Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционному представлению государственного обвинителя ФИО24 и апелляционной жалобе защитника-адвоката Русаковой М.Б. на приговор Московского областного суда от 24 августа 2020 г., в соответствии с которым гражданин Российской Федерации

Шагинян Арам Грачикович, <данные изъяты>

оправдан по ч. 4, 5 ст. 33 и п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ в связи с отсутствием в его деянии состава этого преступления, то есть на основании п. 3 ч. 2 ст. 302 УПК РФ, и за ним признано право на реабилитацию, а также возмещение имущественного и морального вреда, связанного с уголовным преследованием в указанной части;

осужден по ч. 4 ст. 160 УК РФ к лишению свободы на срок 4 (четыре) года с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

Срок отбывания Шагиняном наказания постановлено исчислять со дня вступления приговора в законную силу.

В соответствии с п. «б» ч. 31 ст. 72 УК РФ время содержания Шагиняна под стражей в период с 20 июня 2016 г. по 24 августа 2020 г. зачтено в срок лишения свободы из расчета один день содержания под стражей за полтора дня лишения свободы.

В связи с отбытием назначенного наказания Шагинян освобожден из-под стражи в зале суда, и мера пресечения в виде заключения под стражу в отношении него отменена.

Гражданские иски ФИО11, ФИО12 оставлены без рассмотрения.

Судом разрешен вопрос о вещественных доказательствах.

Заслушав доклад судьи Неустроева В.С., выступления прокурора, осужденного и его защитника-адвоката в обоснование, соответственно, апелляционного представления и апелляционной жалобы, и возражавших против удовлетворения доводов своих процессуальных оппонентов, представителя потерпевшей, просившей оставить приговор без изменения, судебная коллегия

установила:

Шагинян признан виновным в растрате в особо крупном размере и оправдан в подстрекательстве и пособничестве в убийстве, совершенном из корыстных побуждений.

Преступление, в котором Шагинян признан виновным, совершено им при подробно изложенных в приговоре обстоятельствах.

В апелляционном представлении государственный обвинитель, не оспаривая законность приговора в части осуждения Шагиняна по ч. 4 ст. 160 УК РФ, просит приговор в части оправдания Шагиняна по ч. 4, 5 ст. 33 и п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ отменить, направить уголовное дело на новое судебное разбирательство в тот же суд в ином составе суда.

По утверждению государственного обвинителя, вывод суда о том, что исследованные в судебном заседании доказательства свидетельствует о нахождении Шагиняна в салоне автомобиля в момент производства выстрелов является несостоятельным, противоречащим заключению и показаниям эксперта, согласно которым в указанном случае на одежде Шагиняна, в частности, на кофте, джинсах, ботинках должны были образоваться наложения микрочастиц стекла, свинца, а также крови погибшего.

В обоснование этого государственный обвинитель приводит выводы экспертов, показания экспертов ФИО13 и ФИО14, которые, по мнению прокурора, в совокупности с другими исследованными судом доказательствами подтверждают утверждение стороны обвинения о том, что в момент убийства Шагинян находился вне салона автомобиля.

Согласно этим доказательствам, нахождение осужденного в салоне автомобиля с неизбежностью должно было повлечь образование на ботинках, кофте, джинсах Шагиняна брызг крови ФИО188, частиц его мягких тканей и волос, а также микрочастиц стекла и свинца. Кроме того, образовавшиеся в результате выстрела осколки стекла должны были нанести повреждения лицу и глазам человека, находящегося на переднем пассажирском сиденье. Поскольку перечисленные следы на указанных предметах одежды Шагиняна отсутствовали, а ему самому не были причинены какие-либо характерные повреждения, государственный обвинитель считает, что вышеприведенный вывод суда сделан без учета результатов экспертных исследований и показаний экспертов.

Автор апелляционного представления утверждает, что вопреки ошибочно истолкованному судом доводу государственного обвинителя якобы о том, что куртка помещена Шагиняном в салон автомобиля после совершения преступления, представитель стороны обвинения в судебном заседании указал на то, что Шагинян намеренно до производства выстрелов в ФИО189 оставил названный предмет одежды на переднем сиденье автомобиля в целях подтверждения своей версии о совершении покушения именно на него, Шагиняна.

Кроме того, судом оставлен без внимания категоричный вывод, содержащийся в заключении эксперта о том, что положение куртки и следов брызг крови ФИО190 на переднем пассажирском сиденье свидетельствует о перемещении куртки, и исключает нахождение на поверхности этого сиденья человека, сидящего прямо или с наклоном вперед.

По утверждению государственного обвинителя вывод суда о том, что предъявленное подсудимому обвинение в соучастии в лишении ФИО191 в форме подстрекательства и оказания пособничества, не нашло своего подтверждения опровергается показаниями свидетелей ФИО192, ФИО193, ФИО194 – сотрудников охраны Шагиняна, ФИО195 – дочери Шагиняна, согласно которым, несмотря на ранее достигнутую договоренность, Шагинян без объяснения причин вначале ночью 1 апреля 2016 г. отменил приезд охранников к нему домой, а утром поехал на машине под управлением не дочери, а ФИО196.

Подтверждающим виновность Шагиняна, по мнению прокурора, является и то, что, опасаясь за свою жизнь и здоровье, вследствие инцидента, произошедшего, со слов Шагиняна, в ночь с 25 на 26 марта 2016 г. <адрес>, он обеспечил свою охрану 1 апреля 2016 г. не профессиональными охранниками, а новым сотрудником – ФИО197, привлеченным к этой работе за 3 дня до убийства, не имевшим права на использование служебного или травматического оружия.

Сообщенная Шагиняном информация о конфликте, произошедшем в <адрес> противоречит показаниям свидетеля ФИО78 – менеджера по персоналу этого заведения об отсутствии в кафе в указанный Шагиняном период времени каких-либо конфликтов.

При этом, как полагает государственный обвинитель, суд проигнорировал показания потерпевшего ФИО79, который показал, что именно Шагинян неоднократно высказывал угрозы в его, ФИО80, адрес.

Государственный обвинитель считает, что приведенные доказательства свидетельствуют о совершении Шагиняном из корыстных побуждений действий, направленных на создание видимости противоправного воздействия на него со стороны Эйвазова в целях последующего сообщения правоохранительным органам о причастности последнего к покушению на его, Шагиняна, убийство, и тем самым устранения препятствий, которые ФИО81 мог создавать Шагиняну в реализации товара.

Защитник Русакова считает приговор незаконным и подлежащим отмене в части осуждения Шагиняна по ч. 4 ст. 160 УК РФ, полагая, что суд проигнорировал наличие обстоятельств, свидетельствующих о необходимости возвращения уголовного дела прокурору, и принял незаконное решение об осуждении Шагиняна, не дав в нарушение положений постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 ноября 2016 г. № 55 «О судебном приговоре», оценку доводам, приведенным в защиту Шагиняна, не допросив руководителей и материально ответственное лицо ООО <данные изъяты>.

В обоснование своих доводов адвокат со своей точки зрения излагает обстоятельства, предшествовавшие возбуждению уголовного дела, а также установленные в ходе предварительного и судебного следствия, и утверждает, что:

- собственником похищенного товара являлось не ООО <данные изъяты>, а ООО <данные изъяты>, которое передало товар на ответственное хранение ООО <данные изъяты> и не обращалось с заявлением о преступлении;

- ООО <данные изъяты> вывезло товар со складов ООО <данные изъяты> по поддельным документам;

- в ходе уголовного дела спорный товар был возвращен Шагиняну.

Данные обстоятельства, по мнению защитника, подтверждаются также содержанием постановления о прекращении уголовного дела от 22 февраля 2017 г., согласно которому товар, изъятый 27 февраля 2016 г. в ходе обысков складских помещений в <адрес> и в <адрес>, выдан по принадлежности ООО <данные изъяты> в лице ФИО82, то есть без какой-либо недостачи.

Адвокат считает незаконным выделение из уголовного дела материала по факту подделки товарных накладных, на основании которых был похищен товар, поскольку фактически этот материал для проведения проверки в соответствии с уголовно-процессуальным законом не направлялся и процессуального решения по нему не принималось. По утверждению защитника, данное обстоятельство привело к утрате существенной для настоящего уголовного дела документации – оригиналов вышеуказанных товарных накладных.

Автор апелляционной жалобы обращает внимание на передачу ООО <данные изъяты> товара на ответственное хранение ООО <данные изъяты> на складе, расположенном на <адрес><адрес>, на основании договора № 1/2016 от 14 января 2016 г.

Согласно исследованным в судебном заседании процессуальным документам в ходе обысков на складах в <адрес> и в <адрес> были изъяты предметы и документы, ранее перемещенные с территории складского помещения на <адрес>е, и на это имущество, переданное на ответственное хранение Шагиняну, на основании постановлений о возвращении вещественных доказательств от 25 марта и 16 мая 2016 г., Чертановским районным судом г. Москвы 6 июля 2016 г. был наложен арест.

Адвокат указывает на нарушение прав подзащитного, выразившееся в проведении 14 июня 2016 г. осмотра спорного товара в помещении склада на <адрес> в отсутствие Шагиняна. При этом по результатам осмотра сведения об общем количестве товара не были приведены, а из протокола о наложении ареста на имущество от 25 июля 2016 г. следует, что перечень товара приведен в табличной форме без указания общего количества коробок и штук. Указание на последнем листе протокола на то, что имущество передано на хранение ООО <данные изъяты> в лице ФИО83, по мнению адвоката, свидетельствует о передаче товара на ответственное хранение в складские помещения ООО <данные изъяты> со склада по <адрес> без какой-либо недостачи. При этом в протоколе отсутствуют сведения о конкретном количестве и перечне товаров, перемещенных в каждый из складов ООО <данные изъяты>.

Обращает внимание на показания свидетеля ФИО198, из которых следует, что товар реализовывался после перемещения его на склады ООО <данные изъяты>, которое 1 сентября 2016 г. выявило недостачу товара, составив соответствующий акт, в котором указана стоимость товара, превышающая на 228 миллионов руб. стоимость этого же имущества по вышеуказанному договору ответственного хранения от 14 января 2016 г.

Ссылаясь в обоснование своих доводов на указанный акт о выявлении недостачи, показания свидетеля ФИО84, защитник заявляет, что товар был передан ООО <данные изъяты>, то есть ФИО85 без пересчета и инвентаризации, а составленный 1 сентября 2016 г. акт об обнаружении недостачи (далее – акт от 1 сентября 2016 г. или акт об обнаружении недостачи) сфальсифицирован, и к тому же его данные не соответствует содержанию как составленного в тот же день прайс-листа, подписанного ФИО199, так и рапорта следователя ФИО16

Адвокат утверждает, что в материалах уголовного дела отсутствуют и в приговоре не приведены какие-либо доказательства, отражающие проведение в соответствии с требованиями нормативных документов инвентаризации и оформления ее результатов, подтверждающих фактическую недостачу товара на складе на <адрес>, а положенное в основу приговора заключение экспертов является недопустимым доказательством, так как основано на несоответствующем действительности и сфальсифицированном документе – акте от 1 сентября 2016 г.

Отмечая отсутствие в исследованных судом документах данных о количестве и стоимости товаров, вывезенных в январе 2016 года со склада на <адрес> сличительных ведомостей или иных документов, отражающих сведения о частичном или полном возврате товара, переданного 25 марта 2016 г. и 16 мая 2016 г. на ответственное хранение Шагиняну, защитник считает, что Московский областной суд не мог установить, в каком объеме товар был вывезен с указанного склада, и в полном ли объеме он был обнаружен, а впоследствии передан на ответственное хранение Шагиняну.

Обращая внимание на наличие в деле процессуальных документов, согласно которым, по мнению защитника, товар мог быть похищен неустановленными лицами, автор апелляционной жалобы считает, что в то же время в материалах уголовного дела отсутствуют доказательства права собственности ООО <данные изъяты> на спорный товар, а также совершения Шагиняном действий, направленных на незаконное завладение этим товаром, его изъятие или перемещение, растрату, продажу или получение материальной выгоды от его реализации.

Изложенное, по утверждению защитника, свидетельствует об отсутствии события преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 160 УК РФ, и тем более доказательств причастности к нему Шагиняна, в связи с чем просит прекратить уголовное дело в отношении ее подзащитного на основании п. 1 и 5 ч. 1 ст. 24, а также п. 2 ч. 1 ст. 27 УПК РФ, то есть в связи с отсутствием события преступления и заявления о преступлении по уголовному делу частно-публичного обвинения.

В своих возражениях защитник-адвокат Русакова М.Б. считает апелляционное представление необоснованным, противоречащим уголовному и уголовно-процессуальному законам, просит оставить приговор в части оправдания Шагиняна без изменения, а апелляционное представление – без удовлетворения.

Потерпевшая Потерпевший №1 также выражает несогласие с апелляционным представлением, считает его немотивированным и просит оставить приговор без изменения, а апелляционное представление – без удовлетворения.

Государственный обвинитель ФИО19, приводя свои аргументы в опровержение доводов защитника, просит оставить апелляционную жалобу без удовлетворения.

Рассмотрев материалы уголовного дела, обсудив доводы апелляционных представления и жалобы, заслушав участников уголовного судопроизводства, судебная коллегия исходит из следующего.

Предварительное и судебное следствие по настоящему уголовному делу проведены в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона и исключительно в пределах обвинения, предъявленного обвиняемому без нарушения требований уголовно-процессуального закона.

Вопреки утверждениям в апелляционном представлении и апелляционной жалобе об обратном, выводы суда первой инстанции об оправдании Шагиняна в совершении преступления, предусмотренного ч. 4, 5 ст. 33 и п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ, а также о его виновности в растрате в особо крупном размере соответствуют фактическим обстоятельствам дела и основаны на тщательно исследованных в судебном заседании допустимых доказательствах, которые изложены и надлежащим образом оценены в приговоре. Оснований для признания этих доказательств недопустимыми не установлено.

Судом дана всесторонняя оценка не только доводам стороны обвинения, но и версиям, представленным стороной защиты, приняты исчерпывающие меры по устранению противоречий в исследованных доказательствах. Всем им судом дана соответствующая оценка, не допускающая сомнений в ее обоснованности.

Данный вывод подтверждается ходом выяснения судом всех обстоятельств, а также содержанием описательно-мотивировочной части приговора, в которой верно изложены как исследованные доказательства, на которых основаны выводы суда, так и мотивы, по которым одни доказательства приняты судом, а другие отвергнуты.

Председательствующим в полном объеме выполнены требования ст. 15 и 243 УПК РФ по обеспечению состязательности и равноправия сторон. Все заявленные участниками процесса ходатайства разрешены в соответствии с требованиями процессуального закона. Необоснованных отказов в удовлетворении ходатайств не допущено. Материалы уголовного дела и доводы сторон не содержат оснований для возвращения его прокурору.

Утверждение в апелляционной жалобе о незаконности приговора в части осуждения Шагиняна вследствие отсутствия заявления о преступлении по уголовному делу частно-публичного обвинения является несостоятельным.

Как правильно отмечено в приговоре, по смыслу ч. 3 ст. 20 УПК РФ, к уголовным делам частно-публичного обвинения, возбуждаемым не иначе как по заявлению потерпевшего или его законного представителя, уголовные дела о преступлениях, предусмотренных ст. 160 УК РФ, относятся лишь в том случае, если они совершены индивидуальным предпринимателем в связи с осуществлением им предпринимательской деятельности и (или) управлением принадлежащим ему имуществом, используемым в целях предпринимательской деятельности, либо если эти преступления совершены членом органа управления коммерческой организации в связи с осуществлением им полномочий по управлению организацией либо в связи с осуществлением коммерческой организацией предпринимательской или иной экономической деятельности.

Однако установленные в судебном заседании обстоятельства свидетельствуют о совершении Шагиняном действий, направленных на незаконное завладение чужим имуществом, то есть не связанных с предпринимательской и иной экономической деятельностью.

Обстоятельства совершения Шагиняном преступления, за которое он признан виновным и осужден, несмотря на несогласие стороны защиты с приговором в этой части, установлены судом в результате тщательного исследования доказательств, которые в своей совокупности воспроизводят обстоятельства совершения преступления.

Вопреки доводу стороны защиты об обратном, верный вывод суда первой инстанции о принадлежности ООО <данные изъяты> товара, в отношении которого были совершены противоправные действия, основан на согласующихся между собой показаниях потерпевшего ФИО86, свидетелей ФИО87 – владельца <данные изъяты> и совладельца бизнеса по поставкам продукции в Россию, ФИО88 – ранее генерального директора <данные изъяты> и заместителя генерального директора ООО <данные изъяты>, ФИО89 и ФИО90 – генерального и финансового директора ООО <данные изъяты>, соответственно.

Из показаний указанных лиц следует, что поставка товара для его реализации в России осуществлялась компанией <данные изъяты> через сеть созданных в целях оптимизации налогообложения посреднических организаций: ООО <данные изъяты>, ООО <данные изъяты>, ООО <данные изъяты>, и замыкавшую эту цепь ООО <данные изъяты>, после чего товар продавался ООО <данные изъяты>, минуя которую приобрести товар на территории Российской Федерации было невозможно. Данное условие реализации товара в России было применимо и к ООО <данные изъяты> которое возглавил Шагинян.

Эти показания подтверждаются положениями дистрибьюторского договора, заключенного 1 октября 2015 г. между <данные изъяты> ООО <данные изъяты>, пунктом 2.12. которого установлено, что право собственности на товары переходит к ООО <данные изъяты> в момент передачи товара, а также исследованными в судебном заседании протоколами осмотров предметов (документов) – таможенной и финансовой документации, свидетельствующей о поставке ООО <данные изъяты> продукции ООО <данные изъяты> и об отсутствии каких-либо финансовых операций между ООО <данные изъяты> и ООО <данные изъяты>

Из показаний свидетелей ФИО91 и ФИО92, в разное время занимавших должность генерального директора ООО <данные изъяты>, ФИО93 – генерального директора ООО <данные изъяты>, следует, что названные организации существовали формально и не вели никакой фактической коммерческой деятельности.

При таких обстоятельствах, свидетельствующих о фактическом получении ООО <данные изъяты> товара от компании <данные изъяты>, сомнения стороны защиты в достоверности приобщенных к материалам уголовного дела товарных накладных о передаче ООО <данные изъяты> товаров ООО <данные изъяты>, как и отсутствие процессуального решения по выделенному материалу по факту подделки накладных, что, по утверждению защитника, привело к утрате оригиналов этих документов, не может повлиять на обоснованность выводов суда о принадлежности спорных товаров ООО <данные изъяты>.

Таким образом, в материалах уголовного дела, в том числе в постановлении о прекращении уголовного дела от 22 февраля 2017 г. отсутствуют объективные доказательства, позволяющие опровергнуть утверждение о принадлежности спорного имущества именно ООО <данные изъяты>.

Установив получение во владение ООО <данные изъяты> товара и отсутствие объективных доказательств, подтверждающих наличие права на это имущество у ООО <данные изъяты>, суд первой инстанции пришел к обоснованному выводу о том, что правомерность действий Шагиняна по распоряжению указанным имуществом не может основываться на положениях договора № 1/2016 от 14 января 2016 г., по условиям которого ООО <данные изъяты> обязалось принимать и хранить передаваемые ООО <данные изъяты> товары.

Вследствие доказанности принадлежности имущества ООО <данные изъяты> суд первой инстанции правильно отверг ссылку стороны защиты на суждения об отсутствии данных о собственнике спорного имущества, содержащиеся в постановлении Чертановского районного суда г. Москвы от 6 июля 2016 г. о разрешении наложения ареста на имущество и требовании заместителя прокурора г. Москвы об устранении нарушений федерального законодательства, допущенных в ходе расследования уголовного дела.

Этот вывод суда основан не только на исследованных доказательствах, но и положениях ст. 90 УПК РФ, согласно которым преюдициальное значение для уголовного дела имеют лишь вступившие в законную силу приговор, либо иное решение суда, принятые в рамках гражданского, арбитражного или административного судопроизводства, к которым вышеприведенные процессуальные документы не относятся.

Согласно показаниям свидетелей ФИО94, ФИО95, ФИО96 – консультанта по правовым вопросам ФИО98 – одного из собственников бизнеса по поставке посуды в Россию, ФИО99 – сотрудника ООО <данные изъяты> протоколам обысков, договору аренды нежилых помещений от 1 сентября 2015 г., соглашению и акту к нему, договору ответственного хранения и акту к нему от 14 января 2016 г., товар, принадлежавший ООО <данные изъяты> и находившийся на складах ООО <данные изъяты>, расположенных на <адрес>, был вывезен на склады указанного собственника имущества в <адрес> и <адрес>, где был обнаружен, осмотрен и передан на ответственное хранение Шагиняну.

В результате проведенного сотрудниками правоохранительных органов с 14 по 27 июня 2016 г. с участием представителей ООО <данные изъяты> и ООО <данные изъяты> осмотра указанного имущества установлено несоответствие его количества и номенклатуры объему имущества, переданного ранее Шагиняну на ответственное хранение.

Проведение этого осмотра с участием представителя ООО <данные изъяты>, который к тому же внес в протокол свои дополнения, свидетельствует о том, что права Шагиняна нарушены не были.

Содержание протоколов обысков, осмотров и наложения ареста на имущество, а также решения Чертановского районного суда г. Москвы позволяют в своей совокупности идентифицировать количество и номенклатуру товара, обнаруженную на складах ООО <данные изъяты>, а впоследствии переданную на ответственное хранение вначале Шагиняну, а затем – ООО <данные изъяты>.

Довод апелляционной жалобы о том, что передача 25 июля 2016 г. имущества на хранение ООО <данные изъяты> свидетельствует о перемещении арестованного имущества без какой-либо недостачи является надуманным, в том числе потому, что как указано выше, таковая уже была обнаружена в ходе осмотра 14 – 27 июня того же года.

Факты реализации товара в период его нахождения у Шагиняна на ответственном хранении нашли свое подтверждение в показаниях свидетелей ФИО100 – менеджера отдела продаж ООО <данные изъяты>, ФИО101

Из показаний свидетеля ФИО102 и протокола осмотра представленной им видеозаписи следует, что вывоз товара со складов ООО <данные изъяты> в марте 2016 года зафиксирован на видео сыном указанного свидетеля.

Обстоятельства задержания лиц, фиксировавших на видео грузовые автомобили, выезжавшие со склада на <адрес>, подтверждаются показаниями свидетеля ФИО103 – сотрудника охраны Шагиняна.

Допрошенный в судебном заседании свидетель ФИО104 действительно показал, что товар реализовывался после вывоза на склады ООО <данные изъяты>, однако это происходило до передачи имущества на ответственное хранение Шагиняну.

Согласно показаниям свидетеля ФИО105 – генерального директора ООО <данные изъяты> с 31 октября 2016 г., товар, изъятый в ходе обысков со складов в <адрес> и <адрес>, был передан ей в полном объеме для дальнейшего хранения, размещен в складских помещениях в Подмосковье и никому не реализовывался.

Оснований для признания акта об обнаружении недостачи продукции от 1 сентября 2016 г. сфальсифицированным не имеется, поскольку он согласуется с данными, полученными в результате производства вышеуказанного осмотра от 14 – 27 июня 2016 г.

Указание в апелляционной жалобе на несоответствие стоимости товара, содержащейся в акте от 1 сентября 2016 г., и его стоимости по договору ответственного хранения от 14 января 2016 г. является несоответствующим действительности, поскольку акт от 1 сентября 2016 г. содержит лишь размер выявленной недостачи, в то время как стоимость складских запасов ООО <данные изъяты>, которая действительно превышает стоимость имущества переданного на ответственное хранение в январе 2016 года, указана в отчете об оценке, составленном ООО <данные изъяты> от 9 ноября 2016 г.

Однако эта разница не опровергает обоснованность выводов суда, так как целью проведенного исследования являлось установление не балансовой, а рыночной стоимости имущества юридического лица.

Кроме того, оценка проводилась в отношении имущества, объем которого, в отличие от указанного в приложении к договору от 14 января 2016 г., был зафиксирован не заинтересованным лицом, а в результате его неоднократного подсчета, проведенного силами не только коммерческой организации, но и правоохранительных органов.

Таким образом, установленные судом первой инстанции обстоятельства свидетельствуют о том, что недостача имущества произошла именно в период его нахождения на ответственном хранении Шагиняна.

При установленных судом обстоятельствах отсутствие в материалах уголовного дела документов, подтверждающих продажу и получение материальной выгоды от реализации товара лично Шагиняном, о его невиновности не свидетельствует.

Довод стороны защиты со ссылкой на акт экспертной консультации, а также показания специалиста ФИО20 о невозможности установления недостачи ООО <данные изъяты> ввиду отсутствия необходимых для этого первичных и иных бухгалтерских документов, отражающих движение товара, получил надлежащую оценку в приговоре, с которой судебная коллегия соглашается, и к тому же признает обоснованным вывод суда первой инстанции о том, что факт недостачи, ее размер установлены судом на основании совокупности доказательств, признанных судом достоверными, отражающих последовательность перемещения товарно-материальных ценностей, их реальное количество в определенные промежутки времени, устанавливавшееся каждый раз путем фактического пересчета всей массы товара.

Вопреки утверждениям в апелляционной жалобе, материалы уголовного дела не содержат каких-либо доказательств совершения хищение неустановленными лицами. Кроме того, составленный 1 сентября 2016 г. акт об обнаружении недостачи и прайс-лист от той же даты не являются противоречивыми ни между собой, ни в отношении рапорта, составленного следователем ФИО106, и в совокупности с выводами эксперта, проводившего судебную финансово-экономическую экспертизу, позволили суду объективно установить размер похищенного имущества.

Поскольку, как правильно указал в приговоре суд первой инстанции, выводы эксперта основаны на результатах сравнения физического пересчета товарно-материальных ценностей, не имеется оснований не доверять его выводам и тем более признавать заключение эксперта недопустимым доказательством, ввиду сомнений стороны защиты в достоверности представленных в распоряжение эксперта товарных накладных, а также акта № 1 от 1 сентября 2016 г., зафиксировавшего недостачу товарно-материальных ценностей ООО <данные изъяты>

В связи с изложенным суд апелляционной инстанции признает соответствующей установленным фактическим обстоятельствам дела правовую оценку, данную судом действиям Шагиняа, правильно квалифицированным по ч. 4 ст. 160 УК РФ, как растрата, то есть хищение чужого имущества, вверенного виновному, в особо крупном размере.

Из материалов уголовного дела усматривается, что в судебном заседании государственный обвинитель изменил предъявленное подсудимому обвинение и полагал необходимым квалифицировать содеянное Шагиняном в части убийства ФИО107 по ч. 4, 5 ст. 33 и п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ, как подстрекательство и пособничество в убийстве, то есть умышленном причинении смерти другому человеку из корыстных побуждений.

Обосновывая причастность Шагиняна к убийству ФИО108 в форме подстрекательства и пособничества, сторона обвинения в судебном заседании, а также в апелляционной жалобе ссылается на сообщенные Шагиняном сведения, выводы экспертов и их показания по результатам проведенных исследований автомобиля, в котором наступила смерть потерпевшего, а также одежды погибшего и Шагиняна.

Согласно доводам стороны обвинения, свидетельством соучастия Шагиняна в убийстве ФИО109 является отсутствие Шагиняна в салоне автомобиля в момент производства выстрелов, а также несоответствующие действительности показания осужденного о наличии конфликтной ситуации, вынудившей его использовать охрану, в том числе ФИО110, который к тому же не был профессионально готов к этой работе, в том числе ввиду отсутствия у него разрешения на ношение оружия.

Такие доводы основаны на заключении комплексной медико-криминалистической, молекулярно-генетической и физико-химической экспертизы и показаниях участвовавших в ее проведении экспертов ФИО111 и ФИО112, согласно которым, по мнению стороны обвинения, установлено, что:

- смертельное повреждение головы ФИО113 образовано четвертым выстрелом по счету, а не первым, как показал Шагинян;

- на одежде Шагиняна: кофте, джинсах, ботинках не обнаружено следов крови, мозгового вещества, мягких тканей и волос ФИО114 микрочастиц стекла и свинца, которые в случае нахождения Шагиняна в салоне автомобиля должны были образоваться на рукаве кофты, передней и боковой поверхности джинсов, соответствующей области левого бедра;

- лицу и глазам Шагиняна должны были быть причинены повреждения осколками стекла;

- на переднем пассажирском сиденье обнаружены следы крови, что исключает нахождение на нем Шагиняна, а также свидетельствует об ином положении куртки, чем то, которое запечатлено на фототаблице к протоколу осмотра места происшествия;

- под слоем крови на джинсовых брюках и свитере ФИО115 возможно присутствие микроосколков стекла.

Приведенные выводы, с точки зрения органов следствия и государственного обвинителя, свидетельствуют об отсутствии Шагиняна в автомобиле в момент производства выстрелов в ФИО116 и намеренном помещении осужденным куртки на переднее пассажирское сиденье в целях подтверждения версии о совершении покушения именно на него.

Признавая, что содержащееся в приговоре утверждение о помещении Шагиняном куртки в салон автомобиля уже после совершения преступления с целью создания видимости своего присутствия в нем не соответствует позиции государственного обвинителя, высказанной им в судебном заседании, суд апелляционной инстанции соглашается с оценкой, данной судом вышеуказанным выводам стороны обвинения, и так же как и суд первой инстанции не находит оснований для признания их подтверждающими виновность Шагиняна в предъявленном ему обвинении в соучастии в убийстве ФИО117

Действительно, согласно вышеприведенному заключению экспертов и их показаниям, следы брызг крови ФИО118, а также частицы, имеющие вид подсохших соединительно-тканных образований обнаружены, соответственно, на левом рукаве и подкладке куртки Шагиняна, изъятой из салона автомобиля, в то время как на иных предметах одежды осужденного, следов крови, равно как и фрагментов или частиц мягких тканей ФИО119 не выявлено.

На других предметах одежды не обнаружено и иных материальных объектов, таких, например, как микрочастицы стекла и свинца, относящихся к продуктам выстрела, в то время как такие частицы выявлены на изъятой из салона автомобиля куртке Шагиняна.

При этом микрочастицы стекла, обнаруженные на куртке только после применения дополнительных методов исследования и только в месте наиболее вероятного загрязнения – на ее левом рукаве, имеют одинаковые морфологические признаки и общий источник происхождения с осколками стекла, обнаруженными в салоне автомобиля и на куртке-ветровке ФИО120.

Кроме того, экспертами установлен одинаковый качественный и количественный химический состав микрочастиц свинца, обнаруженных в осыпи с куртки Шагиняна, а также в микронаслоениях свинца на микрочастицах стекла, изъятых из салона автомобиля, и материале пули (пуль).

В связи с отсутствием указанных следов биологического происхождения на джинсах и кофте Шагиняна и с учетом показаний свидетелей Свидетель №1 – дочери осужденного и ФИО121 о том, что указанные предметы были надеты на Шагиняне все предшествующие сутки, суд первой инстанции правильно обратил внимание на то, что эта одежда была выдана Шагиняном по истечении более половины суток после происшествия, однако на вопрос о влиянии носки вещей на состояние и сохранность возможных биологических следов, эксперты ответить не смогли, объяснив это отсутствием методик, способных прогнозировать степень изменения или разрушения следов биологического происхождения на предметах одежды в процессе ее носки.

На свитере и джинсовых брюках погибшего, как и на джинсах Шагиняна обнаружены частицы почвенного происхождения и алюмосиликаты, но на осыпях с этих предметов одежды указанных лиц не выявлены микрочастицы стекла.

Судебная коллегия соглашается с выводом суда первой инстанции о предположительном характере утверждений эксперта ФИО122 о возможном присутствии микроосколков стекла на джинсовых брюках и свитере под слоем крови, а также получении Шагиняном повреждений глаз и лица осколками стекла либо частями пуль в случае присутствия в салоне автомобиля.

Как правильно отметил суд, отсутствие следов металлизации на одежде Шагиняна не может свидетельствовать о его нахождении вне салона автомобиля, поскольку такие следы в автомобиле обнаружены лишь в определенных, ограниченных местах.

Таким образом, исследованные судом доказательства подтверждают нахождение куртки Шагиняна в салоне автомобиля в момент убийства ФИО123, против чего не возражает и сторона обвинения, оспаривая лишь причину ее оставления в автомобиле и присутствие в нем самого Шагиняна.

Зафиксированное на фототаблице расположение на переднем пассажирском сиденье автомобиля куртки Шагиняна, как правильно указал суд в приговоре, свидетельствует о таком ее положении лишь в определенный момент следственного действия без учета возможности придания ей такого положения действиями Шагиняна либо членов следственно-оперативной группы.

Что касается доводов апелляционного представления о невозможности нахождения Шагиняна в салоне автомобиля по причине обнаружения на пассажирском сиденье пятен крови, то в результате молекулярно-генетического исследования установлено, что из обнаруженных на подушке указанного сиденья следов биологического происхождения: один произошел от неизвестного мужчины, смешанные следы вероятно произошли от ФИО124 и неизвестного лица (лиц).

Эксперт ФИО125 не исключил возможность образования биологических следов на пассажирском сиденье не в момент выстрела, а при стекании капель крови, в том числе с элементов салона – потолка, и отражения их от различных преград.

При таких данных суд первой инстанции правильно признал предположением утверждение государственного обвинителя о том, что наличие на переднем пассажирском сиденье следов биологического происхождения свидетельствует об отсутствии на нем Шагиняна в момент лишения ФИО126 жизни, которое не может быть положено в основу выводов о виновности осужденного в соучастии в убийстве.

Следовательно, установленные судом обстоятельства не могут неоспоримо свидетельствовать о нахождении Шагиняна вне салона автомобиля в момент убийства ФИО127.

Не вызывающим сомнений в своей обоснованности является и вывод суда о том, что само по себе установление факта нахождения Шагиняна в момент производства выстрелов, как в салоне автомобиля, так и вне его, при отсутствии иных доказательств, подтверждающих наличие связи между любым из этих обстоятельств и убийством ФИО128, не может являться бесспорным свидетельством соучастия подсудимого в совершении указанного преступного деяния.

Проанализировав представленные стороной обвинения доказательства в их совокупности, суд правильно установил, что таковых доказательств материалы уголовного дела не содержат.

В обоснование своих выводов суд верно основывался на данных, полученных в результате осмотра места происшествия и следственных экспериментов, заключениях экспертов, показаниях свидетеля ФИО129 – жителя дома, вблизи которого было совершено убийство, ФИО130 и ФИО131 – жителей <адрес>, согласно которым, а также другим объективным доказательствам, место и время преступления не могут свидетельствовать об их подборе Шагиняном для инсценировки покушения на свою жизнь.

Об обстоятельствах конфликта, возникшего в ночь с 25 на 26 марта 2016 г. в <адрес> между Шагиняном и неизвестными людьми, в ходе которого к последнему было применено насилие, показали свидетели ФИО132 – охранник Шагиняна, ФИО133 и ФИО134 – родственники Шагиняна, являвшиеся очевидцами событий. При этом ФИО135 также показал, что ему лично угрожали оружием.

Согласно показаниям потерпевшего ФИО136, на встречу с Шагиняном в <адрес> в конце марта 2016 года его, ФИО137, не пустили люди кавказской внешности, общавшиеся с Шагиняном в указанном кафе на повышенных тонах.

Факт имевшего место конфликта подтвержден в судебном заседании показаниями свидетелей ФИО138 – сотрудника охраны, ФИО139 – руководитель отдела логистики <данные изъяты>, ФИО140, ранее состоявшей с Шагиняном в фактических брачных отношениях, ФИО141 – друга семьи осужденного, ФИО142, которым о конфликте стало известно от самого Шагиняна, а также постановлением об отказе в возбуждении уголовного дела от 5 мая 2016 г.

Свидетель ФИО143 показала, что Шагинян предупреждал ее возникших у него проблемах и просил быть осторожнее, следить за детьми.

Из показаний свидетелей ФИО144 – начальника охраны ФИО145, ФИО146, ФИО147, ФИО148, ФИО149 – сотрудников охраны следует, что в связи с указаниями ФИО150 об усилении охраны на работу в качестве охранника в офисе был принят ФИО151, ставший водителем Шагиняна после возникновения конфликтной ситуации в кафе. Указанные свидетели также показали, что ранее Шагинян управлял автомобилем самостоятельно. Последнее обстоятельство подтвердили свидетели ФИО152 – сотрудник охраны Шагиняна, ФИО153 и знакомые Шагиняна – Свидетель №2 и Свидетель №3

Как видно из показаний свидетеля ФИО154, в двадцатых числах марта 2016 года ему стало известно от сотрудников офиса о получаемых Шагиняном угрозах, в связи с наличием которых ФИО155 советовался, не начать ли ему возить Шагиняна, а также жаловался на отсутствие интереса к работе при нахождении в офисе.

Согласно показаниям свидетелей ФИО156 – охранника ФИО157 и ФИО160 охрана у Шагиняна отсутствовала до конца марта 2016 года, когда ФИО161 стал выполнять функции водителя Шагиняна.

Как следует из показаний свидетелей ФИО162, ФИО163 и ФИО164, решение о том, что утром 1 апреля 2016 г. водителем Шагиняна будет именно ФИО165, было принято накануне вечером.

Сведения о наличии у ФИО166 необходимых профессиональных навыков для работы охранником получены судом из показаний его супруги – потерпевшей ФИО167 и брата погибшего – свидетеля Потерпевший №2, сообщивших, что ФИО168 всегда работал водителем-охранником, регулярно проходил подготовку, посещал спортивный зал, занимался оформлением разрешения на ношение оружия.

Свидетель Свидетель №1 показала, что не поехала утром 1 апреля 2016 г. за рулем автомобиля отца, так как проспала.

С учетом показаний свидетелей ФИО169, ФИО170, ФИО171, Шагинян, показания свидетелей ФИО172, ФИО173 и Астахова – сотрудников охраны Шагиняна, подтвердивших изменение места встречи с Шагиняном утром 1 апреля 2016 г., не содержат данных о том, что такое решение являлось несоответствующим сложившимся обстоятельствам того дня и дня, предшествующего ему.

Из показаний свидетелей ФИО174, Свидетель №1, ФИО175, ФИО176, ФИО177 следует, что Шагинян расценивал убийство Комиссарова в качестве неудавшегося покушения на него самого, переживал о гибели охранника, был очень напуган, и принял необходимые, по его мнению, меры безопасности: переехал сам и отправил детей к родственникам, стал передвигаться на бронированном автомобиле, оборудовал дом видеокамерами, установил будку охраны.

Принимая во внимание вышеприведенные доказательства и установленные на их основании обстоятельства, вопреки утверждению в апелляционном представлении, к доказательствам виновности Шагиняна не могут быть отнесены показания свидетелей:

- Свидетель №1 о том, что решение, кто именно повезет Шагиняна 1 апреля 2016 г. было принято отцом утром этого же дня, вопреки иной достигнутой накануне договоренности;

- ФИО178 – о привлечении ФИО179 Шагиняном за три дня до убийства;

- ФИО180, ФИО181 и ФИО182 об обстоятельствах обеспечения Шагиняна охраной и изменения места встречи с охранниками непосредственно перед происшествием;

- ФИО183 – об отсутствии конфликтной ситуации в <адрес> ночью с 25 на 26 марта 2016 г.;

- потерпевшего ФИО184 об угрозах, поступавших от Шагиняна.

Опираясь на результаты исследованных доказательств, суд первой инстанции пришел к обоснованному выводу о том, что доказательств, указывающих на совершение Шагиняном действий, направленных на подстрекательство, а также пособничество в убийстве ФИО185 из корыстных побуждений стороной обвинения не представлено, а доводы обвинения о виновности Шагиняна в указанном преступлении основаны исключительно на предположениях.

Руководствуясь требованиями ч. 4 ст. 14 и ч. 4 ст. 302 УПК РФ о том, что обвинительный приговор не может быть основан на предположениях, суд апелляционной инстанции соглашается с решением суда об оправдании Шагиняна по ч. 4, 5 ст. 33 и п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ на основании п. 3 ч. 2 ст. 302 УПК РФ, то есть в связи с отсутствием в его деянии состава указанного преступления.

Принимая решение, связанное с назначением Шагиняну наказания за преступление, в котором он признан виновным, суд первой инстанции дал верную оценку сведениям о личности осужденного, характер, тяжесть, степень общественной опасности и обстоятельства совершенного преступления, правильно признав наличие у Шагиняна несовершеннолетних детей обстоятельством, смягчающим его наказание.

Приняв во внимание все обстоятельства, относящиеся как к личности Шагиняна, так и к совершенному им противоправному деянию, данные характеризующие его по месту работы и жительства, отсутствие отягчающих наказание обстоятельств, влияние назначаемого наказания на условия жизни его семьи, суд тем не менее пришел к правильному выводу о необходимости назначения Шагиняну наказания в виде лишения свободы на определенный срок в пределах санкции соответствующей нормы Особенной части УК РФ.

Отсутствие исключительных обстоятельств явилось причиной, по которой суд не применил к назначенному наказанию положения ст. 64 УК РФ.

Обоснованно суд не назначил Шагиняну предусмотренные санкцией ч. 4 ст. 160 УК РФ дополнительные наказания в виде штрафа и ограничения свободы, не являющиеся обязательными.

Таким образом, решения суда первой инстанции о виде и размере наказания, назначенного Шагиняну за преступление, в котором суд признал его виновным, являются соответствующими закону, в том числе требованиям п. «б» ч. 1 ст. 58 УК РФ, достаточно мотивированными и справедливыми.

Зачет в срок отбывания наказания осужденным времени содержания его под стражей правильно произведен судом в соответствии с правилами, предусмотренными п. «б» ч. 31 ст. 72 УПК РФ.

Обоснованность разрешения судом гражданских исков потерпевших ФИО186 и ФИО187, как и судьбы вещественных доказательств сомнений не вызывает.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 3899, ст. 38920, ст. 38928 и 38933 УПК РФ, судебная коллегия

определила:

приговор Московского областного суда от 24 августа 2020 г. в отношении Шагиняна Арама Грачиковича оставить без изменения, а апелляционное представление государственного обвинителя ФИО24 и апелляционную жалобу защитника-адвоката Русаковой М.Б. – без удовлетворения.

Апелляционное определение может быть обжаловано в кассационном порядке в судебную коллегию по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации через Московский областной суд в течение 6 месяцев со дня вступления приговора в законную силу.

Осужденный вправе ходатайствовать о своем участии в рассмотрении дела судом кассационной инстанции, заявив такое ходатайство в кассационной жалобе либо в течение 3 суток со дня получения извещения о дате, времени и месте заседания суда кассационной инстанции, если уголовное дело передано в суд кассационной инстанции по кассационному представлению прокурора или кассационной жалобе другого лица.

Председательствующий

Судьи:

Председательствующий Подпись

Судьи: Подписи