Гражданский кодекс часть 1

рассмотрев в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционной жалобе потерпевшей Ю. на приговор Ханты-Мансийского районного суда Ханты-Мансийского автономного округа – Югры от 17 августа 2021 года, которым

З., (дата) года рождения, уроженец села (адрес), не судимый,

осуждён за совершение преступления, предусмотренного частью 1 статьи 109 Уголовного кодекса Российской Федерации, к одному году и трем месяцам ограничения свободы,

У С Т А Н О В И Л:

З. приговором Ханты-Мансийского районного суда 17 августа 2021 года осуждён за совершение преступления, предусмотренного частью 1 статьи 109 Уголовного кодекса Российской Федерации, то есть за причинение смерти по неосторожности.

Суд нашел доказанным, что 28 ноября 2019 года между 16 и 17 часами в рыбацкой избе, расположенной недалеко от вахтового поселка на территории четвертого <данные изъяты> между З. и Г. произошла ссора. В результате этой ссоры, оказавшись возле входа снаружи избы, З. схватил деревянный шест и, намереваясь выбить из рук наступавшего на него с деревянной палкой Г., один раз ударил его, попав в голову, чем неосторожно причинил пострадавшему черепно-мозговую травму в виде: переломов костей свода и основания черепа; субдуральной гематомы, тотального субарахноидального кровоизлияния, кровоизлияния в желудочки головного мозга и множественных очаговых кровоизлияний в вещество головного (его лобную и теменную доли); ссадины лобной области и кровоизлияний в веки глаз. От данного опасного для жизни повреждения Г. скончался в тот же день в названном вахтовом поселке.

За данное деяние осуждённому с учетом обстоятельств, смягчающих наказание: полного признания вины, раскаяния, явки с повинной, совершения преступления впервые, активного способствования раскрытию и расследованию преступления, наличия на иждивении совершеннолетней дочери – студентки и отца – инвалида, состояния его собственного здоровья, противоправного поведения потерпевшего, явившегося поводом для преступления, оказания помощи потерпевшему непосредственно после совершения преступления, назначено наказание в виде одного года и трех месяцев ограничения свободы с установлением ограничений и возложением обязанности ежемесячно являться для регистрации в уголовно-исполнительную инспекцию.

До вступления приговора в законную силу в отношении З. сохранена мера пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении.

Одновременно приговором частично удовлетворён гражданский иск потерпевшей Ю., в пользу которой с осуждённого взысканы причиненные преступлением компенсация морального вреда в размере 800 тысяч рублей и материальный ущерб в размере 104 417 рублей.

С апелляционной жалобой на приговор в Суд Ханты-Мансийского автономного округа – Югры обратилась потерпевшая Ю., которая просит судебное решение отменить, а уголовное дело в отношении З. возвратить прокурору в порядке статьи 237 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

Автор апелляционной жалобы полагает, что судом первой инстанции нарушены требования уголовно-процессуального законодательства и неправильно применен уголовный закон, а его выводы противоречат фактическим обстоятельствам дела. Г. указывает, что суд дважды 17 июня и 17 августа 2021 года необоснованно отказал ей в участии посредством видеоконференцсвязи в судебном заседании, чем нарушил её права, предусмотренные статьей 42 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, в том числе на участие в допросе подсудимого и свидетелей, а также на выступление в прениях. Анализируя показания З. и очевидцев преступления, данные в судебном заседании, потерпевшая находит их опровергнутыми показаниями свидетелей и заключениями экспертов, подтверждающими, что причиной смерти пострадавшего могли явиться только умышленные действия виновного. Отмечая противоречия в исследованных доказательствах, Г. считает, что суд имел возможность устранить их и тем самым выявить истинный мотив преступления. По её мнению, деяние З. с учетом имеющихся доказательств должно быть квалифицировано по части 4 статьи 111 Уголовного кодекса Российской Федерации, как умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего, и для предъявления осуждённому нового и более тяжкого обвинения дело подлежит возвращению прокурору.

Одновременно автор апелляционной жалобы считает, что обстоятельства дела не дают оснований рассматривать действия З., как необходимую оборону или мнимую оборону от общественно-опасного посягательства со стороны Г.. Такое посягательство, по мнению потерпевшей, отсутствовало, так как осуждённый после возникшего в рыбацкой избе конфликта, не испугавшись пострадавшего, вышел к нему из дома безоружным, а остальные очевидцы остались внутри и продолжали заниматься своими делами. Кроме того, Г. убеждена, что З. не мог видеть в руках её мужа палку, поскольку было темно.

