Гражданский кодекс часть 1

рассмотрел в судебном заседании уголовное дело по апелляционным жалобам потерпевших ФИО1 и ФИО2., <данные изъяты> а также по апелляционному представлению государственного обвинителя Абдулвагапова А.Р. на приговор Набережночелнинского городского суда Республики Татарстан от 26 февраля 2016 года,

ФИО7, <данные изъяты> ранее не судимый,

-оправдан по обвинению в совершении преступления, предусмотренного частью 1 статьи 201 УК РФ за отсутствием в его действиях состава преступления.

За ФИО7 признано право на реабилитацию в соответствии со статьями 134-136 УПК РФ.

Заслушав доклад судьи Касимова Р.Г., мнение прокурора Кожевниковой Н.М., поддержавшей доводы апелляционного представления об отмене судебного решения, выступление адвокатов Гусева В.В. и Чернова С.П., подержавших апелляционные жалобы и апелляционное представление об отмене приговора, объяснения оправданного ФИО7 и выступление адвоката Ганиевой М.Е., просивших оправдательный приговор оставить без изменения,

УСТАНОВИЛ:

Органами предварительного следствия ФИО7 предъявлено обвинение в том, что он, являясь лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой организации – <данные изъяты> в целях извлечения выгод и преимуществ для себя использовал свои полномочия вопреки правам и законным интересам этой организации, что повлекло причинение существенного вреда правам и законным интересам её участников – ФИО1 и ФИО2 при следующих обстоятельствах.

11 июля 2013 года ФИО7 направил заявку в Федеральное государственное бюджетное учреждение «Федеральный институт промышленной собственности» Федеральной службы по интеллектуальной собственности о регистрации товарного знака «<данные изъяты> за правообладателем <данные изъяты> В период с 25.07.2013 по 09.08.2013 он же направил заявки в ФИПС о выдаче патентов на полезные модели <данные изъяты>, получив затем патенты, зарегистрированные в Государственном реестре полезных моделей Российской Федерации, согласно которых патентообладателем было признано <данные изъяты>

Далее, в период времени с 11.07.2013 по 10.06.2014, по мнению органов предварительного следствия, у ФИО7 из корыстной заинтересованности в целях получения выгод и преимуществ для себя, вопреки законным интересам <данные изъяты> и его участников – ФИО1 и ФИО2 возник преступный умысел на безвозмездную передачу права на регистрацию товарного знака <данные изъяты> и безвозмездное отчуждение указанных патентов Обществу с ограниченной ответственностью <данные изъяты> в котором он также являлся генеральным директором и единственным участником Общества.

С этой целью ФИО7 направил в ФИПС заявления об отчуждении указанных патентов в пользу <данные изъяты> а 11 июля 2014 года ФИПС приняла решение о замене правообладателя патента на <данные изъяты> на <данные изъяты>

По остальным патентам на полезные модели «<данные изъяты> делопроизводства по отчуждению патентов были прекращены в связи с отзывом заявлений ФИО3 вновь назначенным директором <данные изъяты>

Согласно заключению эксперта .... от 09.11.2015 стоимость товарного знака № .... («<данные изъяты> в денежном эквиваленте составила <данные изъяты>

Указанные действия ФИО7, по мнению органов предварительного следствия, причинили значительный ущерб <данные изъяты> на сумму 1 580 998 рублей и повлекли невозможность производства и реализации оборудования <данные изъяты>», также причинение существенного вреда правам и законным интересам ФИО1 и ФИО2 а также <данные изъяты>

Кроме того, 23.07.2014 ФИО7 направил в ФИПС заявление о внесении записи об изменении заявителя по товарному знаку «<данные изъяты> в результате чего 19 февраля 2015 года ФИПС приняла решение о регистрации товарного знака «<данные изъяты>» № .... на <данные изъяты>

Тем самым, по мнению органов предварительного следствия, действиями ФИО7 был причинён значительный ущерб <данные изъяты>» на сумму 277 675 рублей в связи с невозможностью использования торгового знака при производстве и реализации оборудования, что повлекло причинение существенного вреда правам и законным интересам коммерческой организации – <данные изъяты> а также её участников – ФИО1. и ФИО2

В судебном заседании ФИО7 вину не признал, пояснив, что между ним и потерпевшими имеются гражданско-правовые отношения.

Судом в отношении ФИО7 постановлен оправдательный приговор.

В апелляционных жалобах потерпевшие ФИО1 и ФИО2., а также ФИО3 – генеральный директор <данные изъяты>» просят приговор в отношении ФИО7, отменить, уголовное дело направить на новое рассмотрение. В обоснование приводят аналогичные доводы о том, что <данные изъяты> было создано, как держатель интеллектуальных прав на уникальное, разработанное ФИО2., нефтегазовое оборудование. Целью было получение прибыли от оптовых продаж. ФИО2., не имея материальной базы, предал свой многолетний труд в виде интеллектуальных разработок, конструкторской документации, чем внес свой вклад в учредительную долю уставного капитала. Автором-разработчиком всех рефератов на полезные модели был также ФИО2., что указано в каждом свидетельстве на патенты. Действия ФИО7, который осуществил передачу прав интеллектуальной собственности в свою компанию, могли полностью лишить целесообразности существование <данные изъяты>ФИО3 в силу закона не могла участвовать в тендерах, подавать на них заявки, поскольку на момент проведения закупок патент был переведен в собственность и принадлежал <данные изъяты>», созданном ФИО7 Таким образом, ФИО7 причинил значительный ущерб <данные изъяты>» на сумму 1 580 998 рублей, его действия привели к невозможности производства и реализации оборудования <данные изъяты> что в свою очередь повлекло причинение существенного вреда правам и законным интересам <данные изъяты>», а также ФИО1. и ФИО2 Считают, что суд необоснованно признал недопустимым заключение эксперта об определении рыночной стоимости патентов. Суд, в случае необходимости, мог бы допросить эксперта, однако этого сделано не было. За 3 года существования <данные изъяты>», помимо всех договоров, заключали договоры с крупными нефтедобывающими компаниями, что, вопреки выводам суда, указывает на активную деятельность компании и получение прибыли. Считают, что в действиях ФИО7 имеется как объективная, так и субъективная стороны преступления, поскольку ФИО7 нанес существенный вред в размере 1580998 рублей, о чем свидетельствует заключение эксперта о стоимости товарного знака <данные изъяты> и патента на <данные изъяты>», а также его деяния лишили в дальнейшем <данные изъяты> возможности пользоваться своей интеллектуальной собственностью.

В апелляционном представлении государственный обвинитель Абдулвагапов А.Р. также просит отменить оправдательный приговор в отношении ФИО7, а уголовное дело направить на новое рассмотрение. В обоснование приводит доводы, аналогичные доводам потерпевших. Кроме того указывает, что вывод суда о том, что ФИО2. мог самостоятельно запатентовать свои труды и его претензии к незаконной продаже его изобретений необоснованны, противоречит материалам уголовного дела, показаниям потерпевших и свидетелей. Судом также необоснованно указано, что ФИО3 могла подать заявку на участие в тендерах, поскольку в таком случае она бы нарушила действующее законодательство в сфере охраны интеллектуальных прав. Вывод суда о том, что ФИО7 добровольно вернул патенты на полезные модели «<данные изъяты>» также не соответствует обстоятельствам дела, поскольку они были отозваны новым руководством компании. Также считает, что суд необоснованно признал заключение эксперта об определении рыночной стоимости объектов исключительных прав недопустимым доказательством, поскольку руководитель экспертного учреждения не проводила экспертизу, поэтому ее не требовалось предупреждать об уголовной ответственности. Между ФИО7 и потерпевшими не было финансовых разногласий, ФИО7 добровольно вышел из состава учредителей <данные изъяты>», оставив обществу свою долю в уставном капитале, а его действия, причинившие ущерб, являются преступлением. Вывод суда о том, что компания не является единственным местом работы потерпевших и единственным источником их дохода также противоречит материалам дела.

Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы апелляционных жалоб, апелляционного представления, суд апелляционной инстанции не находит оснований для отмены или изменения оправдательного приговора в отношении ФИО7

В силу статьи 8 УК РФ основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного этим Кодексом.

Согласно статье 14 УПК РФ бремя доказывания обвинения и опровержения доводов, приводимых в защиту подозреваемого или обвиняемого, лежит на стороне обвинения. Все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в порядке, установленном УПК РФ, толкуются в пользу обвиняемого. Обвинительный приговор не может быть основан на предположениях.

В части 1 статьи 73 УК РФ установлено, что при производстве по уголовному делу подлежат доказыванию событие преступления (время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления); виновность лица в совершении преступления, форма его вины и мотивы; характер и размер вреда, причиненного преступлением.

ФИО7 органом предварительного следствия вменена статья 201 УК РФ - использование лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой организации, своих полномочий вопреки законным интересам этой организации и в целях извлечения выгод и преимуществ для себя, если это деяние повлекло причинение существенного вреда правам и законным интересам граждан или организаций.

С такой квалификацией действий ФИО7 согласиться нельзя по следующим основаниям.

Состав злоупотребления полномочиями относится к числу материальных составов, соответственно является оконченным с момента причинения существенного вреда правам или законным интересам граждан или организаций либо охраняемым законом интересам общества или государства.

ФИО7 не оспаривается тот факт, что он, без ведома и согласия потерпевших направил в ФИПС заявления об отчуждении патентов на полезные модели: <данные изъяты> в пользу <данные изъяты>», а также направил в ФИПС заявление о внесении записи об изменении заявителя по товарному знаку <данные изъяты> с <данные изъяты>» на <данные изъяты>

В результате 11 июля 2014 года ФИПС приняла решение о замене правообладателя патента на полезную модель «<данные изъяты> с <данные изъяты>» на <данные изъяты>

Патенты на полезные модели «<данные изъяты>» из правообладания <данные изъяты>» не выбывали, перерегистрация их на <данные изъяты>» не состоялась, что подтверждается всеми материалами уголовного дела и показаниями потерпевших.

Кроме того, согласно уведомлению № .... от 28 мая 2014 года ФГБУ «Федеральный институт промышленной собственности» (ФИПС) действие патента <данные изъяты> № .... на <данные изъяты>» было досрочно прекращено с 22 февраля 2014 года в связи с неуплатой патентной пошлины за 1 год.

Действие данного патента было восстановлено только 10 января 2015 года, что подтверждается уведомлением ФИПС № .... от 15 декабря 2014 года (л.д. 31, 41 том № 2).

Таким образом, исключительные права по патенту № .... на <данные изъяты>» вообще не могли быть объектом преступления, а действия ФИО7 в отношении патентов на полезные модели «<данные изъяты>» не могли образовать оконченного преступления, как это было вменено органом следствия.

Сторона обвинения не представила доказательств причинения потерпевшим существенного вреда.

Так в заявлениях потерпевших о преступлении, в объяснениях, а затем и в ходе допросов на предварительном следствии, потерпевшие ФИО1., ФИО2. и <данные изъяты>» указывали, что действиями ФИО7 им был причинен ущерб в размере 66840 рублей, состоящий из расходов, связанных с получением патента и товарного знака.

При этом органом предварительного следствия не установлено, может ли рассматриваться сумма 66840 рублей, как существенный вред для каждого из потерпевших.

Кроме того, заявки в ФИПС о выдаче патентов на полезные модели «<данные изъяты> с оплатой соответствующих пошлин, были поданы <данные изъяты> в период с 25 июля 2013 года по 09 августа 2013 года, то есть еще до вступления в <данные изъяты>» ФИО1 – 16 октября 2013 года и ФИО2. – 3 апреля 2014 года. Однако этому обстоятельству органом следствия оценка также не дана.

Что касается товарного знака, то в данном случае стороной обвинения не доказано причинение <данные изъяты>» существенного вреда, что исключает наличие в действиях ФИО7 состава преступления, предусмотренного статьей 201 УК РФ. При этом <данные изъяты>» не лишены права обратиться в суд в порядке гражданского судопроизводства.

Заключение эксперта № .... от 09 ноября 2015 года об определении рыночной стоимости объектов исключительных прав судом первой инстанции обоснованно признано недопустимым доказательством.

В соответствии с частью 1 стати 75 УПК РФ доказательства, полученные с нарушением требований УПК РФ, являются недопустимыми. Недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных статьей 73 УПК РФ.

Согласно части 3 статьи 199 УПК РФ руководитель экспертного учреждения после получения постановления поручает производство судебной экспертизы конкретному эксперту или нескольким экспертам из числа работников данного учреждения и уведомляет об этом следователя. При этом руководитель экспертного учреждения, за исключением руководителя государственного судебно-экспертного учреждения, разъясняет эксперту его права и ответственность, предусмотренные статьей 57 УПК РФ.

В силу пункта 5 части 1 статьи 209 УПК РФ в заключении эксперта указываются также сведения о предупреждении эксперта об ответственности за дачу заведомо ложного заключения.

Как усматривается из заключения эксперта № .... от 09 ноября 2015 года проведение экспертизы поручено одному эксперту – ФИО8, она же была предупреждена об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения.

Однако в выводах указано: «Мы пришли к заключению, что стоимость в денежном эквиваленте….» и подписи под заключением стоят генерального директора ФИО4. и ФИО8, таким образом, фактически экспертиза была проведена двумя экспертами, при этом сведения о квалификации и предупреждении об уголовной ответственности имеются только в отношении одного из экспертов - ФИО8 (л.д.165-291 том 3).

Такое заключение не может быть признано допустимым доказательством, соответственно данных о размере вреда стороной обвинения не представлено.

Доводы апелляционного представления о том, что ранее суд отказывал в удовлетворении ходатайства защиты об исключении доказательства - заключения эксперта, а потому не вправе был в дальнейшем признавать его недопустимым, основаны на неверном толковании уголовно-процессуального закона.

Из ходатайства защитника Ганиевой М.Е. следует, что она просила признать заключение эксперта недопустимым доказательством ввиду того, что стоимость объектов была определена на дату составления заключения – 9 ноября 2015 года, тогда как предполагаемое преступление совершено в августе 2014 года. Таким образом, ходатайство защитника было заявлено и оставлено без удовлетворения по иным основаниям, что не препятствовало суду в дальнейшем исключить это доказательство (л.д. 1-2 том 6).

Доводы апелляционного представления о том, что судом не было учтено признание ФИО7 своей вины, не могут быть приняты во внимание, поскольку признание вины не может быть положено в основу обвинения без совокупности иных доказательств. Кроме того, согласно протоколу судебного заседания от 16 декабря 2015 года ФИО7 свою вину не признал и отказался от ранее заявленного ходатайства о рассмотрении уголовного дела в особом порядке.

Кроме того, суд апелляционной инстанции считает необходимым обратить внимание на следующие обстоятельства.

Утверждения потерпевшего ФИО2 о нарушении ФИО7 в рамках статьи 201 УК РФ его авторских прав представляются неверными, поскольку закон разделяет права автора, которые являются неотчуждаемыми и права патентообладателя. Спор о нарушении авторских прав подлежит рассмотрению в порядке гражданского судопроизводства.

Заявление о преступлении подано 9 сентября 2015 года, уголовное дело возбуждено 21 сентября 2015 года, тогда как в материалах дела имеется договор от 31 октября 2014 года между <данные изъяты> и <данные изъяты>» об отчуждении исключительного права на патент на полезную модель «<данные изъяты>». Однако ФИПС в регистрации отказала в связи с тем, что в договоре от двух разных организаций оттиск печати <данные изъяты> (л.д. 235 том 1).

<данные изъяты>

Также в материалах уголовного дела имеются договоры об уступке права собственности на товарный знак и об уступке исключительного права на патент на полезную модель «<данные изъяты>» от 29 сентября 2015 года, заключенные между <данные изъяты> и <данные изъяты>».

Кроме того, в материалах имеется расписка от 29 сентября 2015 года от потерпевших ФИО1 и ФИО2<данные изъяты>» о том, что они получили от ФИО7 прошнурованные и пронумерованные и завизированные печатью со стороны <данные изъяты>» договоры об уступке права собственности на товарный знак и об уступке исключительного права на патент на полезную модель «<данные изъяты>» и что к ФИО7 они претензий не имеют.

При изложенных обстоятельствах суд первой инстанции обоснованно пришел к выводу об отсутствии в действиях ФИО7 состава преступления, предусмотренного частью 1 статьи 201 УК РФ, в связи с чем был постановлен оправдательный приговор.

Оснований для удовлетворения апелляционных жалоб потерпевших ФИО1, ФИО2 и <данные изъяты>», а также апелляционного представления государственного обвинителя Абдулвагапова А.Р. суд апелляционной инстанции не находит.

Руководствуясь статьями 389.13, 389.20, 389.28 УПК РФ,

ПОСТАНОВИЛ:

Приговор Набережночелнинского городского суда Республики Татарстан от 26 февраля 2016 года в отношении ФИО7 оставить без изменения, апелляционные жалобы потерпевших ФИО1 и ФИО2<данные изъяты>», а также апелляционное представление государственного обвинителя Абдулвагапова А.Р. – без удовлетворения.

Апелляционное постановление может быть обжаловано в кассационном порядке, предусмотренном главой 47.1 УПК РФ, в Президиум Верховного Суда Республики Татарстан.

Судья