Гражданский кодекс часть 1

рассмотрел в судебном заседании уголовное дело по апелляционному представлению прокурора Козельского района Долгова Р.В. на приговор Козельского районного суда Калужской области от 15 февраля 2018 года, которым

ФИО1, родившаяся ДД.ММ.ГГГГ в <адрес>, несудимая,

признана невиновной по ч. 2 ст. 293 УК РФ и оправдана на основании п. 3 ч. 2 ст. 302 УПК РФ, за отсутствием в деянии состава преступления.

Мера пресечения отменена.

За оправданной ФИО1 признано право на реабилитацию в порядке и по основаниям, установленным главой 18 УПК РФ, с разъяснением порядка возмещения вреда, связанного с уголовным преследованием.

Приговором решен вопрос о вещественных доказательствах.

Заслушав мнение прокурора Козельского района Долгова Р.В., поддержавшего доводы апелляционного представления, объяснения защитника оправданной ФИО1 – адвоката Колюшиной В.А., возражавшей против удовлетворения апелляционного представления, суд

У С Т А Н О В И Л:

ФИО1 оправдана по предъявленному обвинению в халатности, то есть в неисполнении и ненадлежащем исполнении должностным лицом своих обязанностей вследствие недобросовестного и небрежного отношения к службе и обязанностей по должности, повлекшем существенное нарушение прав и законных интересов граждан, организаций и охраняемых законом интересов общества или государства, повлекшем по неосторожности смерть человека.

В судебном заседании оправданная ФИО1 виновной себя не признала.

В апелляционном представлении (основном и дополнительном) прокурор Козельского района Калужской области Долгов Р.В. в связи с несоответствием выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, а также существенным нарушением уголовно-процессуального закона просит приговор суда в отношении ФИО1 отменить, уголовное дело передать на новое судебное разбирательство в суд первой инстанции в ином составе суда. Как указывается в апелляционном представлении, судом не приведены мотивы, по которым им отвергнуты все доказательства, представленные стороной обвинения. Судом не дана оценка бездействию оправданной в части обеспечения защиты прав и законных интересов ФИО13, в части исполнения обязанности по выявлению и учету граждан, нуждающихся в установлении над ними опеки и попечительства, с последующим установлении над ними опеки. Не дана оценка бездействию ФИО1, которая не читая подписала акт обследования жилищных условий, фактически не участвуя в его проведении, а также протокол допроса несовершеннолетнего потерпевшего ФИО13 от 03 марта 2015 года, в котором содержались сведения, свидетельствующие о нахождении ФИО13 в трудной жизненной ситуации, дающие основания для постановки семьи ФИО18 на учет, выхода в его семью и доклада об этом руководству. Те же сведения ей стали известны при участии в судебном разбирательстве 16 мая 2015 года у мирового судьи судебного участка № 30 Козельского района Калужской области. Не дано должной оценки должностной инструкции ФИО1 как главного специалиста отдела опеки и попечительства администрации муниципального района «<адрес>», в которой закреплено правомочие по подготовке документов на несовершеннолетних, не имеющих надлежащих условий для воспитания в семье, а также положениям Семейного кодека РФ об исключительных правомочиях органа опеки и попечительства в сфере защиты прав и интересов детей. Представленные стороной обвинения доказательства приведены не в полном объеме. Так показания свидетеля ФИО6 о том, что органы опеки и попечительства «подключаются» в случае возбуждения уголовного дела по ст. 156, 116 УК РФ, в приговоре не приведены и им оценка с точки зрения оснований для вмешательства органов опеки и попечительства не дана. Также отсутствует оценка показаний свидетеля ФИО7 об обстоятельствах допроса ФИО13, свидетеля ФИО8 о том, что ФИО1 не докладывала ей о содержании показаний ФИО13 и нахождении его в трудной жизненной ситуации. А также не дано оценки показаниям оправданной в качестве свидетеля по делу ФИО14 о факте избиения ФИО14 сына. Выводы о достоверности показаний ФИО1, ФИО9, ФИО10, ФИО11 и других должностных лиц сделан без сопоставления их с требованиями п. 1 ст. 7, пп. 1, 3 ч. 1 ст. 8 Федерального закона «Об опеке и попечительстве», пп. 2.11, 2.17 должностных обязанностей оправданной, большинство из данных лиц сами не проконтролировали исполнение норм данного Закона, а содержание их показаний продиктовано стремлением переложить свою ответственность на других, в первую очередь, на органы ПДН, которые должным образом проинформировали орган опеки и попечительства, пригласив их для участия в следственных действиях по возбужденному по ст. 156 УК РФ уголовному делу. У ФИО1 на 03 марта 2015 года имелись предусмотренные Семейным кодексом РФ основания для постановки вопроса о лишении ФИО14 родительских прав или же по их ограничению. Из приговора осталось неясным, по каким основаниям суд сделал вывод о том, что лишение или ограничение родительских прав ФИО14 не могло спасти жизнь ФИО13 Суд не дал оценку действиям ФИО1 по ч. 1 ст. 293 УК РФ.

В письменных возражениях защитник оправданной ФИО1 – адвокат Колюшина В.А. просит апелляционное представление прокурора Козельского района Калужской области Долгова Р.В. оставить без удовлетворения, находя изложенные в нем доводы несостоятельными.

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционного представления и возражений на него, суд апелляционной инстанции не находит оснований для его удовлетворения.

При этом суд апелляционной инстанции учитывает положения ч. 4 ст. 302 УПК РФ о том, что обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, что в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления подтверждена совокупностью исследованных судом доказательств.

В соответствии с принципом презумпции невиновности обвиняемый считается невиновным, пока его виновность в совершении преступления не будет доказана в предусмотренном УПК РФ порядке. Обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность. Бремя доказывания обвинения и опровержения доводов, приводимых в защиту обвиняемого, лежит на стороне обвинения (ст. 14 УПК РФ).

В силу ст. 17 УПК РФ суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью. Никакие доказательства не имеют заранее установленной силы.

По смыслу закона состав преступления, предусмотренного ст. 293 УК РФ, имеется лишь в случае, когда должностным лицом служебные обязанности не выполнены или выполнены ненадлежащим образом, при этом по делу установлена причинная связь между противоправными действиями (бездействием) должностного лица и наступившими последствиями. Отсутствие же такой связи исключает ответственность за данное преступление.

ФИО1 обвинялась в том, что она, являясь главным специалистом отдела опеки и попечительства администрации муниципального района «<адрес>» <адрес>, участвуя 03 марта 2015 года в качестве законного представителя в допросе несовершеннолетнего потерпевшего ФИО13 (ДД.ММ.ГГГГ года рождения), узнала о том, что несовершеннолетний ФИО13 находится под непосредственной угрозой для жизни и здоровья, фактически брошен, находится в трудной жизненной ситуации, его жизнедеятельность нарушена, в результате сложившихся обстоятельств и в силу малолетнего возраста, наличия инвалидности он не мог преодолеть данные трудности самостоятельно или с помощью семьи. Обладая такой информацией, оправданная допустила преступное бездействие, незамедлительно об этом руководство отдела опеки и попечительства, а также других должностных лиц органов профилактики <адрес> не проинформировала, выход в семью не осуществила, беседы с несовершеннолетним ФИО13 не произвела, незамедлительных мер, направленных на отобрание несовершеннолетнего ФИО13 у отца ФИО14, не предприняла, а также мер, направленных на ограничение и лишение родительских прав последнего, не произвела. В результате такого бездействия ФИО1ФИО14 в период времени с 03 марта 2015 года по 04 апреля 2017 года систематически умышленно наносил ФИО13 побои, а 04 апреля 2017 года убил его.

Таким образом, из содержания обвинения ФИО1 следовало, что она в сложившейся ситуации, действуя от лица органов опеки и попечительства, должна была использовать предусмотренные законом полномочия (ст. 69, 73, 77 Семейного кодекса РФ) по ограничению контактов несовершеннолетнего ФИО13 с родителем ФИО14, для чего имелись предусмотренные законом основания, и именно ее бездействие повлекло существенное нарушение прав и законных интересов ФИО13 и его смерть.

Как обоснованно установлено судом первой инстанции, вывод о наличии таких оснований бесспорно сделан быть не может.

Ссылку прокурора в обосновании данного обстоятельства на судимость ФИО14 за умышленное причинение сожительнице ФИО15, являющейся матерью ФИО13, тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, повлекшего смерть потерпевшей, нельзя признать состоятельной.

После освобождения ФИО14 из мест лишения свободы за данное преступление несовершеннолетний ФИО13 был передан отцу постановлением заместителя Главы администрации муниципального района «<адрес>» <адрес> № 617 от 01 июля 2011 года. Редакция же ст. 69 Семейного кодекса РФ, действовавшая и на 03 марта 2015 года (вплоть до внесения изменений Федеральным законом от 30.12.2015 № 457-ФЗ), не предусматривала в качестве самостоятельного основания лишения родительских прав - совершение умышленного преступления против жизни или здоровья другого родителя детей. Перечень же указанных в данной статье оснований лишения родительских прав является исчерпывающим и не подлежит расширительному толкованию.

В ходе расследования дела, по которому 03 марта 2015 года оправданная участвовала в допросе потерпевшего ФИО13, было лишь установлено, что 21 февраля 2015 года ФИО14 нанес сыну удар ногой в область живота, после чего, повалив на диван, начал щипать за шею, причинив два кровоподтека шеи и ссадину лопаточной области, вреда здоровью не причинившие.

По данному факту уголовное преследование ФИО14 по ч. 1 ст. 116 УК РФ постановлением мирового судьи судебного участка № 30 Козельского района Калужской области от 19 мая 2015 года было прекращено в связи с актом об амнистии. В ходе рассмотрения дела ФИО14 заявил о раскаянии, а потерпевший ФИО13, высказывая свое мнение по делу, сообщил, что он проживает с отцом и отношения у них нормальные.

Лишение родительских прав является крайней мерой ответственности родителей, применяемой в случае, когда защитить права и интересы детей иным образом не представляется возможным. При рассмотрении соответствующих исков суд с учетом характера поведения виновного родителя, личности и других конкретных обстоятельств, а также с учетом интересов ребенка может отказать в удовлетворении иска о лишении родительских прав и предупредить ответчика о необходимости изменения своего отношения к воспитанию детей. Немедленное отобрание ребенка на основании и в порядке ст. 77 СК РФ - чрезвычайная мера по защите прав ребенка, применение которой возможно лишь в исключительных случаях, не терпящих отлагательства в связи с непосредственной угрозой жизни или здоровью ребенка (постановление Пленума Верховного Суда РФ от 14.11.2017 № 44 «О практике применения судами законодательства при разрешении споров, связанных с защитой прав и законных интересов ребенка при непосредственной угрозе его жизни или здоровью, а также при ограничении или лишении родительских прав»).

Бесспорный вывод о том, что при указанных обстоятельствах имелись данные об объективной необходимости лишения или ограничения родительских прав ФИО14 и отобрания у него ФИО13, что было очевидно ФИО1, сделать нельзя. Также не установлено других случаев насилия над ФИО13, о которых оправданной как должностному лицу должно было быть известно.

Распоряжением Главы администрации муниципального района «<адрес>» <адрес> № 351-р/лс от 03 августа 2015 года с указанной даты ФИО1 переведена на должность начальника отдела организационно-контрольной работы и по взаимодействию с поселениями администрации муниципального района «<адрес>» <адрес>. Соответственно с этого времени указанные в обвинении полномочия ее как представителя органа опеки и попечительства были прекращены.

При таких обстоятельствах не имеется оснований считать, что поведение ФИО1 как должностного лица прямо и непосредственно обусловило наступление вмененных ей преступных последствий.

Вопреки доводам апелляционного представления, исходя из изложенных в обвинении обстоятельств инкриминируемого преступления и с учетом требований ст. 252 УПК РФ, у суда первой инстанции не имелось оснований и для осуждения ФИО1 по какому-либо более мягкому обвинению.

Также вопреки доводам апелляционного представления, изложенные судом мотивы принятого решения сомнений не вызывают. При постановлении приговора суд учел все обстоятельства, которые могли существенно повлиять на его выводы, включая те, которые могли повлиять на решение вопроса о невиновности оправданной. В том числе судом надлежаще оценены были и служебные полномочия ФИО1, а также данные о ее поведение в качестве должностного лица, на которое ссылается прокурор.

Рассмотренные доказательства в приговоре приведены в своей существенной части, имеющей значение для дела. Существенных нарушений требований к составлению оправдательного приговора по делу допущено не было.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 389.15, 389.20, 389.28 УПК РФ, суд

П О С Т А Н О В И Л:

приговор Козельского районного суда Калужской области от 15 февраля 2018 года в отношении ФИО1 оставить без изменения, а апелляционное представление – без удовлетворения.

Настоящее апелляционное постановление вступает в законную силу с момента его провозглашения и может быть обжаловано в порядке, установленном главой 47.1 УПК РФ, в суд кассационной инстанции.

Председательствующий