Гражданский кодекс часть 1

рассмотрел в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционной жалобе представителя потерпевшего К., апелляционному представлению государственного обвинителя – заместителя прокурора <адрес изъят>Г., на постановление С. от Дата изъята , которым уголовное дело в отношении

З., родившегося (данные изъяты)

И., родившегося (данные изъяты)

в порядке ст. 237 УПК РФ возвращено прокурору Иркутской области для устранения препятствий его рассмотрения судом.

Выслушав мнения участников процесса, суд апелляционной инстанции

У С Т А Н О В И Л:

Постановлением С. от Дата изъята уголовное дело в отношении З., И. в порядке ст. 237 УПК РФ возвращено прокурору Иркутской области для устранения препятствий его рассмотрения судом.

В апелляционной жалобе представитель потерпевшего К., не соглашаясь с постановлением суда первой инстанции, считает его незаконным и необоснованным, подлежащим отмене в связи с тем, что в ходе рассмотрения дела в суде первой инстанции были допущены нарушения уголовно-процессуального и уголовного законов.

Полагает, что постановление суда подлежит отмене в связи с несоответствием выводов суда, изложенных в постановлении, фактическим обстоятельствам уголовного дела.

В обоснование своих доводов указывает, что в соответствии с приказом Федерального агентства по управлению государственным имуществом от Дата изъята Номер изъят, территориальное управление Федерального агентства по управлению государственным имуществом в Иркутской области является правопреемником прав и обязанностей Межрегионального территориального управления Федерального агентства по управлению государственным имуществом в Иркутской области, Республике Бурятия и Забайкальском крае.

Ссылаясь на п. 3 ч. 1 ст. 220 УПК РФ, указывает, что обвинительное заключение должно содержать существо обвинения, место и время совершения преступления, его способы, мотивы, цели, последствия и другие обстоятельства, имеющие значение для данного уголовного дела. Вместе с тем, данные требования закона следователем соблюдены не в полном объёме, что препятствует рассмотрению уголовного дела по существу.

Указывает, что в соответствии п.п. 10, 11 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 9 июля 2013 года № 24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях», получение и дача взятки считаются оконченными с момента принятия должностным лицом хотя бы части передаваемых ему ценностей. При этом не имеет значение, получили ли указанные лица реальную возможность пользоваться или распоряжаться переданными им ценностями по своему усмотрению. Однако, в тех случаях, когда предметом взятки является незаконное оказание услуг имущественного характера, преступление считается оконченным с начала выполнения с согласия должностного лица действий, непосредственно направленных на приобретение ими имущественных выгод.

Указывает, что из смысла сформулированного обвинения, которое инкриминируется З., следует, что предметом взятки явилось право требования на объект недвижимости - двухкомнатную квартиру, расположенную по адресу: <адрес изъят>, стоимостью 2 100 042, 30 рубля, право собственности на которую у З. должно было опосредованно возникнуть путём заключения договора долевого участия в строительстве без фактического внесения с его стороны денежных средств в сумме 1 500 000 рублей, в связи с тем, что стоимость права требования на квартиру по договору, как указано органами следствия, должна была составлять 1 500 000 рублей.

Полагает, что вывод о том, что после подписания Дата изъята сторонами договора долевого участия в строительстве на территории г. Иркутска Дата изъята была осуществлена последующая государственная регистрация договора участия в долевом строительстве в Управлении Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Иркутской области, в результате чего у А. возникло право собственности на указанную квартиру, поскольку, как указывают органы следствия, от её имени по доверенности на осуществление действий по приобретению права собственности на объект недвижимого имущества действовала Б., является необоснованным и незаконным, ввиду искажения сведений, содержащихся в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого З.

Считает, что суд самостоятельно необоснованно сделал вывод о том, что с момента регистрации договора у А. возникло право собственности.

Кроме того, указывает, что суд, исказив в приведённом постановлении обвинение З., подменил понятие о возникновении иного имущественного права, правом собственности на объект недвижимости. В связи с вышеизложенным, полагает, что суд, сделал недостоверные выводы о существе обвинения.

Указывает, что в обжалуемом постановлении суд указал на то, что поскольку регистрация договора долевого участия в строительстве не является моментом возникновения у участника долевого строительства права собственности на квартиру, как и само заключение такого договора. Вместе с тем данный вывод судом сделан в связи с неверной интерпретацией им обвинения З., ввиду того, что само постановление о привлечении обвиняемого З. содержит лишь вывод о регистрации вышеуказанного договора и о возникновении не права собственности на объект недвижимости, а о возникновении иного имущественного права.

