Гражданский кодекс часть 1

рассмотрев в открытом судебном заседании в апелляционном порядке материалы уголовного дела по апелляционной жалобе защитника Яковлева Е.В. на приговор и. о. мирового судьи судебного участка № 156 Ставропольского судебного района Самарской области, мирового судьи судебного участка № 157 Ставропольского судебного района Самарской области от 15.01.2019 года, которым ФИО1 признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 330 УК РФ, назначено наказание в виде штрафа в размере 7000 рублей. Освобожден от отбывания наказания в связи с истечением срока давности уголовного преследования в соответствии со ст. 78 УК РФ,

у с т а н о в и л:

Приговором и.о. мирового судьи судебного участка № 156 – мирового судьи судебного участка № 157 Ставропольского судебного района Самарской области от 15.01.2019 года ФИО1 признан виновным в самоуправстве без отягчающих квалифицирующих обстоятельств, то есть в самовольных действиях, совершенных им вопреки установленному законом или иным нормативным правовым актом порядку, оспариваемых с точки зрения их правомерности гражданином Потерпевший №1 и причинивших последнему существенный вред.

Согласно выводам, изложенным в приговоре суда I инстанции, указанное выше преступление небольшой тяжести совершено в период с начала августа 2016 года до ДД.ММ.ГГГГ в доме <адрес> при следующих обстоятельствах.

В указанный выше период ФИО1, действуя вопреки вступившему в законную силу решению Ставропольского районного суда <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ, самовольно, без ведома собственника названного выше дома Потерпевший №1(своего отца), вывез из этого дома перечисленное в приговоре оборудование и иное имущество на общую сумму 539.851,6 руб., которым впоследствии распорядился по собственному усмотрению. Согласно выводам суда, эти действия ФИО1, правомерность которых оспаривается Потерпевший №1, причинили последнему существенный имущественный вред.

Предусмотренный ст. 78 УК РФ 2-годичный срок давности привлечения осужденного к уголовной ответственности за совершение инкриминируемого ему самоуправства истек в 00 часов ДД.ММ.ГГГГ – в период досудебного производства.

В заседании суда I инстанции, как и в стадии дознания, ФИО1 не признавал выдвинутого против него обвинения, указывая, что вывез из построенного лично им дома только свое собственное оборудование и имущество, которое ранее – полагая, что потерпевший Потерпевший №1 (его отец), согласно своему обещанию, впоследствии подарит ему дом вместе с земельным участком – приобретал и устанавливал в этом доме на личные средства без какого-либо материального участия потерпевшего. При этом его действия, указанные в обвинении, не были связаны с демонтажом и вывозом какого-либо неотделяемого имущества или оборудования, а потому не были связаны с причинением какого-либо ущерба самому жилому дому как непосредственному объекту права собственности потерпевшего.

В основной и дополнительной апелляционных жалобах защитник осужденного – адвокат Яковлев Е.В., выражая несогласие с обвинительным приговором суда I инстанции, просит отменить его в полном объеме как незаконный и необоснованный; вынести по уголовному делу в отношении ФИО1 новый – оправдательный – приговор; оставить без удовлетворения гражданский иск, заявленный потерпевшим в уголовном деле; признать за ФИО1 право на реабилитацию.

Доводы в обоснование изложенных выше требований подробно изложены в жалобах и, в частности, заключаются в следующем:

1. Утверждения осужденного ФИО1 о его праве собственности на имущество и оборудование, вывезенное им из дома своего отца, не противоречат материалам гражданского дела, а равно вынесенному по этим материалам гражданско-правовому решению Ставропольского районного суда Самарской области от 26.06.2015 года, на которое делается прямая ссылка в обвинении ФИО1, изложенном как в обвинительном акте по уголовному делу, так и в обжалуемом приговоре суда I инстанции;

2. Напротив, право собственности потерпевшего Потерпевший №1 на то же самое имущество и оборудование ни указанным выше гражданско-правовым решением, ни какими-либо иными доказательствами в стадии дознания и в суде I инстанции не было объективно подтверждено и достоверно установлено. Более того, оформление на свое имя права собственности на дом, фактически построенный и оборудованный осужденным на собственные средства, было в порядке гражданско-правого судопроизводства признано неосновательным обогащением потерпевшего за счет осужденного на сумму, превышающую 5 миллионов рублей. Упомянутое выше решение суда от 26.06.2015 года, устанавливающее данное фактическое обстоятельство, вступило в законную силу. По этой причине и ввиду того, что обвинительный приговор не может быть основан на предположениях, вывод суда I инстанции о причинении потерпевшему существенного вреда в результате действий осужденного, распорядившегося своим собственным имуществом, а не имуществом потерпевшего, следует считать заведомо необоснованным.

3. Неустановление факта причинения потерпевшему существенного имущественного вреда как обязательного конструктивного признака уголовно наказуемого самоуправства свидетельствует об отсутствии в действиях осужденного ФИО1 состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 330 УК РФ.

В письменных возражениях на апелляционную жалобу представитель потерпевшего – адвокат Курнев И.А. – просит признать приговор суда I инстанции в отношении ФИО1 законным и обоснованным, а апелляционную жалобу оставить без удовлетворения как немотивированную и безосновательную.

В обоснование возражений адвокат Курнев И.А. ссылается на обобщенную практику судов Самарской области по гражданско-правовым спорам о разделе имущества, совместно нажитого супругами в браке, а также на то обстоятельство, что осужденный ФИО1 ранее был заведомо ознакомлен с законным порядком разрешения семейных имущественных споров, равно как и с порядком обжалования и исполнения судебных решений по таким спорам, однако, действуя вопреки этому порядку и «не удовлетворившись» размером денежной суммы, взысканной в его пользу по решению Ставропольского районного суда Самарской области от 26.06.2015 года, самовольно и тайно от потерпевшего Потерпевший №1 вывез из дома последнего оборудование и иное имущество на крупную сумму, чем самоуправно (если не путем «хищения») привел дом в состояние «фактически нежилого» и заведомо причинил потерпевшему как собственнику дома существенный вред (какое-либо фактическое и/или юридическое обоснование утверждения о том, что в результате действий осужденного дом – как непосредственный объект права собственности потерпевшего – полностью или хотя бы частично утратил признаки «жилого дома», учитываемые при введении строения в эксплуатацию и при государственной регистрации прав на недвижимость, в письменных возражениях адвоката Курнева И.А. отсутствует).

В судебном заседании осужденный ФИО1 виновным по предъявленному ему обвинению себя не признал и, настаивая на оправдании ввиду отсутствия в его действиях состава преступления, поддержал доводы, изложенные в апелляционной жалобе его защитника, одновременно заявив при этом о своём категорическом несогласии с нереабилитирующим разрешением его уголовного дела ввиду истечения сроков давности.

Защитник осужденного – адвокат Яковлев Е.В. – в судебном заседании, поддерживая доводы апелляционных жалоб, просил об отмене обвинительного и о вынесении оправдательного приговора в отношении ФИО1 с принятием соответствующего решения по гражданскому иску в уголовном деле.

Потерпевший Потерпевший №1 и его представитель – адвокат Курнев И.А. – в судебном заседании просили оставить приговор суда I инстанции в отношении ФИО1 без изменения, а апелляционную жалобу без удовлетворения по основаниям, указанным в письменных возражениях.

Прокурор – старший помощник прокурора Ставропольского района Самарской области Юдахин В.В. считал, что оснований для отмены приговора суда в отношении ФИО1 и удовлетворения апелляционной жалобы не имеется.

Выслушав участников судебного разбирательства и проверив материалы уголовного дела с учетом положений ч. 1 ст. 389.19 УПК РФ, суд апелляционной инстанции считает, что обжалуемый приговор суда I инстанции в отношении ФИО1 подлежит отмене по следующим основаниям.

Согласно положениям ст. ст. 297, 322 УПК РФ, вынесенный мировым судьей приговор должен соответствовать требованиям главы 39 УПК РФ о его законности, обоснованности и справедливости, то есть должен быть постановлен в соответствии с требованиями УПК РФ и на основе правильного применения уголовного закона.

Согласно п. 2 ст. 389.15 и ч. 1 ст. 389.22 УПК РФ, существенные и неустранимые в суде апелляционной инстанции нарушения уголовно-процессуального закона, допущенные при постановлении приговора в суде I инстанции, являются основанием к отмене данного приговора.

Исходя из содержания и смысла п. 4 ч. 1 ст. 225 УПК РФ, в обвинительном акте, помимо времени, места, способа, мотивов, целей и последствий инкриминируемого преступления, должны быть указаны и все иные обстоятельства, имеющие значение для данного уголовного дела и, в частности, необходимые для правильной юридической квалификации преступления с учетом особенностей диспозиции применяемой статьи Особенной части УК РФ.

В соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 237, ч. 3 ст. 389.22 УПК РФ существенные нарушения требований уголовно-процессуального закона, допущенные при составлении обвинительного акта и исключающие возможность вынесения судами I и II инстанций итоговых решений по уголовному делу на основе данного акта, являются основанием к возвращению уголовного дела прокурору.

По смыслу ч. 1 ст. 24 УПК РФ, сроки давности, установленные ч. 1 ст. 78 УК РФ (при отсутствии обстоятельств, указанных в ч.ч. 3-5 той же статьи), имеют пресекательный характер для органов либо должностных лиц государства, осуществляющих публичное уголовное преследование и перечисленных в главе 6 УПК РФ.

Единственным участником уголовного судопроизводства, для которого те же сроки не имеют пресекательного значения, является лицо, привлекаемое к уголовной ответственности (подозреваемый, обвиняемый, подсудимый, осужденный), поскольку именно это и только это лицо вправе возражать против его освобождения от ответственности за истечением сроков давности, что, в свою очередь, влечет обязанность органов и должностных лиц государства, указанных в главе 6 УПК РФ, а также суда продолжать судопроизводство по делу в общем порядке вплоть до вынесения итогового решения по правилам ч. 2 ст. 27, ч. 8 ст. 302 УПК РФ.

В соответствии с положениями ст. 90 УПК РФ (в том их толковании, которое изложено в Постановлении Конституционного Суда РФ № 30-П от 21.12.2011 года) преюдициальной силой в уголовном судопроизводстве обладают только фактическиеобстоятельства, установленные вступившим в законную силу судебным решением по гражданскому делу.

При этом любые иные суждения, изложенные в описательно-мотивировочной части такого гражданско-правового решения, и в частности, выводы по вопросам о признании или о непризнании представленных сторонами документов относимыми доказательствами в гражданском деле, сами по себе заведомо не обладают преюдициальным значением ни для органов уголовного преследования, ни для суда, рассматривающего уголовное дело по существу. Произвольный отказ органов уголовного преследования и суда I инстанции от исследования, проверки и учета при разрешении уголовного дела юридически важных доказательств с ошибочной ссылкой на положения ст. 90 УПК РФ – то есть по одной лишь формальной причине признания этих доказательств «неотносимыми» в ранее рассмотренном гражданском деле – влечет последствия, указанные в п. 2 ст. 389.16 УПК РФ, и является грубым нарушением как принципиального правила уголовно-процессуального доказывания, предусмотренного ч. 2 ст. 14 УПК РФ, так и связанных с этим правилом положений ст. ст. 87, 88, 240 УПК РФ.

Так, в отличие от существенно иных правил доказывания в гражданском процессе, положения части 2 ст. 14 УПК РФ устанавливают, что на всех стадиях уголовного судопроизводства обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность. Бремя доказывания публичного обвинения и опровержения доводов (равно как и конкретных документов и любых иных доказательств), приводимых в защиту обвиняемого, лежит на стороне обвинения, то есть на органах и должностных лицах государства, перечисленных в главе 6 УПК РФ.

Как видно из исследованных материалов дела, все перечисленные выше требования закона при составлении обвинительного акта, при вынесении судом I инстанции обвинительного приговора в отношении ФИО1, а также при разрешении судом заявленного в уголовном деле гражданского иска были нарушены. Приходя к указанному выводу, суд апелляционной инстанции, учитывает следующее.

1. Самоуправство отнесено уголовным законом к числу преступлений против порядка управления (глава 32 УК РФ). При этом диспозиция инкриминируемой ФИО1 части 1 ст. 330 УК РФ имеет бланкетный характер и предусматривает ответственность за те действия виновного лица, которые совершаются им не только самовольно, но и вопреки порядку, установленному конкретно определенным законом или иным нормативным правовым актом.

Однако, как видно из обвинительного акта, органы уголовного преследования не установили и в нарушение требований п. 4 ч. 1 ст. 225 УПК РФ не отразили в обвинении ФИО1, каким именно законом или иным нормативным правовым актом должен был определяться надлежащий порядок реализации ФИО1 своих действительных либо предполагаемых правомочий в отношении вывезенного из дома имущества и какие конкретно нормы указанных правовых актов были умышленно нарушены обвиняемым в процессе инкриминируемого ему самоуправства.

Вместо этого в обвинительном акте, как и в описательной части вынесенного позже приговора суда I инстанции, приводится ссылка на судебный акт индивидуального характера – решение Ставропольского районного суда Самарской области от 26.06.2015 года по гражданскому делу о неосновательном обогащении Потерпевший №1 за счет ФИО1 (являющихся, соответственно, потерпевшим и осужденным в настоящем уголовном деле). Между тем указанное судебное гражданско-правовое решение заведомо не является ни законом, ни нормативным правовым актом и, разрешая исключительно материально-правовые вопросы по индивидуальному гражданскому имущественному спору между родственниками, не устанавливает какого бы то ни было порядка управления, являющегося главным объектом посягательств, предусмотренных ст. 330 УК РФ.

Указанный выше недостаток обвинительного акта, оставленный без внимания судом I инстанции, является существенным, препятствует разрешению уголовного дела по существу и влечет необходимость не только отмены приговора, но и возвращения дела прокурору, поскольку суд (в том числе, суд апелляционной инстанции), не являясь органом уголовного преследования, не вправе самостоятельно устанавливать обязательные конструктивные признаки состава инкриминируемого ФИО1 самоуправства, если они не получили отражения в обвинительном акте.

В последний раз в течение сроков давности, установленных ст. 78 УК РФ для преступлений небольшой тяжести, уголовное преследование ФИО1 было прекращено постановлением старшего дознавателя ОД О МВД РФ по Ставропольскому району Самарской области ФИО2 от ДД.ММ.ГГГГ по реабилитирующим основаниям – в связи с отсутствием в действиях подозреваемого состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 330 УК РФ (Т. 2 л.д. 1-5).

Более чем через 4 месяца после этого, а именно, ДД.ММ.ГГГГ указанное выше постановление дознавателя было отменено постановлением заместителя прокурора Ставропольского района Самарской области, который, как следует из текста документа, по собственной инициативе – в порядке осуществления текущего надзора за прекращением уголовных дел – возобновил уголовное преследование ФИО1 без указания обстоятельств, подлежащих дополнительному расследованию, и лишь с одной ничем не мотивированной ссылкой на наличие в действиях подозреваемого состава самоуправства, предусмотренного ч. 1 ст. 330 УК РФ (Т. 2 л.д. 11).

Указанное выше постановление заместителя прокурора района от ДД.ММ.ГГГГ было вынесено по истечении установленного ст. 78 УК РФ срока давности уголовного преследования ФИО1 по ч. 1 ст. 330 УК РФ, истекшего в 00 часов ДД.ММ.ГГГГ при отсутствии обстоятельств, указанных в ч.ч. 3-5 ст. 78 УК РФ, и имевшего заведомо пресекательное значение для прокурора и иных государственных органов и должностных лиц государства, перечисленных в главе 6 УПК РФ (согласно устойчивой правоприменительной практике, не оспариваемой в решениях Конституционного Суда РФ, в указанном выше случае пресекательным для прокурора не являлся только предельный месячный срок, установленный в соответствии с Указанием Генерального прокурора РФ № 267/12 от ДД.ММ.ГГГГ для прокурорской проверки законности и обоснованности реабилитирующего прекращения того или иного уголовного дела, но отнюдь не сроки давности, установленные ст. 78 УК РФ). Заявление подозреваемого ФИО1 о его несогласии с освобождением от уголовной ответственности за истечением сроков давности (Т. 2 л.д. 28), послужившее впоследствии формальным поводом к продолжению производства по уголовному делу, было впервые получено ДД.ММ.ГГГГ – после того, как это же производство было возобновлено с нарушением законных сроков давности по единоличной инициативе должностного лица государства, указанного в главе 6 УПК РФ.

