Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании дело по кассационной жалобе ФИО1 на решение Петрозаводского городского суда Республики Карелия от 13 февраля 2020 года и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда Республики Карелия от 22 июня 2020 года по делу №2-700/2020 по иску Следственного комитета Российской Федерации к ФИО1 о возмещении ущерба.

Заслушав доклад судьи Третьего кассационного суда общей юрисдикции Рогачевой В.В., объяснения ответчика ФИО1, поддержавшего доводы жалобы, представителя истца Следственного комитета Российской Федерации ФИО3 (действующего на основании доверенностей №ОСКСК-2218/91-2426-20 от 21.10.2020 и №14 от 19.11.2020 сроком по 19.11.2021), полагавшего, что отсутствуют основания для отмены или изменения обжалуемых судебных постановлений, судебная коллегия по гражданским делам ФИО2 кассационного суда общей юрисдикции

установила:

Следственный комитет Российской Федерации (далее - СК России) в лице Следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Республике Карелия (далее - СУ СК России по РК) обратился в суд с требованием о взыскании с ФИО1 165.600 руб. в счет возмещения расходов, связанных с утратой вещественных доказательств.

Истец ссылался на положения статей 238, 242 и 243 Трудового кодекса РФ и указал, что в результате действий ответчика, замещавшего должность старшего следователя следственного отдела по г.Петрозаводску СУ СК России по РК, были утрачены денежные средства в размере 165.600 руб., являющиеся вещественным доказательством по уголовному делу № и подлежащие обращению в собственность государства в соответствии со вступившим в законную силу приговором Петрозаводского городского суда Республики Карелия от 24.01.2019; утрата имущества была допущена ответчиком при исполнении служебных обязанностей, вследствие этого работодателю причинен прямой действительный ущерб, который подлежит возмещению.

Определением суда от 21.01.2020 к участию в деле в качестве третьего лица привлечено ГУ - Управление Пенсионного фонда РФ в г. Петрозаводске РК (межрайонное), с учетом того, что конфискованные денежные средства подлежали перечислению в Пенсионный фонд Российской Федерации.

Решением Петрозаводского городского суда Республики Карелия от 13 февраля 2020 г., оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда Республики Карелия от 22 июня 2020 г., иск удовлетворен: постановлено взыскать с ФИО1 в пользу Следственного комитета Российской Федерации ущерб в размере 165.600 руб.

В кассационной жалобе, поданной в электронном виде 22 сентября 2020 г. и поступившей с делом в Третий кассационный суд общей юрисдикции 01 октября 2020 г., ответчик ФИО1 просит отменить вышеназванные судебные постановления и прекратить производство по делу, считая выводы судов не соответствующими нормам материального и процессуального права, указывая на подписание искового заявления неуполномоченным лицом, а также оспаривая основания материальной ответственности, из которых исходили суды.

В возражениях на кассационную жалобу истец СК России просит оставить обжалуемые судебные постановления без изменения.

Дело рассмотрено судебной коллегией в отсутствие представителей третьих лиц ГУ - Управление Пенсионного фонда РФ в г. Петрозаводске РК (межрайонного) и Министерства финансов Российской Федерации, надлежащим образом извещенных о месте и времени судебного заседания.

В соответствии с ч.1 ст.379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Изучив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, судебная коллегия приходит к выводу о том, что такие нарушения допущены судами, неправильно определившими юридически значимые обстоятельства, в связи с чем выводы судов не соответствуют нормам материального права.

Как установлено судами, на основании трудового договора от 07.09.2007, заключенного со Следственным управлением Следственного комитета при прокуратуре России по РК, ФИО1 осуществлял трудовую деятельность на государственной должности следователя Сортавальского межрайонного следственного отдела. В связи созданием СУ СК России по РК с 2011 г. ФИО1 осуществлял трудовую деятельность в должности старшего следователя Сортавальского межрайонного следственного отдела СУ СК России по РК; приказом руководителя СУ СК России по РК от 01.07.2016 №113-л ФИО1 был назначен на должность старшего следователя СО по г.Петрозаводску СУ СК России по РК.

Приказом руководителя СУ СК России по РК от 30.01.2019 № 26-л ФИО1 освобожден от занимаемой должности и уволен со службы по собственной инициативе в связи с выходом на пенсию за выслугу лет на основании п. 3 ч. 1 ст. 77 Трудового кодекса РФ, ч. 2 ст. 30 Федерального закона от 28.12.2010 № 403-ФЗ «О Следственном комитете Российской Федерации».

