Гражданский кодекс часть 1

рассмотрел в апелляционном порядке в открытом судебном заседании апелляционное представление Пензенского транспортного прокурора Приволжской транспортной прокуратуры и апелляционную жалобу представителя потерпевшего ОАО «РЖД» на приговор мирового судьи судебного участка № <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ, которым

Б.А.В., ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженец <адрес>, гражданин РФ, имеющий средне-техническое образование, женатый, зарегистрированный по адресу: <адрес>, <адрес>, <адрес>, работающий оператором котельной в МУП Тепловые сети <адрес>, судимости не имеющий,

был оправдан по обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 159 УК РФ на основании п. 3 ч. 1 ст. 302 УПК РФ за отсутствием в его действиях состава преступления. За оправданным признано право на реабилитацию и обращение с требованием о возмещении имущественного и морального вреда.

Гражданский иск ОАО «Российские железные дороги» оставлен без рассмотрения.

Приговором также разрешен вопрос о мере пресечения в отношении оправданного и о судьбе вещественных доказательств.

Изучив существо апелляционного представления прокурора (основного и дополнительного) и апелляционной жалобы представителя потерпевшего, заслушав заместителя Пензенского транспортного прокурора Бобкова Н.В. и представителя потерпевшего Ч.О.Н., поддержавших доводы апелляционного представления и апелляционной жалобы, мнение оправданного Б.А.В. и его защитника – адвоката Уянаева А.Х., проверив доказательства, суд апелляционной инстанции

У С Т А Н О В И Л:

Органом предварительного расследования Б.А.В. обвинялся в совершении мошенничества, то есть в хищении чужого имущества путем обмана при следующих обстоятельствах:

«В начале февраля 2010 года Б.А.В., работающий на станции <адрес> инженером I категории <адрес> дирекции по обслуживанию пассажиров (ДОП) в пригородном сообщении – структурного подразделения <адрес> железной дороги – филиала ОАО «РЖД», из корыстных побуждений путем обмана решил совершить в 2010 году хищение денежных средств, принадлежащих ОАО «РЖД», путем подбора лица и предоставления документов этого лица в <адрес> ДОП в пригородном сообщении для составления договора возмездного оказания услуг, путем составления подложного акта выполненных работ для начисления на расчетный банковский счет этого лица и последующего снятия с него денежного вознаграждения за якобы выполненную работу.

В начале февраля 2010 года, в дневное время, Б.А.В., реализуя умысел на совершение преступления, находясь по месту жительства ранее ему знакомого М.Б.В. по адресу: <адрес> введя того в заблуждение относительно своих преступных намерений, обратился к М.Б.В. с просьбой о предоставлении ему копии документов на имя М.Б.В.: паспорта, пенсионного свидетельства, свидетельства о постановки на учёт (ИНН), номера лицевого счета в Сбербанке РФ, пояснив М.Б.В., что по его документам на его счет Сбербанка РФ будут перечисляться денежные средства, которые необходимо будет снимать и передавать ему. М.Б.В., будучи введенный Б.А.В. в заблуждение относительно преступных намерений, согласился с предложением Б.А.В. и передал Б.А.В. требуемые документы и сведения.

В октябре 2010 года Б.А.В., реализуя преступный умысел на хищение денежных средств, предоставил в <адрес> дирекцию по обслуживанию пассажиров в пригородном сообщении, расположенную в <адрес>, юрисконсульту К.О.В. необходимые для заключения договора между ОАО «РЖД» и М.Б.В. по выполнению М.Б.В. работ по обслуживанию вагона в парке отстоя в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ документы и сведения, полученные в начале февраля 2010 года у М.Б.В., заведомо зная, что работы М.Б.В. выполняться не будут, чем ввел К.О.В. в заблуждение относительно своих преступных намерений. После чего юрисконсультом К.О.В. составлен договор № № от ДД.ММ.ГГГГ между ОАО «РЖД», именуемом Заказчик, в лице начальника Дорожной дирекции по обслуживанию пассажиров в пригородном сообщении И.О.В., и М.Б.В., именуемым Исполнитель, с приложением № к договору № № – календарный план, приложением № к договору № № - смета на выполнение работ на сумму 8000 руб. 00 коп., согласно которого Исполнитель – М.Б.В. в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ обязуется выполнить работу по обслуживанию вагона в парке отстоя, а Заказчик обязуется оплатить работу. Составленный договор и согласованный с руководством <адрес> ДОП в пригородном сообщении юрисконсульт К.О.В. отправила на ст. <адрес> где в договоре № № от ДД.ММ.ГГГГ неустановленное следствием лицо выполнило поддельную подпись от имени М.Б.В. в графе «Исполнитель» данного договора, поддельную подпись от имени М.Б.В. в графе «Исполнитель» приложения № к договору– календарного плана, поддельную подпись от имени М.Б.В. в графе «Исполнитель» приложения № к договору - сметы на выполнение работ. После чего данный договор с приложениями Б.А.В. передал юрисконсульту <адрес> дирекции по обслуживанию пассажиров в пригородном сообщении К.О.В..

В конце ноября 2010 года в рабочее время с 8 часов 00 минут до 17 часов 00 минут Б.А.В., находясь на рабочем месте в помещении, расположенном на перроне ж.д. вокзала ст. <адрес> по адресу: <адрес>, ул. <адрес>, и продолжая реализацию своего преступного умысла, направленного на хищение денежных средств, путем обмана, заведомо зная, что работы по договору № № от ДД.ММ.ГГГГ не выполнялись, выполняться М.Б.В. и кем-либо не будут, с помощью компьютерной техники составил подложный Акт приемки-сдачи выполненных работ т/н 14.3175 от ДД.ММ.ГГГГ года, в котором указал ложные сведения о якобы выполненных М.Б.В. работах по договору в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ стоимостью 8000 руб. 00 коп., в котором в строке «Результат работ по договору сдал» неустановленное следствием лицо выполнило поддельную подпись от имени М.Б.В.. После чего Б.А.В. передал подложный акт приемки-сдачи выполненных работ т/н 14.3175 от ДД.ММ.ГГГГ для дальнейшего его согласования и последующего расчета и оплаты в <адрес> дирекцию по обслуживанию пассажиров в пригородном сообщении.

ДД.ММ.ГГГГ из <адрес> дирекции по обслуживанию пассажиров в пригородном сообщении в качестве оплаты работы по подложному Договору № № от ДД.ММ.ГГГГ и подложному Акту приемки-сдачи выполненных работ т/н 14.3175 от ДД.ММ.ГГГГ на банковский счет М.Б.В. № № открытый во внутреннем структурном подразделении № <адрес> ОСБ <адрес> сбербанка России, расположенном по адресу <адрес>, находящемся на территории <адрес>, по платежному поручению № от ДД.ММ.ГГГГ перечислены деньги в сумме 6960 рублей 00 копеек с учетом НДС от суммы 8000 руб. 00 коп., указанной в договоре и акте.

ДД.ММ.ГГГГ, в 17 час. 20 мин., Б.А.В., находясь в <адрес>, во время разговора по сотовому телефону напомнил М.Б.В. об уговоре, состоявшемся между ними в начале февраля 2010 года, и сообщил М.Б.В. о том, что на банковский счет М.Б.В. перечислены денежные средства, которые необходимо М.Б.В. снять и передать ему. В этот же день, ДД.ММ.ГГГГ, около 17 час. 58 мин. по указанию Б.А.В. со своего счета № № Сбербанка РФ, расположенного по адресу <адрес>, на территории <адрес>, М.Б.В. получил денежные средства в сумме 6900 руб. 00 коп., в этот же день, около 18 час. 15 мин. находясь на остановке общественного транспорта «Стадион», расположенной на <адрес>, вблизи <адрес> ОСБ № Сбербанка России, передал Б.А.В. деньги в сумме 6900 руб. 00 коп., принадлежащие ОАО «РЖД», которые Б.А.В. из корыстных побуждений путем обмана похитил, распорядившись похищенными деньгами по своему усмотрению, причинив ОАО «РЖД» ущерб на сумму 6900 руб. 00 копеек».

В апелляционном представлении <адрес> транспортный прокурор <адрес> транспортной прокуратуры С.В.А. выражает свое несогласие с приговором мирового судьи, считая его незаконным и необоснованным и подлежащим отмене ввиду несоответствия выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции. По мнению автора апелляционного представления, приговор мирового судьи содержит существенные противоречия, которые повлияли на решение вопроса о невиновности осужденного. Суд первой инстанции не учел обстоятельства, которые могли существенно повлиять на окончательные выводы. В частности, суд счел доказанным тот факт, что работы по договору № № от ДД.ММ.ГГГГ М.Б.В. не выполнялись, однако признал, что денежные средства по платежному поручению от ДД.ММ.ГГГГ перечислены бухгалтерией ОАО «РЖД» на его банковский счет в качестве оплаты за выполненные работы по указанному договору согласно акту сдачи-приемки выполненных работ т/н 14.3175, которые впоследствии М.Б.В. были переданы Б.А.В. В то же время, по мнению суда первой инстанции, доказательства, представленные стороной обвинения, каждое из них и в совокупности не подтверждают объективную сторону преступления, в частности безвозмездного характера завладения Б.А.В. денежными средствами, и не отражают корыстный мотив субъективной стороны преступления. Данный вывод суда прокурором считал неверным по нижеследующим основаниям.

