Гражданский кодекс часть 1

рассмотрел в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционной жалобе осужденной ФИО1, дополнений к апелляционной жалобе ФИО1, апелляционной жалобе защитника ФИО11 в интересах осужденной ФИО2, на приговор Советского районного суда г. Махачкалы от <дата>, которым

ФИО1, родившаяся <дата> в г. Махачкала, гражданка РФ, не судимая, проживающая в г. Махачкала по адресу: <адрес>,

ФИО2, родившаяся <дата> в г. Махачкала, не судимая, гражданка РФ,, проживающая в г. Махачкала по адресу: <адрес>,

каждая, признана виновной в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 109 УК РФ, с назначением наказания, каждой, 2 года ограничения свободы.

В соответствии с п. «а» ч. 1 ст. 78 УК РФ ФИО1 и ФИО2 от назначенного наказания освобождены в связи с истечением срока давности.

Приговором разрешены вопросы о мере пресечения и судьбе вещественных доказательств.

Заслушав доклад председательствующего судьи ФИО21, выступления осужденных ФИО1 и ФИО2, их адвокатов ФИО22 и ФИО11, поддержавших апелляционные жалобы и дополнения к ним, мнение прокурора ФИО5, представителя потерпевшего адвоката ФИО24 и потерпевшей Потерпевший №1, полагавших приговор привести в соответствие с определением Пятого кассационного суда общей юрисдикции, оставив приговор суда в части признания осужденных виновными и назначения наказания без изменения, апелляционные жалобы без удовлетворения, суд апелляционной инстанции

у с т а н о в и л :

ФИО1 и ФИО2, каждая, совершили причинение смерти лицу по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения своих профессиональных обязанностей при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре суда.

В апелляционной жалобе и в дополнении к ней осужденная ФИО6 считает полагает незаконным и необоснованным.

Указывает, что причина смерти ребенка – кровотечение или кровоизъятие, судом не установлена. Ссылаясь на противоречивые показания ФИО2 и свидетеля ФИО7, суд в этой части делает непоследовательные выводы. По мнению же многих специалистов, кровотечение могло наступить в результате повреждения сосудов, или малокровие вызвано инфекцией с последующим сепсисом и септическим шоком.

Для устранения таких сомнений суд назначил дополнительную комиссионную судебно-медицинскую экспертизу, но ее не провел. При этом выводы суда о ее виновности основаны на заключении <адрес>вого экспертного учреждения от <дата> за №, с которым суд, назначая другую экспертизу, был не согласен. К тому же специалист-рентгенолог и практик по ультразвуковой диагностике в состав комиссионной экспертизы не входили.

Причины отдачи предпочтения этому заключению, а не заключению эксперта республиканского бюро судебно-медицинской экспертизы №-ГД, выводы которого согласуются с показаниями большинства свидетелей, в приговоре не приведены.

Осужденная подчеркивает, что в заключении № непосредственная причина смерти не установлена, а в заключении №-ГД причиной указана прогрессирующая вирусная инфекция.

По ее мнению, по делу установлено, что катетер, обнаруженный в больнице на уровне аорты, не мог быть тем, который она ввела в пупочную вену, т.к. <дата> его удаляла Абдуллаева еще в родильном доме. Это же подтверждается и рентгенологическими снимками.

Суду следовало критически отнестись к показаниям главного детского хирурга ФИО7 о том, что по поступлению в больницу ребенка с объемом 1/5 – 1/6 части от положенной нормы крови и о том, что если человек теряет около 50 % крови, то жизнь становится под большим вопросом.

По делу непосредственная причина смерти ребенка экспертами Ставропольского бюро СМЭ не установлена.

Суд не дал оценки показаниям свидетеля ФИО7, чьи показания противоречат показаниям подсудимой ФИО2, которая показала, что она удаляла катетер, вставленный ею ребенку в пупочную вену, до того как ребенка увезли ДРКБ, поскольку установлено однозначно, что ребенок в хирургическое отделение ДРКБ поступил с одним катетером.

Суд не учел, что согласно показаниям свидетеля ФИО8, ФИО9 и ФИО10 которые считают причиной смерти поздний неонатальный сепсис, заражение крови, снижение гемоглобина вследствие инфекции.

От назначенного по делу дополнительной судебно-медицинской экспертизы она не отказывалась, но суд его не провел.

Кроме того, ее невиновность подтверждается рентгеноснимками, которые экспертами не исследованы, из указанных снимков усматривается, что тот катетер, который обнаружен на снимках, не является тем катетером, который был введен в ребенка ею в пупочную вену.

При производстве двух экспертиз в Дагестане и Ставрополе не принимали участие специалисты - рентгенологи, поэтому предположительные выводы экспертов комиссионной экспертизы № от <дата> относительно катетера, является ошибочным.

Суд в приговоре не объяснил, почему он дает предпочтение выводы экспертов комиссионной экспертизы № от <дата>, тогда как назначенная судом в <адрес> повторная экспертиза была отозвана самим судом. При этом полагает, что более предпочтительным, исходя из обстоятельств дела, является заключение Дагестанской Бюро СМЭ №-ГД, однако суд первой инстанции не дал оценки указанному заключению, хотя оно соответствует показаниям свидетелей, допрошенных по делу.

Оснований для постановления приговора на основании заключения экспертов комиссионной экспертизы № от <дата> у суда не имелось.

В связи с этим, просит приговор отменить, а ее оправдать.

Защитник ФИО11 в интересах осужденной ФИО13 в апелляционной жалобе, ссылаясь на обстоятельства дела, отмечает, что указанные в приговоре действия ФИО2 были предприняты на фоне ухудшения состояния пациента в условиях крайней необходимости под контролем УЗИ-специалиста. В результате ее действий состояние здоровья ребенка улучшилось, что позволило дождаться прибытия к вечеру того же дня бригады из детской больницы, а ребенку продолжить жизнь еще в течение 9 дней.

По выводам комиссионной судебно-медицинской экспертизы, операция лапароцентез выполнена правильно, без осложнений, под контролем УЗИ специалиста. Причинно-следственной связи между внутрибрюшным кровотечением и наступлением смерти ребенка не усматривается, т.к. после эвакуации крови из брюшной полости и проведенной инфузионной терапией показатели гемодинамики нормализовались.

Приводя содержание показаний свидетелей, защитник считает, что они не подтверждают выводы суда о виновности ФИО13, а напротив, указывают на обратное.

История болезни ФИО12 (умершего ребенка) установленным порядком к делу не приобщена, доставлена следователем по требованию суда в ненадлежащем виде, что не исключает возможности замены или изменения ее целостности.

Патолога - анатомическое исследование трупа Цирульникова не проводилось, причина его смерти в предусмотренном порядке не установлена, что также видно из заключения экспертизы от <дата> за №-ГД.

По мнению ФИО11, содержание заключений служебного расследования от <дата> и внеплановой выездной проверки от <дата> показывает на то, что все выявленные нарушения совершены вне времени, в течение которого ФИО13 контактировала с Цирульниковым, и находятся вне ее компетенции.

Ввиду противоречия в заключениях экспертиз сторона защиты представила суду рецензию доктора наук ФИО14, согласно которому все три заключения признаны несостоятельными, при этом исключено отсутствие причинной связи между действиями ФИО2 и наступившей смертью.

Защитник также обращает внимание на то, что суд вынес постановление о назначении комплексной судебно-медицинской экспертизы для установления в т.ч. причины смерти Цирульникова. Однако, не смотря на неоднократные требования экспертного учреждения, соответствующие учреждения в распоряжение экспертов необходимых данных не представили.

Защитник просит суд отменить незаконный и необоснованный приговор и вынести в отношении ФИО2 оправдательный приговор за отсутствием в ее действиях состава преступления.

В своих возражениях представитель потерпевшей Цирульниковой – адвокат Альдеров просит приговор оставить без изменения, а жалобы – без удовлетворения, указывая, что виновность ФИО1 и ФИО2 подтверждена совокупностью объективно исследованных и изложенных в приговоре доказательств, которым дана надлежащая оценка. Все обстоятельства, имеющие юридическое значение для дела, установлены судом правильно. Доводы апелляционных жалоб являлись предметом проверки суда, и суд обоснованно с ними не согласился.

