Гражданский кодекс часть 1

рассмотрел в открытом судебном заседании уголовное дело по кассационным жалобам осужденных Будаева О.В., Лобкова Л.В., адвоката Косырева А.П. в защиту Тимофеева М.Н., адвоката Гречко Н.С. в защиту Пайкина Д.И. на приговор Воркутинского городского суда Республики Коми от 22.02.2022 и апелляционное постановление Верховного Суда Республики Коми от 7.11.2022.

Заслушав доклад судьи Нагуляк М.В., выступления осужденного Будаева О.В. и его защитника Кухаренко С.В., Пайкина Д.И. и его защитника Ивашовой Ю.А., защитника Тимофеева М.Н. Косырева А.П., защитника Лобкова Л.В. Красовской Н.И., поддержавших доводы кассационных жалоб, прокурора Пупыкиной Е.В., потерпевшего ФИО1 и его представителя ФИО40., возражавших против удовлетворения кассационных жалоб, суд

установил:

по приговору Воркутинского городского суда Республики Коми от 22.02.2022

Тимофеев М.Н., ДД.ММ.ГГГГ году рождения, уроженец <адрес> г. <адрес>, гражданин РФ, несудимый, осужден по ч. 3 ст. 217 УК РФ (в ред. Федерального закона № 114-ФЗ от 23.04.2018) к 4 годам 8 месяцам свободы с лишением права заниматься деятельностью, связанной с осуществлением организационно-распорядительных функций при ведении горных работ на опасных производственных объектах в организациях независимо организационно-правовой формы, на срок 3 года с отбыванием наказания в виде лишения свободы в колонии-поселении.

Срок отбывания наказания в виде лишения свободы исчисляется со дня вступления приговора в законную силу.

В срок отбывания наказания зачтено время его содержания под стражей с 7.12.2021 по 17.12.2021, со дня провозглашения приговора до дня вступления приговора в законную силу исходя из расчета один день содержания под стражей за два дня отбывания наказания в колонии-поселении, за исключением периодов времени, предусмотренных ч. 3.3. ст. 72 УК РФ, период нахождения под домашним арестом с 5.07.2021 по 6.12.2021 по 6.12.2021 из расчета два дня нахождения под домашним арестом за один день лишения свободы.

Мера пресечения изменена на заключение под стражу, взят под стражу в зале суда.

Направлен для отбывания наказания в колонию-поселение под конвоем;

Лобков Л.В., ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженец <адрес> Украинской ССР, гражданин РФ, судимый:

- 9.04.2018 Воркутинским городским судом по п. «в» ч. 5 ст. 290 УК РФ к 7 годам лишения свободы со штрафом 1800000 руб., освобожден 8.11.2021 условно-досрочно на 3 года 2 месяца 21 день на основании постановления Воркутинского городского суда от 7.09.2021;

осужден по ч. 3 ст. 217 УК РФ (в ред. Федерального закона №114-ФЗ от 23.04.2018) к 2 годам 6 месяцам лишения свободы, на основании ч. 5 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений наказание, назначенное по настоящему приговору, и наказание, назначенное по приговору Воркутинского городского суда от 9.04.2018, постановлено исполнять самостоятельно, согласно ч. 7 ст. 79 УК РФ сохранено условно-досрочное освобождение от отбывания наказания по приговору Воркутинского городского суда от 9.04.2018; в соответствии со ст.73 УК РФ назначенное наказание по настоящему приговору постановлено условным, с испытательным сроком 1 год 6 месяцев, возложена обязанность встать на учет в специализированный государственный орган, осуществляющий контроль за поведением условно осужденного, не менять постоянного место жительства без уведомления данного органа, периодически являться в указанный орган для регистрации 1 раз в месяц.

Мера пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении оставлена без изменения.

Будаев О.В., ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженец <адрес> Украинской СССР, гражданин РФ, несудимый;

осужден по ч. 3 ст. 217 УК РФ (в ред. Федерального закона №114-ФЗ от 23.04.2018) к 2 годам 6 месяцам лишения свободы, в соответствии со ст. 73 УК РФ условно, с испытательным сроком 1 год 6 месяцев, с возложением обязанностей встать на учет в специализированный государственный орган, осуществляющий контроль за поведением условно осужденного, не менять постоянного место жительства без уведомления данного органа, периодически являться в указанный орган для регистрации 1 раз в месяц.

Мера пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении оставлена без изменения;

Пайкин Д.И., ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженец <адрес>, гражданин РФ, несудимый,

осужден по ч. 3 ст.217 УК РФ (в ред. Федерального закона №114-ФЗ от 23.04.2018) к 2 годам 6 месяцам лишения свободы, с лишением права заниматься деятельностью, связанной с осуществлением организационно-распорядительных функций при ведении горных работ на опасных производственных объектах в организациях независимо от организационно-правовой формы, на срок 3 года с отбыванием наказания в виде лишения свободы в колонии-поселении.

Срок отбывания наказания в виде лишения исчисляется со дня вступления приговора в законную силу.

В срок отбывания наказания зачтено время содержания под стражей с 29.11.2021 по 17.12.2021, со дня провозглашения приговора до дня вступления приговора в законную силу из расчета один день содержания под стражей за два дня отбывания наказания в колонии-поселении за исключением периодов времени, предусмотренных ч. 3.3 ст.72 УК РФ; период нахождения под домашним арестом с 5.07.2021 по 28.11.2021 из расчета два дня нахождения под домашним арестом за один день лишения свободы на основании ч.3.4 ст.72 УК РФ.

Мера пресечения изменена на заключение под стражу, взят под стражу в зале суда.

Направлен для отбывания наказания в колонию-поселение под конвоем.

Прекращено производство по исковому заявлению ФИО2 о взыскании компенсации морального вреда (ст.220 ГПК РФ).

Принят отказ гражданского истца ФИО3 от исковых требований о взыскании компенсации морального вреда, прекращено производство по ее заявлению (ч.5 ст.44 УПК РФ).

Переданы на рассмотрение в порядке гражданского судопроизводства исковые заявления ФИО4, ФИО5, ФИО6, ФИО7, ФИО8, ФИО9, ФИО10, ФИО11, ФИО12, ФИО38ФИО13, ФИО14, ФИО15, ФИО16, ФИО17, ФИО18, ФИО1, ФИО37ФИО19, ФИО20, ФИО21, ФИО22, ФИО23, ФИО24, ФИО25 для разрешения вопроса о размере возмещения компенсации морального вреда.

Сохранен арест на имущество, принадлежащее АО «Воркутауголь», перечисленное в соответствующих протоколах по настоящему уголовному делу, в части запрета распоряжаться данным имуществом до обеспечения исполнения приговора в части гражданских исков.

Определена судьба вещественных доказательств.