Сущность мошеннического обмана в данном случае заключается, во-первых, в предоставлении Б.А.В. юрисконсульту К.О.В. заведомо ложных сведений о намерении М.Б.В. выполнять работы по обслуживанию вагонов в парке отстоя в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ, а во-вторых, в составлении подложного акта приемки-сдачи выполненных работ т/н 14.3175 от ДД.ММ.ГГГГ. Суд посчитал показания свидетеля М.Б.В. явно недостаточными для вывода о наличии корыстного мотива и безвозмездного характера завладения Б.А.В. денежными средствами ОАО «РЖД», поскольку не исключается возможность передачи полученных им от М.Б.В. денежных средств третьим лицам, которые фактически выполнили работы предусмотренные договором № № от ДД.ММ.ГГГГ года. Однако, исходя из диспозиции ст. 159 УК РФ и правовой позиции Верховного Суда РФ, изложенной в п. 4 Постановления Пленума от ДД.ММ.ГГГГ № «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате», мошенничество признается оконченным с момента, когда указанное имущество поступило в незаконное владение виновного или других лиц и они получили реальную возможность пользоваться или распорядиться им по своему усмотрению.

Таким образом, завладев денежными средствами ОАО «РЖД» путем получения их от М.Б.В., Б.А.В. получил реальную возможность распорядиться ими по своему усмотрению. Передача денежных средств третьим лицам, выполнившим работы реально либо нет, образует действия, которые совершаются уже после того, как окончен состав преступления и не свидетельствуют о наличии либо отсутствии вины Б.А.В.

По мнению автора апелляционного представления, судом первой инстанции сделан неверный вывод о том, что существенным для дела обстоятельством является установление факта выполнения или соответственно невыполнения работ по договору № № от ДД.ММ.ГГГГ года, тогда как органы предварительного расследования ограничились установлением лишь того обстоятельства, что работы по договору № № от ДД.ММ.ГГГГ не выполнялись М.Б.В. Между тем, обстоятельства, связанные с реальным выполнением работ, указанных в акте сдачи-приемки т/н 14.3175, и их оплаты «на основании заключенных договоров с третьими лицами» в нарушение ст.252 УПК РФ выходят за пределы предъявленного обвинения и не влияют на решение вопроса о наличии в действиях Б.А.В. состава преступления.

Кроме того, суд указал, что представленные стороной обвинения доказательства, не опровергают доводы подсудимого Б.А.В. о том, что работы по договору № № от ДД.ММ.ГГГГ выполнялись лично им. Однако показания ряда свидетелей обвинения о том, что работу по обслуживанию вагонов выполнял лично Б.А.В., сами по себе не свидетельствуют об отсутствии в его действиях состава преступления. Оценку этим показаниям необходимо давать с учетом анализа сведений о должностных обязанностях Б.А.В. и проводников вагонов, полученных путем исследования в судебном заседании соответствующих должностных инструкций. Более того, данные показания противоречат показаниям, данным свидетелями в ходе предварительного расследования. Так из оглашенных в судебном заседании суда первой инстанции показаний свидетелей А.Е.М., Д.О.А., М.О.В., А.П.Н., следует, что работы по обслуживанию вагонов ДД.ММ.ГГГГ никто не производил. Взяв за основу показания этих свидетелей, данные в ходе судебного разбирательства, суд сделал вывод о том, что работы по обслуживанию вагонов в ДД.ММ.ГГГГ выполнялись, но при этом не дал оценку их показаниям на предварительном следствии и не указал, почему показания данных свидетелей, данные на предварительном следствии, не были приняты им во внимание.

Помимо этого, ссылаясь на показания руководителей предприятия - свидетелей З.Д.В., К.С.А., И.О.В., суд первой инстанции в своем приговоре сделал вывод, что не доказано наличие ущерба, причиненного ОАО «РЖД» действиями Б.А.В. В частности, суд указал, что представленные стороной обвинения доказательства подтверждают лишь то обстоятельство, что работы, предусмотренные договором № № от ДД.ММ.ГГГГ года, не выполнялись М.Б.В., но не доказывают того, что эти работы фактически никем не были выполнены, в связи с чем невозможно установить, в чем проявилось причинение ущерба собственнику имущества - ОАО «Российские железные дороги», а поэтому отсутствует корыстный мотив и безвозмездный характер завладения денежными средствами потерпевшего, как признак хищения. Однако, как полагает автор апелляционного представления, показания свидетелей И.О.В., К.С.А. о том, что действиями Б.А.В. ущерб ОАО «РЖД» причинен не был, не могут быть приняты во внимание, поскольку данные лица не являются представителем потерпевшего, их вывод носит субъективный характер. Кроме того, показания указанных лиц опровергаются показаниями представителя потерпевшего Ч.О.Н. и материалами дела. Так, согласно показаниям представителя потерпевшего Ч.О.Н., ущерб ОАО «РЖД» причинен на сумму 6900 рублей, поскольку в соответствии с договором данные деньги были выплачены М.Б.В. за якобы выполненные им работы, которые на самом деле им не выполнялись. В судебном заседании представитель потерпевшего поддержала заявленный гражданский иск на указанную сумму. В соответствии со ст. 42 УПК РФ представитель потерпевшего является участником уголовного судопроизводства, официальным процессуальным лицом, которое наделено правом участия во всех стадиях уголовного судопроизводства и предъявления гражданского иска, тогда как в силу ст. 56 УПК РФ свидетель обладает ограниченными правами. В частности, вопросы причинения ущерба могут быть высказаны свидетелем исходя из личного восприятия ситуации, то есть мнение свидетеля по вопросам причинения либо непричинения ущерба потерпевшему является субъективным, и не может быть положено в основу выводов о наличии либо отсутствии причиненного преступлением ущерба.

Помимо этого суд первой инстанции пришел к выводу, что органами предварительного расследования не установлено, что подразумевается в договоре под «парком отстоя», в связи с чем, не установлены фактические обстоятельства дела, а именно какой вагон и в каком месте должен был обслуживаться М.Б.В., какие работы входят в обслуживание данного вагона и какие именно работы необходимо было выполнить ему по заключенному договору, характер, объем, виды, и продолжительность данных работ, выполнены ли фактически данные работы и в каком объеме, поскольку в договоре № № от ДД.ММ.ГГГГ отсутствуют указания на то, где и какие именно работы должен был выполнять М.Б.В. и какова продолжительность этих работ. Тот факт, что Б.А.В. в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ находился в отпуске, и не мог исполнять трудовые обязанности по обслуживанию вагонов, суд посчитал незначительным обстоятельством, поскольку конкретные условия выполнения работ договором № № от ДД.ММ.ГГГГ не установлены. Однако, по мнению прокурора, данные выводы суда не влияют на доказанность факта невиновности Б.А.В. в совершении мошеннических действий, поскольку данный договор являлся заведомо фиктивным. Кроме того, судом установлено, что «парк отстоя» - условное производственное название, а не конкретное место, соответственно, на стадии предварительного расследования также не могло быть установлено конкретное место выполнения указанных в договоре работ. Более того, неопределенность места и вида работ в договоре свидетельствует о том, что цель подписания договора - получение денежных средств, а не выполнение конкретных видов работ с их последующей оплатой.

В дополнении к апелляционному представлению Пензенский транспортный прокурор Приволжской транспортной прокуратуры В.А. Смирнов считал приговор мирового судьи судебного участка № <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ в отношении Б.А.В. незаконным и подлежащим отмене в связи с существенными нарушениями уголовно-процессуального закона.

Так, согласно протоколам судебных заседаний от 06.05.2013г. и от 10.06.2013г. в судебное заседание не явилась представитель потерпевшего Ч.О.Н., от которой поступило заявление о рассмотрении дела в ее отсутствие. Однако в нарушение положений ст. 272 УПК РФ, судом не было выслушано мнение сторон о возможности судебного разбирательства в отсутствие потерпевшего, постановление о продолжении заседания в отсутствие потерпевшего судом не вынесено. Тем самым, фактически представителю потерпевшего не была предоставлена возможность выступить в прениях сторон.

В нарушение ст. 278 УПК РФ в судебном заседании от 27.08.2013г. государственному обвинителю не была предоставлена возможность первому задать вопросы свидетелям обвинения И.О.В., К.О.В., К.С.А., Г.А.В., З.Д.В., К.В.М. и М.Б.В., вызванных в суд по его ходатайству. Государственный обвинитель смог допросить этих свидетелей лишь после того, как они пояснили суду обстоятельства дела. Причем при допросе свидетеля М.Б.В. государственному обвинителю вообще не было предоставлено право задать вопросы этому свидетелю.

Также полагал, что суд первой инстанции нарушил требования ч.5 ст.292 УПК РФ, поскольку в судебном заседании от ДД.ММ.ГГГГ не остановил адвоката Уянаева А.Х., речь которого содержала сведения об обстоятельствах, не относящиеся к рассматриваемому уголовному делу. В частности, защитник, обращаясь к суду, сказал следующее: «Как Вам известно, в этих стенах когда-то начиналась моя судейская карьера. И мне бы очень хотелось, чтобы такое отношение у меня сохранилось к <адрес> мировым судьям и после вынесения приговора по делу, из-за которого мы здесь собрались». По мнению автора представления, используемые адвокатом выражения следует расценивать как оказание давления на судью, чем нарушен основополагающий принцип уголовного судопроизводства - принцип состязательности сторон.

Помимо этого прокурор обращает внимание на то обстоятельство, что согласно апелляционному постановлению от 11.04.2013г., которым отменено постановление мирового судьи судебного участка №<адрес> от ДД.ММ.ГГГГ о возвращении прокурору в порядке п.1 ч.1 ст.237 УПК РФ уголовного дела по обвинению Б.А.В. в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 159 УК РФ, уголовное дело передано для дальнейшего рассмотрения по существу мировому судье, тогда как ст. 389.20 УПК РФ обязывает апелляционный суд в случае отмены постановления суда первой инстанции принять решение о передаче уголовного дела на новое судебное разбирательство в суд первой инстанции со стадии подготовки к судебному заседанию или судебного разбирательства. Передача дела на дальнейшее рассмотрение в суд первой инстанции положениями УПК РФ не предусмотрена. Исходя из этого, рассмотрение уголовного дела после отмены решения суда первой инстанции апелляционным судом начинается со стадии подготовки к судебному заседанию, то есть заново. Однако при рассмотрении уголовного дела судом в обжалуемом приговоре были приняты за основу доказательства, которые были исследованы в судебном заседании до вынесения постановления от 12.02.2013г. о возвращении уголовного дела прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ. Так в судебных заседаниях 29.04.2013г., 06.05.2013г., 10.06.2013г., 27.08.2013г. в нарушение ст. 272 УПК РФ и ст. 281 УПК РФ свидетели А.Е.М., Д.О.А., М.О.В., А.П.Н., К.О.В., М.Н.В., Н.О.Н. не допрашивались, материалы уголовного дела исследовались только в части тех, в отношении которых заявлялись ходатайства государственным обвинителем 10.06.2013г., однако, в нарушение положений ч. 4 ст. 240 УПК РФ в приговоре суд первой инстанции сослался на доказательства, которые не были исследованы в указанных судебных заседаниях.

В соответствии с вышеизложенным просил на основании ст. 389.15, ст.389.16, ст.389.17, ст.389.20, ч.2 ст. 389.24 УПК РФ приговор мирового судьи судебного участка №<адрес> от 16.09.2013г. в отношении Б.А.В. отменить и направить уголовное дело на новое судебное разбирательство в ином составе суда.

В апелляционной жалобе представитель потерпевшего Ч.О.Н. также просила приговор мирового судьи судебного участка №<адрес> от 16.09.2013г. в отношении Б.А.В. на основании ст. 389.15, ст.389.16, ст.389.20, ч.2 ст. 389.24 УПК РФ отменить и направить уголовное дело на новое судебное разбирательство в ином составе суда, изложив в обоснование своей жалобы доводы, абсолютно идентичные тем, на которые <адрес> транспортный прокурор сослался в своем основном апелляционном представлении.

В судебном заседании заместитель транспортного прокурора Бобков Н.В. доводы апелляционных представлений (основанного и дополнительного) поддержал в полном объеме, просил суд апелляционной инстанции их удовлетворить, приговор мирового судьи от ДД.ММ.ГГГГ в отношении Б.А.В. отменить и направить уголовное дело на новое рассмотрение в ином составе суда. При этом также поддержал доводы апелляционной жалобы представителя потерпевшего.

Представитель потерпевшего (ОАО «РЖД») Ч.О.Н., действующая на основании доверенности, доводы своей апелляционной жалобы поддержала, просила ее удовлетворить. Доводы апелляционного представления (основного и дополнительного) <адрес> транспортного прокурора также поддержала, за исключением обстоятельства проведения судебного разбирательства в суде первой инстанции в ее отсутствие, пояснив, что на своем участии в рассмотрении настоящего уголовного дела она не настаивала, в связи с чем направила мировому судье заявление с просьбой рассмотреть дело в ее отсутствие и выслать в ее адрес копию приговора. Считала, что права и законные интересы потерпевшего судом первой инстанции в ходе судебного разбирательства по настоящему уголовному делу не нарушены.

Оправданный Б.А.В. возражал против удовлетворения апелляционного представления прокурора (основного и дополнительного) и апелляционной жалобы представителя потерпевшего, считая приговор мирового судьи законным и обоснованным. Настаивая на своей невиновности в предъявленном ему обвинении, пояснил, что договор № № от ДД.ММ.ГГГГ между ОАО «РЖД» и М.Б.В., а также акт приемки-сдачи выполненных работ т/н 14.31175 от 30.11.2010г. он не составлял и подписи от имени М.Б.В. в них не подделывал, данные документы в <адрес> ДОП он не предоставлял, и деньги в сумме 6900 рублей от М.Б.В. ДД.ММ.ГГГГ не получал. Работы по обслуживанию вагонов в парке отстоя, обозначенные в договоре № № от 01.11.2010г., в действительности выполнялись лично им, однако никаких денег за эту свою работу, не входящую в его служебные обязанности, он не получал. Со стороны руководства <адрес> ДОП претензий к объему и качеству выполнения работ по обслуживанию вагонов на ст. <адрес> в ДД.ММ.ГГГГ не поступало.

Защитник Уянаев А.Х. считал приговор мирового судьи от ДД.ММ.ГГГГ законным, а доводы апелляционного представления (основного и дополнительного) и апелляционной жалобы представителя потерпевшего необоснованными. Полагал, что обвинение, предъявленное Б.А.В., в ходе судебного разбирательства в суде первой инстанции не нашло своего объективного подтверждения, поскольку доказательств того, что именно Б.А.В. был инициатором составления договора № № от 01.11.2010г. и предоставил его юрисконсульту <адрес> ДОП К., не представлено. Также не представлено ни единого доказательства тому, что именно Б.А.В. с помощью компьютерной техники на своем рабочем месте составил акт т/н 14.3175 о выполнении предусмотренных вышеуказанным договором работ и предоставил его для согласования и последующего расчета и оплаты в <адрес> ДОП. Факт выполнения в договоре и в акте подписей от имени М.Б.В. именно Б.А.В. также не установлен. С доводом прокурора, что неопределенность места и вида работ, указанных в договоре, свидетельствует о том, что целью его подписания явилось именно получение денежных средств, а не выполнение конкретных работ, можно было согласиться лишь при условии, если бы по делу было установлено, что данный договор составил лично Б.А.В. либо инициатива его составления исходила от него. Однако в суде первой инстанции было установлено, что инициатива принятия на работу лиц для обслуживания вагонов по гражданско-правовым договорам исходила от начальника <адрес> ДОП З.Д.В., которая была вызвана растущей переработкой у проводников, что могло повлечь нарушение норм охраны труда и необходимость оплачивать им сверхурочные в двойном размере. Таким образом, утверждение о том, что Б.А.В. заранее разработал преступную схему – это лишь догадки обвинения. Факт передачи денег от М.Б.В. к Б.А.В. подтверждается лишь показаниями самого М.Б.В. и производным от его показаний протоколом проверки этих показаний на месте. Однако показания Б.А.В. имеют такую же юридическую силу, как и показания М.Б.В., то есть показания свидетеля не имеют преимущества перед показаниями обвиняемого, поэтому одних лишь показаний М.Б.В. для объективного и достоверного подтверждения факта передачи им денег Б.А.В. явно недостаточно. Более того, факт передачи денег Б.А.В. вообще не может повлиять на конечный результат, поскольку по делу не установлено наличие ущерба потерпевшему. Обвинение утверждает, что предусмотренную заключенным с М.Б.В. договором работу в действительности никто не выполнял, поэтому был составлен подложный акт приемки-сдачи работ. Однако, по мнению защиты, считать акт приемки сдачи работ подложным нельзя, поскольку указанная в нем информация соответствует действительности. Так при рассмотрении дела в суде первой инстанции было установлено, что фактически работы, предусмотренные этим договором, выполнялись, и, более того, выполнялись самим Б.А.В.. Его показания об этом ничем не опровергнуты, и нашли свое подтверждение в показаниях многочисленных свидетелей, в том числе и свидетелей обвинения. Что касается доводов обвинения о необходимости отнестись к показаниям свидетелей критически, а принять за основу их показания на предварительном следствии, то считал их необоснованными, поскольку следователем вопросы свидетелям заданы были специфичным образом, акцентируя внимание на выполнение работ именно в парке отстоя. А поскольку парка отстоя на ст. <адрес> не существует, то, соответственно, свидетели и отвечали следователю, что в парке отстоя никаких работ никем не выполняться не могло. Однако в ходе судебного разбирательства выяснилось, что «парк отстоя» - это технологический термин, который используется по отношению к вагонам, которые стоят на станции на запасном пути в ожидании рейса, и когда свидетелей спросили, а производились ли вообще работы по обслуживанию таких вагонов, то все они отвечали утвердительно, поскольку неподготовленные вагоны в рейс не выпускались. Исходя из формулировки договора, определить фактический перечень, объем работ и график их выполнения, невозможно. Вместе с тем судом первой инстанции установлено, что претензий к обслуживанию вагонов перед их отправкой в рейс у руководства соответствующих технологических участков не было, поскольку все вагоны были в исправном состоянии, все они были экипированы, вымыты. Таким образом, предусмотренные договором работы выполнялись, и, соответственно ущерба предприятию причинено не было, поскольку деньги были перечислены за фактически выполненную работу, а кто их выполнил – М.Б.В. либо кто-то другой, это не имеет значения. Таким образом, в данном случае отсутствует необходимый признак состава такого корыстного преступления, как мошенничество - наличие ущерба потерпевшему.

