Гражданский кодекс часть 1

Суд апелляционной инстанции по уголовным делам Псковского областного суда в составе: председательствующего Казанцева Д.В., при секретаре Черных Н.В., с участием:

прокурора Комарницкой О.М.,

осужденной М.,

защитников – адвокатов по соглашению Шило А.Ю., Никитина В.Б.,

рассмотрев 6 апреля 2022 года в г. Пскове в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционным жалобам осужденных Б., М. и защитников адвокатов Шило А.Ю., Никитина В.Б. на приговор Псковского городского суда Псковской области от 31 января 2022 года, которым

Б.родившийся *** года в г. ***, ранее не судимый,

осужден по ч.1 ст.176 УК РФ (по преступлению с ООО «Л»») к 360 часам обязательных работ, по ч.1 ст.176 УК РФ (по преступлению с ООО «Х») к 360 часам обязательных работ, на основании ч.2 ст.69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения назначенных наказаний окончательно назначено наказание в виде 400 часов обязательных работ;

М. родившаяся *** года в г. ***, ранее не судимая,

осуждена по ч.5 ст.33, ч.1 ст.176 УК РФ (по преступлению с ООО «Л»») к 300 часам обязательных работ, по ч.5 ст.33, ч.1 ст.176 УК РФ (по преступлению с ООО «Х») к 300 часам обязательных работ, на основании ч.2 ст.69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения назначенных наказаний окончательно назначено наказание в виде 340 часов обязательных работ.

На основании п. «б» ч.1 ст.78 УК РФ, п.3 ч.1 ст.24, ч.8 ст.302 УПК РФ Б. и М. от назначенного наказания освобождены в связи с истечением сроков давности уголовного преследования.

Приговором определена судьба вещественных доказательств.

Заслушав доклад судьи Казанцева Д.В., выслушав выступления осужденной М., адвокатов Шило А.Ю., Никитина В.Б., поддержавших доводы жалоб, прокурора Комарницкой О.М., просившей приговор суда оставить без изменения, суд апелляционной инстанции

УСТАНОВИЛ:

приговором суда Б. признан виновным в том, что являясь руководителем организации, дважды получил кредит путем предоставления банку заведомо ложных сведений о финансовом состоянии организации, при этом деяние причинило крупный ущерб, а М. дважды оказала пособничество в совершении указанных действий.

Преступления совершены в *** году в г. *** при обстоятельствах, установленных судом и подробно описанных в приговоре.

В судебном заседании подсудимые Б. и М. вину в совершении преступлений не признали, указав, что отношения к получению кредитов ООО «Л» и ООО «Х» они не имеют, свидетели обвинения их оговаривают. Б. также показал, что в ходе предварительного следствия оговорил себя.

На приговор суда поступили апелляционные жалобы, в которых:

- осужденный Б. просит об отмене приговора и оправдании, в обоснование приводит доводы о незаконности и необоснованности приговора суда. За совершение тех его действий, которые описаны в приговоре уголовная ответственность по ч.1 ст.176 УК РФ не предусмотрена. Директором ООО «Л» и «Х» являлся Т., однако судом в приговоре указано, что именно он, т.е. Б. являлся руководителем и «фактическим руководителем» данных организаций, при этом субъектом преступления, предусмотренного ч.1 ст.176 УК РФ «фактический руководитель» быть не может. Он не имел полномочий давать Т. указаний касающихся финансово – хозяйственной деятельности предприятий. В деле отсутствуют доказательства, подтверждающие что ООО «Л» и «Х» располагались в здании по адресу ***, а также что он, т.е. Б. владел этим зданием. Судом в приговоре допущено противоречие, согласно которому Т. исполняя указание Б. осознавая подложность предоставляемых в банк бухгалтерских документов, подписал их, однако в дальнейшем суд сделал суждение о том, что фактическое руководство деятельностью ООО «Л» и ООО «Х» осуществлял Б. через номинального руководителя организаций Т., не осведомленного о способах получения данными организациями кредитов (л.47 приговора). Выводы суда о том, что Т. подписал бухгалтерские балансы организаций с заведомо ложными сведениями не соответствуют протоколу осмотра документов от 18 августа 2017 года, копиям бухгалтерских балансов, которые изъяты им *** филиала АО «Банк», которые не содержат подписей Т. как директора предприятий (т.36 л.д.21-223). В приговоре не приведено доказательств того, что он поручал М. подготовку бухгалтерских документов, что при совершении преступлений он действовал из корыстных побуждений. В предъявленном обвинении было указано, что он полученные кредитные денежные средства направил на ведение внешнеэкономической деятельности аффилированных ему организаций, однако в приговоре суд указал, что этими средствами Б. распорядился по своему усмотрению, не приведя каких – либо доказательств в обоснование своих выводов. При этом суд проигнорировал, что данные денежные средства были целевыми, они перечислены директором ООО «Л» и «Х» Т. контрагенту компании «***», договоры с которой были заключены ранее заключения кредитных договоров. Вывод суда о том, что Б. является аффилированным лицом по отношению к ЗАО «У» либо ее директору В. противоречит определению и критерию отношения лица к аффилированному, данному в ст.4 Закона РСФСР от 22 марта 1991 года № 948-1 «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках».

