Гражданский кодекс часть 1

рассмотрев в открытом судебном заседании в помещении суда уголовное дело по апелляционному представлению государственного обвинителя Глушкова М.Н. и апелляционным жалобам осужденного ФИО1 и его защитников – Кочкаровой М.С., Лепшоковой Л.К., Эркеновой З.С. и Эльканова У.Х. на приговор Малокарачаевского районного суда от <дата>, которым

ФИО1,

<данные изъяты>

осужден по п. «в» ч. 2 ст. 158 и п.п. «б,в» ч. 2 ст. 158 УК РФ, с применением ч. 2 ст. 69 УК РФ, к 3 годам лишения свободы, с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима и с ограничением свободы сроком на 08 месяцев. Судом установлены ограничения, подлежащие применению, в срок отбытия основного наказания зачтено время его содержания под стражей и срок нахождения под домашним арестом в период с <дата> по <дата>. Осужденному изменена мера пресечения с подписки о невыезде и надлежащем поведении на заключение под стражу.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда КЧР Париева Р.Р., выступление государственного обвинителя – прокурора Борлаковой А.И., поддержавшей доводы апелляционного представления, осужденного ФИО1 и его защитника – адвоката Кочкаровой М.С., поддержавших доводы апелляционной жалобы и возражавших против доводов представления, суд апелляционной инстанции

установил:

по приговору суда ФИО1 признан виновным и осужден за кражу, совершенную с причинением значительного ущерба гражданину и за кражу, совершенную с незаконным проникновением в иное хранилище и с причинением значительного ущерба гражданину.

Преступления совершены при обстоятельствах, изложенных в приговоре.

В апелляционном представлении государственный обвинитель Глушков М.Н. обращает внимание на то, что ФИО1 ранее судим, поэтому просит приговор изменить и указать в вводной части на наличие судимости, а в описательно-мотивировочной части – на наличие рецидива преступлений и на применение ч. 2 ст. 68 УК РФ. Назначить ФИО1 наказание по п. «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ в виде 2-х лет и 3-х месяцев лишения свободы, с ограничением свободы в 6 месяцев. По п.п. «б,в» ч. 2 ст. 158 УК РФ в виде в виде 1 года и 9-ти месяцев лишения свободы, с ограничением свободы в 6 месяцев. С применением ч. 2 ст. 69 УК РФ назначить 3 года и 2 месяца лишения свободы, с отбыванием в исправительной колонии строгого режима и с ограничением свободы сроком на 8 месяцев.

Осужденный ФИО1 в своей первоначальной и дополнительной апелляционной жалобе считает приговор несправедливым и отмечает, что при наличии сомнений суд был вправе назначить экспертизу, вызвать ряд свидетелей, вернуть дело прокурору. Полагает, что проведенная почерковедческая экспертиза подтвердила его доводы о том, что почерк и подписи в документах по делу ему не принадлежат. Ссылаясь на показания фельдшера ИВС, указывает на применение к нему недозволенных методов следствия. Полагает, что суд при сомнительных обстоятельствах по делу, не проанализировал доказательства, чем нарушил нормы УПК РФ. Просит приговор отменить и принять решение не связанное с лишением свободы.