Доводы прокурора, изложенные в дополнительном апелляционном представлении, касаемые процессуальных нарушений, допущенных судом первой инстанции, также считал несостоятельными. То обстоятельство, что суд в каждом судебном заседании не обсуждал вопрос о возможности продолжения судебного разбирательства в отсутствие представителя потерпевшего, не является существенным нарушением, влекущим отмену справедливого приговора, поскольку явка либо неявка в суд – это право потерпевшего. Представитель потерпевшего Ч.О.Н. каждый раз извещалась о дате судебного заседания, однако не желала являться в суд, и выразила это свое нежелание в соответствующем заявлении о рассмотрении дела в ее отсутствие. Права и интересы потерпевшей стороны в данном случае не нарушены, никаких ограничений для доступа к правосудию представителю потерпевшего создано не было. Вопреки доводам прокурора, нарушений правил адвокатской этики при рассмотрении дела в суде первой инстанции им допущено не было, давление на судью он не оказывал, его речь не вышла за пределы дозволенного, а то, что каждая сторона в суде пытается доказать свою правоту – это норма. Что касается довода прокурора о том, что после отмены постановления мирового судьи о возврате дела прокурору судебное разбирательство следовало начать сначала, то считал данное обстоятельство формальным нарушением уголовного процесса, не способным повлечь отмену правильного по существу оправдательного приговора, поскольку это обстоятельство не повлияло на объективность рассмотрения дела и не нарушило прав участников процесса. В соответствии с изложенным просил оставить оправдательный приговор в отношении Б.А.В. без изменения, а жалобу представителя потерпевшего и апелляционное представление прокурора - без удовлетворения.

Проверив материалы дела в полном объеме, обсудив доводы апелляционного представления прокурора (основного и дополнительного) и апелляционной жалобы представителя потерпевшего, доводы возражений оправданного и его защитника на апелляционные представление и жалобу, суд апелляционной инстанции пришел к выводу, что нарушений норм материального права судом первой инстанции не допущено, и находит приговор мирового судьи судебного участка № <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ в отношении Б.А.В. законным и обоснованным.

Доводы апелляционного представления и апелляционной жалобы об ошибочности вывода суда первой инстанции о том, что представленные стороной обвинения доказательства как каждое в отдельности, так и в совокупности не подтверждают объективной стороны инкриминируемого Б.А.В. преступления, в частности не отражают наличие у него корыстного умысла и безвозмездного характера завладения денежными средствами потерпевшего, нельзя признать состоятельными по следующим основаниям.

Так, по версии стороны обвинения, Б.А.В., являясь инженером <адрес> дирекции по обслуживанию пассажиров (ДОП) в пригородном сообщении структурного подразделения <адрес> железной дороги – филиала ОАО «РЖД», руководствуясь корыстными побуждениями в начале ДД.ММ.ГГГГ решил путем обмана совершить хищение денежных средств ОАО «РЖД» путем подбора лица и предоставления документов этого лица в <адрес> ДОП с целью составления с ним договора возмездного оказания услуг и последующего составления подложного акта о выполнении этих работ для начисления на расчетный банковский счет этого лица денежного вознаграждения за якобы выполненную работу. Для этой цели Б.А.В. привлек своего знакомого М.Б.В., и, введя его в заблуждение относительно своих реальных намерений, предоставил необходимые документы последнего юрисконсульту <адрес> ДОП К.О.В. для заключения договора на выполнение работ по обслуживанию в парке отстоя в период с 01.11.2010г. по 31.12.2010г. Заведомо зная, что указанные в договоре работы М.Б.В. фактически не выполнялись, Б.А.В. составил подложный акт приемки-сдачи выполненных работ т/н 14.31175 от 30.11.2010г. и передал его для оплаты в <адрес> ДОП, в результате чего на банковский счет М.Б.В. были перечислены деньги в сумме 6960 рублей, которые, согласно ранее достигнутой с подсудимым договоренности, последний снял со своего банковского счета и ДД.ММ.ГГГГ около 18 часов 15 минут на <адрес> передал Б.А.В., распорядившемуся ими по своему усмотрению.

Обосновывая предъявленное Б.А.В. обвинение, орган следствия сослался на договор № № от ДД.ММ.ГГГГ между ОАО «РЖД», в лице начальника Дорожной дирекции по обслуживанию пассажиров в пригородном сообщении И.О.В., и М.Б.В. (с приложениями № и №), согласно которому последний за 8000 руб. 00 коп в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ обязуется выполнить работу по обслуживанию вагона в парке отстоя (т. №, л.д. №), а также на акт приемки-сдачи выполненных работ т/н 14.3175 от ДД.ММ.ГГГГ (т. № л.д. №), утверждая, что именно этот документ явился основанием для незаконной выплаты М.Б.В. по вышеуказанному договору денежных средств в размере 6960 рублей. При этом, согласно заключению почерковедческой экспертизы № от ДД.ММ.ГГГГ, подписи от имени М.Б.В. в указанных выше договоре и акте выполнены не М.Б.В., а другими лицами (т. №, л.д. №).

Также в подтверждение факта перечисления в декабре 2010 года денежных средств в сумме 6960 рублей (заработная плата за ДД.ММ.ГГГГ) со счета <адрес> ДОП на сберегательный счет М.Б.В. в <адрес> отделении Сбербанка РФ № и снятия последним данной денежной суммы с указанного счета ДД.ММ.ГГГГ орган следствия сослался на копию платежного поручения № от ДД.ММ.ГГГГ (т.№, л.д. №), копию сберегательной книжки М.Б.В. (т. №, л.д. №), информацию Сбербанка России о движении денежных средств по счету М.Б.В. № № (т.№ л.д.№) и на заключение бухгалтерской судебной экспертизы № от ДД.ММ.ГГГГ (т. № л.д.№).

Помимо этого в подтверждение вины Б.А.В. в инкриминируемом ему преступлении сторона обвинения ссылалась на показания многочисленных свидетелей, утверждавших, что М.Б.В. на ст. <адрес> никогда не работал, а также на показания самого свидетеля М.Б.В., который в суде первой инстанции также пояснил, что в трудовых отношениях с ОАО «РЖД» он никогда не состоял, никаких договоров с ОАО «РЖД» никогда не подписывал, и на ст. <адрес> никаких работ по обслуживанию вагонов не выполнял. В 2010 году он согласился на предложение Б.А.В. о передаче тому документов для оформления поступления на его (М.Б.В.) сберегательную книжку денежных средств, поскольку Б.А.В. объяснил это необходимостью выплаты зарплаты подчиненным ему работникам. Он передал Б.А.В. свои документы, тот вернул их на следующий день и пояснил, что ежемесячно на его расчетный счет будут поступать деньги, которые он (М.Б.В.) должен будет снимать в отделении Сбербанка РФ и передавать ему (Б.А.В.). ДД.ММ.ГГГГ Б.А.В. позвонил ему по телефону, попросил проверить, не пришли ли на его счет деньги. Узнав, что деньги в сумме 6960 рублей на его счет поступили, он, возможно ДД.ММ.ГГГГ, снял 6900 рублей со своей сберегательной книжки и либо в тот же, либо на следующий день на <адрес> возле здания отделения Сбербанка РФ лично передал их Б.А.В. (т. №). Аналогичные сведения в ходе предварительного следствия свидетель М.Б.В. изложил при проверке его показаний на месте (т. №, л.д. №). Кроме того, в подтверждение показаний свидетеля М.Б.В. сторона обвинения ссылалась на детализацию его телефонных звонков, предоставленную оператором сотовой связи «Мегафон», согласно которой ДД.ММ.ГГГГ в 17:20 час. на абонентский номер М.Б.В. позвонил Б.А.В., продолжительность их разговора составила 35 секунд, после чего в тот же день в 17:58 час. М.Б.В. перезвонил Б.А.В., и между ними состоялся разговор продолжительностью 30 секунд (т. 3, №).

Опираясь на данные доказательства, сторона обвинения пришла к выводу, что Б.А.В. путем обмана завладел денежными средствами ОАО «РЖД» в размере 6900 рублей, то есть совершил мошенничество.

Между тем, целью доказывания в уголовном процессе является установление обстоятельств, при которых было совершено преступление, в точном соответствии с действительными событиями и даче им соответствующей действующему уголовному закону правовой оценки. При этом в силу ч. 2 ст. 14 УПК РФ, подозреваемый или обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность. Бремя доказывания обвинения и опровержения доводов, приводимых в защиту подозреваемого или обвиняемого, лежит на стороне обвинения.

В соответствии с п. 1 примечания к ст. 158 УК РФ под хищением, к коим относится и мошенничество, понимаются совершенные с корыстной целью противоправные безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившие ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества.

Однако в суде первой инстанции не были установлены существенные юридически значимые обстоятельства, позволяющие квалифицировать содеянное как хищение, поскольку все доводы обвинения относительно способа совершения преступления, его мотива и цели, а также характера и размера вреда, причиненного ОАО «РЖД» в результате заключения договора с М.Б.В. от ДД.ММ.ГГГГ года, носят исключительно предположительный характер.

Так, судом первой инстанции достоверно установлено лишь то, что Б.А.В. в октябре 2010 года взял у М.Б.В. документы и предоставил их в Рузаевскую ДОП юрисконсульту К.О.В. для заключения договора на оказание услуг, что данный договор между ОАО «РЖД» и М.Б.В. был заключен, и что по нему последнему были перечислены денежные средства.

Что же касается утверждения органа следствия о том, что при получении документов Б.А.В. ввел М.Б.В. в заблуждение относительно своих преступных намерений, заранее зная, что М.Б.В. работать в ОАО «РЖД» не будет, то помимо показаний самого М.Б.В. данное обстоятельство ничем не подтверждается.

Как утверждает Б.А.В., он действительно в 2010 году по просьбе начальника <адрес> ДОП З.Д.В. подобрал кандидатуру М.Б.В. для выполнения работ на ст. <адрес> на договорной основе, на что последний согласился, в связи с чем и передал ему свои документы (паспорт, свидетельство ИНН, страховое свидетельство Пенсионного фонда РФ и сберегательную книжку), которые он (Б.А.В.)отправил на оформление договора юрисконсульту <адрес> дирекции. При этом он руководствовался лишь желанием помочь мужу своей племянницы М.Б.В. получить дополнительный заработок (т. №).

Согласно ч. 2 ст. 17 УПК РФ никакие доказательства не имеют заранее установленной силы, а в соответствии с ч. 1 ст. 88 УПК РФ совокупность представленных по делу доказательств подлежит оценке с точки зрения достаточности для разрешения уголовного дела.

Исходя их указанных положений закона, в данном случае показания свидетеля М.Б.В. не имеют преимуществ перед показаниями Б.А.В., вследствие чего одних лишь показаний свидетеля М.Б.В. в совокупности с данными о прекращении между ними к моменту возбуждения настоящего уголовного дела родственных отношений явно недостаточно для вывода о том, что Б.А.В. в феврале 2010 года ввел его в заблуждение. По этим же основаниям вызывает сомнение и вывод органа следствия о том, что Б.А.В. ввел в заблуждение юрисконсульта К.О.В. относительно намерений М.Б.В. выполнять работы по обслуживанию вагонов в <адрес> поскольку объективных доказательств этому стороной обвинения не представлено.

В совокупности с письменными доказательствами суд первой инстанции посчитал достоверными показания свидетеля М.Б.В. о том, что перечисленные ему по договору от ДД.ММ.ГГГГ денежные средства он ДД.ММ.ГГГГ передал Б.А.В. Опираясь на данное обстоятельство, автор апелляционного представления указал, что в данном случае о совершении Б.А.В. мошенничества свидетельствует уже сам факт получения им от М.Б.В. денежных средств и наличие у него реальной возможности распорядиться ими по своему усмотрению, а обстоятельства, связанные с реальным выполнением кем-либо указанных в акте приемки-сдачи работ, выходят за пределы предъявленного обвинения и не влияют на состав совершенного Б.А.В. преступления. Однако, вопреки этим доводам автора апелляционного представления, в силу ст. 73 УПК РФ доказыванию подлежат помимо прочих обстоятельств также время и место совершения преступления, форма вины, мотив и способ его совершения. Причем, как указано выше, установление наличия у лица корыстного умысла и безвозмездного характера завладения чужим имуществом, а также наличия имущественного ущерба в результате завладения этим имуществом, является обязательным при доказывании вины лица в совершении хищения.

Между тем, исследованные судом апелляционной инстанции материалы уголовного дела однозначно указывают на то, что все доводы обвинения относительно способа совершения Б.А.В. преступления носят предположительный характер.

В частности, обозначая способ совершения Б.А.В. преступления, орган следствия указал, что введенная последним в заблуждение К.О.В. составила договор № № от ДД.ММ.ГГГГ между ОАО «РЖД» и М.Б.В. с приложениями №, после чего отправила его на ст. <адрес>, где после выполнения в этих документах неустановленным лицом подписей от имени М.Б.В., Б.А.В. передал их юрисконсульту К.О.В.

Однако тот факт, что именно Б.А.В. получил от К. не подписанный М.Б.В. договор № № (с приложениями №), а затем именно он передал Козловой данный договор уже с поддельными подписями от имени М.Б.В., в суде первой инстанции своего объективного подтверждения не нашел. Свидетель К.О.В. (т. №) пояснила, что в ДД.ММ.ГГГГ определенного механизма направления договоров на подписание и их возврата в <адрес> ДОП отработано не было, поэтому договоры направлялись и возвращались либо по почте, либо нарочным, также их могли привезти и оставить в приемной лица, приезжавшие на оперативное совещание. То обстоятельство, что данный договор мог получить на ст. <адрес> именно Б.А.В., а не другое лицо, и что именно Б.А.В. вернул ей этот договор с поддельной подписью М.Б.В., высказаны свидетелем К. лишь в предположительной форме исходя из существовавших на тот период времени способах перемещения документов из <адрес> в <адрес> и обратно, но не применительно к каким-либо конкретным документам (в том числе и к вышеуказанному договору), поэтому суд первой инстанции обоснованно не принял их во внимание.

Таким образом, утверждение Б.А.В. о том, что данный договор он не видел, подписи от имени М.Б.В. в нем не подделывал и обратно в <адрес> юрисконсульту К. его не направлял, ни в суде первой инстанции, ни в суде апелляционной инстанции ничем не опровергнуты.

Также, отображая последовательность действий Б.А.В., образующую способ совершения преступления, орган следствия указал, что в конце ДД.ММ.ГГГГ в рабочее время с 08 до 17 часов на своем рабочем месте он с помощью компьютерной техники составил подложный акт сдачи-приемки выполненных работ т/н 14.3175 от ДД.ММ.ГГГГ года, в котором указал заведомо ложные сведения о якобы выполненных М.Б.В. работах по договору от ДД.ММ.ГГГГ года. Однако данное утверждение стороны обвинения ни в суде первой инстанции, ни в суде апелляционной инстанции своего объективного подтверждения не нашли. Никаких конкретных доказательств тому обстоятельству, что именно Б.А.В. составил вышеуказанный акт и что именно он представил данный акт для оплаты в <адрес> ДОП стороной обвинения не представлено. Так, подписи Б.А.В. в акте сдачи приемки от ДД.ММ.ГГГГ не имеется, компьютерная техника с рабочего места Б.А.В. органом следствия не изымалась и исследованию на предмет составления на ней вышеуказанного акта не подвергалась. Допрошенные свидетели в утвердительной форме не смогли пояснить, что данный акт был составлен именно Б.А.В., показания свидетелей К.О.В. (т. №), З.Д.В. (т. №), К.В.М. (т. №), И.О.В. (т. №), Ч.В.Н. (т. №), К.С.А. (т. №), Г.А.В. (т. №) в этой части не конкретны, не основаны на бесспорных фактических данных и по существу отражают лишь сложившийся на тот период времени механизм осуществления контроля за работой «договорников» и порядок оформления приемки их работы, но не на объективном факте составления этого конкретного акта Б.А.В.. Таким образом, где, когда и кем был изготовлен и передан в <адрес> для последующей оплаты вышеуказанный акт сторона обвинения достоверно не установила.

Кроме того, утверждения стороны обвинения о том, что деньги по платежному поручению № от ДД.ММ.ГГГГ были выплачены М.Б.В. по договору от № № от ДД.ММ.ГГГГ на основании акта сдачи-приемки выполненных работ т/н 14.3175 от ДД.ММ.ГГГГ года, суд первой инстанции абсолютно правомерно подверг сомнению, поскольку указанный в акте предмет договора и дата его составления не совпадают с содержанием договора № №. Так, согласно договору, М.Б.В. должен был в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ выполнить работы по обслуживанию вагона в парке отстоя (т. №), тогда как в акте сдачи-приемки работ идет речь о выполнении работы проводника пассажирских вагонов в <адрес> по договору от ДД.ММ.ГГГГ (т. №). Причем местом составления акта обозначен <адрес>, тогда как фактическая приемка работы, выполненной М.Б.В., по версии обвинения, должна была осуществляться в <адрес>. Однако сам договор от ДД.ММ.ГГГГ и вовсе никак не определяет место проведения обозначенных в нем работ. Таким образом, достоверность и относимость такого доказательства как акт сдачи-приемки выполненных работ т.н.14.31175 от ДД.ММ.ГГГГ года, как и его взаимосвязь с договором № № от ДД.ММ.ГГГГ у суда апелляционной инстанции также вызывает обоснованные сомнения.

Показания свидетелей З.Д.В., К.В.М., Г.А.В. и К.О.В. о том, что несовпадение даты и предмета договора в акте сдачи-приемки имеет место по причине допущенной в акте технической ошибки, суд не может принять во внимание не только по причине их предположительного характера, но и ввиду наличия другого неустранимого стороной обвинения обстоятельства. Как следует из заключения эксперта № от 17.04.2012г., при исследовании реквизитов и рукописных буквенно-цифровых записей подлинника акта сдачи-приемки выполненных работ т.н.14.31175 от ДД.ММ.ГГГГ визуально, под различными углами к источнику освещения с помощью криминалистической лупы, а также в ультрафиолетовых и инфракрасных лучах обнаружено, что в местах написания цифр месяца даты договора имеются следы применения штрихкорректора белого цвета, т.е. имеются признаки технической подделки, а именно, дописка (т. №). Однако ни органом следствия, ни государственными обвинителями при рассмотрении дела в судах первой и апелляционной инстанций данному обстоятельству никакой оценки не дано.

Как уже было сказано выше, обязательными признаками хищения являются безвозмездность, корысть и причинение ущерба собственнику. Однако, как верно установил суд первой инстанции, бесспорные доказательства наличия этих признаков в действиях Б.А.В. при рассмотрении настоящего уголовного дела стороной обвинения представлены не были.

Как обоснованно заметил суд первой инстанции, из содержания договора № № от ДД.ММ.ГГГГ невозможно установить какие именно работы, являвшиеся предметом договора, должен был выполнить М.Б.В., поскольку одной лишь формулировки «обслуживание вагона в парке отстоя» явно недостаточно для того, чтобы определить конкретный вид, объем и характер этих работ, а также место и график их выполнения. Помимо этого, как уже было замечено выше, в договоре не указано место выполнения обозначенных в нем работ, вследствие чего все доводы стороны обвинения о том, что предмет договора касался именно станции Моршанск, а не какой либо иной станции <адрес> железной дороги, носят предположительный характер.