По этому же приговору осуждены Бабиченко О.В., Акиничев В.В., Плахов А.Б., Халиченко А.В., Кондратюк О.А., Федюков Д.В., Маслов П.А., в отношении которых приговор не обжалуется.

Апелляционным постановлением Верховного Суда Республики Коми от 7.11.2022 приговор в отношении Будаева О.В., Лобкова Л.В., Пайкина Д.И., Тимофеева М.Н. изменен, исключено из объема обвинения осужденного Тимофеева М.Н. указание о допущенных им нарушениях требований промышленной; безопасности, связанных с применением на выемочном участке лавы412-з пласта «Мощный» возвратноточной схемы проветривания с последовательным разбавлением метана с выдаче исходящей струи на массив (переднюю сбойку) вместо прямоточной с подведением и выдачей исходящей струи на заднюю сбойку; смягчено назначенное Тимофееву М.Н. по ч. 3 ст.217 УК РФ (в редакции Федерального закона № 114-ФЗ от 23.04.2018) основное наказание до 4 лет лишения свободы; осужденные Будаев О.В., Лобков Л.В., Пайкин Д.И., Тимофеев М.Н. освобождены от отбывания наказания на основании ч. 8 ст. 302 УПК РФ в связи с истечением сроков давности уголовного преследования, в остальной части приговор оставлен без изменения.

По приговору Тимофеев М.Н. признан виновным в нарушении требований промышленной безопасности опасных производственных объектов, повлекшем по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью человека и крупного ущерба, повлекшем по неосторожности смерть двух и более лиц, Будаев О.В., Лобков T.B., Пайкин Д.И., признаны виновными в нарушении требований промышленной безопасности опасных производственных объектов, повлекшем по неосторожности смерть двух и более лиц. Преступления совершены в феврале 2016 года в г. Воркуте при обстоятельствах, изложенных в приговоре.

В кассационной жалобе, поданной в защиту Тимофеева М.Н., адвокат Косырев А.П. просит приговор и апелляционное постановление отменить, Тимофеева М.Н. по ч. 3 ст. 217 УК РФ оправдать.

Полагает, что Тимофеев М.Н. не причастен к совершению преступления.

Перечисляет фактические обстоятельства дела, указанные судом в приговоре.

По мнению защитника, заключение горно-технической экспертизы от 30.11.2017 не является относимым и допустимым доказательством.

Отмечает, что при исследовании данного заключения стороной обвинения были фактически озвучены показания свидетелей, представленные для изучения экспертам. Перечисляет фамилии свидетелей, чьи показания были предоставлены экспертам.

Указывает, что показания неявившегося свидетеля, данные на предварительном следствии, могут быть оглашены в суде только с согласия сторон, при условии, что обвиняемый на досудебных стадиях имел возможность их оспорить, Тимофеев М.Н. не имел такой возможности, перечисленные свидетели в судебное заседание, возможно и вызывались, но их показания в порядке ст. 281 УПК РФ не оглашались, правдивость их показаний не была проверена ни судом, ни сторонами, огласив заключение эксперта с показаниями свидетелей сторона обвинения нарушила требования ст. 281 УПК РФ. Считает, что при проведении экспертизы была дана оценка показаниям Акиничева А.А., Титкова В.И., Халиченко А.В., Федюкова Д.В. в качестве свидетелей, отмечает, их показания в качестве свидетелей не могли быть положены в основу приговора, так как впоследствии они стали обвиняемыми.

Обращает внимание на то, что судом не исследованы показания свидетелей, положенные в основу заключения экспертизы, кроме того, в основу заключения экспертизы положены показания подсудимых, полученные с нарушением требований УПК РФ.

По мнению защитника, суд должен был положить в основу приговора акт технического расследования аварии.

Указывает, что судами первой и второй инстанций не установлено фактическое место возникновения взрыва в СП «Шахта Северная», не установлена причинно-следственная связь между произошедшим взрывом и действиями Тимофеева М.Н.

Отмечает, что согласно акту технического расследования аварии была выдвинута версия о воспламенении метановоздушной смеси в Вентиляционном бремсберге 53-з пласта Мощного в районе бурстанка СБГ-1М, приводит содержание акта о причинах и механизме произошедшего взрыва. Полагает, что выводы, изложенные в акте, подтверждаются показаниями свидетеля Вид, который не смог сообщить, где находился эпицентр взрыва, сообщившего о том, что динамика развития аварии была непредсказуемая, полагавшего, что взрыв произошел на ВБ-53; свидетеля ФИО26, показавшего, что бурильщики могли приступить к работе на ВБ-52 на момент аварии; фотоснимками, сделанными заместителем министра МЧС России ФИО27, на которых видно, что после двух взрывов выработка ВБ-42-з находилась в минимально допустимых размерах, костровая крепь выполнила свои функциональные свойства, отсутствие контакта с элементами арочной крепи, боковыми породами является следствием ударной волны. Считает, что версия стороны защиты о причинах и механизме взрыва не опровергнута.

По мнению защитника, суд необоснованно отверг в качестве доказательств акт технического расследования аварии, заключение экспертной группы по установлению обстоятельств и причин аварии, акт дополнительного расследования причин аварии. Выражает несогласие с оценкой судами данных доказательств. Полагает, что суд для надлежащей оценки отвергнутых доказательств должен был устранить имеющиеся противоречия, допросить начальника Воркутинского отдела Государственной инспекции труда, руководителя Печорского управления Ростехнадзора, членов комиссии Павленко и Степанова. Обращает внимание на то, что Пайкин Д.И. не сообщал о своем воздействии на членов комиссии.

Отмечает, что суд должен установить не только факт нарушения специальных правил, но и наличие или отсутствие причинной связи между этим нарушением и наступившими последствиями, обосновать свои выводы, указать, в чем выразилось нарушение.

Обращает внимание на то, что суд апелляционной инстанции указал, что Тимофеев М.Н. не обязан был знать и изучать всю техническую документацию, регламентирующую процесс добычи угля в шахте, Отмечает, что Тимофеев М.Н. занимал должность директора шахты с 14.09.2015. перечисляет, что он должен был знать в соответствии с должностной инструкцией. Указывает, что суд апелляционной инстанции пришел к выводу о том, что Тимофеев М.Н. как директор шахты «Северная» осуществлял общее руководство предприятием.

Полагает, что судами не учтены должностные обязанности других руководителей, на которых непосредственно были возложены обязанности по соблюдению правил охраны труда, обеспечения соответствия производственного (технического) процесса требованиям правил и норм безопасности (заместителя директора по производству, главного инженера, помощника директора по охране труда, промышленной безопасности и производственному контролю, руководители служб и участков). Отмечает, что эксперты также не отнесли директора шахты Тимофеева М.Н. к лицам, допустившим нарушения и ответственным за их устранение.

Перечисляет пункты должностной инструкции Тимофеева М.Н., нарушение которых суд положил в основу выводов о виновности его в совершении преступления. Считает, что перечисленные в приговоре положения должностной инструкции выполнялись Тимофеевым М.Н. в полном объеме, свидетельствуют о том, что Тимофеев М.Н. выполнял только общее руководство шахтой.

Перечисляет нарушения требований инструкции по согласованию годовых планов развития горных работ, указанные в заключении комплексной горно-технической экспертизы, отмечает, что перечисленные нарушения не были вменены в вину Тимофееву М.Н., указывает, что также выявлены были иные нарушения, ответственным за которые Тимофеев М.Н. признан не был.

Полагает, что исходя из выводов акта технического расследования аварии, дополнительного акта, выводов комплексной горно-технической экспертизы Тимофеев М.Е. непричастен к совершению преступления.

По мнению защитника, был нарушен принцип презумпции невиновности.

Полагает, что суд апелляционной инстанции, уменьшив объем обвинения, необоснованно не применил свои же выводы к остальным пунктам обвинения.

Считает, что не имеется доказательств причастности Тимофеева М.Н. к совершению преступления ввиду отсутствия у него прямых полномочий по контролю за промышленной безопасностью, показания свидетелей основаны на предположениях, неверно установлено место возникновения взрыва.

В возражениях на кассационную жалобу государственный обвинитель Данилов С.С. полагает, что выводы суда о виновности Тимофеева М.Е. в совершении преступления подтверждаются достаточной совокупностью допустимых доказательств, судом дана надлежащая оценка исследованным доказательствам, нарушений требований УПК РФ допущено не было, действия осужденного квалифицированы правильно.

В кассационной жалобе, поданной в защиту Пайкина Д.И., адвокат Гречко Н.С. просит приговор и апелляционное постановление отменить.

Перечисляет фактические обстоятельства дела, указанные судом в приговоре.

Полагает, что суд апелляционной инстанции не обосновал свои выводы, оставил без внимания доводы стороны защиты.

Отмечает, что Пайкин Д.И. не признал вину в совершении преступления.

Утверждает, что Пайкин Д.И. невиновен в совершении преступления.

Указывает, что доводы стороны защиты не были указаны ни в приговоре, ни в апелляционном постановлении, они не были учтены судами, им не дана мотивированная оценка.

По мнению адвоката, Пайкин Д.И. осужден за действия главного инженера ФИО33, за которые он не должен отвечать. Отмечает, что Пайкин Д.И. не направлял в шахту ФИО28, тот был направлен в шахту ФИО33

Считает, что выводы суда о виновности Пайкина Д.И. в гибели людей во время третьего взрыва на шахте, являются домыслами, противоречат ситуационной экспертизе, которая не была отвергнута судами.

Отмечает, что в заключении ситуационной экспертизы, проведенной АО «Научно-исследовательский институт горно-спасательного дела» г. Кемерово Пайкин Д.И. не был включен в число лиц, виновных в гибели людей во время третьего взрыва.

Указывает, что судом не установлена причина взрыва, согласно заключению ситуационной экспертизы невозможно сделать вывод о месте и причине третьего взрыва. Обращает внимание на то, что свидетели показали, что третий взрыв невозможно было предусмотреть в том направлении, где он предположительно произошел.

По мнению защитника, выводы суда о причинах взрыва не являются достоверными, основаны на предположениях, не соответствуют фактическим обстоятельствам уголовного дела.

Полагает, что выводы суда, изложенные в приговоре, о том, какие именно нарушения допустил Пайкин Д.И., обоснованы неверным применением материального права, с ними необоснованно согласился суд апелляционной инстанции.

Считает, что суды проигнорировали показания свидетеля Дингеса об отсутствии оснований для отстранения людей, руководивших ликвидацией аварии. Полагает, что с учетом показания ФИО29, ФИО39 у Пайкина Д.И. не было оснований отстранять Титкова в качества ОРЛА. Отмечает, что у Пайкина Д.И. не было опыта в руководстве ликвидацией аварии.

Указывает, что многочисленными специалистами (перечисляет их) не было выявлено нарушений со стороны ФИО33

Приводит содержание показаний Пайкина Д.И. о том, чем он занимался после подписания ОП № 2 и до третьего взрыва. По мнению защитника, Пайкин Д.И., выполняя порученные ему штабом по ликвидации аварии задания, не мог физически отстранить ФИО33

Полагает, что суд необоснованно положил в основу приговора Приложения № 2 к Методическим рекомендациям о порядке составления планов ликвидации аварий при ведении работ в подземных условиях, а также План ликвидации аварии на первое полугодие 2016 года.

Отмечает, что на момент аварии действовал Приказ Ростехнадзора от 13.01.2015 № 5 «Об утверждении перечня нормативно-правовых актов и нормативных документов, относящихся к сфере деятельности Федеральной службы по экологическому и атомному надзору» П-01-01-2014. Приводит содержание указанных документов.

Полагает, что вышеуказанные Методические рекомендации не могут быть взяты за основу при определении виновности Пайкина Д.И., так как технические характеристики шахты «Северная» отличались от технических характеристик шахты, указанной в Методических рекомендациях.

Считает, что ссылки судов на то, что Пайкин Д.И. не отстранил Титкова от руководства ликвидацией аварии в порядке, предусмотренном разделом 4 вышеуказанного приложения № 2, противоречат вышесказанным Методологическим рекомендациям. Ссылаясь на рекомендации, указывает, что они не предусматривают право технического директора отстранить руководителя ликвидации аварии, это право принадлежит только главному инженеру.

Выражает несогласие с выводом суда о том, что главным инженером может быть главный инженер организации, в том числе технический директор ОАО «Воркутауголь», поскольку только данное ОАО имеет право на определение структуры штатного расписания.

Отмечает, что свидетели, причастные к составлению ПЛА, Вид С.Н., ФИО30, ФИО31 не слышали о вышеуказанных Рекомендациях, применяли только Инструкцию по составлению планов ликвидации аварий на угольных шахтах, утвержденную Приказом Ростехнадхора от 1.12.2011 № 681, суд проигнорировал данные показания свидетелей, не дал им надлежащей оценки.

Считает, что в угольных шахтах не могут применяться Рекомендации, применяется только инструкция, которая предписывает строго обязательные выполнения мероприятий, а методологические рекомендации просто рекомендуют мероприятия.

Указывает, что в заключении ситуационной экспертизы вышеуказанные Методологические рекомендации не упоминаются.

Делает вывод, что Методологические рекомендации не могут использоваться для обоснования виновности Пайкина Д.И. в части неисполнения обязанностей и не отстранения Титкова.

Ссылается на нормативно-правовые акты, касающиеся безопасности на угольных шахтах. Указывает, что ПЛА должен соответствовать требованиям, изложенным в вышеуказанной Инструкции по составлению планов ликвидации аварий.

Отмечает, что выявлено нарушение в ПЛА, которое не соответствует требованиям Инструкции.

Указывает, что ОАО «Воркутауголь», в том числе ее структурное подразделение шахта «Северная», - единая организация, технический директор АО «Воркутауголь» Пайкин Д.И. не может являться техническим директором вышестоящей организации, не имел право на отстранение руководителя ликвидации аварии, принятия на себя руководства ликвидацией аварии.

Обращает внимание на показания свидетеля ФИО31 который был разработчиком ПЛА, пояснившего, что Инструкция по составлению планов ликвидации аварий на угольных шахтах является единственной основой для составления ПЛА, должен быть в приложении в ПЛА заложен раздел «Технический директор вышестоящей организации», почему в приложение включен раздет «Технический директор АО», не знает, впоследствии ПЛА был изменен, суд не дал надлежащей оценки этим показаниям.

Полагает, что ПЛА в части раздела «технический директор АО», «обязанности лиц, участвующих в ликвидации аварий и порядок их действий» противоречит Инструкции, не может быть принят как доказательство.

Обращает внимание на то, что Пайкин Д.И. не был ознакомлен под роспись с приложением к ПЛА как технический директор, с приложениями был ознакомлен его заместитель ФИО36 А.В., Пайкин Д.И. не мог знать, что приложение составлено с грубым нарушением Инструкции.

По мнению защитника, указание судов на то, что Пайкин Д.И. не воспользовался своим правом на отстранение Титкова, не свидетельствует о допущенном им нарушении, поскольку обязанности отстранить Титкова не имелось.

Отмечает, что в заключении ситуационной экспертизы указано, что в 1-00 27.02.2016 был подготовлен и подписан Оперативный план № 2, мероприятия которого предусматривали изоляцию аварийного участка путем возведения 12 взрывоустойчивых перемычек.

Ссылается на п. 193 Устава ВГСЧ МСЧ России, в котором указано как локализовать и тушить очага пожара в выработанном пространстве или в другом труднодоступном месте, а также на необходимость привлечения НИИ и других специализированных организаций для выработки рекомендаций, прогнозов и проектных решений, анализирует данную норму.

Отмечает, что в вину Пайкина Д.И. вменено, что при подписании Оперативного плана № 2 для реализации выбранного способа тушения пожара не были привлечены научно-исследовательские и другие специализированные организации.

Считает, что место гибели работников от третьего взрыва не может быть отнесено к труднодоступному месту, поскольку оно было общедоступно для работников в части подъезда и подхода, в нем не было ни пожара, ни газа, ни дыма. Делает вывод, что суд необоснованно сослался на п. 1193 Устава.

Выражает несогласие с указанием суда на то, что стороны не оспаривают, что пожар происходил в труднодоступном месте, подлежал тушению в соответствии с п. 193 Устава, поскольку сторона защиты в суде первой инстанции приводила доводы и доказательства, опровергающие данные выводы, не была с ними согласна.

Отмечает, что в заключении ситуационной экспертизы отсутствует ссылка на п. 193 Устава, а в новом Уставе ВГСЧ 2018 года данный пункт отсутствует.

Указывает, что в ОП № 2 речь шла не о проектном решении тушения пожара, для которого необходимы соответствующие рекомендации, прогнозы, а об определенном промежутке работ, связанных с установкой изолирующих перемычек, после проведения изоляционных работ появилась бы необходимость определиться с новым объемом работ, для чего необходимо было бы составить новый оперативный план, об этом сказал и свидетель ФИО32, пояснивший также, что безопасные расстояния считает машина, об этом сообщал Лобков Л.В.

Выражает несогласие с оценкой судом ОП № 2.

Указывает, что суд посчитал, что Титков В.И., Лобков Л.В. и Пайкин Д.И. должны были и могли выполнить для предотвращения гибели людей действия, указанные при разработке рабочего проекта тушения подземного пожара на ОПО шахта «Северная» и оперативного плана № 5 по ликвидации аварии «взрыв» на шахте «Северная», выполненного в «СПб-Гипрошахт», несмотря на его утверждение 1.03.2016. Отмечает, что суд с учетом данного проекта, п. 193 Устава ВГСЧ сделал вывод о том, что шахта после первых двух взрывов должна была быть затоплена. Отмечает, что между вторым и третьим взрывом стоял вопрос не о затоплении шахты, а о проведении горноспасательных работ, связанных с чрезвычайной ситуацией на шахте.

Полагает, что суд необоснованно указал, что осужденные пытались спасти шахту «Северная» как имущество собственника шахты. Ссылается на ст. 22 ТК РФ, предусматривающую обязанность работника бережно относиться к имуществу работодателя, указывает, что осужденные как шахтеры желали спасти лучшую и крупную шахту.

Отмечает, что в день аварии министр МЧС издал приказ № 105 «Об организации оперативного реагирования на чрезвычайную ситуацию в г. Воркуте Республики Коми». Приводит содержание приказа. Указывает, что в приказе было принято решение о привлечении в г. Воркуту специалистов необходимого уровня для поддержки принятия решений для обеспечения управленческих решений, направленных на ликвидацию последствий чрезвычайной ситуации, была организована работа технического совета в зоне чрезвычайной ситуации и в ходе проведения горноспасательных работ, в г. Воркуту прибыли узкие специалисты МЧС, были привлечены лучшие эксперты РФ, Пайкин Д.И. присутствовал на освещении у министра МЧС, знал о прибытии в г. Воркуту соответствующих специалистов, поэтому вопрос о привлечении специалистов был снят с повестки, об участии специалистов, собранных министром МЧС, сообщил и свидетель ФИО32 - генеральный директор ФГУП «ВГСЧ», самый опытный практик по ликвидациям аварий, который также пояснил, что не имелось необходимости в период составления ОП № 2 в привлечении НИИ и других специализированных организаций.

Анализируя показания ФИО32, делает вывод, что действия Пайкина Д.И. являлись правильными.

Выражает несогласие с выводом суда о том, что запланированные ОП № 2 мероприятия по изоляции аварийного участка в нарушение п. 47 Устава ВГСЧ представляли угрозу жизни и здоровью людей от поражающих факторов ожидаемого взрыва.

Анализирует нормативно-правовые акты о безопасности в угольных шахтах.

Считает, что возведение взрывоустойчивых изолирующих сооружений являлось правильным методом тушения подземного пожара, соответствовало п. 492 ФНИП «Правила безопасности в угольных шахтах».

Полагает, что Устав ВГСЧ не имеет юридической силы, так как не был зарегистрирован в Министерстве Юстиции РФ. Отмечает, что приказ Министерства топлива и энергетики РФ и Федерального горного промышленного надзора России от 27.06.1997 № 175/107 «Об утверждении Устава ВГСЧ» в Минюст России на государственную регистрацию не поступал.

Излагает содержание показаний свидетеля ФИО32 о ликвидации аварии, о принятых решениях, а также о том, что распоряжения министра только о проведении поисковых работ фильтровались с целью безопасности ведения работ, все действия, которые были противодействием распоряжениям министра МЧС, были направлены на ведение в шахте работ максимально безопасным способом, с минимальным риском для спасателей, расчеты по безопасным расстояниям перемычек от 26.02.2016 он проверял, конструкция перемычек позволяет вести спасательные работы, предусмотреть третий взрыв было нельзя, он пришел со стороны, где было наиболее безопасно. Указывает, что расчеты признаны верными, люди находились на безопасном расстоянии. Отмечает, что у Пайкина Д.И. не было сомнений в расчетах по безопасным расстояниям изоляционных перемычек, которые легли в основу ОП № 2, при проведении экспертизы были получены аналогичные результаты.

Обращает внимание на то, что генеральный директор АО «Северсталь-менеджмент» ФИО34 поручил создать протокол технического совещания, поскольку министр настаивал на отправке людей в шахту для поисковых работ, что было опасно, он хотел убедить ФИО35 не давать приказ об отправке отделений в заведомо опасные зоны, признать работников, оставшихся в лаве, погибшими, об этом он сообщил до совещания министру, ФИО35 заявил, что не может прекратить операцию по поиску людей, признать их погибшими может только суд.

Считает, что выводы суда о том, что к вечеру 27.02.2016 на аварийном участке не осталось выживших шахтеров, спасательные мероприятия были перспективными, противоречат обстоятельствам дела.

Отмечает, что свидетельства о смерти потерпевших по решению Воркутинского городского суда были выданы только 4.03.2016, после третьего взрыва, до третьего взрыва по закону все считались живыми.

Полагает, что, если бы спасатели были выведены из шахты до третьего взрыва, их в дальнейшем по требованию родственников шахтеров обвинили бы в необоснованном прекращении спасательной операции, что является уголовно наказуемым.

Считает, что выводы судов о том, что после подписания плана № 2 и до момента взрыва 28.02.2016 велись не спасательные мероприятия, а шли подготовительные работы для возведения изоляционных перемычек, осуществлялась доставка материалов, контроль газовой ситуации, не соответствуют истинному положению дел.

Ссылаясь на показания ФИО32, заключение ситуационной экспертизы, делает вывод, что избежать повторных взрывов на шахте не представлялось возможным.

Полагает, что выводы суда о том, что Пайкин Д.И. достоверно знал, что для ликвидации аварии, произошедшей на шахте «Северная», продолжается применение оперативного плана №, предусматривающего ведение работ в горных выработках шахты «Северная» в условиях, опасных для жизни и здоровья людей, не подтверждаются доказательствами, в том числе показаниями ФИО32

Дает оценку показаниям свидетеля ФИО32, выражает несогласие с их оценкой судом. Отмечает, что Пайкин Д.И. не входил в число бывших коллег ФИО32

По мнению защитника, выводы суда о том, что данные о заседании Технического совета, сведения СМИ, видеоматериалы, в том числе видеозаписи совещений при министре РФ по ЧС, подтверждают, что Пайкиным и Лобковым неоднократно докладывалось об ухудшении газовой обстановки на аварийном участке и ожидании нового, более мощного взрыва, об угрозе для жизни и здоровья горноспасателей, не соответствуют действительности, поскольку Технического совета 20.07.2016 как такового не было, никто из работников не собирался, не докладывал, протокол Техсовета был составлен по приказу Ларина, чтобы убедить министра ФИО35 не посылать людей в опасную зону на исходящей струе, где шло ухудшение показателей по взрывоопасности, в дальнейшем документ утратил актуальность, поскольку министр заявил, что работы по спасению людей будут продолжены, данный документ был обнаружен при обыске кабинета Пайкина Д.И.

Утверждает, что Пайкин Д.И., работники ВГСЧ и МЧС неоднократно говорили на совещаниях, проводимых министром МЧС РФ Пучковым, о том, что возможен третий взрыв, пожарный участок надо срочно изолировать, речь шла об ухудшении ситуации и возможности взрыва на исходящей струе шахты, а он произошел там, где никто из специалистов не ожидал, - на поступающей струе, в 3,5 км. от ожидаемого места, считает неправомерным вывод о том, что Пайкин Д.И. достоверно знал, но, тем не менее, послал людей в опасное место.

Выражает несогласие с выводом суда об отсутствии доказательств непосредственного влияния должностных лиц органов государственной власти РК, ряда руководителей и сотрудников МЧС России, руководителей ВГСЧ и иных должностных лиц, находившихся на командном пункте, на ход ликвидации аварии, действия указанных должностных лиц не повлияли на принятые решения ОРЛА И РГСР и их доверенных лиц. Отмечает, что главным руководителем Правительственной комиссии и штаба по ликвидации аварии являлся министр МЧС ФИО35, все итоговые решения принимались им, в категоричном виде выдавались лицам, участвующим в ликвидации аварии, возражения не допускались, что подтверждается видеозаписями, министр во всех брифингах с участием СМИ сообщал, что поисково-спасательные работы продолжаются и будут продолжаться, именно министр был инициатором продолжения поисковых работ в эпицентре взрыва. Считает необоснованным вывод суда о том, что в период с 27 по 28.02.2016 аварийно-спасательные работы не велись, проводились работы по ликвидации аварии. Настаивает на том, что министр оказывал давление на членов комиссии. Отмечает, что Пучков в 2018 году был отстранен от должности министра МЧС. Полагает, что Пучков подлежал привлечению к уголовной ответственности.

Указывает, что в заключении ситуационной экспертизы Пайкин Д.И. не указан в качестве лица, виновного в смерти 5 работников ВГСЧ, 1 работника АО «Воркутауголь», причинении вреда здоровью 5 работникам АО «Воркутауголь» и 1 работнику ВГСЧ, судом не была установлена недостоверность выводов экспертизы.

Считает, что приговор не содержит мотивов, по которым суд не принял во внимание доводы Пайкина Д.И. и его защитника.

Полагает, что приговор и апелляционное постановление основаны на предположениях, неправильном применении норм права, доказательства виновности Пайкина Д.И. в совершении преступления отсутствуют, нарушен принцип презумпции невиновности, а также нарушены принципы и правила оценки доказательств.

Будаев О.В. в кассационной жалобе просит приговор отменить, оправдать его в связи с отсутствием в его действиях состава преступления.

Полагает, что в его действиях как горноспасателя отсутствует состав преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 217 УК РФ, так как они не явились причинами катастрофы на шахте, были направлены на спасение шахтеров уже после наступления катастрофических последствий, он не эксплуатировал опасные производственные объекты, не являлся субъектом преступления.

Выражает несогласие с тем, что объект преступления определен по закону, который не подлежал применению, так как в редакции закона 2018 года указано на нарушение иных, чем в старой редакции закона, норм, что требовало иного характера доказательств и способа доказывания.

Считает, что суд применил несуществующую норму права – Устав ВГСЧ, утвержденный в 1997 году, поскольку он не прошел регистрацию в Минюсте, не имеет юридической силы, носит лишь рекомендательный характер.

Полагает, что в период исполнения им своих должностных обязанностей не было и события какого-либо преступления, люди погибли от взрыва, случившегося по объективным природным, непредвиденным и непредотвратимым обстоятельствам.

Выражает несогласие с выводом суда о том, что он и другие лица предвидели неминуемый взрыв, считает, что суд указал, что он направил людей на неизбежную смерть, то есть совершил убийство с косвенным умыслом, а не неосторожное преступление.

Отмечает, что технический совет существовал только на бумаге, суд необоснованно положил в основу приговора протокол заседания технического совета. Указывает, что протокол был составлен с целью побуждения министра МЧС прекратить спасательные работы, вывести всех из шахты, затопить шахту. Обращает внимание на то, что межведомственный технический совет не имеет никаких административно-распорядительных или экспертных функций, является совещательно-рекомендательным органом.

Полагает, что перед экспертами при назначении ситуационной экспертизы поставлены юридические вопросы, в заключении экспертизы сделаны юридические выводы.

Выражает несогласие с выводом суда о том, что динамика развития газовой обстановки накануне взрыва 28.02.2016 была опасная, хотя все доказательства свидетельствуют об обратном и об отсутствии оснований для принятия иных решений, чем были приняты на командном пункте.

Считает необоснованным вывод суда о том, что были прекращены спасательные работы, не было смысла рисковать спасателями, поскольку приказа о прекращении спасательных работ не было, задачу спасения людей никто не отменял, возведение взрывоустойчивых изолирующих перемычек служило обеспечению безопасности горноспасателей.

Отмечает, что на командном пункте находились представители Генеральной прокуратуры РФ и Следственного Комитета России.

Полагает, что обвинительное заключение было составлено с нарушением требований УПК РФ, содержало противоречащие элементы. Отмечает, что в обвинительном заключении указано, что он преступно исполнял преступные распоряжения Лобкова, а Лобков преступно воспрепятствовал ему выполнять его (Лобкова) преступные распоряжения.

Лобков Л.В. в кассационной жалобе просит приговор и апелляционное постановление отменить, оправдать его в связи с отсутствием в его действиях состава преступления.

Полагает, что в его действиях нет состава преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 217 УК РФ, поскольку его деятельность не связана с эксплуатацией шахты, спасение шахтеров осуществлялось после произошедшей катастрофы.

По мнению осужденного, суд необоснованно применил УК РФ в редакции 2018 года, поскольку изменился объект преступления, что требовало иных доказательств, иного способа доказывания.

Считает, что Устав ВГСЧ, утвержденный в 1997 году, не имеет юридической силы, так как не был зарегистрирован в Минюсте.

Считает, что отсутствует событие преступления, поскольку гибель горноспасателей произошла от взрыва. Случившегося по объективным природным, никем не предвиденным и непредотвратимым обстоятельствам.

Выражает несогласие с выводами суда о том, что он предвидел неминуемый взрыв, фактически направил людей на верную гибель, то есть, по мнению осужденного, совершил убийство, а не неосторожное преступление.

Отмечает, что протокол заседания технического совета был составлен фиктивно, поскольку совет не заседал, целью его составлен было убедить министра прекратить спасательные работы, вывести всех из шахты, а потом шахту затопить.

Отмечает, что межведомственный технический совет является только совещательным органом.

Считает, что ситуационная экспертизы сделала юридические выводы по поставленным юридическим вопросам.

Полагает необоснованными выводы суда о динамике развития газовой обстановки накануне взрыва как опасной, так как все доказательства свидетельствуют о ее полной безопасности, отсутствии оснований для принятия иных решений.

Выражает несогласие с выводом суда о необходимости прекратить спасательные работы, так как в них не было смысла. Отмечает, что не было приказа о прекращении спасательных работ, задачу спасения людей никто не отменял, возведение изолирующих перемычек служило обеспечению безопасности горноспасателей.

Указывает, что на командном пункте находились представители Генеральной прокуратуры РФ и Следственного Комитета России.

Полагает, что обвинительное заключение было составлено с нарушением требований УПК РФ, содержало противоречащие элементы. Отмечает, что в обвинительном заключении указано, что он дал преступное распоряжение Будаеву, тот стал его выполнять, а он преступно не воспрепятствовал Будаеву выполнять его преступное распоряжение.

Проверив материалы уголовного дела, состоявшиеся судебные решения, изучив доводы кассационных жалоб, заслушав выступления лиц, участвующих в деле, суд находит кассационные жалобы не подлежащими удовлетворению.

В соответствии с ч. 1 ст. 401.15 УПК РФ основаниями отмены или изменения приговора, определения или постановления суда при рассмотрении уголовного дела в кассационном порядке являются существенные нарушения уголовного и (или) уголовно-процессуального закона, повлиявшие на исход дела.

Таких оснований не усматривается.

В обвинительном приговоре в соответствии с требованиями ст. 303 - 304, 307 - 309 УПК РФ указаны обстоятельства совершенных осужденными преступных деяний, установленные судом, проанализированы доказательства, обосновывающие вывод суда о виновности осужденных в содеянном, и мотивированы выводы относительно квалификации преступлений и назначенного наказания.

Содержание кассационных жалоб адвокатов и осужденных с приведением доводов о несогласии с приговором по существу сводится к изложению собственной оценки доказательств по делу, представляющейся им правильной и являющейся, по сути, их процессуальной позицией. Однако суд кассационной инстанции не исследует обстоятельства и не оценивает какие-либо доказательства, в связи с этим должен исходить из признания установленных судом первой инстанции фактических обстоятельств дела, проверяя в процессе кассационного производства лишь правильность применения и толкования нижестоящими инстанциями норм материального и процессуального права.

Выводы суда о виновности Тимофеева М.Н., Пайкина Д.И., Будаева О.В., Лобкова Л.В. в совершении преступлений, за которые они осуждены, вопреки утверждению в жалобах об обратном, подтверждаются совокупностью собранных и всесторонне исследованных доказательств по делу и соответствуют фактическим обстоятельствам совершения преступлений, установленным судом на основании анализа показаний потерпевших, свидетелей, письменных материалов дела, заключений экспертов и специалистов. Доказательства подробно приведены в приговоре и проанализированы.

Все собранные по делу доказательства были непосредственно исследованы в судебном заседании судом первой инстанции в соответствии с требованиями ст. 240 УПК РФ и им дана надлежащая оценка в соответствии с правилами, предусмотренными ст. 88 УПК РФ, с точки зрения их достаточности, полноты, допустимости и относимости к рассматриваемым событиям. Каких-либо существенных противоречий в доказательствах, которые были положены в основу приговора суда не имеется. Суд обосновал и мотивировал, почему положил в основу приговора одни доказательства и отверг другие.

Суд обоснованно положил в основу приговора заключение горно-технической экспертизы, оснований сомневается в правильности выводов которой у суда не было оснований. Данное доказательство соответствует критериям относимости и допустимости. Оглашение государственным обвинителем заключения экспертизы в полном объеме, в том числе оглашение данных, которые были исследованы в процессе проведения экспертизы, не противоречит закону. Доводы адвоката Косырева М.Н. о том, что оглашение заключения экспертизы явилось нарушением требований ст. 281 УПК РФ, являются несостоятельными, поскольку оглашалось и исследовалось именно заключение эксперта, именно этот документ был положен в основу приговора. При отсутствии ходатайств сторон у суда не было оснований для исследования показаний свидетелей, данных на предварительном следствии, которые были исследованы при проведении экспертизы, а также для вызова в суд иных свидетелей, о вызове и допросе которых стороны не ходатайствовали. Все ходатайства сторон, связанные с представлением доказательств, судом были рассмотрены и разрешены, решения суда были обоснованы и мотивированы.

Суд обоснованно критически отнесся к отчету Санкт-Петербургского горного университета о научно-исследовательской работе по геомеханическому состоянию и способу управления основной кровлей пласта «Мощный» в западном блоке шахты «Северная».

Суд проанализировал и дал надлежащую оценку акту технического расследования аварии, заключению экспертной группы по установлению обстоятельств и причин аварии, акту дополнительного расследования причин аварии, составленным специалистами Ростехнадзора, проанализировав данные доказательства, сопоставив их между собой и с другими доказательствами.

Вопреки доводам жалобы адвоката Гречко Н.С. суд проанализировал и дал надлежащую оценку показаниям свидетелей Пацикина, Дингеса, Хлыбова, Болотина, Ларина.

Все обстоятельства, подлежащие доказыванию в соответствии со ст. 73 УПК РФ, судом установлены, с приведением в приговоре мотивов принятого решения. Судом установлено место, время, причина произошедших взрывов, все объективные и субъективные признаки составов преступлений, за которые осуждены Будаев О.В., Лобков Л.В., Пайкин Д.И., Тимофеев М.Н. Вопреки доводам адвоката Косырева А.П., судом на основании исследованных доказательств были установлены причины произошедших взрывов на шахте. При установлении причин взрывов судом были проанализированы показания свидетелей, в том числе свидетелей ФИО26, Вида, письменные материалы дела, заключения экспертов, специалистов, в том числе акт технического расследования аварии. Выводы суда о причинах и местах взрывов (аварии) подтверждаются совокупностью исследованных доказательств, являются обоснованными и мотивированными.

Суд, проанализировав исследованные доказательства, в том числе должностные инструкции, указал, какие именно нарушения требований промышленной безопасности опасных производственных объектов были допущены каждым из осужденных с учетом занимаемых ими должностей, их полномочий, а также о наличии причинно-следственной связи между такими нарушениями и наступившими преступными последствиями. В том числе суд тщательно проанализировал должностные обязанности Тимофеев М.Н., указал, пришел к обоснованному выводу о том, что им были нарушены требования промышленной безопасности опасных производственных объектов, между этими нарушениями и наступившими преступными последствиями имеется прямая причинно следственная связь.

Вопреки доводам адвоката Гречко Н.С. суд установил виновность именно Пайкина Д.И. в нарушении требований промышленной безопасности опасных производственных объектов, которые повлекли преступные последствия. Доводы адвоката о том, что Пайкин Д.И. осужден за действия главного инженера ФИО33, являются несостоятельными. Вопреки доводам Гречко Н.С. исследованные судом доказательства подтверждают выводы суда о виновности Пайкина Д.И. в гибели людей во время третьего взрыва, заключение ситуационной экспертизы не опровергает обоснованные и мотивированные выводы суда. Доводы защитника о том, что Пайкин Д.И. не был ознакомлен с приложением к ПЛА как технический директор, не мог знать, что данное положение противоречит Инструкции, не опровергают обоснованные и мотивированные выводы суда о виновности Пайкина Д.И. в совершении преступления. Несостоятельными, противоречащими материалам дела являются доводы адвоката Гречко Н.С. о том, что место гибели работников от третьего взрыва не может быть отнесено к труднодоступному месту. Суд обосновал и надлежаще мотивировал свои выводы о том, что Пайкин Д.И. в нарушение требований нормативных и нормативно-правовых актов не привлек при подписании оперативного плана № 2 научно-исследовательские и другие специализированные организации. Издание министром МЧС приказа не освобождало Пайкина Д.И. от выполнения обязанностей по привлечению вышеуказанных организаций. Вопреки доводам защитника судами дана надлежащая оценка действиям и решениям лиц, связанных с принятием и выполнением оперативного плана № 2.

Вопреки доводам кассационных жалоб суд дал надлежащую оценку протоколу технического совещания, заключению ситуационной экспертизы. При назначении и проведении указанной экспертизы не было допущено нарушений требований УПК РФ.

Суд сделал обоснованный вывод о том, что после подписания плана № 2 и до момента взрыва 28.02.2016 велись не спасательные мероприятия, а шли подготовительные работы для возведения изоляционных перемычек, доставка материалов, контроль газовой ситуации, а также о том, что Пайкин Д.И. достоверно знал, что для ликвидации аварии, произошедшей на шахте «Северная», продолжается применение оперативного плана № 2, предусматривающего ведение работ в горных выработках шахты «Северная» в условиях, опасных для жизни и здоровья людей, являются обоснованными, мотивированными, подтверждаются исследованными доказательствами, приведенными в приговоре.

Адвокат указывает, что Пайкин Д.И. неоднократно говорил о возможностях третьего взрыва на шахте, что подтверждается имеющимися доказательствами, данное указание адвоката противоречит его доводам о том, что выводы суда о том, что Пайкин Д.И. знал о возможности третьего взрыва, но, тем не менее, послал людей в опасное место, являются необоснованными. Доводы Гречко Н.С. о том, что взрыв произошел в месте, где никто не предполагал возможность взрыва, не опровергают обоснованные и мотивированные выводы суда.

Суд правомерно, при отсутствии объективных сведений, указал, что нет доказательств непосредственного влияния должностных лиц органов государственной власти Республики Коми, ряда руководителей и сотрудников МЧС России, руководителей ВГСЧ и иных должностных лиц, находившихся на командном пункте, на ход ликвидации аварии, а также что действия указанных должностных лиц не повлияли на принятые решения ОРЛА и РГСР и их доверенных лиц.

Суды первой и второй инстанций пришли к обоснованному выводу о том, что Устав ВГСЧ, утвержденный приказом Минтопэнерго России № 175 и Госгортехнадзором России № 107 от 27.06.1997, нарушение требований которого при ликвидации аварии на шахте «Северная» инкриминировалось осужденным Лобкову, Будаеву и Пайкину, хотя и не был зарегистрирован в Минюсте РФ, являлся действующим и подлежащим обязательному применению нормативным актом, свое решение суды надлежаще обосновали и мотивировали. Также, суд первой инстанции обоснованно сослался на приложение № 2 к Методическим рекомендациям о порядке составления планов ликвидации аварий при проведении работ подземных условиях, утвержденным приказом Ростехнадзора, обосновано указал, что доводы о неприменимости данного документа к угледобывающей отрасли и ПЛА шахты «Северная» также опровергнуты «Научно-исследовательский институт горноспасательного дела», из письма которого следует, что Методические рекомендации раскрывают порядок разработки всех видов горнодобывающих предприятий, в связи с этим могут использоваться при решении вопросов по ликвидации аварий на угольных шахтах. Также суд правомерно указал, что данные Рекомендации и Инструкция, на которую ссылалась сторона защиты Пайкина Д.И., имеют равную юридическую силу, кроме того Инструкция по составлению ПЛА, акцент на которую сделал в своих показаниях Пайкин Д.И., утратила свою силу еще в 2016 году, после чего еще дважды перерабатывалась, в то время как Методические рекомендации продолжают свое действие в неизменном виде вплоть до настоящего времени.

Суд на основании исследованных доказательств, вопреки доводам жалоб адвокатов и осужденных Лобкова Л.В. и Будаева О.В., сделал обоснованный вывод о том, что динамика развития газовой обстановки накануне взрыва 28.02.2016 была опасной, имелась угроза повторного взрыва, в подтверждение выводов суд привел в приговоре совокупность доказательств.

Вопреки доводам жалоб, суд не указал на наличие умысла у Будаева О.В. и Лобкова Л.В., направленного на лишение жизни людей при направлении их в шахту.

Доводы адвоката Кухаренко С.В. о том, что спасатели могли не выполнять приказа о спуске в шахту, если полагали, что есть опасность для их жизни, не свидетельствуют о невиновности Будаева О.В. и Лобкова Л.В. в совершении преступлений.

Суд не допустил нарушений закона при оценке доказательств. Несогласие авторов жалоб с данной судом оценки доказательствам не является основанием для их переоценки.

Все доводы стороны защиты, в том числе о невиновности Будаева О.В., Лобкова Л.В., Пайкина Д.И., Тимофеева М.Н. были тщательно проанализированы судами обеих инстанций, обоснованно отвергнуты, суд мотивировал свои выводы, привел доказательства, их подтверждающие. Доводы кассационных жалоб о виновности иных лиц не опровергают обоснованные и мотивированные выводы суда о виновности осужденных в совершении преступлений.

Вопреки доводам жалоб Лобкова Л.В. и Будаева О.В. суд при описании совершенных ими преступных деяний, не допустил каких-либо противоречий, нарушений формальной логики.

Действия осужденных квалифицированы правильно, с учетом установленных на основании исследованных доказательств обстоятельств дела.

Суд обосновал свое решение о квалификации действий осужденных по ч. 3 ст. 217 УК РФ в редакции Федерального закона № 114-ФЗ от 23.04.2018. Вопреки доводам кассационных жалоб предмет доказывания при такой квалификации не изменился, не было нарушено право осужденных на защиту, применение законна в данной редакции не ухудшило их положение.

Доводы кассационных жалоб Будаева О.В. и Лобкова Л.В. о том, что они как горноспасатели не являются субъектом преступления, предусмотренного ст. 217 УК РФ, так как не эксплуатируют опасный производственный объект, являются несостоятельными. В соответствии с Федеральным законом № 116-ФЗ под промышленной безопасностью понимается состояние защищенности жизненно важных интересов личности и общества от аварий на таких объектах и последствий этих аварий. В целях обеспечения готовности к действиям по локализации и ликвидации последствий аварии эксплуатирующая опасный производственный объект организация обязана заключить с профессиональными аварийно-спасательными службами договоры на обслуживание. На ВГСЧ как профессиональную аварийно-спасательную службу возложена обязанность по обеспечению горноспасательного обслуживания такого объекта, выполнению работ по спасению людей, ликвидации последствий аварий, что является элементом эксплуатации.

Обвинительное заключение соответствует требованиям УПК РФ,

Судебное разбирательство проведено с соблюдением принципов состязательности и равноправия сторон. Каких-либо данных о том, что суд не создал необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав, не имеется. Все ходатайства сторон были рассмотрены и разрешены. Нет данных, свидетельствующих о неполноте судебного следствия, которое было окончено при согласии сторон. Судом не были нарушены принципы уголовного судопроизводства, в том числе принцип презумпции невиновности.

Наказание Будаеву О.В., Лобкову Л.В., Пайкину Д.И., Тимофееву М.Н. назначено в соответствии с требованиями ст. 60 УК РФ. При назначении наказания учтены характер и степень общественной опасности совершенных преступлений, данные о личности осужденных, влияние наказания на их исправление и условия жизни их семей, обстоятельства, смягчающие их наказание.

Все имеющие значение для назначения осужденным наказания обстоятельства судом были учтены.

Мотивы решения всех вопросов, касающихся назначения конкретного вида и размера наказания, в том числе назначения осужденным наказания без применения положений ст. 64УК РФ, в приговоре приведены. Оснований не согласиться с обоснованным и мотивированным решением суда не имеется.

Назначенное осужденным (с учетом апелляционного постановления) в соответствии с требованиями уголовного закона наказание является справедливым, оснований для его смягчения не имеется.

При рассмотрении дела в апелляционном порядке суд апелляционной инстанции в соответствии с требованиями ст. 389.9 УПК РФ проверил законность, обоснованность и справедливость приговора, дал надлежащую оценку всем изложенным в апелляционных жалобах стороны защиты доводам, в том числе аналогичным тем, что содержатся в настоящих кассационных жалобах, изложил в определении мотивы принятого решения согласно требованиям ст. 389.28 УПК РФ.

Каких-либо нарушений требований УПК РФ, судом апелляционной инстанции не допущено, каких-либо противоречивых выводов в апелляционном постановлении не содержится.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 401.14 УПК РФ, суд

постановил:

кассационные жалобы осужденных Будаева О.В., Лобкова Л.В., адвоката Косырева А.П. в защиту Тимофеева М.Н., адвоката Гречко Н.С. в защиту Пайкина Д.И. на приговор Воркутинского городского суда Республики Коми от 22.02.2022 и апелляционное постановление Верховного Суда Республики Коми от 7.11.2022 оставить без удовлетворения.

Председательствующий М.В. Нагуляк