Защитники осужденного Кочкарова М.С., Лепшокова Л.К., Эркенова З.С. и Эльканов У.Х. в первоначальной и дополнительной апелляционной жалобе считают приговор незаконным и необоснованным. Так как постановление и.о. начальника СО Отдела МВД России по Малокарачаевскому району от <дата> и постановление следователя ФИО2 о принятии дела к своему производству в судебном заседании не исследовались, указание следователя на поручение расследования иным лицом, необоснованно признано технической опиской. Со ссылками на разъяснения Пленума Верховного Суда РФ полагают, что протоколы допроса ФИО1, проверки его показаний на месте, постановление о привлечении в качестве обвиняемого, протоколы ознакомления с назначением и с результатами экспертиз, протокол задержания, уведомление о привлечении в качестве подозреваемого и обвинительное заключение, являются недопустимыми доказательствами. В судебном заседании не доказана судьба похищенного скота, что по их мнению свидетельствует о неоконченности преступлений. Критически оценивая показания потерпевшей <ФИО>13, полагают, что не установлено наличие у нее КРС и причин, способствовавших совершению преступлений. Цитируя показания потерпевшей <ФИО>21, отмечают, что похищенный жеребец в загоне не был и принадлежит ее сыну, а поэтому она необоснованно признана потерпевшей и судом неверно установлен квалифицирующий признак – проникновение в иное хранилище. Ссылаясь на заключение почерковедческой экспертизы, данные о биллинговых соединениях и передвижениях а/м <данные изъяты>, считают, что показания свидетеля <ФИО>14 недостоверны. Отмечают, что не было установлено каким образом две туши КРС были загружены в салон <данные изъяты>, этот автомобиль осмотрен не был и он не исследовался на предмет следов биологического происхождения. Указывают, что заключение трассологической экспертизы недопустимо, так как эксперт был предупрежден об уголовной ответственности уже после проведения экспертизы и без разрешения руководителя. К показаниям свидетелей защиты суд отнесся необъективно, хотя они подтверждают алиби ФИО1. Отмечают, что выводы суда противоречивы, а назначенное наказание является несправедливым, так как, признав и положив в основу приговора признательные показания ФИО1 в ходе следствия, суд не учел их в качестве смягчающего обстоятельства и при назначении наказания необоснованно не применил положения ст. 62 УК РФ.

Возражения сторон на апелляционное представление и апелляционные жалобы не поступили.

Изучив уголовное дело, проверив доводы апелляционного представления и апелляционных жалоб, выслушав мнение участников судебного заседания, суд апелляционной инстанции приходит к следующим выводам.

В соответствии со ст. 389.15 УПК РФ, основаниями отмены или изменения судебного приговора в апелляционном порядке являются: несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции; существенное нарушение уголовно-процессуального закона; неправильное применение уголовного закона; несправедливость приговора; выявление обстоятельств, указанных в ч. 1 и п. 1 ч. 1.2 ст. 237 УПК РФ; выявление данных, свидетельствующих о несоблюдении лицом условий и невыполнении им обязательств, предусмотренных досудебным соглашением о сотрудничестве.

1. Вина ФИО1 по эпизоду кражи КРС 23 июня 2016 года подтверждается показаниями потерпевшей <ФИО>13, свидетелей <ФИО>14, <ФИО>15 и <ФИО>16, исследованными материалами дела, в том числе протоколами следственных действий и заключениями экспертиз.

Положенные в основу приговора доказательства виновности осужденного, судом проверены и оценены с точки зрения допустимости и достоверности и правильно приняты во внимание в той части, в которой имеющаяся в них информация согласуется с каждым в отдельности доказательством.

Вопреки доводам жалобы о невиновности осужденного, допрошенный с участием сторон свидетель <ФИО>14 показал, что в июне-июле 2016 года он помог ФИО1 перевезти туши КРС с <адрес> в <адрес>, где тот передал мясо мужчине «похожего на армянина».

Эти показания согласуются с показаниями потерпевшей, свидетелей <ФИО>16 и <ФИО>15 о том, что 23 июня 2016 года с фермы в урочище «<данные изъяты>» была совершена кража двух коров красно-пестрой и черно-пестрой масти. Впоследствии подсудимый вместе с сотрудниками полиции и защитником приезжал и показывал место, откуда он угнал коров.

Из принятых за основу показаний ФИО1 в ходе следствия следует, что в 23.30 ч. 23 июня 2016 года он похитил двух коров красно-пестрой и черно-пестрой масти с пастбища на окраине <адрес>, которых позже забил и отвез с <ФИО>14 на а/м <данные изъяты> в <адрес> к гр. <ФИО>17, который занимается скупкой мяса, что полностью согласуется с показаниями потерпевшей по масти похищенных коров и с пояснениями свидетеля <ФИО>14.

Из протокола осмотра места происшествия от 26.06.2016 следует, что с участка местности, на расстоянии 50 м. от загона для скота, в ночь на 24.06.2016 была совершена кража принадлежащих потерпевшей двух коров. В свою очередь при проверке показаний на месте ФИО1 указал на то же место, на которое ранее показала потерпевшая, как на место совершения преступления – хищения скота.

Таким образом, принятые судом за основу доказательства согласуются между собой и подтверждают вину ФИО1 по данному эпизоду обвинения.

Никаких данных о том, что свидетель <ФИО>14 оговаривает осужденного либо иным образом заинтересован в исходе дела, стороной защиты не представлено и самим ФИО1 об этом не заявлено.

Не подтверждают доводы стороны защиты данные биллинга, а также сведения о передвижении а/м <данные изъяты>.

Ни в ходе предварительного расследования, ни в судебном заседании не было установлено, с какого именно номера мобильного телефона ФИО1 звонил свидетелю <ФИО>26 Как следует из представленной информации ПАО «Мегафон», в <адрес> находится базовая станция оператора сотовой связи, фиксирующая звонки абонентов.

В предоставленной ГИБДД информации нет и данных о том, что автомобиль <данные изъяты>, 24 июня 2016 г. находился в другом месте и не мог двигаться с п. Нежинский по направлению г. Пятигорска. При этом рубеж контроля (направление – из КЧР) системы АПК «АвтоУраган», установленный на 45 км. а/д «Кисловодск-Карачаевск» п. Мирный, Предгорного района, находился в нерабочем состоянии (т. №... л.д. №...).

Более того, суд апелляционной инстанции отмечает, что о наличии свидетеля <ФИО>14 до допроса подозреваемого <дата> органам предварительного следствия известно не было. Лишь после допроса ФИО1 был установлен и допрошен этот свидетель, который полностью подтвердил показания ФИО1 в качестве подозреваемого – обстоятельства перевозки туш КРС и описание лица, приобретшего мясо.

Вопреки утверждениям защитников каких-либо нарушений норм УПК РФ при производстве следственных действий с участием подозреваемого (обвиняемого) ФИО1 не установлено.

Как следует из протоколов допроса и протокола проверки показаний на месте, ФИО1 давал показания и указывал на месте обстоятельства совершенного преступления с участием адвоката, от услуг которого он не отказывался. Каких-либо замечаний или дополнений к данным осужденным показаниям, в том числе о недостоверности изложенных в протоколах сведений, не поступало.

Суд первой инстанции тщательно проанализировал доводы стороны защиты о применении к осужденному недозволенных методов следствия и пришел к верному выводу о том, что эти доводы подсудимого являются избранным способом защиты.

Доводы осужденного о его похищении, применении к нему насилия и превышения сотрудниками полиции должностных полномочий, были проверены и следователями СК России, по результатам которых в возбуждении уголовных дел было отказано.

Кроме того, допрошенный в судебном заседании по ходатайству стороны защиты фельдшер ИВС <ФИО>18 показал, что при поступлении ФИО1 у него была резанная рана передней стенки шеи – это была суицидальная попытка. Все материалы были переданы им в СК России, который, как это указано выше, по факту доведения ФИО1 до самоубийства, в возбуждении уголовного дела отказал за отсутствием состава преступления.

Правильными являются и выводы относительно оценки показаний свидетелей со стороны защиты – <ФИО>27. и <ФИО>20. Оснований не согласиться с такой оценкой у суда апелляционной инстанции не имеется.

Нельзя согласиться и с доводами стороны защиты со ссылками на заключение эксперта от <дата>№..., так как установить ФИО1 или иным лицом от его имени выполнены подписи в строках «Подозреваемый» и «Обвиняемый», не представилось возможным, что, по мнению суда апелляционной инстанции, не свидетельствует о том, что ряд протоколов следственных действий и заявления ФИО1 о предоставлении (или об отказе от услуг) адвоката, были подписаны не осужденным.

С доводами защитников о том, что все доказательства, полученные после <дата>, являются недопустимыми, согласиться также нельзя.

Постановление и.о. начальника СО Отдела МВД РФ по <адрес>, как и постановление следователя ФИО2 о принятии уголовного дела к своему производству от <дата> не являются доказательствами по делу и не указаны в главе 10 УПК РФ в качестве таковых. Эти процессуальные документы подлежали исследованию судом первой инстанции в контексте доводов стороны защиты о недопустимости доказательств, а поэтому их неисследование в судебном заседании не может повлечь невозможность их учета при оценке таких доводов в прениях сторон и, соответственно, вынесении судом итогового решения.

Суд первой инстанции правильно признал наличие описки в постановлении следователя от <дата>, так как и.о. начальника СО производство следствия по соединенному уголовному делу (по краже коров и жеребца) и с присвоенным номером №..., было поручено следователю ФИО2 и именно это дело №... было принято им к своему производству и проведено предварительное расследование.

Суд апелляционной инстанции не может согласиться и с доводами жалоб о том, что совершенное ФИО1 преступление не является оконченным.

Как разъяснил Пленум Верховного Суда РФ в п. 6 постановления от 27.12.2002 № 29, кража считается оконченной, если имущество изъято и виновный имеет реальную возможность им пользоваться или распоряжаться по своему усмотрению (например, обратить похищенное имущество в свою пользу или в пользу других лиц, распорядиться им с корыстной целью иным образом).

Из принятых за основу показаний ФИО1, в деталях согласующихся с показаниями свидетеля <ФИО>14, следует, что похищенный КРС он загнал на дачный участок в <адрес>, а на следующий день забил их, разделав туши, мясо которых продал гр. <ФИО>17 за <данные изъяты> рублей.

Таким образом, совершенное ФИО1 преступление было окончено, после хищения КРС он получил возможность распорядиться ими по своему усмотрению, что и сделал, забив их и реализовав мясо.

Нельзя согласиться и с доводами жалоб о том, что автомобиль, принадлежащий <ФИО>14, не был осмотрен на предмет следов биологического происхождения.

Как было установлено в ходе следствия и не оспаривается стороной защиты, хищение КРС было совершено 23.06.2016. Исходя из показаний подозреваемого ФИО1 от 15.09.2016, как было отмечено выше, впоследствии был установлен и допрошен свидетель <ФИО>14.

Таким образом, следы биологического происхождения в салоне автомобиля по истечении двух месяцев после совершения преступления могли не сохраниться, что позволяло следователю не проводить тщательный осмотр <данные изъяты> на предмет наличия таких следов.

При таких обстоятельствах выводы суда по данному эпизоду обвинения являются правильными и основанными на исследованных в судебном заседании доказательствах. Действия ФИО1 судом квалифицированы верно, как кража, совершенная с причинением значительного ущерба гражданину.

2. Доводы апелляционного представления о наличии в действиях ФИО1 рецидива преступлений, являются обоснованными.

В силу ч. 1 ст. 18 УК РФ, рецидивом преступлений признается совершение умышленного преступления лицом, имеющим судимость за ранее совершенное умышленное преступление.

Как следует из материалов дела, приговором Предгорного районного суда от 26.05.2011, с учетом постановления Георгиевского районного суда от 31.05.2012, ФИО1 был осужден за совершение преступлений, предусмотренных ч.1 ст. 318 и ст. 319 УК РФ к 3 годам и 1 месяцу лишения свободы. Срок отбытия наказания исчислен с 18.02.2011.

Освободился осужденный 17.05.2014, а поэтому, срок погашения судимости за эти преступления небольшой и средней тяжести, составит 3 года после отбытия наказания (п. «в» ч. 3 ст. 86 УК РФ), то есть в данном случае до 17.05.2017.

Как было установлено судом первой инстанции, кража КРС была совершена ФИО1 23.06.2016, а поэтому в его действиях имеется рецидив преступлений.

Указание суда первой инстанции о том, что на момент провозглашения приговора ФИО1 считается несудимым – ошибочно, так как ч. 1 ст. 18 УК РФ связывает наличие в действиях лица рецидива преступлений не с моментом постановления приговора, а с моментом совершения умышленного преступления.

