Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании материалы уголовного дела по апелляционным жалобам защитников Насонова С.А., Максимовой Т.Ю., Исмаилова М.И., Антонян К.А. на приговор Московского городского суда от 31 июля 2020 г., которым

ФИО4, родившийся ДД.ММ.ГГГГ в <адрес>, гражданин РФ, имеющий несовершеннолетних детей, ДД.ММ.ГГГГ г.р., несудимый,

осужден по п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ к 14 годам 6 месяцам лишения свободы,

по ч. 2 ст. 222 УК РФ к 3 годам лишения свободы,

в соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ путем частичного сложения назначенных наказаний – к 15 годам лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима;

оправдан по обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 222 УК РФ (по эпизоду о незаконном обороте оружия и боеприпасов в <адрес>) на основании п. 3 ч. 2 ст. 302 УПК РФ в связи с отсутствием состава преступления в деянии, с признанием права на реабилитацию;

ФИО5, родившийся ДД.ММ.ГГГГ в <адрес>, гражданин РФ, имеющих несовершеннолетних детей, ДД.ММ.ГГГГ г.р., несудимый,

осужден по п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ к 14 годам 6 месяцам лишения свободы,

по ч. 2 ст. 222 УК РФ к 3 годам лишения свободы,

Мера пресечения ФИО4 и ФИО5 до вступления приговора в законную силу оставлена без изменения в виде заключения под стражу, срок наказания исчислен с даты вступления приговора в законную силу, в срок отбытия наказания в соответствии с ч. 31 ст. 72 УК РФ зачтено время содержания каждого из осужденных под стражей с 1 ноября 2017 г. до дня вступления приговора в законную силу из расчета один день содержания под стражей за один день отбывания наказания в исправительной колонии строгого режима.

Разрешена судьба вещественных доказательств.

Заслушав доклад судьи Дробышевской О.А.; выступления: осужденного ФИО4 и его защитников Насонова С.А. и Исмаилова М.И., просивших об отмене приговора и направлении уголовного дела на новое судебное рассмотрение; осужденного ФИО5 и его защитника Антонян А.А., просивших отменить приговор, вернуть уголовное дело прокурору; мнение прокурора, возражавшего против удовлетворения апелляционных жалоб защитников, просившего приговор оставить без изменения; судебная коллегия

установила:

приговором суда, постановленным на основании вердикта коллегии присяжных заседателей от 21 июля 2020 г., ФИО4 и ФИО5 признаны виновными в том, что они 11 сентября 2017 г. в <адрес> в Грузии совершили убийство ФИО1 группой лиц по предварительному сговору, а также в том, что они группой лиц по предварительному сговору 11 сентября 2017 г. на территории Грузии незаконно хранили и носили две единицы огнестрельного оружия калибра 9 мм и не менее 9 мм пистолетных патронов к нему, являющихся боеприпасами.

Преступления совершены при обстоятельствах, изложенных в приговоре.

Этим же приговором ФИО4 и ФИО5 признаны невиновными и оправданы по предъявленному каждому из них обвинению в незаконных переноске, перевозке и хранении пистолета, переделанного самодельным способом из газового пистолета под 7,65 мм пистолетные патроны и 8 патронов к нему, в связи с отсутствием состава преступления в деяниях, признанных доказанными, поскольку вердиктом коллегии присяжных заседателей исключено как недоказанное отсутствие у осужденных соответствующего разрешения.

В апелляционной жалобе и дополнениях к ней защитники Насонов С.А., Максимова Т.Ю. просят отменить приговор в части признания ФИО4 виновным в совершении преступлений, предусмотренных п. «ж» ч. 2 ст. 105, ч. 2 ст. 222 УК РФ, и осуждения к 15 годам лишения свободы, уголовное дело передать на новое рассмотрение в суд, постановивший приговор, в ином составе суда.

Полагают, что допрос в судебном заседании 9 июля 2020 г. свидетелей обвинения ФИО6, Свидетель 5, ФИО7, граждан Грузии, находившихся на территории Грузии, по видеоконференц-связи привел к исследованию с участием присяжных заседателей недопустимых доказательств в связи с нарушением требований УПК РФ. Допрос свидетелей в указанном порядке нарушил право подсудимого ФИО4 на судебную защиту, т.е. на рассмотрение его дела судом, созданным на основании закона.

Приводя положения ст. 2, 12 УПК РФ, ст. 6-8 Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам, делают вывод о том, что уголовно-процессуальным законом РФ и международными нормами не допускается возможность одновременного совершения одного и того же процессуального действия судом, действующим на территории РФ, и судом зарубежного государства, ст. 2781 УПК РФ не допускает участия в проведении допроса свидетеля посредством видеоконференц-связи судьи и прокурора иностранного государства. Указывают, что в допросе вышеуказанных свидетелей со стороны Грузии принимали участие судья Тбилисского городского суда Гогохия Т.Ш., прокурор прокурорского управления Тбилисской прокуратуры Чхеидзе М.Г., помощник судьи Кочкиани Т. и неизвестный переводчик, которые совершали процессуальные действия, отнесенные УПК РФ к исключительным полномочиям российского судьи. При этом участникам судебного разбирательства в Московском городском суде не разъяснялось право заявить отвод указанным лицам, не проверялось наличие обстоятельств, исключающих их участие в рассмотрении уголовного дела.

Ссылаясь на положения ч. 1 ст. 9 Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам, согласно которым свидетель, который по вызову, врученному учреждением запрашиваемой Договаривающейся Стороны, явится в учреждение юстиции запрашивающей Договаривающейся Стороны, не может быть привлечен к ответственности, взят под стражу или подвергнут наказанию в связи с их свидетельскими показаниями, полагают незаконным предупреждение вышеназванных свидетелей об уголовной ответственности по УК РФ за отказ от дачи и дачу заведомо ложных показаний.

Указывают, что ходатайство государственных обвинителей о допросе свидетелей посредством видеоконференц-связи с Тбилисским городским судом было подано и рассмотрено судом во время перерыва в судебном заседании, без обсуждения его со стороной защиты, ссылаются на имеющиеся в материалах уголовного дела соответствующие документы (том 48 л.д. 132, том 47 л.д. 179, 182-184). Полагают, что такие действия суда, направленные на оказание содействия стороне обвинения, грубо нарушают принцип состязательности и равноправия сторон, создают сомнения в объективности и беспристрастности председательствующего.

Заявляют об оказании незаконного воздействия на свидетеля ФИО7 во время допроса в судебном заседании неизвестным лицом, находящимся в зале Тбилисского городского суда, которое постоянно обращалось к указанному свидетелю в агрессивном тоне на грузинском языке; вопрос защитника свидетелю с целью выяснения этого обстоятельства был снят председательствующим (том 48 л.д. 149). Кроме того, неизвестный переводчик из Тбилисского городского суда вмешивался в осуществление перевода показаний свидетеля ФИО7

Указывают, что потерпевший ФИО8, несмотря на данные ему председательствующим судьей разъяснения о недопустимости упоминания в присутствии присяжных заседателей сведений о личности убитого ФИО1, о запрете давать показания без ссылки на источник осведомленности, воспроизводить неисследованные доказательства, дискредитировать подсудимых перед присяжными заседателями, систематически нарушал положения ст. 252, ч. 8 ст. 335, 336 УПК РФ, сообщил присяжным заседателям о наличии у его убитого брата несовершеннолетних детей, прерывал выступления защитников, сообщил информацию о маске с прорезями для глаз, исключенную председательствующим из числа доказательств, подлежащих исследованию с участием присяжных заседателей (том 48 л.д. 96-102, 104, 204, 213).

Заявляют о нарушении председательствующим судьей положений ч. 3 ст. 15, ст. 243, 244 УПК РФ, некорректных высказываниях в адрес стороны защиты, проявлении негативного отношения к показаниям подсудимого, что повлияло на вердикт присяжных заседателей; отмечают, что председательствующий 97 раз прерывал подсудимого ФИО4 во время дачи им показаний, задавал ему вопросы, вступал в полемику.

Полагают, что с участием присяжных заседателей в судебном заседании 6 июля 2020 г. исследовались недопустимые доказательства: протоколы вскрытия и осмотра видеозаписей из ООО <данные изъяты>, ООО <данные изъяты> из гостиницы <данные изъяты> из валютного пункта <данные изъяты>, из ИП <данные изъяты> (том 35 л.д. 103-106, 107-110, 111-114, 121-124, том 37 л.д. 194-197, 204-207, 208-211, 212-215), поскольку указанные доказательства были собраны грузинским следователем по УПК Грузии на территории Грузии, представляли собой сочетание осмотра и допроса лиц, принимавших участие в указанных следственных действиях. Сторона защиты возражала против исследования указанных протоколов в части оглашения показаний свидетелей, ссылаясь на необходимость соблюдения процедуры, предусмотренной ст. 281 УПК РФ. Не соглашаются с решением суда об исследовании этих протоколов со ссылкой на ст. 285 УПК РФ.

Также, по мнению авторов апелляционной жалобы, недопустимыми доказательствами являются исследованные с участием присяжных заседателей составленные в соответствии с УПК Грузии протоколы опознания свидетелями ФИО7 и ФИО7 подсудимых ФИО4 и ФИО5 по фотографии (том 31 л.д. 212-223, том 32 л.д. 1-12, 21-32, 33-44), поскольку в нарушение ч. 2 ст. 193 УПК РФ опознающие не были предварительно допрошены о приметах и особенностях, по которым они смогут опознать лиц. Исследование этих доказательств повлияло на вердикт присяжных заседателей.

