Гражданский кодекс часть 1

рассмотрел в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционному представлению государственного обвинителя Ращектаевой И.П. и совместной апелляционной жалобе осужденной ФИО1 и адвоката Кухарева В.В. (с дополнением) на приговор Троицкого городского суда Челябинской области от 19 марта 2015 года, которым

ФИО1, родившаяся ***и, гражданка РФ, ранее не судимая,

осуждена по ч. 3 ст. 303 УК РФ к наказанию в виде лишения свободы на срок 3 года с лишением права занимать должности, связанные с расследованием уголовных дел, на срок 2 года; по ч. 2 ст. 303 УК РФ к наказанию в виде лишения свободы на срок 2 года с лишением права занимать должности, связанные с расследованием уголовных дел, на срок 2 года; по ч. 2 ст. 292 УК РФ к наказанию в виде лишения свободы на срок 2 года с лишением права занимать должности, связанные с расследованием уголовных дел, на срок 2 года; в соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний окончательно назначено наказание в виде лишения свободы на срок 4 года с лишением права занимать должности, связанные с расследованием уголовных дел, на срок 2 года; в соответствии со ст. 73 УК РФ назначенное наказание постановлено считать условным с испытательным сроком 2 года с возложением в период испытательного срока обязанностей: не менять постоянного места жительства без уведомления уголовно-исполнительной инспекции, ведающей исполнением наказания, являться на регистрацию в указанный орган 1 раз в месяц в срок, установленный инспекцией.

Мера пресечения в отношении ФИО1 не избиралась.

Заслушав доклад судьи Пудовкиной Я.С., выступление государственного обвинителя Украинской Л.В., поддержавшей доводы апелляционного представления, а также выступление осужденной ФИО1, поддержавшей доводы апелляционной жалобы, суд апелляционной инстанции

установил:

Приговором Троицкого городского суда Челябинской области от 19 марта 2015 года ФИО1 признана виновной в фальсификации доказательств по уголовному делу о тяжком преступлении следователем в период с 05 апреля 2012 года по 23 ноября 2012 года и в фальсификации доказательств по уголовному делу следователем в период с 10 декабря 2012 года по 25 января 2013 года.

Она же признана виновной в совершении в период с 10 декабря 2012 года по 25 января 2013 года служебного подлога, то есть во внесении должностным лицом в официальный документ заведомо ложных сведений из иной личной заинтересованности, повлекшем существенное нарушение охраняемых законом интересов общества и государства.

Преступления совершены в г. Троицке Челябинской области при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре.

В апелляционном представлении государственный обвинитель Ращектаева И.П. просит приговор отменить в связи с несоответствием выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, нарушением уголовно-процессуального закона, неправильным применением уголовного закона, а также несправедливостью приговора. Отмечает, что суд не применил принцип полного или частичного сложения наказаний по совокупности преступлений к дополнительному наказанию; посчитал назначенное наказание условным, тогда как дополнительное наказание не может исполняться условно. Утверждает, что назначение дополнительного наказания в виде лишения права занимать должности, связанные с расследованием уголовных дел, является некорректным, порождает неопределенность правового статуса осужденной и возможность произвольного исполнения этого наказания. Полагает, что ФИО1 необходимо назначить дополнительное наказание в виде лишения права занимать должности в правоохранительных органах, в том числе руководящие и связанные с расследованием уголовных дел, а также руководящие должности в государственных и муниципальных учреждениях. Кроме того, указывает, что суд недостаточно мотивировал своё решение о переквалификации действий ФИО1 с ч. 3 ст. 303 УК РФ на ч. 2 ст. 303 УК РФ по сфальсифицированному протоколу допроса Д..

В совместной апелляционной жалобе осужденная ФИО1 и адвокат Кухарев В.В. выражают несогласие с приговором. Отмечают, что приговор является незаконным и необоснованным в связи с несоответствием выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела: выводы суда не подтверждаются доказательствами, рассмотренными в судебном заседании, суд не учел обстоятельств, которые могли существенно повлиять на его выводы.

Обращают внимание на допущенную в приговоре ошибку при указании даты прекращения уголовного дела в отношении П. СБ., полагают, что препятствием для своевременного прекращения дела явилась не фальсификация показаний, а позднее установление отсутствия ущерба. Ссылаются на показания ФИО1 в ходе предварительного следствия и в суде, в которых она оценивает доказательства по уголовному делу в отношении П. СБ., в том числе показания свидетеля С. Ф.В. от 05 апреля 2012 года, при этом делают вывод о том, что у ФИО1 были основания для предъявления обвинения П. СБ. и не было необходимости фальсифицировать доказательства, чему суд не дал оценки. Отмечают наличие одинаковых ошибок в приговоре и в постановлении следователя о привлечении ФИО1 к уголовной ответственности, в том числе при изложении показаний С. Ф.В. от 05 апреля 2012 года. Оценивают данные показания. Отмечают, что показания С. Ф.В. от 03 сентября 2012 года не являются доказательствами по делу в отношении П. СБ. и не были указаны ФИО1 в обвинительном заключении. Полагают, что ссылка суда в приговоре на то, что ФИО1 исказила показания С. Ф.В. и подтвердила причастность П. СБ. к хищению одного из автомобилей КамАЗ, является несостоятельной. Утверждают, что оснований для прекращения уголовного дела в отношении П. СБ. не имелось, что подтверждается показаниями, в том числе свидетелей М. А.А. и Г. О.Р. Оспаривают законность оглашения показаний С. Ф.В. в судебном заседании при отсутствии согласия сторон.

Полагают, что за фальсификацию документов, не являющихся доказательствами, уголовной ответственности не наступает. В этой связи ссылаются на показания свидетеля М. Л.В. в суде, согласно которым существенных противоречий в показаниях С. Ф.В. на предварительном следствии и в судебном заседании не было.

Утверждают, что по делу П. СБ. все свидетели изменили показания в суде, сам П. СБ. на протяжении следствия давал признательные показания.

Обращают внимание на противоречия в выводах заключений эксперта и специалиста относительно исследования подписи С. Ф.В., которые не устранены судом.

Полагают, что при описании преступного деяния судом не указано место совершения преступления и не установлено лицо, с которым ФИО1 якобы вступила в преступный сговор. Указывают, что суд необоснован-

но отказал в ходатайстве ФИО1 о признании протокола осмотра служебного кабинета ФИО1 недопустимым доказательством. В связи с этим утверждают, что приговор в своей основе содержит предположения, положенные в основу обвинения, которые не подтверждаются объективными доказательствами по делу.

Ссылаются на то, что суд указал в приговоре о предъявлении П. СБ. окончательного обвинения 25-28 января 2013 года, тогда как 25 января 2013 года уголовное дело уже находилось у прокурора. Ссылаются на противоречия в показаниях П. СБ. о количестве допросов С. Ф.В., в показаниях М. А.А. о судебной перспективе уголовного дела в отношении П. СБ.

Оценивают показания свидетеля Д. A.M., данные им в судебном заседании, полагают, что в них имеются противоречия, в том числе по принадлежности ему подписей в других документах. Ссылаются на нарушения уголовно-процессуального закона при рассмотрении в суде уголовного дела в отношении П. СБ., выразившиеся в оглашении показаний представителя потерпевшего Д. A.M. до его допроса.

Утверждают, что у ФИО1 не было умысла на фальсификацию подписей Д. A.M. в протоколе его допроса, поскольку при отказе Д. A.M. от показаний о причинении вреда администрации района квалификация бы действий П. СБ. с учетом показаний С.А.И. не изменилась.

Обращают внимание на то, что некоторые доказательства по делу, в том числе заключения экспертов, протокол осмотра места происшествия, постановления о производстве выемки, протоколы выемки, постановления о получении образцов для сравнительного исследования, протокол получения образцов для сравнительного исследования, протокол осмотра документов, являются недопустимыми доказательствами.

Полагают, что заключения экспертов ЧелСЭ Минюста РФ не соответствуют уголовно-процессуальному закону и требованиям Федерального закона «О государственной судебной экспертизе».

Отмечают, что ФИО1 находилась в очередном отпуске в период времени, который включает в себя инкриминируемые ей преступления, следовательно, не являлась должностным лицом. Кроме того, отмечают, что должностная инструкция ФИО1 была утверждена руководителем следственного отдела 11 мая 2012 года, тогда как расследование уголовного дела в рамках своих полномочий она осуществляла с 11 марта 2012 года.

Оспаривают вывод суда о фальсификации подписей в документах на том основании, что Д. A.M. и С. Ф.В. отрицают факт принадлежности им подписей.

Делают вывод о том, что в суде не добыты допустимые и достоверные доказательства причастности ФИО1 ко всем преступлениям, суд не установил мотив, цель и умысел на совершение преступлений, предусмотренных ст. 303 УК РФ.

Указывают, что протокол ознакомления с постановлением о назначении экспертизы не относится к официальному документу, является промежуточным документом, самостоятельных юридических последствий не влечет, внесение в него любых сведений не образует состава преступления, предусмотренного ст. 292 УК РФ. Просят приговор отменить, производство по делу прекратить на основании п. 1 ч. 1 ст. 24 УПК РФ за отсутствием в деяниях событий преступлений.

В дополнениях к апелляционной жалобе осужденная ФИО1 и адвокат Кухарев В.В. просят учесть, что в протоколе судебного заседания от 25 февраля 2015 года неверно отражены показания подсудимой, (т.6 л.д. 30-41), а в постановлении о назначении судебного разбирательства по итогам предварительного слушания от 31 декабря 2014 года указано об участии защитника ФИО2 и о необходимости её участия в судебном заседании 14 января 2015 года, хотя фактически ФИО2 не участвовала в деле, также в постановлении указано об оставлении ФИО1 ранее избранной меры пресечения - подписки о невыезде, хотя мера пресечения ей не избиралась. Указывают, что в приговоре, вопреки требованиям п. 8 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 апреля 1996 года № 1 «О судебном приговоре», отсутствует анализ доказательств по каждому обвинению.

Утверждают, что в приговоре по всем преступлениям время совершения преступлений указано не точно, что лишило ФИО1 права на защиту от необоснованного обвинения.

Отмечают, что суд необоснованно заложил в приговор предположение о предварительном сговоре с неустановленным лицом.

Ссылаются как на доказательство невиновности ФИО1 на выводы заключений специалистов о том, что подписи от имени С. Ф.В. в протоколе от 03 сентября 2012 года выполнены С. Ф.В. и не представляется возможным решить вопрос о том, кем выполнены подписи от имени Д. A.M.

Указывают, что показания Д. A.M. противоречат показаниям свидетелей К.Н.В., П.М.С., Н. Е.А. и самой Тухватулиной Н.А. Утверждают, что дата допроса Д. A.M. судом так и не была установлена, при этом в деле имеются документы, содержащие его подписи, датированные 09 и 10 января 2013 года. Дают оценку показаниям Д. A.M. как непоследовательным и противоречащим материалам уголовного дела. Отмечают, что суд необоснованно указал на изъятие и уничтожение протокола допроса Д. A.M., не учел, что в указанный в приговоре временной промежуток совершения деяний ФИО1 могла и не являться должностным лицом. Оспаривают время приобщения сфальсифицированного протокола допроса к материалам дела, указанное в приговоре как с 10 декабря 2012 года по 25 января 2013 года, ссылаются на то, что, по мнению суда, данный протокол допроса был включен в перечень доказательств уже 10 января 2013 года. Полагают, что в связи с этим в выводах суда

имеются противоречия. Не соглашаются с отражением в приговоре последствий от действий, якобы допущенных ФИО1, полагая, что суд скопировал предъявленное ей обвинение.

По обвинению ФИО1 по ст. 292 УК РФ указывают, что в ходе судебного заседания не нашла своего подтверждения иная личная заинтересованность ФИО1 в совершении служебного подлога, её действия не повлекли существенного нарушения прав и законных интересов П. СБ., стороной обвинения не представлены бесспорные, достоверные и объективные доказательства, подтверждающие её виновность; суд не мотивировал, кто внёс заведомо ложные сведения, в какой официальный документ, какие права Д. A.M. были нарушены. Отмечают, что по протоколу ознакомления Д. A.M. с постановлением о назначении экспертизы возбуждены 2 уголовных дела - по ч. 3 ст. 303 УК РФ и ч. 2 ст. 292 УК РФ, эти преступления не образуют идеальную совокупность, при этом никакого решения по ч. 3 ст. 303 УК РФ в отношении ФИО1 по данному протоколу не принято.

Ссылаются на неточное отражение показаний ФИО1 в протоколе судебного заседания.

Указывают, что суд необоснованно включил протокол осмотра служебного кабинета ФИО1 в доказательства, подтверждающие её виновность, считают его недопустимым, поскольку осмотр проводился в отсутствие адвоката.

Оспаривают доказательственное значение заключения почерковедче-ской экспертизы от 17 апреля 2013 года, поскольку оно не являлось доказательством по делу ФИО1, не включено в обвинительное заключение, изготовлено в течение 3-х дней.

Оспаривают протокол осмотра документов от 23 октября 2013 года, оглашенные показания свидетеля С. Ф.В., показания П. СБ., свидетелей М. А.А., Г. О.Р., М. Л.В., Д. A.M., М. М.И., указывают на противоречия в них. Утверждают, что показания М. Л.В., М. М.И., К.Н.В. в приговоре искажены и не соответствуют протоколу судебного заседания.

Указывают, что вывод суда о заинтересованности ФИО1 в подлоге документов противоречит её показаниям, показаниям И. П.В., М. А.А. и другим доказательствам.

Полагают, что суд должен был принять во внимание заключение специалистов, заключение ЭКЦ ГУ МВД.

Ссылаются на положения о презумпции невиновности и указывают, что суд, при вынесении приговора, не учел обстоятельств, которые могли существенно повлиять на его выводы. Просят приговор отменить, постановление о назначении судебного разбирательства по итогам предварительного слушания от 31 декабря 2014 года, в котором отказано в удовлетворении ходатайств об исключении доказательств (т. 5 л.д. 220-222) и постановление об отказе в удовлетворении ходатайства об исключении доказательств (т. 6 л.д.

57-58) признать незаконными, дело производством прекратить на основании п. 1 ч. 1 ст. 24 УПК РФ за отсутствием в деяниях события преступления.

Проверив материалы уголовного дела, выслушав выступления сторон, обсудив доводы апелляционного представления и апелляционной жалобы, суд апелляционной инстанции не находит предусмотренных уголовно-процессуальным законом оснований для отмены судебного решения.

Уголовное дело рассмотрено судом с соблюдением требований ст.ст. 15, 16 УПК РФ в состязательном процессе, судебное следствие проведено в объеме, заявленном сторонами.

Судом установлено, что ФИО1 назначена на должность старшего следователя следственного отдела по г. Троицку СУ СК РФ по Челябинской области на основании приказа руководителя СУ СК РФ по Челябинской области № 52-к от 01 марта 2012 года (т. 5 л.д. 47).

В её производстве с 11 марта 2012 года по 10 января 2013 года находилось уголовное дело в отношении П. СБ., обвиняемого по ч.1 ст. 201 УК РФ (по факту злоупотребления полномочиями при реализации Г. А.С. автомобиля ***, государственный регистрационный знак ***), по ч. 1 ст. 201 УК РФ и ч. 3 ст. 160 УК РФ (по факту хищения и злоупотребления полномочиями при отчуждении токарного станка и автомобиля *** государственный регистрационный знак ***, и прицепа к нему), что подтверждается протоколом осмотра материалов уголовного дела в отношении П. СБ. (т. 2 л.д. 32-185).

Данное уголовное дело с утвержденным 25 января 2013 года обвинительным заключением было направлено в суд. Постановлением Октябрьского районного суда Челябинской области от 04 июля 2013, вступившим в законную силу, уголовное дело в отношении П. СБ. было прекращено за отсутствием состава преступления на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ.

Эти обстоятельства сторонами не оспариваются.

Кроме того, судом первой инстанции установлено, что ФИО1, расследуя в качестве следователя данное уголовное дело, сфальсифицировала доказательства - протокол допроса свидетеля С. Ф.В. от 03 сентября 2012 года как доказательство по уголовному делу о тяжком преступлении и протокол допроса представителя потерпевшего Д. A.M. от 09 января 2013 года, а также из иной личной заинтересованности внесла в протокол ознакомления представителя потерпевшего Д. A.M. с постановлением о назначении судебно-бухгалтерской экспертизы заведомо ложные сведения.

Именно эти обстоятельства оспариваются стороной защиты и осужденной ФИО1

ФИО1 вину в совершении преступлений не признала и показала, что доказательства не фальсифицировала, в протоколах допроса расписался сам Д. A.M., и расписалась сама С. Ф.В. Она их допросила и в протоколы записала те сведения, о которых ей сообщили С. Ф.В. и Д. A.M. Кроме того, 09 января 2013 года она ознакомила Д. A.M. с постановлением о назначении судебно-бухгалтерской экспертизы, Д. A.M. сам расписался в протоколе.

Выводы суда о виновности ФИО1 в совершении преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 303, ч. 2 ст. 303, ч. 2 ст. 292 УК РФ, вопреки доводам апелляционного представления и апелляционной жалобы, соответствуют фактическим обстоятельствам уголовного дела и основаны на всестороннем анализе совокупности доказательств, исследованных в ходе судебного разбирательства, которые суд оценил по правилам ст.ст. 17, 87, 88 и 307 УПК РФ, и подробно изложенных в приговоре.

Так, из показаний потерпевшего П. СБ. в суде следует, что уголовное дело в отношении него расследовала следователь ФИО1 В суде первой инстанции представитель потерпевшего Д. A.M. дал показания, которые противоречили его показаниям, данным в ходе предварительного следствия. После оглашения его показаний, данных следователю, Д. A.M. заявил, что таких показаний не давал, в протоколе допроса стоят не его подписи. Назначенная судом экспертиза подтвердила, что протокол допроса подписал не Д. A.M. Кроме того, при ознакомлении с материалами уголовного дела он (П. СБ.) заметил, что в протоколе допроса С. Ф.В., ранее работающей у него бухгалтером, стоят не её подписи.

Из оглашенных в судебном заседании в связи с неявкой показаний свидетеля С. Ф.В. следует, что её дважды допрашивали по уголовному делу в отношении П. СБ., один раз допрашивал мужчина, второй раз -женщина. В протоколе допроса от 05 апреля 2012 года её показания соответствуют тем, которые она давала следователю, подписи в протоколе выполнены ею. В протоколе допроса от 03 сентября 2012 года она не говорила следователю о том, что П. СБ. приобрел автомобиль для себя, т.к. не знала об этом, знала только о приобретении им токарного станка. Пояснила, что не уверена в том, что подписи в данном протоколе принадлежат ей.

Из показаний свидетеля Д. A.M. в суде следует, что по уголовному делу в отношении П. СБ. его допрашивали в качестве представителя потерпевшего один раз - в декабре 2012 года, выяснялся вопрос, существенный ли вред был причинен администрации района действиями П. СБ. Он (Д. A.M.) пояснил, что действиями П. СБ. ущерб

администрации района не причинен. Такие же показания он дал в судебном « заседании, после чего были оглашены его показания, данные в ходе предварительного следствия. Как следовало из этих показаний, действиями П. СБ. бюджету района был причинен существенный вред. Этих показаний он (Д. A.M.) не давал, в протоколе допроса стояли не его подписи. Кроме того, не его подписи стояли в протоколе ознакомления с постановлением о назначении экспертизы от 09 января 2013 года.

Согласно протоколу судебного заседания от 13 марта 2013 года, 26 июня - 04 июля 2013 года по уголовному делу в отношении П. СБ., обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 201, ч. 1 ст. 201, ч. 3 ст. 160 УК РФ, в ходе судебного заседания представитель потерпевшего Д. A.M. после обозрения протокола его допроса от 09 января 2013 года пояснил, что записанных в протоколе показаний следователю он не давал, в протоколе допроса от 09 января 2013 года подписи поставлены не им (т. 1 л.д. 109-110, 111-116).

Протокол допроса свидетеля С. Ф.В. от 03 сентября 2012 года, протокол допроса представителя потерпевшего Д. A.M. от 09 января 2013 года, протокол его ознакомления с постановлением о назначении экспертизы были предметом исследования экспертов, приобщены к делу в качестве вещественных доказательств (т. 3 л.д. 17-30, 36-42, 43-46, т. 1 л.д. 149-157).

Согласно заключению почерковедческой экспертизы № 510/2-1/1 от 28 мая 2014 года подписи от имени С. Ф.В. в протоколе её допроса от 03 сентября 2012 года выполнены одним лицом, но не С. Ф.В., а кем-то с подражанием её подлинным подписям, подпись от имени ФИО1 и рукописная запись «не имеется» выполнены ФИО1 (т. 3 л.д. 224-229).

Согласно заключению почерковедческой экспертизы № 77/04/13 от 17 апреля 2013 года подписи от имени Д. A.M. в протоколе его допроса от 09 января 2013 года и в протоколе его ознакомления с постановлением о назначении судебной экспертизы от 09 января 2012 года выполнены не самим Д.A.M., а другим лицом с подражанием подлинным подписям Д.A.M. (т. 1 л.д. 83-94).

Данное заключение эксперта, вопреки доводам апелляционной жалобы, обоснованно было учтено судом в качестве доказательства по делу, поскольку было исследовано в судебном заседании наряду с другими доказательствами.

Как следует из заключения эксперта ЭКЦ ГУ МВД России по Челябинской области № 1543 от 28 ноября 2013 года, подписи от имени Д.

A.M. в протоколе его допроса от 09 января 2013 года, вероятно, выполнены не Д.A.M., а другим лицом с подражанием какой-то его подписи (т. 3 л.д. 148-160).

Заключение повторной судебно-почерковедческой экспертизы № 58/2-1/1 от 16 апреля 2014 года подтверждает выводы заключений экспертов от 17 апреля 2013 года и 28 ноября 2013 года. Согласно данному заключению экспертов подписи от имени Д. A.M. в протоколе его допроса от 09 января 2013 года выполнены одним лицом, но не самим Д.A.M., а кем-то другим в необычных условиях, свидетельствующих о подражании подлинным подписям Д. A.M., подписи от имени ФИО1 и все рукописные записи в протоколе допроса Д. A.M. выполнены Тухватулиной Н.А. (т. 3 л.д. 170-182).

Эксперт в заключении № 342/2-1/4 от 14 февраля 2014 года установил, что тексты протокола допроса представителя потерпевшего Д. A.M. от 09 января 2013 года и протокола его ознакомления с постановлением о назначении судебной экспертизы от 09 января 2012 года выполнены с использованием одного и того же лазерного принтера (т. 3 л.д. 207-212).

Содержание перечисленных и других доказательств, в том числе показаний свидетелей М. А.А., Г. О.Р., М. Л.В., М. М.И., З. В.А., К.Н.В., П.М.С., Н. Е.А., И. П.В., К. А.Н., С.А.И., анализ данных доказательств подробно изложены в описательно-мотивировочной части приговора. При этом содержание показаний указанных свидетелей соответствует протоколу судебного заседания.

Вопреки доводам стороны защиты суд в соответствии с требованиями ст.ст. 87, 88 УПК РФ проверил и оценил все представленные ему доказательства, проанализировал их в приговоре и указал основания, по которым он принял вышеперечисленные доказательства, признанные им достаточными для постановления в отношении ФИО1 обвинительного приговора. Нарушений требований уголовно-процессуального законодательства при решении вопроса о допустимости и относимости представленных доказательств судом первой инстанции не допущено. Перечисленные в приговоре доказательства содержат исчерпывающие сведения относительно обстоятельств, имеющих значение для принятия правильного решения по делу.

Процедура возбуждения уголовных дел, соединенных впоследствии в одно производство, получения указанных выше доказательств в ходе предварительного следствия и исследования их в судебном заседании отвечает требованиям, предъявляемым уголовно-процессуальным законодательством.

У суда апелляционной инстанции нет оснований сомневаться в правильности выводов экспертов, проводивших судебно-почерковедческие экспертизы, результаты которых оспариваются стороной защиты. Все эксперты были предупреждены об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения, оснований сомневаться в их компетенции также не имеется. Выводы экспертов являются мотивированными и не вызывают сомнений в их обоснованности.

Вопреки доводам апелляционной жалобы протокол осмотра от 23 октября 2013 года уголовного дела в отношении П. СБ., истребованного из Октябрьского районного суда Челябинской области, в т. 2 на л.д. 32-35 составлен в соответствии с требованиями ст. 166 УПК РФ; в протоколе в силу ч. 1.1 ст. 170 УПК РФ указано о проведении осмотра без участия понятых, поскольку в ходе осмотра применено техническое средство - цифровой фотоаппарат. Результаты применения фотоаппарата - копия уголовного дела в отношении П. СБ. приобщена к материалам уголовного дела в отношении ФИО1 Содержание протокола осмотра, касающееся описания основных документов, находящихся в материалах уголовного дела, соответствует приобщенной к протоколу копии уголовного дела (т. 2 л.д. 36-185).

Осмотр кабинета следователя ФИО1 был проведен 03 июля 2014 года и.о. руководителя следственного отдела по г. Троицк СУ СК РФ по Челябинской области на основании поручения следователя в соответствии с требованиями ст.ст. 164, 176, 177 УПК РФ. Осмотр проводился без участия понятых с применением технических средств фиксации хода следственного действия - цифрового фотоаппарата. В осмотре принимала участие обвиняемая ФИО1, которая каких-либо пояснений в ходе следственного действия не давала, в ходе осмотра ничего изъято не было. По результатам осмотра был составлен протокол, соответствующий требованиям ст. 166 УПК РФ (т. 3 л.д. 2-6). Права ФИО1 в ходе осмотра нарушены не были.

По мнению суда апелляционной инстанции, протоколы выемки документов и протокол получения образцов для сравнительного исследования от 15 января 2014 года, оспариваемые стороной защиты, также соответствуют требованиям уголовно-процессуального закона. Выемки документов производились в соответствии с положениями ст. 183 УПК РФ и на основании вынесенных следователем постановлений, в описательной части которых перечислены документы, подлежащие изъятию, при этом в резолютивной части постановлений имеется ссылка о выемке документов, конкретно указанных в описательной части. В связи с этим доводы апелляционной жалобы о том, что при изъятии документов производилась не выемка, а обыск, являются несостоятельными, поскольку опровергаются материалами уголовного дела.

Отсутствие указания в протоколе выемки от 15 ноября 2013 года (т. 3 л.д. 14-16) на применение компьютера и принтера не является основанием для признания данного доказательства недопустимым.

Протокол получения у С. Ф.В. образцов для сравнительного исследования от 15 января 2014 года соответствует требованиям ч. 1 - ч. 9 ст. 166 УПК РФ. Разъяснение С. Ф.В. права делать в протоколе замечания подтверждается её собственноручной записью о том, что замечаний она не имеет.

Ссылка в постановлениях следователя о получении образцов для сравнительного исследования на положения ст. 37 УПК РФ, закрепляющие полномочия прокурора, не свидетельствует о незаконности указанных постановлений (т. 3 л.д. 75, 80, 85, 90, 95, 100, 105, 110, 115, 120).

Существенных противоречий в исследованных доказательствах, которые могли бы повлиять на выводы суда о виновности ФИО1 и квалификации её действий, вопреки доводам апелляционной жалобы, суд апелляционной инстанции не усматривает.

При этом на выводы суда о виновности ФИО1 и квалификации её действий не влияют субъективные предположения стороны защиты и самой ФИО1 о том, что П. СБ. был виновен в совершении инкриминируемых ему преступлений, а все свидетели в судебном заседании изменили показания. Суд первой инстанции при рассмотрении уголовного дела в отношении ФИО1, вопреки доводам апелляционной жалобы, не должен был давать юридической оценки действиям П. СБ., уголовное дело в отношении которого было прекращено, постановление о прекращении уголовного дела вступило в законную силу.

Заключения специалистов, приобщенные к материалам уголовного дела на основании ходатайства стороны защиты, были предметом исследования суда первой инстанции, содержание приобщенных документов подробно изложено в описательно-мотивировочной части приговора. Суд, не принимая во внимание данные документы, надлежащим образом мотивировал в приговоре свой вывод об этом. Суд апелляционной инстанции этот вывод разделяет и находит его правильным.

Доводы апелляционной жалобы о незаконном, без согласия сторон, оглашении показаний свидетеля С. Ф.В., данных ею в ходе предварительного следствия, являются несостоятельными. Решение об оглашении данных показаний было принято в судебном заседании после неоднократного вызова С. Ф.В., от которой поступила информация о невозможности явиться в суд из-за наличия двухмесячного ребенка, находящегося на грудном вскармливании, а также невозможности явиться в суд по причине болез-

ни ребенка. С учетом того, что территориальная подсудность уголовного дела была изменена по ходатайству самой ФИО1, а свидетель С. Ф.В. проживает на значительном расстоянии от суда, где рассматривалось уголовное дело, по мнению суда апелляционной инстанции, решение об оглашении показаний свидетеля С. Ф.В. было принято по причине чрезвычайного обстоятельства.

Вместе с тем показания свидетеля С. Ф.В. приняты во внимание судом с учетом всей совокупности других доказательств виновности осужденной.

Доводы осужденной ФИО1 о невиновности, изложенные и в апелляционной жалобе, опровергаются материалами уголовного дела и исследованными в суде доказательствами - показаниями свидетеля С. Ф.В. и Д. A.M., которые согласуются с заключениями экспертов о том, что подписи в протоколе допроса от 03 сентября 2012 года и 09 января 2013 года (соответственно) выполнены не ими, также не Д.A.M. выполнены подписи в протоколе ознакомления с постановлением о назначении судебно-бухгалтерской экспертизы от 09 января 2013 года.

При этом показания свидетелей стороны защиты К.Н.В., П.М.С., И. П.В., З. В.А., Н. Е.А., С.А.И., М. М.И. не опровергают факт фальсификации следователем Тухватулиной Н.А. протокола допроса свидетеля С. Ф.В. и представителя потерпевшего Д. A.M., а также не опровергают факт совершения Тухватулиной Н.А. служебного подлога. Данные свидетели сообщали о разных обстоятельствах, в частности: о допросе представителя потерпевшего Д.A.M. следователем ФИО1 в январе 2013 года, об установлении недостачи в МУП «***», о факте выдачи доверенности на имя Д. A.M.

Доводы стороны защиты о том, что показания свидетеля С. Ф.В. от 05 апреля 2012 года и 03 сентября 2012 года не имели противоречий, не влияют на правильность выводов суда о виновности осужденной в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 303 УК РФ, поскольку весь протокол допроса свидетеля С. Ф.В. от 03 сентября 2012 года является сфальсифицированным доказательством.

В соответствии с положениями ст. 38 УПК РФ следователь является должностным лицом, уполномоченным в пределах своей компетенции, предусмотренной УПК РФ, осуществлять предварительное следствие по уголовному делу.

Доводы апелляционной жалобы о том, что ФИО1 в период расследования уголовного дела не была аттестованным сотрудником, а 09

января 2013 года находилась в отпуске, следовательно, не являлась должно- v стным лицом, суд апелляционной инстанции находит несостоятельными, поскольку они противоречат материалам уголовного дела. Согласно приказу руководителя СУ СК РФ по Челябинской области № 52-к от 01 марта 2012 года ФИО1 была принята на службу и назначена на должность старшего следователя следственного отдела по г. Троицку СУ СК РФ по Челябинской области. С 11 марта 2012 года по 10 января 2013 года в её производстве находилось уголовное дело по обвинению П. СБ., которое она 10 января 2013 года вместе с обвинительным заключением направила прокурору (т. 2 л.д. 36-182).

В обязанности следователя входит сбор доказательств по делу в установленном законом порядке, за соблюдение которого он несет персональную ответственность. Из материалов настоящего дела следует, что следователь ФИО1, осуществляющая предварительное следствие по уголовному делу в отношении П. СБ., представила фальсифицированное доказательство по уголовному делу и фальсифицированное доказательство по уголовному делу о тяжком преступлении, что согласно ст. 303 УК РФ образует состав преступления, в связи с чем суд правильно, вопреки доводам апелляционного представления, квалифицировал её действия по ч. 2 ст. 303 УК РФ как фальсификация доказательств по уголовному делу следователем и по ч. 3 ст. 303 УК РФ как фальсификация доказательств по уголовному делу о тяжком преступлении следователем.

По смыслу уголовного закона под фальсификацией доказательств понимается, в том числе, и искусственное создание доказательств, независимо от того, являются ли они доказательствами обвинения или защиты, а также независимо от наступления каких-либо последствий и от целей его создания: осуждение лица, его оправдание, либо иная цель в соответствии с предусмотренным ст. 73 УПК РФ предметом доказывания.

Предметом фальсификации по делу, как правильно установлено судом, являются два доказательства - протокол допроса свидетеля С. Ф.В. от 03 сентября 2012 года и протокол допроса представителя потерпевшего Д.A.M. от 09 января 2013 года.

Преступления, предусмотренные ч. 2 ст. 303, ч. 3 ст. 303 УК РФ, инкриминируемые ФИО1, признаются оконченными с момента предъявления следователем указанных протоколов допросов для приобщения к материалам дела. В связи с этим довод апелляционной жалобы о том, что протокол допроса свидетеля С. Ф.В. не был представлен суду в качестве доказательств виновности П. СБ., является необоснованным.

Субъективная сторона преступлений характеризуется прямым умыслом. При этом мотивы и цели, которыми руководствовалась ФИО1, могли быть любыми и на квалификацию преступлений они не влияют.

Действия ФИО1 по ч. 2 ст. 292 УК РФ как служебный подлог, то есть внесение должностным лицом в официальный документ заведомо ложных сведений из иной личной заинтересованности, повлекшее существенное нарушение охраняемых законом интересов общества и государства, также квалифицированы судом верно.

По смыслу закона предметом преступления, предусмотренного ст. 292 УК РФ, является официальный документ, удостоверяющий факты, влекущие юридические последствия в виде предоставления или лишения прав, возложения или освобождения от обязанностей, изменения объема прав и обязанностей.

Протокол ознакомления представителя потерпевшего Д. A.M. с постановлением о назначении экспертизы является официальным документом, поскольку удостоверяет факт ознакомления лица с постановлением о назначении экспертизы, порождает определенные последствия, лицу разъясняются его права, предусмотренные ч. 2 ст. 198 УПК РФ, при этом лицо вправе заявить отвод эксперту или ходатайствовать о производстве экспертизы в другом экспертном учреждении, вправе ходатайствовать о внесении в постановление о назначении судебной экспертизы дополнительных вопросов эксперт.

Данный состав преступления является формальным, то есть признаётся оконченным с момента внесения в официальный документ ложных сведений, субъективная сторона преступления характеризуется прямым умыслом.

При описании преступного деяния ФИО1 суд указал, в чем заключалась её иная личная заинтересованность в совершении данного преступления - необходимость скрыть собственное упущение по службе.

Суд апелляционной инстанции соглашается с тем, что незаконные действия ФИО1 повлекли нарушение охраняемых законом интересов общества и государства, которые выразились в нарушении принципов законности, охраны прав и свобод человека в уголовном судопроизводстве, дискредитации авторитета следственных органов Следственного комитета РФ в целом как государственных органов, стоящих на защите прав и интересов лиц, потерпевших от преступлений, в формировании у граждан негативного мнения о должностных лицах правоохранительных органов, использующих свои должностные полномочия вопреки интересам службы, государства и общества.

Вопреки доводам апелляционной жалобы в предъявленном Тухватулиной Н.А. обвинении точно указано место совершения преступления - помещение следственного отдела по г. Троицк СУ СК РФ по Челябинской области. Это же место указано судом при описании преступных деяний Тухватулиной Н.А. Более того, в своём ходатайстве об изменении территориальной подсудности ФИО1 сослалась на место совершения преступлений в г. Троицке как на одно из оснований для изменения территориальной подсудности уголовного дела в отношении неё (т. 5 л.д. 161 -163).

По мнению суда апелляционной инстанции, судом правильно определен временной промежуток совершения фальсификации протокола допроса Д. A.M. и внесения заведомо ложных сведений в протокол об ознакомлении Д. A.M. с постановлением о назначении экспертизы, исходя из того, что обвинительное заключение по уголовному делу П. СБ. было утверждено 25 января 2013 года.

Указание суда при описании преступных действий ФИО1 о предварительном сговоре с неустановленным лицом на квалификацию действий ФИО1 не влияет, также как не влияет на правильность судебного решения и не свидетельствует о нарушении права на защиту указание в постановлении о назначении судебного заседания на извещение наряду с адвокатом по соглашению - адвоката по назначению, который, между тем, в судебном заседании не участвовал.

Как следует из протокола судебного заседания, судебное разбирательство проведено в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, с соблюдением принципа состязательности сторон. Суд предоставил стороне обвинения и стороне защиты равные возможности по предоставлению и исследованию доказательств, все заявленные ходатайства, вопреки доводам апелляционной жалобы, судом разрешены, необоснованных отказов стороне защиты в исследовании доказательств, которые могли иметь существенное значение для правильного разрешения уголовного дела, не имеется.

Замечания на протокол судебного заседания, содержащиеся в дополнении к апелляционной жалобе, судом первой инстанции рассмотрены с вынесением постановления, соответствующего требованиям ст. 260 УПК РФ.

Таким образом, соглашаясь с выводами суда первой инстанции о надлежащей квалификации действий осужденной и доказанности её вины в совершении преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 303, ч. 3 ст. 303, ч. 2 ст. 292 УК РФ, суд апелляционной инстанции не усматривает противоречий в приговоре суда, влекущих его отмену.

Вместе с тем суд апелляционной инстанции полагает необходимым внести в приговор изменения, исключить из описательно-мотивировочной

части указание о тяжком преступлении при описании преступного деяния по фальсификации протокола допроса Д. A.M., поскольку в этой части действия ФИО1 квалифицированы по ч. 2 ст. 303 УК РФ; в описательно-мотивировочной части приговора правильно указать дату прекращения уголовного дела в отношении П. СБ. «04.07.2013 года» вместо ошибочно указанной «07.04.2013 года».

Кроме того, приговор необходимо изменить в части назначенного осужденной наказания.

Так, при назначении ФИО1 наказания суд учел характер и степень общественной опасности содеянного, данные о личности виновной, обстоятельства, смягчающие наказание (совершение преступления впервые, наличие несовершеннолетних детей), влияние назначаемого наказания на исправление ФИО1

Суд назначил ФИО1 наказание в виде лишения свободы с лишением права занимать должности, связанные с расследованием уголовных дел, с применением ст. 73 УК РФ. При этом суд не указал, какое из назначенных наказаний должно исполняться условно, что повлекло бы неясности при исполнении приговора. Данное упущение может быть устранено путем внесения изменений в приговор в этой части при наличии апелляционного повода.

Кроме того, по смыслу закона при назначении наказания в виде лишения права занимать определенные должности в качестве основного или дополнительного вида наказания в приговоре должна быть указана определенная конкретными признаками категория должностей, на которую распространяется запрет. Суд первой инстанции не учел этого требования закона.

В этой связи суд апелляционной инстанции на основании ст. 389.18 УПК РФ полагает необходимым приговор изменить и назначить Тухватулиной Н.А. наказание в соответствии с требованиями закона.

При назначении виновной наказания суд апелляционной инстанции учитывает характер и степень общественной опасности содеянного, данные о личности виновной, обстоятельства, смягчающие наказание, отсутствие отягчающих наказание обстоятельств, влияние назначаемого наказания на исправление ФИО1 и на условия жизни её семьи.

Обстоятельствами, смягчающими наказание ФИО1, суд признаёт наличие у неё малолетних детей, совершение преступления впервые.

Оснований для применения в отношении ФИО1 положений ч. 6 ст. 15, ст. 64 УК РФ, исходя из конкретных обстоятельств дела, тяжести содеянного, данных о личности виновной, не усматривается.

По мнению суда апелляционной инстанции ФИО1 по всем преступлениям необходимо назначить наказание в виде условного осуждения к лишению свободы, кроме того назначить дополнительное наказание в виде лишения права занимать должности в правоохранительных органах, связанные с осуществлением функций представителя власти.

Согласно п.п. 7 п. 1, п. 4 Постановления Государственной Думы от 24 апреля 2015 года «Об объявлении амнистии в связи с 70-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов» женщины, имеющие несовершеннолетних детей, и условно осужденные подлежат освобождению от наказания.

Указанные пункты распространяются на условно осужденную ФИО1, являющуюся субъектом амнистии, соответственно она подлежит освобождению от назначенного наказания со снятием судимости.

Руководствуясь ст. 389.13, п. 9 ч. 1 ст. 389.20, ст.ст. 389.28, 389.33 УПК РФ, суд апелляционной инстанции

определил:

Приговор Троицкого городского суда Челябинской области от 19 марта 2015 года в отношении ФИО1 изменить:

- исключить из описательно-мотивировочной части указание о тяжком преступлении при описании преступного деяния по фальсификации протокола допроса Д. A.M.;

- в описательно-мотивировочной части указать дату прекращения уголовного дела в отношении П. СБ. «04.07.2013 года» вместо ошибочно указанной «07.04.2013 года»;

- назначить ФИО1 наказание по ч. 3 ст. 303 УК РФ в виде лишения свободы на срок 3 года с лишением права занимать должности в правоохранительных органах, связанные с осуществлением функций представителя власти, на срок 2 года; по ч. 2 ст. 303 УК РФ в виде лишения свободы на срок 2 года с лишением права занимать должности в правоохранительных органах, связанные с осуществлением функций представителя власти, на срок 2 года; по ч. 2 ст. 292 УК РФ в виде лишения свободы на срок 2 года с лишением права занимать должности в правоохранительных органах, связанные с осуществлением функций

представителя власти, на срок 2 года; на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путём частичного сложения наказаний назначить наказание в виде лишения свободы на срок 4 года с лишением права занимать должности в правоохранительных органах, связанные с осуществлением функций представителя власти, на срок 3 года; на основании ст. 73 УК РФ назначенное основное наказание считать условным, установить испытательный срок 2 года, возложить в период испытательного срока обязанности: не менять постоянного места жительства без уведомления специализированного государственного органа, осуществляющего контроль за поведением условно осужденного, ежемесячно являться в указанный орган для регистрации; дополнительное наказание исполнять самостоятельно;

- на основании п.п. 7 п. 1, п. 4 Постановления Государственной Думы от 24 апреля 2015 года «Об объявлении амнистии в связи с 70-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов» освободить ФИО1 от назначенного основного и дополнительного наказаний и снять с неё судимость.

В остальной части этот же приговор оставить без изменения, а апелляционное представление государственного обвинителя Ращектаевой И.П., апелляционную жалобу осужденной ФИО1 и адвоката Кухарева В.В. (с дополнением) - без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи