Гражданский кодекс часть 1

рассмотрел в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционной жалобе адвоката Сапожниковой Н.В. в интересах осужденного ФИО1 на приговор Эхирит-Булагатского районного суда Иркутской области от 20 ноября 2018 года, которым

ФИО1, (данные изъяты),

осужден по ст. 316 УК РФ к штрафу в размере 40 000 рублей.

Меру пресечения ФИО1 в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении по вступлении приговора в законную силу постановлено отменить.

Разрешен вопрос о судьбе вещественных доказательств.

Этим же приговором осужден Б.В.В. по ст. 316 УК РФ к штрафу в размере 20 000 рублей. Приговор в отношении Б.В.В.. не обжалован.

Заслушав доклад судьи Трофимовой Р.Р., выступления участников процесса, суд апелляционной инстанции

УСТАНОВИЛ:

Приговором суда ФИО1 признан виновным и осужден за совершение 11 ноября 2017 года в <адрес изъят> заранее не обещанного укрывательства особо тяжкого преступления.

Обстоятельства преступления изложены в приговоре.

Осужденный ФИО1 в суде первой инстанции вину в совершении преступления признал частично, указав, что не думал, что б совершил убийство м, и не знал о том, что на своем автомобиле он вывозил труп последнего.

В апелляционной жалобе защитник осужденного ФИО1 – адвокат Сапожникова Н.В. считает приговор суда незаконным и подлежащим отмене в связи с несоответствием выводов суда фактическим обстоятельствам дела, существенными нарушениями уголовно-процессуального закона, а также в связи с наличием обстоятельств, указанных в п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ.

В обоснование доводов указывает, что в период судебного разбирательства по делу судом необоснованно отказано в удовлетворении ходатайства стороны защиты о возвращении уголовного дела прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ, при том, что обвинительное заключение составлено с нарушением норм уголовно-процессуального законодательства и не отвечает требованиям ст. 220 УПК РФ, что исключает возможность постановления приговора либо вынесения иного решения на основе данного заключения, поскольку из обвинительного заключения следует, что около 7 часов 30 минут 11 ноября 2017 года ФИО1 находился в доме <адрес изъят>. В то же время, по версии органов предварительного расследования, он находился вблизи дома <адрес изъят>. Указывает, что суд не дал оценки факту нахождения ФИО1 в двух местах в одно и тоже время.

Кроме того, полагает, что следствие по своему усмотрению формально решило вопрос о времени совершения преступления, поскольку доказательств, подтверждающих эту версию органов предварительного следствия, нет. Указывает, что при даче показаний б. и ФИО1 в качестве свидетелей (т. 1 л.д. 90 и т. 2 л.д. 181-185), первый утверждал, что на момент его приезда к б. было темно, а второй указывал, что было светло, как днем, вместе с тем, следователем не были предприняты меры процессуального характера к установлению времени совершения преступления, хотя таковое, наряду с местом совершения преступления, относятся к обстоятельствам, индивидуализирующим преступное деяние, входит в предмет доказывания по делу, и их установление обязательно, независимо от того, имеют ли они значение для правильной квалификации или нет. Полагает, что выводы суда со ссылкой на показания свидетеля б относительно времени совершения инкриминируемого ее подзащитному преступления не соответствуют фактическим обстоятельствам уголовного дела, так как последний не пояснял о том, что преступление ФИО1 было совершено около 07 часов 30 минут. Показания названного свидетеля относительно его приезда в дом б представляются неоднозначными, так как при допросе 03.10.2018 последний указывает, что б ему позвонил в 07 часов утра, он взял пиво и приехал, а спустя 20 минут к ним приехал ФИО1; при допросе 02.02.2018 указал, что б ему позвонил 11 ноября 2017 года в начале седьмого часа, он приехал к последнему в 06 часов 25 минут, время приезда ФИО1 вообще не называл.

Считает основанными на предположениях выводы суда о том, что после убийства мб обратился, в том числе, к ФИО1 об оказании помощи в сокрытии трупа, с целью избежать уголовной ответственности за совершенное особо тяжкое преступление. Указывает, что данные обстоятельства относительно намерений и целей сокрытия трупа потерпевшего у б в ходе предварительного следствия никто не выяснял. В суде данный вопрос о целях сокрытия трупа также не был установлен, поскольку государственный обвинитель отказался от допроса б., мотивируя тем, что в части показаний последнего был оглашен приговор.

Кроме того, полагает неопределенными и неконкретными выводы суда о том, что ФИО1 достоверно знал о совершенном б убийстве м., об умысле на сокрытие убийства, для признания его виновным в совершении заранее не обещанного укрывательства особо тяжкого преступления. Указывает, что формулировка суда о том, что ФИО1 знал о совершенном б убийстве, может подразумевать и другие составы преступления, связанные с убийством (ст. 107-109 УК РФ), но не относящиеся к особо тяжким согласно ст. 15 УК РФ. Отмечает, что при описании преступного деяния, признанного доказанным, судом в приговоре не указано, что у ФИО1 возник умысел на совершение заранее не обещанное укрывательство особо тяжкого преступления, что является неотъемлемой частью диспозиции ст. 316 УК РФ, а значит не указана субъективная сторона данного состава преступления, которая характеризуется только прямым умыслом, где виновный сознает, что укрывает именно особо тяжкое преступление. Полагает, что общая осведомленность ФИО1 о факте насильственной смерти м., является недостаточной для наступления уголовной ответственность по указанной статье уголовного закона. Игнорирование этого обстоятельства ведет к объективному вменению, что недопустимо по действующему законодательству.

Обращает внимание суда на то, что критерием для оценки укрывательства, как самостоятельно-наказуемого деяния, предусмотренного ст. 316 УК РФ, выступает категория тяжести основного укрываемого преступления, осознание его характера и конкретные действия самого исполнителя. Указывает на непризнание ФИО1 своей вины в совершении преступления по предъявленному обвинению ни в ходе предварительного, ни в ходе судебного следствия, а также показания последнего о том, что давно знал б и уверен, что последний не мог совершить умышленного убийства. Однако суд в приговоре указал на частичное признание ФИО1 своей вины, что не согласуется ни с позицией ее подзащитного, ни с показаниями, ни со смысловым содержанием последнего слова.

Отмечает, что из оглашенных показаний б следует, что умышленно ударов ножом м. он не наносил, тот сам наткнулся на нож, и именно такие пояснения произошедшим событиям он дал ФИО1; второй осужденный (б.) очевидцем убийства не был. Аналогичные показания б. даны в ходе предварительного следствия, однако государственный обвинитель отказался от их представления в качестве доказательств. При этом отмечает, что показания б., изложенные в обвинительном заключении, значительно разнятся в сторону обвинения по сравнению с показаниями последнего, имеющимися в материалах уголовного дела, в частности, каждые показания указанного лица, представленные в обвинительном заключении (т. 1 л.д., 74-79, 118-121, 142-146, т. 2 л.д. 72-76), начинаются с одной фразы о получении м колото-резаного ранения в грудь в ходе конфликта, произошедшего 11 ноября 2017 года около 04 часов в доме 55 по <адрес изъят>, однако показаний данного содержания б не давал.

Указывает, что в связи с отказом от дачи показаний судом оглашены показания б данные в качестве подозреваемого, из которых следует, что б. отобрал у м. нож, момент нанесения удара ножом он не видел, наблюдал только как последний упал на спину. Далее в приговоре указаны показания б о том, что б. стал кому-то звонить, после чего в дом зашли б., а затем ФИО1

Считает, что поскольку согласно постановленному приговору время совершения б преступления – 11 ноября 2017 года около 04 часов, то показания б., как доказательство, в этой части не подтверждают выводы стороны обвинения о совершении ФИО1 заранее не обещанного укрывательства особо тяжкого преступления около 07 часов 30 минут, однако данная версия следствия положена в основу приговора.

Обращает внимание на указание в приговоре на аналогичность показаний б. от 16.03 и 08.08.2018 (т. 4 л.д. 223-225, т. 5 л.д. 6-9), в то время как по ряду позиций это не отвечает действительности.

Указывает, что выводы суда о доказанности вины ФИО1 совокупностью доказательств противоречат самим доказательствам, в частности показаниям свидетеля б. в судебном заседании о том, что б. не объяснял ФИО1 конкретно по поводу нахождения трупа, сказав, что тот сам полез на него, показав все жестами. Отмечает, что из оглашенных судом показаний б. (т. 2 л.д. 181-185) следует, что именно хозяин квартиры б сказал быстро увозить куда-нибудь труп из дома, так как скоро проснется ребенок, что опровергает версию стороны обвинения об инициировании укрывательства следов преступления б

Полагает, что судом не выполнены требования п. 1 ч. 1 ст. 307 УПК РФ, не указаны мотивы совершенного именно ФИО1 преступления, его последствия, что не свидетельствует о законности, справедливости и обоснованности приговора, поэтому просит приговор Эхирит-Булагатского районного суда от 20 ноября 2018 года отменить, вернуть уголовное дело прокурору в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ.

В возражениях на апелляционную жалобу государственный обвинитель помощник прокурора Эхирит-Булагатского района Иркутской области Толмачева Т.М. приводит свои доводы о законности приговора суда, просит отклонить доводы апелляционной жалобы защитника.

В судебном заседании защитник осужденного ФИО1 – адвокат Сапожникова Н.В. доводы апелляционной жалобы поддержала в полном объеме, просил об отмене состоявшегося обвинительного приговора в отношении ФИО1 по доводам апелляционной жалобы, а также о возвращении уголовного дела прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом.

Прокурор Цвигун С.М., ссылаясь на несостоятельность доводов апелляционной жалобы, просила отказать в их удовлетворении, полагала, что приговор подлежит оставлению без изменений, как законный и обоснованный.

Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы апелляционной жалобы и возражений на нее, выслушав стороны, суд апелляционной инстанции приходит к следующим выводам.

Вина осужденного ФИО1 в совершении заранее не обещанного укрывательства особо тяжкого преступления при обстоятельствах, изложенных в приговоре, установлена судом на основании совокупности исследованных судом доказательств, которые получены в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, исследованы в судебном заседании с участием сторон и оценены в соответствии со ст. 17, 88 УПК РФ.

Вопреки доводам апелляционной жалобы, обстоятельства, при которых совершено преступление, и которые в силу ст. 73 УПК РФ подлежали доказыванию, судом установлены верно.

Выводы суда о доказанности вины ФИО1 в совершении преступления, за которое он осужден, являются правильными, соответствуют фактическим обстоятельствам дела, согласно которым ФИО1, достоверно зная о совершенном б убийстве, по просьбе последнего вывез на своем автомобиле труп м с места совершения преступления, тем самым способствовал его сокрытию.

Вышеизложенные обстоятельства подтверждаются подробно изложенными в приговоре доказательствами.

Так, из показаний самого ФИО1 следует, что по звонку б. он приехал домой к б., где увидел труп, после чего на своем автомобиле повез б и б, которые что-то погрузили в багажник машины.

Согласно показаниям б., данным в ходе предварительного следствия, 11 ноября 2017 года после распития спиртного и конфликта, произошедшего между б. и м., к нему домой пришел сначала б., а затем на своем автомобиле приехал ФИО1, которым б сообщил, что ударил ножом м, и попросил ФИО1 вывезти куда-нибудь труп; последний согласился, вышел из дома, подогнал машину задней частью прямо к калитке, после чего он и б погрузили труп в багажник машины, затем ФИО1 уехал, а он стер в доме следы преступления, отдал соседу нож, которым б. нанес удар м

Из показаний свидетеля б следует, что 11 ноября 2017 года после звонка б., поступившего около 7 часов утра, он пришел домой к б., где увидел лежащего на полу м.; б. пояснил, что последний мертв, показал, как он нанес удар ножом м, он понял, что б совершил убийство последнего, на его предложение вызвать полицию тот ответил отказом, сказав, что сейчас приедет машина; затем в дом зашел ФИО1, которому б также показал жестами, как нанес удар; после этого б и б вынесли труп из дома и погрузили в автомобиль, который стоял рядом с калиткой с открытой дверью багажника; ФИО1 сел за руль машины и проследовал за дацан, где остановился.

Свидетели м в своих показаниях подтвердили факт передачи м ножа б

Согласно вступившему в законную силу приговору Эхирит-Булагатского районного суда Иркутской области от 16 июля 2018 года б признан виновным и осужден по ч. 1 ст. 105 УК РФ, за совершение умышленного убийства м. 11 ноября 2017 года около 4 часов в доме 55 по <адрес изъят> в ходе ссоры, после совместного распития спиртных напитков, путем нанесения удара ножом в область груди с причинением вреда здоровью в виде повреждения сердца.

В протоколах осмотра места происшествия зафиксировано место совершения убийства: <адрес изъят>, где обнаружена одежда со следами крови, а также местность между рекой <адрес изъят> и домом <адрес изъят>, где обнаружен труп м с признаками насильственной смерти.

Из протоколов выемки, предъявления предмета для опознания, осмотра следуют факты изъятия ножа и его опознания, как орудия убийства, а также факты изъятия автомобиля ФИО1 и обнаружения на полу его багажника вещества, похожего на кровь.

У суда обоснованно не возникло оснований для недоверия показаниям б и свидетелей, положенным в основу приговора, так как они последовательны, согласуются между собой и с другими доказательствами по делу. Каких-либо объективных данных, свидетельствующих о заинтересованности этих лиц в исходе дела и об оговоре ими осужденного, по делу не имеется.

Допустимость протоколов следственных и процессуальных действий, положенных в основу обжалуемого судебного решения, не вызывает сомнений, поскольку получены они с соблюдением норм УПК РФ, чему в приговоре дана оценка.

Все доказательства, положенные в основу приговора и подтверждающие вину осужденного в совершении инкриминируемого ему преступления, проанализированы и оценены судом, являются последовательными, взаимодополняющими друг друга и согласующимися между собой.

Показания ФИО1 о своей неосведомленности об обстоятельствах умышленного причинения смерти м и о вывозке трупа последнего с места происшествия суд обоснованно расценил избранным способом защиты с целью избежать уголовной ответственности.

Не согласиться с данными выводами у суда апелляционной инстанции оснований не имеется, поскольку изложенная версия осужденного опровергается совокупностью исследованных по делу доказательств.

Соглашается суд апелляционной инстанции и с оценкой, данной в приговоре показаниям б., который пояснениями о причинении смерти м. в результате несчастного случая пытался умалить как собственное участие в совершенном преступлении, так и участие ФИО1 в его сокрытии.

Приведенные при судебном разбирательстве доводы стороны защиты получили оценку в судебном решении, не согласиться с которой у суда апелляционной инстанции оснований не имеется.

Вопреки доводам стороны защиты, противоречий, которые бы свидетельствовали о том, что органом предварительного следствия, а также судом не установлено либо неверно установлено время совершения ФИО1 преступления, суд апелляционной инстанции не усматривает. Не свидетельствуют об этом и процитированные стороной защиты показания б., данные в ходе предварительного и судебного следствия, из которых следуют пояснения свидетеля об одном периоде времени, в течение которого он получил сообщение от б и прибыл в дом б С учетом указания свидетелем на ориентировочное время прибытия на место происшествия ФИО1, судом верно установлен временной промежуток (около 7 часов 30 минут), в период которого последним было совершено преступление, связанное с вывозом на автомобиле трупа м от места убийства до местности, где в дальнейшем тот был обнаружен.

Учитывая изложенное, оснований для вывода о то, что по предъявленному обвинению ФИО1 в одно и то же время находился в двух разных местах, как на то указывает сторона защиты, не имеется.

Вопреки доводам жалобы, установленное приговором суда от 16 июля 2018 года время совершения убийства б., который по пояснениям б. после этого стал кому-то звонить, после чего в дом зашли б., а затем ФИО1, не опровергают выводы суда о совершении последним заранее не обещанного укрывательства особо тяжкого преступления около 07 часов 30 минут 11 ноября 2017 года.

Ссылка в апелляционной жалобе на показания ФИО1, данные в качестве свидетеля, как противоречащие по времени его приезда к б показаниям свидетеля б., несостоятельна, поскольку данное доказательство не было предметом исследования в суде первой инстанции. Не являлись таковыми и показания б., данные в ходе предварительного следствия и изложенные в обвинительном заключении, на которые ссылается сторона защиты.

Вопреки утверждениям стороны защиты, существенных противоречий в показаниях б которые бы опровергали выводы суда о виновности ФИО1, не усматривается.

На основании совокупности исследованных по делу доказательств судом первой инстанции установлено, что ФИО1 был достоверно осведомлен об умышленном причинении б. смерти м., исходя из того, что наблюдал труп последнего, отсутствие следов драки в доме, а также учитывая объяснения б., который жестами показывал, как нанес удар ножом. Более того, согласно состоявшемуся судебному решению, б осужден именно за совершение умышленного убийства, его действия квалифицированы по ч. 1 ст. 105 УК РФ.

Вопреки доводам стороны защиты, все указанные обстоятельства позволили суду прийти к обоснованному выводу о том, что ФИО1 совершил заранее необещанное укрывательство особо тяжкого преступления, осознавая характер и конкретные действия исполнителя такового.

Об этом же свидетельствует и установленный судом факт вывозки ФИО1 трупа убитого м по просьбе именно б совершившего умышленное убийство.

Не опровергают данные выводы суда и показания б. о том, что хозяин квартиры б. сказал быстро увозить труп, так как скоро проснется ребенок, на которые ссылается сторона защиты, поскольку из показаний этого же лица следует, что ФИО1 вышел из дома и стал перегонять свою машину задней частью кузова к калитке ограды дома б после того, как б сказал тому, что нужно вывезти и спрятать куда-нибудь труп, на что ФИО1 согласился.

В приговоре приведен подробный анализ доказательств, из которых следует, что ФИО1 приехал в дом б по просьбе б., подогнал свой автомобиль и открыл дверь багажника для удобства погрузки в него трупа, ожидал таковой и не трогался с места, пока погрузка не завершилась, после чего проследовал на пустырь, где остановил автомобиль и целенаправленно ожидал, пока б. не выгрузит труп и снова не сядет в автомобиль, при этом, действовал самостоятельно, поскольку указаний ни от кого не получал.

С учетом изложенного, а также того, что погрузка трупа взрослого мужчины, осуществлявшаяся б и б., не могла пройти не замеченной для водителя ФИО1, показания последнего о своей неосведомленности о перевозимом им грузе обоснованно расценены как надуманные. При этом, суд обоснованно принят во внимание показания свидетеля б. о том, что сидя в автомобиле рядом с ФИО1, он понял, что в салон погрузили труп.

Учитывая установленные по делу фактические обстоятельства, суд апелляционной инстанции находит несостоятельными суждения защитника о том, что ФИО1 был только в общем осведомлен о факте насильственной смерти м., что может подразумевать иные, менее тяжкие составы преступлений.

Несостоятельной является и ссылка стороны защиты на неверное указание в приговоре отношения ФИО1 к совершенному преступлению, поскольку из протокола судебного заседания следует, что после оглашения прокурором существа предъявленного обвинения ФИО1 пояснил о частичном признании вины. Замечаний на протокол судебного заседания стороной защиты принесено не было. Кроме того, вопреки доводам жалобы, из показаний осужденного следует, что он не отрицал факт своего приезда на место убийства и поездки к месту последующего обнаружения трупа, что обоснованно расценено судом как частичное признание вины и учтено при назначении наказания.

Вопреки утверждениям стороны защиты, судом с достоверностью установлено место, время, способ и мотивы совершенного ФИО1 преступления.

Проверив и оценив исследованные доказательства в их совокупности, руководствуясь требованиями ч. 2 ст. 17 УПК РФ о том, что никакие доказательства не имеют заранее установленной силы, суд правильно установил фактические обстоятельства, согласно которым ФИО1, осознавая общественную опасность укрываемого деяния, а также своих собственных действий, желая помочь б скрыть совершенное им умышленное убийство, предпринял активные действия по вывозке трупа м из дома б Данные обстоятельства подтверждены совокупностью исследованных по делу доказательств, которые взаимодополняя друг друга, указывают на последовательность действий ФИО1 по сокрытию особо тяжкого преступления.

Всем доказательствам в приговоре суд дал надлежащую оценку с точки зрения их относимости, допустимости, достоверности, обоснованно признал их совокупность достаточной для рассмотрения дела и пришел к правильному выводу о виновности ФИО1, дав верную юридическую оценку действиям виновного, квалифицировав их по ст. 316 УК РФ. Оснований для иной квалификации действий ФИО1, а также для его оправдания, суд апелляционной инстанции не усматривает.

Вопреки доводам стороны защиты, приговор соответствует требованиям ст. 307 УПК РФ. Противоречий в выводах суда первой инстанции не имеется.

Анализируя доводы апелляционной жалобы, суд апелляционной инстанции приходит к выводу, что они в основном сводятся к переоценке доказательств, которые в соответствии со ст. 17 УПК РФ судья оценивает по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью. Оснований не согласиться с оценкой доказательств, положенных в основу приговора, у суда апелляционной инстанции не имеется.

При этом, все доводы апелляционной жалобы являлась предметом исследования суда первой инстанции, получили надлежащую оценку в обжалуемом решении, с которой соглашается суд апелляционной инстанции.

Вопреки доводам стороны защиты, нарушений уголовно-процессуального закона на досудебной стадии производства по делу, влекущих безусловную отмену приговора, органом предварительного расследования не допущено. Оснований для возвращения уголовного дела прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ суд первой инстанции не нашел, по ходатайству стороны защиты об этом судом принято мотивированное решение, правильность выводов которого сомнений не вызывает.

Суд апелляционной инстанции также не усматривает оснований для удовлетворения доводов стороны защиты в данной части, поскольку обвинительное заключение по делу соответствует предъявляемым к нему уголовно-процессуальным законом требованиям, препятствий для постановления приговора на основании данного обвинительного заключения у суда первой инстанции не имелось.

Судебное следствие проведено полно, в соответствии с требованиями ст. 15 УПК РФ. Суд первой инстанции создал сторонам все необходимые условия для исполнения ими процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав. Сторона защиты активно пользовалась правами, предоставленными законом, исследуя доказательства и участвуя в разрешении процессуальных вопросов. Основанные на законе мнения и возражения сторон судом принимались во внимание. Все ходатайства, заявленные в судебном заседании, надлежаще разрешены. Нарушений принципов состязательности и равноправия сторон не допущено.

Психическая полноценность ФИО1 обоснованно не вызвала сомнений при постановлении приговора. Выводы о вменяемости осужденного основаны на совокупности характеризующих осужденного материалах, поведении в судебном заседании, которое адекватно судебной ситуации.

В приговоре приведены мотивы разрешения всех вопросов, связанных с назначением уголовного наказания.

Наказание ФИО1 назначено в соответствии с требованиями ст. 6, 43, 60 УК РФ, с учетом конкретных обстоятельств дела. Судом обоснованно учтены характер и степень общественной опасности содеянного, наличие обстоятельств, смягчающих и отягчающих наказание, полные данные о личности осужденного с учетом всей совокупности характеризующего его материала, влияние назначенного наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи.

Как видно из приговора, суд назначил ФИО1 наиболее мягкий вид наказания, из предусмотренных санкцией ст. 316 УК РФ, – штраф, с соблюдением требований ст. 46 УК РФ.

При таких обстоятельствах, оснований считать, что суд назначил осужденному наказание без учета принципов справедливости и соразмерности, нет.

Нарушений уголовно-процессуального закона, влекущих безусловную отмену приговора, судом апелляционной инстанции не установлено.

Доводы апелляционной жалобы адвоката Сапожниковой Н.В. в интересах осужденного ФИО1 удовлетворению не подлежат.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, суд апелляционной инстанции

ПОСТАНОВИЛ:

Приговор Эхирит-Булагатского районного суда Иркутской области от 20 ноября 2018 года в отношении ФИО1 оставить без изменения, апелляционную жалобу защитника – адвоката Сапожниковой Н.В. в интересах ФИО1 – без удовлетворения.

Апелляционное постановление может быть обжаловано в кассационном порядке, установленном главой 47.1 УПК РФ.

Председательствующий Р.Р. Трофимова