В период с 10.07.2018 по 16.11.2018 ФИО1 принимал участие в расследовании уголовного дела №11802860002000134, возбужденного 04.07.2018 следователем по особо важным делам СО по г.Петрозаводску СУ СК РФ по РК ФИО4 по факту дачи ФИО5 взятки главе администрации Олонецкого городского поселения ФИО6 в крупном размере, по признакам преступления, предусмотренного п. «б» ч. 4 ст. 291 УК РФ.

Материалами указанного уголовного дела подтверждено, что ФИО1 10.07.2018 принял его к производству, ему также были переданы ранее изъятые 04.07.2018 с места преступления наличные деньги в сумме 165.600 руб., которые 30.07.2018 были им осмотрены (вместе с конвертом, в котором они находились), его постановлением от 31.08.2018 признаны вещественными доказательствами и приобщены к уголовному делу, местом хранения вещественных доказательств до принятия окончательного решения по делу определена камера хранения вещественных доказательств СО по <адрес> СУ СК России по РК по адресу: <адрес> (т.1, л.д.27-29).

Постановлением руководителя следственного отдела от 28.09.2018 уголовное дело было изъято из производства ФИО1 и передано следователю по ОВД ФИО7 (т.1, л.д.31,32)

Судом также установлено, что по уголовному делу была создана следственная группа с участием ФИО1, руководителем группы назначена ФИО8

16.11.2018 уголовное было направлено руководителем следственной группы прокурору для утверждения обвинительного заключения и направления дела в суд для рассмотрения по существу, при этом в справке к обвинительному заключению было отражено, что вещественные доказательства хранятся в камере хранения вещественных доказательств СО по г. Петрозаводску СУ СК России по РК в соответствии с постановлением следователя ФИО1 от 31.08.2018.

В соответствии со вступившим в законную силу приговором Петрозаводского городского суда Республики Карелия от 24.01.2019 по указанному уголовному делу (номер в суде 1-129/12-2019) денежные средства в сумме 165.000 руб., переданные в качестве взятки, признанные вещественными доказательствами, на основании ч. 1 ст. 104.1 УК РФ подлежат конфискации – принудительному безвозмездному изъятию и обращению в собственность государства.

Актом совершения исполнительных действий от 23.04.2019, составленным заместителем начальника отдела ОСП по работе с физическими лицами №1 г. Петрозаводска и Прионежского района в рамках исполнительного производства, возбужденного 22.04.2019 на основании указанного приговора по исполнительному листу, выданному взыскателю - Управлению Пенсионного фонда РФ в г. Петрозаводске РК (межрайонному), было установлено, что денежные средства в размере 165.600 руб. в камере хранения вещественных доказательств СО по г.Петрозаводску СУ СК России по РК отсутствуют.

По факту присвоения или растраты денежных средств, признанных вещественными доказательствами по вышеназванному уголовному делу, было возбуждено уголовное дело №11902860010000026 по признакам преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 160 УК РФ.

Постановлением старшего следователя 2 отдела по расследованию особо важных дел СУ СК России по РК ФИО9 от 27.09.2019 уголовное дело в отношении ФИО1 было прекращено на основании п.2 ч.1 ст.24 УПК РФ, признано установленным, что указанные в приговоре вещественные доказательства в виде денежных средств в размере 165.600 руб. не сдавались ФИО1 в камеру хранения вещественных доказательств; в кабинете, который занимал следователь ФИО1, денежные средства отсутствуют, при этом из показаний ФИО1 следует, что в кабинете он работал один, посторонние лица доступа в кабинет не имели, денежные средства он видел в последний раз в июле 2018 года, конверт видел позднее, когда именно, точно не помнит.

Судом также учтены объяснения ФИО1, согласно которым деньги в сумме 165.600 руб. хранились у него в сейфе в рабочем кабинете, при увольнении со службы вещественные доказательства им никому не сдавались, обходной лист был подписан без их передачи, что подтвердил в суде свидетель ФИО10 – руководитель СО по г.Петрозаводску.

Разрешая спор, суд первой инстанции исходил из положений части 3 ст.15 Федерального закона от 28.12.2010 №403-ФЗ «О Следственном комитете Российской Федерации», согласно которому на сотрудников Следственного комитета (кроме военнослужащих) распространяется трудовое законодательство с особенностями, предусмотренными этим Федеральным законом, учел положения трудового договора и должностной инструкции, возлагающие на ФИО1 в связи с занятием должности следователя обязанность соблюдать установленный порядок хранения документов и материальных ценностей, принимать меры к обеспечению сохранности предметов, документов, ценностей, изъятых по уголовным делам и материалам проверок, вести делопроизводство в соответствии с требованиями правовых актов Следственного комитета, предусматривающих его персональную ответственность за неисполнение либо ненадлежащее исполнение возложенных на него обязанностей, поручений руководства, требований правовых актов Следственного комитета и организационно-распорядительных документов руководителя следственного управления.

Поскольку вышеназванный Федеральный закон не содержит норм о материальной ответственности сотрудников, суд руководствовался нормами трудового законодательства, а именно статей 233, 238 и 242 Трудового кодекса РФ, определяющих общие основания и условия материальной ответственности работника перед работодателем, и пункта 2 части первой ст.243 Кодекса, предусматривающего, что материальная ответственность в полном размере причиненного ущерба возлагается на работника, в частности, в случае недостачи ценностей, вверенных ему на основании специального письменного договора или полученных им по разовому документу.

Судом оценено содержание Инструкции о порядке изъятия, учета, хранения и передачи вещественных доказательств, ценностей и иного имущества по уголовным делам в Следственном комитете Российской Федерации, утвержденной приказом Следственного комитета России от 30.09.2011 №142 (далее - Инструкция), и в частности, её пункта 15, которым установлен запрет хранить вещественные доказательства, ценности и иное имущество, изъятое в ходе досудебного производства (помимо указанных в п.п.12 - 14 Инструкции), в служебных кабинетах и в других не приспособленных для этого помещениях следственных органов СК России, а также в служебных сейфах (металлических ящиках и шкафах) сотрудников и федеральных государственных гражданских служащих СК России.

Для хранения в следственном органе СК России изъятых предметов выделяется и оборудуется отдельное помещение - камера хранения вещественных доказательств (п.16); все изъятые предметы должны быть переданы следователем, в производстве которого находится уголовное дело, в камеру хранения вещественных доказательств в упакованном виде (п.18); руководителем следственного органа назначается лицо, ответственное за хранение вещественных доказательств, которым ведется книга учета вещественных доказательств и иного имущества, хранящегося в камере хранения, а также номенклатурное дело с копиями постановлений, касающихся решений, принятых в отношении вещественных доказательств (п.19).

Деньги и иные ценности, если их индивидуальные признаки имеют значение для доказывания, должны храниться в упакованном виде в металлическом шкафу (сейфе) в камере хранения вещественных доказательств (п.26). Для обеспечения сохранности больших сумм денег и значительных ценностей принимаются дополнительные меры (усиление охраны здания, помещение денег и ценностей в абонированную ячейку в кредитных организациях). В случае, если индивидуальные признаки денег и иных ценностей не имеют значения для доказывания, они должны быть после их осмотра и производства других необходимых следственных действий сданы в финансовое подразделение следственного органа СК России. Денежные средства, поступившие в финансовое подразделение следственного органа СК России, доставляются не позднее следующего рабочего дня в банк или иную кредитную организацию и зачисляются на счет по учету средств, поступающих во временное распоряжение (п.27).

При передаче уголовного дела от одного следователя другому составляется акт приема-передачи вещественных доказательств и другого изъятого имущества, в котором расписываются оба следователя. При этом они получают в камере хранения вещественных доказательств упаковки с вещественными доказательствами и проверяют их состояние, целостность, наличие подписей и печатей, после чего отражают это в акте приема-передачи (п.42).

При направлении уголовного дела в суд сведения о вещественных доказательствах, не приложенных к уголовному делу, а также об имуществе, на которое наложен арест, приводятся в справке к обвинительному заключению со ссылкой на листы дела, содержащие соответствующие данные: о месте их хранения, о возвращении владельцу, о передаче на реализацию или уничтожении (п.44).

Указав на приведенные положения Инструкции, а также трудового договора и должностной инструкции следователя, суд сделал вывод о том, что имущество, изъятое по расследуемому уголовному делу, в том числе вещественные доказательства, в силу особого должностного положения и процессуального статуса следователя принимаются лично им и находятся в его ведении, следовательно, на него распространяются положения трудового законодательства о полной материальной ответственности.