Как разъяснил Пленум Верховного Суда РФ в п. 3 постановления от 29.11.2016 № 55, в отношении лиц, имеющих судимость, в вводной части приговора должны отражаться сведения о дате осуждения с указанием наименования суда, норме уголовного закона и мере наказания с учетом последующих изменений, если таковые имели место, о дате отбытия (исполнения) наказания или дате и основании освобождения от отбывания наказания, размере неотбытой части наказания.

При таких обстоятельствах в вводную часть приговора от <дата> следует внести изменения и указать на наличие у ФИО1 судимости.

В связи с наличием в действиях ФИО1 рецидива преступлений, отбытие им наказания по эпизоду от 23.06.2016, в силу п. «в» ч. 1 ст. 58 УК РФ, подлежит в исправительной колонии строгого режима.

Апелляционное представление в этой части подлежит удовлетворению.

В то же время, доводы представления о необходимости назначения более строгого наказания по эпизоду от 23 июня 2016 года, являются необоснованными.

В соответствии со ст. 60 УК РФ, лицу, признанному виновным в совершении преступления, назначается справедливое наказание в пределах, предусмотренных соответствующей статьей Особенной части, и с учетом положений Общей части УК РФ. При назначении наказания учитываются характер и степень общественной опасности преступления и личность виновного, в том числе обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание, а также влияние назначенного наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи.

В данном случае суд первой инстанции признал смягчающим наказание ФИО1 обстоятельством наличие у него малолетнего ребенка (п. «г» ч. 1 ст. 61 УК РФ).

Кроме того, суд апелляционной инстанции находит обоснованным и доводы жалобы защитников о том, что активное способствование Тамбиевым раскрытию и расследованию преступлений должно быть признано смягчающим наказание обстоятельством (п. «и» ч. 1 ст. 61 УК РФ).

Так, лишь исходя из показаний ФИО1, были установлены обстоятельства совершенных преступлений и свидетели происшедшего, показания которых также способствовали расследованию преступлений. При этом суд первой инстанции, принимая за основу «признательные» показания ФИО1 в ходе следствия и кладя их в основу обвинительного приговора, необоснованно не учел их в качестве смягчающих наказание обстоятельств.

Таким образом, по делу установлен ряд смягчающих наказание ФИО1 обстоятельств, а поэтому назначенное наказание по данному эпизоду усилению не подлежит.

Более того, в связи с установлением смягчающего наказание ФИО1 обстоятельства, которое не было учтено судом при определении размера наказания по эпизоду кражи коров от 23 июня 2016 года, оно подлежит смягчению.

При этом, в опровержение довода представления, назначенное ФИО1 наказание полностью соответствует положениям ч. 2 ст. 68 УК РФ.

Исключительных обстоятельств, связанных с целями и мотивами преступления, поведением виновного во время или после совершения преступлений, которые бы существенно уменьшали степень общественной опасности содеянного и позволили применить к ФИО1 положения ч. 6 ст. 15, ст. 64 или ст. 73 УК РФ, судом первой инстанции и в настоящем судебном заседании установлены не были.

В соответствии с ч. 1 ст. 389.24 УПК РФ, обвинительный приговор суда первой инстанции может быть изменен в сторону ухудшения положения осужденного не иначе как по представлению прокурора либо жалобе потерпевшего их законных представителей и (или) представителей.

Как разъяснил Пленум Верховного Суда РФ в абз. 3 п. 16 постановления от 27.11.2016 № 26, суд апелляционной инстанции может принять решение, ухудшающее положение осужденного по отношению к приговору суда первой инстанции, не иначе как по представлению прокурора и (или) жалобе потерпевшего, их законных представителей и (или) представителей. При этом суд не вправе выходить за пределы доводов жалобы или представления.

В данном случае в представлении государственного обвинителя не поставлен вопрос о необходимости признания рецидива преступлений обстоятельством, отягчающим наказание осужденному, а поэтому суд апелляционной инстанции не вправе самостоятельно признать это обстоятельство отягчающим наказание и, исходя из этого, определить размер наказания.

3. По эпизоду кражи жеребца от 16 июля 2016 года судебная коллегия находит приговор в отношении ФИО1 подлежащим отмене, ввиду существенного нарушения уголовно-процессуального закона, неустранимого в апелляционной инстанции и несоответствия выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела, установленным судом первой инстанции.

Действия ФИО1 по данному эпизоду обвинения квалифицированы по п.п. «б,в» ч.2 ст.158 УК РФ, как кража, совершенная с незаконным проникновением в иное хранилище и с причинением значительного ущерба гражданину.

Однако в силу примечания к ст. 158 УК РФ, значительный ущерб гражданину определяется с учетом его имущественного положения, но не может составлять менее 5.000 рублей. Под хранилищем понимаются хозяйственные помещения, обособленные от жилых построек, участки территории, трубопроводы, иные сооружения, которые предназначены для постоянного или временного хранения материальных ценностей.

Как разъяснил Пленум Верховного Суда РФ в п. 24 постановления № 29, при квалификации действий лица, совершившего кражу по признаку причинения гражданину значительного ущерба судам следует, руководствуясь примечанием к статье 158 УК РФ, учитывать имущественное положение потерпевшего, стоимость похищенного имущества и его значимость для потерпевшего, размер заработной платы, пенсии, наличие у потерпевшего иждивенцев, совокупный доход членов семьи, с которыми он ведет совместное хозяйство, и др. При этом ущерб, причиненный гражданину, не может быть менее размера, установленного примечанием к статье 158 УК РФ.

Потерпевшим по данному эпизоду обвинения признана гр. <ФИО>21. Однако, как это следует из ее показаний в судебном заседании, похищенный жеребец принадлежал ее 25 летнему сыну – <ФИО>22. Сын не хотел писать заявление, тогда она решила написать заявление, «вдруг нашлась бы». Деньги ей не нужны, их спрашивали «насколько оцениваем ущерб, поэтому указали эту сумму».

Из показаний свидетеля <ФИО>24 также следует, что похищенный жеребец принадлежал их сыну, его ему подарили. Сыну 25 лет, он может принимать сам решения. Заявление в полицию написала жена, так как сказала «он еще молодой» и «что бы сын не грустил».

Сам допрошенный в судебном заседании <ФИО>22 показал, что разведением скота на этой кошаре занимается он и его отец, стоимость жеребца не знает, «не оценивал».

Из оглашенных показаний <ФИО>21 и <ФИО>22 также не следует, что жеребец принадлежал лицу, признанному потерпевшей по данному эпизоду.

В силу ч. 1 ст. 42 УПК РФ, потерпевшим является физическое лицо, которому преступлением причинен физический, имущественный, моральный вред.

Пленум Верховного Суда РФ в абз. 2 п. 2 и п. 5 постановления от 29.06.2010 № 17 разъяснил, что лицо, пострадавшее от преступления, признается потерпевшим независимо от его гражданства, возраста, физического или психического состояния и иных данных о его личности, а также независимо от того, установлены ли все лица, причастные к совершению преступления. Исходя из того, что потерпевшим признается физическое лицо, которому преступлением причинен физический, имущественный или моральный вред, все иные лица, в т.ч. близкие родственники потерпевшего, на чьи права и законные интересы преступление не было направлено, по общему правилу, процессуальными возможностями по их защите не наделяются.

В данном случае владелец похищенного жеребца – <ФИО>22<дата> г.р. – достиг совершеннолетия и в силу физического и психического состояния мог самостоятельно защищать свои интересы в уголовном судопроизводстве, однако не был признан потерпевшим, а его материальное состояние в ходе предварительного расследования и в судебном заседании не выяснялось.

При этом само по себе обращение <ФИО>21 с заявлением о краже не препятствовало органам предварительного расследования либо суду, установив данное обстоятельство, признать потерпевшим надлежащее лицо и выяснить у него вопрос о значительности и значимости для него похищенного.

Кроме того, согласно ст. 252 УПК РФ, судебное разбирательство проводится только в отношении обвиняемого и лишь по предъявленному ему обвинению. Изменение обвинения в судебном разбирательстве допускается, если этим не ухудшается положение подсудимого и не нарушается его право на защиту.

Как видно из обвинительного заключения, ФИО1 обвинялся в том, что 16.07.2016, примерно в 22.00 он похитил жеребца «принадлежащего <ФИО>21, в результате чего последней был причинен ущерб в значительном размере».

При описании преступного деяния признанного доказанным, суд указал, что 16.07.2016, примерно в 22.00 ч. ФИО1 похитил жеребца «принадлежащего членам семьи <ФИО>21, в результате чего потерпевшей был причинен ущерб в значительном размере».

Таким образом, суд фактически не установил и не описал в приговоре, кому именно принадлежал похищенный жеребец и соответственно кому был причинен значительный ущерб. При этом, по мнению суда апелляционной инстанции, такое изменение обвинения ухудшает положение осужденного, так как нарушает право на защиту, он был лишен возможности на выяснение вопроса о материальном положении потерпевшего, а соответственно и доказанности квалифицирующего признака «причинения значительного ущерба».

При таких обстоятельствах суд первой инстанции, установив существенные нарушения прав фактического потерпевшего <ФИО>22, мог по собственной инициативе поставить на обсуждение и при наличии оснований вернуть уголовное дело прокурору (абзац 4 п. 14 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 05.03.2004 № 1).

При новом рассмотрении дела заслуживает внимание и довод защиты об отсутствии признака незаконного проникновения в иное хранилище.

Пленум Верховного Суда РФ в п. 18 указанного постановления от 27.12.2002 разъяснил, что под незаконным проникновением в помещение или иное хранилище следует понимать противоправное тайное в них вторжение с целью совершения кражи. Проникновение в указанные строения или сооружения может быть осуществлено и тогда, когда виновный извлекает похищаемые предметы без вхождения в соответствующее помещение.

Таким образом, по смыслу закона и в силу разъяснений Пленума Верховного Суда РФ под иным хранилищем понимается не любой участок территории, а лишь огражденный и приспособленный для хранения материальных ценностей.

В данном случае, как это следует из протокола осмотра места происшествия, протокола проверки показаний ФИО1 на месте и фототаблиц к ним, хищение жеребца совершено с участка местности не имеющего какого-либо ограждения и на большом расстоянии от территории самой кошары.

О проникновении (вхождении) в хранилище не показывал и сам ФИО1 в принятых судом за основу его показаниях в ходе следствия, нет таких данных в протоколах следственных действий и в приложенных к ним фотоснимках.

Более того, при допросе в судебном заседании в качестве потерпевшей <ФИО>21 пояснила, что жеребец в загоне не был, ограждения не было, он был просто привязан рядом с кошарой, веревкой к железному колышку. Аналогичные показания в судебном заседании дал свидетель <ФИО>22, пояснив, что жеребец был привязан веревкой около кошары, примерно в 40-50 метрах от нее.

По ходатайству государственного обвинителя были оглашены показания этого свидетеля и потерпевшей <ФИО>21 в ходе предварительного следствия, однако и в этих показаниях не имеется сведений о наличии какого-либо ограждения в том месте, где был привязан похищенный жеребец.

При таких обстоятельствах, суд апелляционной инстанции, с учетом положений ст. 6.1 УПК РФ, считает необходимым приговор в части осуждения по эпизоду кражи от 16.07.2016 отменить и направить дело на новое судебное разбирательство, в ходе которого суду первой инстанции следует устранить выявленные недостатки, разрешить вопрос о признании <ФИО>22 потерпевшим и, в зависимости от его процессуальной позиции, решить вопрос о возможности постановления законного и обоснованного приговора без возвращения уголовного дела прокурору.

В соответствии с ч. 1 ст. 389.22 УПК РФ, обвинительный приговор суда первой инстанции подлежат отмене с передачей дела на новое судебное разбирательство, если в ходе рассмотрения дела в суде первой инстанции были допущены нарушения уголовно-процессуального и (или) уголовного законов, неустранимые в суде апелляционной инстанции.

Пленум Верховного Суда РФ в п. 19 постановления от 27.11.2012 № 26 указал, что приговор суда отменяется и уголовное дело передается на новое судебное разбирательство в суд первой инстанции при наличии таких существенных нарушений уголовно-процессуального закона, которые не могут быть устранены судом апелляционной инстанции.

Как указал Конституционный Суд РФ в Постановлении от 02.07.2013 № 16-П, любое преступное посягательство на личность, ее права и свободы является одновременно и наиболее грубым посягательством на человеческое достоинство, поскольку человек как жертва преступления становится объектом произвола и насилия, а следовательно, государство обязано способствовать устранению нарушений прав потерпевшего от преступления; ограничение же доступа к правосудию является одновременно и ограничением фундаментального права на защиту достоинства личности; это тем более относится к жертвам преступлений, которым должна предоставляться государственная защита и обеспечиваться возможность собственными действиями добиваться, в том числе в рамках производства по уголовному делу, восстановления своих прав и законных интересов, которые не могут быть сведены исключительно к возмещению причиненного вреда, - эти интересы в значительной степени связаны также с разрешением вопросов о доказанности обвинения, его объеме, применении уголовного закона и назначении наказания, от решения которых, в свою очередь, во многих случаях зависят реальность и конкретные размеры возмещения вреда.

Таким образом устранить выявленные нарушения в суде второй инстанции не представляется возможным, так как <ФИО>22 имеет право на справедливое судебное разбирательство в суде первой инстанции, где подлежат разрешению все существенные для определения прав и обязанностей сторон вопросы, право знать о предъявленном обвиняемому обвинении и знакомиться с материалами дела, заявлять ходатайства и отводы, представлять доказательства, выступать в судебных прениях и обжаловать приговор суда.

4. Приговор в части назначения ФИО1 дополнительного наказания и наложения соответствующих ограничений, зачета срока содержания под стражей и домашнего ареста, разрешения гражданского иска потерпевшей <ФИО>13 и взыскании процессуальных издержек – подлежит оставлению без изменения, как соответствующий требованиям закона.

При этом, учитывая, что ФИО1 надлежит отбытие назначенного ему по эпизоду от 23.06.2016 наказания, суд апелляционной инстанции на данной стадии не считает необходимым разрешение вопроса о мере пресечения.

Руководствуясь ст. ст. 389.13-389.20, 389.22, 389.26, 389.28, 389.33 УПК РФ, суд апелляционной инстанции

постановил:

апелляционные жалобы осужденного ФИО1, его защитников и апелляционное представление государственного обвинителя Глушкова М.Н. – удовлетворить в части.

Приговор Малокарачаевского районного суда Карачаево-Черкесской Республики от <дата> в отношении ФИО1 – изменить.

Указать в вводной части приговора на то, что ФИО1 «судим приговором Предгорного районного суда Ставропольского края от 26 мая 2011 года по ч. 1 ст. 318 и ст. 319 УК РФ к 3 годам и 2 месяцам лишения свободы с отбыванием наказания в ИК строгого режима. Постановлением Георгиевского районного суда Ставропольского края от 26 мая 2011 года наказание снижено до 3 лет и 1 месяца лишения свободы. Освободился 17 марта 2014 года по отбытии наказания».

В соответствии с п. «и» ч. 1 ст. 61 УК РФ признать в качестве смягчающего наказание ФИО1 обстоятельства его активное способствование раскрытию и расследованию преступлений.

Смягчить назначенное ФИО1 по п. «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ (по эпизоду от 23 июня 2016 года) основное наказание до 2 (двух) лет лишения свободы, с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Приговор в части эпизода от 16 июля 2016 года – отменить и уголовное дело в этой части передать на новое судебное разбирательство в тот же суд в ином составе суда со стадии судебного разбирательства.

В остальном этот же приговор – оставить без изменения, а апелляционные жалобы осужденного ФИО1, его защитников и апелляционное представление государственного обвинителя – без удовлетворения.

Апелляционное постановление может быть обжаловано в суд кассационной инстанции в порядке и сроки, установленные главой 47.1 УПК РФ.

Председательствующий судья Париев Р.Р.