Гражданский кодекс часть 1

рассмотрел в открытом судебном заседании материалы уголовного дела с апелляционными жалобами адвоката Стрелкова И.Д., представителя гражданского ответчика Н. на приговор Белгородского районного суда Белгородской области от 1 марта 2022 года, которым

Николаенко, не судимый,

осужден по ч.2 ст. 109 УК РФ у 2 годам ограничения свободы с установлением ограничений, предусмотренных ст.53 УК РФ.

В соответствии с п.2 ч.5 ст. 302 УПК РФ освобожден от отбывания наказания на основании п.3 ч.1 ст. 24 УПК РФ в связи с истечением срока давности уголовного преследования.

Гражданские истцы Ч. и З. уведомлены о времени и месте судебного заседания, в которое не явились; об отложении дела не ходатайствовали.

Осужденный Николаенко И.В. сообщил, что в услугах защитника Стрелкова И.Д. при рассмотрении апелляционных жалоб не нуждается, поскольку заключил соглашение с другим защитником.

Заслушав доклад судьи Кичигина Ю.И., изложившего обстоятельства дела, доводы апелляционных жалоб и возражений; выступления: осужденного Николаенко И.В. и его защитников адвокатов Стрелкова Д.Н., Житниковского С.В., поддержавших доводы апелляционной жалобы об отмене приговора и оправдании; представителя гражданского ответчика Н., просившего приговор отменить, осужденного оправдать, снизить размера гражданского иска; прокурора Матросовой Е.А., полагавшей приговор изменить путем отмены решения в части гражданского иска, суд апелляционной инстанции

установил:

приговором суда Николаенко признан виновным в причинении смерти Ч. по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения своих профессиональных обязанностей.

Преступление совершено в феврале 2020 года в помещении ОБГУЗ «…..», расположенном по ул... села … Белгородского района, при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре суда.

В судебном заседании Николаенко виновным себя не признал.

В апелляционной жалобе адвокат Стрелков И.Д. просит приговор отменить и оправдать Николаенко в виду недоказанности его вины. Считает необоснованной ссылку суда на заключение повторной комплексной судебно-медицинской экспертизы №21/21 от 20.02.2021 года, поскольку она проведена специалистами ООО «Экспертная организация «Воронежский центр медицинских экспертиз», являющейся коммерческой организацией. Оспаривает выводы как указанной, так и других судебно-медицинских экспертиз о том, что причиной смерти Ч. явилось переливание несовместимой крови, так как умершей пациентке перелита индивидуально совместимая кровь (по фенотипу). Обращает внимание, что предоставленная по запросу лечащего врача В. кровь, предназначенная Ч., по своим компонентам соответствовала заявке, в том числе по этикеткам эритроцитной массы. Полагает, что показания свидетелей Л., Б. об иной причине наступления смерти не получили правильной оценки в приговоре. Полагает, что обвинительное заключение не конкретизировано. Оспаривает вывод суда о наличии в действиях осужденного нарушений конкретных пунктов Приказа Минздрава от 02.04.2013 года №183 в связи с тем, что как больная Ч., так и кровь для неё поступили в больницу до прибытия Николаенко на свое рабочее место. Приводит доводы о том, что В. до прибытия Николаенко начала процедуру гемотрансфузии и он не информировался об этом; указанная процедура должна проводиться тем же врачом, который заказал эритроцитарную массу. На основании собственной оценки показаний Л. и требований приказа от №183 высказывает мнение об отсутствии методик определения совместимости крови по лейкоцитам; о необходимости учитывать эритроцитарные антигены и резус-показатели; полагает, что ввиду отсутствия методик подбора крови по лейкоцитам врачи … ЦРБ не могут нести уголовную ответственность. Считает не допустимыми доказательствами показания свидетелей В., Т. о переписывании по указанию главврача протокола оказания помощи после наступления смерти Ч., поскольку это происходило по истечении рабочего времени. Настаивает на том, что В. организовала и проводила трансфузию, о чем уведомила заведующую терапевтическим отделением Г., но не сообщила Николаенко. Обращает внимание на показания осужденного о том, что он не подписывал лист регистрации переливаний крови, его подпись похожа на подпись В.; однако почерковедческая экспертиза не проводилась; при проведении трансфузии жалоб от Ч. на состояние здоровья не имелось.

Представитель гражданского ответчика – ОГБУЗ «…»- Н. в апелляционной жалобе просит приговор в части гражданского иска отменить, в удовлетворении иска отказать. Приводит доводы о том, что истец З. в судебном заседании не участвовала, пояснений по существу иска не давала, степень её нравственных страданий судом не установлена. Полагает, что установленный судом размер компенсации морального иска не отвечает требованиям разумности и справедливости, не приняты во внимание иные существенные обстоятельства. Кроме того, представитель гражданского ответчика в жалобе привел доводы, аналогичные апелляционной жалобе защитника, об оправдании Николаенко.

Государственный обвинитель Мозговая О.В. в возражениях просит приговор оставить без изменения, а апелляционные жалобы – без удовлетворения.

Изучив материалы дела, обсудив доводы апелляционных жалоб и возражения, выслушав мнение сторон, суд апелляционной инстанции находит приговор законным и обоснованным.

Выводы суда первой инстанции о виновности Николаенко в совершении преступления соответствуют фактическим обстоятельствам дела, установленным в ходе судебного разбирательства, основаны на достаточной совокупности исследованных доказательств, которым дана надлежащая оценка, соответствующая требованиям ст.ст.87, 88 УПК РФ.

В приговоре суд в соответствии со ст. 307 УПК РФ описал преступные деяния, признанные доказанными с указанием места, времени, способа их совершения, формы вины, мотивов, целей и последствий преступления, а также привел доказательства, на которых основаны выводы суда о виновности осужденного Николаенко, в полном объеме раскрыл их содержание и мотивы. При этом, иные доказательства суд мотивированно отверг, противоречий в приговоре не допущено.

В судебном заседании Николаенко отрицал свою вину, утверждал, что переливание крови потерпевшей Ч. он не осуществлял; эта процедура была начата 14 февраля лечащим врачом В. с участием медсестры Б.; В. ушла с работы после его выхода, не передав ему дежурство и не предупредив его о состоянии пациентки; в дальнейшем во время его двухсуточного дежурства, осложнений в состоянии здоровья Ч. не отмечалось.

Несмотря на занятую позицию, вина осужденного доказана показаниями потерпевшей, свидетелей, заключениями судебных экспертиз, другими письменными доказательствами по делу, которые приведены в приговоре.

Так, по делу установлено, что приказом №243 к от 1 октября 2019 года Николаенко был принят на работу в ОБГУЗ «…» на должность участкового врача-терапевта; помимо высшего образования по специальности «Лечебное дело», он также имеет свидетельство об аккредитации специалиста по указанной специальности сроком до 13 июля 2023 года.

Сторонами не оспаривается, что Ч. была госпитализирована в … ЦРБ 14 февраля 2020 года; после проведения обследования врач В. назначила лечение в виде переливания крови, которая с учетом состояния здоровья пациентки была заказана и поступила во второй половине того же дня.

В. в судебном заседании утверждала, что заказанная для Ч. кровь поступила в двух пакетах в больницу во второй половине дня 14 февраля 2020 года перед окончанием её смены; она уведомила заведующего отделением Г. о своем уходе с рабочего места и сообщила о необходимости осуществления процедуры переливания крови дежурным врачом, которым являлся Николаенко; после наступления смерти Ч. по указанию заместителя главного врача Т. переписала протокол переливания крови с учетом данных протокола, ранее составленного врачом Николаенко.

Свидетель Б. подтвердила, что гемотрансфузия Ч. производилось во время дежурства Николаенко, у которого она отпросилась после переливания второго пакета крови.

Об осуществлении процедуры трансфузии дежурным врачом также сообщила потерпевшая О., которая присутствовала вечером 14 февраля при переливании второго пакета крови матери и видела её плохое состоянии, что подтвердила медсестра; на второй день 15 февраля узнала о дальнейшем ухудшении состояния здоровья матери; слышала от врача пояснения о введении матери не той крови и необходимости нового переливания крови.

Аналогичные показания дал свидетель Ч., муж умершей пациентки.

Согласно показаниям свидетеля Е., 15 февраля переливание крови Ч. не осуществлялось; поступившая в этот день для больной кровь была утилизирована по указанию Николаенко в виду несовместимости; она составила подложный протокол о переливании крови, чего в действительности не было.

Из показаний П. следует, что она 16 февраля приняла дежурство от Николаенко; видела тяжелое состояние Ч. наступившее после переливания крови; после проведения дополнительных исследований заказала кровь с совместимыми показателями и провела трансфузию, однако больная умерла.

Эти показания полностью подтвердили свидетели Л. и Ш..

Вышеизложенные обстоятельства также подтверждаются медицинскими документами, согласно которым «Центром крови в Белгородской области» выдавалось 2 дозы крови по заявке врача В. 14 февраля в 14 часов 42 минуты; одна доза 15 февраля по заявке врача Н.; 2 дозы 16 февраля по заявке врача П..

При указанных обстоятельствах с учетом необходимости транспортировать кровь в … ЦРБ и осуществить её последующее размораживание, не доверять показаниям свидетеля В. о том, что 14 февраля она не проводила гемотрансфузию Ч., оснований не имеется.

Суд правильно отметил, что гемотрансфузия является сложной и ответственной медицинской процедурой, которая подробно и строго регламентирована приказом Минздрава РФ от 02.04.2013 года №183н «Об утверждении правил клинического использования донорской крови и (или) её компонентов». Отсутствие в приговоре полного наименования приказа не порождает сомнений в том, что врач, осуществляющий процедуру переливания крови, должен руководствоваться конкретными пунктами правил клинического использования донорской крови и (или) её компонентов»; нарушение требований именно этих пунктов правил было вменено Николаенко, с чем согласился суд в приговоре.

В соответствии с указанным приказом, как при плановой, так и при экстренной трансфузии врач обязан провести пробы на индивидуальную и биологическую совместимость крови пациента и донора. Для предупреждения реакций и осложнений пациентов необходимо проводить совместные трансфузии с использованием эритроцитов доноров, фенотипированных по антигенам.

Являясь врачом – терапевтом приемного отделения, Николаенко помимо принципов и стандартов оказания медицинской помощи, обязан уметь определять группу крови, проводить пробы на совместимость крови и выполнять внутривенное переливание, выявлять возможные трансфузионные реакции и осложнения и проводить борьбу с ними.

Согласно вышеуказанному приказу, в не зависимости от того, кто назначил гемотрансфузию, ответственность за возможное наступление последствий и осложнений несет врач, её осуществляющий, действия которого определены приказом Минздрава РФ от 25.11.2002 года №363, а также должностной инструкцией врача приемного отделения - врача-терапевта ОБГУЗ «… ЦРБ».

Николаенко знал, что кровь для Ч. заказана другим лечащим врачом, который при гемотрансфузии отсутствовал. В связи с тем, что осужденный не отказался от проведения гемотрансфузии, он принял на себя ответственность за работу подчиненного ему медицинского персонала при проведении указанной процедуры, так и за её последствия, в том числе в виде наступления тяжких последствий либо смерти.

Николаенко наблюдал видимые проявления негативных последствий для состояния здоровья Ч., наступивших после введения ей первого пакета донорской крови, о чем сообщили суду потерпевшая О. и свидетели, медицинские сестры. Однако он не приостановил процедуру гемотрансфузии, не провел дополнительного исследования крови, а напротив, дал указание о введении второго пакета донорской крови.

Ошибочность своих действий Николаенко осознал лишь 15 февраля, когда, с учетом дальнейшего ухудшения состояния здоровья Ч., ей не стали вводить третий пакет донорской крови, заказанный самим осужденным; после выливания крови, составили подложный протокол о проведении гемотрансфузии в указанный день.

Согласно заключению повторной комплексной судебно-медицинской экспертизы, в периоды госпитализации Чесноковой в Белгородскую ЦРБ в периоды с 24 января по 4 февраля 2020 года, а также с 14 по 17 февраля 2020 года имелись дефекты организационного характера, а также диагностики и лечения больной.

В результате всех гемотрансфузий, проведенных, 24 января, 14 и 16 февраля в совокупности, Ч. причинен тяжкий вред здоровью, опасный для жизни человека. Вместе с тем, в прямой причинно-следственной свази со смертью Ч. находится гемотрансфузия, проведенная 14 февраля 2020 года, поскольку именно тогда стало развиваться угрожающее для её жизни состояние.

Вопреки доводам жалобы, закон не содержит запрета на проведение судебных экспертиз в учреждениях, не относящихся к числу государственных экспертных учреждений.

Из материалов дела видно, что прядок организации и производства судебно-медицинской экспертизы соблюден; первичная судебно-медицинская, а также последующие, в том числе комплексная судебно-медицинская экспертизы проведены в государственных судебно-медицинских учреждениях.

По заключению указанных судебно-медицинских экспертиз смерть Ч. наступила от гемотрансфузии по поводу железодефицитной анемии, осложнившейся острым посттранфузионным гемолизом с гемоглубинурийным нефрозом, острой почечной недостаточностью и ДВС-синдромом.

При этом, как в ходе проведения первичной, так и последующей комплексной экспертизы от 17.07.2020 года, эксперты не смогли определить, какая из проведенных гемотрансфузий вызвала наступление смерти потерпевшей. Более того, как следует из постановления о назначении повторной судебно-медицинской экспертизы от 13 января 2021 года, комплексная экспертиза от 18 ноября 2020 года №117 содержала противоречия.

Согласно выводам экспертов, все три проведенные гемотрансфузии в совокупности имеют прямую причинно-следственную связь с наступлением смерти Ч.; однако гемотрансфузия от 16 февраля проведена с соблюдением всех требований. В ходе допросов эксперты, члены экспертной комиссии, не смогли объяснить причины таких противоречий; сообщили о невозможности разграничения ими влияния последствий проведенных Ч. гемотрансфузий 24 января, 14 и 16 февраля на наступление смерти.

Именно с целью устранения указанных противоречий была назначена повторная комплексная судебно-медицинская экспертиза, необходимость проведения которой в другом экспертном учреждении следствием мотивирована. Ввиду специфики вопросов, подлежавших разрешению, проведение указанной экспертизы поручено специалистам, обладающим познаниями в области судебной медицины и трансфузиологии, в условиях ООО «Экспертная организация «Воронежский центр медицинских экспертиз», имеющего лицензию на проведение судебно-медицинских экспертиз.

Экспертиза по уголовному делу проведена соответствии с требованиями ст.207 УПК РФ и Федерального закона №73 от 31.01.2001 года «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», экспертам разъяснены права и они предупреждены об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения.

Экспертное заключение, на которое суд сослался в приговоре, дано специалистами, имеющими высшее медицинское образование, имеющими квалификацию судебно-медицинского эксперта, ученую степень, прошедшими дополнительное обучение в области судебной медицины и врачебного дела.

Выводы экспертов основаны на непосредственном исследовании всей медицинской документации в отношении потерпевшей, а также на анализе данных ранее проведенных судебных экспертиз и материалов уголовного дела.

Данные обстоятельства проверены судом путем допроса в качестве эксперта врача - трансфузиолога С., входившей в экспертную комиссию. Как видно из протокола судебного заседания, на поступившие от сторон вопросы экспертом С. даны логичные, квалифицированные и научно обоснованные ответы и разъяснения со ссылкой на конкретные методики, которыми руководствовались эксперты при проведении экспертизы.

Оспариваемое осужденным и его защитой заключение согласуется с показаниями потерпевшей О., свидетелей Ч., Б., П., наблюдавших ухудшение состояния здоровья Ч. после переливания крови 14 февраля.

При указанных обстоятельствах суд обоснованно признал заключение экспертизы №21/21 от 20 февраля 2021 года относимым, допустимым и достоверным доказательством по уголовному делу и положил его в основу приговора. Доводы апелляционной жалобы об обратном несостоятельны.

Утверждения Николаенко и его защитников о неполноте и неясностях в выводах экспертизы №21/21 от 20 февраля 2021 года ввиду отсутствия в них сведений о том, какая именно кровь и с какими показателями должна была вводиться Ч., а также о невозможности подобрать такую кровь в виду отсутствия методик, несостоятельны. Как следует из показаний эксперта С., подобрать совместимую кровь для Ч. в настоящее время не представляется возможным ввиду того, что индивидуальные исходные показатели крови пациентки утрачены; неправильно подобранная плазмы, введенная Ч., изменила состав крови и ухудшила состояние её здоровья; после гемотрансфузии, осуществленной Николаенко, эти процессы стали необратимыми.

С учетом изложенного, суд апелляционной инстанции считает, что совокупность приведенных в приговоре доказательств является достаточной и убедительной для вывода о доказанности вины Николаенко в совершении преступления; его действия судом квалифицированы правильно.

Обстоятельства, связанные с переписыванием протоколов переливания крови Ч., неверным отражением в них сведений о проведенной гемотрансфузии врачами и медицинскими сестрами …. ЦРБ, суду первой инстанции были известны и получили правильную оценку как не имеющие отношения к рассматриваемому уголовному делу.

В приговоре суд изложил мотивы, по которым принял одни доказательства, а другие – отверг. Оснований не согласиться с данными выводами у апелляционного суда не имеется.

При назначении наказания судом учтено отсутствие отягчающих обстоятельств, соблюдены требования ст. 6, 60 УК РФ. В качестве смягчающих вину обстоятельств обоснованно признано наличие у Николаенко малолетнего ребенка.

О наличии иных смягчающих обстоятельств осужденный и его защитник не сообщили, суд апелляционной инстанции таковых не усматривает.

Назначенное Николаенко наказание отвечает требованиям разумности и справедливости. Решение об освобождении осужденного от отбывания наказания в связи с истечением срока уголовного преследования соответствует требованиям ст. 78 УК РФ, поскольку после совершения данного преступления, относящегося к категории небольшой тяжести, прошло свыше двух лет.

Из материалов дела видно, что иск о компенсации морального вреда заявлен представителем потерпевших непосредственно в ходе судебного разбирательства. При этом, вопреки требованиям уголовно-процессуального законодательства, в судебном заседании иска не оглашался, его содержание не исследовалось, отношение сторон к исковым требованиям не выяснялось, что является нарушением закона и влечет отмену судебного решения в этой части.

Оснований для удовлетворения апелляционной жалобы защитника не имеется.

Руководствуясь ст. 389.20, 389.28 УПК РФ суд апелляционной инстанции

постановил:

приговор Белгородского районного суда Белгородской области от 1 марта 2022 года в отношении Николаенко изменить.

Приговор о взыскании с ОБГУЗ «….» в качестве компенсации морального вреда денежных средств в пользу потерпевших Ч., О. и З. отменить, направив материалы дела в этой части на новое судебное рассмотрение в порядке гражданского судопроизводства.

В остальной части приговор оставить без изменения.

Апелляционную жалобу гражданского ответчика удовлетворить частично; апелляционную жалобу защитника оставить без удовлетворения.

Апелляционное постановление может быть обжаловано в Первый кассационный суд общей юрисдикции в порядке, предусмотренном главой 47.1 УПК РФ, в течение 6 месяцев со дня вступления приговора в законную силу. Осужденный вправе ходатайствовать о своем личном участии в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции.

Председательствующий судья

Определение16.05.2022