Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по иску ФИО1 к обществу с ограниченной ответственностью « Устра» о взыскании денежной суммы, уплаченной по договору, и др., поступившее по апелляционной жалобе ФИО1 на решение Калининского районного суда г. Чебоксары Чувашской Республики от 3 июня 2020 года.

Заслушав доклад судьи Нестеровой Л. В., выслушав объяснения представителя ФИО1- ФИО2, поддержавшего апелляционную жалобу, представителя общества с ограниченной ответственностью « Устра»- ФИО3, возражавшего против ее удовлетворения, судебная коллегия

у с т а н о в и л а :

ФИО1 обратился в суд с иском к обществу с ограниченной ответственностью « Устра» ( далее также- Общество), в котором просил взыскать денежную сумму, уплаченную по договору, в размере 1220000 рублей, компенсацию морального вреда в размере 50000 рублей, штраф за несоблюдение в добровольном порядке удовлетворения требований потребителя.

Требования мотивировал тем, что 16 мая 2018 года они ( стороны) подписали предварительный договор № 1, в соответствии с которым намеревались в будущем заключить основной договор купли- продажи квартиры ... на условиях, оговоренных в предварительном договоре.

Во исполнение условий договора № 1 он ( истец) передал ответчику в качестве задатка указанную выше сумму. Однако встречные обязательства, в том числе об освобождении жилого помещения от запрета регистрировать сделки, предоставить иную квартиру в случае невозможности снять запрет, Общество не исполнило, а право собственности на упомянутое жилое помещение определением арбитражного суда, вступившим в законную силу, признано за П.

В связи с этим он ( ФИО1) неоднократно обращался к ответчику с претензиями, в том числе 27 ноября 2019 года, в которых предложил Обществу расторгнуть предварительный договор и просил возвратить денежную сумму, уплаченную по этой сделке.

Ответчик требование о возвращении денежной суммы добровольно не исполнил, в связи с чем она, равно как и иные денежные суммы, подлежат взысканию в судебном порядке.

В судебное заседание ФИО1 не явился, а его представитель требования поддержал.

Третье лицо- ФИО4 иск не признал, ссылаясь на необоснованность, в том числе на то, что денежную сумму истец передавал по договору займа, а не по предварительному договору.

Представитель Общества в судебное заседание не явился, но в предыдущих судебных заседаниях иск не признал, ссылаясь на необоснованность, в том числе на несоразмерность штрафа последствиям нарушения обязательства.

Судом принято указанное решение, которым постановлено в удовлетворении исковых требований ФИО1 к Обществу о взыскании денежной суммы в размере 1220000 рублей, компенсации морального вреда, штрафа отказать.

На это решение истец подал апелляционную жалобу на предмет отмены по мотивам незаконности и необоснованности. В апелляционной жалобе он ссылается на то, что наличие предварительного договора № 1 от 16 мая 2018 года, совершенного между ними ( сторонами), ни ответчик, ни ФИО4 не оспаривали. Этот факт подтверждается и письменными доказательствами, имеющимися в деле, в связи с чем отсутствие подлинника данной сделки основанием для отказа в иске не является.

Кроме того, договор, по которому стороны обязуются в будущем заключить договор купли- продажи квартиры, государственной регистрации, как ошибочно указал районный суд, не подлежит.

Изучив дело, рассмотрев его в пределах доводов апелляционной жалобы, обсудив эти доводы, признав возможным рассмотрение дела в отсутствие остальных лиц, участвующих в деле, судебная коллегия приходит к следующим выводам.

Разрешая спор, суд первой инстанции среди прочего исходил из того, что договор № 1 от 16 мая 2018 года, поименованный предварительным, по сути, является договором купли- продажи недвижимости с условием о предварительной оплате. Следовательно, денежная сумма, переданная по такой сделке, к задатку не относиться, но может быть признана денежной суммой, уплаченной за квартиру. Однако договор купли- продажи квартиры должен быть совершен в письменной форме и подлежит государственной регистрации, но такая сделка сторонами настоящего дела не заключена.

Кроме того, оригинал предварительного договора или его копия, заверенная надлежащим образом, равно как и иные платежные документы, подтверждающие передачу денег по договору № 1 от 16 мая 2018 года, ФИО1 суду не представил, в связи с чем допустимых доказательств, подтверждающих данный факт, в настоящем деле нет.

Отказывая в иске по данным основаниям, районный суд не учел следующее. Согласно ч. 1, 2 ст. 71 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации ( далее также- ГПК РФ) письменными доказательствами являются содержащие сведения об обстоятельствах, имеющих значение для рассмотрения и разрешения дела, в том числе акты, договоры, справки, деловая корреспонденция, иные документы и материалы, выполненные в форме цифровой, графической записи.

Письменные доказательства представляются в подлиннике или в форме надлежащим образом заверенной копии. Подлинные документы представляются тогда, когда обстоятельства дела согласно законам или иным нормативным правовым актам подлежат подтверждению только такими документами, когда дело невозможно разрешить без подлинных документов или когда представлены копии документа, различные по своему содержанию.

Как указывалось, ФИО1 просит взыскать 1220000 рублей, ссылаясь на то, что они переданы ответчику во исполнение обязательств, вытекающих из предварительного договора № 1 от 16 мая 2018 года, впоследствии расторгнутого ввиду неисполнения Обществом его условий.

В подтверждение этих объяснений он среди прочего представил копию указанного договора, поименованного предварительным договором купли- продажи квартиры, подписанного от имени Общества, поименованного продавцом, а также от имени ФИО1, поименованного покупателем ( далее также- договор № 1 от 16 мая 2018 года).

Эта копия никем не заверена, поскольку, по утверждениям истца, оригинал сделки он передал ответчику.

При этом из этого договора следует, что указанные стороны обязуются заключить в будущем ( не позднее 5 дней после снятия запрета регистрации, установленного на основании определения Арбитражного Суда Чувашской Республики-Чувашии от 9 февраля 2017 года) основной договор купли- продажи квартиры ... площадью ... кв. метра с кадастровым номером ..., расположенной на 4 этаже, на условиях, оговоренных в этом предварительном договоре.

Данная квартира на праве собственности принадлежит продавцу, о чем соответствующая запись внесена в Единый государственный реестр прав на недвижимое имущество и сделок с ним.

Цена, по которой продается квартира, составляет 1220000 рублей, которые покупатель передал продавцу в момент подписания данного договора в качестве задатка за упомянутую квартиру.

Продавец также взял на себя обязательство освободить квартиру от указанного запрета. В случае невозможности сделать это в течение 3 лет со дня заключения этого договора, продавец обязуется в течение 3 календарных дней предоставить покупателю другую квартиру, количеством комнат и площадью не менее квартиры, указанной выше ( п. 4. 3 договора). Кроме того, в случае невыполнения продавцом обязательств по договору он обязуется найти покупателю другую аналогичную квартиру в соответствии с п. 4. 3 договора.

Представитель Общества требования истца о взыскании 1220000 рублей не признал, в том числе по мотивам того, что копия договора, к тому же не подписанного директором этого юридического лица, не может служить надлежащим доказательством, подтверждающим передачу истцом денег ответчику.

Вместе с тем указанный представитель признал, что оригинал договора № 1 от 16 мая 2018 года ФИО1 передал Обществу, но он уничтожен ( порван) после того, как истец написал расписку об отсутствии претензий. А это значит, что с момента написания данной расписки обязательства ответчика перед ним ( ФИО1) прекращены.

По поводу договора № 1 от 16 мая 2018 года в суде первой инстанции объяснения дал и ФИО4- заместитель директора Общества по правовым вопросам, привлеченный к участию в настоящем деле в качестве третьего лица. Из них следует, что 31 октября 2019 года по просьбе директора он ( третье лицо) встретился в кафе с ФИО1, работавшим в Обществе по трудовому договору, чтобы разобраться с указанным предварительным договором.

На этой встрече истец передал ему ( ФИО4) упомянутый договор, оформленный в письменной форме, объяснив, что деньги по нему он ( ФИО1) не вносил, поэтому его ( договор) можно уничтожить ( порвать), что и было сделано. Тогда же истец написал заявление об отсутствии претензий, а он ( ФИО4) передал ему соглашение о расторжении договора № 1 от 16 мая 2018 года, которое принес с собой. Однако ФИО1 смутил тот факт, что в тексте данного соглашения имелось указание о том, что деньги он ( истец) получил, из- за чего подписывать этот документ ФИО1 отказался.

Кроме того, ФИО4 указал, что договор № 1 от 16 мая 2018 года истец подписал у директора вместе с другими документами, воспользовавшись тем, что руководитель Общества подписывал документы, не читая их.

При этом ни представитель ответчика, ни ФИО4 о несоответствии договора № 1 от 16 мая 2018 года, представленного истцом в виде незаверенной копии, содержанию оригинала данного документа не заявили, подлинник этого договора либо его копию, отличающуюся от договора № 1 от 16 мая 2018 года, имеющегося в настоящем деле, не представили.

Согласно ч. 1 ст. 68 ГПК РФ объяснения сторон и третьих лиц об известных им обстоятельствах, имеющих значение для правильного рассмотрения дела, подлежат проверке и оценке наряду с другими доказательствами.

А именно в силу ч. 1- 7 ст. 67 ГПК РФ суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств, с точки зрения их относимости, допустимости, достоверности каждого доказательства в отдельности, а также достаточности и взаимной связи доказательств в их совокупности.

При этом никакие доказательства для суда не имеют заранее установленной силы. Результаты оценки доказательств суд обязан отразить в решении, в котором приводятся мотивы, по которым одни доказательства приняты в качестве средств обоснования выводов суда, другие доказательства отвергнуты судом, а также основания, по которым одним доказательствам отдано предпочтение перед другими.

При оценке документов или иных письменных доказательств суд обязан с учетом других доказательств убедиться в том, что такие документ или иное письменное доказательство исходят от органа, уполномоченного представлять данный вид доказательств, подписаны лицом, имеющим право скреплять документ подписью, содержат все другие неотъемлемые реквизиты данного вида доказательств.

При оценке копии документа или иного письменного доказательства суд проверяет, не произошло ли при копировании изменение содержания копии документа по сравнению с его оригиналом, с помощью какого технического приема выполнено копирование, гарантирует ли копирование тождественность копии документа и его оригинала, каким образом сохранялась копия документа.

Суд не может считать доказанными обстоятельства, подтверждаемые только копией документа или иного письменного доказательства, если утрачен и не передан суду оригинал документа, и представленные каждой из спорящих сторон копии этого документа не тождественны между собой, и невозможно установить подлинное содержание оригинала документа с помощью других доказательств.

Применительно к спорной ситуации приведенные положения гражданского процессуального закона означают, что вышеуказанные объяснения лиц, участвующих в деле, равно как и копия договора № 1 от 16 мая 2018 года, подлежат оценке в совокупности с другими доказательствами с точки зрения их относимости, допустимости, достоверности каждого доказательства в отдельности, а также достаточности и взаимной связи доказательств в их совокупности. При этом письменный договор, представленный в форме незаверенной копии, только по мотиву отсутствия его оригинала или заверенной копии из числа надлежащих доказательств может быть и не исключен, если факт совершения сделки подтверждается совокупностью иных допустимых доказательств, представленных суду.

В частности в настоящем деле имеется расписка от 31 октября 2019 года, выданная третьим лицом- ФИО4, из которой следует, что он ( ФИО4) получил от ФИО1, а последний передал первому оригиналы договоров, в том числе договора № 1 от 16 мая 2018 года.

В этот же день, а именно 31 октября 2019 года ФИО1 обратился к Обществу с письмом, в котором указал, что просит, в том числе договор № 1 от 16 мая 2018 года, считать расторгнутым, претензий не имеет.

Что касается соглашения от 31 октября 2019 года, на которое ссылался ФИО4, то оно поименовано соглашением о расторжении предварительного договора купли- продажи квартиры № 1 от 16 мая 2018 года, и оформлено от имени Общества- продавца и ФИО1- покупателя.

Данное соглашение руководитель Общества подписал, его подпись скреплена печатью этого юридического лица, а подпись истца в нем действительно отсутствует.

В названном документе помимо прочего указывается, что стороны пришли к соглашению расторгнуть договор № 1 от 16 мая 2018 года о купле- продаже квартиры ... площадью ... кв. метра с кадастровым номером ..., расположенной на 4 этаже.

Взаимные обязательства сторон по указанному договору считаются прекращенными со дня подписания данного соглашения. Каких- либо претензий по предварительному договору или в связи с расторжением предварительного договора стороны друг к другу не имеют.

Кроме того, в этом документе дословно указывается, что, подписывая данное соглашение, покупатель подтверждает получение задатка от продавца в размере 1220000 рублей.

Оценив изложенные доказательства в их совокупности в соответствии с правилами оценки доказательств, предусмотренных в ст. 67 ГПК РФ, суд апелляционной инстанции приходит к выводам, что они с достаточностью и достоверностью свидетельствуют о подписании ответчиком ( как продавцом) и истцом ( как покупателем) договора № 1 от 16 мая 2018 года, составленного в письменной форме в виде одного документа, на условиях, указанных в копии данной сделки, представленной ФИО1 А районный суд, разрешая спор, ошибочно исходил из того, что в спорной ситуации договор № 1 от 16 мая 2018 года между сторонами настоящего дела не заключен.

В силу положений п. 1, 4, 6 ст. 429 ГК РФ по предварительному договору стороны обязуются заключить в будущем договор о передаче имущества, выполнении работ или оказании услуг ( основной договор) на условиях, предусмотренных предварительным договором.

В предварительном договоре указывается срок, в который стороны обязуются заключить основной договор. Если такой срок в предварительном договоре не определен, основной договор подлежит заключению в течение года с момента заключения предварительного договора.

Обязательства, предусмотренные предварительным договором, прекращаются, если до окончания срока, в который стороны должны заключить основной договор, он не будет заключен либо одна из сторон не направит другой стороне предложение заключить этот договор.

Вместе с тем в силу ст. 431 ГК РФ при толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений. Буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом.

Если указанные правила не позволяют определить содержание договора, должна быть выяснена действительная общая воля сторон с учетом цели договора. При этом принимаются во внимание все соответствующие обстоятельства, включая предшествующие договору переговоры и переписку, практику, установившуюся во взаимных отношениях сторон, обычаи, последующее поведение сторон.

Таким образом, из ст. 429, 431 ГК РФ, разъяснений, содержащихся в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 25 декабря 2018 года № 49 « О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации о заключении и толковании договора», следует, что независимо от наименования договора и его сторон необходимо устанавливать действительное содержание сделки исходя как из буквального значения содержащихся в нем слов и выражений, так и из существа сделки с учетом его предмета и условий, прав и обязанностей сторон, их ответственности, а также действительной общей воли сторон, цели договора и фактически сложившихся отношений сторон.

В зависимости от этого решить, из какого вида обязательства вытекают спорные правоотношения, каким законом они регулируются.

При этом договор, поименованный как предварительный, в соответствии с которым стороны обязуются заключить в будущем на предусмотренных им условиях основной договоро продаже имущества, но устанавливающий обязанность приобретателя имущества до заключения основного договора уплатить цену имущества или ее часть, следует квалифицировать как основной договор купли- продажи с условием о предварительной оплате. Правила ст. 429 ГК РФ к такому договору не применяются.

Представитель Общества утверждает, что надлежащие доказательства, подтверждающие передачу истцом спорной денежной суммы ответчику, в настоящем деле нет.

Между тем условия договора № 1 от 16 мая 2018 года подлежат толкованию в соответствии с вышеуказанными правилами. При этом из слов и выражений, примененных сторонами в его тексте, следует, что 1220000 рублей ФИО1 передал ответчику в момент подписания данного договора.

Кроме того, передача денег подтверждается письменным документом, поименованным соглашением от 31 октября 2018 года о расторжении предварительного договора купли- продажи квартиры № 1 от 16 мая 2018 года, в котором, как указывалось выше, в части денежных расчетов дословно изложено: « … Подписывая данное соглашение, покупатель подтверждает получение задатка от продавца в размере 1220000 рублей».

Применение данной формулировки в контексте с остальными условиями, изложенными в названном документе, однозначно свидетельствует о том, что ответчик указанную денежную сумму во исполнение условий договора № 1 от 16 мая 2018 года получил и возвращает его истцу в связи с расторжением данной сделки. Иное толкование означало бы, что Общество возвращает ФИО1 денежную сумму, не полученную от него ( истца).

Таким образом, подписав документ, поименованный соглашением, скрепив подпись печатью юридического лица, руководитель Общества тем самым получение ответчиком от ФИО1 спорной денежной суммы подтвердил. Что касается отсутствия в нем ( соглашении от 31 октября 2018 года) подписи истца, то данное обстоятельство вышеуказанный вывод не опровергает, т. к. совершение между ними ( сторонами) договора № 1 от 16 мая 2018 года и факт передачи денег Обществу в названной сумме истец не оспаривает.

Следовательно, доказательствами, имеющимися в настоящем деле, с достаточностью и достоверностью подтверждено, что ФИО1 заплатил ответчику за квартиру в момент заключения договора № 1 от 16 мая 2018 года. При таких обстоятельствах исходя из законоположений, приведенных выше, данный договор, хотя и поименован предварительным, но по своей правовой природе таковым не является, а относится к договору продажи недвижимости, поскольку в силу п. 1 ст. 549 ГК РФ именно по договору купли- продажи недвижимого имущества ( договору продажи недвижимости) продавец обязуется передать в собственность покупателя, в том числе квартиру.

Районный суд, установив, что спорные правоотношения вытекают из договора купли- продажи квартиры, среди прочего пришел к выводу и о том, что в соответствии с положениями п. 2 ст. 558 ГК РФ требуется государственная регистрация такой сделки.

Данная норма действительно предусматривает, что договор продажи квартиры подлежит государственной регистрации и считается заключенным с момента такой регистрации.

Между тем п. 2 ст. 558 ГК РФ подлежит применению в совокупности и в системном толковании с положениями ч. 1, 8 ст. 6 Федерального закона от 30 декабря 2012 года № 302- ФЗ " О внесении изменений в главы 1, 2, 3 и 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации", согласно которым правила о государственной регистрации сделок с недвижимым имуществом, содержащиеся в ст. 558, 560, 574, 584 ГК РФ, не подлежат применению к договорам, заключаемым после дня вступления в силу указанного Федерального закона № 302- ФЗ, т. е. к договорам купли- продажи жилого помещения, заключенным после 1 марта 2013 года.

Следовательно, вывод суда первой инстанции о том, что договор № 1 от 16 мая 2018 года подлежал государственной регистрации, основан на неправильном применении норм материального права.

ФИО1 указывает, что возможность передачи ему квартиры в соответствии с условиями договора № 1 от 16 мая 2018 года утрачена, поскольку право собственности на нее признано за другим лицом, в связи с чем данная сделка расторгнута, но денежную сумму в размере 1220000 рублей в связи с расторжением договора ответчик добровольно не возвращает.

В силу п. 1 ст. 452 ГК РФ соглашение о расторжении договора совершается в той же форме, что и договор, если из закона, иных правовых актов, договора или обычаев не вытекает иное.

Эта норма подлежит применению во взаимосвязи и в системном толковании с п. 1 ст. 160, п. 2 и 3 ст. 434, п. 3 ст. 438 ГК РФ, в соответствии с которыми письменная форма считается соблюденной и тогда, когда договор заключается путем обмена документами посредством почтовой, телеграфной, телетайпной, телефонной, электронной или иной связи, позволяющей достоверно установить, что документ исходит от стороны по договору, а также при акцепте оферты, а именно при совершении лицом, получившим оферту, в срок, установленный для ее акцепта, действий по выполнению указанных в ней условий договора ( отгрузка товаров, предоставление услуг, выполнение работ, уплата соответствующей суммы и т. п.), если иное не предусмотрено законом, иными правовыми актами или не указано в оферте.

Из настоящего дела видно, что определением Арбитражного Суда Чувашской Республики- Чувашии от 21 октября 2019 года ( резолютивная часть оглашена 16 октября 2019 года), вступившим в законную силу, право собственности на квартиру ... признано за П. как за участником долевого строительства.

Как утверждает истец, в связи с этим он направил ответчику несколько письменных обращений: письмо от 31 октября 2019 года, в котором просил считать предварительный договор № 1 от 16 мая 2018 года расторгнутым, указав, что претензий не имеет;

претензию от 12 ноября 2019 года, в которой в течение 10 дня со дня ее получения просит передать в собственность другую квартиру;

претензию от 27 ноября 2019 года, в которой предложил Обществу расторгнуть договор № 1 от 16 мая 2018 года и возвратить двойную сумму задатка;

претензию от 2 декабря 2019 года, в которой истец вновь потребовал заключения основного договора в течение 10 дней со дня ее получения либо передать в собственность другую квартиру, оговорив, что в случае невозможности исполнения данных требований заявляет о своем отказе от исполнения, в том числе договора № 1 от 16 мая 2018 года, и просит возвратить задаток в двойном размере;

письмо от 12 декабря 2019 года, в котором сообщил, что условия соглашения о расторжении договора № 1 от 16 мая 2018 года, представленного ему ( истцу) на подпись 31 октября 2019 года, являются для него ( ФИО1) неприемлемыми, в связи с чем ввиду допущенных нарушений просит считать договор № 1 от 16 мая 2018 года, расторгнутым на 11 день со дня получения претензии от 2 декабря 2019 года.

Поскольку ФИО1 неоднократно обращался в Общество с заявлениями о расторжении договора № 1 от 16 мая 2018 года, а 31 октября 2018 года ответчик подписал документ, поименованный соглашением, в котором выразил свое согласие на расторжение договора № 1 от 16 мая 2018 года, то данная сделка считается расторгнутой.

Согласно п. 3, 4 ст. 453 ГК РФ в случае расторжения договора обязательства считаются прекращенными с момента заключения соглашения сторон о расторжении договора, если иное не вытекает из соглашения или характера договора. Стороны не вправе требовать возвращения того, что было исполнено ими по обязательству до момента расторжения договора, если иное не установлено законом или соглашением сторон.

В случае, когда до расторжения договора одна из сторон, получив от другой стороны исполнение обязательства по договору, не исполнила свое обязательство либо предоставила другой стороне неравноценное исполнение, к отношениям сторон применяются правила об обязательствах вследствие неосновательного обогащения ( гл. 60 ГК РФ), если иное не предусмотрено законом или договором либо не вытекает из существа обязательства.

А именно в силу п. 1, 2 ст. 1102 ГК РФ ( гл. 60 ГК РФ) лицо, которое без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований приобрело или сберегло имущество ( приобретатель) за счет другого лица ( потерпевшего), обязано возвратить последнему неосновательно приобретенное или сбереженное имущество ( неосновательное обогащение), за исключением случаев, предусмотренных ст. 1109 ГК РФ.

Правила, предусмотренные гл. 59 ГК РФ ( обязательства вследствие неосновательного обогащения), применяются независимо от того, явилось ли неосновательное обогащение результатом поведения приобретателя имущества, самого потерпевшего, третьих лиц или произошло помимо их воли.

Поскольку денежную сумму в размере 1220000 рублей, уплаченную ФИО1 за квартиру во исполнение условий договора № 1 от 16 мая 2018 года, Общество получило, а свои обязательства о передаче жилого помещения не исполнило, то требование истца о взыскании указанной денежной суммы следует удовлетворить.

В силу преамбулы Закона Российской Федерации от 7 февраля 1992 года № 2300- 1 « О защите прав потребителей» ( далее- Закон) данный Закон регулирует отношения, возникающие между потребителями и изготовителями, исполнителями, импортерами, продавцами при продаже товаров ( выполнении работ, оказании услуг), устанавливает права потребителей на приобретение товаров ( работ, услуг) надлежащего качества и безопасных для жизни, здоровья, имущества потребителей и окружающей среды, получение информации о товарах ( работах, услугах) и об их изготовителях ( исполнителях, продавцах), просвещение, государственную и общественную защиту их интересов, а также определяет механизм реализации этих прав.

При этом под потребителем понимается гражданин, имеющий намерение заказать или приобрести либо заказывающий, приобретающий или использующий товары ( работы, услуги) исключительно для личных, семейных, домашних и иных нужд, не связанных с осуществлением предпринимательской деятельности; под продавцом- организация независимо от ее организационно- правовой формы, а также индивидуальный предприниматель, реализующие товары потребителям по договору купли- продажи.

Таким образом, по смыслу данных норм, разъяснений, содержащихся в
постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2012 года № 17 " О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей", к отношениям сторон, подпадающих под указанные понятия потребителя и продавца, в том числе ввиду приобретения товара исключительно для личных, семейных, домашних, бытовых и иных нужд, не связанных с осуществлением предпринимательской деятельности, применяется законодательство о защите прав потребителей.

При этом при решении судом вопроса о компенсации потребителю морального вреда достаточным условием для удовлетворения иска является установленный факт нарушения прав потребителя.

Согласно п. 2 ст. 1101 ГК РФ, ст. 15 Закона моральный вред, причиненный потребителю вследствие нарушения, в том числе продавцом, прав потребителя, предусмотренных законами и правовыми актами Российской Федерации, регулирующими отношения в области защиты прав потребителей, подлежит компенсации причинителем вреда при наличии его вины.

Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда, и иных заслуживающих внимания обстоятельств. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости.

Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.

По настоящему делу ответчик, отказав ФИО1 возвратить спорную денежную сумму добровольно, нарушил его ( истца) права, а это является достаточным условием для удовлетворения иска о взыскании компенсации морального вреда, т. к. в связи с этим нарушением он ( ФИО1) испытал нравственные страдания.

С учетом приведенных положений закона и обстоятельств настоящего дела, приняв во внимание характер причиненных нравственных страданий, требования разумности и справедливости, суд апелляционной инстанции с ответчика в пользу истца такую компенсацию взыскивает в размере 5000 рублей.

Согласно п. 6 ст. 13 Закона при удовлетворении судом требований потребителя, установленных законом, суд взыскивает с продавца за несоблюдение в добровольном порядке удовлетворения требований потребителя штраф в размере пятидесяти процентов от суммы, присужденной судом в пользу потребителя.

Этот штраф имеет гражданско- правовую природу и по своей сути является мерой ответственности, предусмотренной законом за ненадлежащее исполнение обязательств ( т. е. является формой неустойки, установленной законом).

Вместе с тем в силу п. 1 ст. 329, п. 1 ст. 330, п. 1 ст. 333 ГК РФ неустойкой, которой может обеспечиваться исполнение обязательств, признается определенная законом или договором денежная сумма, которую должник обязан уплатить кредитору в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства, в частности в случае просрочки исполнения.

Если подлежащая уплате неустойка явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства, то суд вправе ее уменьшить. Если обязательство нарушено лицом, осуществляющим предпринимательскую деятельность, суд вправе уменьшить неустойку при условии заявления должника о таком уменьшении.

Таким образом, из данных положений и разъяснений, содержащихся в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2016 года № 7 « О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств», следует, что гражданское законодательство, предусматривая неустойку в качестве способа обеспечения исполнения обязательства и меры имущественной ответственности за их неисполнение или ненадлежащее исполнение, предписывает устанавливать баланс между применяемой к нарушителю мерой ответственности и размером действительного ущерба. А право ее снижения предоставлено суду в целях устранения явной несоразмерности неустойки последствиям нарушения обязательств, в целях защиты прав и законных интересов участников гражданских правоотношений.

Оценив имеющиеся доказательства, в том числе объяснения представителя ответчика, просившего уменьшить штраф, суд апелляционной инстанции приходит к выводу, что штраф, подлежащий взысканию по спорным правоотношениям, несоразмерен последствиям нарушения обязательства и подлежит уменьшению.

Приняв во внимание характер и объем нарушенного обязательства, степень выполнения ответчиком своего обязательства и его поведение, которое не было явнонеразумным и недобросовестным, размер штрафа и его компенсационный характер, который не должен приводить к получению кредитором необоснованной выгоды, к извлечению сторонами преимуществ из своего незаконного поведения, а также к ситуации, когда неправомерное поведение становится более выгодным для должника, чем условия правомерного пользования, требования разумности и справедливости, суд апелляционной инстанции штраф уменьшает до 20000 рублей.

При изложенных обстоятельствах обжалованное решение требованиям законности и обоснованности не отвечает. В связи с этим суд апелляционной инстанции его отменяет и принимает по делу новое решение, которым с Общества в пользу истца взыскивает вышеуказанные денежные суммы.

Кроме того, в соответствии положениями ч. 1 ст. 98, ч. 1 ст. 103 ГПК РФ между сторонами настоящего дела подлежат распределению судебные расходы. Так, в силу положений подп. 1, 3 п. 1 ст. 333. 19 Налогового кодекса Российской Федерации государственная пошлина, подлежащая уплате по настоящему делу, составляет 14600 рублей, включая государственную пошлину за требование имущественного характера в размере 14300 рублей ((( 1220000 руб.- 1000000 руб.)х 0, 5 %)+ 13200 руб.), за требование неимущественного характера в размере 300 рублей, из которых 1100 рублей ФИО1 заплатил при подаче искового заявления.

Таким образом, с ответчика в пользу истца следует взыскать расходы по уплате государственной пошлины в размере 1100 рублей, в доход местного бюджета- государственную пошлину в размере 13500 рублей ( 14600 руб.- 1100 руб.).

Руководствуясь ст. 328 ГПК РФ, судебная коллегия

о п р е д е л и л а :

решение Калининского районного суда г. Чебоксары Чувашской Республики от 3 июня 2020 года отменить и принять по делу новое решение, которым взыскать с общества с ограниченной ответственностью « Устра» в пользу ФИО1 денежную сумму, уплаченную по договору, в размере 1220000 рублей ( одного миллиона двухсот двадцати тысяч рублей), компенсацию морального вреда в размере 5000 рублей ( пяти тысяч рублей), штраф за несоблюдение в добровольном порядке удовлетворения требований потребителя в размере 20000 рублей ( двадцати тысяч рублей), расходы по уплате государственной пошлины в размере 1100 рублей ( одной тысячи ста рублей).

Взыскать с общества с ограниченной ответственностью « Устра» в доход местного бюджета государственную пошлину в размере 13500 рублей ( тринадцати тысяч пятисот рублей).

Председательствующий

Судьи