Из показаний допрошенных как в суде первой, так и в суде апелляционной инстанций свидетелей следует, что каждый из них по-своему понимает термин «обслуживание вагона в парке отстоя». Одни свидетели (в основном проводники пассажирских вагонов) утверждали, что в данное понятие входит сопровождение вагона в рейсе, его внутренняя уборка, топка, а также его подготовка к рейсу в виде экипировки водой и углем, мойки вагона снаружи и выполнение мелкого ремонта. Другие свидетели, в частности З.Д.В. и К.В.М., полагали, что «обслуживание вагона в парке отстоя» включает в себя охрану вагона, недопущение в него посторонних лиц, контроль за температурным режимом, за отопительным котлом и т.п., то есть поддержание вагона в рабочем состоянии в период его простоя.

Судом первой инстанции установлено, и нашло свое подтверждение в суде апелляционной инстанции, что инициатором привлечения к обслуживанию вагонов лиц по гражданско-правовым договорам по совету экономиста явился З.Д.В. в связи с ростом переработки у проводников пассажирских вагонов, и сторона обвинения не опровергла данное обстоятельство. Более того, представленная государственным обвинителем в суде апелляционной инстанции справка моторвагонного депо <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ лишь подтверждает эти показания З.Д.В.

Допрошенные как в суде первой, так и в суде апелляционной инстанции свидетели (проводники) подтвердили, что для выполнения работ по уборке платформ от снега и наледи, их очистке, по мойке вагонов снаружи, их охране действительно принимались лица по договорам гражданско-правового характера. При этом как сам Б.А.В., так и все допрошенные в ходе судебного следствия свидетели не отрицали того обстоятельства, что М.Б.В. никаких работ по обслуживанию вагонов на ст. <адрес> не выполнял.

Вместе с тем доводы стороны защиты о том, что работы по обслуживанию вагона по договору от ДД.ММ.ГГГГ выполнялись лично Б.А.В., стороной обвинения не были опровергнуты. В суде не только свидетели защиты П.В.А. (т. №) и К.С.Н. (т.№) подтвердили факт выполнения лично Б.А.В. определенного перечня работ по обслуживанию стоявшего на пути в ожидании рейса вагона (заправки вагона углем и водой в отсутствие экипировщика, помывки вагона снаружи, осуществление мелкого ремонта и т.п.), но и свидетели обвинения также не отрицали, что подобные виды работ нередко выполнял лично Б.А.В. При этом четко обозначить временные рамки выполнения Б.А.В. этих работ ни один из свидетелей с достаточной долей достоверности не смог, но при этом каждый из них не отрицал, что это могло иметь место, в том числе и в ноябре 2010 года. В связи с этим, суд первой инстанции обоснованно отверг доводы обвинения о том, что работы по договору № № от ДД.ММ.ГГГГ на имя М.Б.В. выполнялись только штатными проводниками ст. <адрес>

Что касается довода апелляционного представления о том, что показания свидетелей обвинения А.Е.М., Н.О.Н., Д.О.А., К.О.В., П.О.А., М.Н.В. и М.О.В. (проводников) относительно факта выполнения Б.А.В. каких-либо работ по договору от ДД.ММ.ГГГГ противоречат их же показаниям на предварительном следствии, то его нельзя признать верным, поскольку следователь ограничился выяснением у этих свидетелей лишь факта выполнения М.Б.В. работ по обслуживанию вагона в «парке отстоя», наличие которого на ст. <адрес> эти свидетели отрицали. Между тем посредством допроса свидетелей З.Д.В., Г.А.В. и Ч.В.Н. в суде первой инстанции было установлено, что «парком отстоя», обозначенным в договоре, является не какая-либо обособленная территория, что это лишь условный производственный термин, обозначающий отдельный путь, не используемый под сквозной пропуск поездов, на котором в ожидании рейса стоит подлежащий обслуживанию запасной вагон. Это уточнение оказалось способным существенным образом повлиять на показания свидетелей обвинения, которые, узнав о том, что в действительности подразумевается под «парком отстоя», подтвердили, что работы по обслуживанию вагона, стоявшего на пути в ожидании рейса, действительно производились всегда, в том числе и силами «договорников». Какой-либо конкретной документации, регламентирующей используемую в договоре № № терминологию относительно предмета договора стороной обвинения ни суду первой, ни суду апелляционной инстанций не представлено. В этой связи довод автора апелляционного представления о том, что на стадии предварительного следствия не могло быть установлено конкретное место выполнения работ по договору № № суд апелляционной инстанции находит несостоятельным. При правильном определении органом следствия такого понятия, как «парк отстоя», возможность установления номера вагона, который следовало обслуживать М.Б.В. по вышеуказанному договору, конкретного пути, на котором он находился и в течение какого периода времени была бы достаточно высока.

Исходя из условий договора № №, обозначенные в нем работы фактически можно было выполнять не только в неустановленном месте, но и в неограниченное какими-либо почасовыми, суточными либо недельными рамками время. В этой связи утверждение стороны обвинения о том, что Б.А.В. не мог лично выполнять не предусмотренные его должностной инструкцией дополнительные работы по обслуживанию вагона на ст. <адрес> в ДД.ММ.ГГГГ в связи с тем, что в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ находился в очередном отпуске с выездом за пределы <адрес> (т. №), является несостоятельным, поскольку в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ он имел реальную возможность осуществить либо мойку вагона снаружи, либо заправить вагон углем или водой в отсутствие экипировщика, либо произвести в вагоне мелкий ремонт, поскольку обратное стороной обвинения не доказано. Причем даже если подобные работы Б.А.В. в ноябре 2010 года выполнял лишь в течение одного дня, то, в силу отсутствия в договоре конкретного графика выполнения работ и их объема, предусмотренные договором работы следует считать выполненными, так как мойка вагонов и мелкий ремонт в них осуществляются не ежедневно, а по мере необходимости. То обстоятельство, что мойка вагонов снаружи осуществляется при температуре воздуха не ниже - 10 градусов, в данном случае судом не может быть принято во внимание в качестве опровержения доводов защиты, поскольку стороной обвинения не представлены данные метеосводки за ноябрь 2010 года.

По мнению суда апелляционной инстанции, довод стороны обвинения о том, что Б.А.В. не мог лично выполнять какие-либо работы по договору № № от ДД.ММ.ГГГГ ввиду того, что органом следствия установлено, что в <адрес> он выполнял работы по уборке пассажирской береговой платформы и наружной уборке электропоездов на ст. <адрес> за свою жену по договору № № от ДД.ММ.ГГГГ (т. №), также нельзя признать состоятельным, поскольку в этом договоре тоже не содержится конкретного перечня предусмотренных в нем работ и графика их выполнения, что объективно не исключает возможности выполнения Б.А.В. определенного вида работ в течение одного или нескольких дней в ДД.ММ.ГГГГ по договору № № от ДД.ММ.ГГГГ и также в течение одного либо нескольких дней в ДД.ММ.ГГГГ по договору № № от ДД.ММ.ГГГГ года. В данном случае юридическая безграмотность в составлении обоих договоров не позволяет с четко и однозначно разграничить и проконтролировать факт выполнения работ по каждому из них.

Таким образом, установленная в суде возможность выполнения Б.А.В. вместо М.Б.В. предусмотренных договором № № от ДД.ММ.ГГГГ дополнительных работ, не входящих в круг его должностных обязанностей, позволяла ему рассчитывать на дополнительное вознаграждение своего труда, что ставит под сомнение наличие у него корыстного мотива и безвозмездного характера завладения денежными средствами, перечисленными М.Б.В. по данному договору.

Автор апелляционного представления утверждает, что неопределенность вида и места работ в договоре свидетельствует о том, что целью его подписания является получение денежных средств, а не выполнение конкретных работ, поэтому отсутствие в договоре указания на характер, объем, конкретные виды и продолжительность работ, а также установление факта выполнения данных работ кем-либо и в каком объеме не влияет на доказанность вины Б.А.В., поскольку данный договор заведомо является фиктивным. Между тем эти доводы стороны обвинения суд апелляционной инстанции находит необоснованными, поскольку как достоверно установлено в суде, инициатором заключения подобного договора Б.А.В. не являлся, так как необходимость привлечения к работе по обслуживанию вагонов лицами на договорной основе исходила от руководства <адрес> дирекции пассажирских перевозок, лично Б.А.В. данный договор не составлял и не подписывал, а наличие какого-либо сговора между ним и иными лицами на внесение в содержание данного договора именно таких формулировок не установлено.

Утверждение стороны обвинения, о том, что работы по договору № № от ДД.ММ.ГГГГ вообще никем не выполнялись, также обоснованно отвергнуты судом первой инстанции, поскольку допрошенные в суде руководители предприятия И.О.В., З.Д.В. и К.С.А. утверждали, что в ДД.ММ.ГГГГ недостатков в содержании вагонов на ст. <адрес> выявлено не было, все вагоны были чистыми, убраны внутри и помыты снаружи, своевременно экипированы, не разморожены, не разворованы, поэтому никаких претензий к выполнению работ по обслуживанию вагонов на ст. <адрес> не возникало. Соответственно фактов неисполнения либо ненадлежащего исполнения работ по обслуживанию вагонов в ДД.ММ.ГГГГ на ст. <адрес> установлено не было, что однозначно свидетельствует об отсутствии какого-либо ущерба, причиненного ОАО «РЖД», поскольку денежные средства по договору № № от ДД.ММ.ГГГГ были выплачены за фактически выполненную работу, то есть на возмездной основе. При этом кто именно выполнил данную работу – М.Б.В., Б.А.В. либо кто-то другой, при наличии факта ее возмездной оплаты существенного значения не имеет.

