Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по кассационной жалобе осужденного ФИО3 и его защитника-адвоката Боярова С.В. на приговор Октябрьского районного суда г. Самары от 30 июня 2022 года и апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам Самарского областного суда от 09 марта 2023 года.

Заслушав доклад судьи Колотовкина П.В., изложившего обстоятельства уголовного дела, содержание судебных решений, доводы кассационной жалобы, выслушав мнения осужденных ФИО1, ФИО3, ФИО4, защитников-адвокатов Юдина Н.В., Боярова С.В., Павелкина В.Д., поддержавших доводы кассационной жалобы, а также мнение представителя потерпевшего ФИО5 и прокурора Толмосова И.В., возражавших против удовлетворения кассационной жалобы и полагавших необходимым оставить судебные решения без изменения, судебная коллегия

установила:

приговором Октябрьского районного суда г. Самары от 30 июня 2022 года

ФИО3, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженец <адрес>, не судимый;

осужден по ч. 4 ст. 159 УК РФ (4 преступления) к наказанию в виде 3 лет лишения свободы по каждому эпизоду преступления.

В соответствии с ч.3 ст.69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения назначенных наказаний окончательно назначено ФИО3 наказание в виде 3 лет 3 месяцев лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

Мера пресечения ФИО3 в виде домашнего ареста изменена на заключение под стражу.

Срок отбытия наказания ФИО3 постановлено исчислять с момента вступления приговора в законную силу.

В соответствии с п. «б» ч. 3.1, 3.4 ст. 72 УК РФ зачтено в срок отбытия наказания время содержания ФИО3 под стражей с момента задержания 21.04.2020 года по 25.11.2020, с 30.06.2022 года по дату вступления приговора в законную силу из расчета один день содержания под стражей за полтора дня отбывания наказания в колонии общего режима, время нахождения под домашним арестом с 26.11.2020 г. по 30.06.2022 г. из расчета один день содержания под домашним арестом за один день отбывания наказания в исправительной колонии общего режима.

С ФИО1, ФИО3, ФИО6 в пользу ФИО59 взыскано солидарно в счет возмещения материального ущерба, причиненного преступлением, 39 675 000 рублей.

С ФИО1, ФИО3, ФИО6, ФИО4 взыскано солидарно в пользу ФИО60 в счет возмещения материального ущерба, причиненного преступлением, 15 870 000 рублей.

Аресты, наложенные на имущество ФИО1, ФИО3, ФИО6, ФИО4 сохранены до исполнения приговора в части гражданского иска.

Приговором разрешена судьба вещественных доказательств.

Этим же приговором осуждены ФИО1, ФИО6 и ФИО4, в отношении которых приговор не обжалуется.

Апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам и апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам Самарского областного суда от 09 марта 2023 года приговор изменен, определено:

- исключить из описательно-мотивировочной части приговора указание о совершении ФИО3, ФИО1, ФИО6 и ФИО4 преступления в соучастии с ФИО2;

- указать в описательно-мотивировочной части приговора при описании признанных судом доказанными преступных действий ФИО3, ФИО1, ФИО6 и ФИО4 по ч. 4 ст. 159 УК РФ совместно с лицом, уголовное дело в отношении которого выделено в отдельное производство;

- исключить из описательно-мотивировочной части приговора указание о квалификации действий ФИО4 по двум эпизодам преступления по п.п. «а», «б» ч. 3 ст. 193.1 УК РФ;

- указать в описательно-мотивировочной части приговора о квалификации действий ФИО4 по двум эпизодам преступления, предусмотренных п.п. «а», «б» ч. 2 ст. 193.1 УК РФ;

- признать обстоятельством, смягчающим наказание ФИО6, в соответствии с ч. 2 ст. 61 УК РФ, частичное возмещение имущественного вреда,

- смягчить, назначенное ФИО6 наказание за каждое из четырех совершенных преступлений, предусмотренных ч. 4 ст. 159 УК РФ, до 1 года 11 месяцев лишения свободы, а в соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ, по совокупности преступлений, путем частичного сложения назначенных наказаний до 2 лет лишения свободы, с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

В остальной части приговор оставлен без изменения.

Приговором суда ФИО3 признан виновным в совершении четырех мошенничеств, то есть хищений чужого имущества, путем обмана и злоупотребления доверием, группой лиц по предварительному сговору, в особо крупном размере, с использованием своего служебного положения.

Преступления совершены при обстоятельствах, изложенных в приговоре.

В кассационной жалобе осужденный ФИО3 и его защитник-адвокат Бояров С.В. оспаривают законность судебных решений, считая их необоснованными и немотивированными. Считают, что ФИО3 привлечён к уголовной ответственности и осуждён вместо ФИО21 Указывает, что в реальности киль-блоки никто не делал. Обращают внимание, что ФИО3 был взят на должность ведущего конструктора ФИО21 за некоторое время до событий уголовного дела, не имел технического образования, в связи с чем возникает сомнения в обоснованности принятия на указанную должность. Отмечают, что ФИО3 денег не видел, у него их не нашли, при запросах во все возможные банки расходы подтвердились доходами. Полагают, что обвинение не содержит указания на конкретные время, места совершения действий, которые следствие посчитало преступными, описание самих указанных действий, вместо которых приведены обобщённые формулировки. Заявляют, что постановление о привлечении в качестве обвиняемого не содержит сведений об участии ФИО3 в предварительном сговоре. По мнению авторов жалобы, указанные нарушения препятствуют реализации права на защиту. Считают, что Давыдов служебное положение не использовал, поскольку административно-хозяйственных функций не выполнял, подчинённых работников не имел, что подтверждается штатным расписанием, руководить трудовым коллективом или отдельными работниками не мог, кадровый состав не формировал, ничьи трудовые функции не определял, порядок прохождения службы не организовывал, меры поощрения, награждения или дисциплинарного взыскания не применял; решения, имеющие юридическое значение и влекущие определённые юридические последствия принимать не мог и не принимал. Кроме того, указывают, что ФИО3 ни с какой должностной инструкцией никто не знакомил, а его должность была введена, чтобы он получил возможность удержаться на ФИО61 когда сократили Дирекцию по транспортировке. Отмечают, что ФИО3 был переведён на должность при отсутствии представления Генерального конструктора и личного заявления ФИО3, а начальником отделения 1900 ФИО62 Положение об отделении 1900, Структурная схема отделения не были откорректированы, должностная инструкция ведущего конструктора по транспортировке не была разработана и в отделение 2910 передана также не отсутствовала. Таким образом, авторы жалобы полагают, что назначение ФИО3 на руководящую должность в порядке, предписанном приказом генерального директора предприятия № от 15.02.2012, по факту не состоялось. Обращают внимание, что при приёме на работу проверка умения, навыков ФИО3 и аттестация не проводились и на протяжении семи лет, с 2012 года ни ФИО64, ни ФИО63 не разрабатывалась должностная инструкция на ведущего конструктора по транспортировке ФИО3, не корректировались Положение об отделении 1900, его Структурная схема, что свидетельствует о том, что ФИО3 был переведён на не существующую должность просто ведущего конструктора, но не ведущего конструктора изделия. Ссылаются на показания свидетеля ФИО14, указавшего, что ФИО3 в основном выполнял вопросы организационного характера и не являлся инженером. Считают, что приказы о командировках не могут заменять должностной инструкции, однако суд принял во внимание кадровые приказы, которые, по мнению авторов жалобы, не могут рассматриваться в отрыве от общих приказов. В обоснование указанного приводят приказы основополагающие № от ДД.ММ.ГГГГ, № от ДД.ММ.ГГГГ, № от ДД.ММ.ГГГГ. Ссылаясь на пункты приказа и показания свидетелей утверждают, что организационно-распорядительных функций в виде полномочий по принятию решений, имеющих юридическое значение и влекущих определенные юридические последствия у ФИО3 не было. Анализируя акты выполненных работ № от ДД.ММ.ГГГГ, №№ и 476 от ДД.ММ.ГГГГ отмечают, что заказчик претензий по объёму, качеству работ не имел, при этом, обязанность контроля качества выполнения работ на ФИО3 не возложена ни одним локальным или иным нормативным документом, данная обязанность возложена на отдел 1701, а именно на его работника ФИО65 - составление технических отчётов, а обязанность контроля номенклатуры, полноты выполнения работ возложена на начальника отдела 1900 ФИО7. Указывают об отсутствии должности ФИО3 в списке визирующих. Ссылаясь на срочные доверенности № от ДД.ММ.ГГГГ, № от ДД.ММ.ГГГГ и № от ДД.ММ.ГГГГ, выданные генеральным директором ФИО66, полагают, что ФИО3 в период с октября 2014 года по 03.06.2016 постоянно и временно выполнял организационно-распорядительные функции в ФИО67, однако в них не содержится полномочий решать все оперативные вопросы, связанные с экспортно-импортными операциями, присутствовать при таможенном досмотре грузов, подписывать акты досмотра и прочие документы, связанные с таможенным оформлением. При этом ответить на вопрос об источнике появления этих слов в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого следователь при допросе в суде не смогла. Обращают внимание, что вышеуказанные обстоятельства подтвердил ФИО3 на протяжения как всего следствия, так и в судах, а также на очной ставке с ФИО21 Помимо показаний ФИО3 его непричастность к преступлениям подтверждается показаниями свидетеля ФИО69, показавшего, что визировать должен был исполнитель/начальник отдела; свидетеля ФИО68, показавшего, что ФИО3 не мог заниматься оформлением ТЗ без команды сверху. Обращают внимание, что ноутбук, который ФИО3 был предоставлен для работы от ФИО70, несколько раз ломался, его ремонтировали, соответственно, пароль ФИО3, который был на ноутбуке, после каждого ремонта «слетал», и какое-то время ноутбук оставался без пароля, ремонтировали ноутбук на заводе, там есть специальное подразделение, следовательно по версии автора жалобы, третьи лица могли вносить в ноутбук любые документы и сведения, которые впоследствии могли быть в нём обнаружены следствием. Заявляют, что ФИО3 подписывал отчёты, не зная, выполнялась ли часть каких-либо работ или не выполнялась, у него не было оснований полагать, что часть работ не выполнялась, поскольку в отчётах стояли подписи всех лиц, которые были указаны в качестве подписантов и он подписывал акт последним. При этом, указания ФИО21 он выполнял беспрекословно, потому что его должность несколько раз пытались сократить, а он хотел сохранить своё место работы и соответственно свою заработную плату, работа была только оформительская, организационная. Ссылаясь на показания свидетеля ФИО71 указывают, что после сокращения дирекции ФИО3 как занимался транспортировкой, так и остался на этом занятии, никаких инженерных знаний для конструирования чего-либо ни при работе в дирекции, ни потом при работе под руководством ФИО21 не требовалось, дирекция никаких конструкций для транспортировки не разрабатывала, все способы транспортировки были известны на протяжении большого количества лет, и о каких-либо изменениях в способах транспортировки ФИО3 ничего не известно. Эти показания подтверждаются также показаниями ФИО72 и остальными работниками ФИО73 которые выезжали в служебные командировки в г. Санкт-Петербург вместе с ФИО3 Обращают внимание, что среди документов, поступивших из <данные изъяты> в орган СК РФ, нет заявления от лиц ФИО74 в связи с чем само возбуждение уголовного дела осуществлено в противоречие с требованиями закона. Также обращают внимание, что ФИО3 не имел отношения к заключению ни первоначального, ни последующего контракта, не имел отношения к решению вопроса о необходимости его заключения и целям его заключения, что следует из Ответа ФИО75 по <адрес>№ от ДД.ММ.ГГГГ за подписью ФИО21, из которого также следует, что введение в заблуждение французской стороны о необходимости и целях заключения контракта совершено должностными лицами АО. Отмечают, что практика заключения дополнительных контрактов для получения у контрагентов «дополнительных» денег под видом «компенсации затрат» является обычной и такие вопросы решаются на уровне руководства предприятия, то есть руководство предприятия не видело признаков хищения. Обращают внимание, что постановления о выделении материалов в отдельное производство по данным фактам в деле нет, что свидетельствует о том, что проверка не проводилась, признаки возможного хищения денег надлежащим образом не закреплены. Ссылаясь на показания свидетеля ФИО15 указывают, что из его показаний прямо следует, что ФИО57 единственный организатор «работы» по договорам с «киль-блоками», то есть у ФИО57 был прямой интерес в том, чтобы отвести от себя обвинение в хищении, именно поэтому он на следствии показал на ФИО3 как на лицо, от которого получал ТЗ. Указывают, что показания ФИО76 подтверждаются также официальной позицией ФИО77», выраженной в ответе в адрес ФИО78 по Самарской области. Ссылаясь на показания свидетеля ФИО82, указывают, что тот пояснил, что документы готовились ФИО81, ФИО80 же не вчитывался в них, доверял ФИО79 и ФИО57. Таким образом, авторы жалобы полагают, что присутствует избирательность правоприменения, поскольку ФИО3 привлечен к уголовной ответственности, а ФИО83 оставлен в статусе свидетеля. Ссылаясь на показания свидетеля ФИО21 и ФИО84 указывают, что те пояснили, что «в спешке» подписали технические задания, однако ни следователем, ни судами не давалась оценка тому, по какой причине подписание ими документов в спешке возможно, а подписание Давыдовым считается преступлением. Отмечают, что в материалах дела нет ни одного однозначного ответа о способе крепления грузов, периодичности командировок.

Ссылаясь на показания свидетелей ФИО16 и ФИО17 указывают, что те подтвердили позицию ФИО3 о том, что должностная инструкция, должностные обязанности технического руководителя в порту С-Петербурга отсутствовали; свидетель ФИО85 показал, что техническую документацию разрабатывает отдел 1700, а не отделение 1900, в котором работал ФИО3; свидетели ФИО18, ФИО19, ФИО20 пояснили, что о киль-блоках, о «креплении» ничего не известно; свидетель ФИО86 не смог пояснить, в чём заключалось «техническое руководство» ФИО3 в порту. Полагают, что не выяснено, почему допрошены именно эти люди о креплениях и «киль-блоках» и могут ли они являться конечной инстанцией относительно вопроса о необходимости или отсутствия необходимости деталей крепления. Указывают, что фотографии, на которых Давыдов совместно с ФИО88, обнаруженные в ходе обыска у ФИО87 в компьютере обнаружены, не могут служить доказательствами по делу, поскольку не свидетельствуют ни о чем и подобные фотографии выкладываются людьми в социальные сети. Обращают внимание, что ФИО21 показал, что ему принадлежат подписи на двух технических заданиях, то есть, фактически, подтвердил, что в части документального оформления документации, которую следствие считает частью «схемы» хищения, ФИО21 находится ровно в том же положении, что и ФИО3, а также ФИО1 показал, что ФИО21 подписывал технические задания до поступления их к нему. Ссылаясь на показания ФИО2 указывают, что тот пояснил, что «киль-блоки» реально существовали и имелись намерения на их использование - установку для дополнительного крепления в судне». Считают, что указание дат после 01.03.2016 в обвинении ФИО3 прямо противоречит вещественному доказательству - коммерческому предложению. Обращают внимание на нестыковку в датах следствия с обвинением, с одной стороны, и вещественного доказательства - Коммерческого предложения ФИО89 от 01.03.2016, с другой стороны. Заявляют, что ни одно из допрошенных по делу лиц не упоминает ФИО3 в связи с деньгами. Полагают, что судом не описано в приговоре, в чем именно выражалась корысть ФИО3, не установлен мотив преступления, а имущество, которое имеется не превышает по стоимости доходы семьи ФИО3, похищенных денежных средств у него не найдено. Также, считая ФИО3 не виновным, выражают несогласие с гражданским иском. Считают, что вывод суда апелляционной инстанции о неприменимости к рассмотрению уголовного дела в целях возмещения причинённого преступлением вреда положений гражданского законодательства, регулирующего взаимоотношения работодателя и работников, не основано на фактических обстоятельствах. Указывают, что наличие и размер ущерба не установлены и не подтверждены в предусмотренном законом порядке - проведением ревизии. Обращают внимание, что вопрос о том, в чьей собственности находились денежные средства по всем спорным договорам следствием не проверялся, в связи с чем должна была быть назначена судебно-бухгалтерская экспертиза. Указывают, что в материалах дела отсутствуют и не исследовались доказательства, свидетельствующие о мнимости заключенных договоров, не доказан факт причинения обществу или его акционеру убытков, которые бы находились в причинно-следственной связи с заключением и исполнением оспариваемых договоров, то есть сумма хищения органом предварительного следствия не установлена, а обвинение построено на предположениях. Ссылаются на показания свидетеля ФИО90, пояснившего, что ущерб ФИО91 от действий подсудимых отсутствует, свидетеля ФИО21, показавшего, что ущерб предприятию в ФИО92 не рассчитывался, по бухгалтерии за отчётные периоды, имеющие отношение к периодам инкриминируемых деяний не отражался. При этом, и ФИО21, и свидетель ФИО94 показали, что претензий, связанных с оплатой договоров и их исполнением, у французской стороны никогда не было, а ФИО93 в суде показал, что договоры ФИО95» и ФИО96» не противоречат законодательству, не нарушают интересы «ФИО97», все работы были выполнены, услуги оказаны, ракетно-космическая техника дошла до получателя, основания суммы причинённого ущерба в акте ему не понятны. Кроме того, свидетель ФИО98 показала, что на предприятии проводился аудит, в 2016-2018 годах ущерба, убытка, недостачи от исполнения договоров не было. Ссылаясь на показания представителя потерпевшего указывает, что на вопрос о том, как определён ущерб, она сослалась на сторону обвинения; затруднилась ответить на вопрос о том, должен ли «ФИО99» вернуть похищенные деньги французам и пояснила, что претензий от французов по этим работам не было, предоставление расчётов по ущербу считает нецелесообразным; экономическими познаниями для определения ущерба не обладает. Считают, что апелляционное определение содержит поверхностные суждения. Указывают, что свидетель ФИО22 вначале показал, что он сам подписывал технические задания к договорам 54/17 от ДД.ММ.ГГГГ и № от ДД.ММ.ГГГГ, а затем дал им оценку как нецелесообразным. Считают, что показания ФИО22 голословны, вывод суда второй инстанции об отсутствии у осужденных Шакалиды и ФИО6 оснований для оговора ФИО3 непонятен, так как не ясно, о каких именно показаниях названных лиц идёт речь и что из этих показаний может быть воспринято как оговор ФИО3. Считают также, что суд апелляционной инстанции не исследовал совокупность доказательств, на которую сослался, не дал им оценку, и не проанализировал каждое из доказательств. Полагают, что утверждения суда апелляционной инстанции о наличии показаний ФИО100, ФИО101, ФИО102 и ФИО103, согласно которым они воспринимали ФИО3 как компетентное должностное лицо, противоречат материалам дела. Помимо этого, считают, что суд апелляционной инстанции подменил доводы стороны защиты и не указал, что у ФИО3 не было должностных полномочий на изготовление и визирование технических заданий, доказательств его вины в этом и вины в качестве должностного лица в деле нет. Авторы жалобы заявляют о том, что ходатайствовали на всех стадиях процесса о пропуске сроков исковой давности. Просят судебные решения отменить и передать уголовное дело на новое судебное рассмотрение.

В письменных возражениях заместитель прокурора Самарской области Смоленцев Д.В. считает доводы кассационной жалобы несостоятельными и просит оставить их без удовлетворения.

Проверив производство по настоящему уголовному делу, обсудив доводы кассационных жалоб и выслушав участников судебного заседания, судебная коллегия приходит к следующим выводам.

В соответствии с ч. 1 ст. 401.15 УПК РФ основаниями отмены или изменения приговора, определения или постановления суда при рассмотрении уголовного дела в кассационном порядке являются существенные нарушения уголовного и (или) уголовно-процессуального закона, повлиявшие на исход дела.

Таких нарушений по данному делу не установлено.

Из представленных материалов усматривается, что судебное разбирательство по настоящему делу проведено в соответствии со ст. ст. 273-291 УПК РФ.

Приговор постановлен в соответствии с требованиями закона, в его основу показания осуждённых ФИО4 и ФИО6, лица, в отношении которого выделено уголовное дело в отдельное производство (ФИО2), представителя потерпевшего ФИО104ФИО11, свидетелей: ФИО24, ФИО15, ФИО25, ФИО16, ФИО17, ФИО26, ФИО27, ФИО28, ФИО14, ФИО29, ФИО30, ФИО31, ФИО32, ФИО33, ФИО34, ФИО35, ФИО36, ФИО37, ФИО38, ФИО39, ФИО19, ФИО40, ФИО41, ФИО42, ФИО43, ФИО44, ФИО45, ФИО21, ФИО46, ФИО47, ФИО48, ФИО49, ФИО50, ФИО51, ФИО52, ФИО53, ФИО54, ФИО105, ФИО55 по обстоятельствам совершения преступлений; результаты оперативно-розыскной деятельности, протоколы осмотра предметов, заключения эксперта; организационно-распорядительные документы ФИО106

Эти и другие письменные доказательства, содержание которых подробно приведено в приговоре, в соответствии с требованиями ст. 87, 88 УПК РФ проверены судом, сопоставлены между собой и получили надлежащую оценку с точки зрения относимости, допустимости и достоверности, а в совокупности – достаточности для разрешения уголовного дела.

С учетом установленных судом фактических обстоятельств совершенного преступления действия ФИО3 правильно квалифицированы как четыре преступления, предусмотренные ч.4 ст. 159 УК РФ, - мошенничества, то есть хищения чужого имущества, путем обмана и злоупотребления доверием, группой лиц по предварительному сговору, в особо крупном размере, с использованием своего служебного положения.

Все обстоятельства, подлежащие доказыванию в соответствии со ст. 73 УПК РФ судом установлены правильно. При этом в приговоре суд указал, почему он доверят одним доказательствам и отвергает другие, дана оценка всем доводам стороны защиты.

Положенные в основу приговора показания представителя потерпевшего, свидетелей, вопреки доводам кассационной жалобы, не содержат каких-либо не устраненных судом существенных противоречий, ставящих под сомнение установленные судом обстоятельства совершения преступлений, получены в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, объективно подтверждаются совокупностью иных доказательств, положенных в основу приговора, и обоснованно признаны судом объективными.

Каких-либо данных, свидетельствующих о наличии у потерпевших и свидетелей, а также осуждённых ФИО4 и ФИО6 оснований для оговора осужденного, а также об искусственном создании доказательств по делу либо их фальсификации, в ходе рассмотрения дела судами первой и апелляционной инстанций не выявлено, в материалах дела не содержится и авторами кассационной жалобы не представлено.

Нарушений требований уголовно-процессуального законодательства при возбуждении уголовного дела, в том числе положений ст. 147 УПК РФ допущено не было.

Доводы стороны защиты об отсутствии в действиях ФИО3 квалифицирующего признака «с использованием служебного положения» судами первой и апелляционной инстанций были надлежащим образом проверены и мотивированно отклонены, поскольку ФИО3, являясь ведущим конструктором отделения 1900 по координации и управлению научно - исследовательскими и опытно - конструкторскими работами, являлся ответственным представителем генерального конструктора во всех подразделениях предприятия и в смежных организациях на всех этапах разработки, и, согласно срочным доверенностям от 24 сентября 2014 года и от 2 марта 2016 года, выданными генеральным директором ФИО107 был уполномочен осуществлять функции официального представителя данного предприятия в ФИО108» и на станции «ФИО109 при выполнении работ, связанных с отправкой и приемом изделий ракетно - космической техники с правом подписания актов приема-передачи изделий, решать оперативные вопросы, связанные с экспортно - импортными операциями, присутствовать при таможенном досмотре грузов, подписывать акты досмотров и прочие документы, связанные с таможенным оформлением, связи с изложенным суд первой инстанции верно установил, то есть постоянно и временно выполнял организационно - распорядительные функции в ФИО110

Утверждение стороны защиты о недоказанности причинения имущественного вреда ФИО111 также является несостоятельным и опровергается совокупностью исследованных доказательств, которыми установлено, что похищенные денежные средства находились в собственности ФИО115», были получены по контракту, заключенному «ФИО114» за оказанные работы без учета и необходимости выполнения работ (услуг) по фиктивным договорам, заключенным между ФИО112 и ФИО113 о чем свидетельствуют соответствующие счета-фактуры.

Оснований для назначения судебной бухгалтерской экспертизы, с учетом того, что факт причинения имущественного вреда и его размер объективно установлен на основании совокупности исследованных доказательств, вопреки доводам кассационной жалобы, обоснованно не имелось.

Гражданский иск судом разрешен в соответствии с требованиями ст. 1064 ГК РФ. Утверждение авторов кассационной жалобы о пропуске срока исковой давности являются несостоятельными.

Так, в соответствии с ч.1 ст. 196 ГК РФ общий срок исковой давности составляет три года со дня, определяемого в соответствии со ст. 200 ГК РФ, по общему правилу которой, течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права. Основанием заявленных по данному уголовному делу исковых требований является факт причинения ущерба в результате преступлений, совершенных в том числе ФИО3. В связи с этим, так как гражданский иск был заявлен в процессе уголовного судопроизводства и до истечения сроков исковой давности, установленных ГК РФ, суд правильно разрешил иски по существу.

Уголовное дело рассмотрено судом в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона. Все заявленные сторонами ходатайства рассмотрены и мотивированно разрешены судом. Нарушений принципа состязательности и права на защиту из материалов уголовного дела не усматривается. Мотивированный отказ в удовлетворении ходатайств стороны защиты не свидетельствует о нарушении указанных принципов.

Фактически, содержание доводов кассационной жалобы о недоказанности и необоснованности осуждения ФИО3 по существу повторяют процессуальную позицию защиты в судебных заседаниях первой и апелляционной инстанций, где также были оспорены обстоятельства совершенных преступлений и где позиция защиты сводилась к оспариванию представленных доказательств, их интерпретации с позиции собственной оценки и, в целом, к отсутствию в действиях осужденного составов преступлений.

Указанные версии были в полном объеме проверены при рассмотрении дела судами первой и апелляционной инстанций и отвергнуты как несостоятельные после исследования всех юридически значимых обстоятельств с приведением выводов, опровергающих позицию осужденного и его защитника.

То, что данная судом оценка исследованным доказательствам не совпадает с позицией защиты, не свидетельствует о нарушении судом требований уголовно-процессуального закона и не является основанием к отмене постановленных по делу обвинительного приговора и апелляционного определения.

При назначении ФИО3 наказания суд в соответствии со ст. 60 УК РФ судом были учтены все имеющие значение для определения вида и размера наказания обстоятельства: характер и степень общественной опасности совершенных преступлений, влияние назначенного наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи, данные о его личности, обстоятельств, смягчающие наказание.

Мотивы разрешения всех вопросов, относящихся к назначению наказания, в том числе необходимость назначения наказания в виде реального лишения свободы, а также отсутствие оснований для применения положений ст. 73, ч. 6 ст. 15 УК РФ, в приговоре приведены и сомнений в своей правильности не вызывают.

Исключительных обстоятельств, связанных с целями и мотивами преступлений, существенно уменьшающих степень общественной опасности содеянного, не установлено. Таким образом суд обоснованно не нашел оснований для применения положений ст. 64 УК РФ.

Требования ч.3 ст. 69 УК РФ при назначении окончательного наказания соблюдены.

Вид исправительного учреждения – колония общего режима, назначен верно, в соответствии с п. "б" ч. 1 ст. 58 УК РФ.

При рассмотрении дела в отношении ФИО3 в апелляционном порядке суд в соответствии со ст. 389.9 УПК РФ проверил законность, обоснованность и справедливость приговора, и, вопреки доводам кассационной жалобы, дал оценку надлежащую оценку всем доводам, изложенным в апелляционных жалобах, мотивировал свои выводы о необходимости изменения приговора.

Содержание апелляционного определения соответствует требованиям ст. 389.28 УПК РФ.

Доводы осужденных ФИО1 и ФИО4, а также их защитников – адвокатов Юдина Н.В. и Павелкина В.Д. о несогласии с состоявшимися судебными решениями, судебная коллегия оставляет без рассмотрения, поскольку 13 июня 2023 года определением судебной коллегии по уголовным делам приговор Октябрьского районного суда г. Самары от 30 июня 2022 года и апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам Самарского областного суда от 09 марта 2023 года в отношении ФИО1 и ФИО4 был оставлен без изменения, а кассационные жалобы осужденных и их защитников – без удовлетворения.

Таким образом, существенных нарушений уголовного и уголовно-процессуального законов, повлиявших на исход дела, судами первой и апелляционной инстанций не допущено, в связи с чем обжалуемые судебные решения в отношении ФИО3 следует оставить без изменения, а кассационную жалобу осужденного и его защитника - без удовлетворения.

На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 401.13 – 401.14 УПК РФ, судебная коллегия

определила:

приговор Октябрьского районного суда г. Самары от 30 июня 2022 года и апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам Самарского областного суда от 09 марта 2023 года в отношении ФИО3 оставить без изменения, кассационную жалобу осужденного ФИО3 и его защитника-адвоката Боярова С.В.– без удовлетворения.

Определение может быть обжаловано в Судебную коллегию по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации по правилам главы 47.1 УПК РФ.

Председательствующий

Судьи