- осужденная М. также просит об отмене приговора суда и оправдании, либо прекращении уголовного преследования в связи с отсутствием в ее действиях состава преступления. Приговор дублирует обвинительное заключение, в обвинении указан один и тот же номер кредитного договора ***/**1, в приговоре же значатся два номера - ***/**1 и ***/**2, что является нарушением требований ст. 252 УПК РФ. Утверждение в приговоре о том, что она выполняла роль пособника, доказательствами не подтверждено, какие – либо фирмы как бухгалтер она не обслуживала, судом в приговоре не приведены сведения при каких обстоятельствах она изготовила бухгалтерские балансы с недостоверными сведениями. Оспаривает утверждение суда о том, что Б. поручал ей организовать подготовку необходимых документов для представления в банк вместе с заявкой о получении кредитов бухгалтерские документы ООО «Л» и «Х», а также то, что она знала о финансовом положении данных организаций. Свидетели С., Т., А. показали, что отчетность с ней не согласовывалась, отчетность этих обществ вела ее заместитель В., свидетель С. – работник банка показала, что общалась в момент получения кредита только с В.. Указанных в обвинении бухгалтерских документов ни Б., ни Т. она не передавала. Показания Т. являются непоследовательными – вначале он говорил, что не помнит, кто готовил документы, потом дал показания, что документы передали М. и В., потом только М. Наличие мотива преступления - иной личность заинтересованности опровергается фактом ее увольнений из ЗАО «Т» в сентябре 2012 года через непродолжительное время после получения кредита. Указывает, что не отказывалась в отличие от В. и Ш. от прохождения полиграфа, при этом В. дала показания о том, как можно исправить убыточный баланс в программе Ехсеl, однако этот факт не заинтересовал ни следствие, ни суд. Неприязнь В. к ней обусловлена назначением ее, а не В. в 2009 году на должность главного бухгалтера ЗАО «Т». Судом положены в основу обвинительного приговора показания свидетелей С.Н., М., С.М., Б., Ш., Р., которые не могли находиться в кабинете бухгалтерии в период подготовки документов для кредита ООО «Л» и «Х», так как их рабочие места были в других кабинетах ЗАО «Т», располагались по другим адресам г. *** и в других городах. Суд также не дал оценки тому факту, что с ноября 2011 года по апрель 2014 года она работала в АО «ПА» главным бухгалтером, что подтверждается записями в трудовой книжке, в ЗАО «Т» она работала по совместительству, при этом суд сослался как на доказательство на договоры на оказание бухгалтерских услуг между ЗАО «Т» и ООО «Л» и «Х», но ни она и никто из работников бухгалтерии ЗАО «Т» не подтвердили факт их наличия. Приводит доводы о необоснованности принятия правоохранительными органами заявления о преступлении от *** филиала АО «Банк» по факту хищения денежных средств ООО «ПД», «Л», «Х», «К» и возбуждении 22 декабря 2017 года уголовного дела при наличии у банка залогового имущества по всем выданным кредитам. Банк имел залог, но не реализовав его, обратился в Следственный комитет, при этом с 2014 по декабрь 2017 года на протяжении 4 лет банк даже не пытался реализовать залоговое имущество, которое было реализовано лишь в 2018 году. Также указывает на понесенные в ходе уголовного преследования моральные страдания, связанные с оглаской данных в средствах массовой информации, осуществлением следственных действий, избранием меры пресечения, оказанным на нее следователями давлении, длительностью уголовного судопроизводства.

- адвокат Шило А.Ю. в отношении своих подзащитных осужденных Б. и М. также просит об отмене приговора суда и оправдании, либо прекращении уголовного преследования в связи с отсутствием в их действиях составов инкриминируемых преступлений. В обоснование приводит доводы, аналогичные доводам апелляционных жалоб Б. и М., а также приводит другие доводы. Оценивая описанные в приговоре суда действия Б. указывает на то, что уголовная ответственность «фактического руководителя» по ч.1 ст.176 УК РФ законом не предусмотрена, привлечение Б. к уголовной ответственности в данном случае является применением уголовного закона по аналогии, что запрещено положениями ст.3 УК РФ и согласуется с позицией ВС РФ изложенной в п.9.1 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15 ноября 2016 г. N 48 "О практике применения судами законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности за преступления в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности», Б. не является субъектом преступления, предусмотренного ч.1 ст. 176 УК РФ. В материалах уголовного дела отсутствуют доказательства подтверждающие нахождение ООО «Л» и «Х» по адресу ***, изъятие в ходе следствия документов из помещений по указанному адресу и относящихся к указанным организациям, не свидетельствует о нахождении организаций по данному адресу. Судом не дано оценки тому обстоятельству, что М. в инкриминируемый период занимала должность главного бухгалтера ЗАО «Т», при этом она никогда не являлась главным бухгалтером ООО «Л» и «Х». Сам по себе факт заключения договоров на оказание бухгалтерских услуг между ООО «Л» и «Х» в лице Т. и ЗАО «Т» в лице Б. не свидетельствует о том, что его исполнение поручено главному бухгалтеру ЗАО «Т» М. Доводы М. о том, что никогда не вела и не контролировала ведение бухгалтерской отчетности ООО «Л» и «Х», а указанные в приговоре договоры на оказание бухгалтерских услуг названным организациям увидела только в ходе предварительного следствия, не опровергнуты. М. являлась сотрудником ЗАО «Т» и занимала должность главного бухгалтера данной организации, в ее обязанности входила организация и ведение финансово - бухгалтерской документации исключительно ЗАО «Т», поручение ей ведения бухгалтерской документации сторонних организаций, в частности ООО «Л» и ООО «Х» является изменением условий трудового договора, которое, в соответствии с положениями ст.72 Трудового кодекса РФ, должно быть оформлено в письменном виде. Однако в материалах дела отсутствуют какие-либо доказательства, свидетельствующие о ведении М. бухгалтерской документации указанных в приговоре обществ, в которых имелась бы подпись М. Несмотря на это суд в приговоре указал, что показаниями свидетелей, письменными материалами дела подтвержден факт ведения бухгалтерии ООО «Л» и ООО «Х» главным бухгалтером М. (л.48 приговора суда), при этом суд не указал, какие конкретно из письменных материалов дела свидетельствуют об этом. М. в ходе предварительного и судебного следствия утверждала, что бухгалтерскими документами организаций ООО «Л» и ООО «Х» занималась заместитель главного бухгалтера ЗАО «Т» В., ее доводы судом не опровергнуты. М. не может быть пособником Б. в совершении преступлений, предусмотренных ч.1 ст.176 УК РФ, поскольку он не является субъектом преступлений, в которых он обвиняется, и не совершал действий, предусмотренных ч.1 ст.176 УК РФ, за которые наступает уголовная ответственность. У М. отсутствует мотив для совершения преступления и таких мотивов судом в приговоре не приведено. Вывод суда о том, что М. организовала деятельность подчиненных ей сотрудников ЗАО «Т» по ведению бухгалтерского учета и финансово-хозяйственной деятельности ООО «Л» и «Х», в связи с чем, она достоверно знала о финансовом положении названных организаций, основан на предположении, так как доказательств того, что М. кому-либо поручала ведение бухгалтерского учета названных организаций или лично его вела, в материалах уголовного дела не имеется, в приговоре суда нет ссылок на доказательства, подтверждающие данный вывод. Никто из сотрудников бухгалтерии не сообщал суду и следствию, что бухгалтерскую отчетность ООО «Л» и «Х» вела М., при этом часть свидетелей пояснила, что финансово - бухгалтерская документация этих организаций находилась на столе заместителя главного бухгалтера ЗАО «Т» В. Суд в приговоре указал, что изготовление бухгалтерских балансов ООО «Л» и «Х» с внесением в них заведомо ложных сведений было произведено при неустановленных следствием обстоятельствах, однако обеспечила это именно М. Делая вывод о том, что данные документы, содержащие заведомо ложные сведения о финансовом состоянии ООО «Л» и «Х» М. передала Т. для подписания и предоставления в *** филиал АО «Банк» с заявкой на получение кредита, тем самым содействовала совершению Б. и Т. преступления предоставлением информации и средств совершения преступления, суд в приговоре обосновал ссылкой на показания директора ООО «Л» и «Х» Т. Однако, судом оставлены без внимания и оценки показания Т. и о том, что все документы, связанные с бухгалтерскими документами обществ ООО «Л» и «Х» ему приносили разные сотрудники бухгалтерии, в том числе, как М. так и ее заместитель В. Аналогичные показания он давал и ходе предварительного следствия. Из показаний свидетелей, сотрудников банка, следует, что они по вопросам предоставления кредита ООО «Л» и «Х» общались с В., что судом оставлено без внимания. Фактически суд признал М. виновной только по факту занимаемой ею должности главного бухгалтера ЗАО «Т». Судом не принято во внимание, что настоящее уголовное дело возбуждено 16 января 2017 года, основанием для возбуждения послужило наличие задолженности по кредиту перед банком у ООО «Л» в размере *** рублей и задолженности по кредиту перед банком у ООО «Х» в размере *** рублей, а также наличие недостоверных данных бухгалтерской отчетности представленных в банк для получения кредита. Однако, ни в ходе доследственной проверки, ни в ходе предварительного и судебного следствия не исследованы такие обстоятельства как наличие по кредитным договорам, указанным в обвинении, залогового имущества и его стоимость. Так по кредитным договорам ООО «Л» и ООО «Х» предоставлено в залог недвижимое имущество - нежилое помещение ЗАО «У», расположенное по адресу: *** стоимостью *** руб., нежилое помещение, расположенное по адресу: ***, пом.*** стоимостью *** руб. Существование названного залогового имущества и его рыночная стоимость удостоверялась банком на момент заключения кредитных договоров. Таким образом, на дату возбуждения настоящего уголовного дела 16 января 2017 года по кредитным договорам, указанным в постановлении о возбуждении уголовного, имелось в наличии имущество, которое по стоимости превышало размер задолженности по названным кредитным договорам, что свидетельствует об отсутствии какого-либо ущерба потерпевшему, во всяком случае, на дату возбуждения уголовного дела. После возбуждения уголовного дела в ходе предварительного следствия данное имущество было реализовано с торгов, а денежные средства были направлены банку. *** филиал ОАО «Банк» не зачислил полученные им денежные средства в счет погашения задолженности по кредитам, указанным в обвинении, т. е. злоупотребил правом, однако оценка данному факту судом не дана. В ходе судебного разбирательства защитой подавались ходатайства о необходимости получения доказательств, направленных на выяснение вышеперечисленных обстоятельств, которые были отклонены судом. Защита указывала, что постановление о возбуждении уголовного дела от 16 января 2017 года (т.1, л.д.1-3) вынесено незаконно и необоснованно, в связи с чем, просила суд дать этому правовую оценку при вынесении приговора по делу, чего сделано не было.