Рассмотрев материалы уголовного дела и, обсудив доводы апелляционных жалоб, допросив судебно-медицинского эксперта Гаджиева, суд приходит к следующему.

Выводы суда первой инстанции о виновности ФИО6 и ФИО2 в совершении инкриминируемого по приговору преступного деяния соответствуют фактическим обстоятельствам дела и основаны на исследованных в судебном заседании доказательствах, которые полно изложены и надлежащим образом оценены в приговоре.

Судебное разбирательство по делу проведено объективно и всесторонне, с соблюдением требований УПК РФ о состязательности и равноправии сторон и выяснением всех юридически значимых для правильного разрешения уголовного дела обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу, а сторонам суд создал необходимые условия для исполнения их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных прав, которыми они фактически воспользовались.

Сведений о том, что судебное разбирательство проводилось предвзято либо с обвинительным уклоном, и что суд отдавал предпочтение какой-либо из сторон, из материалов уголовного дела не усматривается.

В приговоре дана правильная оценка всем исследованным доказательствам как в отдельности, так и в совокупности, приведены убедительные аргументы принятых решений по этим вопросам, с которыми суд полагает необходимым согласиться.

Вопреки утверждению в жалобах, виновность осужденных в содеянном, как это правильно указано в приговоре и усматривается из дела, не смотря на отрицание ими в судебном заседании вины, объективно подтверждается в частности следующими доказательствами:

- показаниями подсудимой ФИО26 о том, что <дата> она дежурила в детском отделении, где был ребенок Цирульниковой. Состояние здоровья ребенка ухудшалось, ему оказали антибактериальную и инфузионную терапию, был введен катетер. Ребенок был сдан утром в стабильном тяжелом состоянии (л.д. 291 т. 3);

- показаниями подсудимой ФИО2 о том, что <дата> в связи с подозрением на наличие у ребенка жидкости в брюшной полости был вызван специалист УЗИ, который по результатам обследования выявил в брюшной полости ребенка жидкость в большом количестве. В сложившейся ситуации под контролем врача УЗИ она провела лапароцентез, используя уже установленный пупочный катетер. В результате было эвакуировано 150 мл темной крови (л.д. 294 т. 3);

- показаниями свидетеля ФИО15, заведующего реанимацией новорожденных родильного <адрес>, о том, что ребенок Цирульниковой с аппаратом искусственной вентиляции из детского отделения был переведен в реанимационное отделение родильного <адрес>. Состояние ребенка по причине дыхательной недостаточности оценивалось как тяжелое. УЗИ показало жидкость в брюшной полости ребенка; ему был установлен катетер. Ввиду состояния ребенка его направили в детскую больницу (л.д. 259 т. 3, л.д. 178-179 т. 1);

- показаниями свидетеля ФИО7, заместителя главного врача детской больницы по нейрохирургии, о том, что по результатам полученной им информации о состоянии здоровья ребенка Цирульниковой и проведенных по его рекомендациям действий было выявлено, что произошел исключительно редкий случай: катетер, который вводили в пупочную вену, попал в аорту (л.д. 222-224 т. 3);

- показаниями свидетеля ФИО16, заведующего реанимацией новорожденных детской больницы, о том, что Абдуллаева говорила ему об установке катетера ребенку (л.д. 235 т. 3);

- заключением служебного расследования министерства здравоохранения Республики Дагестан от <дата>, согласно которому по результатам проверки по поводу неудовлетворительного качества медицинской помощи ребенку Цирульниковой выявлены нарушения, в частности, связанные с непроведением контрольного рентгенографического снимка после лапароцентеза и поздним переводом ребенка в детскую больницу (л.д. 119-121 т. 1);

- заключением комиссионной судебно-медицинской экспертизы от <дата>№-ГД о наличии вероятности того, что кровь в количестве 150 мл в брюшной полости появилась в результате повреждения сосуда, возможно при пупочной катеризации (л.д. 130, 140 т. 1);

- заключением эксперта от <дата>№ о том, что при исследовании эксгумированного трупа Цирульникова в брюшной полости обнаружено 140 мл крови со сгустками. При отсутствии повреждений внутренних органов источником кровотечения в данном случае могли явиться повреждения пупочных сосудов при проведении медицинской манипуляции – установки катетера в пупочную вену (л.д. 6-7 т. 2);

- заключением повторной комиссионной судебно-медицинской экспертизы от <дата>№, согласно которому непосредственной причиной смерти новорожденного Цирульникова явилась полиорганная недостаточность вследствие геморрагического шока. Основной причиной смерти явилось внутрибрюшное кровотечение. Катеризация реаниматологом ФИО26 проведена с техническими погрешностями, приведшими к повреждению сосудов и ткани печени, что явилось источником внутрибрюшного кровотечения, повлекшего развитие геморрагического шока и полиорганной недостаточности. Связь между ятрогенным повреждением печени и сосудов брюшной полости, развившимся геморрагическим шоком и наступившей смертью – прямая. Выполнение анестезиологом – реаниматологом ФИО2 лапароцентеза в ее должностные обязанности не входит. После проведения лапароцентеза в 12 час. <дата> и получения 150 мл крови ФИО2 обязана была срочно вызвать дежурного врача детского хирурга для консультации по поводу обнаружения крови в брюшной полости и проведения по экстренным показаниям хирургического вмешательства для установления источника кровотечения и остановки кровотечения, что выполнено не было. Действия указанных врачей причиняли тяжкий вред здоровью новорожденного Цирульникова и находятся в прямой причинной связи с наступившей смертью (л.д. 32, 72, 74-77 т. 2).

Все эти доказательства согласуются между собой по фактическим обстоятельствам, не содержат существенных противоречий, всесторонне, полно и объективно исследованы в судебном заседании, с соблюдением требований ст. 88 УПК РФ, в связи с чем, правильно положены судом в основу приговора и в их совокупность является достаточной для признания вины ФИО1 и ФИО13

Поскольку в Кассационном определении Пятого кассационного суда общей юрисдикции от <дата> при отмене апелляционного постановления от <дата> было указано на необходимость приведения всех доводов апелляционных жалоб стороны защиты и проверить их доводы, и установить причины не проведения по делу назначенной повторной комиссионной судебно-медицинской экспертизы, суд апелляционной инстанции устранил указанные недостатки.

Так судом апелляционной инстанции в настоящем постановлении приведены все доводы апелляционной и дополнительных жалоб стороны защиты для установления обстоятельств не проведения назначенной экспертизы, допрошен эксперт ФИО17, исследованы материалы дела.

Допрошенный судебно-медицинский эксперт Республиканского БСМЭ МЗ РД ФИО17, который пояснил, что выводы судебно-медицинской экспертизы, проведенной в ВБСМЭ МЗ РД, являются правильными и основаны на материалах, изученных экспертами. Поскольку для производства назначенной в <адрес> в Российском центре судебно-медицинской экспертизы повторной комиссионной судебно-медицинской экспертизы было необходимо предоставить образцы тканей умершего в октябре 2016 года ребенка Цирюльникова для гистологического исследования, в связи с истечением большого времени разложением трупа, получить гистологические материалы и по ним провести медицинские исследования невозможно, и это равно нулевому результату, поэтому эксперт считает, что назначение повторной экспертизы для выяснения вопросов обозначенных судом в постановлении от <дата> не дало бы результатов.

Из писем, поступивших в адрес судьи Омаровой М.А. из Российского центра судебно-медицинской экспертизы МЗ РФ от <дата>№ (л.д.2 т.4), от <дата> (л.д.8-9 т.4), усматривается, что на экспертизу поступил недостаточный объем материалов для проведения повторной комиссионной судебно - медицинской экспертизы, отсутствие первичного патологоанатомического исследования исключают возможность ответов на вопросы, касающиеся установления причин смерти, а также наличия или отсутствия причинно-следственной связи между смертью ФИО18 и возможными недостатками, допущенными при оказании ему медицинской помощи.

При указанных выше обстоятельствах суд первой инстанции обоснованно отозвал назначенную в Российском центре судебно-медицинской экспертизы МЗ РФ <адрес> постановление о производстве повторно комиссионной судебно - медицинской экспертизы, поскольку по мнению экспертов, производство указанной экспертизы привела бы к нулевому результату.

