Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по кассационной жалобе адвоката Иконникова В.А. в интересах осужденной ФИО2 о пересмотре приговора Новоуральского городского суда Свердловской области от 20 сентября 2019 года и апелляционного определения Свердловского областного суда от 14 ноября 2019 года в отношении

ФИО2, родившейся <данные изъяты>, не судимой,

осужденной по ч. 4 ст. 159 УК РФ, с применением ст. 73 УК РФ, к 2 годам лишения свободы условно с испытательным сроком 1 год 6 месяцев, с возложением обязанностей не менять место жительства без уведомления специализированного государственного органа, осуществляющего исправление осужденного, и являться в указанный орган на регистрацию в дни, установленные органом.

Мера пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении сохранена до вступления приговора в законную силу.

Апелляционным определением Свердловского областного суда от 14 ноября 2019 года приговор оставлен без изменения.

Заслушав доклад судьи Чипизубовой О.А., выступления потерпевшего <данные изъяты> и прокурора Шевниной Т.Ш., просивших приговор оставить без изменения, судебная коллегия

у с т а н о в и л а:

ФИО2 признана виновной и осуждена за совершение в г. Новоуральске Свердловской области при обстоятельствах, изложенных в приговоре, мошенничества, то есть хищения имущества <данные изъяты> путем злоупотребления доверием в особо крупном размере.

В кассационной жалобе адвокат Иконников В.А. не соглашается с судебными актами, полагая, что они подлежат отмене, так как судами обоих инстанций не были выполнены требования УК РФ и УПК РФ, а также разъяснения постановления Пленума Верховного Суда РФ № 55 от 29 ноября 2016 года «О судебном приговоре».

Полагает, что по настоящему уголовному делу отсутствует состав какого-либо уголовно наказуемого деяния, поскольку между осужденной и потерпевшим имел место гражданско-правовой спор в рамках семейных взаимоотношений и брачного договора от 23 июля 2013 года.

Так, в период совместной жизни все денежные средства супругов являлись их совместным имуществом, а после расторжения брака возник гражданско-правовой спор о принадлежности денежных средств от продажи квартиры потерпевшего <данные изъяты> По итогам разрешения данного спора между потерпевшим и осужденной в гражданском порядке последняя сразу же возвратила бывшему супругу 1 200 000 рублей, что само по себе исключает возможность привлечения его подзащитной к уголовной ответственности. В действиях ФИО2 отсутствует объективная и субъективная стороны состава преступления.

Обращает внимание на идентичность приговора обвинительному заключению.

Утверждает о нарушении судом права ФИО2 на защиту, поскольку её показания, данные в судебном заседании, изложены усечено, а отказ отвечать на вопросы сторон необоснованно расценен как отказ от дачи пояснений суду с последующим незаконным оглашением её показаний на следствии. Кроме того, суд лишил осужденную возможности высказать свое отношение к предъявленному обвинению, поскольку прервал её выступление.

В основу обвинительного приговора положены доказательства, не исследованные в судебном заседании (протокол допроса свидетеля <данные изъяты> от 6 июля 2019 года) либо сфальсифицированные следователем при производстве предварительного следствия (показания свидетелей <данные изъяты> и сына потерпевшего относительно их осведомленности о продажи <данные изъяты> своей квартиры).

Отмечает неправильность разъяснения судом свидетелю <данные изъяты> (матери осужденной) её прав и обязанностей перед допросом, в следствие чего она отказалась от дачи показаний.

Приводит доводы о том, что судом не было установлено место совершения преступления, об отсутствии в деле протокола осмотра места происшествия, наличие которого является обязательным и не может быть подменено показаниями свидетелей.

Указывает на непоследовательность и недостоверность показаний потерпевшего.

Утверждает, что апелляционное определение является формальным, поскольку не содержит ряда доводов жалоб стороны защиты.

Просит приговор в отношении ФИО2 отменить и производство по уголовному делу прекратить.

От старшего помощника прокурора района поступили возражения, в которых он указывает на несостоятельность доводов кассационной жалобы адвоката. Считает выводы суда о доказанности виновности осужденной обоснованными; квалификацию её действий верной.

Проверив материалы уголовного дела и доводы кассационной жалобы, судебная коллегия находит состоявшиеся по делу судебные решения в отношении ФИО2 подлежащими отмене, а уголовное дело прекращению по следующим основаниям.

В соответствии с ч. 1 ст. 401.15 УПК РФ, основаниями отмены или изменения приговора, определения или постановления суда при рассмотрении уголовного дела в кассационном порядке являются существенные нарушения уголовного и (или) уголовно-процессуального закона, повлиявшие на исход дела.

По данному уголовному делу такие нарушения допущены.

Как следует из приговора судом первой инстанции установлено, что в один из дней с 01.06.2018 г. до 23.11.2018 г. ФИО2 решила путем злоупотребления доверием совершить хищение денежных средств, принадлежащих ее супругу <данные изъяты>

Реализуя задуманное, действуя путем злоупотребления доверием, она предложила последнему с целью экономии расходов по содержанию квартиры по адресу: <данные изъяты>, продать ее, а вырученные деньги использовать на приобретение ему жилья меньшей площади, заранее не намереваясь выполнять свои обязательства перед супругом.

<данные изъяты>., не подозревая о преступных намерениях ФИО3, полностью доверяя ей в силу имеющихся у них брачных отношений, согласился и обратился в агентство недвижимости с целью оказания ему услуг в поиске покупателя.

В продолжение своих преступных действий, в один из дней в указанный выше период, находясь по месту своего проживания, воспользовавшись тем, что в помещении офиса ПАО КБ «Уральский банк реконструкции и развития» у нее был открыт банковский счет, не осведомляя <данные изъяты> о своих истинных преступных намерениях, ФИО2 предложила ему совершить сделку купли-продажи указанной квартиры в офисе этого банка, на что тот ответил согласием.

Продолжая реализовывать свой преступный умысел, 23.11.2018 года ФИО2 прибыла вместе с <данные изъяты> в помещение этого офиса, где между последним и покупателями супругами ФИО4 был заключен договор купли-продажи этой квартиры, за что <данные изъяты> получил от них наличные денежные средства в сумме 1 225 000 рублей, часть из которых в размере 25 000 рублей предназначались для оплаты услуг агентства недвижимости. После этого <данные изъяты> полностью доверяя ФИО2, в силу имеющихся у них брачных отношений, не предполагая о ее действительных преступных намерениях, попросил ФИО2 пройти вместе с покупателем квартиры <данные изъяты> в помещение кассы банка для пересчета указанных денежных средств.

Продолжая свои преступные действия, ФИО2, воспользовавшись оказанным ей доверием со стороны <данные изъяты>., прошла совместно с ФИО4 в помещение кассы банка, где после пересчета денежных средств, достоверно зная, что деньги, вырученные от продажи квартиры, принадлежат в соответствии с п. 1.2 брачного договора от 23.07.2013 года <данные изъяты>., передала денежные средства в сумме 1 200 000 рублей кассиру, не посвящая ее в свои преступные намерения, для проведения операции по зачислению их на свой банковский счет.

Кассир, не подозревая о преступных намерениях ФИО2, произвела кассовую операцию по зачислению денежных средств в сумме 1 200 000 рублей на счет ФИО2, после чего последняя распорядилась ими по собственному усмотрению, тем самым, действуя путем злоупотребления доверием, совершила хищение указанных денежных средств.

С целью сокрытия совершенного хищения, скрыв от <данные изъяты> факт зачисления указанных денежных средств на свой банковский счет, в период с 23.11.2018 г. до 22.12.2018 г. пообещала приобрести для <данные изъяты> иное жилое помещение, заранее не намереваясь выполнять свои обязательства, потратив указанные денежные средства на иные цеди, не связанные с приобретением жилья.

При этом обосновывая свои выводы о доказанности виновности ФИО2 в совершении преступления и необходимости квалификации ее действий по ч. 4 ст. 159 УК РФ, суд указал, что потерпевший, как на предварительном следствии, так и в суде последовательно заявлял, что каких-либо поручений подсудимой о размещении денежных средств на ее банковском счете не давал, а просил только пересчитать денежные средства и вернуть ему. Оснований для оговора не установлено, потерпевший был предупрежден об уголовной ответственности, на протяжении всего производства по уголовному делу давал последовательные и неизменные показания.

Между тем указанные выводы противоречат доказательствам, исследованным в судебном заседании, в том числе показаниям самого потерпевшего, которым надлежащая оценка судом не дана, с иными доказательствами они не сопоставлены.

Так, согласно протоколу судебного заседания, суду <данные изъяты> показал, что предлагая ему продать квартиру, ФИО2 объясняла это тем, что две квартиры содержать не выгодно. При этом на вырученные деньги она предлагала открыть бизнес либо приобрести другую, более дешевую квартиру, также он надеялся, что еще деньги останутся на обновление машины. Посчитав, что это правильно, он согласился с ней и сам обратился в агентство недвижимости. После того, как риэлторами были найдены покупатели, по настоянию ФИО2 для оформления сделки они приехали в банк, где он попросил последнюю, чтобы она пересчитала денежные средства, которые находились у <данные изъяты>., в связи с чем те вместе прошли в кассу. Через некоторое время <данные изъяты> вернулась, еще позже из кассы вышла ФИО2, сказала, что все правильно, и он подписал расписку о получении денег. Зачислять денежные средства на свой счет ФИО2 он не просил, рассчитывал, что они будут находиться дома.

Согласно его показаниям на следствии, которые были исследованы в судебном заседании, следует, что в случае приобретения квартиры взамен проданной, они с ФИО2 намеревались оформить ее в общую совместную собственность. В полицию с заявлением о ее привлечении к уголовной ответственности он обратился по решению его адвоката, который участвовал в гражданском процессе о взыскании с ФИО2 денег за указанную квартиру.

Таким образом, вопреки описанию преступного деяния, признанного судом доказанным, из этих показаний не следует, что после продажи квартиры у ФИО2 была безусловная обязанность купить <данные изъяты> другую квартиру; о просьбе последнего только пересчитать денежные средства, переданные <данные изъяты>., и вернуть ему.

Других доказательств, подтверждающих эти выводы, стороной обвинения не представлено, несмотря на это, суд посчитал указанные обстоятельства установленными, что является незаконным.

Также судом оставлены без внимания иные показания потерпевшего, согласно которым, до совершения сделки он не уведомлял ФИО2 о своих намерениях хранить вырученные деньги только дома. Все деньги, которые он зарабатывал, а также получил от имущества, приобретенного по наследству, в период их совместного проживания на протяжении более 5 лет, он всегда отдавал ФИО2, расценивая их как общие. При этом из его показаний не следует, что при продаже принадлежащей ему до брака квартиры он запрещал ей зачислять деньги на свой счет.

Согласно показаниям свидетеля <данные изъяты>., находясь в банке, вместе с ФИО2 они прошли в кассу для передачи денег не по инициативе последней или <данные изъяты> а потому, что так им сказал сделать риэлтор. Деньги она передала кассиру, которая пересчитав их, спросила ФИО2, нужно ли их сразу зачислить на счет, на что та ответила утвердительно. Когда она <данные изъяты> вышла из кассы, то сообщила своему супругу и риэлторам, что сейчас деньги будут зачислены на счет и можно ехать оформлять документы. Исходя из поведения ФИО2, полагает, что она действовала с полного согласия <данные изъяты>., от которого никаких возражений относительно получения денег ФИО2 не поступало.

По показаниям сотрудника банка <данные изъяты> в помещение кассы одна из женщин пояснила, что им требуется помощь в пересчете денежных средств, которые она хотела разместить на своем карточном счете. Убедившись по паспорту, что перед ней ФИО2, она сообщила, что деньги и пластиковую карту необходимо положить в лоток, что последняя и сделала. После пересчета денег, она провела операцию по пополнению карточного счета ФИО2

Изложенные показания потерпевшего и свидетелей свидетельствует о том, что ФИО2, находясь в банке, не являлась инициатором передачи ей денег <данные изъяты> в кассе, пройдя в которую не скрывала свои действия и намерения зачислить деньги на свой счет. До этого на протяжении длительного времени все деньги, получаемые <данные изъяты>., передавались ей и считались общими. Кроме того, обязанности приобрести квартиру именно в собственность <данные изъяты> она не имела, о его намерении хранить деньги дома осведомлена не была, запрета на их зачисление на свой счет от него не получала. Также он не сообщал ей, что после пересчета денег в кассе, они должны быть возвращены ему.

При этом, вопреки выводам суда о неизменности показаний потерпевшего в ходе следствия и в суде, <данные изъяты> не подтвердил в судебном заседании свои показания, данные в ходе очной ставки с ФИО2, изменив их, утверждая, что приобретение квартиры в совместную собственность не обсуждалось.

Более того, в заявлении о возбуждении уголовного дела, в подтверждение того, что ФИО2 похитила его деньги, он указал, что с заявлением о расторжении брака она обратилась за несколько дней до сделки по продаже квартиры, т.е. до 23 ноября 2018 г., о чем ему не сказала.

Между тем это опровергается его же показаниями, данными суду, о том, что 8 декабря 2018 года осужденная известила его о намерении развестись, предложив подать соответствующие заявления в ЗАГС, пообещав, что приобретет ему квартиру, на что он согласился, и 12 декабря 2018 года они подали соответствующие заявления. Изложенное подтверждается письменными доказательствами, согласно которым брак расторгнут 15 января 2019 года.

Сам потерпевший сообщил суду о наличии уважительных причин для расторжения брака, возникших уже после продажи квартиры и зависящих не только от ФИО2, но и от самого <данные изъяты>., по которым он против развода не возражал.

Позиция потерпевшего об отсутствии у ФИО2 намерений приобретать ему квартиру и ее желании полностью завладеть его деньгами, опровергается его же показаниями о том, что после расставания она предлагала ему варианты квартир, а также 500 000 рублей, на что он не ответил, а обратился к адвокату, а затем с иском в суд.

Об этом же сообщала суду ФИО2, ссылаясь на наличие в уголовном деле нотариально заверенной переписки между ними, согласно которой после развода и до обращения его в полицию она неоднократно предлагала <данные изъяты> варианты квартир для покупки, искала встреч и личного разговора по телефону для обсуждения вопроса о приобретении ему жилья, от которых последний уклонялся.

Кроме того, согласно показаниям потерпевшего 9 декабря 2018 года ФИО2 предложила погасить его потребительский кредит, что и сделала 11 декабря 2018 года, передав ему из вырученных за квартиру денег 60 000 рублей.

Придя к выводу о том, что ФИО2 достоверно знала о принадлежности вырученных от продажи квартиры денег <данные изъяты> в соответствии с п. 1.2 брачного договора от 23 июля 2013 года, а также о том, что, пообещав в период с 23 ноября 2018 года до 22 декабря 2018 года приобрести для него иное жилое помещение, она заранее не намеревалась выполнять свои обязательства, суд оставил без внимания и оценки не только вышеизложенное, но и показания потерпевшего о том, что лишь 22 декабря 2018 года ФИО2 сообщила ему о получении юридической консультации относительно брачного договора, согласно которой она ему ничего не должна, в связи с чем покупать квартиру не будет. Он же утверждал, что ФИО2 поддалась обману юристов, убедивших ее в правильности этих действий.

О получении ФИО2 неверной юридической консультации свидетельствует и решение Новоуральского городского суда Свердловской области от 24 апреля 2019 года об удовлетворении иска <данные изъяты> к ФИО2 о взыскании с последней неосновательного обогащения в размере 1 200 000 рублей (полученных от продажи принадлежащей ему квартиры), согласно которому доводы ФИО2 о том, что в соответствии с условиями брачного договора деньги являются ее собственностью, основаны на неверном толковании норм материального права.

При этом аргументы стороны защиты об оговоре потерпевшим ФИО2 в связи с рассмотрением данного гражданского иска, об обращении с заявлением в полицию с целью повлиять на принятие по нему решения – ни стороной обвинения, ни судом в приговоре не опровергнуты, несмотря на то, что в указанном судебном решении наряду с другими основаниями для удовлетворения иска <данные изъяты> указано на факт его обращения с заявлением в отношении ФИО2 в МУ МВД России по Новоуральскому ГО и МО «п. Уральский».

При таких обстоятельствах одни лишь показания <данные изъяты> (которые, вопреки выводам суда первой инстанции, являются непоследовательными, в части субъективны и носят предположительный характер, опровергаются исследованными доказательствами), а также производные от его показаний показания свидетелей <данные изъяты> не могут являться достаточными доказательствами, свидетельствующими о виновности ФИО2 в совершении мошенничества.

Исследованные судом письменные доказательства подтверждают только факты заключения и расторжения брака между <данные изъяты>, продажи квартиры, принадлежащей <данные изъяты> и поступление денежных средств на счет ФИО2

При этом ее подробные доводы о том, что открытие счетов и движение денежных средств по ним не связано с продажей квартиры, в приговоре не приведены, ни судом, ни стороной обвинения также не опровергнуты.

Изложенное свидетельствует о нарушении судом требований ст. 14 УПК РФ, согласно которым подозреваемый или обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность. Бремя доказывания обвинения, а также опровержение доводов, приводимых в защиту подозреваемого или обвиняемого, лежит на стороне обвинения. Приговор не может быть основан на предположениях, а все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в порядке установленном УПК РФ, должны толковаться в его пользу, а не наоборот.

По смыслу закона, разъясненному в п. 4 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30.11.2017 № 48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате», в случаях, когда лицо получает чужое имущество, не намереваясь при этом исполнять обязательства, связанные с условиями передачи ему указанного имущества, в результате чего потерпевшему причиняется материальный ущерб, содеянное следует квалифицировать как мошенничество, если умысел, направленный на хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество, возник у лица до получения чужого имущества или права на него.

О наличии такого умысла могут свидетельствовать, в частности, заведомое отсутствие у лица реальной возможности исполнить обязательство в соответствии с условиями договора, использование лицом при заключении договора поддельных документов, в том числе документов, удостоверяющих личность, уставных документов, гарантийных писем, справок, сокрытие лицом информации о наличии задолженностей и залогов имущества, распоряжение полученным имуществом в личных целях вопреки условиям договора и другие.

Проанализировав и сопоставив между собой все доказательства, приведенные в приговоре и исследованные в судебном заседании, судебная коллегия приходит к выводу, что достаточных объективных доказательств, не основанных на домыслах или предположениях, подтверждающих наличие у ФИО2 умысла на завладение деньгами <данные изъяты> еще до того, как она предложила ему продать квартиру или до того, как ей деньги были переданы <данные изъяты> в кассе банка, стороной обвинения представлено не было.

С учетом изложенного сам по себе факт зачисления денежных средств, полученных от продажи квартиры, принадлежащей до брака потерпевшему, на счет ФИО2 не является достаточным основанием считать доказанным наличие у нее такого умысла.

На основании исследованных доказательств судом достоверно установлено, что ФИО2 после развода с <данные изъяты> не вернула ему денежные средства, полученные за продажу его квартиры (руководствуясь одним из условий брачного договора).

Однако указанные действия не могут быть квалифицированы как мошенничество, поскольку за них действующим законодательством предусмотрена гражданско-правовая ответственность.

Отсутствие достаточных доказательств наличия у ФИО2 прямого умысла на хищение денежных средств, возникшего до их получения, а также фактические обстоятельства дела, установленные судом первой инстанции, позволяют судебной коллегии прийти к выводу, что в действиях последней отсутствует состав преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ, в связи с чем приговор подлежит отмене на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ с признанием права на реабилитацию.

Проверяя законность и обоснованность приговора в апелляционном порядке, судебная коллегия указанные и другие нарушения оставила без внимания, необоснованно оставив приговор без изменения.

С учетом изложенного приговор и апелляционное определение не могут быть признаны законными и обоснованными, поскольку судами допущены существенные нарушения УПК РФ и УК РФ, повлиявшие на исход дела, в связи с чем они подлежат отмене.

В соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 401.14 УПК РФ в результате рассмотрения уголовного дела суд кассационной инстанции вправе отменить приговор, определение или постановление суда и все последующие судебные решения и прекратить производство по данному уголовному делу.

Существенные нарушения уголовного закона при квалификации действий ФИО2, повлекшие ее незаконное осуждение по ч. 4 ст. 159 УК РФ, могут быть устранены судом кассационной инстанции путем отмены приговора, апелляционного определения и прекращения уголовного дела на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ за отсутствием в ее действиях состава преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ.

В силу п. 4 ч. 2 ст. 133 УПК РФ право на реабилитацию, в том числе право на возмещение вреда, связанного с уголовным преследованием, имеет осужденный в случаях полной или частичной отмены вступившего в законную силу обвинительного приговора суда и прекращения уголовного дела по основаниям, предусмотренным п.п. 1 и 2 ч. 1 ст. 27 УПК РФ.

Согласно ч. 1 ст. 134 УПК РФ суд в приговоре, определении, постановлении, а следователь, дознаватель в постановлении признают за оправданным либо лицом, в отношении которого прекращено уголовное преследование, право на реабилитацию. Одновременно реабилитированному направляется извещение с разъяснением порядка возмещения вреда, связанного с уголовным преследованием.

На основании изложенного, руководствуясь п. 2 ч. 1 ст. 401.14, ч. 1 ст. 401.15 УПК РФ, судебная коллегия

о п р е д е л и л а:

приговор Новоуральского городского суда Свердловской области от 20 сентября 2019 года и апелляционное определение Свердловского областного суда от 14 ноября 2019 года в отношении ФИО2 отменить, уголовное дело прекратить на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ в связи с отсутствием в ее действиях состава преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ.

Признать за ФИО2 право на реабилитацию в соответствии со ст. 134 УПК РФ.

Кассационное определение судебной коллегии по уголовным делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции может быть обжаловано в порядке, предусмотренном главой 47.1 УПК РФ, в Судебную коллегию по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации.

Председательствующий

Судьи