Гражданский кодекс часть 1

дело по апелляционной жалобе ФИО1 на решение Кинешемского городского суда Ивановской области от 20 сентября 2021 года по делу по иску ФИО2 к ФИО1 о расторжении инвестиционного соглашения и взыскании денежных средств,

у с т а н о в и л а :

ФИО2 обратился в суд с иском, в котором указал, что между ним и ответчиком ФИО1 17 февраля 2019 года было заключено инвестиционное соглашение, по условиям которого истец передал ответчику 500.000 рублей для размещения на фондовом рынке с целью получения прибыли. Указывая на ненадлежащее исполнение ФИО1 условий соглашения по выплате процентов, отказ последнего от расторжения договора и возврата 500.000 рублей, истец, с учетом заявления в порядке ст. 39 ГПК РФ (л.д. 95) просил :

расторгнуть инвестиционное соглашение № 7 от 17.02.2019 года;

взыскать с ответчика :

денежные средства, уплаченные истцом по инвестиционному соглашению № 7, в размере 500.000 руб.;

проценты, (выплаты), предусмотренные инвестиционным соглашением, в размере 220.423 руб.;

проценты за пользование чужими денежными средствами (неправомерного удержания) в размере 36.057 рублей 82 копейки (за период с 17.03.2020 по 06.09.2021);

компенсацию морального вреда в размере 100.000 рублей;

расходы по оплате государственной пошлины в размере 12.292 рубля 01 копейку.

Решением Кинешемского городского суда Ивановской области от 20 сентября 2021 года, с учетом определения об исправлении описки от 28 января 2022 года, исковые требования ФИО2 удовлетворены частично. Расторгнуто инвестиционное соглашение от 17.02.2019 г., заключенное между ФИО2 и ФИО1; с ФИО1 в пользу истца взысканы : денежные средства, оплаченные по инвестиционному соглашению, в размере 500.000 рублей, проценты (выплаты), предусмотренные инвестиционным соглашением № 7 от 17.02.2019 года, в размере 220.423 руб., проценты за пользование чужими денежными средствами за период с 10 июля 2021 года по 06 сентября 2021 года в размере 5.034 рубля 25 коп., расходы по уплате государственной пошлины в размере 10.323 рубля 45 копеек.

В удовлетворении остальной части исковых требований ФИО2 отказано.

Истцу возвращена излишне уплаченная государственная пошлина в размере 1.527 рублей 20 копеек.

Ответчик ФИО1 с принятым по делу решением не согласился в части подлежащей взысканию суммы основного долга в размере 500.000 рублей, указывая, что данная сумма взыскана необоснованно, поскольку в период с 18 марта 2019 года по 19 марта 2020 года он выплачивал ФИО2 денежные средства в счет возвращения взятых в беспроцентный долг денежных средств. С учетом произведенных ответчиком платежей в пользу истца, полагал, что сумма задолженности должна составлять 291.095 рублей, в связи с чем, просил отменить решение суда первой инстанции и принять новое.

В судебное заседание истец и ответчик не явились, о времени и месте судебного заседания извещались в порядке главы 10 ГПК РФ, ходатайств об отложении рассмотрения дела не представили, направив в суд своих представителей. Судебная коллегия полагала возможным рассмотреть дело в их отсутствие.

В судебном заседании представитель ответчика ФИО1 по доверенности ФИО3 доводы апелляционной жалобы поддержал по изложенным в ней основаниям, представитель истца по доверенности ФИО4 с доводами апелляционной жалобы не согласилась, решение суда полагала законным и обоснованным, просила оставить его без изменения, жалобу – без удовлетворения.

В соответствии со ст. 327.1 ГПК РФ суд апелляционной инстанции проверяет законность и обоснованность судебного постановления суда первой инстанции только в обжалуемой части, исходя из доводов, изложенных в апелляционных жалобе, представлении и возражениях относительно них.

Обращаясь в суд с исковыми требованиями, истец ссылался на неисполнением ответчиком условий инвестиционного соглашения.