Заявляют о нарушении тайны совещания коллегии присяжных заседателей: 20 июля 2020 г. в 18 часов коллегия удалилась в совещательную комнату, в 18 часов 1 минуту из совещательной комнаты вышли несколько присяжных заседателей и отдали свои телефоны помощнику судьи, спустя некоторое время из совещательной комнаты вышел старшина и шепотом разговаривал с председательствующим, после чего председательствующим было дано распоряжение вернуть всех присяжных заседателей в зал судебного заседания, сообщена информация, полученная им от старшины, о том, что одна из присяжных заседателей не может остаться для вынесения вердикта, в связи с чем присяжные заседатели просят объявить перерыв в судебном заседании до следующего дня.

Указывают также, что 20 июля 2020 г. председательствующий, объявляя перерыв в судебном заседании, забрал вопросный лист у старшины коллегии присяжных заседателей и запечатал его в конверт, а 21 июля 2020 г., продолжая отложенное судебное заседание, председательствующий вскрыл конверт и показал всем участникам судебного разбирательства все страницы вопросного листа, продемонстрировав сторонам, что графы не заполнены (том 48 л.д. 242-243). Полагают, что таким образом председательствующим нарушена тайна совещания коллегии присяжных заседателей, раскрыт факт того, что коллегия не приступала к голосованию.

По мнению защитников, вердикт содержит противоречия, т.к. в ответе на вопрос № присяжные заседатели исключили слова «заранее договорившись» из второй части этого вопроса, при этом оставив эти же слова в первой части вопроса, т.е. признав это обстоятельство доказанным. Вопреки требованиям ч. 2 ст. 345 УПК РФ председательствующий не вернул присяжных заседателей в совещательную комнату для устранения противоречия, вследствие чего постановленный по данному уголовному делу приговор не соответствует вердикту коллегии присяжных заседателей.

Защитник Исмаилов М.И. в апелляционной жалобе просит отменить приговор в отношении ФИО4, уголовное дело направить на новое судебное разбирательство в суд первой инстанции, поскольку при рассмотрении уголовного дела с участием коллегии присяжных заседателей допущены существенные нарушения требований уголовно-процессуального закона, выразившиеся в несоблюдении процедуры судопроизводства, что повлияло на вынесение законного и обоснованного судебного решения.

В апелляционной жалобе защитник Антонян К.А. просит отменить приговор в отношении ФИО5, уголовное дело вернуть прокурору в связи с существенным нарушением требований уголовно-процессуального закона, регламентирующих территориальную подследственность уголовных дел.

Ссылаясь на положения ч. 3, 41 ст. 152 УПК РФ, отмечает, что в связи с совершением наиболее тяжкого преступления – убийства – вне пределов территории РФ расследование должно было производиться по месту пребывания потерпевшего, т.е. в г. Москве. Полагает, что уголовное дело было расследовано следователем СК РФ по Санкт-Петербургу в нарушение требований ст. 152 УПК РФ, поскольку местом жительства или пребывания потерпевшего является г. Москва, большинство свидетелей по делу находится в г. Тбилиси, обвиняемые проживали вне пределов РФ, вышестоящим руководителем следственного органа не принималось мотивированных решений об определении места проведения предварительного расследования. Вследствие нарушений правил территориальной подследственности, по мнению защитника, обвинительное заключение по уголовному делу составлено с нарушением уголовно-процессуального закона ненадлежащим следователем, согласовано в порядке ч. 6 ст. 220 УПК РФ ненадлежащим руководителем следственного органа и впоследствии утверждено прокурором, который не обладал процессуальными полномочиями для выполнения требований п. 1 ч. 1 ст. 221 УПК РФ, что исключает возможность постановления судом приговора или вынесения иного решения на основании данного обвинительного заключения.

Считает, что представленный потерпевшим в ходе предварительного слушания договор аренды квартиры в Санкт-Петербурге не может свидетельствовать о проживании там потерпевшего, поскольку отсутствуют сведения об исполнении условий договора, в том числе в части арендной платы, потерпевший не смог ответить на вопросы о месте расположения арендуемого им жилья, внешнем виде дома, количестве этажей, наличии лифта, в связи с чем защитник усматривает желание потерпевшего ввести суд и участников процесса в заблуждение.

Государственный обвинитель Васильева И.М. в возражениях на апелляционные жалобы защитников просит оставить их без удовлетворения.

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционных жалоб, судебная коллегия не находит оснований для отмены или изменения приговора.

Вопреки доводам защитника Антонян К.А. судебной коллегией не установлено таких нарушений требований УПК РФ, допущенных в ходе предварительного следствия, которые явились бы препятствием для рассмотрения данного уголовного дела судом и постановления приговора на основании утвержденного прокурором г. Санкт-Петербурга обвинительного заключения.

Как видно из протокола предварительного слушания и постановления судьи Московского городского суда от 6 марта 2020 г., вынесенного по итогам предварительного слушания, доводы стороны защиты о нарушении правил территориальной подсудности и утверждении обвинительного заключения ненадлежащим прокурором рассматривались судом, которым принято законное, обоснованное и мотивированное решение об отсутствии оснований для возвращения уголовного дела прокурору и отсутствии препятствий рассмотрения дела судом.

Судебная коллегия отмечает, что ч. 41 ст. 152 УПК РФ предусматривает альтернативную территориальную подследственность уголовных дел о преступлениях, совершенных вне пределов Российской Федерации. Принимая во внимание, что ФИО4 и ФИО5 было предъявлено обвинение в совершении трех преступлений, два из которых совершены вне пределов РФ, а одно – на территории России, в г. Санкт-Петербурге, вопрос территориальной подсудности должен разрешаться на основании совокупности положений ч. 1, 3, 41 ст. 152 УПК РФ, т.е. в первую очередь должно учитываться место совершения преступления на территории РФ, поскольку дополнение статьи 152 УПК РФ частью 41 было призвано защитить права потерпевших, закрепить их возможность обращаться за защитой своих прав, нарушенных за пределами России, в суд по месту своего жительства или пребывания.

Как усматривается из материалов уголовного дела, 24 октября 2017 г. по факту обнаружения в открытом автомобиле на территории Фрунзенского района г. Санкт-Петербурга пистолета и 8 патронов возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 222 УК РФ, 30 октября 2017 г. по подозрению в совершении этого преступления задержаны ФИО4 и ФИО5; 31 октября 2017 г. ФИО8 обратился в ГСУ СК РФ по г. Санкт-Петербургу с заявлением о привлечении к уголовной ответственности лиц, виновных в совершении 11 сентября 2017 г. в г. Тбилиси убийства его брата ФИО1; в ходе допроса в тот же день в рамках уголовного дела в отношении неустановленных лиц по признакам преступлений, предусмотренных п. «з, к» ч. 2 ст. 105, ч. 1 ст. 30, п. «а, з» ч. 2 ст. 105, ч. 1 ст. 222 УК РФ, свидетель ФИО8 сообщил известные ему сведения о причастности к убийству его брата задержанных ФИО4 и ФИО5; 1 ноября 2017 г. следователем ГСУ СК РФ по г. Санкт-Петербургу возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 105 УК РФ по факту убийства на территории Республики Грузия гражданина Российской Федерации ФИО9

19 декабря 2017 г. решением руководителя второго СО первого управления по РОВД ГСУ СК России по г. Санкт-Петербургу вышеуказанные уголовные дела были соединены в одно производство, поскольку к уголовной ответственности привлекаются одни и те же лица; после чего расследование соединенного уголовного дела продолжалось ГСУ СК РФ по г. Санкт-Петербургу.

Оснований для изменения места предварительного расследования не имелось, права потерпевшего и обвиняемых на доступ к правосудию, на возможность участия в следственных действиях нарушены не были: обвиняемые содержались под стражей в СИЗО в г. Санкт-Петербурге, а потерпевший, несмотря на постоянную регистрацию в г. Москве, сообщил о наличии у него возможности проживать в г. Санкт-Петербурге и являться по вызовам следователя.

В дальнейшем, 11 апреля 2019 г. в соответствии с Конвенцией о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам по решению Тбилисского городского суда Генеральная прокуратура Грузии направила в Генеральную прокуратуру РФ оригиналы уголовного дела в отношении ФИО5 и ФИО4 для их дальнейшего уголовного преследования на территории России; Генеральной прокуратурой РФ организация дальнейшего расследования уголовного дела и осуществление надзора за процессуальной деятельностью органов расследования было поручено прокурору г. Санкт-Петербурга, которым полученные материалы уголовного дела и вещественные доказательства направлены руководителю ГСУ СК РФ по г. Санкт-Петербургу.

Сведений об обжаловании указанных решений заинтересованными лицами, либо о наличии оснований для отвода следователей ГСУ СК РФ по г. Санкт-Петербургу в материалах уголовного дела не содержится.

При таких обстоятельствах судебной коллегией не установлено нарушений правил территориальной подследственности уголовного дела, ставящих под сомнение законность принятых по делу процессуальных решений, допустимость собранных доказательств и влекущих возвращение уголовного дела прокурору.

Уголовное дело было рассмотрено судом с участием присяжных заседателей по ходатайствам осужденных, подтвержденным ими в ходе предварительного слушания, при этом осужденные ФИО4 и ФИО5 пояснили, что им понятны особенности рассмотрения дела таким составом суда.

Коллегия присяжных заседателей была сформирована с соблюдением требований ст. 326-329 УПК РФ, при участии сторон, которым были предоставлены равные возможности реализовать свои права, в том числе задать кандидатам в присяжные заседатели вопросы с целью выяснения обстоятельств, препятствующих участию в рассмотрении уголовного дела, заявить мотивированные и немотивированные отводы.

Приговор в отношении ФИО4 и ФИО5 постановлен в соответствии с вердиктом коллегии присяжных заседателей, основанном на всестороннем и полном исследовании представленных сторонами доказательств.

Судебная коллегия находит несостоятельными доводы защитников, приведенные в апелляционных жалобах, о нарушении требований ст. 252, 335, 336 УПК РФ в ходе судебного следствия и прений сторон.

Как видно из протокола судебного заседания, судебное разбирательство проведено в соответствии с требованиями ст. 15, 252, 335, 336 УПК РФ, при соблюдении принципа состязательности сторон, с учетом особенностей судебного следствия в суде с участием присяжных заседателей. Председательствующий судья своевременно реагировал на высказывания потерпевшего, выходящие за пределы судебного разбирательства с участием присяжных заседателей, давал присяжным заседателям необходимые разъяснения. Исходя из количества и существа допущенных потерпевшим нарушений в ходе судебного следствия, судебная коллегия не усматривает оснований для вывода о том, что эти нарушения приняли системный характер, что повлияло на содержание вердикта.

Что касается доводов защитников Насонова С.А. и Максимовой Т.Ю. о проявлении председательствующим судьей негативного отношения к показаниям подсудимого ФИО4, некорректных высказываниях председательствующего в адрес стороны защиты, то судебная коллегия, изучив протокол и аудиозапись судебного заседания, находит эти доводы несостоятельными. Председательствующим судьей не допускалось нарушений положений ст. 243, 244 УПК РФ, сторонам были предоставлены равные возможности для реализации своих прав, которыми стороны активно пользовались. В ходе допроса подсудимого ФИО4, как это усматривается из протокола и аудиозаписи судебного заседания, председательствующим задавались уточняющие вопросы с целью правильного понимания позиции подсудимого по существу предъявленного ему обвинения. Высказываний, выражающих отношение председательствующего к подсудимому и его показаниям, не допускалось.

То обстоятельство, что председательствующим судьей по письменному ходатайству государственных обвинителей до его обсуждения со сторонами были приняты меры для обеспечения возможности допроса свидетелей, проживающих на территории Грузии, с использованием системы видеоконференц-связи с Тбилисским городским судом, не ставит под сомнение объективность и беспристрастность председательствующего судьи.

Как видно из протокола, в судебном заседании 9 июля 2020 г. государственным обвинителем Васильевой И.М. было заявлено ходатайство о допросе свидетелей ФИО6, Свидетель 5 и ФИО7 посредством использования видеоконференцсвязи с Тбилисским городским судом, данное ходатайство разрешено судом после выслушивания по нему мнений участников процесса, в том числе подсудимых и их защитников. Таким образом, окончательное решение о допросе свидетелей принято судом в соответствии с ч. 1 ст. 2781 УПК РФ после обсуждения этого вопроса со сторонами в ходе судебного заседания. Совершение судом организационных мероприятий, предусмотренных ч. 2 ст. 2781 УПК РФ, до принятия вышеуказанного решения, не нарушает права участников уголовного судопроизводства, не ставит под сомнение объективность и беспристрастность судьи, соответствует требованиям ч. 3 ст. 15 УПК РФ, согласно которой суд создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав.

Судебная коллегия находит не основанными на законе доводы защитников Насонов С.А. и Максимова Т.Ю. о том, что при допросе свидетелей путем использования систем видеоконференц-связи действия, предусмотренные ч. 4 ст. 2781 УПК РФ, может выполнять только российский судья, привлечение для этого судьи иностранного государства является нарушением УПК РФ.

В силу положений ч. 1 ст. 453, ст. 454, 455 УПК РФ при необходимости производства на территории иностранного государства допроса, осмотра, выемки, обыска, судебной экспертизы или иных процессуальных действий, предусмотренных УПК РФ, допускается их выполнение компетентным органом или должностным лицом иностранного государства по соответствующему запросу суда в соответствии с международным договором Российской Федерации, международным соглашением или на основе принципа взаимности.

Как видно из материалов уголовного дела, на которые ссылается защитник Насонов С.А. в своей апелляционной жалобе (том 47 л.д. 182-184), Московским городским судом в соответствии с положениями ст. 454 УПК РФ был направлен запрос компетентному суду Грузии об оказании содействия в допросе перечисленных в запросе лиц в качестве свидетелей с соблюдением положений ч. 4 ст. 2781 УПК РФ. При этом в запросе указаны причины, по которым невозможно прибытие свидетелей в г. Москву для непосредственного участия в судебном заседании.

Таким образом, судьей Тбилисского городского суда процессуальные действия, предусмотренные ч. 4 ст. 2781 УПК РФ, выполнены в соответствии с международным запросом о правовой помощи.

Кроме того, решение суда о допросе свидетелей посредством видеоконференц-связи соответствует требованиям ч. 1 ст. 240 УПК РФ о непосредственном исследовании судом доказательств и в целях обеспечения права подсудимых допрашивать лиц, свидетельствующих против них.

Согласно протоколу судебного заседания до начала допроса свидетелей, явившихся в Тбилисский городской суд, председательствующий судья представил участникам судебного заседания судью Гогохия Т.Ш., прокурора Чхеидзе М.Г., помощника судьи Кочкиани Т. Подсудимыми, их защитниками, потерпевшим и государственными обвинителями не было заявлено о наличии известных им обстоятельств, препятствующих участию вышеназванных должностных лиц компетентных органов Грузии в производстве по данному уголовному делу; не названо таких обстоятельств сторонами и на стадии апелляционного обжалования. Судебная коллегия не усматривает нарушения требований УПК РФ в том, что председательствующим судьей не разъяснялось сторонам право заявить отвод судье, прокурору и помощнику судьи, выполняющим международное поручение о правовой помощи, поскольку характер выполняемых ими действий по поручению российского суда не предполагал принятие процессуальных решений по уголовному делу или совершение самостоятельных действий без участия судьи Московского городского суда Рыбака А.Е. и сторон.

Что касается доводов защитников о вмешательстве в перевод показаний свидетеля ФИО7 неустановленного лица, находившегося в Тбилисском городском суде, а также об оказании на свидетеля незаконного воздействия со стороны неизвестного лица, то данные обстоятельства судебная коллегия находит несущественными. Из протокола и аудиозаписи судебного заседания усматривается, что перевод показаний, которые давала свидетель ФИО7 осуществлялся переводчиком ФИО2, личность которого была установлена в присутствии сторон, отводов переводчику заявлено не было. Свидетель ФИО7 была допрошена в присутствии присяжных заседателей сначала государственным обвинителем, затем защитниками, отвечала на их вопросы, не заявляла об оказании на неё воздействия со стороны посторонних лиц, и такое воздействие не зафиксировано ни в протоколе, ни на аудиозаписи судебного заседания. После оглашения показаний свидетеля, данных при производстве предварительного следствия, свидетелю задавались сторонами и председательствующим судьей уточняющие вопросы с целью устранения противоречий в показаниях, при этом фактов незаконного воздействия на свидетеля со стороны участников процесса, либо иных лиц судебной коллегией не установлено. Отклоняя вопрос защитника Айдамирова Р.Н. свидетелю о том, что ей говорят люди, находящиеся рядом с ней в зале Тбилисского городского суда, председательствующий судья действовал в рамках его полномочий. В ходе допроса свидетеля сторона защиты не заявляла возражений против действий тех лиц, которые, по мнению защитников, могли оказать незаконное воздействие на свидетеля, либо вмешивались в перевод её показаний. Кроме того, судебная коллегия отмечает, что допрос свидетеля производился в присутствии присяжных заседателей, которые при оценке исследованных доказательств, достоверности показаний допрошенных лиц могли учитывать все заслуживающие внимание обстоятельства.

Утверждение защитников Насонова С.А. и Максимовой Т.Ю. о том, что свидетелей ФИО6, Свидетель 5 и ФИО7 незаконно предупредили об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний в соответствии со ст. 307, 308 УК РФ, не основано на Уголовно-процессуальном законе РФ и не соответствует положениям Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам, на которую защитники ссылаются в апелляционной жалобе.

Согласно ч. 1 ст. 9 вышеназванной Конвенции свидетель, потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик и их представители, а также эксперт, который по вызову, врученному учреждением запрашиваемой Договаривающейся Стороны, явится в учреждение юстиции запрашивающей Договаривающейся Стороны, не может быть, независимо от своего гражданства, привлечен на ее территории к ответственности, взят под стражу или подвергнут наказанию в связи с их свидетельскими показаниями или заключениями в качестве экспертов в связи с уголовным делом, являющимся предметом разбирательства.

Как видно из материалов уголовного дела, свидетели ФИО6, Свидетель 5 и ФИО7 не явились в учреждение юстиции запрашивающей Договаривающейся Стороны, т.е. в суд на территории России, во время своего допроса находились на территории Грузии (запрашиваемой Договаривающейся Стороны).

Кроме того, в соответствии с ч. 2 ст. 9 той же Конвенции свидетель и иные вышеназванные лица утрачивают такую гарантию, если они не оставят территорию запрашивающей Договаривающейся Стороны, хотя и имеют для этого возможность до истечения 15 суток с того дня, когда допрашивающее его учреждение юстиции сообщит им, что в дальнейшем в их присутствии нет необходимости.

Таким образом, ни в УПК РФ, ни в нормах международного права не содержится запрета на предупреждение свидетелей, чей допрос состоялся в результате выполнения международного поручения о правовой помощи, об уголовной ответственности в соответствии с требованиями ч. 8 ст. 56 УПК РФ и на привлечение их к ответственности в случае совершения деяний, предусмотренных ст. 307, 308 УК РФ.

Вопреки доводам защитников с участием присяжных заседателей не исследовались недопустимые доказательства.

Протоколы опознания по фотографиям осужденных свидетелями ФИО7 и ФИО7 соответствуют требованиям ст. 193 УПК РФ. В связи с тем, что на момент проведения следственных действий ФИО4 и ФИО5 выехали за пределы Грузии, опознание обоснованно проведено по фотографиям, при этом каждому из свидетелей было предъявлено по 4 фотографии разных лиц, внешне сходных с опознаваемым. До начала опознания свидетели были допрошены об обстоятельствах, при которых видели лиц, о которых давали показания, а также о приметах и особенностях, по которым смогут их опознать; в ходе опознания свидетели объяснили, по каким приметам и особенностям опознали осужденных. Среди примет свидетелями назывались сведения о возрасте, телосложении, росте, форме прически, цвете волос, форме носа и лица, цвете кожи, наличии растительности на лице. При таких обстоятельствах судебная коллегия находит не основанными на материалах уголовного дела доводы защитника Насонова С.А. о том, что свидетелями не назывались индивидуальные признаки опознаваемых лиц.

Что касается доводов защиты о том, что протоколы осмотра видеозаписей из различных организаций могли быть исследованы с участием присяжных заседателей частично, без оглашения пояснений свидетелей, которые участвовали в этих осмотрах, то эти доводы приводились защитниками в ходе судебного заседания, были рассмотрены председательствующим судьей и обоснованно отклонены, а ходатайство государственного обвинителя об оглашении оспариваемых протоколов в присутствии присяжных заседателей удовлетворено в соответствии со ст. 285 УПК РФ. Кроме того, судебная коллегия отмечает, что свидетели Свидетель 5, ФИО7, ФИО6, показания которых зафиксированы в оспариваемых стороной защиты протоколах, были допрошены в судебном заседании, и у подсудимых и их защитников была возможность задать свидетелям вопросы, в том числе относительно осмотренных видеозаписей.

Проверив протокол судебного заседания, приняв во внимание поданные на него защитником Насоновым С.А. замечания, сопоставив их с аудиозаписью, приложенной к протоколу, судебная коллегия не установила нарушений требований ст. 341 УПК РФ, определяющей понятие тайны совещания присяжных заседателей.

После напутственного слова председательствующего коллегия присяжных заседателей удалилась в совещательную комнату для вынесения вердикта. В совещательной комнате находилась только коллегия присяжных заседателей, данное обстоятельство сторонами не оспаривается, оснований предполагать присутствие в совещательной комнате иных лиц у судебной коллегии не имеется. То обстоятельство, что сразу после удаления в совещательную комнату часть присяжных заседателей вышла, чтобы отдать помощнику судьи свои мобильные телефоны, не свидетельствует о нарушении тайны совещания. Эти действия происходили в присутствии сторон, как это видно из апелляционной жалобы защитника, не оспаривается другими участниками процесса, при этом присяжные заседатели не сообщали свое мнение по поставленным перед ними вопросам.

В соответствии с ч. 3 ст. 341 УПК РФ с наступлением ночного времени, а с разрешения председательствующего также по окончании рабочего времени присяжные заседатели вправе прервать совещание для отдыха. Этим правом присяжные заседатели воспользовались, получив на это разрешение председательствующего.

Действиями председательствующего судьи, который 20 июля 2020 г. забрал в присутствии сторон у старшины присяжных заседателей вопросный лист, в который старшиной еще не вносилось никаких записей, запечатал вопросный лист в конверт и на следующий день продемонстрировал сторонам, что за время перерыва вопросный лист не претерпел изменений, не была нарушена тайна совещания присяжных заседателей, поскольку суждения присяжных заседателей, имевшие место во время совещания, не были разглашены.

Довод защитников о противоречивости вердикта, поскольку в ответе на вопрос № присяжные заседатели исключили слова «заранее договорившись» из второй части этого вопроса, оставив эти же слова в первой части вопроса, судебная коллегия признает несостоятельным по следующим основаниям.

Вопросы, подлежащие разрешению присяжными заседателями, сформулированы председательствующим с учетом результатов судебного следствия, прений сторон. ФИО4 и ФИО5 было предъявлено обвинение в совершении убийства ФИО1 группой лиц по предварительному сговору, по найму; согласно предъявленному им обвинению они обвинялись в том, что вступили в предварительный сговор на совершение преступление не только между собой, но и с неустановленными лицами, которые обещали им денежное вознаграждение. Данное обвинение было поддержано государственным обвинителем в прениях, в связи с чем указанные обстоятельства нашли свое отражение в вопросах № (в отношении ФИО4) и № (в отношении ФИО5). При обсуждении формулировки вопросов сторонами не заявлялось в этой части возражений.

Как видно из вердикта, присяжные заседатели признали доказанным, что ФИО4 и ФИО5 совершили описанное в первом вопросе деяние (причинение ФИО1 смерти путем производства в него выстрелов из двух единиц нарезного огнестрельного оружия), заранее договорившись, действуя заодно друг с другом и совместно. При этом присяжные заседатели признали недоказанным, что ФИО4 и ФИО5 совершили это деяние, заранее договорившись и согласившись на предложение неустановленных лиц, имеющих свои причины для лишения жизни ФИО1, и за денежное вознаграждение от них в неустановленном размере.

Таким образом, присяжными заседателями признано доказанным наличие предварительного сговора на убийство потерпевшего между осужденными, но признано недоказанным, что осужденные вступили в предварительный сговор с другими лицами и действовали по найму.

При таких обстоятельствах председательствующий судья обоснованно признал вердикт ясным, не содержащим противоречий, и в соответствии с вердиктом постановил приговор, в котором правильно квалифицировал действия осужденных по п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ, поскольку они совершили убийство группой лиц по предварительному сговору.

В остальной части приговор суда также постановлен на основании вердикта коллегии присяжных заседателей, действия осужденных, совершенные на территории Грузии, правильно квалифицированы по ч. 2 ст. 222 УК РФ как незаконное хранение и ношение огнестрельного оружия и боеприпасов, группой лиц по предварительному сговору, в соответствии с фактическими обстоятельствами, признанными присяжными заседателями доказанными. В части оправдания ФИО4 и ФИО5 по предъявленному им обвинению в совершении незаконных действий с оружием и боеприпасами на территории г. Санкт-Петербурга приговор не оспаривается.

В соответствии с заключениями экспертов психиатров и поведением осужденных в ходе судебного разбирательства суд обоснованно признал ФИО4 и ФИО5 – каждого – вменяемым.

Наказание каждому из осужденных назначено соразмерно содеянному, с учётом характера и степени общественной опасности совершённых преступлений, влияния назначенного наказания на их исправление и на условия жизни их семей, а также с учётом данных о личности каждого из осужденных.

В качестве смягчающих наказание ФИО4 обстоятельств суд первой инстанции обоснованно признал наличие у него малолетних детей, престарелых родителей, нуждающихся в его поддержке, длительное содержание под стражей в условиях следственного изолятора; отягчающих наказание обстоятельств не установлено.

В отношении ФИО5 судом признано смягчающими наказание обстоятельствами наличие малолетних и несовершеннолетних детей, положительная характеристика с места прежней регистрации, длительное содержание под стражей в условиях следственного изолятора; отягчающих наказание обстоятельств не установлено.

Исключительных обстоятельств, существенно уменьшающих степень общественной опасности совершенных преступлений и позволяющих применить положения ч. 6 ст. 15, ст. 64, 73 УК РФ, судом первой инстанции не установлено. Не находит их и суд апелляционной инстанции.

Судом первой инстанции правильно определён вид исправительного учреждения в соответствии с п. «в» ч. 1 ст. 58 УК РФ.

Все выводы суда относительно назначенного осужденным наказания в приговоре мотивированы.

Нарушений норм уголовно-процессуального и уголовного законов, влекущих отмену или изменение обжалуемого приговора, не имеется.

На основании изложенного, и руководствуясь ст. 38920, 38928, 38933 УПК РФ, судебная коллегия

определила:

приговор Московского городского суда от 31 июля 2020 г. в отношении ФИО4 и ФИО5 оставить без изменения, а апелляционные жалобы защитников Насонова С.А., Максимовой Т.Ю., Исмаилова М.И., Антонян К.А. – без удовлетворения.

Апелляционное определение может быть обжаловано в кассационном порядке в Судебную коллегию по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации.

Председательствующий

Судьи: