Гражданский кодекс часть 1

Заслушав доклад судьи Кондратенко Д.Н. об обстоятельствах дела и доводах апелляционного представления, выслушав выступления участников процесса, суд апелляционной инстанции

установил:

В ходе предварительного слушания в Пятигорском городском суде Ставропольского края защитником обвиняемого - адвокатом Мусаевым А.Н., заявлено устное ходатайство о возвращении настоящего уголовного дела прокурору в порядке п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ, поскольку, при составлении обвинительного заключения грубо нарушены нормы п. 6 ч. 1 ст. 220 УПК РФ, так как в данном обвинительном заключении не приведены доказательства стороны защиты, а именно, показания свидетеля защиты Р., чем нарушены права ФИО1 на защиту.

Обвиняемый ФИО1 вышеуказанное ходатайство защитника поддержал и просил возвратить уголовное дело прокурору, пояснив, суду, что русским языком, он не владеет в полном объёме, а врученный ему текст обвинительного заключения и постановления о привлечении в качестве обвиняемого на азербайджанском языке в письменности формата кириллица, он прочитать не может и не понимает данный текст, во врученных ему следователем документах.

Постановлением Пятигорского городского суда Ставропольского края от 22 октября 2018 года уголовное в отношении ФИО1, обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного п. «б» ч. 2 ст. 171.1 УК РФ, возвращено прокурору Ставропольского края для устранения препятствий его рассмотрения судом, на основании п. 1 п. 2 ч. 1 с. 237 УПК РФ.

В апелляционном представлении государственный обвинитель Сафаев И.Н., не согласившись с постановлением суда ввиду несоответствия выводов суда, изложенных в нём, фактическим обстоятельствам дела, существенных нарушений уголовно-процессуального закона, просит его отменить, уголовное дело направит на новое судебное разбирательство.

Указывает, что при принятии решения о возвращении уголовного дела прокурору, суд не учёл, что сторона защиты вправе ходатайствовать о вызове в судебное заседание и допросе свидетеля Р., что опровергает вывод суда о невозможности устранения данного нарушения самостоятельно при рассмотрении уголовного дела по существу предъявленного обвинения.

В нарушение ч. 2 ст. 271, ч. 5 ст. 246 УПК РФ, суд ограничил гарантированное УПК РФ право государственного обвинителя на высказывание своего мнения по повторно заявленному обвиняемым ФИО2 ходатайству о возвращении уголовного дела прокурору, изложенному в связи с новыми обстоятельствами.

Суд в обжалуемом постановлении не указал, по каким основаниям при наличии противоречивых пояснений ФИО2 о получении среднего образования (сначала в азербайджанской школе, а затем в армянской школе) принял во внимание последние и положил в основу указанного судебного решения, не проверив их, и отверг первоначальные.

Вывод суда о нарушениях ч. 3 ст. 18 УПК РФ является не обоснованным, поскольку о последней ничем не подтвержденной и не проверенной судом версии обвиняемого ФИО2 о получении среднего образования на территории Армянской ССР на армянском языке органу предварительного расследования известно не было, вместе с тем, обвинительное заключение и его перевод на азербайджанский язык ему были вручены, о чем в материалах уголовного дела имеется расписка.

Доводы обвиняемого ФИО2 о том, что перевод обвинительного заключения на азербайджанский язык, врученный ему непонятен, т.к. в азербайджанском языке латинский алфавит, а во врученном экземпляре, алфавит - кириллица, являются не состоятельными, поскольку, как следует из материалов уголовного дела (иной информации органу предварительного следствия известно не было), в том числе и протокола судебного заседания (предварительного слушания) ФИО2 проходил обучения и получал образование на территории Азербайджанской ССР, которая входила в состав СССР.

Как следует из материалов уголовного дела постановление о привлечении в качестве обвиняемого было переведено на азербайджанский язык, его текст был 17.07.2018 в 17 часов 40 минут изложен вслух переводчиком. Копию постановления и его перевод ФИО2 были получены в этот же день в присутствии защитника и переводчика, указанный факт подтверждается соответствующими подписями. Согласно протоколу допроса обвиняемого ФИО2 от 17.07.2018 сущность предъявленного обвинения по п. «б» ч. 2 ст. 171.1 УК РФ ФИО2 была разъяснена и понятна. Протокол указанного допроса (на русском языке) был ФИО2 прочитан лично в присутствии защитника и переводчика. При выполнении требований ст. 217 УПК РФ ФИО2 с материалами уголовного дела знакомился с участием защитника и переводчика, ходатайств о том, что ему непонятны какие-либо материалы уголовного дела, в том числе предъявленное обвинение ФИО2 не заявлял.

Обращает внимание на то, что в ходе судебного разбирательства было установлено, что ФИО2 является гражданином Российской Федерации более 15 лет, является индивидуальным предпринимателем и занимается коммерческой деятельностью.

Кроме того, ссылаясь на материалы уголовного дела, указывает, что ФИО2 с 15 марта 2017 года до 02 июля 2018 года, т.е. до вынесения постановления о назначении переводчика, русским языком владел и в услугах переводчика не нуждался, что свидетельствует о злоупотреблении ФИО2 правами, предоставленными ему УПК РФ, нарушающим требования ст. 6.1 УПК РФ об осуществлении уголовного судопроизводства в разумный срок.

Обвиняемый ФИО1, надлежащим образом уведомленный о дате, времени и месте судебного, в судебное заседание не прибыл, направил в суд ходатайство о рассмотрении дела в его отсутствие с участием его защитника- адвоката Мусаева А.Н.

Переводчик ФИО3, надлежащим образом уведомленный о дате, времени и месте судебного, в судебное заседание не прибыл, о причинах неявки суд не уведомил.

В судебном заседании прокурор Кривцова А.Н. доводы апелляционного представления поддержала в полном объёме и просила постановление суда отменить как незаконное, необоснованное, уголовное дело направить для рассмотрения по существу на новое судебное разбирательство в тот же суд, полагая, что сторона защиты не была лишена возможности представить суду свои доказательства, заявив об этом ходатайство, что касается доводов обвиняемого ФИО1-о. незнании им азербайджанской письменности на кириллице, то они свидетельствуют о злоупотреблении ФИО1 правами предоставленными ему уголовно - процессуальным законом РФ, нарушающими требования ст. 6.1 УПК РФ об осуществлении уголовного судопроизводства в разумные сроки.

В судебном заседании защитник – адвокат Мусаев А.Н., считая постановление суда законным и обоснованным, просил оставить его без изменения, а апелляционное представление – без удовлетворения. Указал, что допущенные при составлении обвинительного заключения нарушения п. 6 ч. 1 ст. 220 УПК РФ, выразившиеся в не приведении в обвинительном заключении доказательств стороны защиты, а также, врученный его подзащитному ФИО1 текст обвинительного заключения и постановления о привлечении в качестве обвиняемого на азербайджанском языке в алфавите кириллица, которым последний не владеет, нарушают права ФИО1 на защиту и являются неустранимыми препятствиями для рассмотрения настоящего уголовного дела судом.

Допрошенный в судебном заседании в качестве свидетеля переводчик С. показал, что осуществлял письменный перевод обвинительного заключения и постановления о привлечении ФИО1 в качестве обвиняемого по настоящему уголовному делу по поручению следователя, при этом, каких-либо пояснений, рекомендаций относительно алфавита письменности данного перевода, следователь ему не давал; с обвиняемым ФИО1 он лично не встречался, а принял решение о переводе указанных документов на азербайджанский язык на алфавит кириллица, исходя из анкетных данных обвиняемого, предположив, что тот владеет письменной формой азербайджанского языка именно алфавитом кириллица.

Проверив материалы дела, выслушав участников процесса, обсудив доводы апелляционного представления, суд апелляционной инстанции приходит к следующему.

В соответствии с ч. 4 ст. 7 УПК РФ постановление суда должно быть законным и обоснованным, и признается таковым, если оно постановлено в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона и основано на правильном применении уголовного закона. Указанные требования при вынесении настоящего постановления судом первой инстанции выполнены.

В силу п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ судья по ходатайству стороны или по собственной инициативе возвращает уголовное дело прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом, в частности, если обвинительное заключение, обвинительный акт или обвинительное постановление составлены с нарушением требований УПК РФ, что исключает возможность постановления судом приговора или вынесения иного решения на основе данного заключения, акта или постановления;

Согласно п. 6 ч. 1 ст. 220 УПК РФ обвинительное заключение по делу должно содержать перечень доказательств, на которые ссылается сторона защиты и краткое содержание их изложения.

По смыслу ст. 237 УПК РФ, возвращение дела прокурору может иметь место, если это необходимо для защиты прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства, которые невозможно устранить в ходе судебного разбирательства. Основанием для возвращения дела прокурору, во всяком случае, являются существенные нарушения норм уголовно- процессуального закона, которые не могут быть устранены в судебном заседании и исключают возможность принятия по делу судебного решения, отвечающего требованиям справедливости и законности.

В соответствии с требованиями ст. 15 УПК РФ, суд не является органом уголовного преследования, не выступает на стороне защиты или обвинения, в связи с чем, он не наделён полномочиями по формулировке и конкретизации обвинения, собиранию доказательств. Обстоятельства, указанные в ст. 73 и ст. 299 УПК РФ, подлежат установлению судом в рамках и на основании утвержденного надлежащим прокурором обвинительного заключения.

Как усматривается из материалов настоящего уголовного дела, в ходе предварительного следствия в обоснование невиновности ФИО1, сторона защиты заявила ходатайство о допросе в качестве свидетеля Р., рассказавшего об обстоятельствах приобретения не обвиняемым, а именно им меховых изделий (т. 3 л.д. 114-119).

Вместе с тем, согласно имеющемуся в материалах дела обвинительному заключению (т. 6 л.д. 45-105), показания свидетеля Р., допрошенного в качестве свидетеля по ходатайству стороны защиты, в обвинительном заключении при указании доказательств стороны защиты, не приведены.

При таких обстоятельствах, суд первой инстанции сделал правильный вывод о том, что указанное обстоятельство свидетельствует о нарушении норм уголовно-процессуального закона и нарушает право обвиняемого ФИО1 на защиту.

С учётом вышеизложенного, суд апелляционной инстанции, также как и суд первой инстанции, приходит к выводу, что указанные выше недостатки в расследовании уголовного дела нарушают право обвиняемого ФИО1, на защиту от предъявленного обвинения (ст. 47 УПК РФ), создают предпосылки для возникновения догадок и предположений относительно значимых по делу обстоятельств, подлежащих установлению органом предварительного следствия и проверке судом.

Кроме того, судом первой инстанции установлено, что обвиняемый ФИО1 азербайджанец по национальности, рожденный в Азербайджанской ССР, являясь гражданином РФ, не в полном объёме владеет русским языком, в связи с чем, в ходе предварительного следствия, ему был предоставлен переводчик (т.3 л.д.110-111)

Согласно п. 2 ч. 4 ст. 47 УПК РФ, обвиняемый вправе получить копию постановления о привлечении его в качестве обвиняемого, копию постановления о применении к нему меры пресечения, копию обвинительного заключения, обвинительного акта или обвинительного постановления.

В силу ч. 3 ст. 18 УПК РФ если в соответствии с требованиями УПК РФ следственные и судебные документы подлежат обязательному вручению подозреваемому, обвиняемому, а также другим участникам уголовного судопроизводства, то указанные документы должны быть переведены на родной язык соответствующего участника уголовного судопроизводства.

Судом первой инстанции достоверно установлено, что переводы обвинительного заключения и постановления о привлечении в качестве обвиняемого ФИО1 были вручены на азербайджанском языке, на алфавите письменности кириллица, не являющимся государственным алфавитом Республики Азербайджан, которым он не владеет.

Доводы апелляционного представления о том, что ФИО1 рожденный в СССР, получивший среднее образование до 1991 года должен был знать азербайджанский язык в письменности на кириллице не заслуживает внимания, поскольку данный довод является субъективным мнением, кроме того, в целях облегчения доступа к правосудию, когда одна из сторон процесса не обладает достаточным знанием языка, на котором ведется судопроизводство государство должно обеспечить право лица на пользование родным языком или языком, которым он владеет. Кроме того, в материалах уголовного дела, содержащей непоследовательность нумерации листов дела ( т.6 после л.д.115) отсутствуют документы подтверждающие дату передачи следователем переводчику ФИО4 с учетом особенностей перевода обвинительного заключения на азербайджанский язык в письменности понятной для обвиняемого. При таких обстоятельствах данные свидетельствующие о злоупотреблении ФИО1 правами предоставленными ему УПК РФ отсутствуют.

Таким образом, вышеперечисленное исключает возможность постановления приговора или иного итогового решения, в связи с чем суд апелляционной инстанции соглашается с выводом суда первой инстанции о возвращении настоящего уголовного дела прокурору Ставропольского края, для устранения препятствий его рассмотрения судом.

Каких-либо нарушений уголовно - процессуального закона при принятии обжалуемого постановления, вопреки доводам апелляционного представления, судом первой инстанции допущено не было.

На основании изложенного, руководствуясь ст.ст. 389.13, 389.20, 389.28 УПК РФ суд апелляционной инстанции

постановил:

постановление Пятигорского городского суда Ставропольского края от 22 октября 2018 года, которым уголовное в отношении ФИО1, обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного п. «б» ч. 2 ст. 171.1 УК РФ, возвращено прокурору Ставропольского края для устранения препятствий его рассмотрения судом, оставить без изменения; апелляционное представление государственного обвинителя – без удовлетворения.

Апелляционное постановление может быть обжаловано в порядке, предусмотренным главой 47.1 УПК РФ.

Председательствующий судья