При этом суд признал несостоятельным довод ответчика об отсутствии условий для хранения в следственном управлении вещественных доказательств, признав доказанным, что в СУ СК РФ по РК на дату признания денежных средств вещественными доказательствами имелась техническая возможность по хранению денежных средств, изъятых по уголовному делу.

Судом приняты во внимание показания свидетеля ФИО11– специалиста, ответственного за хранение вещественных доказательств – о том, что она ведет книгу учета вещественных доказательств и иного имущества, переданного в камеру хранения, денежные средства и иные ценности, переданные в камеру хранения, хранятся надлежащим образом; денежные средства в размере 165.600 руб. в камеру хранения ФИО1 или другим следователем не сдавались. Аналогичные показания ФИО11 отражены в постановлении о прекращении уголовного дела от 27.09.2019.

Также судом учтено, что согласно Книге учета вещественных доказательств и иного имущества, хранящегося в камере хранения, за период с 2015 по 2018 год лично ФИО1 неоднократно сдавались в камеру хранения вещественные доказательства по иным уголовным делам.

В обоснование вышеназванного вывода суд также указал на наличие договора аренды индивидуального сейфа от 15.01.2018, заключенного между ПАО Сбербанк и СУ СК РФ по РК, сроком действия по 31.12.2018, с актом приема-передачи в пользование индивидуального сейфа от 15.01.2018, и следующего договора аренды сейфа от 25.12.2018 между теми же лицами.

Кроме того, судом учтены сведения Управления Федерального казначейства по Республике Карелия об открытых на имя СУ СК РФ по РК счетах, в том числе счета администратора доходов бюджета и счета для учета операций со средствами, поступающими во временное распоряжение.

На этом основании судом сделан вывод об отсутствии предусмотренных ст.239 Трудового кодекса Российской Федерации обстоятельств, исключающих материальную ответственность работника.

Судом указано на содержание объяснений ФИО1, отраженных в постановлении о прекращении уголовного дела от 27.09.2019, согласно которым с Инструкцией он был знаком, однако о наличии абонированной ячейки для хранения ценностей ему известно не было. В своем кабинете он работал один, ключ от кабинета с 10.01.2019 сдавал на период отсутствия на работе на вахту, ключ от сейфа хранил в ящике стола, посторонние доступа к нему не имели, денежные средства в размере 165.600 руб. хранились в сейфе. Несмотря на то, что уголовное дело с 28.09.2018 по 08.10.2018 не находилось в его производстве, денежные средства вплоть до его увольнения находились в сейфе. 04.02.2019 он показал ФИО10 вещественные доказательства, находящиеся в сейфе, среди которых был конверт, но внимания на нем не акцентировал, ключ от кабинета оставил на столе, где оставил ключ от сейфа точно не помнил, возможно рядом с ключом от кабинета. Сами денежные средства он видел в последний раз 30.07.2018, конверт видел и позже, когда пользовался сейфом, но когда в последний раз его видел, он не помнит. В ходе судебного разбирательства ФИО1 утверждал, что ключ от сейфа передал ФИО10

На этом основании суд признал установленным, что при производстве расследования уголовного дела следователем ФИО1 было допущено нарушение требований ст.81 и ст.82 УПК РФ, Должностной инструкции, Инструкции о порядке изъятия, учета, хранения и передачи вещественных доказательств, ценностей и иного имущества по уголовным делам. В соответствии с выводами суда ответчик, являясь должностным лицом, постановлением от 31.08.2018 предусмотрел передачу вещественных доказательств в камеру хранения, однако фактически эту обязанность не исполнил, чем нарушил порядок хранения вещественных доказательств; при передаче уголовного дела от одного следователя другому не составлялся акт приема-передачи вещественных доказательств (п.42 Инструкции). При увольнении ответчика материальные ценности из его личного сейфа также не были сданы руководителю или в камеру хранения вещественных доказательств, доказательств передачи денежных средств ФИО1 на дату увольнения не представлено.

То обстоятельство, что в период с 28.09.2018 по 08.10.2018 уголовное дело находилось в производстве следователя ФИО7, не влияет на выводы суда, поскольку доказательства передачи денежных средств этому лицу в материалах дела отсутствуют, а по объяснениям ответчика на 04.02.2019 конверт с деньгами был в его сейфе. При этом с 08.10.2018 по 01.02.2019 ФИО1 о пропаже денежных средств также не заявлял.

С учетом вышеназванных обстоятельств, как указал суд, довод ответчика о том, что рапорт об обнаружении пропажи денежных средств датирован только 08.04.2019, то есть только через два месяца после обнаружения пропажи и поступления в адрес Управления копии приговора суда, правового значения не имеет, как и то, что лицо, совершившее хищение, в рамках расследования уголовного дела, не установлено, поскольку рассматриваемый спор находится в сфере гражданских правоотношений, а утрата стала возможной в результате невыполнения должностных обязанностей ответчиком, в результате чего работодателю причинен ущерб, подлежащий возмещению в соответствии с нормами гражданского и трудового законодательства.

Указав на отсутствие оснований для снижения размера взыскиваемого с работника ущерба, предусмотренных ст.250 Трудового кодекса РФ, суд пришел к выводу об удовлетворении требования истца, при этом счел неправильной предложенную истцом формулировку, содержащую указание о взыскании денежной суммы для последующего перечисления в доход федерального бюджета в целях исполнения приговора суда по уголовному делу, сочтя, что исполнение вступившего в силу приговора суда не может быть поставлено в зависимость от материальных требований его исполнителя к причинившему ущерб лицу.

Одновременно суд признал Следственный комитет надлежащим истцом, указав на то, что в силу п.1 ч.1 ст.146 Бюджетного кодекса РФ и п.4 Постановления Правительства РФ от 29.12.2007 №995 «О порядке осуществления федеральными органами государственной власти (государственными органами), органами управления государственными внебюджетными фондами Российской Федерации и (или) находящимися в их ведении казенными учреждениями, а также Центральным банком Российской Федерации бюджетных полномочий главных администраторов доходов бюджетов бюджетной системы Российской Федерации» Пенсионный Фонд РФ осуществляет исключительно администрирование доходов бюджетов бюджетной системы от денежных средств, полученных от совершения коррупционных правонарушений. В свою очередь, СУ СК РФ по РК является исполнителем приговора, обязанным в рамках исполнительного производства перечислить (передать в службу судебных приставов) конфискованные денежные средства в размере 165.600 руб. для их передачи взыскателю; необходимость возмещения данных денежных средств за счет средств СУ СК РФ по РК является прямым действительным ущербом работодателя и его убытками в силу положений ст.ст.15, 1069, 1068 ГК РФ.

Суд апелляционной инстанции с этими выводами согласился, в связи с чем отклонил доводы апелляционной жалобы ФИО1; в отношении довода о подписании искового заявления неуполномоченным лицом указал на то, что руководитель СУ СК России по РК ФИО12, обладая соответствующими полномочиями на основании доверенности Следственного комитета России от 22.10.2019, передал их лицу, подписавшему исковое заявление – ФИО3

Довод кассационной жалобы о подписании и подаче в суд искового заявления неуполномоченным лицом носит формальный характер, основан на содержании приложенной к исковому заявлению доверенности №30 от 20.11.2019, выданной лицу, подписавшему исковое заявление - ФИО3, в которой отсутствует указание о передоверии ему полномочий, предоставленных Следственным комитетом России руководителю СУ СК России по Республике Карелия ФИО12 в соответствии с доверенностью от 22.10.2019 №ОКСК-218/9-2426-19 (т.2, л.д.4, 5), вместе с тем из материалов дела следует, что наряду с указанной доверенностью ФИО3 имел доверенность №29 от 20.11.2019, содержащую полномочия на представление интересов Следственного комитета (т.2, л.д.4-оборот), при этом Следственным комитетом в иных адресованных суду документах одобрены действия, связанные с предъявлением иска.

Доводы кассационной жалобы ФИО1, направленные на опровержение применимости при разрешении спора норм трудового законодательства, являются несостоятельными, выводы судов в этой части соответствуют положениям статьи 15 Федерального закона от 28.12.2010 №403-ФЗ "О Следственном комитете Российской Федерации", определяющей условия службы в Следственном комитете, ст.4 Федерального закона от 27.05.2003 №58-ФЗ "О системе государственной службы Российской Федерации", содержащей понятие федеральной государственной службы, а также правовым позициям, содержащимся в общей части и в пункте 9 "Обзора практики рассмотрения судами дел по спорам, связанным с прохождением службы федеральными государственными служащими (сотрудниками органов внутренних дел, сотрудниками органов уголовно-исполнительной системы, сотрудниками Следственного комитета Российской Федерации, сотрудниками иных органов, в которых предусмотрена федеральная государственная служба)", утвержденным Президиумом Верховного Суда РФ 15.11.2017).

Также нельзя признать состоятельными доводы жалобы, связанные с оспариванием трудовых (служебных) отношений между истцом и Следственным комитетом России, поскольку по смыслу вышеназванных положений действующего законодательства в связи с заключением трудового договора возникли отношения федеральной государственной службы между истцом и Российской Федерацией в лице соответствующего государственного органа, в связи с чем не имеется оснований рассматривать исключительно Следственное управление СК России по Республике Карелия в качестве работодателя, имеющего право на обращение в суд с требованием о возмещении материального ущерба, причиненного истцом при исполнении трудовых (должностных) обязанностей.

Доводы кассационной жалобы, направленные на опровержение самого факта нарушения должностных обязанностей со стороны истца, не могут быть приняты во внимание, поскольку выводы судов в этой части мотивированы, основаны на анализе содержания вышеназванных обязанностей и подробной и объективной оценке представленных доказательств; оснований для вывода о нарушении правил такой оценки, установленных ст.67 ГПК РФ, не имеется. Также нельзя согласиться с утверждением ответчика о наличии со стороны работодателя нарушений, приведших к неполноте проведенной проверки обстоятельств утраты вещественных доказательств и к недостоверности её результатов. К тому же такая неполнота во всяком случае не исключает возможности удовлетворения требования о возмещении ущерба, в том числе на основе дополнительных доказательств, представленных в ходе судебного разбирательства; при наличии обстоятельств, влияющих на объем ответственности, размер взыскания может быть снижен судом.

Оснований обязательного процессуального соучастия, предусмотренных частью 3 ст.40 ГПК РФ, в данном случае не имелось; по смыслу положений главы 39 Трудового кодекса РФ материальная ответственность перед работодателем возлагается на каждого работника индивидуально, в том числе при совместном причинении вреда, наличие нескольких лиц, ответственных за вред, как и иные обстоятельства причинения материального ущерба, могло бы оцениваться судом только в целях определения степени и размера ответственности ФИО1, а потому непривлечение к участию в деле в качестве соответчика ФИО10, на что указывается в кассационной жалобе, не образует нарушения норм процессуального права.

Вместе с тем нижестоящими судами не учтено, что согласно части второй статьи 242 Трудового кодекса Российской Федерации материальная ответственность в полном размере причиненного ущерба может возлагаться на работника лишь в случаях, предусмотренных этим Кодексом или иными федеральными законами.

С этим связаны положения ст.243 Трудового кодекса РФ, частью первой которой предусмотрено, что материальная ответственность в полном размере причиненного ущерба возлагается на работника в следующих случаях:

1) когда в соответствии с этим Кодексом или иными федеральными законами на работника возложена материальная ответственность в полном размере за ущерб, причиненный работодателю при исполнении работником трудовых обязанностей;

2) недостачи ценностей, вверенных ему на основании специального письменного договора или полученных им по разовому документу;

3) умышленного причинения ущерба;

4) причинения ущерба в состоянии алкогольного, наркотического или иного токсического опьянения;

5) причинения ущерба в результате преступных действий работника, установленных приговором суда;

6) причинения ущерба в результате административного правонарушения, если таковое установлено соответствующим государственным органом;

7) разглашения сведений, составляющих охраняемую законом тайну (государственную, служебную, коммерческую или иную), в случаях, предусмотренных этим Кодексом, другими федеральными законами;

8) причинения ущерба не при исполнении работником трудовых обязанностей.

По смыслу пункта 2 ст.243 и ст.244 Кодекса в их взаимосвязи основанием такой ответственности может быть в том числе правомерно заключенный с работником, непосредственно обслуживающим или использующим денежные, товарные ценности или иное имущество, договор о полной материальной ответственности.

Из данных положений следует, что в отсутствие иного федерального закона, возлагающего на работника полную материальную ответственность, суду при разрешении спора необходимо установить конкретное основание такой ответственности из числа предусмотренных ст.243 Трудового кодекса РФ.

Выводы судов сводятся к признанию того, что ценности, оказавшиеся в распоряжении ответчика в связи с исполнением его должностных обязанностей следователя (расследованием уголовного дела), должны приравниваться к полученным по разовому документу.

Однако процессуальная деятельность следователя, связанная с изъятием вещественных доказательств и обеспечением их сохранности, не может рассматриваться как обслуживание или использование материальных ценностей, принадлежащих работодателю и вверенных работнику либо полученных от третьего лица и предназначенных для передачи работодателю.