Суд апелляционной инстанции считает, что немотивированное возобновление ранее прекращенного по реабилитирующим основаниям уголовного преследования ФИО1, осуществленное прокурором после истечения установленных для этого сроков давности, не соответствует положениям закона, и в частности: не отвечает требованиям ч. 1 ст. 214 УПК РФ; не соответствует точному содержанию и смыслу ч. 1 ст. 24 УПК РФ, а, кроме того, противоречит прямому запрету, изложенному в ч. 3 ст. 214 УПК РФ (в действующей в настоящее время редакции), и аналогичной позиции, неоднократно выраженной Конституционным Судом РФ в его решениях, которые принимались ранее вплоть до внесения соответствующих изменений в редакцию ч. 3 ст. 214 УПК РФ (см., напр., постановление Конституционного Суда РФ № 4-П от 02.03.2017; определения Конституционного Суда РФ № 300-О от 27.12.2002; № 157-О от 25.03.2004; № 328-О от 05.07.2005; № 459-О от 20.10.2005; № 1635-О-О от 17.12.2009; № 1214-О-О от 23.09.2010; № 1413-О-О от 19.10.2010 и др.).

Отмеченные выше нарушения закона, выразившиеся в немотивированном возобновлении ранее прекращенного по реабилитирующему основанию публичного уголовного преследования ФИО1 за пределами установленных для этого материальным уголовным законом (ст. 78 УК РФ) сроков давности, влекут вывод о заведомом несоответствии обвинительного акта, составленного в период после такого возобновления, требованиям уголовно-процессуального закона.

Данное обстоятельство – наряду с иными недостатками обвинительного акта, отмеченными выше, – препятствовало и препятствует вынесению итогового судебного решения по рассматриваемому уголовному делу и, соответственно, влечет не только отмену приговора суда I инстанции, вынесенного на основании этого обвинительного акта, но и возвращение уголовного дела прокурору в соответствии с положениями п. 1 ч. 1 ст. 237, ч. 3 ст. 389.22 УПК РФ.

3. Из описательной части обжалуемого судебного приговора (см. Т. 2 л.д. 162) видно, что в нарушение положений ч. 1 ст. 240 УПК РФ суд I инстанции при рассмотрении уголовного дела фактически отказался от исследования, проверки и оценки представленных в защиту обвиняемого документов, подтверждающих его личные затраты на приобретение значительной части имущества, перечисленного в тексте обвинительного акта в качестве предмета инкриминируемого самоуправства.

Так, например, по правилам уголовно-процессуального доказывания, предусмотренным ч. 2 ст. 14, ст. ст. 87, 88 УПК РФ, судом не были исследованы и оценены в приговоре документы, представленные в подтверждение права собственности осужденного на ламинат общей стоимостью 147.263 руб. (Т. 1 л.д. 113); котел «Протерм» стоимостью 36.566 руб., водонагревательный бойлер объемом 160 литров стоимостью 18.406 руб., четыре циркулярных насоса «Грундфос» различных модификаций общей стоимостью 16.050 руб., 6-8-10-12-секционные радиаторы отопления общей стоимостью 45.800 руб. (Т. 1 л.д. 98); изготовленную и установленную в доме лестницу стоимостью 201.480 руб. (Т.1 л.д. 121-123, Т. 2 л.д. 88-89); люстру стоимостью 4101,3 рубля, светильник стоимостью 1878,6 рубля (Т. 1 л.д. 105) и т.д.

Отказ суда от исследования и оценки перечисленных доказательств при рассмотрении и разрешении уголовного дела мотивирован приведенными в приговоре ссылками на положения ст. 90 УПК РФ, а также на то, что соответствующие доказательства – согласно описательной части гражданско-правового решения Ставропольского районного суда Самарской области от 26.06.2015 года – «были признаны неотносимыми в ранее рассмотренном гражданском деле».

Между тем применение судом I инстанции положений ст. 90 УПК РФ в описанном выше случае не соответствует точному содержанию и смыслу данной нормы уголовно-процессуального закона.

Преюдициальным значением для суда, рассматривающего уголовное дело, обладают только фактические обстоятельства, установленные вступившим в законную силу судебным решением по гражданскому делу. В частности, единственным преюдициально значимым обстоятельством, которое, действительно, было установлено вступившим в законную силу решением Ставропольского районного суда Самарской области от 26.06.2015 года, является факт неосновательного обогащения Потерпевший №1 (потерпевшего по настоящему уголовному делу) за счет ФИО1 (осужденного по настоящему уголовному делу) на сумму, превышающую пять миллионов рублей (см. Т. 1 л.д. 127-130). Вместе с тем изложенные в описательной части того же гражданско-правового судебного решения оценочные суждения, согласно которым отдельные представленные истцом ФИО1 документы не были признаны относимыми доказательствами в гражданском деле, к числу установленных фактических обстоятельств заведомо не относятся и преюдициального значения в уголовном судопроизводстве не имеют.

Любые доказательства в уголовном деле (в том числе, документы, представленные в защиту обвиняемого) подлежат непосредственному исследованию, всесторонней проверке и оценке органами уголовного преследования и судом по правилам ст. ст. 87, 88, ч. 1 ст. 240 УПК РФ. При этом в силу прямых предписаний ч. 2 ст. 14 УПК РФ бремя опровержения доказательств защиты как недопустимых, неотносимых либо недостоверных лежит на органах и должностных лицах государства, перечисленных в главе 6 УПК РФ, а не на обвиняемом, который вообще не обязан доказывать свою невиновность, и не на суде, ранее рассмотревшем те же доказательства в гражданском деле по правилам гражданско-процессуального доказывания.

Неправильное применение положений ст. 90 УПК РФ и нарушение перечисленных выше правил уголовно-процессуального доказывания могло повлиять и заведомо повлияло как на правильность установления судом I инстанции действительных фактических обстоятельств рассмотренного уголовного дела, так и на разрешение заявленного в уголовном деле гражданского иска.

В целом, с учетом всех изложенных выше обстоятельств обжалуемый приговор суда I инстанции, включая содержащееся в нём решение по гражданскому иску, не может быть признан законным и обоснованным и подлежит отмене по основаниям, указанным в ст. 389.16 и ч. 1 ст. 389.17 УПК РФ.

Ввиду того, что существенные нарушения требований уголовно-процессуального закона, допущенные при составлении обвинительного акта, исключают возможность вынесения судом апелляционной инстанции итогового решения по настоящему уголовному делу на основе данного акта, уголовное дело после отмены обжалуемого приговора суда I инстанции подлежит возвращению прокурору по основаниям, указанным в п. 1 ч. 1 ст. 237 и ч. 3 ст. 389.22 УПК РФ.

В целях устранения препятствий для судебного рассмотрения уголовного дела суд апелляционной инстанции считает необходимым рекомендовать прокурору Ставропольского района Самарской области:

- разрешить вопрос об отсутствии либо наличии оснований для отмены постановления заместителя прокурора того же района от ДД.ММ.ГГГГ(Т. 2 л.д. 11) и связанный с этим вопрос о законности или незаконности продолжения досудебного производства и составления обвинительного акта в отношении ФИО1 в период после ДД.ММ.ГГГГ – за пределами установленных ст. 78 УК РФ сроков давности;

- в случае, если возобновление и продолжение уголовного преследования ФИО1 в период после ДД.ММ.ГГГГ будет признано прокурором возможным и не противоречащим требованиям закона, принять меры к устранению иных недостатков обвинительного акта, отмеченных в настоящем

апелляционном постановлении и, в частности, привести обвинительный акт в соответствие с требованиями п. 4 ч. 1 ст. 225 УПК РФ, правилами квалификации уголовно наказуемого самоуправства, а также с доказательствами обвинения, получение, проверка и оценка которых в стадии досудебного производства

отвечают требованиям ч. 2 ст. 14, ст. ст. 87, 88 УПК РФ.

На основании изложенного, руководствуясь п. 4 ч. 1 и ч. 2 ст. 389.20, ст. ст. 389.22, 389.28 УПК РФ, суд

п о с т а н о в и л:

Основную и дополнительную апелляционные жалобы защитника осужденного – адвоката Яковлева Е.В. – по уголовному делу в отношении ФИО1 удовлетворить частично.

Обвинительный приговор и.о. мирового судьи судебного участка № 156 Ставропольского судебного района Самарской области – мирового судьи судебного участка № 157 Ставропольского судебного района от 15.01.2019 года в отношении ФИО1, осужденного за совершение преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 330 УК РФ – отменить.

Уголовное дело в отношении ФИО1, обвиняемого по ч. 1 ст. 330 УК РФ, возвратить прокурору Ставропольского района Самарской области для устранения препятствий к рассмотрению данного дела судом.

Меру пресечения в отношении ФИО1 на период исполнения настоящего апелляционного постановления оставить без изменения – в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении.

Апелляционное постановление вступает в законную силу немедленно, однако может быть обжаловано участниками судебного разбирательства в президиум Самарского областного суда в кассационном порядке, предусмотренном главой 47.1 УПК РФ.

Судья Ставропольского районного суда

Самарской области /подпись/ М.И. Микшевич