Принимая оспариваемое решение, суд первой инстанции, проанализировав текст заключенного между сторонами соглашения применительно к положениям ст.ст. 430, 421, 425, 52 ГК РФ, ст. 1 Федерального закона «Об инвестиционной деятельности в Российской Федерации, осуществляемой в форме капитальных вложений», посчитал установленным, что между сторонами имело место инвестиционное соглашение, условия которого по оплате причитающихся истцу процентов ответчиком существенно нарушены, в связи с чем пришел к выводу об обоснованности требований истца о расторжении соглашения и взыскании инвестированных денежных средств, процентов по соглашению и процентов, рассчитанных по правилам ст. 395 ГК РФ, в связи с чем удовлетворил иск частично.

Оспаривая принятое по делу решение, ответчик ссылается на то, что суд неправильно истолковал условия заключенного между сторонами соглашения, полагает, что п. 1.3 соглашения предусматривает лишь способ возврата долга, а не устанавливает обязательный и определенный сторонами процент по долговому обязательству. Указывает, что стороны соглашения не предусматривали обязательств заемщика по выплате ежемесячных процентов за полученные в долг денежные средства. С учетом изложенного, ФИО1 считает, что производя в пользу ФИО2 выплаты, он возвращал основной долг, соответственно, он обязан возвратить истцу 500.000 рублей за вычетом произведенных платежей, то есть – 291.095 рублей, а также должен быть освобожден от уплаты процентов в размере 220.423 рубля, поскольку условиями инвестиционного соглашения выплата указанных процентов не предусмотрена.

Проверяя указанные доводы апелляционной жалобы, судебная коллегия приходит к следующим выводам.

Судом первой инстанции установлено и материалами дела подтверждается следующее.

17 февраля 2019 г. между ФИО2 (инвестор) с одной стороны и ФИО1 (управляющий) с другой стороны подписан договор, поименованный, как инвестиционное соглашение № 7.

Как следует из преамбулы вышеуказанного соглашения, его предметом является передача инвестором денежных средств доверительному управляющему для размещения на фондовом рынке (сегмент <данные изъяты>). Цель инвестирования - получение прибыли.

Согласно п. 1.1. Соглашения, Бабушкин передает, а ФИО1 принимает денежные средства в сумме 500.000 рублей.

Управляющий (ФИО1) размещает переданные инвестором инвестиционные средства на фондовом рынке (сегмент <данные изъяты>») согласно договора о брокерском обслуживании № 41788 от 08.04.2009 г. (п. 1.2 Соглашения).

ФИО1 гарантирует ФИО2 выплату 2,5 % от вложенной суммы ежемесячно. Гарантированная выплата производится даже в том случае, если управляющий получил отрицательный результат по итогам своих действий на фондовом рынке (п. 1.3 Соглашения).

При получении прибыли свыше 5 % от инвестированной суммы, денежные средства распределяются следующим образом : 50 % от полученной прибыли выплачиваются инвестору (но не менее 2,5 % от инвестированных денежных средств, что соответствует п. 1.3 Соглашения), 50 % от полученной прибыли выплачивается Управляющему (распределение производится с учетом налоговых вычетов) (п. 1.4).

В соответствии с п. 1.5 Соглашения, Управляющий (ФИО1) подводит итоги о финансовом состоянии инвестиционной деятельности, информирует посредством посылки электронного письма с отчетом брокера о произведенных операциях на фондовом рынке за отчетный период и производит расчет в Инвестором (ФИО2) каждого 18-20 числа текущего месяца.

В п. 1.6 Соглашения стороны предусмотрели, что срок инвестирования составляет не менее 6-ти месяцев с момента подписания. В случае досрочного расторжения инвестиционного соглашения стороны должны сообщить о своем решении за месяц. При окончании или расторжении действующего инвестиционного соглашения, Управляющий обязуется возвратить в полном объеме всю внесенную Инвестором сумму и добавочную прибыль согласно п.п. 3,4 настоящего договора.

В случае невыполнения Управляющим условия о целевом использовании инвестиционных средств, инвестор вправе потребовать от Управляющего досрочного возврата инвестиционных средств в полном объеме и незамедлительно.

Указанное соглашение подписано сторонами, что ими не оспаривалось.

Передача 500.000 рублей оформлена между сторонами актом приема-передачи денежных средств.

Оценивая указанное Соглашение, суд первой инстанции согласился с тем, что оно является инвестиционным и подлежит исполнению в соответствии с его условиями.

Оспаривая решение, ответчик фактически указывает на наличие между сторонами заемных правоотношений, в связи с чем, судебная коллегия отмечает следующее.

В соответствии с пунктом 1 части 1 статьи 8 ГК РФ гражданские права и обязанности возникают из договоров и иных сделок, предусмотренных законом, а также договоров и иных сделок, хотя и не предусмотренных законом, но не противоречащих ему.

Согласно п. 6 "Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 3 (2019)" (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 27.11.2019) если правила, содержащиеся в части первой данной статьи, не позволяют определить содержание договора, должна быть выяснена действительная общая воля сторон с учетом цели договора. При этом принимаются во внимание все соответствующие обстоятельства, включая предшествующие договору переговоры и переписку, практику, установившуюся во взаимных отношениях сторон, обычаи, последующее поведение сторон. Таким образом, содержание договора определяется в соответствии с его общепринятой трактовкой и пониманием его условий сторонами. Если положения договора могут иметь несколько значений либо не позволяют достоверно установить значение отдельных положений, суды обязаны выявить действительную и реальную волю сторон. Основным способом ее установления являются показания сторон или их представителей по условиям договора и обстоятельствам дела. Суд обязан учитывать в совокупности все собранные по делу доказательства с целью выявления действительной воли сторон и исключения каких-либо сомнений в ее достоверности.

Согласно ст. 431 ГК РФ при толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений. Буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом.

Учитывая изложенное, судебная коллегия считает необходимым отметить следующее.

Из текста инвестиционного соглашения следует, что стороны поименовавшие себя, как «инвестор» (ФИО2) и «управляющий» (ФИО1), пришли к соглашению о передаче ФИО5 инвестиционных средств в сумме 500.000 рублей ФИО1 с целью получения прибыли.

Согласно ст. 1012 Гражданского кодекса РФ (далее - ГК РФ) доверительный управляющий осуществляет управление имуществом, переданным в доверительное управление, в интересах учредителя управления или указанного им лица (выгодоприобретателя). При этом, осуществляя доверительное управление имуществом, доверительный управляющий вправе совершать в отношении этого имущества в соответствии с договором доверительного управления любые юридические и фактические действия в интересах выгодоприобретателя.

Применительно к рынку ценных бумаг это означает, что инвестиционные решения принимаются не клиентом, знания и опыт которого могут оказаться недостаточными, а профессиональным участником рынка ценных бумаг - управляющим, который несет ответственность за непроявление должной заботливости об интересах учредителя управления.

Согласно статье 5 Закона N 39-ФЗ «О рынке ценных бумаг» под деятельностью по управлению ценными бумагами понимается деятельность по доверительному управлению ценными бумагами, денежными средствами, предназначенными для совершения сделок с ценными бумагами и (или) заключения договоров, являющихся производными финансовыми инструментами (далее - ПФИ).

Профессиональный участник рынка ценных бумаг, осуществляющий деятельность по управлению ценными бумагами, именуется управляющим.

По общему правилу деятельность по управлению ценными бумагами подлежит лицензированию.

Положение о лицензионных требованиях и условиях осуществления профессиональной деятельности на рынке ценных бумаг, ограничениях на совмещение отдельных видов профессиональной деятельности на рынке ценных бумаг, а также о порядке и сроках представления в Банк России отчетов о прекращении обязательств, связанных с осуществлением профессиональной деятельности на рынке ценных бумаг, в случае аннулирования лицензии профессионального участника рынка ценных бумаг утверждено Банком России 27.07.2015 N 481-П.

В то же время статьей 5 Закона N 39-ФЗ прямо предусмотрено, что если доверительное управление связано только с осуществлением управляющим прав по ценным бумагам, то наличие лицензии на осуществление деятельности по управлению ценными бумагами не требуется.

Порядок осуществления деятельности по управлению ценными бумагами, права и обязанности управляющего определяются законодательством Российской Федерации и договорами. На нормативном уровне единые требования к правилам осуществления деятельности по управлению ценными бумагами, к порядку раскрытия управляющим информации и требования, направленные на исключение конфликта интересов управляющего, установлены Положением N 482-П.

Управляющий при осуществлении своей деятельности обязан указывать, что он действует в качестве управляющего.

Из материалов дела не следует, и стороны не указывали, что переданные истцом ответчику денежные средства передавались исключительно с целью осуществления управляющим прав по ценным бумагам, в связи с чем в отсутствии лицензии право на управление ФИО1 не имел.

Об указанном свидетельствует и п. 1.2 Соглашения, согласно которому ФИО1 размещает переданные ФИО2 инвестиционные средства на фондовом рынке (сегмент <данные изъяты>») согласно договора о брокерском обслуживании № № от 08.04.2009 г.

Сам текст договора брокерского обслуживания ответчиком в материалы дела не представлен.

Представлен пакет документов, свидетельствующих о заключении ФИО1 в качестве инвестора с ОАО «<данные изъяты>» договора на брокерское обслуживание с использованием индивидуального инвестиционного счета (код договора №<данные изъяты> г.), акт приема передачи ИЗК, конверта с паролем ИЗ, кодовой таблицы от 15.04.2014 г., анкеты Инвестора – физического лица от 27.03.2015 г., 15.04.2015 г., 22.05.2015 г., 30.10.2015 г., тарифный план к договору №/02/8578 от 25.11.2009 г., заявление на брокерское обслуживание от 22.05.2015 г., заявление на выбор дополнительных параметров риска, тарифы по брокерскому обслуживанию.

Указанные документы наличие какой-либо связи с заключенным между ФИО1 и ФИО2 инвестиционного соглашения не подтверждают, однако, свидетельствуют о том, что сам ответчиком принимал участие в инвестиционной деятельности путем заключения договора на брокерское обслуживание.

При таких обстоятельствах, в возникших между сторонами правоотношениях ФИО1 не мог являться «управляющим», а ФИО2 «инвестором», поскольку инвестором по договору на брокерское обслуживание с использованием индивидуального инвестиционного счета (код договора № от 8.04.2009 г.) являлся ФИО1

Заключение договора на брокерское обслуживание регулируется положениями Федерального закона от 22.04.1996 N 39-ФЗ "О рынке ценных бумаг", в соответствии с положениями ст. 3 которого, брокерской деятельностью признается деятельность по исполнению поручения клиента (в том числе эмитента эмиссионных ценных бумаг при их размещении) на совершение гражданско-правовых сделок с ценными бумагами и (или) на заключение договоров, являющихся производными финансовыми инструментами, осуществляемая на основании возмездных договоров с клиентом (далее - договор о брокерском обслуживании).

Профессиональный участник рынка ценных бумаг, осуществляющий брокерскую деятельность, именуется брокером (ч. 1).

Брокер совершает действия, направленные на исполнение поручений клиентов, в той последовательности, в какой были приняты такие поручения (ч. 2).

Оснований полагать, что ФИО2 присоединился к указанному договору № о брокерском обслуживании от 8.04.2009 г., заключенному ФИО1 с ОАО «Сбербанк России» и, как следствие, принял на себя все права и обязанности, в том числе, и риски из данного договора, по материалам дела не усматривается. Текст договора указания на данные обстоятельства не содержит, стороны на это не ссылались.

При таких обстоятельствах, заключенный между сторонами договор инвестиционным либо договором управления не является.

Учитывая текст заключенного между сторонами соглашения, пояснения стороны ответчика ФИО1, связывающего заключение соглашения с его деятельностью в рамках заключенного им с ОАО «Сбербанк России» договора о брокерском обслуживании, указание ответчика о наличии между сторонами заемных правоотношений, показания истца ФИО2, пояснившего, что он передал денежные средства ФИО1 на возвратной основе с целью получения прибыли от их вложения ФИО1 на фондовом рынке, направляемые ФИО1 в адрес ФИО2 отчеты о прибыли, полученной от вложения денежных средств и перечисление от ответчика в пользу истца указанной прибыли, суд апелляционной инстанции приходит к выводу, что между сторонами, несмотря на поименование заключенной сделки инвестиционным соглашением, фактически имел место договор целевого займа.

Согласно положениям ч. 1ст. 807 ГК РФ, по договору займа одна сторона (займодавец) передает или обязуется передать в собственность другой стороне (заемщику) деньги, вещи, определенные родовыми признаками, или ценные бумаги, а заемщик обязуется возвратить займодавцу такую же сумму денег (сумму займа) или равное количество полученных им вещей того же рода и качества либо таких же ценных бумаг.

Если займодавцем в договоре займа является гражданин, договор считается заключенным с момента передачи суммы займа или другого предмета договора займа заемщику или указанному им лицу.

В соответствии с положениями ст. 814 ГК РФ, если договор займа заключен с условием использования заемщиком полученных средств на определенные цели (целевой заем), заемщик обязан обеспечить возможность осуществления займодавцем контроля за целевым использованием займа (ч. 1).

В случае невыполнения заемщиком условия договора займа о целевом использовании займа, а также при нарушении обязанностей, предусмотренных пунктом 1 настоящей статьи, займодавец вправе отказаться от дальнейшего исполнения договора займа, потребовать от заемщика досрочного возврата предоставленного займа и уплаты причитающихся на момент возврата процентов за пользование займом, если иное не предусмотрено договором.

Причитающиеся за пользование займом проценты уплачиваются заемщиком по правилам пункта 2 статьи 811 настоящего Кодекса (ч. 2).

Из заключенного между сторонами соглашения следует, что ФИО2 предал в собственность ФИО1 денежные средства в сумме 500.00 рублей, с целью их размещения на фондовом рынке (сегмент <данные изъяты>»).

Об указанном свидетельствует п. 1.6 соглашения, согласно которому ФИО1 принял на себя обязательство возвратить ФИО2 всю денежную сумму, то есть 500.000 рублей, по окончании или расторжения соглашения, но не ранее, чем через 6 месяцев с момента подписания. Стороны также предусмотрели возможность досрочного расторжения соглашения, о чем должно быть сообщено за месяц.

С учетом положений ст. 807 ГК РФ указанный договор считается заключенным с момента передачи истцом ответчику денежных средств, то есть 17 февраля 2019 года, что следует из акта приема передачи денежных средств (л.д. 34).

Из представленной в дело переписки между сторонами (л.д. 106-113) усматривается, что во исполнение условий п. 1.5 соглашения, ФИО1 информировал ФИО2 о полученном доходе от инвестированных денежных средств, полученных от ФИО2

Указанное свидетельствует, что ответчик подтвердил целевое использование предоставленного ему истцом займа путем инвестирования заемных денежных средств в рамках договора о брокерском обслуживании.

Указанная выше переписка и платежные документы также подтверждают, что заключенное между сторонами соглашение исполнялось ответчиком в части выплаты процентов, предусмотренных п. 1.3 и п. 1.4 соглашения, согласно которому ФИО1 принял на себя обязательство выплачивать ФИО2 2,5 % от вложенной суммы (т.е. не менее 12.500 ежемесячно) даже в том случае, если получен отрицательный результат по итогам действий на фондовом рынке (п. 1.3), а также о перечислении ФИО2 50 % от инвестиционной прибыли, полученной им от использования заемных денежных средств от ФИО2 в целях инвестирования (п. 1.4).

Представленные в дело платежные документы (л.д. 77-90) подтверждают факт перечисления со стороны ФИО1 в пользу ФИО2 денежных средств в сумме, превышающей 12.500 рублей, что объясняется выполнением ФИО1 обязательств, принятых на себя в соответствии с п. 1.4 соглашения.

Указанные обстоятельства истцом в ходе рассмотрения дела не оспаривались, в связи с чем, исковые требования были скорректированы в части размера заявленных ко взысканию процентов.

Таким образом, несмотря на то, что суд первой инстанции неверно определили характер сложившихся между сторонами правоотношений, расчет подлежащих взысканию с ответчика в пользу истца денежных средств определен судом правильно, в соответствии с фактическими обстоятельствами дела и представленными доказательствами.

Оснований считать, что производя ежемесячные выплаты истцу, ФИО1 таким образом осуществлял погашение основного долга (500.000 рублей), а не выплачивал предусмотренные п. 1.3 и п.14 соглашения проценты, у суда первой инстанции не имелось. Не усматривает таких оснований и суд апелляционной инстанции. Доводы апелляционной жалобы о том, что п. 1.3 соглашения предусматривал погашение основного долга состоятельным признан быть не может, поскольку указанный пункт соглашения какого-либо иного толкования, нежели, как о выплате процентов, не содержит.

При таких обстоятельствах доводы апелляционной жалобы о неправильно взысканной судом суммы долга в размере 500.000 рублей, подлежат отклонению, оснований для уменьшения указанной суммы до 291.095 рублей с учетом произведенных ФИО1 перечислений в адрес истца, не имеется.

Доводы апелляционной жалобы о беспроцентном займе между сторонами и соответственно, о неправомерности взыскания процентов по заключенному между сторонами договору, с учетом изложенного выше, подлежат отклонению, как противоречащие фактическим обстоятельствам дела.

Доводы апелляционной жалобы о несоблюдении истцом досудебного порядка урегулирования спора и, как следствие, о наличии у суда первой инстанции обязанности оставить исковое заявление без рассмотрения, проверены судебной коллегией, однако, своего подтверждения в ходе рассмотрения дела не нашли.

24 мая 2021 года ФИО2 направил в адрес ФИО1 претензию, в которой, указывая на отсутствие в течение последнего года выплаты процентов по соглашению от 17.02.2019 г., потребовал в течение 10 дней вернуть денежные средства в сумме 500.000 рублей, выплатить проценты за пользование денежными средствами, компенсировать моральный вред 100.000 рублей и возместить расходы на юридические услуги в сумме 150.000 рублей.

С учетом текста соглашения от 17.02.2019 г. требование о возврате денежных средств означает требование о расторжении соглашения.

Указанная претензия направлялась по адресу регистрации ответчика (л.д. 20), однако, согласно, отчета об отслеживании отправления почтовым идентификатором (л.д. 91-93), была возвращена в адрес отправителя с отметкой об истечении срока хранения 29 июня 2021 года.

Таким образом, в соответствии с положениями ст. 165.1 ГК РФ указанная претензия считается доставленной ФИО1, принявшему на себя риски, связанные с её неполучением.

При таких обстоятельствах оснований для оставления искового заявления ФИО2 без рассмотрения у суда первой инстанции не имелось.

Исходя из изложенного, судебная коллегия приходит к выводу, что оснований, предусмотренных ст. 330 ГПК РФ, для отмены оспариваемого решения по доводам апелляционной жалобы не имеется.

Нарушений норм процессуального права, влекущих безусловную отмену судебного акта, судом первой инстанции не допущено.

С учетом изложенного, руководствуясь ст. 328, 329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

о п р е д е л и л а :

решение Кинешемского городского суда Ивановской области от 20 сентября 2021 года оставить без изменения, апелляционную жалобу ФИО1 - без удовлетворения.

Председательствующий:

Судьи: