Гражданский кодекс часть 1

рассмотрел в открытом судебном заседании апелляционные жалобы адвоката Григорьевой М.В. в интересах осужденного ФИО2, адвоката Веселовской Т.А. в интересах осужденного ФИО3 на приговор Ельнинского районного суда Смоленской области от 29 января 2019 года, которым

ФИО2, , не судимый,

осужден по ч.2 ст.258 УК РФ к штрафу 150000 рублей.

ФИО3, не судимый,

осужден по ч.2 ст.258 УК РФ к штрафу 100000 рублей.

Мера пресечения в виде подписки о невыезде оставлена без изменения до вступления приговора в законную силу каждому.

Решена судьба вещественных доказательств.

Заслушав доклад судьи Михайловой Е.М., объяснения осужденного ФИО2 и адвоката Григорьевой М.В., осужденного ФИО3 и адвоката Веселовской Т.А., поддержавших доводы апелляционных жалоб, представителя потерпевшего ФИО4 и мнение прокурора Прохоренкова А.А. об оставлении приговора без изменения, суд апелляционной инстанции

у с т а н о в и л :

по приговору суда ФИО2 и ФИО3 признаны виновными в совершении незаконной охоты с причинением крупного ущерба по предварительному сговору группой лиц, ФИО2 также с использованием своего служебного положения, а именно, в том, что

Директор ООО «Алмаз-Монолит» ФИО2 в силу своих должностных обязанностей согласно Федеральному закону от 24 июля 2009 года №209-ФЗ «Об охоте и о сохранении охотничьих ресурсов» (в редакции от 25 июня 2015 года), приказу Министерства природных ресурсов и экологии РФ №512 от 16 ноября 2010 года «Об утверждении правил охоты» был ознакомлен с тем, что в период с (дата) на территории Смоленской области разрешена добыча лосей в возрасте до 1 года, отнесенных к объектам охоты, и охота на копытных животных в целях научно-исследовательской деятельности осуществляется в течение всего календарного года. В начале (дата) ФИО2, имея разрешения на добычу диких копытных животных: серия 67 * * * и серия 67 * * * на лосей, взрослого животного, в целях осуществления научно-исследовательской деятельности, серия 67 * * * на лося до 1 года с целью спортивно-любительской охоты, серия 67 * * * на оленя, взрослого животного, в целях осуществления научно-исследовательской деятельности, на территории . . . организовал проведение коллективной загонной охоты в составе восемнадцати охотников, в том числе ФИО3

(дата) в период с 11 по 14 часов на землях, находящихся в пользование ООО «Алмаз-Монолит» в районе д. . . ., ФИО2 провел с охотниками инструктаж по правилам охоты, довел информацию о количестве и виде диких копытных животных, подлежащих добыче в соответствии с имеющимися разрешениями.

В результате коллективной охоты в соответствии с разрешениями были добыты: лось взрослое животное возраст 3 года; лось до 1 года; лось взрослое животное, самка, возраст 4 года.

При проведении коллективной охоты ФИО2, как представитель охотхозяйства ООО «Алмпз-Монолит» и организатор охоты, не обеспечил взаимодействие между охотниками путем предоставления реальной возможности обмена информации между ними, хотя обязан был предвидеть, что данные обстоятельства приведут к незаконному отстрелу диких копытных животных и причинению крупного ущерба объектам животного мира и среде их обитания, и в ходе охоты, ее участник – охотник ФИО3, обязанный знать и соблюдать правила охоты, в нарушение требований Федерального закона от 24 июля 2009 года №209-ФЗ «Об охоте и о сохранении охотничьих ресурсов» (в редакции от 25 июня 2015 года), приказа Министерства природных ресурсов и экологии РФ №512 от 16 ноября 2010 года «Об утверждении правил охоты», предвидя возможность незаконного отстрела лося и причинения крупного ущерба, умышленно, незаконно, с использованием имеющегося у него охотничьего ружья марки * * *, * * * калибра №* * *, (дата) года выпуска, произвел отстрел одного дикого копытного животного-лося возрастом 3 года массой 153 кг, на добычу которого не имелось полученного в установленном порядке разрешения.

При этом ФИО2, являясь организатором охоты, в нарушение требований п.п.3.7, 18.1 «Правил охоты», утвержденных приказом Министерства природных ресурсов и экологии РФ №512 от 16 ноября 2010 года, дал участникам охоты указание на осуществление первичной переработки добытых в ходе коллективной охоты животных, в том числе незаконно добытого Б-вым лося, с целью сокрытия следов незаконной охоты.

Своими преступными действиями ФИО2 и ФИО3 причинили Департаменту Смоленской области по охране, контролю и регулированию использования объектов животного мира и среды их обитания крупный ущерб на сумму * * * рублей.

Вину в совершении преступления ФИО2 и ФИО3 не признали.

В апелляционных жалобах:

адвокат Григорьева М.В. выражает несогласие с приговором и считает, что суд неправильно применил уголовный закон, его выводы не подтверждаются доказательствами, исследованными в судебном заседании и содержащими существенные противоречия, не дал оценки обстоятельствам, которые могли повлиять на принятое судом решение. Полагает, что обвинение, предъявленное ФИО2, и его причастность к совершению инкриминируемого преступления судом не доказаны; ряд доказательств, представленных стороной обвинения, получены с нарушением требований закона и являются недопустимыми. Перечисляя приведенные в приговоре доказательства, считает, что они не подтверждают виновность ФИО2, а свидетелей- очевидцев совершения преступления, не имеется. По мнению защиты, суд неправомерно пришел к выводу о виновности ФИО2 в несоблюдении условий законности проведения охоты и незаконной добычи лося, а именно, за пределами норм добычи данных охотничьих ресурсов, установленных разрешениями, и вне установленных сроков осуществления охоты на данные охотничьи ресурсы, не применяемым способом осуществления охоты в научно-исследовательских целях. Указывает, что общий срок добычи взрослого лося, утвержденный Приказом министерства природных ресурсов и экологии РФ №512, не распространяется на определенный срок охоты на добычу взрослого лося в научно-исследовательских целях согласно лицензии серии 67 * * * и 67 * * * - с (дата) по (дата) ; а доказательств того, что охотник к моменту добычи третьего взрослого лося знал или должен был знать о закрытии двух имеющихся лицензий в связи с добычей взрослых лосей другими участниками охоты, в суде не добыто, следовательно, охотник, добывший третьего взрослого лося, понимал, что действует законно в соответствии с лицензией и в разрешительные сроки. Ссылаясь на показания свидетеля Ш. неумышленной добыче лишнего животного, указывает, что судом не опровергнута версия защиты об одновременных выстрелах охотниками во взрослых лосей в разных местах или же с очень коротким интервалом, что не позволило оповестить о добыче остальных участников охоты. По мнению защиты, судом не был исследован выбранный ФИО2 способ коллективной охоты, при этом не указано, какими нормами законодательства и правилами охоты ФИО2 должен был руководствоваться (дата) при проведении охоты в научно-исследовательских целях и что им было нарушено. Указывает на отсутствие наличия предварительного сговора и распределении ролей между участниками, так как не доказана причинная связь между организацией коллективной охоты ФИО2 по лицензиями и произведенным Б-вым выстрелом в лося, повлекшем гибель дикого животного. Суд же связывает предварительный сговор между ФИО2 и Б-вым только с первичной переработкой и транспортировкой добытого лося. Полагает, что в действиях ФИО2 отсутствует состав преступления, которое совершается с прямым умыслом, ввиду не установления умысла последнего на проведение незаконной охоты и причастности ФИО2 к добыче лося. Выражает несогласие с тем, что ФИО2, как должностное лицо, должен нести уголовную ответственность за добытое не им животное, только потому, что в период коллективной охоты являлся директором охотхозяйства ООО «Алмаз-Монолит». По мнению защиты, приговор не содержит указаний, какими специальными правами и полномочиями был наделен ФИО2 и использовал их для проведения незаконной охоты. Судом не дано оценки установленным в суде обстоятельствам, в частности, показаниям свидетелей В., К., С., Ф., Ш., П. о том, что, давая указание о первичной переработке туш животных, ФИО2 располагал информацией о добыче животных в силу имеющихся лицензий, в том числе и на оленя. Судом не учтено, что нарушение п.3.7 «Правил охоты» вменено было ФИО2, как административное правонарушение согласно протоколу об административном правонарушении от (дата) . Считает, что судом не установлено, что гибель дикого животного – лося, на добычу которого не имелось соответствующего разрешения, произошла от действий участника охоты ФИО3, так как отсутствуют доказательства, что причиной гибели лося послужил выстрел из ружья марки * * *, * * * калибра, * * *(дата) года выпуска, принадлежащего последнему. Ссылаясь на показания свидетеля К., показания ФИО3, допрошенного в качестве подозреваемого, указывает, в суде не установлена причина гибели лося, а из показаний свидетелей М., Ж., В., Ф., М., С., П., М., Д.., усматривается, что ФИО3 хотел убить оленя, что умысла на добычу лося незаконным путем у него не было. Также защита не соглашается с квалифицирующим признаком – причинение крупного ущерба, поскольку справка-сообщение * * * от (дата) представляет собой статистические сведения о численности популяции лося и выводы по вопросу определения ущерба носят предположительный характер. Суд необоснованно не принял во внимание заключение специалиста Г., подтверждающее отсутствие крупного ущерба по делу, что повлияло на правильность применения уголовного закона. Считает, что протокол осмотра места происшествия от (дата) получен с нарушением уголовно-процессуального закона и является недопустимым доказательством: указанный в качестве участника ФИО3 не участвовал в данном следственном действии, а принимавший участие в осмотре сотрудник полиции К. не внесен в протокол как участник; кроме того указано неверно время составления протокола с 16.10 до 17.50 часов (дата) , когда как из показаний допрошенных в суде свидетелей установлено иное время – с 24.00 часов (дата) до 2.00 часов (дата) ; вес погибшего животного определен приблизительно; к протоколу приложена фототаблица, но не отражено, какие технические средства применялись при осмотре. В судебном заседании сумма ущерба достоверно не подтверждена, поскольку в основу справки-расчета положены недостоверные, непроверенные и не соответствующие действительности сведения, влияющие на оценку экономического ущерба, в частности, ссылка на экспертное заключение торгово-промышленной палаты от (дата) является недопустимым доказательством, поскольку оно проводилось за рамками данного уголовного дела, без учета его обстоятельств, сроком более 2-х лет назад, без предупреждения эксперта об ответственности за дачу ложных показаний. Просит отменить приговор, вынести в отношении ФИО1 и ФИО38 оправдательный приговор за отсутствием состава преступления.

Адвокат Веселовская Т.А. не соглашается с приговором ввиду его незаконности, необоснованности. Указывает, что при установленных судом обстоятельствах, виновность ФИО3 ничем не подтверждена, не приведена совокупность бесспорных доказательств, которые указывали бы на совершении им преступления и соответствовали требованиям уголовно-процессуального закона. Полагает, что довод суда о совершении Б-вым преступления группой лиц по предварительному сговору несостоятелен, не подтвержден исследованными доказательствами. Полагает, что судом достоверно установлено, что (дата) ФИО2 было организованно на законных основаниях проведение коллективной охоты при наличии разрешений на добычу диких копытных животных. Для участия в охоте приглашены были охотники, в том числе ФИО3, который присутствовал при проведении ФИО2 инструктажа по правилам предстоящей охоты и информации о количестве и виду диких животных. Охотники были расставлены ФИО2 на определенные точки ведения охоты. На основании чего делает вывод об отсутствии предварительного сговора группой лиц на незаконную охоту, а указанная дознавателем возможность незаконного отстрела. Вывод суда о причинении ущерба в крупном размере по причине гибели лося, ничем не подтвержден. Информация начальника Департамента Смоленской области Ш. по определению крупного ущерба, причиненного незаконным отстрелом лося (дата) , носит предположительный характер и не может быть положена в основу обвинительного приговора. Полагает, что установленные судом обстоятельства свидетельствуют о законности проведения данной охоты. Полагает, что протокол осмотра места происшествия должен быть признан недопустимым доказательством в связи с нарушением требований закона при его составлении, а также не соответствующими достоверности сведениями, отраженными в нем. Судом не дана оценка, что стороной обвинения не представлено доказательств того, что третий лось был отстрелян именно из ружья, принадлежащего ФИО3; гильзы, пули, дробь, на месте происшествия и следы от выстрела из изъятого у ФИО3 ружья не обнаружены. Просит отменить приговор, вынести в отношении ФИО2 и ФИО3 оправдательный приговор за отсутствием состава преступления.

В возражениях на апелляционные жалобы защитников государственный обвинитель Кулажникова В.Х. ссылается на несостоятельность доводов апелляционных жалоб, считает, что выводы суда о виновности ФИО2 и ФИО3 в совершении преступления, за которое они осуждены, подтверждаются показаниями свидетелей, письменными материалами дела, которым суд дал надлежащую оценку. Действия осужденных квалифицированы правильно по ч.2 ст.258 УК РФ. Назначенное осужденным наказание является справедливым. Просит приговор суда оставить без изменения, а апелляционные жалобы - без удовлетворения.

Проверив материалы дела, выслушав участников процесса, обсудив доводы, изложенные в апелляционных жалобах и в возражениях на апелляционные жалобы, суд апелляционной инстанции приходит к следующему.

В силу п. 1 ст. 389.15 УПК РФ основанием отмены или изменения судебного решения в апелляционном порядке является несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции.

Исходя из положений ст. 389.16 УПК РФ приговор признается несоответствующим фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции, если выводы суда не подтверждаются доказательствами, рассмотренными в судебном заседании, суд не учел обстоятельств, которые могли существенно повлиять на выводы суда, при наличии противоречивых доказательств, имеющих существенно значение для выводов суда, суд принял одни из этих доказательств и отверг другие, выводы суда, изложенные в приговоре, содержат существенные противоречия, которые повлияли или могли повлиять на решение вопроса о виновности или невиновности осужденного, на правильность применения уголовного закона.

В соответствии с положениями ст. 297 УПК РФ, постановленный судом приговор должен быть законным, обоснованным и справедливым, и таковым признается приговор, постановленный в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона и основанный на правильном применении уголовного закона.

Вопреки этому, приговор суда первой инстанции, постановленный в отношении ФИО2 и ФИО3, основан на неправильном применении уголовного и уголовно-процессуального закона, суд не учел обстоятельств, которые повлияли или могли повлиять на решение вопроса о виновности или невиновности осужденных.

Вывод суда относительно незаконности охоты осужденными с причинением крупного ущерба по предварительному сговору группой лиц, а ФИО2 также с использованием своего служебного положения, не соответствует фактическим обстоятельствам дела.

Признав ФИО2 и ФИО3 в совершении незаконной охоты группой лиц по предварительному сговору, излагая в приговоре обстоятельства совершения данного преступления, суд в нарушение требований закона не описал предварительный сговор, не указал, какие действия осужденных свидетельствуют о его наличии. Кроме того, суд не учел, что указанный квалифицирующий признак не был вменен ФИО2 при предъявлении обвинения (т.* * * л.д.* * *), а в обвинительном акте не указано, какие действия ФИО2 свидетельствуют о предварительном сговоре.

Суд в подтверждение своих выводов о виновности ФИО2 и ФИО3 в совершении вышеуказанного преступления сослался на показания представителей потерпевшего Департамента Смоленской области по охране, контролю и регулированию использования животного мира и среды их обитания А., Ш. свидетелей (сотрудников Департамента) Ж., М., М., К. подробно приведенные в приговоре, об обстоятельствах обнаружения добычи большего количества животных, чем положено по разрешениям, а именно – взрослой особи (лося) охотником Б-вым в ходе коллективной охоты на землях ООО «Алмаз-Монолит» под руководством ФИО2, а также об обстоятельствах определения причиненного ущерба; на показания свидетелей К., К. об обстоятельствах проведения осмотра места происшествия и составлению соответствующего процессуального документа о местах первоначальной переработки добычи, в том числе лося, добытого сверх имеющихся разрешений; а также на исследованные судом материалы дела – копии разрешений на добычу копытных животных, протокол осмотра места происшествия, из содержания которых видно, что вместо трех разрешенных особей лося и особи оленя (дата) добыто четыре особи лося; список, согласно которому ответственным за проведение коллективной охоты охотников, в том числе ФИО3, был ФИО2; копию протокола об административном правонарушении по факту нарушения п.п. 3.7, 8.6 Правил охоты в отношении ФИО2; справку-расчет о причиненном ущербе в сумме * * * рублей; протокол осмотра туши животного и заключение эксперта о том, что представленные фрагменты мяса являются фрагментами мышечной ткани лося; протокол обыска, в ходе которого по месту жительства ФИО3 изъято ружье марки * * * номер * * *; и другие доказательства, рассмотренные судом в судебном заседании и подробно приведенные в приговоре.

Ни одно из приведенных в приговоре доказательств не свидетельствует о том, что Морозов вступил в предварительный сговор с Б-вым в целях умышленной добычи дикого животного, не имеется таких доказательств и в материалах уголовного дела.

Подсудимые ФИО2 и ФИО3 отрицали, что они договорились отстрелить лишнее животное. Их показания согласуются с показаниями свидетелей Ш., В., С., Ф., С., Д., М. об обстоятельствах проведения охоты, в ходе которой произошла неумышленная добыча лишнего животного – лося, а также с показаниями свидетелей П., В., М., П., Ф., К., Б. о том, что узнав о большей добыче животных, чем предусмотрено было разрешениями, решили, что из-за плохого зрения ФИО3 перепутал животных и вместо оленя добыл лося.

Кроме того, субъективная сторона преступления, предусмотренного ч.2 ст. 258 УК РФ, по которому осуждены ФИО2 и ФИО3, заключается в прямом умысле.

Однако, в приговоре не приведено доказательств о наличии умысла на незаконную охоту у осужденных.

Согласно предъявленному обвинению умысел на проведение охоты с целью добычи лосей возник у ФИО2 в (дата) , из корыстных побуждений он организовал проведение коллективной охоты.

Вместе с тем, из обвинительного акта усматривается, что в начале (дата) у Морозова возник умысел на проведение охоты с целью добычи лосей сверх имеющихся разрешений. Для чего (дата) в период с 11 по 14 часов на землях, находящихся в пользовании ООО «Алмаз-Монолит», ФИО2 провел с охотниками инструктаж по правилам охоты, довел информацию о количестве и виде диких копытных животных, подлежащих добыче в соответствии с имеющимися разрешениями. При этом ФИО2 не обеспечил взаимодействие между охотниками путем предоставления реальной возможности обмена информации между ними, хотя обязан был предвидеть, что данные обстоятельства приведут к незаконному отстрелу диких копытных животных и причинению крупного ущерба объектам животного мира и среде их обитания

В ходе коллективной охоты, ее участник – охотник ФИО3, обязанный знать и соблюдать правила охоты, в нарушение требований Федерального закона от 24 июля 2009 года №209-ФЗ «Об охоте и о сохранении охотничьих ресурсов» (в редакции от (дата) ), приказа Министерства природных ресурсов и экологии РФ №512 от 16 ноября 2010 года «Об утверждении правил охоты», действуя согласованно по предварительному сговору с ФИО2, из корыстных побуждений, предвидя возможность незаконного отстрела лося и причинения крупного ущерба, незаконно, с использованием имеющегося у него охотничьего ружья марки * * * произвел отстрел одного дикого копытного животного-лося, на добычу которого не имелось разрешения.

Таким образом, при описании органами дознания действий ФИО2 не указано, какие его действия были направлены на умышленный отстрел животного, а действия ФИО3 нельзя расценивать как умышленные в силу требований ст. 26 УК РФ, так как из описания усматривается неосторожная форма вины.

Суд, выйдя за рамки предъявленного обвинения, в приговоре сделал взаимоисключающие выводы о вине осужденного ФИО3, указав, что он, предвидя возможность незаконного отстрела лося и причинения крупного ущерба, что является неосторожной формой вины, умышленно, незаконно, что не вменено ФИО3 в вину, с использованием охотничьего ружья произвел отстрел лося, на добычу которого не имелось полученного в установленном порядке разрешения.

Кроме того, как видно из фактических обстоятельств, установленных судом, на основании исследованных в судебном заседании доказательств и приведенных в приговоре, в частности, из протокола общего собрания участников ООО «Алмаз-Монолит» от (дата) , приказа * * *-к от (дата) и Устава ООО «Алмаз-Монолит» о должностных обязанностях директора, письма Смоленского НИИ сельского хозяйства от (дата) и разрешений на добычу диких копытных животных, следует, что ФИО2 имел право на организацию спортивно-любительской охоты и охоты с научно-исследовательской целью на территории . . .(дата) в составе восемнадцати охотников, в том числе ФИО3

Поскольку, согласно закону, незаконной охотой является охота с нарушением требований законодательства об охоте, в том числе охота без соответствующего разрешения на добычу охотничьих ресурсов, вне отведенных мест, вне сроков осуществления охоты и др., то в данном случае, даже с учетом добычи четырех лосей вместо трех лосей и оленя, согласно имеющимся разрешениям, действия ФИО2 и ФИО3 не образуют состава уголовно-наказуемого деяния.

Тот факт, что ФИО2 организовал коллективную охоту, в ходе которой была произведена большая добыча животных, чем предусмотрено разрешениями, а именно, лося, когда как имелось разрешение серии 67 * * * на оленя благородного, то данное обстоятельство никоим образом не свидетельствует, как о наличии предварительного сговора между названными лицами на незаконную охоту, так и не дает оснований к признанию действий осужденных незаконными.

Отношения в данной сфере регулируются Федеральным законом от 24 июля 2009 года №209-ФЗ «Об охоте и о сохранении охотничьих ресурсов» (в редакции от 25 июня 2015 года), Правилами охоты, утвержденными приказом Министерства природных ресурсов и экологии РФ №512 от 16 ноября 2010 года. На это прямо указывает п. 1 Постановления Пленума ВС РФ от 18 октября 2012 года №21 «О применении судами законодательства об ответственности за нарушения в области охраны окружающей среды и природопользования». Нарушение правил охоты, установленных этими нормативно-правовыми актами, суд обязан установить в приговоре.

Данное требование судом не выполнено. Описывая преступное деяние, суд не указал, в чем выразилось нарушение осужденными правил охоты, установленных вышеуказанными нормативно-правовыми актами, а именно, в чем непосредственно выразились их нарушения со ссылкой на конкретные нормы (пункт, часть, статья). Не содержалось указания на нарушенные нормы и правила охоты и в обвинительном акте по данному уголовному делу.

Нарушение ФИО2 п.п.3.7, 18.1 «Правил охоты», утвержденных приказом Министерства природных ресурсов и экологии РФ №512 от 16 ноября 2010 года, по обстоятельствам дачи им указаний на переработку и транспортировку добычи, а также по обстоятельствам заполнения разрешения на добычу охотничьих ресурсов перед первичной переработкой и транспортировкой добычи, не содержат в себе признаки уголовной ответственности, что подтверждает и протокол об административном правонарушении от (дата) .

Выводы суда по необеспечению Морозовым взаимодействия между охотниками, не предоставлению каждому радиостанции, или иной возможности обмена информацией между ними, хотя предвидел, что данные обстоятельства могут привести к незаконному отстрелу диких копытных животных, что неизбежно приведет к причинению крупного ущерба, указывают на отсутствие умысла на не незаконную охоту.

Таким образом, вывод суда о совершении осужденными инкриминируемого им преступления не основан на материалах дела.

Не описав в приговоре надлежащим образом преступное деяние, в совершении которого ФИО2 и ФИО3 признаны виновными, суд допустил противоречия между описательно-мотивировочной и резолютивной частью приговора, что является существенным нарушением уголовно-процессуального законно, и повлияло на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора.

Вместе с тем, данное уголовное дело нельзя вернуть прокурору для изменения формулировки обвинения, поскольку при отсутствии апелляционной жалобы потерпевшей стороны или апелляционного представления это ухудшит положение обвиняемых.

При таких обстоятельствах суд апелляционной инстанции приходит к выводу об отсутствии в действиях ФИО2 и Белова состава преступления, предусмотренного ч.2 ст.258 УК РФ, в связи с чем постановленный в отношении них приговор не может быть признан судом апелляционной инстанции законным и обоснованным, а потому подлежит отмене с прекращением производства по уголовному делу в отношении указанных лиц на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, в связи с отсутствием в деянии состава преступления.

В связи с прекращением уголовного дела ввиду отсутствия в действиях ФИО2 и Белова состава уголовно-наказуемого деяния, они имеет право на реабилитацию в соответствии со ст. 133 УПК РФ.

На основании изложенного и руководствуясь ст. ст. 389.13, 389.20, 389.21, 389.23, 389.28 УПК РФ,

постановил:

приговор Ельнинского районного суда Смоленской области от 29 января 2019 года в отношении ФИО2 и ФИО3 отменить.

Уголовное дело в отношении ФИО2 и ФИО3 прекратить на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, апелляционные жалобы адвокатов удовлетворить.

Признать за ФИО2 и ФИО3 право на реабилитацию.

Постановление суда апелляционной инстанции может быть обжаловано в вышестоящий суд в порядке, установленном главой 47.1 УПК РФ.

Председательствующий Е.М. Михайлова