- адвокат Никитин В.Б. в отношении своих подзащитных осужденных Б. и М. также просит об отмене приговора суда и оправдании, либо прекращении уголовного преследования в связи с отсутствием в их действиях составов инкриминируемых преступлений.

В обоснование приводит доводы, аналогичные доводам апелляционных жалоб Б. и М., а также приводит другие доводы. Полагает, что обжалуемый приговор суда ввиду существенного нарушения требований уголовно - процессуального закона, предъявляемых к процедуре собирания, проверки и оценки доказательств, несоответствия выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела, не установления обстоятельств подлежащих доказыванию указанных в ст.73 УПК РФ, неправильного применения уголовного закона и назначения несправедливого наказания является незаконным и необоснованным, вследствие чего подлежит отмене. По мнению защитника, утверждение суда о совершении Б. преступлений при пособничестве М. при описанных в приговоре суда обстоятельствах несостоятельно. В ходе судебного заседания по настоящему делу 18 ноября 2021 года государственным обвинителем были оглашены показания Б., данные им в ходе предварительного следствия 27 июля 2018 года (т.39, л.д.91-98), и эти показания суд положил в основу приговора. Со ссылкой акты Конституционного Суда Российской Федерации, УПК РФ защитник указывает на то, что виновность обвиняемого подлежит установлению только в надлежащем, обязательном для суда, прокурора и иных участников уголовного судопроизводства процессуальном порядке. Защитник полагает, что приговор построен не на совокупности допустимых доказательств, а на основании копий документов, направленных физическими и юридическими лицами в органы внутренних дел до возбуждения уголовного дела, которые с правовой точки доказательствами не являются, а также на заключениях специалиста, следственных действиях, проведенных с нарушением уголовно-процессуального закона. Согласно ст.144 УПК РФ полученные в ходе проверки сообщения о преступлении сведения могут быть использованы в качестве доказательств при условии соблюдения положений статей 75 и 89 УПК РФ. Кроме того, закон предусматривает возможность получения доказательств и посредством иных, помимо указанных в главах 23-27, 37 УПК РФ, действий. Такими действиями является истребование документов, а также их приобщение к делу, но в рамках возбужденного уголовного дела, а не до возбуждения уголовного дела, что имеет место в настоящем уголовном деле. Судом в приговоре в качестве доказательств приведены документы и копии документов, но при этом не учтено, что все данные документы, точнее, их копии, отраженные в обжалуемом приговоре как доказательства, направлены в органы внутренних дел до возбуждения уголовного дела, и по своей сути, в соответствии с главой 19 УПК РФ, являются поводом, а содержащиеся в них сведения служат лишь основанием для принятия решения о возбуждении либо об отказе в возбуждении уголовного дела, и доказательствами являться не могут, вследствие чего в соответствии со ст. 75 УПК РФ являются недопустимыми доказательствами. В приговоре суда в качестве доказательства приведена также копия заключения служебной проверки АО «Банк» по обстоятельствам выдачи кредитов ООО «К», ООО «Х», ООО «Л», ООО «ПД» и причинам образования проблемной задолженности (т.25, л.д. 94-105). Данное доказательство является также недопустимым, так как служебная проверка проведена банком не на основании поручения органов предварительного расследования, а на основании, как указано в вводной части заключения, резолюции директора *** филиала АО «Банк» от 15 июля 2016 года, то есть до возбуждения уголовного дела (т.25, л.д.94). Банком представлено не заключение служебной проверки, которая должная быть проведена по поручению руководителя следственного органа, а иной документ - заключение служебной проверки, проведенной по инициативе самого банка, данный документ следствием не запрашивался, к материалам дела не приобщался, не имеет никакого отношения к делу, вследствие чего является недопустимым доказательством.

По мнению защитника, являются недопустимыми доказательствами протоколы обыска, осмотра, выемки и другие производные от них процессуальные документы и действия произведенные по адресу:*** так как следственные действия и составленные по результатам их проведения протоколы проведены с существенным нарушением уголовно-процессуального закона, регламентирующего в соответствии со ст.ст. 58, 164, 168 УПК РФ участие специалистов, компетентность которых следователем не удостоверялась, они в проведении следственных действий участия не принимали, выступили лишь в роли статистов. Взаимосвязанные положения УПК РФ (ст.ст.164,166,176,177,180,182) с Определением Конституционного Суда РФ от 24 января 2008 г. прямо устанавливают, что в протоколе следственного действия, в том числе, должны быть указаны фамилия, имя и отчество каждого лица, участвовавшего в следственном действии, описываются процессуальные действия в том порядке, в каком они производились, выявленные при их производстве существенные для данного уголовного дела обстоятельства, в каком месте и при каких обстоятельствах были обнаружены предметы, документы или ценности, выданы они добровольно или изъяты принудительно. Все изымаемые предметы, документы и ценности должны быть перечислены с точным указанием их количества, меры, веса, индивидуальных признаков и по возможности стоимости, а также излагаются заявления лиц, участвовавших в следственном действии, эти протоколы допускаются в качестве доказательств, если они соответствуют требованиям, установленным УПК РФ (статья 83 УПК РФ). Отсутствие в протоколах указаний об изъятых в процессе того или иного следственного действия конкретных предметов и документов является невосполнимым обстоятельством и расценивается как отсутствие в деле сведений об источнике их происхождения, что влечет недопустимость данного протокола следственного действия как доказательства.

Также, по мнению защитника, с нарушением закона был произведен допрос в судебном заседании Т., поскольку обвиняемый по уголовному делу, в отношении которого дело прекращено, при производстве допроса в судебном заседании по уголовному делу приобретает в процессе особый статус, который не может быть соотнесен в полной мере ни с правовым положением свидетеля, ни с правовым положением подсудимого, на что обращалось внимание актами Конституционного Суда Российской Федерации от 20 июля 2016 года N 17-П, от 25 апреля 2001 года N 6-П, от 16 декабря 2004 года N 448-О). Исходя из приведенных выше правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации показания Т. также являются недопустимым доказательством, поскольку он был допрошен в судебном заседании по правилам допроса свидетеля, с предупреждением его об уголовной ответственности за отказ и за дачу ложных показаний.

Являются недопустимыми доказательствами заключения специалиста – старшего специалиста - ревизора *** майором полиции С., так как заключения основаны на документах, которые ей в установленном порядке следователем, что следует из постановлений следователя, ей не предоставлялись, кроме того, специалистом сделаны выводы правового характера, что противоречит требованиям ст.80 УПК РФ, так как разрешение вопросов, связанных с оценкой деяния относится к исключительной компетенции органа, осуществляющего расследование, прокурора, суда, но не специалиста (п. 4 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21 декабря 2010 года N 28 «О судебной экспертизе по уголовным делам»). Сделанные специалистом данные выводы получили отражение в постановлении в решении о возбуждении уголовного дела, постановления о привлечении в качестве обвиняемых и в обжалуемом приговоре суда. Из этого следует, что в процессе судебного разбирательства не установлен способ совершения инкриминированных Б. и М. общественно опасных деяний - предоставление в целях получение кредитов в *** филиал ОАО «Банк» недостоверной информации о финансовом состоянии ООО «Л» и ООО «Х», так как единственным доказательством этого, по версии обвинения, являются перечисленные выше заключения специалиста, являющиеся в свою очередь недостоверными и недопустимыми доказательствами.

Судом неправильно применены нормы материального права, поскольку Б. не является субъектом преступления Показания свидетелей в судебном заседании о том, что Б. являлся фактическим руководителем названных ООО даны без всякого обоснования, без ссылок на какие-либо документы. При этом, заявляя о взаимосвязи названных организаций через конечного бенефициара, представитель потерпевшего и свидетели ошибаются. Такого термина в законодательстве не существует, а абзац с определением термина (понятия) бенефициарный владелец на законодательном уровне появился в 2013 году, то есть значительно позже времени совершения инкриминируемых деяний, соответственно, для определения взаимосвязанности названных организаций термин бенефициарный владелец на момент получения кредитных средств не мог быть применен ввиду отсутствия такового. А позднее не мог быть применен в силу положений ст.10 УК РФ. Абзац с определением термина бенефициарный владелец был дополнительно включен в Федеральный закон № 15-ФЗ от 7 июля 2001 года «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма» с 30 июня 2013 г. Федеральным законом от 28 июня 2013 года № 134-ФЗ. В заявлениях на имя начальника УМВД России по *** области руководителей АО «Банк» Т.А. от 22 ноября 2016 года (т.1, л.д.112-114) от 30 ноября 2016 года (т.1, л.д.133-134) нет ни одного намека на такое определение и термина «конечный бенефициар». Понятий «фактический руководитель», «номинальный руководитель организаций» на законодательном уровне также не существует. Из пункта 3 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 декабря 2017 года № 53 « О некоторых вопросах связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» следует, что необходимым условием отнесения лица к числу контролирующих должника является наличие у него фактической возможности давать должнику обязательные для исполнения указания или иным образом определять его действия (пункт 3 статьи 53.1 ГК РФ, пункт 1 статьи 61.10 Закона о банкротстве).

