Гражданский кодекс часть 1

рассмотрел в открытом судебном заседании 17 сентября 2018 года уголовное дело по апелляционному представлению государственного обвинителя по делу – старшего помощника прокурора <адрес> Соколова Е.К. на постановление Калужского районного суда Калужской области от 13 июля 2018 года, которым уголовное дело в отношении

ФИО5, родившегося ДД.ММ.ГГГГ в <адрес>,

ФИО1, родившейся ДД.ММ.ГГГГ в <адрес>,

ФИО2, родившейся ДД.ММ.ГГГГ в <адрес>,

ФИО3, родившегося ДД.ММ.ГГГГ в <адрес>,

ФИО4, родившегося ДД.ММ.ГГГГ в к<адрес>,

обвиняемых в совершении преступлений, предусмотренных ч. 4 ст. 159, ч. 4 ст. 159 УК РФ, возвращено Генеральному прокурору Российской Федерации на основании п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ.

Мера пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении в отношении ФИО5, ФИО1, ФИО2, ФИО3, ФИО4 оставлена без изменения.

Заслушав объяснения старшего помощника прокурора <адрес> Соколова Е.К., поддержавшего апелляционное представление, защитников подсудимых ФИО5, ФИО1, ФИО2, ФИО3, ФИО4 – адвокатов Дуровой Н.Е., Урвачевой Е.В., Пирского В.В., Прониной А.Г.., Емельянова Д.А., возражавших на доводы апелляционного представления, суд

У С Т А Н О В И Л:

органами предварительного расследования ФИО5, ФИО1, ФИО2, ФИО3 и ФИО4 обвиняются в совершении в составе организованной группы двух эпизодов мошенничества, то есть хищения чужого имущества путем обмана, в особо крупном размере.

13 июня 2018 года судьей Калужского районного суда Калужской области вынесено постановление о назначении по уголовному делу судебного заседания в особом порядке принятия судебного решения при согласии обвиняемых с предъявленным обвинением.

13 июля 2018 года в ходе судебного разбирательства Калужским районным судом Калужской области вынесено обжалуемое постановление о возвращении уголовного дела по обвинению ФИО5, ФИО1, ФИО2, ФИО3, ФИО4 Генеральному прокурору Российской Федерации на основании п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ, то есть в связи с тем, что обвинительное заключение составлено с нарушением требований Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, что исключает возможность постановления судом приговора или вынесения иного решения на основе данного заключения.

В обоснование принятого решения суд сослался на нарушение в досудебном производстве требований ст. 73, 220 УПК РФ, а именно:

- органом предварительного расследования размер хищений, являющийся обстоятельством, подлежащим доказыванию, в порядке, предусмотренном законом, не выяснен, о чем свидетельствует то, что размер причиненного противоправными действиями обвиняемых ущерба по настоящему уголовному делу должен быть определен с учетом фактически оказанных услуг перевода по делам, тогда как органами предварительного расследования этот ущерб определен без учета указанных данных; для определения размера хищений по настоящему уголовному делу требуются специальные познания, производство судебной экспертизы, однако по эпизоду, связанному с хищением денежных средств, выделенных Управлению Судебного департамента в <адрес>, экспертиза проведена не была, а по эпизоду, связанному с хищением денежных средств, выделенных Управлению Судебного департамента в <адрес>, экспертиза проведена за весь 2014 год, тогда как в обвинительном заключении указан конкретный период хищения денежных средств – с 16 января 2014 года по 22 декабря 2014 года, кроме того, на разрешение экспертов не ставились вопросы о размере причиненного ущерба противоправными действиями обвиняемых по настоящему уголовному делу за исключением причитающегося им в соответствии с действующим законодательством Российской Федерации вознаграждения за фактически оказанные услуги перевода по делам;

- в постановлениях о привлечении в качестве обвиняемых не указано, почему действия ФИО5, ФИО1, ФИО2, ФИО3 и ФИО4, совершенные в составе одной и той же организованной группы, состав которой незначительно менялся, были квалифицированы как два разных эпизода хищений, в предъявленном обвинении не содержится указаний о том, когда обвиняемые вступили в состав организованной группы, какой объем хищения денежных средств и в какой период времени охватывался умыслом каждого из них, таким образом, предъявленное обвинение содержит существенные противоречия, в том числе в части указания на наличие умысла подсудимых на совершение двух эпизодов преступлений.

В апелляционном представлении государственный обвинитель по делу – старший помощник прокурора <адрес> Соколов Е.К. ставит вопрос об отмене постановления районного суда, находя его незаконным и необоснованным, считает, что выводы суда не соответствуют фактическим обстоятельствам уголовного дела, судом существенно нарушены требования уголовно-процессуального закона. При этом автор апелляционного представления полагает, что обвинительное заключение по уголовному делу составлено в полном соответствии с требованиями ст. 220 УПК РФ, а выводы суда о невозможности постановления приговора или вынесения иного решения по делу, являются несостоятельными, и приводит следующие доводы:

- обвинение в хищении денежных средств, полученных в результате реально оказанных услуг по переводу, на основании достоверных судебных решений, переданных на оплату в первый раз, подсудимым не предъявлялось, денежные средства, которые были выплачены на основании постановлений об оплате услуг перевода, в которые были внесены недостоверные сведения о стоимости и объемах перевода, и постановления, содержащие соответствующие действительности сведения, но оплаченные второй и последующие разы, выплачены незаконно вне зависимости от того, оказывались ли в действительности в ходе судопроизводства услуги перевода и в каком объеме;

- характер и размер вреда (размер причиненного ущерба) в силу ст. 196 УПК РФ не относится к обстоятельствам, для установления которых необходимо обязательное назначение и производство судебной экспертизы, размер причиненного ущерба установлен в ходе предварительного следствия на основании проведенного комплекса следственных действий, в частности, осмотров постановлений судей <адрес> и <адрес> об оплате услуг перевода, представленных для оплаты в Управления Судебного департамента в <адрес> и <адрес> из ООО «<данные изъяты>» и оплаченных ими, осмотров соответствующих архивных дел в судах <адрес> и <адрес> на предмет участия в судопроизводстве по конкретным делам переводчиков ООО «<данные изъяты>» и допросов судей <адрес> и <адрес>, на основании которых определен объем оказанных переводчиками услуг перевода и наличие постановлений судей об оплате услуг перевода. Полученные сведения были проанализированы, в результате чего установлены постановления судей <адрес> и <адрес> об оплате услуг переводчиков, содержащие сведения об объеме оказанных услуг и сумме, подлежащей оплате, которые не соответствуют действительности, а также постановления, содержащие соответствующие действительности сведения, но оплаченные второй и последующие разы, то есть постановления, которые не подлежали оплате, на основании осмотров которых с участием специалиста установлен размер ущерба (<данные изъяты>), который соответствует размеру ущерба, указанному в постановлениях о привлечении в качестве обвиняемых и в обвинительном заключении, и подтверждается доказательствами по уголовному делу;

- подсудимые пояснили, что их право на защиту ввиду непроведения экспертизы не нарушено, с размером причиненного ими ущерба, установленного посредством проведения осмотра документов, они согласны в полном объеме;

- то, что из заключения экспертизы следует, что она проведена за весь 2014 год, в то время как в обвинительном заключении указан конкретный период, за который похищены денежные средства (с 16.01.2014 по 22.12.2014), на разрешение экспертов вопросы о размере причиненного ущерба за исключением причитающегося им вознаграждения за фактически оказанные услуги перевода не ставились, основанием для возвращения уголовного дела прокурору не является, поскольку при определении причиненного ущерба орган следствия основывался на вышеуказанном комплексе следственных действий, а выводы, изложенные в данном заключении экспертизы, не нашли отражения в предъявленном обвинении ввиду отсутствия в этом необходимости;

- в предъявленном ФИО5, ФИО1, ФИО2, ФИО3, ФИО4 обвинении по каждому из эпизодов преступной деятельности указан умысел на совершение двух преступлений, предусмотренных ч. 4 ст. 159 УК РФ, предметом преступных посягательств являлись денежные средства разных юридических лиц, в разном размере, с разных счетов, открытых в разных Управлениях казначейства, то есть в отношении разных потерпевших, и в разный период времени, при этом состав участников организованной группы при совершении указанных преступлений различался, поэтому действия подсудимых обоснованно квалифицированы как два самостоятельных преступления, предусмотренных ч. 4 ст. 159 УК РФ. Кроме того, препятствий для принятия судом решения о квалификации действий подсудимых как одного эпизода преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ, не имеется, поскольку в данном случае таким решением положение подсудимых не ухудшается;

- в постановлениях о привлечении в качестве обвиняемых и в обвинительном заключении указано, когда подсудимые вступили в состав организованной группы, указан размер похищенных денежных средств по каждому из эпизодов преступной деятельности.

В заявлении, представленном в Калужский областной суд, исполняющий обязанности начальника Управления Судебного департамента в <адрес>ФИО15 указывает, что поддерживает апелляционное представление.

Проверив материалы уголовного дела, доводы, изложенные в апелляционном представлении и приведенные в судебном заседании участниками апелляционного разбирательства, суд апелляционной инстанции находит обжалуемое постановление Калужского районного суда Калужской области от 13 июля 2018 года подлежащим изменению.

Из положений ст. ст. 220, 221 УПК РФ, в соответствии с которыми обвинительное заключение как итоговый документ следствия, выносимый по его окончании, составляется, когда следственные действия по уголовному делу произведены, а собранные доказательства достаточны для составления заключения, вытекает, что если на досудебных стадиях производства по уголовному делу имели место нарушения норм уголовно-процессуального закона, то обвинительное заключение не может считаться составленным в соответствии с требованиями Уголовно-процессуального кодекса РФ.

Такие нарушения норм уголовно-процессуального закона в ходе досудебного производства по настоящему уголовному делу были допущены.

Так, органами предварительного расследования ФИО5, ФИО1, ФИО2, ФИО3 и ФИО4 обвиняются в совершении в составе организованной группы двух эпизодов мошенничества, то есть хищения чужого имущества путем обмана, в особо крупном размере.

Обязательным признаком объективной стороны любого хищения является причинение ущерба собственнику или иному владельцу похищенного имущества. Более того, подсудимые по настоящему делу обвиняются в хищениях имущества в особо крупном размере.

Соответственно, размер ущерба, причиненного хищением, иными словами размер хищения, согласно ст. 73 УПК РФ, является обстоятельством, подлежащим доказыванию по настоящему уголовному делу, и в силу ч. 2 ст. 171, п. 3 ч. 1 ст. 220 УПК РФ подлежит отражению в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого и в обвинительном заключении.

Суд первой инстанции пришел к выводу о том, что приведенные требования уголовно-процессуального закона органом предварительного следствия по настоящему уголовному делу нарушены, поскольку в досудебном производстве должным образом размер хищений, в совершении которых обвиняются подсудимые по настоящему делу, установлен не был, о чем свидетельствует в числе прочего то, что размер причиненного противоправными действиями подсудимых ущерба по настоящему уголовному делу должен быть определен с учетом фактически оказанных услуг перевода по делам, тогда как органами предварительного расследования этот ущерб определен без учета указанных данных.

Эти выводы суда первой инстанции основаны на законе и соответствуют материалам уголовного дела.

Доводы апелляционного представления, сводящиеся к тому, что размер причиненного противоправными действиями подсудимых ущерба по настоящему уголовному делу должен определяться без учета фактически оказанных услуг перевода, являются несостоятельными по следующим основаниям.

Любое хищение характеризуется такими объективными признаками, как противоправность и безвозмездность завладения имуществом (примечание 1 к ст. 158 УК РФ).

Признак противоправности означает, что хищение осуществляется не только способом, запрещенным законом, но и при отсутствии у виновного прав на это имущество. Отсюда следует, что завладение имуществом, на которое субъект имеет право, не является хищением, даже если оно совершено одним из способов, указанных в ст. 158-163 УК РФ.

Безвозмездным считается изъятие имущества без предоставления взамен эквивалентного возмещения деньгами, другим имуществом, своим трудом и пр. При этом частичное возмещение изъятого имущества не означает отсутствие состава хищения, но может быть в зависимости от конкретных обстоятельств дела учтено при определении размера хищения.

Из предъявленного обвинения следует, что ФИО5, ФИО1, ФИО2, ФИО3 и ФИО4, являясь сотрудниками ООО «<данные изъяты>» и оказывая услуги перевода в ходе судопроизводства в судах <адрес> и <адрес>, совершили мошеннические действия, то есть хищения чужого имущества в особо крупном размере в составе организованных групп. Способом совершения преступлений, вмененных подсудимым, является подделка постановлений судей, полученных в судах указанных субъектов после участия в судопроизводстве в нескольких экземплярах и содержащих соответствующие действительности сведения об объеме оказанных услуг перевода, путем внесения в эти постановления заведомо ложных, не соответствующих действительности данных об объеме оказанных услуг, а также иных сведений, завышая объем и стоимость фактически оказанных услуг перевода.

Из предъявленного обвинения следует, что подсудимые оказывали услуги перевода в ходе судопроизводства в судах <адрес> и <адрес>, а за исполнение ими указанных обязанностей действующим законодательством Российской Федерации, в том числе ст. 131, 132 УПК РФ, предусмотрена выплата вознаграждения.

При таких данных следует признать, что при установлении размера хищений по настоящему уголовному делу должны учитываться фактически оказанные услуги перевода по делам и, соответственно, размер хищений должен определяться в виде разницы между полученной суммой и суммой, подлежащей выплате за фактические услуги перевода по делам.

Однако органом предварительного следствия размер хищений по обоим эпизодам преступлений, инкриминированных подсудимым, определен без учета фактически оказанных услуг перевода, что следует из материалов уголовного дела и в апелляционном представлении не оспаривается.

Как следует из материалов уголовного дела, размер хищений по настоящему уголовному делу органом следствия определялся в ходе осмотров документов (<данные изъяты>), проведенных с участием специалиста.

Однако из протоколов указанных следственных действий следует, что размер хищений органом следствия устанавливался без учета данных об объеме и стоимости фактически оказанных по делам услуг перевода путем подсчета сумм, указанных в оплаченных Управлениями Судебного департамента в <адрес> и в <адрес> постановлениях об оплате услуг перевода, содержащих сведения, не соответствующие действительности, и постановлениях, содержащих соответствующие действительности сведения, но оплаченные второй и последующие разы.

Кроме того, как указано в протоколах данных осмотров, упомянутые постановления, оплаченные Управлениями Судебного департамента в <адрес> и в <адрес>, содержащие сведения, не соответствующие действительности, а также содержащие соответствующие действительности сведения, но оплаченные второй и последующие разы, были установлены на основании произведенного в ходе осмотров анализа протоколов допросов в качестве свидетелей судей, от имени которых выносились постановления об оплате услуг перевода, оплаченные Управлениями Судебного департамента в <адрес> и в <адрес>, а по эпизоду, связанному с Управлениями Судебного департамента в <адрес>, и протоколов осмотра соответствующих дел в судах <адрес>. При этом фактически в данных протоколах осмотра указан лишь результат данного анализа - установлены постановления, оплаченные Управлениями Судебного департамента в <адрес> и в <адрес>, содержащие сведения, не соответствующие действительности, а также содержащие соответствующие действительности сведения, но оплаченные второй и последующие разы, а ход этого анализа в протоколах осмотров не отражен, не приведено никаких конкретных данных, на основании которых органом следствия были установлены указанные оплаченные, но не подлежащие оплате постановления об оплате услуг перевода, отсутствуют сведения, позволяющие определить, какие именно постановления содержат сведения, не соответствующие действительности, и какие именно постановления содержат соответствующие действительности сведения, но были оплачены неоднократно и сколько раз.

Между тем, как следует из представленных материалов, для определения размера хищения по настоящему уголовному делу по каждому из инкриминируемых подсудимым преступлению необходим не простой математический контроль, а исследование и анализ в их взаимосвязи постановлений об оплате услуг перевода, на основании которых была произведена оплата, актов сдачи-приемки утвержденных к исполнению постановлений на переводческие услуги, счетов об оплате, реестров к счетам об оплате услуг перевода, заявок на кассовый расход, платежных поручений, выписки о движении денежных средств по расчетному счету ООО «<данные изъяты>» и документов, содержащих сведения об объеме и стоимости фактически оказанных услуг перевода по делам, сопоставление взаимосвязанных показателей в перечисленных документах.

В связи с этим, принимая во внимание большой объем указанных документов, в число которых входят и бухгалтерские документы, следует признать, что для определения размера хищения по настоящему уголовному делу по каждому из инкриминируемых подсудимым преступлению необходимо проведение исследования с использованием специальных познаний в области экономики, финансов и бухгалтерского учета.

Более того, назначение и проведение для определения причиненного ущерба по эпизоду, связанному с хищением денежных средств, выделенных Управлению Судебного департамента в <адрес>, по которому действия подсудимых согласно предъявленному обвинению аналогичны действиям, указанным органом предварительного следствия по эпизоду, связанному с хищением денежных средств, выделенных Управлению Судебного департамента в <адрес>, привлечение к участию в производстве вышеупомянутых осмотров специалиста, имеющего квалификацию экономист по специальности «Бухгалтерский учет, анализ и аудит», и указание в протоколах этих осмотров на необходимость проведения для определения размера хищений анализа постановлений об оплате услуг перевода, на основании которых была произведена оплата, и документов, содержащих сведения об объеме и стоимости фактически оказанных услуг перевода по делам, в их взаимосвязи, свидетельствуют о том, что орган следствия фактически сам признал, что для определения размера хищения по настоящему уголовному делу по каждому из инкриминируемых подсудимым преступлению необходимо проведение исследования с использованием специальных познаний в области экономики, финансов и бухгалтерского учета.

Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации, определяя порядок назначения судебной экспертизы, предусматривает ее производство в случае необходимости (ч. 1 ст. 195), а также обязательное ее проведение (ст. 196). При этом из положений ч. 1 ст. 57 и ст. 195 УПК РФ в их взаимосвязи следует, что назначение и производство судебной экспертизы обязательно во всех случаях, когда для установления обстоятельств, имеющих значение для данного уголовного дела, требуется проведение исследования с использованием специальных знаний в науке, технике, искусстве или ремесле.

Поэтому выводы суда первой инстанции о том, что для определения размера хищений по настоящему уголовному делу необходимо назначение и производство судебной экспертизы, являются обоснованными, а доводы апелляционного представления об обратном со ссылками на проведенный в ходе предварительного следствия комплекс следственных действий и вышеуказанные протоколы осмотра документов – несостоятельными.

Однако по эпизоду, связанному с хищением денежных средств, выделенных Управлению Судебного департамента в <адрес>, для определения размера причиненного ущерба соответствующая экспертиза проведена не была.

Изложенное свидетельствует о том, что органом следствия размер хищений, являющийся обстоятельством, подлежащим доказыванию, в порядке, предусмотренном законом, не выяснен.

Вышеуказанные допущенные в досудебном производстве нарушения уголовно-процессуального закона не могут быть устранены судом, поскольку определение существа обвинения и указание в нем всех фактических данных, подлежащих обязательному доказыванию на стадии досудебного производства, относится к исключительной компетенции следственных органов, суд в силу ст. 252 УПК РФ не вправе сам формулировать обвинение и изменять обвинение, если при этом нарушается право подсудимого на защиту, а в данном случае неустановление размера хищений и отсутствие надлежащих доказательств, его подтверждающих, свидетельствует о неконкретизированности и неполноте обвинения, предъявленного подсудимым, препятствует определению точных пределов судебного разбирательства и ущемляет гарантированное обвиняемым право знать, в чем они конкретно обвиняются. Кроме того, предъявление необоснованного обвинения, неподтверждение обвинения надлежащими доказательствами предопределяет принятие судом решения о прекращении особого порядка судебного разбирательства и назначении рассмотрения уголовного дела в общем порядке, несмотря на заявление подсудимыми ходатайств о рассмотрении уголовного дела в особом порядке и согласие на это сторон.

Сами по себе заявления подсудимых о том, что они согласны с размером причиненного ущерба по каждому эпизоду преступлений, в совершении которых они обвиняются, и о том, что непроведение экспертизы для определения размера причиненного ущерба по эпизоду, связанному с хищением денежных средств, выделенных Управлению Судебного департамента в <адрес>, их права не нарушает, не свидетельствуют о необоснованности выводов суда и не освобождают суд от обязанности проверить соблюдение норм уголовно-процессуального закона в досудебном производстве и в случае допущения органом следствия существенных нарушений уголовно-процессуального закона, которые не могут быть устранены судом, возвратить уголовное дело прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом. Поэтому указанные заявления подсудимых на законность и обоснованность принятого судом первой инстанции решения не влияют. При этом также следует отметить, что подсудимые ФИО5 и ФИО1 в судебном заседании пояснили, что, по их мнению, денежное вознаграждение за фактически оказанные услуги перевода по делам, указанным в обвинении, не должно было учитываться при определении размера хищений.

Вышеизложенные обстоятельства свидетельствуют о том, что суд правомерно возвратил настоящее уголовное дело прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом по основанию, предусмотренному п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ.

Содержащиеся в предъявленном обвинении указания на то, что подсудимые вступили в состав организованной группы по эпизоду, связанному с хищением денежных средств, выделенных Управлению Судебного департамента в <адрес>, «не позднее 03.10.2011», а по эпизоду, связанному с хищением денежных средств, выделенных Управлению Судебного департамента в <адрес>, - «не позднее 12.12.2013» ввиду их неопределенности не свидетельствуют о надлежащем установлении времени, когда подсудимые вступили в состав организованной группы, поэтому вывод суда первой инстанции о том, что в предъявленном обвинении не содержится указаний о том, когда подсудимые вступили в состав организованной группы, является правильным.

Вопреки доводам апелляционного представления, выводы суда первой инстанции о том, что из предъявленного ФИО5, ФИО1, ФИО2, ФИО3 и ФИО4 обвинения не ясно, почему их действия, совершенные в составе одной и той же организованной группы, состав которой незначительно менялся, были квалифицированы как два разных эпизода хищения, о чем свидетельствует в числе прочего отсутствие в предъявленном обвинении указаний на то, когда подсудимые вступили в состав организованной группы, какой объем хищения денежных средств и в какой период времени охватывался умыслом каждого из них, являются обоснованными, поскольку соответствуют материалам уголовного дела, а входить в обсуждение вопроса обоснованности данной органом предварительного следствия квалификации действий обвиняемых суд на данной стадии производства по делу не вправе.

В связи с обоснованностью указанных выводов суда первой инстанции данные нарушения также подлежат устранению органом предварительного следствия.

Существенных нарушений уголовно-процессуального закона, влекущих отмену обжалуемого постановления районного суда, допущено не было.

Таким образом, оснований для удовлетворения апелляционного представления и отмены обжалуемого судебного постановления не имеется.

Вместе с тем указания суда о том, что по эпизоду, связанному с хищением денежных средств, выделенных Управлению Судебного департамента в <адрес>, экспертиза проведена за весь 2014 год, тогда как в обвинительном заключении указан конкретный период хищения денежных средств (с 16 января 2014 года по 22 декабря 2014 года), кроме того, на разрешение экспертов не ставились вопросы о размере причиненного ущерба противоправными действиями обвиняемых по настоящему уголовному делу за исключением причитающегося им в соответствии с действующим законодательством Российской Федерации вознаграждения за фактически оказанные услуги перевода, подлежат исключению из описательно-мотивировочной части обжалуемого судебного постановления, поскольку в материалах уголовного дела имеется постановление о назначении комплексной судебной бухгалтерской и финансово-экономической экспертизы от 07 декабря 2015 года (<данные изъяты>) и заключение экспертизы №, № от 21 марта 2016 года, проведенной на основании указанного постановления, (<данные изъяты>), из которых следует, что вопросы о размере причиненного ущерба противоправными действиями обвиняемых по настоящему уголовному делу, за исключением причитающегося им в соответствии с действующим законодательством Российской Федерации вознаграждения за фактически оказанные услуги перевода, на разрешение экспертов ставились и исследовались ими. Из данных документов, а также из постановления о назначении комплексной судебной бухгалтерской и финансово-экономической экспертизы от 07 декабря 2015 года <данные изъяты>) и заключения экспертизы №, № от 18 марта 2016 года, проведенной на основании указанного постановления, (<данные изъяты>), усматривается, что в ходе указанных экспертиз исследовались документы, относящиеся к событиям, периоду преступлений, инкриминируемых подсудимым.

В связи с этим суд апелляционной инстанции считает необходимым внести в обжалуемое судебное постановление соответствующие изменения.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 389.13, 389.20, 389.28 УПК РФ, суд

П О С Т А Н О В И Л:

постановление Калужского районного суда Калужской области от 13 июля 2018 года о возвращении Генеральному прокурору Российской Федерации уголовного дела в отношении ФИО5, ФИО1, ФИО2, ФИО3, ФИО4, обвиняемых в совершении преступлений, предусмотренных ч. 4 ст. 159, ч. 4 ст. 159 УК РФ, на основании п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ изменить.

Исключить из описательно-мотивировочной части постановления указания суда на то, что экспертиза проведена за весь 2014 год, в то время как в обвинительном заключении указан конкретный период, за который похищены денежные средства (с 16 января 2014 года по 22 декабря 2014 года), и на то, что на разрешение экспертов не ставились вопросы о размере причиненного ущерба противоправными действиями в том числе обвиняемых по настоящему уголовному делу за исключением причитающегося им в соответствии с действующим законодательством Российской Федерации вознаграждения за фактически оказанные услуги перевода по делам.

В остальном указанное постановление оставить без изменения, а апелляционное представление – без удовлетворения.

Апелляционное постановление вступает в законную силу с момента его провозглашения и может быть обжаловано в суд кассационной инстанции в порядке, установленном главой 47.1 УПК РФ.

Председательствующий