Обращает внимание суда на то, что, по мнению суда первой инстанции, указанные виды договоров подлежат государственной регистрации только в силу прямого указания закона, что же касается возникновения права собственности по данному договору, то оно возникает только после выполнения сторонами своих обязательств. Как считает суд, право требования возникает у участника долевого строительства с момента выполнения им своего обязательства по оплате, которое должно подтверждаться вышеуказанными документами.

Однако в нарушение требований п. 3 ч. 1 ст. 220 УПК РФ указанные обстоятельства, имеющие юридическое значение, не указаны следователем в обвинительном заключении, в формулировке преступных действий обвиняемого З.

Указывает, что в обжалуемом постановлении указано на то, что органом следствия в обвинительном заключении не указано время и место окончания преступления, что может быть устранено в ходе судебного разбирательства, так как место окончания преступления может находиться за пределами <адрес изъят> и не относиться к юрисдикции данного суда. Вместе с тем, полагает, что указанный вывод суда сделан преждевременно, без изучения материалов уголовного дела в полном объёме.

Обращает внимание суда на то, что в ходе предварительного следствия было достоверно установлено, что документы об оплате по данному договору застройщиком оформлены не были, в связи с чем участник долевого строительства не выполнил своих обязательств по оплате объекта, ввиду отсутствия поступления денежных средств. В ходе предварительного следствия достоверно установлен вышеуказанный факт, в связи с чем включен в объективную сторону преступления, предусмотренного ч. 6 ст. 290 УКРФ, и вменённого З.

Полагает, что в обжалуемом постановлении суд неверно, без ссылки на какой-либо нормативный акт, определил момент возникновения прав участников договора. Как следует из постановления суда, регистрация договора не порождает прав и обязанностей, а является лишь прямым требованием закона, что не соответствует действительности.

Указывает на то, что из содержания п 9.5 Договора участия в долевом строительстве от Дата изъята следует, что настоящий договор вступает в силу с момента государственной регистрации и действует до его полного исполнения сторонами принятых на себя обязательств. Кроме того, в п. 3 ст. 4 федерального закона от Дата изъята № 214-ФЗ «Об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации», указано, что договор заключается в письменной форме, подлежит государственной регистрации и считается заключенным с момента такой регистрации, если иное не предусмотрено настоящим Федеральным законом. Согласно п. 2 договора, оплата стоимости объекта осуществляется участником долевого строительства в полном объёме путём внесения денежных средств в кассу застройщика или перечислением денежных средств на расчётный счёт застройщика согласно графику платежей, являющемуся неотъемлемой частью настоящего договора. Дата платежа указана как Дата изъята .

Ссылаясь на п. 2 ст. 12 федерального закона от Дата изъята № 214-ФЗ «Об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации», указывает, что в постановлении суда недостоверно установлены обстоятельства возникновения прав по договору.

Полагает, что учитывая то, что момент передачи денежных средств по договору был определён после регистрации указанного договора, согласно которому у участников данного договора возникли права и обязанности с момента его заключения, а также то, что фактически денежные средства, как установлено органами следствия, не передавались, момент окончания совершения преступления определён в установленном федеральным законом порядке, а именно в момент регистрации данного договора в органах регистрации недвижимого имущества. Таким образом, полагает, что с момента регистрации договора у участника долевого строительства возникли иные имущественные права.

Полагает, что из содержания обжалуемого постановления следует, что требования норм уголовно-процессуального закона, регламентирующие основания и условия возвращения уголовного дела прокурору, судом первой инстанции не соблюдены, а выводы суда в обоснование существенности и неустранимости допущенных на досудебной стадии нарушений уголовно-процессуального закона, надлежаще, в соответствии с требованиями ч. 4 ст. 7 УПК РФ, не мотивированы.

Считает, что вопреки выводам суда, данные доводы не являются неустранимыми в судебном заседании, и не являются препятствием для рассмотрения уголовного дела.

Полагает, что обвинительное заключение составлено в соответствии с требованиями ч. 1 ст. 220 УПК РФ, а также содержит имеющие значение для дела данные, предусмотренные ст. 73 УПК РФ, позволяющие суду при исследовании доказательств проверить и оценить их.

Выражает несогласие с выводами суда о неверной квалификации действий обвиняемого З., а именно на то, что З. получил взятку через посредника за совершение незаконных действий в пользу взяткодателя или представляемых им лиц, если указанные действия входят в служебные полномочия должностного лица, что очевидно не может быть правильным, поскольку совершение незаконных действий (бездействий) не может входить в служебные полномочия должностного лица и такая формулировка не соответствует диспозиции ст. 290 УК РФ.

Вместе с тем, как следует из п. 22 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 9 июля 2013 года № 24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях», совершение должностным лицом за взятку действий (бездействие), образующих самостоятельный состав преступления, не охватывается объективной стороной преступлений, предусмотренных ст. 290 УК РФ. В таких случаях содеянное взяткополучателем подлежит квалификации по совокупности преступлений как получение взятки за незаконные действия по службе и по соответствующей статье Особенной части УК РФ, предусматривающей ответственность за злоупотребление должностными полномочиями, превышение должностных полномочий, служебный подлог, фальсификацию доказательств и прочее.

Обращает внимание суда на то, что согласно постановлению о привлечении в качестве обвиняемого, З. обвиняется, в том числе, в совершении преступления, предусмотренного ч. 6 ст. 290 УК РФ. Норма ч. 3 ст. 290 УК РФ дословно сформулирована как получение должностным лицом, иностранным должностным лицом либо должностным лицом публичной международной организации взятки за незаконные действия (бездействия). В связи с осуществлением незаконных действий З. в ходе совершения преступления, предусмотренного ч. 6 ст. 290 УК РФ, действия последнего дополнительно квалифицированы по ч. 1 ст. 292 УК РФ. Учитывая вышеизложенное, полагает, что данные выводы суда являются необоснованными.

Оспаривает выводы суда о том, что в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого З. необоснованно указан способ передачи взятки через посредника, в связи с тем, что в обвинении З. не конкретизировано, кто именно выступал посредником в совершении данного преступления. Как следует из постановления, А., Б. не были осведомлены о преступных действиях З., в связи с чем не могли являться посредниками в передаче взятки. Вместе с тем, в как следует из п. 13.2 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 9 июля 2013 года № 24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях», посредничеством во взяточничестве признаётся не только непосредственная передача по поручению взяткодателя или взяткополучателя, денег и других ценностей, но и иное способствование в достижении или реализации соглашения между этими лицами о получении и даче взятки.

Обращает внимание суда на то, что в ходе следствия достоверно установлено, что А., Б. участвовали в непосредственной передаче по поручению взяткополучателя З., а также иным образом способствовали в достижении или реализации соглашения между лицами о даче взятки - участвовали во встречах, вели переговоры, оформляли доверенность на представление интересов, участвовали в качестве стороны договора, образующего предмет взятки. Действиям последних по результатам проведения проверки, в порядке, предусмотренном ст. 144-145 УПК РФ, дана правовая оценка.

Вместе с тем, в обвинительном заключении органом предварительного следствия указано, что попустительство выразилось в непринятии входящих в служебные полномочия З. мер ответственности в рамках осуществления муниципального контроля за соблюдение ООО «Маком» действующих норм законодательства. Состав, предусмотренный ст. 290 УК РФ является формальным, считается оконченным с момента начала выполнения с согласия должностного лица действий, непосредственно направленных на приобретение им имущественных выгод.

Таким образом, полагает, что закон не требует, чтобы обвинительное заключение содержало последствия, наступившие в результате неправомерных действий обвиняемого. Полагает, что вышеуказанный вывод суда об отсутствии в обвинительном заключении сведений о последствиях, допущенных при попустительстве З. по службе, сводится к существу предъявленного З. обвинения и фактическим обстоятельствам настоящего уголовного дела, которые подлежат проверке судом при рассмотрении уголовного дела по существу и оценке представленных сторонами доказательств.

Полагает, что судом первой инстанции преждевременно сделан вывод о нарушениях, допущенных органом предварительного следствия норм уголовно-процессуального закона, поскольку данный вывод мог быть сделан только при рассмотрении уголовного дела по существу.

Просит постановление суда первой инстанции отменить и передать уголовное дело на новое судебное разбирательство.

В апелляционном представлении государственный обвинитель – заместитель прокурора <адрес изъят>Г., не соглашаясь с постановлением суда, считает его незаконным, немотивированным, вынесенным с нарушением требований ст. 15 УПК РФ.

В обоснование своих доводов указывает, что постановление суда первой инстанции не отвечает требованиям ч. 4 ст. 7 УПК РФ.

В обоснование своих доводов указывает, что суд первой инстанции в своём постановлении указал на нарушение следователем п. 3 ч. 1 ст. 220 УПК РФ и пришёл к выводу о том, что данные требования закона следователем соблюдены не в полном объёме, что препятствует рассмотрению уголовного дела по существу.

Указывает, что в соответствии п.п. 10, 11 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 9 июля 2013 года № 24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях», получение и дача взятки считаются оконченными с момента принятия должностным лицом хотя бы части передаваемых ему ценностей. При этом не имеет значение, получили ли указанные лица реальную возможность или распоряжаться переданными им ценностями по своему усмотрению. В тех случаях, когда предметом взятки является незаконное оказание услуги имущественного характера, преступление считается оконченным с начала выполнения с согласия должностного лица действий, непосредственно направленных на приобретение ими имущественных выгод.

Обращает внимание суда на то, что из смысла сформулированного обвинения, которое инкриминируется З., предметом взятки явилось право требования на объект недвижимости - двухкомнатную квартиру стоимостью 2 100 042, 30 рубля, право собственности на которую у З. должно было опосредованно возникнуть путём заключения договора долевого участия в строительстве без фактического внесения с его стороны денежных средств в сумме 1 500 000 рублей, при этом в счёт оплаты части стоимости объекта недвижимости З. лично передал Д. и Е. денежные средства в размере 600 000 рублей, в связи с тем, что стоимость права требования на квартиру по договору, как указано органами следствия, должна была составлять 1 500 000 рублей.

Согласно сформулированного органами следствия обвинения - после подписания Дата изъята сторонами договора долевого участия в строительстве на территории г. Иркутска Дата изъята была осуществлена последующая государственная регистрация договора участия в долевом строительстве в Управлении Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Иркутской области, в результате чего у А. возникло право собственности на указанную квартиру, поскольку, как указывают органы следствия, от её имени по доверенности на осуществление действий по приобретению права собственности на объект недвижимого имущества действовала Б. Однако данный вывод суда необоснованный, ввиду искажения сведений, содержащихся в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого З.

Считает, что суд необоснованно сделал вывод о том, что с момента регистрации договора у А. возникло право собственности, а суд, исказил предъявленное обвинение З., подменив понятие о возникновении иного имущественного права, правом собственности на объект недвижимости. В связи с вышеизложенным, полагает, что суд первой инстанции сделал необоснованные выводы о существе обвинения.

Обращает внимание суда на то, что при изложении обвинения моментом окончания получения взятки органы следствия определили как момент государственной регистрации договора долевого участия в строительстве, соответственно, местом окончания данного преступления органы следствия определили место нахождения государственного органа, в полномочия которого входит государственная регистрация договора долевого участия в строительстве.

Полагает, что ошибочные выводы суда связаны с неверной интерпретацией им обвинения З., ввиду того, что само постановление о привлечении обвиняемого З. содержит лишь вывод о регистрации вышеуказанного договора и о возникновении не права собственности на объект недвижимости, а о возникновении иного имущественного права. Оспаривает выводы суда о том, что указанные виды договоров подлежат государственной регистрации только в силу прямого указания закона, что же касается возникновения права собственности по данному договору, то оно возникает только после выполнения сторонами своих обязательств. Выполнение участником долевого строительства своего обязательства должно подтверждаться справкой застройщика об отсутствии задолженности по договору долевого участия, а также приходно-кассовым ордером о получении денежных средств по договору (лицо иным платежным документом).

В постановлении суда указывается о том, что право требования выполнения встречных обязательств по договору возникло у взяткополучателя не с момента регистрации договора долевого участия, а с момента передачи взяткодателем справки об отсутствии задолженности по договору долевого участия, а также приходно-кассового ордера о получении денежных средств, и место указанных действий, по мнению суда, является моментом окончания совершения инкриминируемого преступления и его местом.

Вместе с тем, в нарушение требований п. 3 ч. 1 ст. 220 УПК РФ указанные обстоятельства, имеющие юридическое значение, не указаны следователем в обвинительном заключении, в формулировке преступных действий обвиняемого З.

Суд посчитал, что органом следствия в обвинительном заключении не указано время и место окончания преступления, что является препятствием для рассмотрения уголовного дела по существу, которое не может быть устранено в ходе судебного разбирательства, так как место окончания преступления может находиться за пределами <адрес изъят> и не относиться к юрисдикции <адрес изъят>. Однако полагает, что данный вывод суда сделан преждевременно, без изучения материалов уголовного дела в полном объёме.

Указывает, что в ходе предварительного следствия достоверно установлено, что документы об оплате по данному договору застройщиком оформлены не были, в связи с чем участник долевого строительства не выполнил своих обязательств по оплате объекта, ввиду отсутствия поступления денежных средств. В ходе предварительного следствия достоверно установлен вышеуказанный факт, в связи с чем включён в объективную сторону преступления, предусмотренного ч. 6 ст. 290 УК РФ, и вменённого З.

Также обращает внимание суда на то, что в своём постановлении суд первой инстанции неверно, без ссылки на нормативный акт, определил момент возникновения прав участников договора. Как следует из постановления суда, регистрация договора не порождает прав и обязанностей, а является лишь прямым требованием закона, что не соответствует действительности.

Ссылаясь на Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 9 июля 2013 года № 24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях», п. 2 и 9.5 Договора участия в долевом строительстве №П/86-2/15 от Дата изъята , п. 3 ст. 4 Федерального закона от Дата изъята № 214-ФЗ «Об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации», Приложение Номер изъят к Договору, п. 2 ст. 12 Федерального закона от Дата изъята Номер изъят- ФЗ «Об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации», указывает, что в постановлении суда недостоверно установлено обстоятельства возникновения прав по договору.

Полагает, что учитывая то, что момент передачи денежных средств по договору был определён после регистрации указанного договора, согласно которому у участников данного договора возникли права и обязанности с момента его заключения, а также то, что фактически денежные средства, как установлено органами следствия, не передавались, момент окончания совершения преступления определён в установленном федеральным законом порядке, а именно в момент регистрации данного договора в органах регистрации недвижимого имущества. Таким образом, с момента регистрации договора у участника долевого строительства возникли иные имущественные права.

Считает, что указанные судом в обоснование принятого решения доводы не являются неустранимыми в судебном заседании, и не являются препятствием для рассмотрения уголовного дела.

Полагает, что обвинительное заключение и постановления о привлечении в качестве обвиняемого, имеющееся в материалах уголовного дела, составлены в соответствии с требованиями ст. ст. 171, 220 УПК РФ, и содержат существо обвинения, место и время совершения преступления, способ, мотив, цель и последствия, наступившие в результате его совершения, указание на форму вины, а также иные имеющие значение для дела данные, предусмотренные ст. 73 УПК РФ, позволяющие суду при исследовании доказательств проверить и оценить их.

Оспаривает выводы суда о неверной квалификации действий обвиняемого З.

Указывает, что согласно постановлению о привлечении в качестве обвиняемого, З. обвиняется, в том числе в совершении преступления, предусмотренного ч. 6 ст. 290 УК РФ. Норма ч. 3 ст. 290 УК РФ дословно сформулирована как получение должностным лицом, иностранным должностным лицом либо должностным лицом публичной международной организации взятки за незаконные действия (бездействия). В связи с осуществлением незаконных действий З. в ходе совершения преступления, предусмотренного ч. 6 ст. 290 УК РФ, действия последнего дополнительно квалифицированы по ч. 1 ст. 292 УК РФ. Учитывая вышеизложенное, полагает, что указанные выводы суда являются необоснованными.

Также оспаривает выводы суда и о том, что в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого З. необоснованно указан способ передачи взятки через посредника, в связи с тем, что в обвинении З. не конкретизировано, кто именно выступал посредником в совершении данного преступления. Как следует из постановления суда, А., Б. не были осведомлены о преступных действиях З., в связи с чем не могли являться посредниками в передаче взятки.

Ссылаясь на п. 13.2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 9 июля 2013 года № 24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях», указывает, что в ходе следствия достоверно установлено, что А., Б. участвовали в непосредственной передаче по поручению взяткополучателя (З.), а также иным образом способствовали в достижении или реализации соглашения между лицами о даче взятки. Действиям указанных лиц дана правовая оценка в рамках уголовно-процессуального закона.

Указывает, что в обвинительном заключении органом предварительного следствия указано, что попустительство выразилось в не принятии входящих в служебные полномочия З. мер ответственности в рамках осуществления муниципального контроля за соблюдение ООО «Х.» действующих норм законодательства.

Вместе с тем, вывод суда об отсутствии в обвинительном заключении сведений о последствиях, допущенных при попустительстве З. по службе, сводится к существу предъявленного З. обвинения и фактическим обстоятельствам настоящего уголовного дела, которые подлежат проверке судом при рассмотрении уголовного дела по существу и оценки представленных сторонами доказательств.

Полагает, что судом первой инстанции нарушен конституционный принцип состязательности и равноправия сторон, закрепленный ч. 3 ст. 15 УПК РФ, поскольку, суд без рассмотрения уголовного дела и оценки всех имеющихся доказательств усомнился, на данной стадии, в правильности квалификации действий обвиняемого З., а также в том, что А., Б. не были осведомлены о преступных действиях З., в связи с чем не могли являться посредниками в передаче взятки. В ходе следствия достоверно установлено, что А., Б. участвовали в непосредственной передаче по поручению взяткополучателя, а также иным образом способствовали в достижении или реализации соглашения между лицами о даче взятки. Действиям указанных лиц дана правовая оценка в рамках уголовно-процессуального закона.

Обращает также внимание суда на то, что возвращение уголовного дела прокурору лишает фактически участников уголовного судопроизводства на скорейшее рассмотрение дела, ограничивает доступ к правосудию на неопределённое время, нарушая требования ст. 6.1 УПК РФ.

Просит постановление суда первой инстанции отменить, направить уголовное дело в тот же суд для судебного разбирательства в ином составе суда.

В судебном заседании суда апелляционной инстанции прокурор Баранова М.И., доводы апелляционного представления и апелляционной жалобы представителя потерпевшего поддержала, просила постановление суда отменить.

Обвиняемый И. и его защитник Романов А.Ю. возражали против доводов апелляционного представления и апелляционной жалобы представителя потерпевшего, просили постановление суда первой инстанции в части возвращения дела прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ оставить без изменения.

Обвиняемый З. и его защитник - адвокат Байков Н.Н. оставили данный вопрос на усмотрение суда.

Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы, изложенные в апелляционном представлении, апелляционной жалобе, выслушав стороны, суд апелляционной инстанции находит постановление суда законным и обоснованным, подлежащим оставлению без изменения по следующим основаниям.

В силу п. 3 ч. 1 ст. 220 УПК РФ, в обвинительном заключении указываются существо обвинения, место и время совершения преступления, его способы, мотивы, цели, последствия и другие обстоятельства, имеющие значение для данного уголовного дела.

Согласно п. 2 ч. 1 ст. 73 УПК РФ, при производстве по уголовному делу подлежат доказыванию виновность лица в совершении преступления, форма его вины и мотивы.

Согласно п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ, судья по ходатайству стороны или по собственной инициативе возвращает дело прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом в случаях, если обвинительное заключение, обвинительный акт и обвинительное постановление составлены с нарушением требований УПК РФ, что исключает возможность постановления судом приговора или вынесения иного решения на основе данного заключения. В соответствии со ст. 220 УПК РФ, в обвинительном заключении, помимо иных перечисленных в законе сведений, должны быть указаны: существо обвинения, место, время совершения преступления, формулировка предъявленного обвинения.

Возвращение дела прокурору может иметь место и тогда, когда это необходимо для защиты прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства, если на досудебных стадиях допущены нарушения, которые невозможно устранить в ходе судебного разбирательства.

В соответствии с положениями Пленума Верховного Суда РФ № 1 от 5 марта 2004 года «О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса РФ», под допущенными при составлении обвинительного заключения или обвинительного акта нарушениями требований уголовно-процессуального закона следует понимать такие нарушения изложенных в ст. ст. 220, 225 УПК РФ положений, которые исключают возможность принятия судом решения по существу дела на основании данного заключения или акта.

Если возникает необходимость устранения иных препятствий рассмотрения уголовного дела, указанных в п.п. 2 - 5 ч. 1 ст. 237 УПК РФ, а также в других случаях, когда в досудебном производстве были допущены существенные нарушения закона, неустранимые в судебном заседании, а устранение таких нарушений не связано с восполнением неполноты произведённого дознания или предварительного следствия, судья в соответствии с ч. 1 ст. 237 УПК РФ по собственной инициативе или по ходатайству стороны в порядке, предусмотренном ст. ст. 234, 236 УПК РФ, возвращает дело прокурору для устранения допущенных нарушений.

Руководствуясь вышеизложенными нормами закона, возвращая дело прокурору, суд первой инстанции со ссылкой на ч. 1 ст. 237 УПК РФ, указал, что уголовное дело подлежит возвращению прокурору в связи с нарушениями, допущенными при формировании обвинения. Обвинительное заключение, составлено с нарушением уголовно-процессуального законодательства, поскольку органом следствия в обвинительном заключении не указано время и место окончания преступления, что является препятствием для рассмотрения уголовного дела по существу, которое не может быть устранено в ходе судебного разбирательства, неконкретизированность предъявленного обвинения препятствует определению точных пределов судебного разбирательства, применительно к требованиям ст. 252 УПК РФ, и ущемляет гарантированное обвиняемому право знать в чём он конкретно обвиняется.

По мнению суда первой инстанции, допущенные органом следствия нарушения являются существенными, препятствуют рассмотрению дела по существу и не могут быть устранены в ходе судебного разбирательства, а потому возвращение настоящего уголовного дела прокурору имеет целью приведение процедуры предварительного расследования в соответствие с требованиями, установленными в уголовно-процессуальном законе, что даёт возможность после устранения выявленных существенных процессуальных нарушений и предоставления участникам уголовного судопроизводства возможности реализовать соответствующие права, вновь направить дело в суд для рассмотрения по существу и принятия решения.

Суд апелляционной инстанции соглашается с данным выводом суда первой инстанции в полном объёме.

Как правильно указал суд первой инстанции, ссылаясь на положения п. п. 10,11 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 9 июля 2013 года №24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и иных коррупционных преступлениях», получение и дача взятки считаются оконченными с момента принятия должностным лицом хотя бы части передаваемых ему ценностей (например, с момента передачи их лично должностному лицу, зачисления с согласия должностного лица на указанный счёт, «электронный кошелёк»). При этом не имеет значения, получили ли указанные лица реальную возможность пользоваться или распоряжаться переданными им ценностями по своему усмотрению.

В тех случаях, когда предметом получения или дачи взятки является незаконное оказание услуг имущественного характера, преступление считается оконченным с начала выполнения с согласия должностного лица действий, непосредственно направленных на приобретение ими имущественных выгод (например, с момента уничтожения или возврата долговой расписки, передачи другому лицу имущества в счёт исполнения обязательств взяткополучателя, заключения кредитного договора с заведомо заниженной ставкой за пользование им, с начала проведения ремонтных работ по заведомо заниженной стоимости).

Изучив обвинение, которое инкриминируется З., суд первой инстанции пришёл к выводу о том, что поскольку предметом взятки является имущественное право на получение недвижимого имущества, при котором взяткополучатель и взяткодатель вступили в сговор о том, что имущественное право взяткополучателя возникнет без фактического внесении им суммы – цены договора долевого участия в строительстве за минусом части собственных денежных средств, внесённых взяткополучателем, указанное право (право требования выполнения встречного обязательства по договору участия в долевом строительстве) возникло у взяткополучателя не с момента регистрации договора долевого участия (при условии, что договор участия в долевом строительстве был заключён при внесении З. собственных денежных средств в сумме 600 000 рублей), а с момента передачи взяткодателем (застройщиком) справки об отсутствии задолженности по договору долевого участия, а также приходно-кассового ордера о получении денежных средств (цена договора) по данному договору. Время и место совершения указанных действий являются моментом окончания совершения инкриминируемого З. преступления и его местом.

Оснований сомневаться в данном выводе суда первой инстанции, суд апелляционной инстанции не усматривает.

Обоснованными признаёт суд апелляционной инстанции и выводы суда первой инстанции о том, что формулировка предъявленного З. обвинения о получении взятки через посредника за совершение незаконных действий в пользу взяткодателя или представляемых им лиц, если указанные действия входят в служебные полномочия должностного лица, не соответствует диспозиции ст. 290 УК РФ. Поскольку под входящими в служебные полномочия действиями должностного лица следует понимать такие действия, которые должностное лицо имеет право и (или) обязано совершать в пределах его служебной компетенции. Незаконные же действия (бездействие) должностного лица (исходя из диспозиции ч. 3 ст. 290 УК РФ), это действия (бездействие), которые совершены с использованием служебных полномочий, но без законных оснований или условий их реализации, а не входящие в служебные полномочия должностного лица, как о том указано в апелляционном представлении и апелляционной жалобе.

Заслуживающими внимания, полагает суд апелляционной инстанции, являются и выводы суда первой инстанции о том, что в предъявленном З. обвинении, не конкретизировано кто выступал посредником в получении взятки.

Данные выводы суда первой инстанции, вопреки доводам апелляционного представления и апелляционной жалобы, никоим образом не свидетельствуют о неверной квалификации действий З.

Соглашается суд апелляционной инстанции и с выводами суда первой инстанции в части того, что ограничившись лишь упоминанием о попустительстве по службе, органами следствия в дальнейшем не указано – в чём выразилось и выразилось ли вообще попустительство З. по службе по отношению к ООО « Маком».

Вопреки доводам апелляционного представления и апелляционной жалобы, установленные существенные нарушения уголовно-процессуального закона, а именно п. 3 ч. 1 ст. 220 УПК РФ, с учётом предъявленного З. обвинения, не могут быть устранены судом на стадии судебного разбирательства либо при вынесении итогового решения по уголовному делу, поскольку в соответствии со ст. 15 УПК РФ, суд не является органом уголовного преследования, не выступает на стороне обвинения или стороне защиты. Кроме того, вопреки доводам стороны обвинения и защиты, вышеуказанные действия суда выходили бы за рамки полномочий суда, предусмотренных ст. 29 УПК РФ.

При таких обстоятельствах, суд апелляционной инстанции соглашается с выводами суда первой инстанции о необходимости возвращения уголовного дела прокурору, поскольку указанные нарушения не позволят суду вынести законное и обоснованное решение на основании имеющегося обвинительного заключения, а указанные в апелляционном представлении и апелляционной жалобе доводы, суд не может признать обоснованными и состоятельными.

Решение суда первой инстанции о возвращении уголовного дела прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом, принято в соответствии с требованиями закона, является обоснованным и мотивированным.

Свои выводы суд надлежаще мотивировал в постановлении, с указанием конкретных обстоятельств, подтверждающих принятое решение. Не согласиться с выводами суда первой инстанции у суда апелляционной инстанции оснований не имеется.

Правильно установив в ходе предварительного слушания, что место и время совершения инкриминируемого З. преступления в обвинительном заключении указано неправильно, в противоречии с приведенными тамже фактическими обстоятельствами дела, тем самым суд первой инстанции обоснованно установил, что обвинительное заключение составлено с нарушением требований УПК РФ, что исключает возможность постановления судом приговора или вынесения иного решения на основе данного обвинительного заключения.

В соответствии с п.1 ч.1 ст.237 УПК РФ установление данного обстоятельства является безусловным основанием для возвращения уголовного дела прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом. Поэтому необоснованным является довод апелляционной жалобы представителя потерпевшего о том, что данный вывод мог быть сделан только при рассмотрении уголовного дела по существу.

Суд в предварительном слушании лишь проанализировал содержание предъявленного З. обвинения в сопоставлении с содержанием обвинительного заключения в целом, что вызвалось необходимостью для принятия процессуального решения.

Судебное решение является обоснованным, мотивированным и, вопреки утверждениям стороны обвинения и защиты, принято судом с соблюдением норм уголовно-процессуального законодательства, регламентирующих разрешение судом данного вопроса.

Каких-либо нарушений уголовно-процессуального законодательства, влекущих изменение или отмену постановления, не имеется, постановление суда полностью соответствует требованиям ч. 4 ст. 7 УПК РФ.

Таким образом, оснований для отмены или изменения постановления суда, в том числе, по доводам апелляционного представления государственного обвинителя или апелляционной жалобы представителя потерпевшего, суд апелляционной инстанции не находит.

На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, суд апелляционной инстанции

П О С Т А Н О В И Л:

Постановление С. от Дата изъята о возвращении уголовного дела в отношении З., И. в порядке ст. 237 УПК РФ прокурору Иркутской области для устранения препятствий его рассмотрения судом – оставить без изменения, апелляционное представление заместителя прокурора <адрес изъят>Г., апелляционную жалобу представителя потерпевшего К. – без удовлетворения.

Апелляционное постановление может быть обжаловано в кассационном порядке, установленном главой 47.1 УПК РФ.

Председательствующий Мациевская В.Е.