По мнению защитника, не доказано обвинение и в отношении М., поскольку не раскрыто что собой представляют информация и средства совершения преступления, каким образом, в каком виде и кому они предоставлены. Фразы в приговоре, как то: действуя умышленно, из корыстных побуждений, из иной личной заинтересованности, в стремлении получить выгоду неимущественного характера и т.п. скопированы из обвинения, ничем не подкреплены, не имеют отношения к предмету доказывания, в частности, к доказыванию мотива преступлений. Не установлена и не доказана также причинная связь между представлением банку ложных сведений о финансовом состоянии ООО «Л» и ООО «Х» и получением данными организациями кредитов. В приговоре указано, что в соответствии с нормативными документами банка, а именно с пунктом 5.1.9.3 Положения № 67-П, если имеется отрицательная величина чистых активов, финансовое положение заемщика оценивается как плохое, что отрицательно влияет на принятие решения о выдаче кредитных средств, а при наличии отрицательных чистых активов, выдачу кредита для банка необходимо признать невозможной. Но в указанном выше пункте 5.1.9.3 Положения № 67-П таких положений нет, там только говорится о плохом финансовом состоянии заемщика, но ничего не сказано о невозможности выдачи кредита в связи с этим плохим состоянием. Состав преступления, предусмотренный ст.176 УК РФ материальный, в связи с чем, в приговоре суда должно быть отражено не только причинение ущерба в крупном размере как обязательного признака объективной стороны данного состава преступления, но и указана норма права, в соответствии с которой определен крупный ущерб. Указанное же в приговоре суда примечание к ст. 169 УК РФ, на основании которого суд определил крупный ущерб, на момент предъявления обвинения, и тем более на момент вынесения приговора, по указанным выше нормам уголовного закона для данного состава преступления (ч.1 ст.176 УК РФ) не применялось. Применение же данного примечания в редакции уголовного закона на момент совершения инкриминированных Б. и М. общественно опасных деяний недопустимо в силу положений ст. 10 УК РФ. Иными словами, судом для квалификации действий подсудимых и определения в этих целях причиненного ущерба в крупном размере как необходимого элемента состава данного преступления применена не подлежащая применению норма уголовного закона. Следовательно, крупный размер причиненного ущерб не установлен и не доказан в силу применения не подлежащей применению нормы материального права.

Свидетельством отсутствия умысла у ООО «Л» и ООО «Х» на незаконное получение кредитов и на причинение банку материального ущерба является передача в соответствии со ст. 329 ГК РФ в обеспечение исполнения обязательств в залог недвижимого имущества: нежилого помещения ЗАО «У», расположенного по адресу: ***, стоимостью *** руб., нежилого помещения, расположенного по адресу: ***, пом.***, стоимостью *** руб., при этом наличие залогового имущества удостоверялось сотрудниками банка, его оценка произведена лицензированной компанией и была принята банком. Реализация залогового имущества, превосходящего по стоимости размеры полученных кредитов, позволила бы в полном объеме погасить задолженность по кредитам, т.е. не должно и не могло быть и материального ущерба и, соответственно, состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 176 УК РФ, вследствие чего возбуждение уголовного дела является незаконным и необоснованным.

На момент вынесения постановлений о привлечении в качестве обвиняемых и предъявления обвинений Б. и М. в 2018 году сроки давности привлечения к уголовной ответственности истекли, поэтому они незаконно привлечены к уголовной ответственности в нарушение требований ст.78 УК РФ, о чем прямо говорится в пунктах 17 и 18 Постановления Пленума Верховного Суду Российской Федерации от 27 июня 2013 года.

По мнению защитника, все неустранимые сомнения должны быть истолкованы в пользу обвиняемых и подсудимых, указанный конституционный принцип нашел свое четкое выражение в пункте 3 статьи 14 УПК РФ а также в Постановлении Конституционного Суда РФ от 20.04.1999 № 7-П.

На указанные выше обстоятельства защитой обращалось внимание суда первой инстанции, однако судом они не были приняты по внимание, вследствие чего был постановлен незаконный и необоснованный приговор.

Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы апелляционных жалоб, представленные прокурором возражения, заслушав выступления сторон, суд апелляционной инстанции находит приговор подлежащим отмене по следующим основаниям.

Постановленный приговор не соответствует требованиям ст.297 УПК РФ о том, что приговор суда должен быть законным, обоснованным и справедливым, то есть постановленным в соответствии с требованиями Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и основанным на правильном применении уголовного закона.

Согласно ст.389.17 УПК РФ основанием отмены приговора в апелляционном порядке является существенное нарушение уголовно-процессуального закона, которое путем лишения или ограничения гарантированных прав участников уголовного судопроизводства повлияло на вынесение законного и обоснованного судебного решения.

В соответствии с п.1 ч.1 ст.237 УПК РФ основанием для возвращения уголовного дела прокурору является составление обвинительного заключения с нарушением требований Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, что исключает возможность постановления судом приговора или вынесения иного решения на основе данного заключения.

Согласно п. 3 ч.1 ст.220 УПК РФ соответствующим требованиям уголовно-процессуального законодательства будет считаться, в частности, такое обвинительное заключение, в котором существо обвинения изложено с обязательным указанием в полном объеме данных, подлежащих доказыванию и имеющих значение по делу в соответствии с данной квалификацией и требованиями ст.171 УПК РФ.

В соответствии с п. 4 ч.2 ст. 171 УПК РФ в обвинении должны быть указаны описание преступления с указанием времени и места его совершения, иных обстоятельств, подлежащих доказыванию в соответствии с п.п. 1-4 ч.1 ст.73 УПК РФ и юридической квалификацией содеянного; формула обвинения и иные его формулировки должны быть составлены конкретно, с учетом инкриминируемых статей уголовного закона, и содержать достаточно полное изложение фактических обстоятельств преступления.

Отсутствие в обвинительном заключении имеющих значение по делу сведений, обязательных к установлению при обвинении лица в совершении инкриминированного деяния, исключает возможность рассмотрения уголовного дела судом на основании подобного обвинительного заключения. Неконкретизированность предъявленного обвинения препятствует не только определению точных пределов судебного разбирательства применительно к ст.252 УПК РФ, но и ущемляет гарантированное обвиняемому право на защиту, в том числе знать, в чем конкретно он обвиняется (ст.47 УПК РФ).

Обвинительное заключение в отношении Б. и М. не соответствует приведенным выше требованиям ст.171, ст.220 УПК РФ, что препятствовало рассмотрению уголовного дела судом, но оставлено им без внимания.

Согласно обвинительному заключению, Б. обвиняется в совершении двух преступлений предусмотренных ч.1 ст.176 УК РФ, а М. в оказании ему при этом пособничества, то есть содействовала совершению преступлений предоставлением информации и средств совершения преступлений.

В соответствии с диспозицией ч.1 ст.176 УК РФ субъектом данного преступления может являться только индивидуальный предприниматель или руководитель организации.

Согласно материалам уголовного дела и предъявленному обвинению, Б. являлся учредителем и генеральным директором ЗАО «Т», Т. являлся начальником отдела таможенного оформления ЗАО «Т» и директором ООО «Л» и ООО «Х». По указанию и под фактическим руководством Б.Т. оформил получение ООО «Л» и ООО «Х» кредитов в «Банк», а М. подготовила для получения этих кредитов бухгалтерские балансы данных ООО с заведомо ложными сведениями о положительных показателях нераспределенной прибыли.

Квалифицируя действия Б. по ч.1 ст.176 УК РФ как руководителя ООО «Л» и ООО «Х», органами предварительного следствия в обвинительном заключении допущено противоречие, так как одновременно указано на то, что Б. являлся «фактическим руководителем» ООО «Л» и ООО «Х».

Каких – либо положений закона, регулирующих такое «фактическое» руководство, в обвинительном заключении не приведено, при этом оставлено без внимания требования ч.2 ст.3 УК РФ о том, что применение уголовного закона по аналогии не допускается.

В соответствии с постановлением следователя от 2 октября 2019 года по данным фактам получения кредитов в «Банк» в отношении директора ООО «Л» и ООО «Х» Т., с его согласия и по его ходатайству, было прекращено уголовное преследование в совершении двух преступлений, предусмотренных ч.1 ст.176 УК РФ по основанию, предусмотренному п. 3 ч.1 ст. 24 и п.2 ч.1 ст. 27 УПК РФ в связи с истечением давности уголовного преследования (т. 52 л.д.213- 246).

Таким образом, органами предварительного следствия определено, что Т., как директор ООО «Л» и ООО «Х» является исполнителем данных преступлений.

Квалифицируя же действия Б. по двум преступлениям, предусмотренным ч.1 ст.176 УК РФ как исполнителя, органами предварительного следствия проигнорированы требования ч.4 ст. 34 УК РФ согласно которым лицо, не являющееся субъектом преступления, специально указанным в соответствующей статье Особенной части настоящего Кодекса, участвовавшее в совершении преступления, предусмотренного этой статьей, может нести уголовную ответственность за данное преступление только лишь в качестве его организатора, подстрекателя или пособника.

В соответствии с положениями ст.15 УПК РФ, суд не является органом уголовного преследования и лишен возможности принять по делу законное и обоснованное решение с учетом требований ст.252 УПК РФ о пределах судебного разбирательства, поскольку это может ухудшить положение обвиняемых и нарушить их право на защиту.

Кроме того, определяя размер причиненного преступлениями ущерба как крупный, органами предварительного следствия сделана ссылка на примечание к ст.169 УК РФ, при этом оставлены без внимания имевшие место изменения законодательства. На период совершения инкриминируемых преступлений, действительно, при определении размера причиненного ущерба, применительно к ст. 176 УК РФ действовало примечание к ст.169 УК РФ. Однако в дальнейшем, Федеральным законом от 3 июля 2016 года № 325-ФЗ в УК РФ были внесены изменения, согласно которым - примечание к ст.169 УК РФ стало действовать только для ст.169 УК РФ и крупный ущерб был определен в размере *** рублей, и размер крупного ущерба не менялся до настоящего времени; статья 170.2 УК РФ дополнена примечанием, согласно которому в статьях настоящей главы, за приведенными исключениями в которые не входит ст.176 УК РФ, крупным ущербом является сумма, превышающая *** рублей.

Таким образом, уже на момент возбуждения данного уголовного дела действовало примечание к ст.170.2 УК РФ, и, несмотря на то что на период совершения инкриминируемых преступлений действовало примечание к ст.169 УК РФ, примечание к ст.170.2 УК РФ являются более льготным, так как им повышен размер ущерба для признания его крупным, соответственно для квалификации совершенного деяния как преступления.

Описывая действия Б. в процессе совершении преступлений, органами предварительного следствия указано на то, что продолжая реализовывать свой преступный умысел, направленный на незаконное получение кредитов, осуществляя фактическое руководство ООО «Л» и ООО «Х», Б. обеспечил обязательства данных обществ по кредитным договорам путем предоставления через аффилированного ему директора ЗАО «У» В., занимавшую должность заместителя главного бухгалтера ЗАО «Т», неосведомленную о его преступных намерениях, недвижимого имущества ЗАО «У» - нежилых помещений по адресу *** стоимостью *** рублей и *** рублей. Приводя в обвинительном заключении суждение об «аффилированности» диктора ЗАО «У» В., органами предварительного следствия не указано со ссылкой на подлежащий применению закон в силу чего данное лицо обладает таким признаком и в чем это выражается.

Согласно обвинительному заключению, на основании представленных в банк бухгалтерских документов, в том числе содержащих заведомо ложные сведения о финансовом состоянии ООО «Л» и ООО «Х» на заседании кредитных комитетов *** отделения ОАО «Банк», состоявшихся 21 июня 2021 года и 28 августа 2021 года были приняты положительные решения о возможности выдачи кредитов ООО «Л» и ООО «Х», тогда как на основании п. 5.1.9.3 Положения о порядке формирования ОАО «Банк» резервов на возможные потери по ссудам, по ссудной и приравненной к ней задолженности № 67-П, утв. Решением Правления ОАО «Банк» (протокол от 17 июля 2009 года № 48), если имеется отрицательная величина чистых активов, финансовое положение заемщика оценивается как плохое и выдача кредитов банком признается невозможной. Вместе с тем, в приведенной ссылке содержащейся в п.5.1.9.3 Положения отсутствует указание на то, что выдача кредитов банком при таком финансовом состоянии заемщика признается невозможной (т.14 л.д.15).

Несмотря на то, что АО «Банк» с ООО «Л» и ООО «Х» кредитные договоры были заключены в разное время, в обвинительном заключении при описании преступного деяния приведен один и тот же номер договора - ***/**1. Этот номер является номером договора с ООО «Л», договор же банка с ООО «Х» имеет другой номер - ***/**2.

Выявленные недостатки обвинительного заключения не соответствуют нормам уголовно-процессуального закона, препятствуют осуществлению Б. и М. своего права на защиту, ограничивая их и иных участников уголовного судопроизводства в осуществлении гарантированных им прав.

Определение существа обвинения и указание в нем всех фактических данных, подлежащих обязательному доказыванию на стадии досудебного производства, относится к исключительной компетенции следственных органов. Судебное разбирательство проводится только в отношении обвиняемого и лишь по предъявленному ему обвинению. Формулирование обвинения и составление обвинительного заключения является обязанностью органов следствия.

По данному делу обвинительное заключение составлено с существенными нарушениями требований ст.220 УПК РФ, исключающими возможность проведения судебного разбирательства согласно требованиям ст.252 УПК РФ, вынесения законного и справедливого итогового решения.

При таких обстоятельствах приговор в отношении Б. и М. не может быть признан законным и обоснованным, а допущенные нарушения уголовно-процессуального закона не могут быть устранены в судебном заседании. Поэтому в соответствии с п.2 ст.389.15, ст.389.17 УПК РФ, на основании п.7 ч.1 ст.389.20, ч.3 ст.389.22 УПК РФ, приговор подлежит отмене с возвращением уголовного дела прокурору в порядке, предусмотренном ст.237 УПК РФ, для устранения препятствий его рассмотрения судом.

Учитывая, что приговор отменяется по причине нарушения уголовно-процессуального закона, другие доводы апелляционных жалоб рассмотрению не подлежат.

Мера пресечения Б. и М. по делу не избрана.

На основании изложенного, руководствуясь ст.389.13, п.7 ч.1 ст.389.20, ч.3 ст.389.22, ч.1 ст.237, ст.ст. 389.15, 389.17, 389.28 и 389.33 УПК РФ, суд апелляционной инстанции

ПОСТАНОВИЛ:

Приговор Псковского городского суда Псковской области от 31 января 2022 года в отношении Б. и М. отменить.

Уголовное дело возвратить прокурору Псковской области в порядке ст.237 УПК РФ для устранения препятствий рассмотрения его судом.

Апелляционные жалобы осужденных Б., М., адвокатов Шило А.Ю., Никитина В.Б. частично удовлетворить.

Апелляционное постановление может быть обжаловано в кассационном порядке, предусмотренном гл. 47.1 УПК РФ, в течение шести месяцев со дня вступления судебного решения в законную силу в Третий кассационный суд общей юрисдикции через суд первой инстанции. В случае пропуска этого срока или отказа в его восстановлении кассационная жалоба и представление подаются непосредственно в суд кассационной инстанции. Осужденные вправе ходатайствовать об участии в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции, поручить осуществление своей защиты избранному защитнику либо ходатайствовать перед судом о назначении защитника

Председательствующий: