Гражданский кодекс часть 1

рассмотрел в судебном заседании уголовное дело по апелляционному представлению государственного обвинителя – помощника прокурора Дзержинского района Калужской области Меньшиковой Д.В., апелляционной жалобе потерпевшей Потерпевший №1 на приговор Дзержинского районного суда Калужской области от 31 октября 2016 года, по которому

ФИО1, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженец <адрес>,

оправдан по предъявленному ему обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 5 ст. 264 УК РФ, по основаниям, предусмотренным п. 2 ч. 2 ст. 302 УПК РФ, то есть в связи с непричастностью к совершению преступления.

За ФИО1 признано право на реабилитацию.

В удовлетворении исковых требований Потерпевший №1 и ФИО5, предъявленных к ФИО1 о возмещении вреда, причиненного преступлением, отказано.

Мера пресечения ФИО1 в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении отменена.

По приговору разрешен вопрос о вещественных доказательствах.

Изучив материалы дела, выслушав мнение прокурора Дорошенко И.А., потерпевшей Потерпевший №1 и ее представителя – адвоката Дубинина А.В., поддержавших доводы апелляционных представления и жалобы, объяснение оправданного ФИО1 и его защитника – адвоката Алексашина О.Н., полагавших приговор оставлению без изменения, суд

У С Т А Н О В И Л:

ФИО1 оправдан по предъявленному ему органами предварительного расследования обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 5 ст. 264 УК РФ, – нарушении лицом, управляющим автомобилем, правил дорожного движения, повлекшем по неосторожности смерть двух лиц.

ФИО1 обвинялся в совершении указанного преступления 25 июля 2013 года при следующих обстоятельствах.

25 июля 2013 года около 11 ч. 55 мин. ФИО1, не имея водительского удостоверения на право управления транспортным средством, управляя технически исправной автомашиной марки «NISSAN WINGROAD» (далее по тексту – автомашина марки «Ниссан»), государственный регистрационный знак №, принадлежащей ФИО9, не предвидя возможности наступления общественно опасных последствий своих действий, хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должен был и мог предвидеть эти последствия, двигался по автодороге <адрес> «<адрес>» со стороны <адрес> в сторону <адрес>, не соблюдал относящиеся к нему требования Правил дорожного движения, действовал таким образом, что создал опасность для движения и причинил вред.

Двигаясь в указанное время по 175 километру + 455 м автодороги <адрес> «<адрес>» на территории <адрес> в светлое время суток, при отсутствии осадков, в сложных дорожных условиях, вызванных интенсивным движением автотранспорта в попутном и во встречном направлениях, в нарушение пп. 1.3, 1.5, 2.1.1, 8.1, 8.4, 9.10 и 10.1 Правил перед выполнением маневра, связанным с перестроением из занимаемой полосы с целью опережения движущегося в попутном направлении технически исправного грузового самосвала «HYUNDAI HD-370», государственный регистрационный знак № (далее по тексту – грузовой самосвал), под управлением ФИО10, не убедился в безопасности выполнения маневра, неправильно выбрал скорость и боковой интервал, обеспечивающие безопасное движение, вследствие чего, совершая опережение движущегося в попутном направлении грузового самосвала, возвращаясь на ранее занимаемую им полосу движения, допустил столкновение с грузовым самосвалом. От столкновения грузовой самосвал вошел в неуправляемый занос и выехал на сторону автодороги, предназначенной для встречного движения, где допустил столкновение с движущейся во встречном направлении по своей полосе автомашиной марки «ШЕВРОЛЕ LACETTI» (далее по тексту – автомашина марки «Шевроле»), государственный регистрационный знак №, под управлением ФИО11, в салоне которой в качестве пассажира находилась ФИО12

В результате нарушения ФИО1 Правил дорожного движения и совершенного им дорожно-транспортного происшествия водитель автомашины марки «Шевроле» Потерпевший №1 и пассажир ФИО5 от полученных телесных повреждений скончались на месте происшествия.

Нарушение ФИО1 пунктов 1.3, 1.5, 2.1.1, 8.1, 8.4, 9.10 и 10.1 Правил дорожного движения, согласно обвинению, состоит в прямой причинно-следственной связи с произошедшим дорожно-транспортным происшествием и наступившими последствиями - смертью Потерпевший №1 и ФИО5.

В апелляционном представлении государственный обвинитель –помощник прокурора Дзержинского района Калужской области Меньшикова Д.В. ставит вопрос об отмене приговора ввиду несоответствия выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела. В обоснование чего указывает следующее.

Анализируя предъявленное ФИО1 обвинение в его взаимосвязи с показаниями самого ФИО1, свидетелей ФИО14, ФИО15, ФИО10, ФИО9, ФИО16, ФИО17, заключениями и показаниями экспертов ФИО18, ФИО19, ФИО20, результатами осмотра места происшествия, автор апелляционного представления приходит к выводу о нарушении ФИО1 пп. 1.3, 1.5, 2.1.1, 8.1, 8.4, 9.10 и 10.1 Правил дорожного движения, которые находятся в прямой причинной связи с наступившими последствиями - смертью ФИО11 и ФИО12 Именно действия ФИО1, нарушившего указанные Правила и создавшего тем самым аварийно-опасную ситуацию на автодороге, повлекли за собой наступившие последствия. Отмечает, что все доказательства, представленные стороной обвинения, относимы, допустимы и достоверны, а в своей совокупности достаточны для постановления обвинительного приговора.

Полагает, что выводы суда об отсутствии доказательств то обстоятельства, что ФИО1, допустив столкновение с грузовым самосвалом, не предвидел возможность наступления общественно опасных последствий своих действий в виде выезда грузового самосвала на встречную полосу движения с последующим лобовым столкновением с автомашиной марки «Шевроле», повлекшим наступление смерти двух лиц, незаконны и необоснованны, в подтверждение чего приводит содержание пункта 5 постановления Пленума Верховного Суда РФ № 25 от 09 декабря 2008 года.

Далее, подробно анализируя показания свидетелей ФИО36 выводы экспертов-автотехников, показания экспертов ФИО20 и ФИО19, в том числе о том, что отсутствие следов торможения не означает, что водитель не тормозил, государственный обвинитель оспаривает выводы суда о недоказанности версии органов следствия о причине выезда грузового самосвала на встречную полосу движения, а именно о применении ФИО10 экстренного торможения с последующей блокировкой колес вследствие созданной ФИО1 аварийно-опасной дорожной ситуации.

Не соглашается автор представления и с позицией суда о критическом отношении к показаниям ФИО36 и принятии за основу показаний ФИО1 и ФИО21, отмечая, что показания последних противоречивы и не согласуются как с исследованными по уголовному делу доказательствами, показаниями экспертов и других свидетелей, так и выводами суда. В подтверждение чего приводится подробное содержание и анализ показаний названных свидетелей с их сопоставлением с другими доказательствами.

Находит необоснованными автор представления и выводы суда о неустановлении дорожной обстановки впереди транспортных средств под управлением ФИО1 и ФИО10 в момент опережения грузового самосвала автомашиной под управлением ФИО1. Данные выводы опровергаются показаниями оправданного ФИО1 и свидетеля ФИО9 о том, что ФИО1 начал перестраиваться обратно на левую полосу движения ввиду того, что примерно в 2-3 км по ходу движения было сужение полос. При этом перед ними, на их полосе движения, близко каких-либо автомашин не было.

Далее автор представления отмечает, что судом не дано должной оценки показаниям свидетеля ФИО22 в той части, где свидетель описывает механизм дорожно-транспортного происшествия, в том числе о снижении грузовым самосвалом скорости движения, а затем указывает об ускорении вследствие того, что автомашину подтолкнули (контактирование автомашин), что совпадает с механизмом аварии, установленной органом следствия. Что, в свою очередь, опровергает описываемый ФИО37 и ФИО21 механизм дорожно-транспортного происшествия, а также выводы суда об отсутствии доказательств умышленного создания ФИО1 препятствия движению грузового самосвала путем перестроения непосредственно перед ним после опережения.

С приведением соответствующих мотивов и со ссылкой на исследованные в судебном заседании доказательства автор представления оспаривает выводы суда о том, что проведенный следственный эксперимент не может служить объективному установлению обстоятельств движения грузового самосвала, отмечая при этом, что целью следственного эксперимента являлось не воссоздание идентичной обстановки в момент дорожно-транспортного происшествия (что в принципе невозможно), а определение момента возникновения на дорожном полотне следов шин при экстренном торможении и возможность смещения грузовой автомашины при торможении с неработающей антиблокировочной системой (АБС). Результатам следственного эксперимента судом должная оценка дана не была.

В заключение апеллятор отмечает, что ссылка суда в обоснование невиновности ФИО1 на то обстоятельство, что ФИО10 мог игнорировать Правила дорожного движения, поскольку ранее неоднократно привлекался к административной ответственности в области дорожного движения, не основана на законе и противоречит требованиям, предъявляемым к приговору постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 29 апреля 1996 года № 1.

В апелляционной жалобе (основной и дополнительной) потерпевшая Потерпевший №1 ставит вопрос об отмене приговора ввиду несоответствия выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела. В обоснование своей позиции автор жалобы отмечает, что постановленный приговор не отвечает требованиям уголовно-процессуального закона, принятое решение об отказе в удовлетворении исковых требований о компенсации морального вреда противоречит требованиям ст. 1100 Гражданского кодекса РФ, выводы суда о невиновности ФИО1 носят немотивированный и искаженный характер, а сделанные судом выводы опровергаются исследованными в судебном заседании доказательствами, в том числе показаниями свидетелей ФИО16, ФИО17, ФИО36, заключениями и показаниями экспертов-автотехников. Указывает потерпевшая, что судом не дано должной оценки тому обстоятельству, что ФИО1 не имел права управления транспортными средствами и соответствующего опыта вождения, а его «бравада» и недопустимое поведение на автодороге повлекло за собой тяжкие последствия в виде смерти двух лиц.

В письменных возражениях оправданный ФИО1 просит приговор оставить без изменения.

Проверив материалы дела и обсудив доводы апелляционных представления и жалобы, поступивших возражений, суд апелляционной инстанции находит приговор подлежащим отмене с передачей дела на новое судебное разбирательство по основаниям, предусмотренным п. 1 ст. 389.15 и ст. 389.17 УПК РФ, ввиду несоответствия выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела и вследствие существенного нарушения уголовно-процессуального закона, с передачей уголовного дела на новое судебное разбирательство.

Согласно ст. 297 УПК РФ приговор суда должен быть законным, обоснованным и справедливым.

Законность приговора означает, что по своей форме он должен соответствовать закону, а по своему содержанию основываться на материалах дела, в точном соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона.

В соответствии с п. 2 ч. 2 ст. 302 УПК РФ суд постановляет оправдательный приговор, когда подсудимый не причастен к совершению преступления.

Положения ст. 305 УПК РФ обязывают суд при постановлении оправдательного приговора привести мотивы, по которым отвергнуты доказательства, представленные стороной обвинения. Выводы суда о несостоятельности тех или иных доказательств должны быть основаны на всестороннем, полном и объективном рассмотрении всех обстоятельств дела в совокупности.

Органами предварительного расследования ФИО1 обвинялся в совершении преступления, предусмотренного ч. 5 ст. 264 УК РФ, то есть в нарушении лицом, управляющим автомобилем, правил дорожного движения, повлекшем по неосторожности смерть двух лиц, при обстоятельствах, изложенных выше.

По приговору ФИО1 оправдан в связи с непричастностью к совершению данного преступления на основании п. 2 ч. 2 ст. 302 УПК РФ.

Между тем, оправдывая ФИО1, суд не учел, что согласно требованиям ч. 1 ст. 88 УПК РФ каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все собранные доказательства в совокупности - достаточности для разрешения уголовного дела. Кроме того, все исследованные по делу доказательства необходимо рассматривать и оценивать во всей их совокупности, что судом первой инстанции сделано не было.

В соответствии со ст. 87, 88 УПК РФ проверка доказательств производится судом путем сопоставления их с другими доказательствами, имеющимися в уголовном деле, а также получения иных доказательств, подтверждающих или опровергающих проверяемое доказательство.

Однако при рассмотрении настоящего уголовного дела суд, в нарушение указанных требований закона, допустил односторонность в исследовании обстоятельств и оценке доказательств, что повлекло за собой постановление незаконного и необоснованного приговора.

Так, не соглашаясь с позицией стороны обвинения о виновности ФИО1 в предъявленном ему обвинении в совершении преступления по неосторожности в форме небрежности, суд первой инстанции сделал вывод о том, что неоспоримых доказательств того, что подсудимый, допустив столкновение с грузовым самосвалом, не предвидел возможность наступления общественно опасных последствий своих действий в виде выезда от его действий самосвала на встречную полосу движения с последующим лобовым столкновением с автомашиной марки «Шевроле», повлекшим наступление смерти двух лиц, хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должен был и мог предвидеть эти последствия, не представлено.

Между тем, как следует из содержания приговора, в нем отсутствует изложение обстоятельств дела, установленных судом в связи с оправданием подсудимого ФИО1, хотя изложение таковых прямо предусмотрено п. 2 ч. 1 ст. 305 УПК РФ. В связи с этим суд лишил себя возможности делать какие-либо выводы о несоответствии тех или иных доказательств фактическим обстоятельствам дела, предметно говорить о причастности либо непричастности ФИО1 к совершению инкриминируемого ему деяния.

Оправданный ФИО1 в судебном заседании, не признавая свою вину в совершении преступления, не отрицал, что 25 июля 2013 года он, управляя автомашиной марки «Ниссан» с правосторонним рулевым управлением, двигаясь в <адрес>, осуществил опережение грузового самосвала, двигавшегося по левой полосе движения. Когда он уже практически перестроился на левую полосу движения, произошло столкновение с самосвалом. От удара его автомашину развернуло и выкинуло на обочину встречной полосы движения. Считает, что в произошедшем виноват водитель грузового самосвала, поскольку тот увеличил скорость своего движения. Показал также, что права управления транспортным средством он не имеет и соответствующего обучения не проходил, опыта вождения автомашиной на автодороге с другими участниками дорожного движения не имел.

В опровержение позиции ФИО1, сводящейся к тому, что он не создавал аварийно-опасной дорожной ситуации, в результате которой произошло дорожно-транспортное происшествие, следствием чего явилась смерть двух лиц, и в подтверждение его вины органами предварительного расследования были представлены, в частности следующие доказательства.

Протокол осмотра места происшествия - проезжей части автодороги <адрес> «<адрес>», на которой зафиксировано в том числе расположение транспортных средств и имеющиеся у них повреждения, следы дорожно-транспортного происшествия.

Заключения экспертов № и № о причинах смерти потерпевших Потерпевший №1 и ФИО5 – совокупности сочетанных и несовместимых с жизнью травм тела, полученных в результате рассматриваемого дорожно-транспортного происшествия.

Показания свидетеля ФИО10 (умершего в 2015 году), согласно которым 25 июля 2013 года около 12 часов, управляя грузовым самосвалом, он двигался со скоростью 70-80 км/ч по автодороге <адрес> «<адрес>» на 176-ом км по направлению из <адрес> в <адрес> по левой полосе движения, поскольку через 100-150 м намеревался повернуть налево. В это время он заметил, что за ним в попутном направлении движется легковая автомашина марки «Ниссан», которая со скоростью около 100 км/ч начала совершать его опережение по правой полосе движения. Затем водитель указанной автомашины резко «подрезал» его, допустив столкновение с передней правой частью грузового самосвала с образованием повреждений на передней правой части бампера. Поняв, что может произойти столкновение, он (ФИО10) начал резко нажимать на педаль тормоза, не осуществляя при этом маневра влево. От столкновения автомашину марки «Ниссан» стало разворачивать и вынесло во встречный кювет. В результате принятого им (ФИО10) торможения колеса грузового самосвала заблокировались, отчего самосвал, став неуправляемым, выехал на встречную полосу движения, где допустил столкновение с автомашиной марки «Шевроле».

Показания свидетеля ФИО15 в ходе предварительного следствия и в судебном заседании о том, что со слов своего сына - ФИО10 ему известно, что 25 июля 2013 года тот двигался на грузовом самосвале. Затем легковая автомашина начала обгонять самосвал по встречной полосе движения, зацепив переднюю левую часть бампера грузовика. После чего сын применил торможение, не воздействуя на рулевое колесо, отчего грузовой самосвал стал неуправляемым, и его «потащило» на встречную полосу движения, где произошло столкновение с другой легковой автомашиной.

Показания свидетеля ФИО14 о том, что по приезде на место происшествия от водителя грузового самосвала ему стало известно, что водитель легковой автомашины марки «Ниссан» «подрезал» того в результате движения, отчего самосвал выехал на полосу встречного движения, где допустил столкновение с автомашиной марки «Шевроле», в результате чего его отец - ФИО11 скончался на месте происшествия.

Аналогичные показания потерпевшей ФИО11 об обстоятельствах дорожно-транспортного происшествия, ставших ей известными от своего сына - ФИО14

Показания свидетеля ФИО9 в ходе предварительного следствия и в судебном заседании, согласно которым 25 июля 2013 года он вместе с ФИО21 и ФИО38 на автомашине под управлением его сына – ФИО1 двигаясь по <адрес> в сторону <адрес> по левой полосе движения, они догнали грузовой самосвал. Сын световым сигналом попросил водителя самосвала уступить левую полосу движения, но реакции не последовало. Когда освободилась правая полоса движения, они опередили данный грузовой самосвал по правой полосе движения примерно на 10-12 м, после чего сын включил указатель левого поворота и начал плавно перестраиваться обратно на левую полосу движения, поскольку впереди примерно в 2-3 км имелось сужение автодороги. Когда сын уже почти перестроился на левую полосу движения, то почувствовал удар в заднюю левую часть автомашины. За секунды до этого он увидел, как к ним приближался грузовой самосвал, увеличивший скорость движения. Самосвал поддел автомашину, отчего их стало разворачивать и вынесло во встречный кювет. Когда они вышли из автомашины, то увидели, что самосвал стоит на крайней правой, а под ним находилась легковая автомашина. ФИО1 права управления транспортным средством и опыта вождения не имел, соответствующего обучения не проходил.

Показания свидетеля ФИО21 в ходе предварительного следствия и в судебном заседании, соответствующие показаниям свидетеля ФИО1. ФИО21 показал также, что в автомашине имел место разговор о том, что водитель грузового самосвала неправильно ведет себя на автодороге.

В судебном заседании свидетель указал на то, что столкновение с грузовым самосвалом произошло в тот момент, когда ФИО1 начал перестраиваться на левую полосу движения.

Будучи допрошенным в ходе предварительного расследования, свидетель ФИО21 показал, что столкновение с грузовым самосвалом произошло, когда ФИО1 уже закончил маневр возвращения на левую полосу движения после опережения самосвала.

Суд апелляционной инстанции отмечает, что указанные противоречия в показаниях свидетеля судом первой инстанции не устранены и оценка им не дана.

Показания свидетеля ФИО22 на предварительном следствии и в судебном заседании, согласно которым 25 июля 2013 года она на своей автомашине двигалась из <адрес> в <адрес> по левой полосе движения. Впереди во встречном для нее направлении она увидела грузовой самосвал, который, как ей показалось, хотел повернуть без включения указателя поворота, но затем или резко ускорился, или его подтолкнули. В результате грузовой самосвал выехал на встречную полосу движения, где произошло лобовое столкновение с автомашиной марки «Шевроле».

Показания свидетеля ФИО16, данные им в ходе предварительного следствия и в судебном заседании, согласно которым он в качестве инспектора ДПС совместно с инспектором ФИО23 нес службу на 177-ом км автодороги <данные изъяты> «<данные изъяты>», когда увидел, что произошло дорожно-транспортное происшествие. Прибыв на место происшествия, водитель грузового самосвала рассказал, что двигался по левой полосе движения, за ним следовала легковая автомашина марки «Ниссан», водитель которой световым сигналом просил его уступить левую полосу движения, что он не сделал, поскольку собирался осуществлять поворот налево. Тогда данная автомашина опередила его справа и «подрезала». Произошло контактирование передней правой частью (бампером) грузового самосвала и левой задней частью автомашины марки «Ниссан», отчего данную автомашину выбросило во встречный кювет. Водитель грузового самосвала начал тормозить и его вынесло на встречную полосу движения, где произошло столкновение с автомашиной марки «Шевроле». За рулем автомашины марки «Ниссан» находился ФИО1, у которого не имелось водительского удостоверения. ФИО1 сказал, что грузовой самосвал сам догнал его и ударил в заднюю часть. Считает, что сообщенные ФИО1 обстоятельства столкновения с грузовым самосвалом с учетом характера повреждений на автомашине марки «Ниссан» указывают на то, что ФИО1 именно «подрезал» грузовой самосвал. Показал также, что от отца ФИО1 исходил запах алкоголя, и по признакам было видно, что тот находился в состоянии алкогольного опьянения.

Аналогичные показания свидетеля ФИО17 - сотрудника ГИБДД, подтвердившего показания свидетеля ФИО16, в том числе об обстоятельствах столкновения грузового самосвала и автомашины под управлением ФИО1, произошедшего, по его мнению, из-за того, что ФИО1, управляя автомашиной марки «Ниссан», не соблюдая необходимый боковой интервал, «подрезал» грузовой самосвал, в результате чего произошло касательное столкновение в его правую переднюю часть, а водитель грузового самосвала ФИО10 начал тормозить, отчего автомашину вынесло на встречную полосу движения, где произошло столкновение с автомашиной марки «Шевроле».

Протоколы об административных правонарушениях по ч. 1 ст. 12.7 Кодекса РФ об административных правонарушениях в отношении ФИО1 за управление транспортным средством водителем, не имеющим права управления транспортным средством, и по ч. 3 ст. 12.7 названного Кодекса в отношении ФИО9 за передачу управления транспортным средством лицу, заведомо не имеющему права управления транспортным средством.

Протоколы выемки и осмотра автомашины марки «Ниссан» с правосторонним рулевым управлением, которой в момент дорожно-транспортного происшествия управлял ФИО1, где зафиксированы механические повреждения, в том числе деформация металла с повреждением лакокрасочного покрытия заднего левого крыла, левого заднего блок-фонаря и левой части заднего бампера.

Заключение эксперта №, согласно которому на задней левой двери автомобиля марки «Ниссан» обнаружены наслоения лакокрасочного покрытия белого цвета.

Протоколы выемки и осмотра грузового самосвала, которым в момент дорожно-транспортного происшествия управлял ФИО10, где зафиксированы механические повреждения, в том числе передней правой части бампера, окрашенного в белый цвет.

Диагностическая карта от 13 июня 2013 года, согласно которой грузовой самосвал исправен и не имеет технических препятствий к эксплуатации.

Заключения эксперта № и № согласно которым на момент осмотра все основные агрегаты и механизмы, а также рулевое управление автомашины марки «Ниссан» находятся в исправном состоянии.

Ходовая часть грузового самосвала находится в работоспособном состоянии. Неисправностей ходовой части, вызванных повреждениями элементов подвески самосвала в ходе осмотра, не обнаружено. Неисправностей рулевого управления, возникших до момента столкновения, в процессе рассматриваемого дорожно-транспортного происшествия, не обнаружено, что позволяет утверждать о работоспособном состоянии рулевого управления указанной автомашины до момента происшествия. Тормозная система грузового самосвала до момента столкновения, в процессе рассматриваемого дорожно-транспортного происшествия находилась в действующем состоянии, на момент осмотра признаков, свидетельствующих о неработоспособности, не выявлено. Неисправности, способные привести к потере автомашиной курсовой устойчивости или к снижению эффективности торможения, не обнаружены.

Протоколы обыска, осмотра предметов, согласно которым видеорегистратор с картой памяти, установленный на автомашине марки «Ниссан», видимых повреждений не имел. При воспроизведении содержимого карты памяти установлено, что имеется файл с датой изменения 25 июля 2013 года в 09 ч. 51 мин., на котором зафиксировано движение автомобиля по автодороге, разговор мужчины. Имеются: 5 файлов с датой изменения 25 июля 2013 года в 11 ч. 52 мин., которые при воспроизведении не открываются (ошибка воспроизведения); два файла с датой изменения 25 июля 2013 года в 11 ч. 58 мин. с изображением обочины и руки человека на первом и изображением руки человека на втором.

Показания в качестве специалиста ФИО24, подтвердившего наличие на карте памяти вышеуказанного видеорегистратора поврежденных файлов.

Показания следователя ФИО25 и руководителя следственного органа ФИО26 о том, что причиной выезда грузового самосвала на полосу встречного движения и столкновения с автомашиной марки «Шевроле», по их мнению, послужило первоначальное столкновение с автомашиной марки «Ниссан» и принятое в связи с этим водителем ФИО10 торможение, что подтверждается результатом следственного эксперимента.

Протокол следственного эксперимента, целью которого являлось определение момента возникновения на дорожном полотне следов шин при экстренном торможении, а также возможность смещения грузового автомобиля при торможении с неработающей системой АБС. В следственном эксперименте использовался грузовой автомобиль (самосвал) марки «Хово», схожий по характеристикам с грузовым самосвалом – участником дорожно-транспортного происшествия.

Заданные условия следственного эксперимента. Следственный эксперимент проводился в районе места происшествия при схожих дорожных условиях (ясно, без осадков, автодорога сухая). На месте дорожно-транспортного происшествия выставлены конусы. Водитель грузового самосвала марки «Хово» ФИО27 должен удалиться от них на расстояние 300 м, по сигналу начать движение, двигаясь по левой полосе движения в сторону <адрес>, не воздействуя на рулевое колесо, прибегнуть к экстренному торможению сразу по достижению конусов с целью определения расстояния, через которое будут образовываться следы торможения и смещение автомобиля относительно вектора движения.

Результаты следственного эксперимента. В первом случае водитель двигался со скоростью 70 км/ч, при пересечении кабиной конусов прибегнул к экстренному торможению, в процессе которого произошла полная блокировка колес. Автомобиль сместился относительно своего первоначального движения влево и остановился частично на встречной полосе движения, незначительно заехав на нее левой частью. Расстояние от конусов до начала следа торможения на асфальте составило 23,4 м, след торможения длиной 34 м, всего тормозной путь - 57,4 м. Во втором случае водитель двигался со скоростью 80 км/ч, расстояние от конусов до начала следа торможения на асфальте составило 20 м, след торможения длиной 40 м, всего тормозной путь - 60 м. Автомобиль также сместился влево относительно направления движения и почти полностью выехал на встречную полосу движения.

Показания свидетеля ФИО27 (оглашенные в судебном заседании т. №, л.д. № - оборотная сторона) – водителя грузового самосвала марки «Хово» при проведении следственного эксперимента, подтвердившего результаты эксперимента и показавшего также, что в момент торможения самосвал уходил в неуправляемый занос, при котором воздействовать на рулевое колесо уже невозможно.

Показания свидетеля ФИО28, согласно которым он в качестве понятного участвовал при проведении следственного эксперимента, сидел в кабине с водителем. Ранее он работал на станции технического обслуживания, осуществляя ремонт большегрузных автомашин. Тормозная система у автомашин марок «Хово» и «Хендэ» одинаковая. Перед следственным экспериментом он со следователем осмотрел визуально автомобиль марки «Хово» и не обнаружил каких-либо дефектов тормозной системы. Сидя в кабине, он видел, что водитель в условленный момент резко нажимал на педаль тормоза. В обоих случаях блокировались колеса с обеих сторон, и автомобиль смещался влево. Во время торможения водитель грузового самосвала не трогал рулевое колесо. Отсутствие АБС на автомашине не влияет на его торможение и направление торможения. Смещению автомобиля в сторону может способствовать особенности дорожного полотна (щебень, разливы масла, песок и т.п.).

Показания в качестве специалиста эксперта ФИО29, подтвердившего, что грузовые самосвалы марок «Хово» и «Хендэ» схожи по массе, количеству осей. Система АБС является дополнительной тормозной системой, и ее отсутствие не препятствует эксплуатации транспортного средства, и не меняет вектор торможения.

Показания свидетеля ФИО30, также подтвердившего одинаковый принцип работы тормозной системы грузовых автомобилей марок «Хово» и «Хендэ» и показавшего, что при отключенной системе АБС допускается эксплуатация транспортных средств. На равномерность торможения могут влиять разность давления в колесах, пыль, камни, песок и т.д.

Заключение эксперта №, согласно которому в момент первоначального контактирования угол между продольными осями грузового самосвала и автомашины марки «Ниссан» составлял величину близкую к 10/30?.

Исходя из отображенных в протоколе осмотра места происшествия и схемы к нему следов шин колес названных автомашин, после столкновения автомобиль марки «Ниссан» под действием возникших сил и моментов, возникших в результате приложения внешних сил в левую заднюю часть автомобиля, то есть сзади слева относительно центра масс автомобиля, стал разворачиваться относительно центра масс автомобиля против хода часовой стрелки со смещением на левую (относительно первоначального направления его движения) обочину, где на правой полосе движения, предназначенной для движения в сторону <адрес>, разворачивается на угол около 180° и съезжает в прилегающий кювет. Грузовой самосвал после столкновения в процессе торможения (о чем свидетельствуют следы шин заблокированных колес автомобиля) смещается на полосу встречного движения, где на правой полосе движения, предназначенной для движения в сторону <адрес>, контактирует с автомобилем марки «Шевроле».

Место столкновения грузового самосвала и автомашины марки «Ниссан» расположено в начале следов шин колес автомобиля марки «Ниссан», то есть в непосредственной близости от дорожной разметки 1.5, разделяющей полосы движения, предназначенные для движения в сторону <адрес> и на расстоянии 45 м (3.7 м + 7.5 м + 33.8 м) от угла здания №<адрес>, место столкновения грузового самосвала автомашины марки «Шевроле» расположено в непосредственной близости от царапин на дорожном покрытии, то есть на расстоянии 4.35 м от правого (относительно направления движения в сторону <адрес>) края проезжей части и на расстоянии 16.2 м от задней оси грузового самосвала в его конечном положении.

При осмотре автомашины марки «Ниссан» обнаружены повреждения заднего левого крыла. Повреждения выражены в виде изгиба металла, с наслоением вещества белого цвета. Образование указанных повреждений не требует приложения значительных нагрузок, соответственно со стороны автомобиля на грузовой самосвал также действовали незначительные нагрузки, что, в свою очередь, не могло изменить стабилизацию управляемых колес грузового самосвала и привести к изменению траектории его движения.

Заключение экспертов №, №, согласно которому установлено следующее.

Учитывая характер и механизм образования зафиксированных следов, оставленных колесами автомашины марки «Ниссан», а также расположение и характер повреждений данного автомобиля, можно говорить о том, что первоначальный контакт автомашины марки «Ниссан» и грузового самосвала (предположительно, правой стороной переднего бампера) и задней частью левой боковой стороны кузова автомобиля марки «Ниссан» (левой боковиной в зоне расположения от проема заднего фонаря до задней части проема задней левой двери), причем угол между продольными осями данных автомобилей в этот момент составлял до 10°. Грузовой самосвал перемещался относительно продольной оси автомашины марки «Ниссан» сзади вперед и несколько слева направо.

Направление перемещения следообразующего объекта при образовании повреждений на задней части левой боковины кузова автомашины марки «Ниссан» свидетельствует о том, что значение скорости движения грузового самосвал превышало значение скорости движения автомобиля марки «Ниссан», а восходящий характер данных повреждений по ходу движения следообразующего объекта – грузового самосвала (увеличение высоты их расположения относительно опорной поверхности в процессе образования) может свидетельствовать о нахождении автомашины марки «Ниссан» в режиме торможения (при котором в результате перераспределения нагрузок между осями транспортного средства происходил подъем его задней части).

Отсутствие следов (в том числе их фиксации) колес грузового самосвала на стороне проезжей части, предназначенной для движения из <адрес>, не свидетельствует о том, что данный автомобиль двигался на данном участке без снижения скорости (без торможения).

В процессе столкновения грузового самосвала с автомашиной марки «Ниссан» возникали усилия, приводящие к смещению передней оси влево и как следствие, изменению направления движения в вышеуказанном направлении.

Показания эксперта ФИО19 в ходе предварительного следствия и в судебном заседании, согласно которым эксперт, подтверждая выводы проведенной с его участием экспертизы №, №, показал также, что наиболее вероятна ситуация, при которой автомобиль марки «Ниссан» после опережения грузового самосвала «подрезал» самосвал, нежели ситуация, при которой грузовой самосвал догнал автомобиль марки «Ниссан» путем увеличения скорости движения (о чем указывали ФИО1 и ФИО21). Восходящий характер следов на автомашине марки «Ниссан» и угол удара до 10° свидетельствует о том, что в момент контактирования грузовой самосвал ехал быстрее, чем легковой автомобиль. Это указывает на то, что автомобиль марки «Ниссан» непосредственно перед маневром влево и контактом с грузовым самосвалом находился в режиме торможения, что с технической точки зрения не соответствует требованиям пунктов 8.1 и 8.4 Правил дорожного движения. Обосновывая свои выводы, эксперт показал также, что при более высокой скорости движения курсовая устойчивость транспортного средства снижается, при экстренном торможении незначительных боковых сил может оказаться достаточно для смещения самосвала. Несмотря на разность масс грузового самосвала и автомашины марки «Ниссан», в процессе столкновения данных автомашин возникали усилия, приводящие к смещению передней оси влево и, как следствие, изменению направления в названном направлении. Таким образом, автомашина марки «Ниссан» могла способствовать смещению самосвала с учетом импульса, переданного ему столкновением, поскольку, чем выше скорость автомашины, тем меньше ее курсовая устойчивость и масса транспортного средства в этом случае большого значения не имеет.

Заключение эксперта №,№, согласно которому в ходе определения взаимодействия грузового самосвала и автомашины марки «Ниссан» установлено, что в результате столкновения возникли усилия со стороны автомобиля марки «Ниссан», способствовавшие смещению передней оси грузового самосвала влево и, как следствие, изменению направления движения.

Отсутствие на проезжей части видимых следов торможения не означает, что водитель грузового самосвала в момент обнаружения опасности для своего движения со стороны маневрирующего влево автомобиля марки «Ниссан» не применял экстренного торможения. Следы оставляют, как правило, заблокированные колеса при торможении на «юз». Когда же колесо находится на грани блокировки, но продолжает вращаться, явных следов торможения на дороге не остается.

Первоначальный контакт автомашины марки «Ниссан» и грузового самосвала мог происходить правой стороной переднего бампера самосвала и задней частью левой боковой стороны кузова автомобиля марки «Ниссан» (левой боковиной в зоне расположения от проема заднего фонаря до задней части проема задней левой двери). Процесс взаимодействия носил попутный, угловой, левоэксцентричный для автомобиля марки «Ниссан» характер.

В конечной стадии взаимодействия названных автомобилей происходило смещение колес задней оси автомашины марки «Ниссан» вправо относительно первоначального направления движения, что могло привести к развороту этого автомобиля против часовой стрелки при его последующем продвижении от места столкновения к месту остановки.

Место столкновения грузового самосвала и автомашины марки «Ниссан» могло находиться в области начала следообразования автомобиля марки «Ниссан», на стороне движения из <адрес>.

Факт воздействия на рулевое управление водителем грузового самосвала объективно не установлен.

Заключение эксперта №, согласно которому вероятный механизм столкновения представляется следующим образом: в результате право-эксцентричного контакта с автомобилем марки «Ниссан» могли возникнуть усилия, вызвавшие нарушение условий устойчивости, приведших или способствующих изменению направления движения грузового самосвала, а применение водителем самосвала торможения до полной блокировки всех колес не позволило водителю в последующие моменты развития ситуации (при продвижении на полосу встречного движения) изменить траекторию движения самосвала, так как управлять автомобилем в процессе торможения при заблокированных колесах водитель не может в связи с тем, что при заблокированных колесах контакт колеса с дорожным полотном уменьшается до «пятна» и автомобиль движется в направлении вектора, возникшего перед торможением.

Заключение эксперта №, согласно которому расстояние, которое преодолеет грузовой самосвал при движении со скоростью 70-80 км/ч с момента начала реакции водителя до полной блокировки колес - до начала движения в заторможенном состоянии, определяется равным 24,3-28,9 м.

В экстренных случаях водитель применяет интенсивное торможение до полной блокировки колес, чтобы остановить транспортное средство на кратчайшем пути. При полной блокировке колес (колеса не вращаются) они будут скользить по дороге (возникает так называемый юз) и работа трения происходит только между шиной и поверхностью дороги. Трение в тормозном механизме при блокировке колес уже не действует.

Управлять автомобилем в процессе торможения при заблокированных колесах водитель не может, так как воздействовать рулевым колесом на управляемые колеса невозможно в связи с тем, что при заблокированных колесах контакт колеса с дорожным полотном уменьшается до «пятна» и автомобиль движется в направлении вектора, возникшего перед торможением.

Изменить траекторию движения в процессе торможения (с заблокированными колесами) можно лишь при разблокировке колес (при отпускании педали тормоза) с последующим воздействием на рулевое колесо. Выполнение данного действия полностью зависит от водительского ремесла самого водителя, однако с технической точки зрения применение маневра для предотвращения происшествия следует считать оправданным в случаях, когда водитель не имеет технической возможности предотвратить происшествие путем торможения или когда в результате маневра возможность возникновения происшествия исключается.

Показания эксперта ФИО20 в ходе предварительного следствия и в судебном заседании, согласно которым эксперт, подтверждая выводы проведенных ею экспертиз №,№, №, №, показала также, что основной причиной выезда грузового самосвала на встречную полосу движения, во-первых, явилось его столкновение с автомашиной марки «Ниссан», в результате чего возникли усилия со стороны названного автомобиля, способствовавшие смещению передней оси грузового самосвала влево и изменению направления движения, а во-вторых, принятое водителем грузового самосвала торможение, что подтверждено результатами следственного эксперимента. Иные версии выезда грузового самосвала на встречную полосу движения, в том числе воздействие водителем на рулевое колесо, рассматривались ею, но своего объективного подтверждения не нашли и опровергаются показаниями самого водителя ФИО10. Считает, что инициатором дорожно-транспортного происшествия является именно водитель автомашины марки «Ниссан» ФИО1.

Показания эксперта ФИО31 в ходе предварительного следствия и в судебном заседании, согласно которым им проводилась автотехническая экспертиза №. Существо выводов сводилось к тому, что торможение грузового самосвала с заблокированными колесами без образования следов на асфальтном покрытии невозможно, а грузовой самосвал не мог изменить направление движения влево из-за столкновения с автомобилем марки «Ниссан». Однако данные выводы были им сделаны без реального осмотра транспортных средств и носили вероятностный характер. В настоящее время он согласен с выводами экспертов, содержащимися в экспертизах №, № и №,№.

Изложив представленные стороной обвинения как эти, так и другие доказательства, суд не дал им надлежащей оценки, не провел их тщательный анализ, не все обстоятельства по делу исследовал всесторонне, полно и объективно. Имеющиеся же в приговоре выводы о непринятии судом доказательств, представленных стороной обвинения, носят пространные, загроможденные второстепенными обстоятельствами и предположениями, рассуждения, связанные с их получением и содержанием. При этом вывода о признании тех или иных доказательств недопустимыми и (или) недостоверными приговор не содержит.

В силу положений статьи 240 УПК РФ в ее взаимосвязи с требованиями, предъявляемыми к судебному приговору Главой 39 названного Кодекса, выводы суда, изложенные в описательно-мотивировочной части оправдательного приговора, должны быть основаны на тех доказательствах, которые непосредственно исследованы в судебном заседании, а выводы суда о фактах, имеющих юридическое значение для дела, не должны быть общими и абстрактными, они должны иметь правовой смысл и указаны в приговоре убедительным образом со ссылками на соответствующие доказательства, отвечающие требованиям относимости и допустимости. В противном случае нарушаются задачи и смысл уголовного судопроизводства, установленные статьей 6 УПК РФ.

Названные положения уголовно-процессуального закона судом первой инстанции при постановлении оправдательного приговора не соблюдены.

Как это обоснованно указано в апелляционном представлении, суд первой инстанции, не сделав надлежащего анализа доказательств, не сопоставил их как с показаниями свидетелей ФИО10, ФИО11, ФИО16, ФИО17, протоколом осмотра места происшествия, результатами следственного эксперимента, заключениями экспертов, показаниями экспертов ФИО20 и ФИО19, так и с требованиями пунктов 1.3, 1.5, 8.1, 8.4, 9.10 и 10.1 Правил дорожного движения, нарушение которых было вменено в вину ФИО1, с точки зрения наличия причинной связи с их нарушением и наступлением общественно опасных последствий в виде смерти двух лиц.

Изложенное существенно повлияло на содержащиеся в приговоре выводы, в том числе о недостоверности и (или) противоречивости (тенденциозности) показаний свидетелей ФИО36, ФИО16, ФИО17, ФИО25, ФИО26, с одной стороны, и принятии судом показаний подсудимого ФИО1 и свидетелей ФИО1, ФИО21, ФИО22 - с другой стороны, и отсутствии причинно-следственной связи между выездом грузового самосвала под управлением Завьялова на полосу встречного движения и первоначальным его столкновением с автомашиной под управлением подсудимого ФИО1.

Не дано судом надлежащей оценки и тому обстоятельству, что судебные автотехнические экспертизы, в том числе повторная и дополнительные, назначались для установления причинно-следственной связи между нарушениями требований Правил дорожного движения и наступившими тяжкими последствиями.

Имеющиеся же в приговоре выводы об оценке заключений экспертов, положенных органом предварительного расследования в основу обвинения, носят односторонний и поверхностный характер и сделаны в их разрыве, а не во взаимосвязи между собой и с показаниями экспертов ФИО20 и ФИО19, подтвердивших обоснованность выводов, содержащихся в экспертных заключениях.

При таких обстоятельствах оправдательный приговор не может быть признан законным и обоснованным, а содержащиеся в нем выводы не соответствуют фактическим обстоятельствам уголовного дела, поэтому приговор подлежит отмене с передачей уголовного дела на новое судебное разбирательство в тот же суд со стадии судебного разбирательства в ином составе суда.

При новом разбирательстве дела суду необходимо с соблюдением всех требований уголовного и уголовно-процессуального законодательства, полно, всесторонне и объективно исследовать обстоятельства дела, тщательно проверить все доводы, содержащиеся в апелляционном представлении и апелляционной жалобе, дать им соответствующую оценку, оценить все доказательства, привести в приговоре мотивы признания одних достоверными, а других отвергнутыми, выяснить причины имеющихся противоречий и оценить их, в зависимости от полученных данных решить вопрос о виновности или невиновности ФИО1, а при доказанности его вины дать содеянному правильную юридическую оценку и разрешить гражданские иски. Кроме того, суду следует разрешить ходатайство потерпевшей Сидоренко об изменении территориальной подсудности уголовного дела с учетом положений ст. 35 УПК РФ.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 389.13, 389.15, 389.17, 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, суд

П О С Т А Н О В И Л:

приговор Дзержинского районного суда Калужской области от 31 октября 2016 года в отношении ФИО1 отменить, уголовное дело передать на новое судебное разбирательство со стадии судебного разбирательства в тот же суд, но в ином составе суда.

Настоящее апелляционное постановление вступает в законную силу с момента его провозглашения и может быть обжаловано в порядке, установленном главой 47.1 УПК РФ, в суд кассационной инстанции.

Председательствующий: судья В.В. Ушаков

Судья Смирнов Д.Л.

дело № УК-22-432/2017

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ПОСТАНОВЛЕНИЕ

город Калуга 25 апреля 2017 года

Калужский областной суд в составе:

председательствующего судьи	Ушакова В.В.,
при секретаре	Грушко И.С.,

ФИО1, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженец <адрес>,

За ФИО1 признано право на реабилитацию.

Мера пресечения ФИО1 в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении отменена.

По приговору разрешен вопрос о вещественных доказательствах.

У С Т А Н О В И Л:

31 октября 2016 года Дзержинским районным судом Калужской области постановлен оправдательный приговор в отношении ФИО1 по предъявленному ему органами предварительного расследования обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 5 ст. 264 УК РФ, – нарушении лицом, управляющим автомобилем, правил дорожного движения, повлекшем по неосторожности смерть двух лиц, по основаниям, предусмотренным п. 2 ч. 2 ст. 302 УПК РФ, то есть в связи с непричастностью к совершению преступления. За ФИО1 признано право на реабилитацию.

Одновременно с приговором судом первой инстанции вынесено частное постановление, в котором обращено внимание начальника СУ УМВД России по <адрес> на соблюдение уголовно-процессуального законодательства и проявленный непрофессионализм при расследовании настоящего уголовного дела.

25 апреля 2017 года апелляционным постановлением Калужского областного суда названный оправдательный приговор в отношении ФИО1 отменен по основаниям, предусмотренным п. 1 ст. 389.15 и ст. 389.17 УПК РФ, ввиду несоответствия выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела и вследствие существенного нарушения уголовно-процессуального закона, с передачей уголовного дела на новое судебное разбирательство, со стадии судебного разбирательства в тот же суд, но в ином составе суда.

Поскольку содержащиеся в частном постановлении обстоятельства, которые, по мнению суда, явились основанием к его вынесению, неразрывно связаны с суждениями и выводами, содержащимися в приговоре, признаны судом апелляционной инстанции не соответствующими фактическим обстоятельствам уголовного дела, частное постановление подлежит отмене.

Кроме того, частное постановление подлежит отмене и последующим основаниям.

В соответствии со ст. 7 УПК РФ постановление суда должно быть законным, обоснованным и мотивированным.

На основании ч. 4 ст. 29 УПК РФ, если при рассмотрении уголовного дела будут выявлены обстоятельства, способствовавшие совершению преступления, нарушения прав и свобод граждан, а также другие нарушения закона, допущенные при производстве дознания, предварительного следствия или рассмотрении уголовного дела нижестоящим судом, то суд вправе вынести частное определение или постановление.

Вместе с тем данное частное постановление не отвечает указанным требованиям закона. Из постановления суда не следует, какие конкретно нарушения были допущены следователем, позволяющие суду в соответствии с ч. 4 ст. 29 УПК РФ вынести частное постановление.

При этом суд апелляционной инстанции отмечает, что постановление загромождено описанием обстоятельств, не отвечающих требованиям, предъявляемым к частному постановлению, с использованием разговорно-просторечных слов и выражений, не являющихся общепринятыми в официально-деловой речи и препятствующие однозначному пониманию судебного решения.

Таким образом, частное постановление, вынесенное судом первой инстанции в адрес начальника СУ УМВД России по <адрес>, подлежит отмене.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 389.13, 389.15, 389.17, 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, суд

П О С Т А Н О В И Л:

частное постановление Дзержинского районного суда Калужской области от 31 октября 2016 года, вынесенное в адрес начальника СУ УМВД России по <адрес> по уголовному делу, в отношении ФИО1 отменить.

Председательствующий: судья В.В. Ушаков

Судья Смирнов Д.Л.

дело № УК-22-432/2017

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ПОСТАНОВЛЕНИЕ

город Калуга 25 апреля 2017 года

Калужский областной суд в составе:

председательствующего судьи	Ушакова В.В.,
при секретаре	Грушко И.С.,

ФИО1, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженец <адрес>,

За ФИО1 признано право на реабилитацию.

Мера пресечения ФИО1 в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении отменена.

По приговору разрешен вопрос о вещественных доказательствах.

У С Т А Н О В И Л:

Одновременно с приговором судом первой инстанции вынесено частное постановление, в котором обращено внимание начальника ФБУ МЮ РФ «<адрес> лаборатория судебной экспертизы» на соблюдение законодательства о государственной судебно-экспертной деятельности экспертом ФИО20

Кроме того, частное постановление подлежит отмене и последующим основаниям.

В соответствии со ст. 7 УПК РФ постановление суда должно быть законным, обоснованным и мотивированным.

Вместе с тем данное частное постановление не отвечает указанным требованиям закона. Из постановления суда не следует, какие конкретно нарушения были допущены экспертом, позволяющие суду в соответствии с ч. 4 ст. 29 УПК РФ вынести частное постановление.

Таким образом, частное постановление, вынесенное судом первой инстанции в адрес начальника ФБУ МЮ РФ «<адрес> лаборатория судебной экспертизы», подлежит отмене.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 389.13, 389.15, 389.17, 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, суд

П О С Т А Н О В И Л:

частное постановление Дзержинского районного суда Калужской области от 31 октября 2016 года, вынесенное в адрес начальника ФБУ МЮ РФ «<адрес> лаборатория судебной экспертизы», по уголовному делу в отношении ФИО1 отменить.

Председательствующий: судья В.В. Ушаков

Судья Смирнов Д.Л.

дело № УК-22-1670/2016

ЧАСТНОЕ ПОСТАНОВЛЕНИЕ

город Калуга 25 апреля 2017 года

Калужский областной суд в составе:

председательствующего судьи	Ушакова В.В.,
при секретаре	Грушко И.С.,

ФИО1, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженец <адрес>,

За ФИО1 признано право на реабилитацию.

Мера пресечения ФИО1 в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении отменена.

По приговору разрешен вопрос о вещественных доказательствах.

У С Т А Н О В И Л:

31 октября 2016 года Дзержинским районным судом Калужской области под председательством судьи Смирнова Д.Л. постановлен оправдательный приговор в отношении ФИО1 по предъявленному ему органами предварительного расследования обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 5 ст. 264 УК РФ, – нарушении лицом, управляющим автомобилем, правил дорожного движения, повлекшем по неосторожности смерть двух лиц по основаниям, предусмотренным п. 2 ч. 2 ст. 302 УПК РФ, то есть в связи с непричастностью к совершению преступления. За ФИО1 признано право на реабилитацию.

При рассмотрении настоящего дела судом апелляционной инстанции выявлены нарушения норм уголовно-процессуального закона, допущенные председательствующим по делу судьей при составлении приговора.

Приговор, который суд постановляет именем Российской Федерации, является важнейшим актом правосудия, поскольку в соответствии с положениями ст. 49 Конституции Российской Федерации каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда.

Это положение обязывает суд неукоснительно соблюдать требования уголовно-процессуального закона, предъявляемые к форме, содержанию и постановлению приговора.

В соответствии с требованиями, установленными ч. 1 ст. 305 УПК РФ, при постановлении оправдательного приговора в его описательно-мотивировочной части излагаются обстоятельства дела, установленные судом; приводятся основания оправдания подсудимого и доказательства, их подтверждающие (например, сведения, указывающие на отсутствие события преступления или на то, что причастность лица к совершению преступления не установлена). Кроме того, в описательно-мотивировочной части оправдательного приговора должны быть приведены мотивы, по которым суд отверг доказательства, представленные стороной обвинения.

По настоящему уголовному делу приговор указанным требованиям уголовно-процессуального закона не отвечает.

Так, изложив в приговоре существо предъявленного ФИО1 обвинения, суд в нарушение п. 2 ч. 1 ст. 305 УПК РФ не привел обстоятельств, фактически установленных в судебном заседании, касающихся как самого события, так и обстоятельств преступления, к совершению которого признал подсудимого непричастным.

Тем самым суд лишил себя возможности делать какие-либо выводы о несоответствии тех или иных доказательств фактическим обстоятельствам дела, предметно говорить о причастности либо непричастности ФИО1 к совершению инкриминируемого ему деяния.

В связи с этим указание в описательно-мотивировочной части приговора на то, что «исходя из конкретных обстоятельств дорожно-транспортного происшествия, выясненных в суде, суд не усматривает не вызывающих неустранимые сомнения доказательств, указывающих на юридическую вину ФИО1 в наступивших последствия в виде смерти двух лиц», является несостоятельным.

По тем же основаниям несостоятельными являются и суждения суда о том, что «…правомерность такого выезда на встречную полосу не подлежит оценке судом, выходя за пределы предмета настоящего судебного разбирательства, так как исходя из предъявленного обвинения это находилось за пределами субъективной стороны действий ФИО1, поскольку, неосторожно и небрежно относясь к самой возможности столкновения с автомобилем «Хендэ» и не предвидя этого, он никак не мог предвидеть субъективное восприятие данной ситуации ФИО10, последующую реакцию на указанную ситуацию и выезд на полосу встречного движения, а тем более столкновение с автомобилем «Шевроле», вследствие чего наступила смерть двух лиц. Иное предполагало бы умышленный характер действий ФИО1 по намеренному созданию препятствий в движении самосвалу с целью вытеснения того на встречную полосу, однако доказательств этому не представлено, равно как и не предъявлено обвинения в этом. Доводы о том, что ФИО1 спровоцировал дорожно-транспортную ситуацию, повлекшую в итоге смерть двух лиц, не являются юридическим основанием вины подсудимого, равно как и не нашли неоспоримого подтверждения в суде».

Оценка судом первой инстанции ряда доказательств, представленных стороной обвинения, не соответствует требованиям, установленным чч. 1, 2 ст. 88 УПК РФ, согласно которым каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости и достоверности. В случаях, указанных в части второй статьи 75 УПК РФ, суд признает доказательство недопустимым.

Так, оценивая заключение эксперта ФИО20№, суд указал, что «оно не соответствует критерию научной обоснованности, точности и конкретности», и далее вошел в пространные, загроможденные второстепенными обстоятельствами и предположениями рассуждения, связанные с получением и содержанием заключения эксперта. При этом вывода о признании указанного доказательства недопустимым и (или) недостоверным приговор суда не содержит.

Изложенное в полной мере относится и к оценке судом первой инстанции таких доказательств, как: заключений экспертов №,№, №,№, №, на разрешение которых, как указал суд, ставились тенденциозные вопросы, а виновность ФИО1 задавалась в исходных данных до получения приемлемой для следствия экспертизы, положенной в основу обвинения; показаний свидетелей ФИО25, ФИО26, ФИО16 и ФИО17, при оценке которых суд указал, что характер даваемых ими в суде показаний свидетельствует о наличии определенной тенденциозности в сообщенных свидетелями сведениях, имеющих значение для дела. Оценивая показания свидетеля ФИО26, суд также указал, что они имеют умозрительный и предположительный характер; оценивая показания свидетеля ФИО10 о том, что тот не воздействовал на рулевое колесо, суд указал, что фактически эти показания оправдываются смертью последнего, в связи с чем утрачена возможность получения от него имеющих значение для дела сведений, что само по себе не может и не должно в силу изложенного выше ухудшать положение ФИО1, а также служить фактором, оправдывающим имеющиеся в деле показания ФИО10 без их проверки. Критически оценивая показания свидетеля ФИО15, суд, в частности, указал, что свидетель сообщил излишнюю детальность воспроизводимых событий со слов сына, не характерную для воспроизведения информации, полученной не в связи с необходимостью ее пересказа и длительное время назад.

В приговоре содержатся и иные недопустимые в суждения и оценка доказательств такие, как: «Оснований распространять на данную дорожно-транспортную ситуацию стериотипичный вывод о том, что…»; «…при котором автомобиль «Ниссан» еще не перестроился на левую полосу движения для того, чтобы иметь возможность без фатального вреда для себя создавать препятствия движению самосвала торможением…»; «Доводы следователя являются необоснованными и непрофессиональными»; «В судебном заседании эксперт ФИО32 смягчил категоричность своих выводов…»; «…окрашивая субъективной оценкой выводы экспертизы…».

Такая оценка судом первой инстанции доказательств по уголовному делу, кроме того, указывает и на то, что при составлении приговора не были учтены разъяснения, содержащиеся в пункте 41 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 ноября 2016 года № 55 «О судебном приговоре», о том, что приговор должен излагаться в ясных и понятных выражениях. Недопустимо использование в приговоре непринятых сокращений и слов, неприемлемых в официальных документах, а также загромождение приговора описанием обстоятельств, не имеющих отношения к существу рассматриваемого дела.

Используемые судом формулировки такие, как «тенденциозные вопросы», «получение приемлемой для следствия экспертизы», «показания оправдываются смертью», «наличие определенной тенденциозности», «стериотипичный вывод», «фатальный вред», носят некорректный и юридически неточный характер, существенно затруднили единообразное понимание судебного решения, сделали его непонятным и неубедительным.

В приговоре приведены и иные суждения, при изложении которых судом употреблялись разговорно-просторечные слова и выражения, не являющиеся общепринятыми в официально-деловой речи и препятствующие однозначному пониманию содержания доказательства.

На основании изложенного, руководствуясь ч. 4 ст. 29 УПК РФ, суд апелляционной инстанции

П О С Т А Н О В И Л:

обратить внимание председателя Дзержинского районного суда Калужской области ФИО33 на нарушения норм уголовно-процессуального закона, допущенные при постановлении судьей Смирновым Д.Л. оправдательного приговора от 31 октября 2016 года в отношении ФИО1, в целях устранения подобных нарушений в дальнейшей работе судьи.

О результатах рассмотрения частного постановления сообщить Калужскому областному суду в месячный срок.

Председательствующий: судья В.В. Ушаков