По мнению автора апелляционного представления, вывод суда первой инстанции о недоказанности причинения Б.А.В. ущерба ОАО «РЖД», основанный на показаниях И.О.В. и К.С.А., несостоятелен, ввиду того они не являются представителями потерпевшего, и их показания в этой части опровергаются показаниями представителя потерпевшего Ч.О.Н. и материалами дела. Однако суд не может согласиться с данной позицией обвинения по той причине, что обстоятельства, подлежащие доказыванию, устанавливаются в том числе и посредством допроса свидетелей, причем показания представителя потерпевшего в силу ч. 2 ст. 17 УПК РФ не имеют никаких преимуществ перед показаниями свидетелей. Более того, в отличие от показаний представителя потерпевшей Ч.О.Н., показания допрошенных судом руководителей предприятия более конкретны и обоснованны, тогда как Ч.О.Н. на вопросы сторон как в суде первой, так и в суде апелляционной инстанции не смогла пояснить каким образом ОАО «РЖД» был причинен материальный ущерб в результате произведенной по договору № № от ДД.ММ.ГГГГ выплаты при отсутствии фактических данных о неисполнении предусмотренных данным договором работ. В своих показаниях представитель потерпевшего Ч.О.Н. в качестве обоснования доводов о причинении ущерба предприятию сослалась на заключение эксперта № от ДД.ММ.ГГГГ (т. №), однако данное экспертное заключение всего лишь констатирует факт перечисления на сберкнижку М.Б.В. ДД.ММ.ГГГГ денежных средств в сумме 6960,00 рублей в качестве зарплаты за ДД.ММ.ГГГГ, и факт получения М.Б.В. ДД.ММ.ГГГГ из этой суммы 6900 рублей, что и без каких-либо специальных познаний было установлено как органом следствия, так и судом посредством исследования копии платежного поручения (т. № копии сберкнижки М.Б.В. (т. №), справки отделения Сбербанка России (т. №). Причем вывод эксперта не содержит указания на то обстоятельство, что указанные денежные средства были перечислены М.Б.В. именно по договору № № от ДД.ММ.ГГГГ и на основании акта т.н.14.31175 от ДД.ММ.ГГГГ (т. №). Кроме того, изложенные в заключении эксперта № от ДД.ММ.ГГГГ выводы основаны на исследовании не подлинников, а никем незаверенных копий договора № № от ДД.ММ.ГГГГ и приложений к нему, незаверенной копии акта сдачи-приемки выполненных работ т.н.14.31175 от ДД.ММ.ГГГГ и незаверенной копии платежного поручения № от ДД.ММ.ГГГГ (т. №), что в совокупности с данными заключения эксперта № от ДД.ММ.ГГГГ. о наличии в подлиннике акта т.н.14.31175 от ДД.ММ.ГГГГ признаков технической подделки (т. №) и вовсе свидетельствует о необходимости признания заключения эксперта № от ДД.ММ.ГГГГ недопустимым доказательством.

В соответствии с изложенным вывод суда первой инстанции об отсутствии достаточных доказательств факта причинения ОАО «РЖД» какого-либо ущерба действиями Б.А.В. суд апелляционной инстанции находит обоснованным.

Таким образом, правильно установив фактические обстоятельства уголовного дела, и, дав им верную правовую оценку, надлежащим образом проверив и оценив все представленные стороной обвинения доказательства по делу по правилам ст. 88 УПК РФ, суд первой инстанции пришел к верному выводу о том, что они как каждое в отдельности, так и в совокупности не дают достаточных оснований для вывода о виновности Б.А.В. в совершении инкриминируемого ему преступления.

Учитывая, что все возможности сбора дополнительных доказательств исчерпаны, исходя из положений ч. 3 и ч. 4 ст. 14 УПК РФ и ст. 49 Конституции РФ, согласно которым обвинительный приговор не может быть основан на предположениях, суд первой инстанции вполне обоснованно и законно истолковал все сомнения в виновности Б.А.В. в его пользу и постановил в отношении него оправдательный приговор.

Что касается доводов дополнительного апелляционного представления прокурора о допущенных судом первой инстанции существенных нарушениях норм уголовно-процессуального закона, то суд апелляционной инстанции их также отвергает по следующим основаниям.

Так, по мнению автора дополнительного апелляционного представления, при отмене судом апелляционной инстанции ДД.ММ.ГГГГ постановления мирового судьи от 12.02.13г. о возвращении уголовного дела прокурору (т. №), было допущено нарушение норм ст. 389.20 УПК РФ, поскольку суд апелляционной инстанции постановил передать уголовное дело по обвинению Б.А.В. для дальнейшего рассмотрения по существу в суд первой инстанции, тогда как следовало передать уголовное дело на новое судебное разбирательство в суд первой инстанции со стадии подготовки к судебному заседанию или судебного разбирательства.

Однако данный вывод основан лишь на буквальном толковании п. 4 ч. 1 ст. 389.20 УПК РФ, тогда как анализ нижеприведенных уголовно-процессуальных норм свидетельствует об ошибочности такого толкования.

В силу пункта53.3 статьи5 УПК РФ все определения и постановления суда, за исключением итоговых судебных решений, являются промежуточными судебными решениями. К ним, в частности, относятся вынесенные в ходе судебного разбирательства постановления суда, затрагивающие конституционные права участников уголовного судопроизводства или нарушающие их права на доступ к правосудию и на рассмотрение дела в разумные сроки, а также препятствующие дальнейшему движению дела, которыми уголовное дело не разрешается по существу или не завершается производство в отношении конкретного лица. К таким промежуточным решениям относятся и постановления о возвращении уголовного дела прокурору (часть3 статьи389.2 УПК РФ).

По смыслу уголовно-процессуального закона, предусмотренный статьей389.20 УПК РФ перечень решений, принимаемых судом апелляционной инстанции, не является исчерпывающим (п. 20 постановления Пленума ВС РФ от ДД.ММ.ГГГГ № "О применении норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих производство в суде апелляционной инстанции"), а в отношении промежуточных судебных решений имеет существенные особенности. Несмотря на категоричность формулировки, предусмотренной п. 4 ч. 1 ст. 389.20 УПК РФ, при отмене промежуточного решения, в отличие от итогового, не всегда существует необходимость передачи дела на новое судебное разбирательство мировому судье другого судебного участка. Когда в ходе судебного разбирательства суд первой инстанции необоснованно возвращает дело прокурору, суд второй инстанции вправе принять решение о передаче дела в суд первой инстанции для продолжения судебного разбирательства без указания конкретной его стадии. Такую позицию разделяют ведущие юристы Российской академии правосудия, в том числе ее ректор Е.В.В. (Апелляция в уголовном судопроизводстве: научно-практическое пособие/ Под общ. ред. Е.В.В.. – М.: «Издательство «Право», 2013. – с. 278-282).

Необходимость в передаче дела на новое судебное разбирательство со стадии подготовки к судебному заседанию или судебного разбирательства может иметь место лишь при наличии таких неустранимых нарушений фундаментальных основ уголовного судопроизводства, когда все проведенное судом первой инстанции судебное разбирательство до вынесения промежуточного решения оказывается юридически ничтожным (например, когда дело рассмотрено незаконным составом суда, или с нарушением правил подсудности, или в отсутствие обвиняемого в случаях, когда его участие было обязательным, либо было нарушено право обвиняемого на защиту, или когда обвиняемому, потерпевшему или свидетелям не были разъяснены их права и т.п.). В данном конкретном случае таких неустранимых нарушений уголовного процесса судом апелляционной инстанции при отмене постановления мирового судьи от ДД.ММ.ГГГГ о возвращении уголовного дела прокурору установлено не было, поэтому необходимости в повторении судом первой инстанции всего ранее проведенного судебного следствия, в том числе повторного допроса свидетелей, не имелось, поскольку это привело бы к необоснованному и неоправданному затягиванию судебного разбирательства и нарушению разумного срока уголовного судопроизводства.

Таким образом, после отмены состоявшегося промежуточного решения суда первой инстанции о возвращении уголовного дела прокурору, мировой судья обоснованно продолжил судебное разбирательство с той стадии, на которой им было вынесено отмененное вышестоящей инстанцией постановление, поэтому довод прокурора о том, что приговор мирового судьи от ДД.ММ.ГГГГ в нарушение ст. 240 УПК РФ основан на доказательствах, не исследованных в судебном заседании, несостоятелен. Как следует из протокола судебного заседания, свидетели А.Е.М., Д.О.А., М.О.В., А.П.Н., К.О.В., М.Н.В., Н.О.Н. были допрошены судом первой инстанции в судебных заседаниях от ДД.ММ.ГГГГ (т. №) и от ДД.ММ.ГГГГ (т. №), нарушений уголовно-процессуального закона при их допросе нарушено не было, необходимости в их повторном допросе после вступления в процесс другого государственного обвинителя, который об этом не ходатайствовал, не было, поэтому суд обоснованно сослался на показания вышеперечисленных свидетелей в приговоре.

Вопреки доводам прокурора, в судебном заседании от ДД.ММ.ГГГГ свидетели И.О.В., К.О.В., К.С.А. Г.А.В., З.Д.В. К.В.М. и М.Б.В. не допрашивались (т. №). Однако, как следует из протокола судебного заседания, данные свидетели были допрошены судом ДД.ММ.ГГГГ по правилам, предусмотренным ст. 278 УПК РФ (т. №). Причем установленная ч. 3 ст. 278 УПК РФ очередность допроса этих свидетелей сторонами была соблюдена, поскольку возможность задать вопросы указанным свидетелям первым была предоставлена именно государственному обвинителю. То обстоятельство, что эти вопросы государственный обвинитель задал свидетелям лишь после того, как они дали суду пояснения, вполне согласуется с процессуальными нормами, поскольку после разъяснения свидетелю его прав, обязанностей и ответственности председательствующий должен предложить свидетелю рассказать все, что ему известно о преступлении, и только в тех случаях, когда свидетель рассказывает об обстоятельствах, не относящихся к делу, или затрудняется рассказать об известных ему обстоятельствах, ему могут быть поставлены конкретные вопросы в соответствии с предусмотренной ч. 3 ст. 278 УПК РФ очередностью. Аналогичной позиции относительно порядка допроса свидетеля придерживаются и авторы профессионального комментария ведущих юристов России, в том числе Председатель Верховного Суда РФ Л.В.М. (Научно-практический комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / под общ. ред. Л.В.М.; науч. ред. Б.В.П.. – 4-е изд., перераб. и доп. – М.: Юрайт-Издат, 2008. - с. 754).

Довод дополнительного апелляционного представления о том, что сторона обвинения была лишена возможности задать вопросы свидетелю М.Б.В., противоречит материалам уголовного дела. Так из протокола судебного заседания от ДД.ММ.ГГГГ (т. №) следует, что первым данному свидетелю задавал вопросы именно государственный обвинитель. При дополнительном допросе свидетеля М.Б.В. в судебном заседании от ДД.ММ.ГГГГ (т. №) вновь вступивший в дело государственный обвинитель также располагал возможностью задать вопросы этому свидетелю, однако этим своим правом он не воспользовался. Каких-либо препятствий в допросе свидетеля М.Б.В. государственному обвинителю создано не было, о чем также объективно свидетельствует отсутствие в протоколе судебного заседания возражений против действий председательствующего в порядке ч. 3 ст. 243 УПК РФ.

По мнению суда апелляционной инстанции, доводы автора дополнительного апелляционного представления о нарушении при рассмотрении уголовного дела в отношении Б.А.В. прав потерпевшего, являются несостоятельными. По смыслу закона (постановление Пленума Верховного Суда РФ от ДД.ММ.ГГГГг. N17 "О практике применения судами норм, регламентирующих участие потерпевшего в уголовном судопроизводстве"), участие потерпевшего во всех судебных заседаниях и в прениях сторон в силу ст. ст. 42, 44, 45 УПК РФ является его правом, а не обязанностью. Неучастие потерпевшего в судебных заседаниях должно носить добровольный характер. В целях обеспечения защиты потерпевшим своих прав и законных интересов в судебном разбирательстве суд обязан известить его о дате, времени и месте судебных заседаний, поскольку потерпевшему на любом этапе уголовного судопроизводства должна быть предоставлена возможность довести до сведения суда свою позицию по существу дела и те доводы, которые он считает необходимыми для ее обоснования.

Согласно протоколу судебного заседания от ДД.ММ.ГГГГ (т. №), извещенная о месте и времени судебного разбирательства представитель потерпевшего Ч.О.Н. в суд не явилась, от нее поступило заявление, в котором она просила рассмотреть уголовное дело по обвинению Б.А.В. без ее участия и приговор выслать в ее адрес (т. №). Содержание данного заявления однозначно свидетельствует о нежелании представителя потерпевшего участвовать не только в настоящем судебном заседании, но и во всем судебном разбирательстве по настоящему делу. В соответствии с ч. 2 ст. 249 УПК РФ при неявке потерпевшего суд рассматривает уголовное дело в его отсутствие, за исключением случаев, когда явка потерпевшего признана судом обязательной. В силу ст. 272 УПК РФ суд обсудил вопрос о возможности рассмотрения дела в отсутствие представителя потерпевшего, против чего стороны не возражали. С учетом добровольного волеизъявления представителя потерпевшего и мнений сторон и суд вынес постановление о рассмотрении дела в отсутствие потерпевшего и приступил к исследованию доказательств. После допроса свидетелей обвинения в судебном заседании от ДД.ММ.ГГГГ (т. №) судом повторно обсуждался вопрос о возможности рассмотрения уголовного дела в отсутствие представителя потерпевшего, против чего стороны, как и прежде, не возражали. Между тем, в судебном заседании от ДД.ММ.ГГГГ (т. №) с учетом мнений сторон суд принял решение о вызове представителя потерпевшего в суд для допроса, и ДД.ММ.ГГГГ представитель потерпевшего Ч.О.Н., действующая на основании доверенности, присутствовала в суде и была допрошена сторонами (т. №). Перед началом допроса представителю потерпевшего были разъяснены права, предусмотренные ст. ст. 42,44,45,25 УПК РФ, в том числе и право на участие в судебном разбирательстве дела и в прениях сторон. После отложения данного судебного заседания представитель потерпевшего Ч.О.Н. в суд являться перестала, и, действительно, судом не в каждом последующем судебном заседании обсуждался вопрос о возможности продолжения рассмотрения дела в ее отсутствие. Однако ходатайств от сторон о ее вызове в суд больше не заявлялось, о необходимости признания явки представителя потерпевшего обязательной стороны также не просили, а свое волеизъявление о нежелании участвовать в судебном разбирательстве представитель потерпевшего снова подтвердила в заявлении от ДД.ММ.ГГГГ, поступившем в адрес суда (т. №). Данное обстоятельство представитель потерпевшего Ч.О.Н. подтвердила и в суде апелляционной инстанции, пояснив, что она действительно просила о рассмотрении уголовного дела в ее отсутствие, в судебных прениях участвовать не желала, поэтому ее права и законные интересы при рассмотрении настоящего уголовного дела не ущемлены. Исходя из изложенного, суд апелляционной инстанции приходит к выводу, что ограничений для доступа представителя потерпевшего Ч.О.Н. к правосудию и к реализации ею своих прав и интересов созданы не были, поэтому несоблюдение судом первой инстанции требований ст. 272 УПК РФ в последующих после ее допроса судебных заседаниях не повлияло на постановление законного и обоснованного решения по делу.

Что касается доводов дополнительного апелляционного представления о нарушении при рассмотрении настоящего уголовного дела принципа состязательности сторон ввиду того, что речь адвоката Уянаева А.Х. в прениях сторон следует расценивать как оказание давления на судью, суд апелляционной инстанции находит надуманными. Во-первых, судебная речь любого из участников процесса в прениях сторон всегда содержит в определенных рамках фактор психологического воздействия на судей, поскольку каждая сторона в судебном процессе занята поиском истины и стремится добиться справедливости, заявляя о правомерности своей позиции. Однако любая эмоциональная окраска судебной речи в любом случае ничтожна в отсутствие логики, фактов, юридических аргументов. Во-вторых, допущенные адвокатом Уянаевым А.Х. в прениях сторон речевые обороты, на которые ссылается автор дополнительного апелляционного представления, является всего лишь проявлением ораторских способностей, выражением его субъективного мнения и взглядов, которые не противоречат нормам морали, нравственности и профессиональной этики адвоката. В силу ч. 5 ст. 292 УПК РФ председательствующий вправе останавливать участвующих в прениях лиц, если они касаются обстоятельств, не имеющих отношения к рассматриваемому уголовному делу, а также доказательств, признанных недопустимыми. Между тем, упоминание адвокатом факта осуществления в прошлом его профессиональной юридической деятельности в тех стенах, где рассматривалось настоящее уголовное дело, не имело принципиального значения, поскольку являлось лишь вступительной частью его судебной речи, имеющей своей целью вызвать интерес слушателей и овладеть их вниманием, расположить к себе, завоевать доверие, психологически подготовить их к восприятию содержания главной части, ввиду чего у суда не было необходимости в применении к данному участнику процесса положений ч. 5 ст. 292 УПК РФ.

Таким образом, нарушений норм уголовно-процессуального закона, которые путем лишения или ограничения гарантированных УПК РФ прав участников процесса, несоблюдения процедуры судопроизводства или иным путем повлияли или могли повлиять на постановление законного и обоснованного решения, и в связи с этим влекущих безусловную отмену приговора судом первой инстанции не допущено.

С учетом изложенного суд апелляционной инстанции не усматривает оснований для отмены либо изменения оправдательного приговора в отношении Б.А.В. от ДД.ММ.ГГГГ.

Руководствуясь п. 1 ч. 1 и ч. 2 ст. 389.20, 389.28 УПК РФ, суд апелляционной инстанции

П О С Т А Н О В И Л:

Приговор мирового судьи судебного участка № <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ в отношении Б.А.В. оставить без изменения, а апелляционное представление и апелляционную жалобу – без удовлетворения.

Апелляционное постановление может быть обжаловано в кассационном порядке в течение одного года со дня вступления его в силу непосредственно в президиум Тамбовского областного суда.

Судья апелляционной инстанции - И.В. Сергодеева

Копия верна Судья - И.В. Сергодеева

Секретарь - Т.Н.А.