Довод защиты и подсудимых о том, что при производстве двух экспертиз в Дагестане и Ставрополе не принимали участие специалисты -рентгенологи, поэтому предположительные выводы экспертов комиссионной экспертизы № от <дата> относительно катетера является ошибочным суд апелляционной инстанции считает несостоятельным, поскольку допрошенный в судебном заседании эксперт ФИО17 пояснил, что чтение рентгеноснимков произведено тем специалистом, который производил снимки, описание рентгеноснимков содержится в истории болезни умершего ребенка. У экспертов проводивших первичную экспертизу сомнение в правильности описания рентгеноснимков не взывало. Эти же рентгеноснимки положены и в основу судебно-медицинского заключения экспертов № от <дата>

Сами же осужденные в обоснование своих доводов апелляционной жалобы ссылаются на эти же рентгеноснимки.

Доводы защиты о том, что ввиду противоречий в заключениях экспертиз они представили суду рецензию доктора наук ФИО14 согласно которому, все три заключения признаны несостоятельными, при этом исключено отсутствие причинной связи между действиями ФИО13 и наступившей смертью, однако это мнение специалиста судом во внимание не принято необоснованно, суд апелляционной инстанции считает, что указанная рецензия доктора наук ФИО14 не основана на исследованных материалах уголовного дела, она как специалист в установленном в законом порядке привлечена не была, поэтому суд первой инстанции обоснованно не принял его как доказательство по делу, как полученный в порядке, не предусмотренным в УПК РФ.

Доводы осужденной ФИО1 и защиты о том, что на рентгеноснимке не тот катетер, который был установлен ею и о том, что ребенок в РДБ был доставлен уже со снятым катетером, который был установлен ею, были проверены судом, они опровергнуты исследованными доказательствами, показаниями свидетелей, заключением экспертизы и рентгеноснимками.

Допрошенный в суде эксперт ФИО17 подтвердил тот факт, что кровоизлияние в брюшную полость возникла в результате повреждения внутренних органов. Оснований ставить под сомнение выводы, изложенные в заключении №, в т.ч. о причине смерти Цирульникова и неверных профессиональных действиях ФИО1 и ФИО13, суд апелляционной инстанции не находит, поскольку указанное заключение основано на материалах уголовного дела и медицинских документах умершего ребенка, рентгенснимаках, на письменных записях в истории болезни, которые указывали сами врачи при производстве лечения больного, на исследованиях больного.

Кроме того, привлеченные для производства экспертизы эксперты имели высшее медицинское образование, достаточный профессиональный и экспертный опыт, стаж работы.

Из заключения видно, что оно дано десятью специалистами, в числе которых начальник и заведующий отделом сложных экспертиз государственного бюджетного учреждения здравоохранения «Краевое бюро судебно-медицинской экспертизы» (<адрес>) (далее – бюро), двое государственных медицинских экспертов и шесть врачей различных медицинских учреждений <адрес>. Начальник бюро и заведующий отделом бюро являются Заслуженными врачами Российской Федерации, а другие члены комиссии, кроме одного, имеют высшую квалификационную категорию. Перед началом исследования каждому члену комиссии под роспись были разъяснены их права и обязанности, предусмотренные ст. 57 УПК РФ, а также они были предупреждены об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения.

Требованиям ст. 200 УПК РФ, ст. 21, 23, 25 Федерального закона от <дата> № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» данное заключение отвечает.

При этом с учетом приведенного выше содержания других заключений №№-ГД и 44 каких-либо существенных противоречий в части содержащихся в них выводов, ставящих каждое отдельное заключение под сомнение как доказательство, суд апелляционной инстанции не усматривает.

Расхождение в заключении №-ГД (в части вывода о том, что причинно-следственная связь между внутрибрюшным кровоизлиянием 150 мл вероятно при катеризации пупочных сосудов и наступлением смерти ребенка Цирульниковой не усматривается, т.к. после эвакуации крови из брюшной полости и проведенной терапии показатели гемодинамики нормализовались (л.д. 140 т. 1)) и в заключении № (в части вывода о том, что действия врачей ФИО1 и ФИО2 причиняли тяжкий вред здоровью новорожденного Цирульникова и находятся в прямой причинной связи с наступившей смертью (л.д. 76-77 т.2), суд второй инстанции усматривает, что в последнем случае комиссия экспертов имела в распоряжении больше данных, что в первую очередь обусловлено эксгумацией <дата> трупа Цирульникова (л.д. 224-234 т.1), его осмотром, получением биоматериала, а в последующем, проведением <дата> экспертизы трупа Цирульникова (л.д. 6-7 т.2).

Обоснованность этого вывода подтверждается и тем, что в заключении №-ГД, данном <дата>, комиссия прямо указала на то, что судебно-медицинская экспертиза трупа ребенка Цирульниковой не произведена, и по этой причине установить непосредственную причину его смерти и источник внутрибрюшного кровотечения, а также более подробно ответить на вопросы постановления следователя, не представляется возможным (л.д. 141 т.1).

Довод ФИО1 об отсутствии в составе комиссии специалиста-рентгенолога и практика по ультразвуковой диагностике лишен оснований, поскольку из заключения № усматривается, что наряду с прочими членом комиссии являлась заведующая отделением лучевой диагностики государственного бюджетного учреждения <адрес> «Краевая детская клиническая больница» врач рентгенолог и ультразвуковой диагностики высшей квалификационной категории ФИО19, чей вывод также содержится в упомянутом заключении (л.д. 33, 71-72 т. 2).

То обстоятельство, что суд действительно <дата> назначил повторную комиссионную судебно-медицинскую экспертизу (л.д. 303-305 т.3), которая фактически проведена не была, само по себе не влечет признание заключения №, получившего оценку по правилам ч. 1 ст. 88 УПК РФ, недопустимым доказательством.

К тому же, в этой части суд апелляционной инстанции обращает внимание на то, что принятие <дата> решения о назначении повторной экспертизы явилось не усмотрением суда, а положительным разрешением ходатайств защитников ФИО11 и ФИО25 Наряду с этим в названном постановлении суда каких-либо суждений, ставящих под сомнение выводы заключения №, не содержится.

Что же касается причины непроведения повторной экспертизы, то как видно из ответа директора федерального государственного бюджетного учреждения «Российский центр судебно-медицинской экспертизы» Министерства здравоохранения Российской Федерации от <дата>, таковой явилась необходимость представления дополнительных материалов (влажного гистологического архива, парафиновых блоков, микропрепаратов органов эксгумированного трупа Цирульникова), без которых ответить ни на один из вопросов, поставленных перед экспертной комиссией, не представляется возможным. При этом отсутствие первичного патологоанатомического исследования трупа Цирульникова практически полностью исключает возможность ответов на вопросы, касающиеся установления причин его смерти, а также наличия или отсутствия причинно -следственной связи между смертью Цирульникова и возможными недостатками, допущенными при оказании ему медицинской помощи (л.д. 2-5 т. 4).

Исходя из того, что заключение № проведено в соответствии с требованиями закона, обоснованно содержит мотивированные и категоричные выводы на поставленные следователем вопросы, по существу не противоречит иным доказательствам по делу, а каждый член комиссии был предупрежден об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения, представленная стороной защиты рецензия специалиста Немиловой от <дата> на двух с половиной листах, не предупрежденной об ответственности по ст. 307 УК РФ (л.д. 194-196 т. 3) и в которой делаются предположения, отличные от заключений №№-ГД, 44 и 400, на правильность вывода суда первой инстанции об оценке последнего заключения объективно повлиять не могла.

При указанных обстоятельствах, районный суд правильно положил в основу обвинительного приговора заключение экспертизы №, обоснованно не усмотрел оснований согласиться с показаниями свидетелей Джанбекова, Шапиева, Магомедова, Абсерхановой о возможно иной причине смерти Цирульникова, поскольку указанные лица экспертизу не проводили и каждый из них выражал свое субъективное мнение, не основанное на исследовании материалов уголовного дела и медицинских документов умершего ребенка.

Таким же образом показания свидетеля ФИО7, на которые обращает внимание ФИО1, в части пояснений о состоянии пациента, потерявшего часть крови, являются предположительными, поскольку не основаны на исследовании материалов уголовного дела и медицинских документов.

Несостоятельным является также довод защитника ФИО11 о том, что ФИО13 действовала в условиях крайней необходимости, поскольку по делу установлено не только проведение ею лапароцентеза в условиях ухудшения состояния здоровья ребенка, но и не вызов в срочном порядке после проведения этой манипуляции детского хирурга для консультации по поводу обнаруженной крови в брюшной полости.

Довод защиты о том, что доставленная следователем суду <дата> история болезни Цирульникова была без сопроводительного письма, в не опечатанном и не прошитом виде, и не признана вещественным доказательством (л.д. 102-103 т. 4), не может ставить под сомнение выводы суда в приговоре, так как при даче комиссией экспертов <дата> (т.е. еще до представления суду на обозрение названной истории болезни) заключения № в их распоряжении имелись, в частности, история развития новорожденного, произведенные в истории болезни № и его медицинская карта № записи самими врачами, не оспорены.

Таким образом, совокупность исследованных судом обстоятельств, привел суд к обоснованному выводу о виновности ФИО20 и ФИО2 в совершении причинении смерти лицу по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения своих профессиональных обязанностей, поэтому суд правильно квалифицировал содеянное ими по ч. 2 ст. 109 УК РФ.

Приведенные выше обстоятельства указывают на отсутствие оснований для отмены приговора по доводам апелляционных жалоб и для вынесения в отношении осужденных оправдательного приговора, поэтому апелляционные жалобы подлежат оставлению без удовлетворения.

При назначении наказания, суд наряду с положениями ст. 60 УК РФ обоснованно исходил из того, что подсудимые совершили неосторожное деяние, являющееся преступлением небольшой тяжести, срок давности уголовного преследования по которому к моменту постановления приговора истек.

Между тем, при назначении подсудимым наказания, судом необоснованно признано отягчающим наказание обстоятельством каждой из них в соответствии с п. «з» ч. 1 ст. 63 УК РФ совершение преступления в отношении малолетнего, поэтому это обстоятельство подлежит исключению из приговора, поскольку оно может быть признано отягчающим обстоятельством только при умышленной форме вины.

Кроме того, суд апелляционной инстанции, проверяя законность назначенного судом наказания осужденным в виде ограничения свободы, уставил, что вопреки требованиям п.7 ч.1 ст. 299 п.4 ст.307 УПК РФ не указал, на основании ст. 53 УК РФ, какие судом в отношении осужденных подлежат установлению ограничения, то есть нарушил требования Общей части уголовного закона.

Поскольку дело рассматривается по апелляционным жалобам стороны защиты, суд апелляционной инстанции не вправе ухудшить положение осужденных и по своей инициативе устранить допущенные судом первой инстанции нарушения, не применив положение ст.53 УК РФ.

Таким образом, судом первой инстанции наказание в виде ограничения свободы осужденным не назначено в нарушение требований ст. 53 УК РФ, поэтому суд апелляционной инстанции считает необходимым исключить из резолютивной части приговора назначение наказания в виде ограничения свободы.

На основании изложенного и руководствуясь ст. 389.13, ст. 389.15, ст. 389.20, ст. 389.26, ст. 389.28 и ст. 389.33 УПК РФ, суд апелляционной инстанции

п о с т а н о в и л :

в удовлетворении апелляционных жалоб осужденной ФИО1 И.А. и защитника ФИО11 отказать.

Приговор Советского районного суда г. Махачкалы от <дата> в отношении ФИО1 и ФИО2 изменить.

Исключить из приговора указание на признание отягчающим обстоятельством совершение ФИО1 и ФИО2 преступления в отношении малолетнего и назначение ФИО1 Александре и ФИО2 наказание в виде ограничения свободы.

В остальной части приговор оставить без изменения.

Апелляционное постановление может быть обжаловано в порядке, установленном гл. 47.1 УПК РФ, в случае подачи кассационной жалобы осужденные имеют право заявить ходатайство о рассмотрении дела в суде кассационной инстанции с их участием.

Председательствующий: