Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании 9 августа 2022 года в Санкт-Петербурге уголовное дело по апелляционному представлению государственных обвинителей Бородкина А.Е. и Титова Р.Г. на приговор суда Ханты-Мансийского автономного округа-Югры от 9 марта 2022 года, которым

Пушкаренко Денис Владимирович, , ранее не судимый, ,

оправдан по предъявленному обвинению в совершении преступлений, предусмотренных п. «з» ч. 2 ст. 105 и ч. 1 ст. 222 УК РФ, в связи с его непричастностью к данным преступлениям.

Признано за ФИО6 и ФИО9 право на возмещение в порядке ст. 133 и 135 УПК РФ ущерба, связанного с уголовным преследованием Пушкаренко Д.В.

Отказано в удовлетворении гражданских исков потерпевшей ФИО1 к ФИО6 и ФИО9 о взыскании материального ущерба и компенсации морального вреда.

Приговором решена судьба вещественных доказательств.

Заслушав доклад судьи Хизниченко М.Г., выслушав мнение прокурора, поддержавшего апелляционное представление, адвоката, представителя Пушкаренко Д.В. - ФИО6, потерпевшей ФИО1, полагавших необходимым приговор оставить без изменения как законный и обоснованный, апелляционное представление - без удовлетворения, судебная коллегия

установила:

по приговору Пушкаренко Д.В. оправдан по обвинению в совершении в ночь с 9 по 10 июня 2018 года убийства из корыстных побуждений ФИО14, а также в незаконном приобретении и дальнейшем хранении до своей смерти огнестрельного оружия.

В апелляционном представлении и дополнении государственные обвинители Бородкин А.Е. и Титов Р.Г. просят оправдательный приговор отменить, уголовное дело направить на новое судебное разбирательство в тот же суд в ином составе со стадии судебного разбирательства в связи с существенными нарушениями уголовно-процессуального закона, несоответствием выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела и неправильным применением уголовного закона.

По мнению государственных обвинителей, судом не дана оценка в соответствии со ст.73, 87, 88 УПК РФ в совокупности всем полученным в ходе расследования доказательствам, отсутствует убедительная аргументация недостаточности представленных стороной обвинения доказательств, суд необоснованно исключил исследованные доказательства, выводы суда противоречивы, надлежащим образом не мотивированы, основаны на неверной оценке исследованных доказательств.

Так, при удовлетворении ходатайства стороны защиты об исключении протокола осмотра места происшествия от 28-29 августа 2018 года суд не мотивировал принятое решение, а только указал, что согласен с доводами защиты. При этом при составлении данного протокола не допущено нарушений требований УПК РФ, поскольку следственное действие проводилось с фотофиксацией его хода и результатов, фототаблица составлена на следующий день, что не противоречит закону, права и обязанности ФИО12 и ФИО13 в соответствии со ст. 57 УПК РФ были разъяснены.

Выражают несогласие с выводом суда об отсутствии доказательств наличия у Пушкаренко Д.В. мотива для убийства ФИО14, поскольку Пушкаренко Д.В. был номинальным руководителем ООО , фактически принадлежавшего ФИО14, после исчезновения которого Пушкаренко Д.В. стал руководить данным ООО; дополнительным корыстным мотивом было завладение и 10 миллионами рублей, что подтверждается показаниями свидетелей о том, что ФИО14 8 июня 2018 года получил эти деньги и положил в пакет, Пушкаренко Д.В. в этот день видел ФИО14 в кафе с этим пакетом, а после исчезновения ФИО14 деньги пропали.

Также выражают несогласие с выводами суда о том, что ФИО15 и ФИО16 уклонились от разъяснения телефонного сообщения о разговорах некого ФИО54.

При оценке показаний ФИО15 как недостоверных суд не учел, что в суде ФИО15 давал показания о причастности Пушкаренко Д.В. к убийству ФИО14, схожие с его показаниями при последних допросах на следствии, обосновал причины изменения показаний в октябре 2019 года, подтвердил правдивость изложенных им сведений о совершении убийства Пушкаренко Д.В., который в ходе телефонного разговора на следующий день после исчезновения потерпевшего сообщил ему о совершенном убийстве.

Считают, что суд в нарушение ст.15 УПК РФ по собственной инициативе запросил сведения о телефонных соединениях ФИО15 за период, не относящийся к преступлению, с целью опровержения отъезда свидетеля в город на постоянное место жительства, при этом данные сведения, как и дача показаний посредством видеоконференц-связи, не указывают на ложность показаний ФИО15

Указывают на необоснованность вывода суда о противоречивости показаний ФИО32 в части указания места преступления, на отказ суда в нарушение ст.15 УПК РФ в повторном допросе данного свидетеля, находившегося в суде, и в его участии в осмотре места происшествия, что лишило государственного обвинителя, не принимавшего ранее участия в допросе ФИО32, задать ему дополнительные вопросы.

Необоснованным считают вывод суда о том, что растительность в месте совершения преступления не позволяла ФИО32 видеть момент выстрела и расположение участников конфликта, при этом в нарушение ст.15 УПК РФ суд незаконно отказал стороне обвинения в допросе, в целях опровержения данного утверждения, специалиста Мегионского лесничества о разнице в высоте растительности в 2018 и 2020 годах.

Считают, что суд неверно истолковал сведения, указанные в справке Обь-Иртышского Управления гидрометеорологии и мониторингу окружающей среды, указав в приговоре на отсутствие дождя в ночь на 10 июня 2018 года, что не соответствует данной справке.

Полагают, что суд необоснованно положил в основу приговора результаты эксперимента, проведенного стороной защиты с целью проверки достоверности показаний ФИО32, не дав оценку тому, что он был проведен без уведомления следователя, с участием заинтересованных в исходе дела лиц, при этом защитник разгласил сведения, полученные на предварительном следствии, ФИО17, осуществлявший съемку, произвел настройку качества видеозаписи, что не отражено в приговоре. Указывают на противоречивость показаний участников данного эксперимента.

Выражают несогласие с выводом суда о том, что орган предварительного расследования не проверил причастность свидетелей к убийству ФИО14

Также выражают несогласие с выводом суда о неустановлении органом предварительного следствия места совершения убийства и высказывают предположении о том, что следы крови, фрагментов патрона в течение прошедших 3 месяцев могли быть уничтожены или перемещены.

Оспаривают вывод суда о применении насилия к ФИО14 перед смертью, поскольку отдельное от трупа захоронение куртки, наличие на ней повреждений, разрыв браслета и смятие обручального кольца, отсутствие зубов в верхней челюсти, трещина на черепе, не относящаяся к комплексу повреждений от огнестрельного ранения, бесспорно не свидетельствуют о прижизненности данных повреждений. Считают необоснованным ссылку суда на заключение специалиста ООО «Межрегиональный центр экспертизы и оценки» о наличии дополнительной трещины на черепе ФИО14, которое является рецензией на судебно-медицинскую экспертизу трупа, при этом специалист не знакомился с материалами дела, не предупреждался об уголовной ответственности.

По мнению государственных обвинителей, факт нахождения сотового телефона Пушкаренко Д.В. каждый день в июне 2018 года в зоне действия базовой станции, охватывающей как место преступления, так и место его жительства, не опровергает доводы о возможности нахождения оправданного на месте преступления.

Выражают несогласие с исключением ольфакторной экспертизы из числа доказательств, поскольку ФИО18 сообщила о надежности примененных ею методов, разъяснила механизм образования выявленных запаховых следов руками Пушкаренко Д.В., на которых еще не высохла кровь ФИО14 Выбранный ею метод исследования является общенаучным и не противоречит нормам, регулирующим экспертную деятельность, выводы ее поняты, а гниение объектов не могло повлиять на их правильность, заключение соответствует требованиям ст.204 УПК РФ, априори является научным, поскольку исходит от лица, обладающего специальными познаниями.

Указывают на недопустимость использования рецензии специалистов и показаний ФИО19 для обоснования недопустимости ольфакторной экспертизы, на некомпетентность ФИО19, которая подтверждается толкованием им решения ученого совета Российского федерального центра судебной экспертизы при Минюсте РФ как непринятие научным сообществом ольфакторных экспертиз.

Сообщают о том, что образцы крови Пушкаренко Д.В., изъятые 29 октября 2019 года у следователя ФИО20, 11 ноября 2019 года ему не возвращались, при этом упаковка данного объекта экспертами была описана, исключала доступ к содержимому без ее вскрытия.

Оценивают как несостоятельные выводы суда о непричастности Пушкаренко Д.В. к незаконному хранению огнестрельного оружия, поскольку он увлекался огнестрельным оружием и выказывал свои способности в изготовлении взрывного устройства, обсуждал вопрос о ликвидации ФИО21, огнестрельное оружие было обнаружено по месту его жительства, на револьвере был выявлен биологический след его жены, которая не сообщила, что оружие не принадлежит ни ей, ни Пушкаренко Д.В., при этом версия о случайном попадании ее эпителия на револьвер опровергнута показаниями лиц, проводивших обыск.

Версию о подбрасывании оружия в квартиру Пушкаренко Д.В. опровергают ФИО22, которая не видела, чтобы что-то подбрасывали, и ФИО23, которая не видела, что в период с 22 по 30 октября 2019 года в квартиру Пушкаренко Д.В. проникали или заходили посторонние люди.

Считают, что представленная стороной защиты фототаблица не подтверждает и не опровергает наличие свертка с оружием в шкафу в начале обыска, поскольку соответствующая экспертиза не проводилась, а изображение белого пятна сопоставимо как с рисунком обоев, так и с мешком с оружием, при этом свидетели не сообщают, что при производстве обыска кто-то мог подбросить оружие.

Полагают, что участие при обыске адвоката ФИО73, представляющего интересы ФИО6, на законность следственного действия не повлияли, поскольку она показаний по существу обвинения Пушкаренко Д.В. не давала.

Указывают, что оправдательный приговор грубо нарушает права потерпевшей на защиту от преступных посягательств, лишает ее права на дальнейшую защиту гарантированных Конституцией РФ прав.

В письменных возражениях на апелляционное представление адвокат Кирилюк Ж.Н., представители Пушкаренко Д.В. – ФИО9 и ФИО6 просят приговор оставить без изменения, апелляционное представление - без удовлетворения.

Судебная коллегия, проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы апелляционного представления, выслушав участников процесса, приходит к следующему.

В соответствии с правовой позицией, изложенной в п.16 Постановление Пленума ВС РФ от 27 ноября 2012 года N 26 "О применении норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих производство в суде апелляционной инстанции", полномочия суда апелляционной инстанции, связанные с принятием решений, ухудшающих положение оправданного, могут быть реализованы исключительно в пределах доводов апелляционных жалоб, представления.

Исходя же из положений ст.389.15 -389.18 УПК основаниями для отмены оправдательного приговора в апелляционном порядке являются несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, и нарушения уголовно-процессуального закона, но только в том случае, если они являются существенными, которые бы ставили под сомнение законность и обоснованность постановленного оправдательного приговора, а также неправильное применение уголовного закона.

Апелляционное представление и дополнение к нему не содержат указаний на конкретные обстоятельства, подтверждающие утверждение государственных обвинителей о неправильном применении судом уголовного закона, а также убедительных доводов о существенных нарушениях уголовно-процессуального закона, которые повлияли или могли повлиять на законность и обоснованность постановленного оправдательного приговора, а также убедительных доводов о несоответствии выводов суда фактическим обстоятельствам дела.

Вопреки доводам апелляционного представления, постановленный по делу оправдательный приговор полностью отвечает требованиям ст.302-306, 309 УПК РФ.

Суд в соответствии с ч.3 ст.14 УПК РФ истолковал все неустранимые сомнения в пользу Пушкаренко Д.В. и пришел к правильному выводу о его непричастности к совершению вмененных преступлений.

Выводы суда не содержат противоречий, которые повлияли или могли повлиять на решение вопроса о его невиновности, соответствуют установленным по делу фактическим обстоятельствам, основаны на всесторонне, полно и объективно исследованных в судебном заседании доказательствах, в том числе и перечисленных в дополнении государственного обвинителя Титова Р.Г. к апелляционному представлению, получивших в приговоре оценку в соответствии с положениями ст.73, 87, 88 УПК РФ, при этом суд указал, по каким основаниям при наличии противоречивых доказательств, имеющих существенное значение для выводов суда, суд принял одни из этих доказательств и отверг другие.

При этом доводы государственного обвинителя Титова Р.Г. о необходимости учета показаний Пушкаренко Д.В. в качестве свидетеля о его непричастности к убийству ФИО14 не только не основаны на требованиях ст.240 УПК РФ, учитывая, что данное доказательство не исследовалось в ходе судебного разбирательства, но и исходя из их содержания, изложенного в апелляционном представлении, не опровергают вывод суда о непричастности оправданного к убийству.

Вопреки доводам апелляционного представления, из протокола судебного заседания следует, что судебное разбирательство проведено с соблюдением принципов состязательности и равноправия сторон, суд создал сторонам, в том числе и стороне обвинения, необходимые условия для исполнения их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им законом прав.

Указанные в апелляционном представлении нарушения уголовно-процессуального закона не являются существенными, поскольку не ставят под сомнение законность и обоснованность постановленного оправдательного приговора.

Так, решение об исключении из совокупности доказательств протокола осмотра места происшествия от 28-29 августа 2018 года, как правильно указано в апелляционном представлении, принято судом при отсутствии законных оснований, поскольку из данного протокола (т. 2, л.д. 180-196) следует, что ФИО12 и ФИО13 в соответствии со ст. 57, 58 УПК РФ разъяснялись права, обязанности, а также ответственность, отраженная в ч. 5 ст. 57 УПК РФ; следственное действие проведено с фотофиксацией его хода и результатов, фототаблица приложена к протоколу, при этом уголовно-процессуальный закон не содержит требований об ее изготовлении в день следственного действия; фиксация в фототаблице не всех изъятых в ходе осмотра объектов свидетельствует о ее неинформативности, но не свидетельствует о недопустимости самого протокола осмотра и его результатов.

Однако решение суда об исключении протокола осмотра места происшествия не повлияло на законность и обоснованность постановленного оправдательного приговора, поскольку факт и обстоятельства обнаружения трупа ФИО14, помимо указанного протокола, подтверждаются совокупностью иных подробно отраженных в приговоре доказательств.

Вопреки доводам апелляционного представления, суд пришел к правильному выводу не только о непричастности Пушкаренко Д.В. к убийству ФИО14, но и о недоказанности мотива преступления, поскольку согласно показаниям представителей оправданного ФИО9, ФИО6, потерпевшей ФИО1, свидетелей ФИО25, ФИО26, ФИО27, ФИО21, доходы ООО , которое возглавлял Пушкаренко Д.В., напрямую зависели от ООО , генеральным директором которой был ФИО14, снабжавший фирму Пушкаренко Д.В. работой, в связи с чем исчезновение ФИО14 создало проблемы для бизнеса Пушкаренко Д.В.

Вопреки доводам апелляционного представления, суд пришел к правильному выводу о том, что решение Пушкаренко Д.В. об увольнении ФИО55, который только числился в ООО , не свидетельствует о причастности осужденного к убийству, поскольку было обусловлено объективными причинами: принято по истечении трех недель после исчезновения ФИО14, при отсутствии какой-либо информации о нем, в условиях существенного сокращения финансовых возможностей ООО .

Также не нашел своего подтверждения и мотив убийства с целью завладения Пушкаренко Д.В. 10 миллионами рублей, которые ФИО14 8 июня 2018 года одолжил у ФИО28, поскольку представленные стороной обвинения доказательства подтверждают наличие 8 июня 2018 года данных денег у ФИО14, и то, что в тот день Пушкаренко Д.В. видел у ФИО14 какой-то пакет, но не знал о его содержимом, но не свидетельствуют о завладении в ночь с 9 на 10 июня 2018 года Пушкаренко Д.В. данной денежной суммой.

Неустановление органом предварительного расследования места нахождения 10 миллионов рублей, на что ссылаются авторы апелляционного представления, также не свидетельствует не только о причастности Пушкаренко Д.В., но и о похищении данных денег.

Вопреки доводам апелляционного представления, суд пришел к правильному выводу о недостоверности показаний свидетеля ФИО15 как в ходе предварительного следствия, так и в судебном заседании.

При этом нарушений требований ст.15 УПК РФ при истребовании судом по собственной инициативе сведений о месте нахождения ФИО15, уклонявшегося от явки в судебное заседание, не усматривается, учитывая, что данные сведения не касаются существа рассматриваемого дела.

Выводы суда не касаются недопустимости допроса ФИО15 посредством видеоконференц-связи, в связи с чем содержащийся в представлении анализ положений ст.278, 278.1 УПК РФ, как и подробное изложение обстоятельств допроса ФИО15 в суде, не свидетельствуют о нарушении судом уголовно-процессуального закона, которое ставит под сомнение законность и обоснованность постановленного оправдательного приговора.

Ссылка в приговоре на допрос ФИО15 посредством видеоконференц-связи, на его перемещение в город Грозный, как и оценка пояснений ФИО15 и ФИО16 относительно переписки в телефоне, на что обращают внимание авторы апелляционного представления, существенно не виляют на правильность вывода суда о недостоверности показаний ФИО15, поскольку данный вывод также основан на непоследовательности, противоречивости показаний свидетеля, их опровержении другими исследованными доказательствами.

Вывод суда о противоречивости показаний ФИО15 полностью соответствует исследованным доказательствам, из которых следует, что изначально ФИО15 неоднократно при допросах сообщал, что ему ничего не известно об обстоятельствах смерти ФИО14 Затем изменил показания, указав, что Пушкаренко Д.В. и ФИО14 в его присутствии предлагали ФИО16, ФИО32 и ФИО29 убить ФИО21, а в начале июня 2018 года Пушкаренко Д.В. по телефону сообщил ФИО15 о состоявшейся между ним, ФИО32 и ФИО29 договоренности об убийстве ФИО14, после чего дважды отчитался перед ФИО15 о совершенном убийстве – по телефону и на собрании 10 июня 2018 года, а после совершенного убийства Пушкаренко Д.В. приобрел квартиру в Тюмени. В ходе судебного заседания ФИО15 немотивированно отказался от своих показания, указав, что Пушкаренко Д.В. не говорил о своем намерении убить ФИО14, на собрании также не сообщал о совершенном убийстве. При этом ФИО15 заявил, что с 9 на 10 июня 2018 года находился у своей бывшей жены в Излучинске.

Данные показания ФИО15, как правильно указано судом первой инстанции, не только не подтверждаются совокупностью доказательств, но и опровергаются иными доказательствами.

В частности показаниями ФИО16, ФИО32 и ФИО29, категорически отрицавшими свою причастность как к приготовлению и обсуждению убийства ФИО21, так и к убийству ФИО14;

показаниями ФИО6 о состоявшемся 10 июня 2018 года в ее присутствии телефонном разговоре между ФИО15 и ее мужем, в ходе которого ФИО15 выяснял у Пушкаренко Д.В., где может находиться ФИО14, что полностью опровергает показания ФИО15 о том, что 10 июня 2018 года ему уже было известно со слов Пушкаренко Д.В. о том, что он убил ФИО14;

показаниями ФИО1 в судебном заседании о том, что в ходе телефонного разговора, когда она искала своего мужа, ФИО15 намекал ей на причастность ФИО21 к его пропаже, что также опровергает показания ФИО15 о его осведомленности о личности убийцы;

показаниям ФИО6, ФИО9, свидетеля ФИО30, бухгалтера ООО , которым ФИО15 сообщил, что в своих показаниях оговорил Пушкаренко Д.В. в убийстве ФИО14;

обращениями после освобождения из изолятора ФИО15 к Президенту Российской Федерации, в программу , о том, что сотрудники полиции заставили его оговорить Пушкаренко Д.В. в убийстве ФИО14

В соответствии с содержанием видеозаписей, приобщенных к делу по ходатайству стороны защиты и осмотренных на предварительном следствии (том дела № 21, листы 19-127, 128-138, 142) ФИО15 25 октября 2019 года после освобождения из изолятора временного содержания записал два заявления в присутствии адвоката ФИО73. ФИО15 утверждал, что 21 октября 2019 года был похищен сотрудниками полиции и доставлен в город Сургут, где следователь ФИО38 и другие работники правоохранительных органов, принудив отказаться от избранного защитника, под угрозами пыток и расправы над ним и его родными , заставили свидетеля оговорить своих знакомых в преступлении. Также, по утверждению ФИО15, его заставили подписать протокол с продиктованными показаниями, которые достоверными не являются.

Видеозапись аналогичного содержания была опубликована на Интернет-канале 30 октября 2019 года.

В дальнейшем, в подробностях и деталях ФИО15 рассказал об обстоятельствах задержания, содержания в изоляторе и проведенных допросов журналистам программы , где 2 ноября 2019 года вышла передача об убийстве ФИО14 и попытке сотрудников полиции обвинить в нем Пушкаренко. ФИО15 поведал, что, оказывая на него психическое давление, следователь демонстрировал ему фотографию мертвого Пушкаренко, предупреждая, что такое может случиться и с ним, если он откажется сотрудничать. В данных условиях, испугавшись, он в своих показаниях сообщил под протокол информацию, нужную следователю. В частности о том, что Пушкаренко накануне убийства по телефону сказал ему о своей договоренности с чеченцами убить ФИО14 с целью завладеть фирмой ООО и находившимся у этой организации в собственности цехом по производству металлических дверей. По мнению самого ФИО15, выраженному журналистам, такие сведения очевидно неправдоподобны, поскольку нельзя себе представить, чтобы вопросы убийства обсуждались открыто по телефону, а Пушкаренко и в силу закона являлся собственником ООО , и никакого мотива убивать ФИО14 у него не было.

Одновременно ФИО15 заявил, что удовлетворившись его показаниями о совершении Пушкаренко убийства ФИО14, следователь отпустил его из-под стражи.

Показания ФИО15 о приобретении Пушкаренко Д.В. после убийства ФИО14 квартиры в городе Тюмени опровергаются сведениями Единого государственного реестра недвижимости о том, что все недвижимое имущество, находившееся в собственности Пушкаренко Д.В., в том числе квартира в городе Тюмени, было приобретено до 2018 года.

Показания ФИО15 о его нахождении в указанный им период поселке Излучинск Нижневартовского района опровергается сведениями о его телефонных соединениях и информацией УМВД России по Ханты-Мансийскому автономному округу – Югре, подробно отраженными в приговоре, о нахождении ФИО15 в указанный им период в ином месте.

Вопреки доводам апелляционного представления, показания свидетеля ФИО32 суд также обоснованно признал недостоверным доказательством, поскольку они не только не согласуются с совокупностью доказательств, но и опровергаются иными доказательствами.

Утверждение ФИО32 о том, что около 23 часов 9 июня 2018 года Пушкаренко Д.В. по телефону пригласил его на встречу на автодороге, где они и встретились, подъехав на своих автомашинах, опровергается детализацией телефонных соединений абонентских номеров, находящихся в пользовании ФИО32 и Пушкаренко Д.В., из которых следует, что вечером 9 июня 2018 года соединений между этими абонентами не было, как и не было связи между ними посредством Интернет-соединений.

Детализация телефонных соединений ФИО32 также свидетельствует о том, что вечером 9 июня 2018 года соединения по данному номеру продолжались только до 22 часов 15 минут, после чего прекратились в зоне действия базовой оператора связи, расположенной рядом с местом жительства ФИО32, и возобновились там же на следующее утро.

Согласно справке начальника УМВД России по городу Нижневартовску от 26 июля 2018 года видеозапись системы «Безопасный город» подтверждает передвижения автомобиля под управлением ФИО32 только до 19 часов 39 минут.

Также по сообщению УМВД России по городу Нижневартовску на камерах наблюдения, установленных в городе Нижневартовске, в ночь с 9 на 10 июня 2018 года автомашины ФИО32 и Пушкаренко Д.В.не зафиксированы.

Согласно детализациям телефонных соединений Пушкаренко Д.В. и протоколу осмотра мобильного телефона ФИО14 «VERTU», Пушкаренко Д.В. вечером 9 июня 2018 года не звонил ФИО14 и, следовательно, не мог таким образом вызвать последнего на встречу, описанную ФИО32

Утверждение ФИО32 о нахождении Пушкаренко Д.В. с 23 часов 30 минут на месте совершения преступления опровергается последовательными, в отличие от показаний ФИО32, показаниями ФИО6 о том, что с вечера 9 июня до утра 10 июня 2018 года Пушкаренко Д.В. находился по месту жительства, что подтверждается детализацией его телефонных соединений, из которых, учитывая показания специалиста ФИО31 следует, что в 20 часов 11 минут 9 июня 2018 года, в 9 часов 42 минуты 10 июня 2018 года, а также как вечером и утром каждого дня за исследованный судом первой инстанции период, Пушкаренко Д.В. находился в зоне действия базовых станций оператора сотовой связи, расположенных в непосредственной близости от места его жительства.

Кроме того, вопреки утверждениям апелляционного представления, зафиксированное телефонное соединение Пушкаренко Д.В. около 20 часов 9 июня 2018 года не подтверждает его причастность к убийству в указанное ФИО32 время - после 23 часов 9 июня 2018 года.

Вывод суда о противоречивости и непоследовательности показаний ФИО32 также основан на исследованных доказательствах.

Так, как следует из показаний ФИО32 в судебном заседании, изначально он сообщал о своей неосведомленности о произошедшем с ФИО14

Затем изменил показания, указывая, что Пушкаренко Д.В. в его присутствии застрелил ФИО14, по-разному описывая при этом обстоятельства преступления.

Так, хотя ФИО32 при проведении проверки его показаний на месте приводил следователя к 10 км автодороги Нижневартовск-Радужный, однако каждый раз, как при даче показаний, так и при трижды проведенной проверке его показаний, указывал различные места совершения убийства.

При этом существенные расхождения в показаниях ФИО32 о месте совершения преступления, подробно отраженные в приговоре, как правильно указано судом первой инстанции, не объясняются запамятованием событий свидетелем, различием в погодных условиях при их восприятия и демонстрации, а свидетельствуют о недостоверности показаний ФИО32

Кроме того, противоречивость показаний ФИО32 касается и других существенных обстоятельств, имеющих значение для дела.

Так, изначально он утверждал, что не видел, как располагался ФИО14 в момент выстрела, увидел его уже лежащим на земле после выстрела, оружия у Пушкаренко Д.В. также не видел.

Затем немотивированно изменил показания, указав, что видел в руках Пушкаренко Д.В. предмет, похожий на пистолет, а в апреле 2020 года, вопреки своим прежним показаниям, заявил, что видел, как ФИО14 стоял спиной к Пушкаренко Д.В. в момент выстрела, при допросе же в судебном заседании вновь категорически отверг данное обстоятельство.

Учитывая, что оценка показаний ФИО32 дана не только на основе их сопоставления со справкой Обь-Иртышского Управления по гидрометеорологии и мониторингу окружающей среды об отсутствии дождя с 23 часов 9 июня 2018 года в районе города Нижневартовска, неверное истолкование судом содержащихся в данной справке сведений не ставит под сомнение выводы суда о недостоверности показаний ФИО32

Осмотр места происшествия судом 26 августа 2021 года и эксперимент стороны защиты 9 июня 2020 года были проведены с целью проверки наличия у ФИО32 в июне 2018 года возможности видеть обстоятельств совершения убийства ФИО14 Но их проведение по истечении двух с лет с момента убийства, не позволило создать условия, максимально приближенные к тем, при которых ФИО32, по его утверждению, видел нападавшего и жертву. В связи с чем результаты осмотра места происшествия судом и эксперимента защиты, как и показания участников эксперимента ФИО6, ФИО33, ФИО34, ФИО35 и ФИО17 о данном эксперименте, не могли быть приняты в качестве доказательств, объективно отражающих обстановку на месте предполагаемого происшествия в ночь с 9 на 10 июня 2018 года.

То, что суд при оценке показаний ФИО32 необоснованно сослался на результаты проведенного судом осмотра места происшествия и результаты проведенного стороной защиты эксперимента, не повлияло на правильность вывода суда о недостоверности показаний ФИО32, поскольку данный вывод суда основывался не только на результатах указанных осмотра и эксперимента, показаниях участников эксперимента, но и на сопоставлении иных, подробно отраженных в приговоре доказательств, в частности детализации телефонных соединений ФИО32 и Пушкаренко Д.В., показаниях ФИО6, которые опровергают показания ФИО32 о причастности оправданного к убийству.

Вопреки утверждениям апелляционного представления, нарушений требований ст.15 УПК РФ при допросе ФИО32 судом не допущено, поскольку в соответствии ст.4 ст.246 УПК РФ замена прокурора в судебном разбирательстве не влечет за собой повторения действий, которые к тому времени были совершены. При этом ходатайство государственного обвинителя о повторном допросе свидетеля ФИО32 было разрешено в соответствии с требованиями УПК РФ, поскольку положения ч.4 ст.271 УПК РФ об обязательном допросе явившегося в суд свидетеля не освобождают сторону, заявившую ходатайство, от обязанности обосновать свое ходатайство, обвинитель же не изложил суду новые вопросы, которые не были исследованы при допросе ФИО32, как и не привел доводов о необходимости повторного допроса ФИО32, для разрешения противоречий в показаниях которого судом были просмотрены видеозаписи трех проверок показаний, оглашены протоколы следственных действий, сторонам была предоставлена возможность задать все интересующие их вопросы.

