Гражданский кодекс часть 1

рассмотрел в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционным жалобам осужденного Страхова А.Б., адвокатов Кузнецова В.И., Соколова А.А., потерпевшей Р1. на приговор Кировского районного суда города Перми от 6 мая 2019 года, которым

С., дата рождения, уроженец ****, не судимый,

осужден по ч. 2 ст. 216 УК РФ к 2 годам 6 месяцам лишения свободы условно с испытательным сроком 3 года, с возложением в период испытательного срока обязанностей, в соответствии со ст. 73 УК РФ,

Усынин Павел Владимирович, дата рождения, уроженец ****, не судимый,

осужден по ч. 2 ст. 216 УК РФ к 3 годам лишения свободы условно с испытательным сроком 3 года, с возложением в период испытательного срока обязанностей, в соответствии со ст. 73 УК РФ.

Судом решены вопросы о мере пресечения, судьбе вещественных доказательств и прекращении производства по гражданскому иску.

Изложив содержание обжалуемого судебного решения, существо апелляционных жалоб, возражений, заслушав выступления осужденного Страхова А.Б., адвокатов Кузнецова В.И., Соколова А.А., потерпевшей Р1., ее представителя – адвоката Струкова А.В., поддержавших доводы жалоб, мнение прокурора Быкариз С.Н. об оставлении приговора без изменения, суд апелляционной инстанции

УСТАНОВИЛ:

Страхов А.Б. и Усынин П.В. признаны виновными в нарушении правил безопасности при ведении иных работ, повлекшем по неосторожности смерть Р., совершенном 20 марта 2018 года в городе Перми при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре.

В апелляционной жалобе и дополнениях к ней адвокат Кузнецов В.И. поставил вопрос об отмене приговора с последующим оправданием С. в связи с отсутствием его вины в содеянном, ссылаясь на то, что смерть Р. находится в причинно-следственной связи с нарушении правил безопасности при производстве погрузочно-разгрузочных работ со стороны заказчика ООО «***» в лице его руководителя Т., направившего Р., не имеющего квалификацию стропальщика, для производства указанных работ в ночное время, а также мастера ООО «***» П., по поручению которого Р., складируя на платформу крана подпятники из-под аутригеров (выдвижных опор крана), получил смертельную травму в отсутствие контроля со стороны П. В обоснование своих доводов указывает, что ООО «***» является лицом, эксплуатирующим опасный производственный объект, поскольку на основании соответствующего договора подряда от 1 декабря 2017 года с владельцем земельного участка по адресу: **** осуществляло демонтаж и вывоз строений и сооружений с указанного земельного участка. Утверждает, что подъемные сооружения и другую технику ООО «***» привлекало по заявкам согласно договора об оказании транспортных услуг № 75 от 1 июля 2016 года, заключенного с посредником оказания услуг ООО «***», существенным условием которого является обязанность ООО «***» предоставить ответственного за безопасность работ с подъемными средствами и стропальщиков. В связи с чем и на основании договора от 15 января 2018 года, заключенного между ООО «***» и индивидуальным предпринимателем С. (далее по тексту – С.) считает, что погрузочно-разгрузочные работы на месте гибели Р. организовывались и производились ООО «***», назначившим в качестве ответственного за безопасное производство работ мастера ООО «***» П. и стропальщиков Р2. и Р. Обращает внимание на противоречивые выводы суда первой инстанции, который исключив из обвинения обязанность С. принять меры к регистрации опасного производственного объекта, фактически признал С. лицом, на которое не возложена обязанность эксплуатации опасного производственного объекта по адресу: ****. Обращает внимание на необоснованное обвинение С. в нарушении п. 125 Федеральных норм и правил в области промышленной безопасности «Правила безопасности опасных производственных объектов, на которых используются подъемные сооружения», утвержденных приказом Ростехнадзора от 12.11.2013 года № 533 (Зарегистрировано в Минюсте России 31.12.2013 № 30992) (далее по тексту - ФНП), которая регулирует правоотношения в рамках исключительно административной ответственности по КоАП РФ. Указывает о нарушении судом уголовно-процессуального законодательства выразившиеся в отсутствии в приговоре: описания объективной стороны преступления, совершенного С., а также причинно-следственной связи между содеянным С. и наступившими последствиями; мотивировок не принятия в основу приговора доказательства стороны защиты, а также принятия в основу обвинительного приговора недопустимых и противоречивых доказательств, к которым относятся акт расследования несчастного случая, показания свидетелей П., Т. и Р2. Считает необоснованным вменение в вину С. не предоставление технологической карты, которая фактически у последнего была изъята, при этом она (технологическая карта) соответствовала предъявляемым к ней требованиям. Утверждает об обвинительном уклоне предварительного следствия, скрывшем доказательства невиновности С. Полагает, что о невиновности С. свидетельствует решение Дзержинского районного суда города Перми от 20 февраля 2019 года, согласно которого с ООО «***» в пользу Р1. взыскана компенсация морального вреда по факту гибели ее сына Р. Автор апелляционной жалобы считает, что указанное решение имеет преюдициальное значение при рассмотрении данного уголовного дела.

Та же просьба и доводы в ее обоснование содержатся в апелляционной жалобе осужденного С.

Адвокат Соколов А.А. в апелляционной жалобе поставил вопрос об отмене приговора с последующим оправданием Усынина П.В. в связи с отсутствием в его действиях состава преступления, ссылаясь на то, что смерть Р. наступила из-за отсутствия надлежащего контроля со стороны ответственного за безопасное производство работ мастера ООО «***» П. за своими работниками, привлеченными им же для выполнения погрузочно-разгрузочных работ. Указывает об отсутствии со стороны Усынина П.В. нарушений требований правил безопасности при ведении погрузочно-разгрузочных работ, который к указанным работам приступил, имея соответствующую квалификацию и допуск, а также после ознакомления с производственной инструкцией и инструкцией по охране труда. Считает, что ряд нарушений различных правил и инструкций вменен в вину Усынину П.В. необоснованно. Обращает внимание, что к производству погрузочно-разгрузочных работ Усынин П.В. приступил, убедившись в наличии на объекте лица, ответственного за безопасное производство работ – П. и стропальщика – Р2. Полагает, что имевшаяся у Усынина П.В. технологическая карта, соответствовала предъявляемым к ней требованиям. Утверждает, что понятие «не просматриваемой зоны» при складировании аутригеров, действующим законодательством не дано. Вместе с тем, считает, что Усынин П.В. при складировании выдвижных опор крана не нарушил требования техники безопасности, поскольку перед их складированием он произвел визуальный осмотр вокруг крана на наличие посторонних лиц и предметов. Обращает внимание, что в момент несчастного случая погрузочно-разгрузочные работы были завершены и кран приводился в транспортное положение, в связи с чем опасная зона для людей отсутствовала.

В апелляционной жалобе потерпевшая Р1. поставила вопрос об оправдании С. в связи с отсутствием его вины в преступлении, ссылаясь на то, что смерть ее сына Р. наступила в результате действий мастера ООО «***» П., привлекшего Р., не имеющего квалификацию стропальщика, для производства погрузочно-разгрузочных работ в ночное время, который выполняя поручение мастера П., находился в опасной зоне, где и был придавлен выдвижными опорами крана.

Государственный обвинитель Малеев Д.Г. в возражениях на апелляционные жалобы считает приговор законным, обоснованным и мотивированным.

Изучив материалы дела, доводы апелляционных жалоб, возражений, суд апелляционной инстанции приходит к следующему.

Вопреки доводам апелляционных жалоб, выводы суда первой инстанции о виновности С. и Усынина П.В. в нарушении правил безопасности при ведении иных (погрузочно-разгрузочных) работ, повлекшем по неосторожности смерть Р., при описанных в приговоре фактических обстоятельствах, являются правильными. Они основаны на достаточной совокупности исследованных доказательств, которым суд дал надлежащую оценку в полном соответствии с требованиями ст. ст. 14, 17, 87, 88 УПК РФ.

Так, вопреки доводам апелляционных жалоб судом первой инстанции правильно установлено, что С. и Усынин П.В. являются субъектами ответственности по ч. 2 ст. 216 УК РФ, поскольку С., являясь индивидуальным предпринимателем, эксплуатирующим опасный производственный объект, составляющим которого является подъемное средство – грузоподъемный кран, и Усынин П.В., выполняющий функции крановщика на указанном подъемном средстве, несут ответственность за соблюдение правил безопасности при ведении погрузочно-разгрузочных работ в месте совершения преступления по адресу: ****.

Данные фактические обстоятельства подтверждаются следующими исследованными доказательствами: показаниями осужденного С., не отрицающего выделение по заявке ООО «***» автомобильного крана с крановщиком Усыниным П.В. для производства погрузочно-разгрузочных работ по адресу: **** в отсутствие со стороны осужденного С. лица, ответственного за безопасное производство работ и стропальщиков, что также подтвердил осужденный Усынин П.В., а также свидетели Т., П. и Р2.; копией заявки ООО «***», поступившей С., о необходимости предоставления крана 20 марта 2018 года; свидетельством о регистрации С. индивидуальным предпринимателем; документами о регистрации принадлежащего С. крана стрелового автомобильного, грузоподъемностью 40 тонн, на шасси КАМАЗ 6520 в государственном реестре опасных производственных объектов; документами о наличии у Усынина П.В. квалификации «крановщик» автомобильного крана 7 разряда и приеме на работу к С. с 1 марта 2018 года в качестве машиниста крана (крановщика); производственной инструкцией для машинистов (крановщиков) и инструкцией № 10 по охране труда для машинистов (крановщиков), утвержденных С., с которыми Усынин П.В. ознакомлен 1 марта 2018 года; документами о закреплении за Усыниным П.В. автомобильного крана и допуске к исполнению своих обязанностей; копией заявки, поступившей С., о необходимости предоставления крана 20 марта 2018 года; протоколом осмотра крана стрелового автомобильного, грузоподъемностью 40 тонн, на шасси КАМАЗ 6520; актом расследования несчастного случая со смертельным исходом от 18 июня 2018 года, согласно которому одной из причин происшествия явились нарушения п.п. «и» п. 23 ФНП, допущенные осужденным С., не обеспечившим безопасность работ посредством технических и организационных мероприятий (путем ограждения и инструктажа); правильность выводов комиссии подтвердил свидетель К., являвшийся членом комиссии по расследованию несчастного случая и иными свидетельскими и письменными доказательствами.

При этом с момента применения на площадке по адресу **** принадлежащего С. подъемного средства, к которым относятся грузоподъемные краны всех типов, указанная площадка стала опасным производственным объектом (п.п. «а» п. 3 ФНП), не требующим регистрации в Ростехнадзоре, при эксплуатации которого должны соблюдаться требования промышленной безопасности, что также подтверждается государственным инспектором Ростехнадзора К., являвшимся членом комиссии по расследованию несчастного случая.

А поскольку по состоянию на 20 марта 2018 года между подрядчиком С. и заказчиком ООО «***» отсутствовал договор о распределении обязанностей по предоставлению лица, ответственного за безопасное производство работ и стропальщиков при производстве погрузочно-разгрузочных работ, в том числе на площадке по адресу ****, то ответственность за безопасное производство погрузочно-разгрузочных работ на указанной площадке несет лицо, выделившее подъемное средство для работ, то есть осужденный С. (п. 125 ФНП), что также подтвердил свидетель К.

В связи с чем, необоснованными являются доводы стороны защиты о том, что суд первой инстанции, исключив из обвинения С. обязанность принять меры к регистрации опасного производственного объекта, фактически признал С. лицом, на которое не возложена обязанность эксплуатации опасного производственного объекта по адресу: ****.

Вопреки доводам стороны защиты договор № 75 от 1 июля 2016 года, заключенный ООО «***» с ООО «***» и договор от 15 января 2018 года, заключенный ООО «***» со С. не могут применяться в регулировании взаимоотношений между С. и ООО «***» при определении лица, ответственного за безопасное производство погрузочно-разгрузочных работ на площадке по адресу ****, поскольку договор № 75 от 1 июля 2016 года заключен ООО «***» с иным, нежели С. контрагентом, а договор от 15 января 2018 года по состоянию на 20 марта 2018 года отсутствовал, поскольку был заключен позже, что подтверждается показаниями осужденного С. и свидетеля Т.

Таким образом, у ООО «***» в лице руководителя Т. отсутствовала обязанность по обеспечению безопасности погрузочно-разгрузочных работ на площадке по адресу ****, производимых 20 марта 2018 года краном, принадлежащим С.

В связи с чем, необоснованными являются доводы стороны защиты, которые в качестве основания для оправдания осужденных С. и Усынина П.В. просили признать факт нахождения на месте происшествия лица, ответственного за безопасное производство работ – П. и стропальщиков – Р2. и Р., назначенных руководством ООО «***».

Голословными является доводы защитника Кузнецова В.И., утверждавшего, что положения п. 125 ФНП регулируют правоотношения в рамках исключительно административной ответственности по КоАП РФ, поскольку диспозиция ч. 2 ст. 216 УК РФ является бланкетной, то есть определенные в ней отношения регулируются нормами специального законодательства, устанавливающего правила безопасности при ведении погрузочно-разгрузочных работ на опасных производственных объектах, на которых используются подъемные средства.

Кроме того, приведение подъемного средства - крана крановщиком Усыниным П.В. в нерабочее (транспортное положение) не свидетельствует о том, что площадка по адресу **** перестала быть опасным производственным объектом, поскольку перечисленные в ФНП требования промышленной безопасности подъемных сооружений должны применяться не только в процессе их эксплуатации, но и в процессе монтажа (демонтажа) подъемных сооружений (п.п. «ж» п. 10 ФНП).

Таким образом, как верно установил суд первой инстанции, складывание крановщиком Усыниным П.В. выдвижных передних опор (аутригеров) крана необходимо для его приведения в транспортное (нерабочее) положение, при этом данные работы обладают таким же высоким уровнем возможности причинения вреда и травматизма рабочих, поэтому требуют соблюдения определенных правил промышленной безопасности.

Также, суд апелляционной инстанции критически относится к доводам стороны защиты о том, что С. 1 марта 2018 года была составлена технологическая карта, руководствуясь которой крановщик Усынин П.В. осуществлял погрузочно-разгрузочные работы, поскольку указанная технологическая карта не отвечает требованиям п. 161, 162 ФНП, а именно имеет типовой характер, тогда как технологическая карта должна быть выдана до начала ведения работ на конкретный участок, где будет использоваться подъемное средство; с указанной картой должны быть ознакомлены лицо, ответственное за безопасное производство работ, крановщик и стропальщики, что сделано не было, поскольку Усынин П.В. был ознакомлен только с типовой технологической картой.

По мнению суда апелляционной инстанции, установление С. на кран наружных предупреждающих табличек, не освобождает его от обязанности следовать указанным выше правилам безопасности при ведении погрузочно-разгрузочных работ и не является основанием для освобождения его, а также крановщика Усынина П.В. от уголовной ответственности за содеянное.

Таким образом, осужденными С. и Усыниным П.В. при ведении иных (погрузочно-разгрузочных работ) были нарушены следующие требования правил безопасности, а также производственной инструкции и инструкции по охране труда (в отношении Усынина П.В.):

1) С., являясь лицом, эксплуатирующим опасный производственный объект с подъемным средством: не назначил специалиста, ответственного за безопасное производство работ и стропальщика для производства работ; не разработал сам и не поручил кому-либо разработать технологическую карту, в которой должны быть указаны технологический процесс и мероприятия по безопасному производству погрузочно-разгрузочных работ по заявке ООО «***» от 19-20.03.2018 года по адресу: ****, в том числе определены опасные для людей зоны, в которых постоянно действуют или могут действовать опасные факторы, связанные с работой вышеуказанного автомобильного крана с учетом конкретных условий на участке, где он установлен, определен порядок приведения вышеуказанного автомобильного крана в безопасное положение в нерабочем состоянии; не ознакомил под роспись специалиста, ответственного за безопасное производство работ, крановщика и стропальщика с указанной технологической картой; зная, что эксплуатация подъемного сооружения при наличии вышеуказанных недостатков не допускается, направил кран стреловой автомобильный 20 марта 2018 года к 22 часам для выполнения работ по заявке ООО «***»;

2) крановщик Усынин П.В., имея соответствующую квалификацию и допуск при производстве погрузочно-разгрузочных работ, зная требования, предъявляемые к безопасной эксплуатации крана и соблюдению правил безопасности при проведении погрузочно-разгрузочных работ: исполнял свои профессиональные обязанности без назначенных С. специалиста, ответственного за безопасное производство работ и стропальщика; без разработанной и утвержденной С. технологической карты на производство работ по заявке ООО «***», соответствующей требованиям п.п. 161, 162 ФНП; зная о наличии опасной (не просматриваемой) зоны во время складывания выдвижных опор крана, не проявил должной внимательности и осмотрительности и допустил нахождение возле подъемного средства во время складывания выдвижных опор крана Р., в результате чего последний оказался зажат между передней правой выдвижной опорой крана и неподвижной частью (платформой) крана.

Суд первой инстанции обоснованно установил, что нарушение вышеуказанных правил при проведении погрузочно-разгрузочных работ осужденными С. и Усыниным П.В. состоит в причинной связи с наступившими последствиями в виде смерти Р., которая согласно заключения комиссии экспертов № 248 от 24 сентября 2018 года наступила в результате тупой сочетанной травмы тела в виде закрытой травмы груди и живота, квалифицируемой как тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни, образовавшейся прижизненно, в результате ударного и/или ударно-сдавливающих воздействий твердых тупых предметов (предметами), в том числе не исключена возможность сдавления Р. между опорой и платформой машинного крана. Указанная тупая сочетанная травма привела к развитию гнойно-воспалительных изменений органов грудной полости и сепсиса, при явлениях нарастающей полиорганной недостаточности.

При этом грубого нарушения правил безопасности потерпевшим, явившейся причиной его гибели, не имеется, что следует из акта о расследовании несчастного случая со смертельным исходом от 18 июня 2018 года, не доверять выводам которого у суда первой инстанции не имелось. Не находит таковых и суд апелляционной инстанции, поскольку указанный акт составлен на основании расследования, проведенного специальной комиссией в соответствии трудовым законодательством Российской Федерации.

При этом показания потерпевшей Р1., свидетелей К1., Р3., Б., К2. относительно составления указанного акта на основании недостоверной информации о причинах, по которым Р. оказался на месте происшествия, не подтверждены какими-либо объективными доказательствами, поскольку все вышеуказанные участники уголовного судопроизводства не являются очевидцами несчастного случая, произошедшего с Р., а вывод свидетеля Б. о причинах несчастного случая с Р. основан на предположениях.

Отсутствие в акте о расследовании несчастного случая со смертельным исходом от 18 июня 2018 года выводов об ответственности осужденного Усынина П.В. за допущенные нарушения не свидетельствует об отсутствии состава преступления, поскольку его вина в содеянном подтверждается иными относимыми и допустимыми доказательствами, исследованными судом.

Доводы защитника Соколова А.А. о том, что ряд нарушений различных правил и инструкций осужденному Усынину П.В. вменен в вину необоснованно, суд считает несостоятельными, поскольку они опровергаются совокупностью исследованных доказательств. При этом вопреки доводам жалоб каких-либо противоречий, способных поставить под сомнение законность и обоснованность обжалуемого приговора, суд апелляционной инстанции не усматривает.

Вопреки доводам защитника Кузнецова В.И., вступившее в законную силу решение Дзержинского районного суда города Перми от 20 февраля 2019 года, принятое в рамках гражданского судопроизводства, которым с ООО «***» в пользу Р1. взыскана компенсация морального вреда по факту гибели ее сына Р., не исключает ответственности осужденных С. и Усынина П.В. за допущенные ими нарушения и не свидетельствует об отсутствии причинно-следственной связи между этими нарушениями и смертью потерпевшего. Данные обстоятельства, в частности, подтверждаются выводами акта о расследовании несчастного случая со смертельным исходом от дата.

Доводы о нарушении судом уголовно-процессуального законодательства при постановлении приговора суд апелляционной инстанции считает необоснованными.

В приговоре приведен всесторонний анализ доказательств, которыми суд обосновал свои выводы, при этом оценку получили все доказательства, и приведены мотивы, по которым суд принял одни из них и отверг другие.

Вопреки доводам жалобы, показания свидетелей П., Р2. и Т. логичны и последовательны, существенных противоречий не имеют, поскольку в совокупности подтверждают одни и те же обстоятельства, свидетельствующие о совершении осужденными инкриминируемого преступления.

К представленному стороной защиты заключению специалиста Г. от 12 декабря 2018 года суд апелляционной инстанции относится критически, поскольку при его изготовлении не исследовались материалы уголовного дела, что подтверждается специалистом Г.

Вопреки доводам стороны защиты приговор составлен в соответствии с требованиями ст.ст. 299 и 303 УПК РФ, поскольку в нем содержится описание объективной стороны преступления, совершенного осужденными с установлением наличия причинной связи между нарушениями специальных правил и наступившими последствиями, указанием правовых актов, которыми предусмотрены соответствующие требования и правила, а также конкретных норм этих актов, нарушение которых повлекло предусмотренные уголовным законом последствия, с определением в чем именно выразилось данное нарушение.

Таким образом, юридическую квалификацию действий осужденных С. и Усынина П.В. по ч. 2 ст. 216 УК РФ, следует признать правильной.

Доводы стороны защиты о не объективности предварительного расследования, также не принимаются судом апелляционной инстанции, поскольку предварительное расследование проведено в строгом соответствии с требованиями УПК РФ, а именно: надлежащим должностным лицом, которым все заявленные стороной защиты ходатайства были рассмотрены, принятые по результатам этого рассмотрения постановления следователя, отвечают требованиям закона.

Назначая осужденным наказание, суд первой инстанции обоснованно учел характер и степень общественной опасности совершенного преступления, личность виновных, наличие смягчающих и отсутствие отягчающих наказание обстоятельств.

Выводы суда о необходимости назначения С. и Усынину П.В. наказания в виде лишения свободы с применением положений ч. 1 ст. 62 УК РФ, а также условным его отбыванием, отсутствии оснований для применения к этому наказанию положений ч. 6 ст. 15, ст. 64 УК РФ, мотивированы надлежащим образом, сомнений в своей объективности не вызывают.

С учетом изложенного, назначенное осужденным наказание, является справедливым, и смягчению не подлежит.

В связи с отказом потерпевшей Р1. от иска производство по нему обоснованно прекращено.

Таким образом, оснований для отмены или изменения приговора по доводам апелляционных жалоб, судом апелляционной инстанции не установлено.

На основании изложенного и руководствуясь ст.ст. 389.13, 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, суд апелляционной инстанции

ПОСТАНОВИЛ:

приговор Кировского районного суда города Перми от 6 мая 2019 года в отношении С., Усынина Павла Владимировича оставить без изменения, апелляционные жалобы осужденного С., адвокатов Кузнецова В.И., Соколова А.А., потерпевшей Р1. – без удовлетворения.

Судебное решение может быть обжаловано в суд кассационной инстанции в порядке, предусмотренном главами 47.1, 48.1 УПК РФ.

Председательствующий: (подпись)