В случае растраты или присвоения следователем ценностей, изъятых по уголовному делу в качестве вещественных доказательств, материальная ответственность такого лица может наступить по основанию, предусмотренному пунктом 5 части первой ст.243 Трудового кодекса РФ (причинение ущерба в результате преступных действий работника, установленных приговором суда).

Однако в данном случае производство по уголовному делу в отношении ФИО1 прекращено по реабилитирующим основаниям – в связи с отсутствием состава преступления (пункт 2 части 1 ст.24 УПК РФ), при этом в соответствующем постановлении прямо указано, что не установлено обстоятельств присвоения или растраты имущества, вверенного ответчику (с учетом содержания данных понятий, раскрытого в пунктах 24 и 25 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30.11.2017 №48 "О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате", где указано, что присвоение состоит в безвозмездном, совершенном с корыстной целью, противоправном обращении лицом вверенного ему имущества в свою пользу против воли собственника, а как растрата должны квалифицироваться противоправные действия лица, которое в корыстных целях истратило вверенное ему имущество против воли собственника путем потребления этого имущества, его расходования или передачи другим лицам).

В свою очередь, факт утраты материальных ценностей (наличных денежных средств), признанных вещественными доказательствами, сам по себе не обосновывает полную материальную ответственность ФИО1, независимо от соблюдения ответчиком установленных правил хранения вещественных доказательств.

Судами также не учтено, что в данном случае утраченное имущество не принадлежало работодателю, в связи с чем в качестве причиненного последнему материального ущерба могли бы рассматриваться только его расходы на возмещение ущерба третьему лицу – в данном случае Пенсионному фонду Российской Федерации, не получившему причитающуюся ему в соответствии с приговором суда сумму конфискованных денежных средств.

Как разъяснено в пункте 15 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 16.11.2006 №52 "О применении судами законодательства, регулирующего материальную ответственность работников за ущерб, причиненный работодателю", под ущербом, причиненным работником третьим лицам, следует понимать все суммы, которые выплачены работодателем третьим лицам в счет возмещения ущерба. При этом необходимо иметь в виду, что работник может нести ответственность лишь в пределах этих сумм и при условии наличия причинно-следственной связи между виновными действиями (бездействием) работника и причинением ущерба третьим лицам.

В силу части второй статьи 392 ТК РФ работодатель вправе предъявить иск к работнику о взыскании сумм, выплаченных в счет возмещения ущерба третьим лицам, в течение одного года с момента выплаты работодателем данных сумм.

Исходя из приведенных разъяснений к числу юридически значимых обстоятельств, при разрешении спора на основе норм трудового законодательства, в данном случае относился факт несения работодателем расходов, связанных с возмещением ущерба третьему лицу, однако такие обстоятельства судами не установлены и на обсуждение не ставились.

В свою очередь, при наличии оснований для вывода о том, что вследствие поведения ответчика ущерб причинен государству, не получившему имущество, подлежащее конфискации, Следственный комитет России должен был бы подтвердить свои полномочия предъявлять требования в интересах государства, а разрешение спора зависело бы от того, чем определяются условия ответственности за вред, в то время как в рамках настоящего дела исковые требования были основаны на положениях трудового законодательства.

Принимая во внимание изложенное, принятые по настоящему делу судебные постановления нельзя признать соответствующими нормам материального и процессуального права.

Согласно ч. 1 ст. 327 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд апелляционной инстанции повторно рассматривает дело в судебном заседании по правилам производства в суде первой инстанции с учетом особенностей, предусмотренных главой 39 данного кодекса.

Повторное рассмотрение дела в суде апелляционной инстанции предполагает проверку и оценку фактических обстоятельств дела и их юридическую квалификацию (п. 21 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 июня 2012 г. №13 "О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в суде апелляционной инстанции").

Поскольку судом апелляционной инстанции при рассмотрении настоящего дела соответствующие обязанности в полном объеме не исполнены, принимая во внимание необходимость соблюдения разумных сроков судопроизводства (ст. 6.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации), судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции приходит к выводу об отмене апелляционного определения по настоящему делу с направлением дела на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.

На основании изложенного, руководствуясь статьями 390-390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции

определила:

апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда Республики Карелия от 22 июня 2020 года отменить, дело направить на новое апелляционное рассмотрение в тот же суд в ином составе судей.

Председательствующий

Судьи