Вопреки доводам апелляционного представления, суд пришел к правильному выводу о том, что заключение ольфакторной экспертизы не может являться основанием для достоверного вывода о виновности Пушкаренко Д.В. в совершении убийства ФИО14 При этом само по себе привлечение к ольфакторному исследованию научного сотрудника ЭКЦ МВД России ФИО18, не являющейся аттестованным экспертом, не было единственным основанием для данного вывода, поскольку судом установлено, что заключение № 116э-/15 от 10 февраля 2020 года вызывает сомнения в силу научной необоснованности, недостаточной аргументации выводов, при наличии нарушений методики проведения данного вида исследований, противоречия выводов эксперта иным доказательствам, имеющимся по делу.

Так, данное заключение не содержит научного обоснования нарушения ФИО18 двух методик проведения исследования, указанных ею в заключении как апробированные и утвержденные методическим советом ЭКЦ МВД России: «Выявление запаховых следов человека (как биологического вида) на предметах-следоносителях» и «Идентификация субъекта по запаховым следам из его пота и крови».

В соответствии с данными методиками для исследования не пригодны объекты с признаками гнилостных изменений (том 27, л.д.184-217), а также данными методиками предусмотрен криогенной-вакуумный способ получение запаховых проб, а не использованный ФИО18 метод химической экстракции с использованием растворителя.

При этом, как правильно установлено судом, на представленных для ольфакторного исследования куртке и перчатках выявлены признаки гниения, что в соответствии с утвержденными методиками препятствовало проведению ольфакторного исследования, при этом в заключении экспертизы отсутствует научное обоснование возможности предъявления собакам-детекторам запаховых проб с объектов с общими признаками гниения.

В заключении также отсутствует научное обоснование примененного вразрез с утвержденными методиками метода химической экстракции с использованием растворителя, а также обоснование достоверности полученных результатов, учитывая, что в разных пробах, изготовленных методом химической экстракции, установлено присутствие незначительного количества химических примесей одинакового состава, в том числе от использованных растворителей (статья «Новые возможности ольфакторного экспертного метода и исследовании объектов биологического происхождения…», на которую ссылается ФИО18 в судебном заседании, опубликованная ею с соавторами в 2019 году в Вестнике Восточно-Сибирского института МВД России (том 27 л.д.173-182).

Также при сборе запаховых проб использовались различные способы: запаховые пробы крови ФИО32 и ФИО15 эксперт ФИО36 получала описанным в утвержденных методиках криогенно-вакуумным способом, а при получении запаховых проб крови Пушкаренко Д.В., с куртки ФИО14 и перчаток ФИО18 использовала метод химической экстракции с использованием растворителя.

При этом в заключении экспертизы отсутствует научное обоснование полученных результатов и аргументация выводов, которая бы позволила исключить возможность реакции собак-детекторов на имеющиеся в пробах крови Пушкаренко Д.В., с куртки и перчаток следовые количества примесей одинакового состава от использованного растворителя.

Представленное стороной обвинения заключение ольфакторной экспертизы, как и показания ФИО18 в судебном заседании о том, что запаховые следы Пушкаренко Д.В. столь длительное время сохранились на куртке и перчатках в связи с их фиксацией имевшейся на данных объектах еще не высохшей, жидкой, кровью потерпевшего, опровергаются иными исследованными доказательствами, в частности заключением эксперта № 428 от 2 ноября 2018 года (том 12 л.д.223-225) об отсутствии крови на исследованных ФИО18 перчатках.

Кроме того, описанный ФИО18 в судебном заседании механизм образования запаховых следов Пушкаренко Д.В. на куртке и перчатках – при перемещении тела, оказании сопротивления лицу, находящемуся в соответствующем психоэмоциональном состоянии в момент совершения преступления, не согласуется с представленными стороной обвинения доказательствами, которые не подтверждают оказание ФИО14 Пушкаренко Д.В. какого-либо сопротивления и перемещение его тела оправданным.

При таких обстоятельствах является правильным вывод суда о том, что результаты ольфакторной экспертизы не могут служить основанием для утверждения о виновности Пушкаренко Д.В. в убийстве.

При этом судебная коллегия, учитывая положения ст.58 УПК РФ о том, что оценка материалов уголовного дела и заключений экспертов не входит в компетенцию специалистов, находит правильным утверждение авторов апелляционного представления о невозможности использования судом для обоснования оценки результатов ольфакторного исследования заключения специалистов ФИО37 и ФИО19 и показаний специалиста ФИО19, которые по своей сути являются рецензией на ольфакторное исследование.

Также, вопреки утверждениям стороны защиты, на которые суд сослался в приговоре, следователь ФИО38 8 ноября 2019 года возвратил следователю ФИО20 указанные в сопроводительном письме (том 19 л.д.201) изъятые в ходе выемки 29 октября 2019 года биологические объекты с трупа Пушкаренко Д.В., которыми, как следует из заключения ФИО39 и протокола изъятия от 29 октября 2019 года, являются принадлежащие Пушкаренко Д.В. образцы волос, ногтевых пластин, желчи (том 19 л.д. 128, 133 и том 19 л.д.154, 157), при этом данное сопроводительное письмо не содержит сведений о возвращении образца крови Пушкаренко Д.В.

Однако ссылки суда в приговоре при оценке ольфакторного исследования на результаты заключения специалистов ФИО37 и ФИО19 и показания ФИО19, как и ошибочная оценка судом в приговоре утверждений стороны защиты о возвращении образца крови следователю ФИО20, не является существенным нарушением уголовно-процессуального закона, которое существенно повлияло на правильность вывода суда, поскольку оценка заключения ольфакторной экспертизы с точки зрения обоснованности и достоверности дана судом в соответствии со ст. 87, 88 УПК РФ, с соблюдением правил проверки и оценки доказательств, путем сопоставления с иными, помимо критических суждений специалистов и указанных утверждений стороны защиты, доказательствами, приведенными в приговоре при изложении мотивов принятого решения.

Указанные в апелляционном представлении доводы о проведенной следственными органами проверке на причастность к убийства ФИО14 свидетелей и иных лиц, об отсутствии иных прижизненных повреждений на теле потерпевшего, об установлении в ходе следствия места убийства ФИО14, также не ставят под сомнение выводы суда о невиновности Пушкаренко Д.В., учитывая, что имеющиеся сомнения в его причастности к убийству не были устранены ни в ходе предварительного следствия, ни в судебном разбирательстве, в связи с чем в соответствии с ч.3 ст.14 УПК РФ правомерно были истолкованы в пользу Пушкаренко Д.В.

При этом необоснованное принятие судом заключения специалиста ООО «Межрегиональный центр экспертизы и оценки» о наличии дополнительной трещины на черепе ФИО14, которое фактически является рецензией на судебно-медицинскую экспертизу трупа, существенно не повлияло на правильность выводов суда об отсутствии доказательств, бесспорно свидетельствующих о причастности Пушкаренко Д.В. к убийству ФИО14, поскольку вывод о возможном применении к потерпевшему насилия, о возможности его убийства в ином месте, сделан судом не только на основании данного заключения, а в соответствии и с иными доказательствами, в частности с протоколом осмотра места происшествия, показаниями ФИО1 о том, что куртка была зарыта отдельно от трупа, рукав был оторван и не обнаружен при подробном и тщательном обследовании места захоронения и окружающей местности, на верхней челюсти трупа ФИО14 отсутствовали передние зубы, на месте обнаружения трупа отсутствовала кровь жертвы, притом что из показаний эксперта ФИО40 следует, что огнестрельное ранение ФИО14 должно было сопровождаться активным кровотечением.

Обоснованным, соответствующим положениям ч.3 ст.14 УПК РФ о толковании неустранимых сомнений в виновности в пользу обвиняемого, является и вывод суда об отсутствии допустимых и достоверных доказательств, подтверждающих причастность Пушкаренко Д.В. к незаконным действиям с оружием, обнаруженным после его смерти.

Так, обвинение в совершении Пушкаренко Д.В. незаконного приобретения и хранения обреза ружья и револьвера с 9 июня 2018 года по 22 октября 2019 года опровергается протоколами обысков, показаниями свидетелей ФИО41, ФИО42, ФИО43 и ФИО44 об отсутствии оружия в указанный в обвинении период – 20 ноября 2018 года в жилище Пушкаренко Д.В. и на его даче.

Доказательств получения Пушкаренко Д.В. данного оружия в свое распоряжение после 20 ноября 2018 года стороной обвинения не представлено.

Стороной обвинения также не представлены данные о происхождении оружия и какой-либо причастности к нему Пушкаренко Д.В.

Так, согласно исследованным судом сообщению Управления Федеральной службы войск национальной гвардии РФ по Ханты-Мансийскому автономному округу – Югре, данным ЗАГСа, ружье, обрез которого обнаружен в ходе обыска 30 октября 2019 года, зарегистрировано на ФИО45, скончавшегося 5 марта 2018 года, при этом доказательств, подтверждающих приобретение Пушкаренко Д.В. данного обреза и револьвера, стороной обвинения не представлено.

В соответствии с выводами дактилоскопической и физико-химической экспертиз, следов рук Пушкаренко Д.В. на револьвере и обрезе нет.

По заключению экспертов, проводивших судебно-биологические экспертизы ДНК, найденные на револьвере и обрезе эпителиальные клетки, в том числе и лица мужского генетического пола, Пушкаренко Д.В. не принадлежат.

Данные доказательства подтверждают показания ФИО6 о том, что обнаруженные в ходе обыска обрез ружья и револьвер не принадлежат Пушкаренко Д.В.

При этом, вопреки утверждениям авторов апелляционного представления, присутствие на револьвере эпителиальных клеток ФИО6 не свидетельствует о принадлежности оружия Пушкаренко Д.В., поскольку в предъявленном обвинении не указаны обстоятельства, при которых следы ФИО6 могли оказаться на данном оружии.

При таких обстоятельствах, обнаружение оружия по месту жительства Пушкаренко Д.В., не подтверждает его виновность в незаконных действиях с ним, поскольку оружие было обнаружено через 9 дней после его смерти, а, как было указано выше, исследованные доказательства не подтверждают причастность оправданного к данному оружию.

Также несостоятельными являются доводы апелляционного представления о том, что суд не проанализировал показания эксперта ФИО46

Так, при оценке судом показаний ФИО6 о возможном попадании ее эпителиальных клеток на револьвер, когда он находился на полу, суд сослался не только на показания участников обыска, протокол данного следственного действия, приложения к нему в виде фототаблицы и видеозаписи, которые опровергают утверждение ФИО47 о том, что он протирал пол спиртом, но и на показания эксперта ФИО46 о том, что перенесение эпителиальных клеток ФИО6 на револьвер с пола, где он лежал, хотя и маловероятно, но не исключается.

Кроме того, показания участников обыска, протокол данного следственного действия, приложения к нему в виде фототаблицы и видеозаписи опровергают утверждение ФИО47 о том, что он перед тем, как положить револьвер на пол протер пол спиртовым раствором.

Содержащиеся в апелляционном представлении ссылки на увлечение Пушкаренко Д.В. оружием и взрывчаткой, на показания ФИО15, от которых он отказался, об обсуждении ликвидации ФИО21, сами по себе, при отсутствии доказательств причастности Пушкаренко Д.В. к изъятым 30 октября 2019 года обрезу ружья и револьверу, не опровергают вывод суда о об отсутствии бесспорных доказательств совершения оправданным преступления, предусмотренного ст.222 УКРФ.

Требования авторов апелляционного представления дать оценку тому обстоятельству, что ФИО6 после обнаружения оружия не сообщила, что оно не принадлежит ни ей, ни ее покойному мужу, не только противоречит положениям ч.3 ст.14 УПК РФ и ч.2 ст.49 Конституции РФ о том, что бремя доказывания вины обвиняемого лежит на государственных органах, выдвинувших обвинение, а не сторона защиты обязана доказывать невиновность, но и не подтверждает причастность Пушкаренко Д.В. к изъятому оружию.

Являются обоснованными доводы апелляционного представления о том, что при производстве обыска 30 октября 2019 года отсутствовали обстоятельства, препятствующие участию в нем в качестве представителя ФИО6 адвоката ФИО73, поскольку на тот момент она не имела процессуального статуса представителя Пушкаренко Д.В., каких-либо показаний не давала.

Однако необоснованная ссылка суда на невозможность участия адвоката ФИО73 в обыске существенно не повлияла на выводы суда о невозможности использования протокола обыска в качестве доказательств виновности Пушкаренко Д.В. в совершении предусмотренного ст. 222 УК РФ преступления, поскольку данный вывод суда основывается и на их обстоятельствах.

Так, являются правильными выводы суда о том, что протокол проведенного 30 октября 2019 года обыска в жилище Пушкаренко Д.В. не соответствует требованиям ст.83, 166 УПК РФ, которые обязывают следователя описать в протоколе процессуальные действия в том порядке, в каком они производились, а также выявленные при их производстве существенные для уголовного дела обстоятельства, изложить заявления лиц, участвовавших в следственном действии, отсутствие же в протоколе обыска данных сведений, как и приложение к протоколу только фрагментов видеозаписи, не отражающих ход и результаты обыска, препятствует всесторонней оценке законности следственного действия.

Также в протоколе обыска от 30 октября 2019 года, как и на фотоснимках и фрагментах видеозаписи, прилагаемых к нему, не отражено, при каких обстоятельствах были изъяты револьвер и обрез ружья, отсутствует описание упаковки оружия, которая была утрачена следствием, а также не отражено то, что в ходе обыска участники покидали квартиру.

Изложенные в данном протоколе сведения о добровольной выдаче ФИО6 оружия, опровергаются показаниями всех участников данного следственного действия о том, что оно было принудительно изъято в ходе обыска.

При этом показания ФИО38, ФИО47, ФИО68 и ФИО48 о том, что участники в ходе всего обыска не покидали квартиру, суд обоснованно признал недостоверными, поскольку они опровергаются показаниями свидетелей ФИО22, ФИО71 и ФИО72, представителей оправданного о том, что в ходе следственного действия понятые, присутствующие лица, а также следователь, постоянно не контролировали ход обыска, отлучались, в том числе и на улицу.

Доводы апелляционного представления о необоснованности выводов суда об отсутствии оружия в начале обыска являются несостоятельными в связи со следующим.

В ходе судебного разбирательства стороной защиты на основе анализа приложенных следователем к протоколу обыска фрагментов видеозаписи был приведен довод в защиту Пушкаренко Д.В. об отсутствии в начале обыска свертка с оружием в месте, где он был изъят в конце следственного действия.

При этом, действительно, приобщенные следователем к протоколу обыска и исследованные в суде первой инстанции фрагменты видеозаписи не позволяют категорично отвергнуть доводы стороны защиты о том, что в начале обыска в шкафу данного свертка не было.

Вместе с тем, обязанность по опровержению доводов стороны защиты, приводимых в защиту Пушкаренко Д.В., в соответствии с ч.2 ст.14 УПК РФ лежит на стороне обвинения, однако участвующий в судебном заседании государственный обвинитель, как и авторы апелляционного представления, убедительно не опровергли доводы стороны защиты об отсутствии свертка в начале обыска.

Указанные в представлении показания участников обыска также не опровергают утверждения стороны защиты об отсутствии свертка с оружием в начале обыска, поскольку с участием данных свидетелей шкаф был осмотрен только в конце обыска.

Свидетели ФИО22 и ФИО23, на показания которых ссылаются авторы апелляционного представления, также не сообщают о наличии в шкафу свертка с оружием в начале обыска.

Утверждение апелляционного представления о том, что белое пятно на видеозаписи сопоставимо с мешком, в котором находилось оружие, не только не подтверждается представленными стороной обвинения доказательствами, в соответствии с которыми точно не установлен цвет утраченной упаковки от оружия, но и опровергается показаниями свидетеля ФИО48, обнаружившего оружие, о том, что оно находилось в пакете черного цвета.

Учитывая изложенное, суд первой инстанции в полном соответствии с требованиями ч.3 ст.14 УПК РФ истолковал все неустранимые сомнения относительно наличия свертка с оружием в шкафу в начале обыска в пользу Пушкаренко Д.В.

Доводы апелляционного представления о том, что постановленный в отношении Пушкаренко Д.В. оправдательный приговор нарушает права потерпевшей на защиту от преступных посягательств, лишает ее права на дальнейшую защиту гарантированных Конституцией РФ прав, также являются несостоятельными, учитывая, что судом принято решение о направлении уголовного дела руководителю Следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Ханты-Мансийскому автономному округу – Югре для организации предварительного расследования с целью установления лица (лиц), подлежащего привлечению в качестве обвиняемого в убийстве ФИО14

Таким образом, судебная коллегия приходит к выводу об отсутствии существенных нарушений уголовно-процессуального закона, которые повлияли или могли повлиять на законность и обоснованность постановленного приговора, и о соответствии выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом.

На основании изложенного и руководствуясь ст. 389.13, 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, судебная коллегия

определила:

приговор суда Ханты-Мансийского автономного округа-Югры от 9 марта 2022 года в отношении Пушкаренко Дениса Владимировича оставить без изменения, апелляционное представление – без удовлетворения.

Апелляционное определение может быть обжаловано в порядке главы 47.1 УПК РФ в Судебную коллегию по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в течение шести месяцев со дня вступления приговора в законную силу.

Председательствующий

Судьи