Государственный обвинитель в своем письменном возражении на апелляционную жалобу указал, что выводы суда фактическим обстоятельствам дела соответствуют, имеющимся противоречиям суд дал оценку, и они на вывод о виновности З., а также на квалификацию его действий, не влияют. Смерть Г., по мнению государственного обвинителя, осуждённый причинил по неосторожности, когда пытался выбить из рук пострадавшего палку, с которой тот, будучи сильно пьяным и агрессивно настроенным, на него наступал.

Проверив доводы апелляционной жалобы, выслушав мнение потерпевшей, её представителя, прокурора и защитника, изучив материалы уголовного дела и доказательства, исследованные судом первой инстанции, допускаемые по согласию сторон судебного разбирательства без проверки, суд апелляционной инстанции считает, что обжалуемый приговор подлежит отмене.

По требованиям части 1 статьи 297 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации приговор суда должен быть законным, обоснованным и справедливым, а согласно принципу презумпции невиновности, закрепленному в части 4 статьи 14 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, обвинительный приговор не может быть основан на предположениях. Вывод суда о виновности лица в совершении преступления должен подтверждаться достаточной совокупностью исследованных в судебном заседании допустимых и достоверных доказательств.

По настоящему делу, выводы суда первой инстанции о виновности З., изложенные в приговоре, формальны и не соответствуют фактическим обстоятельствам дела; ряду доказательств суд первой инстанции не дал надлежащей оценки.

Подсудимый З., будучи допрошенным в судебном заседании, признал себя виновным в неосторожном причинении смерти Г., пояснив, что 28 ноября 2019 года он вместе со своим братом В. и племянником С. Александром находился в рыбацкой избушке недалеко от вахтового поселка, где работал потерпевший. Накануне в обеденное время Г. со своим напарником по имени А. приезжал к ним на автомобиле «КамАЗ», чтобы расплатиться за ранее приобретенный для них хлеб. Примерно в четвертом-пятом часу вечера 28 ноября 2019 года, когда было еще светло, потерпевший приехал снова за рулем «КамАЗа», был один и в неадекватном состоянии. Г. зашел в избушку и начал говорить что-то невнятное, предъявлять какие-то требования, ругаться, схватил со стола кухонный нож и стал размахивать им перед присутствующими. Он в ответ приказал потерпевшему успокоиться и убираться, на что тот, бросив нож и пригрозив всех порубить, выбежал наружу, но не уехал, как было понятно по работавшему двигателю автомашины «КамАЗ». Намереваясь узнать, что происходит, он вышел из избы вслед за Г. и в этот момент увидел потерпевшего, который наступал на него с саком (деревянной палкой с металлическим кольцом на конце) в руках. Обороняясь от последнего, с целью выбить у него из рук сак, он схватил стоявшую возле избы длинную толстый шест и махнул им в сторону Г.. Шест оказался слишком тяжелым. Он не смог им полностью управлять, и удар пришелся в голову потерпевшего, отчего тот упал, и было видно, что повреждение серьезное. Поняв это, он сразу бросился к Г. и стал оказывать ему первую медицинскую помощь: освободил грудь и начал делать искусственное дыхание. Потерпевший был живой, но хрипел. В этот момент из избы вышли В. и С. Обсудив ситуацию, вместе они погрузили Г. на нарты, и В. с С. увезли пострадавшего на снегоходе в вахтовый поселок, где имелась возможность оказать пострадавшему квалифицированную медицинскую помощь.

Аналогичные обстоятельства З. сообщил для протокола явки с повинной (том дела № 1, листы 6-7) и на предварительном следствии при проверке его показаний на месте (том дела № 1, листы 176-191).

Кроме того, подсудимый предъявил шест, которым ударил потерпевшего, а также сак, с которым тот напал на него, и нож, которым Г. угрожал ему. При осмотре с участием З. рыбацкой избы, расположенной рядом с вахтовым поселком на территории <данные изъяты> (том дела № 1, листы 25-33), данные предметы были изъяты, как и обнаруженные вблизи строения на снегу следы вещества, похожего на кровь.

Согласно протоколу осмотра (том дела № 1, листы 156-160) приобщенные к делу в качестве вещественных доказательств: сак представляет собой деревянный черенок длиной 111,5 сантиметров, диаметром 3,5 сантиметров, на который насажен металлический обод высотой 39 сантиметров, шириной 17,5 сантиметров с металлической сеткой; деревянный шест – палку длиной 284,5 сантиметров, диаметром 7 сантиметров.

По результатам проведенных судебно-биологической и генетической экспертиз (том дела № 1, листы 97-109, 117-142):

в следах вещества, изъятого со снега рядом с рыбацкой избой, а также на рубашке З., обнаружена кровь Г.;

на остальной одежде подсудимого кровь не найдена;

кровь и пот не найдены на саке;

групповая принадлежность пота на рукоятке ножа не установлена;

групповая принадлежность пота, выявленного в двух участниках на шесте, не принадлежит Г., обоим З. и С. отдельно, а в смешении с потом посторонних, может быть отнесена к каждому;

на одном из участков шеста найден пот, который может принадлежать, как Г., так и З..

Согласно заключению судебно-медицинского эксперта (том дела № 1, листы 85-86) у З. телесные повреждения, относящиеся по давности происхождения к рассматриваемым событиям, не обнаружены, а проведенное 30 ноября 2019 года в 00 часов 30 минут медицинское освидетельствование (том дела № 1, лист 91) признаков употребления алкоголя у подсудимого не выявило.

Показания З. подтвердили в судебном заседании и на предварительном следствии очевидцы происшествия В. и С. (том дела № 1, листы 200-204, 229-246; том дела № 2, листы 234-246), допрошенные в качестве свидетелей. В частности они пояснили, что днем 28 ноября 2019 года вместе с З. занимались рыбным промыслом, а около 16 часов уже отдыхали в своем домике, расположенном в 300 метрах от вахтового поселка, где работал ранее малознакомый им потерпевший Г.. Последний в указанное время подъехал к ним на автомобиле «КамАЗ», зашел в избу и сразу повел себя очень странно: стал кричать, оскорблять их, схватил со стола кухонный нож и принялся им размахивать, хотя никого конкретно ударить не пытался; речь потерпевшего была невнятной. Подсудимый в ответ приказал Г. прекратить такое поведение, успокоиться и убираться, на что тот, бросив нож, пригрозил порубить всех топором и вышел. В., позвонив своему знакомому по имени Л, работавшему на месторождении, сообщил, что к ним явился Г., который ведет себя неадекватно, и попросил забрать последнего. В этот момент З. направился из избы наружу, чтобы посмотреть, чем занимается потерпевший, поскольку по шуму работающего двигателя «КамАЗа» было понятно, что он не уехал. В. и С. за ним не последовали, оставшись в избе, и не видели, что именно произошло, однако вскоре услышали крик. Выбежав, они увидели, что на снегу лежит Г. с кровью на лице без сознания, а подсудимый делает ему искусственное дыхание. Рядом с потерпевшим валялся сак с металлическим наконечником и сеткой, предназначенный для извлечения льда из проруби. В этот момент перезвонил Л, которому В. рассказал о случившемся. Когда Г. задышал, присутствующие решили срочно доставить его в вахтовый поселок, где можно было организовать оказание ему медицинской помощи. В. и С. на нартах, прицепленных к снегоходу, перевезли туда потерпевшего, передали его коллегам и вернулись. После этого, они неоднократно созванивались с Л, справляясь о состоянии Г., и, узнав, что тот умер, остались ждать прибытия сотрудников полиции. О произошедшем подсудимый рассказал, что потерпевший напал на него, замахиваясь саком, а он, защищаясь, схватил стоявшую у стены избы палку, которой переворачивают нарты, и, попытавшись выбить сак, махнул ею в сторону Г., попав последнему в голову, отчего тот упал и потерял сознание.

Согласно показаниям свидетеля А., данным им на предварительном следствии (том дела (номер), листы 222-224), он работал вахтовым методом водителем на <данные изъяты>. С середины ноября 2019 года он был на вахте и жил в поселке, расположенном недалеко от четвертого куста месторождения. Рядом с поселком находится изба рыбаков, с которыми он и другие вахтовики время от времени общались по бытовым вопросам. В частности, 27 ноября 2019 года вместе со своим коллегой Г. он ездил к рыбакам, чтобы рассчитаться с ними за хлеб, который те ранее для них покупали. На следующий день работы не было, и он с Г. принялся употреблять спиртное в одном из вагончиков поселка. В соседнем вагончике находились еще два работника – В. и Б. В процессе распития, опьянев, он уснул, и что происходило до позднего вечера, не знает. Когда его разбудили, от В. и Б. он узнал, что Г. уезжал из поселка к рыбакам, где спровоцировал конфликт, бросался на них, хватался за нож, пытался ударить саком одного из рыбаков, который в ответ нанес палкой удар потерпевшему по голове. По словам сослуживцев потерпевшего после этого оглушенного привезли в поселок рыбаки на снегоходе, а через непродолжительное время он скончался.

В судебном заседании свидетель А. сообщил, что он и Г. в день, когда случилось происшествие, будучи уже нетрезвыми, в обеденное время приходили в избушку к рыбакам. Там они выпили с последними самогона и, взяв еще полтора литра с собой, вместе с двумя из них вернулись в поселок, где продолжили употреблять спиртное, в процессе чего он уснул. Рыбаки вели себя спокойно, и никаких конфликтов не было. По утверждению А., ранее он скрыл данное обстоятельство, поскольку боялся быть наказанным руководством за то, что пустил посторонних в поселок.

Согласно показаниям свидетелей Б. и В., данным ими на предварительном следствии (том дела № 1, листы 214-217, 218-221), они посменно работают на <данные изъяты> и проживают в вахтовом поселке, расположенном в (адрес). В конце ноября 2019 года вместе с ними на вахте были водители Г. и А.. Рядом с поселком, примерно в 300 метрах от него, находится изба рыбаков, с которыми все вахтовики время о времени общались по различным поводам. В частности, 26 ноября 2019 года рыбаков попросили купить в соседней деревне хлеб, и те выполнили заказ, после чего А. и Г. на следующий день, съездив к ним рассчитались. Днем 28 ноября 2019 года работы не было, и в вахтовом посёлке охранять технику остались четыре человека. Г. и А., удалившись в вагончик, предназначенный для кухни, принялись распивать спиртное, а Б. и В. находились в спальном вагончике, когда около 17 часов к ним на снегоходе приехали два рыбака и привезли Г., который был в бессознательном состоянии. Рыбаки объяснили, что потерпевший зачем-то приехал к ним на «КамАЗе», зашел в избушку и стал бросаться на присутствующих, размахивать ножом, а потом напал на одного из них с палкой, и тот в ответ ударил Г. другой палкой, отчего последний упал и потерял сознание. Потерпевшего затащили в помещение и положили на кровать, где он в дальнейшем скончался. А. в это время находился там же, где днем вместе с Г. распивал спиртное, и спал пьяный. Автомашину «КамАЗ» от избушки рыбаков позднее отогнал в поселок В..

В своих показаниях суду свидетель В. сообщил, что А. и Г. ездили к рыбакам расплачиваться за хлеб не накануне случившегося, а в тот же день в обеденное время и вернулись обратно вместе с подсудимым и его братом В.. С ними А. и Г., которые были уже пьяными, распивали спиртное в вагончике, предназначенном для кухни, около 2-3 часов. Он и Б. в это время находились в соседнем помещении. Ближе к вечеру в поселок приехал мастер с буровой и сказал, что ему по телефону рыбаки сообщили о драке, произошедшей между одним из них и Г.. Через небольшой промежуток времени на снегоходе подъехали В. с кем-то еще. Они привезли потерпевшего с кровью на лице в бессознательном состоянии. Г. перенесли в вагончик, где он какое-то время лежал и хрипел, а потом скончался, после чего мастер буровой вызвал полицию.

Из показаний свидетелей Л, работающего водителем, и И., работающего заместителем начальника цеха <данные изъяты> данных ими на предварительном следствии (том дела № 1, листы 225-229, 232-235), следует, что 28 ноября 2019 года они работали на месторождении. После 16 часов Л по телефону позвонил рыбак по имени В., чья избушка находится рядом с вахтовым поселком, расположенным на расстоянии пяти километров от производственной площадки. Рыбак сообщил, что к нему в избу из поселка приехал вахтовик в неадекватном состоянии и ведет себя агрессивно, просил приехать и забрать последнего. Получив эту информацию, Л передал её своему начальнику И., который решил разобраться все всем на месте. Отправившись вместе с И. на автомобиле к вахтовому поселку, Л перезвонил рыбаку, чтобы узнать обстановку. Но В. по телефону разговаривать не стал, сообщив скороговоркой, что произошла потасовка, какой-то З. ударил вахтовика, и тот лежит без сознания. Прибыв к избе рыбаков через несколько минут, Л и И. застали там брата В. – З.. Тот пребывал в шоковом состоянии: был сильно взволнован. С его слов было понятно, что он чем-то ударил вахтовика, а потом пытался оказать ему медицинскую помощь, но тот в сознание не пришел. Недалеко от избы стоял автомобиль «КамАЗ» со включенными фарами и открытой водительской дверью. Больше никого рядом не было. Узнав от З., что пострадавшего другие рыбаки увезли в поселок, Л и И. направились следом и застали их там вместе с несколькими вахтовиками, пояснившими, что человеком, которого привезли без сознания, является Г.. Его уже перенесли и положили в один из вагончиков, где он вскоре, около 19 часов, скончался, после чего И. сообщил о случившемся, позвонив в полицию.

Факт и время телефонных переговоров между В. и Л, состоявших 28 ноября 2019 года, подтверждается фотоснимком дисплея мобильного телефона последнего, приобщенного к материалам уголовного дела (Том дела № 1 лист 229)

По показаниям свидетеля Абасатарова, данных суду, он, приехав к рыбацкой избе 28 ноября 2019 года и застав там подсудимого, не заметил, чтобы тот был пьян, зато сильный запах алкоголя исходил от Г., когда последний лежал в вагончике. В связи с этим, подумав, что пострадавший сильно пьян, присутствующие не сразу оценили опасность его состояния. В другом вагончике спал еще один вахтовик, с которым Г. весь день употреблял спиртное. Проснувшись, он рассказал, что днем вместе с потерпевшим они выпивали в избе у рыбаков.

В соответствии с протоколом осмотра места происшествия (том дела № 1, листы 12-23) утром 29 ноября 2019 года в вагончике вахтового поселка на территории четвертого куста <данные изъяты> обнаружен труп Г. в верхней одежде и признаками насилия на лице и патологической подвижностью лобной кости черепа.

По заключению судебно-медицинского эксперта (том дела № 1, листы 58-74) на трупе найдена причиненная за несколько часов до наступления смерти от одного травматического воздействия черепно-мозговая травма в виде: переломов костей свода (лобной, теменных и височной костей) и основания (глазничной части лобной, решетчатой, клиновидной пирамид височных, затылочной костей) черепа; субдуральной гематомы над выпуклой и базальной поверхностями полушарий головного мозга; тотального субарахноидального кровоизлияния над выпуклой и базальной поверхностями полушарий головного мозга; кровоизлияний в желудочки мозга; множественных очаговых кровоизлияний в веществе коры головного мозга и в веществе головного мозга; ссадины лобной части справа и кровоизлияний в верхние веки обоих глаз. В крови пострадавшего обнаружен этиловый спирт в количестве соответствующем тяжелой степени алкогольного опьянения.

Описанная травма, повлекшая тяжкий вред здоровью Г. по признаку её опасности для жизни и смерть, могла быть причинена при обстоятельствах, указанных подозреваемым З. в ходе поверки его показаний на месте.

Приведенные выводы судебно-медицинский эксперт Савостеев А.А. полностью подтвердил в своих показаниях суду.

Потерпевшая Ю. суду показала, что со своим мужем, работавшим на Севере вахтовым методом в ООО «<данные изъяты> водителем она в последний раз разговаривала по телефону 27 ноября 2019 года. Через день, увидев на своем телефоне пропущенные звонки и позвонив по определившемуся номеру, она узнала, что супруг погиб. В обстоятельства его смерти, установленные предварительным следствием, она не верит, так как хорошо знает мужа, который спиртным не злоупотреблял, а, выпив, агрессивным не становился.

З., в свою очередь, характеризуется всеми окружающими исключительно с положительной стороны, как человек, алкоголем не злоупотребляющий, выдержанный, бесконфликтный и дружелюбный (том дела № 2, листы 61-70).

По заключению комиссии судебно-психиатрических экспертов (том дела № 1, листы 150-153) подсудимый психическими заболеваниями и временными психическим расстройствами не страдал, не страдает, и их признаки в процессе совершения инкриминируемого ему деяния не обнаруживал. При экспертном исследовании у него выявлены такие психологические черты, как сентиментальность, эмоциональная восприимчивость, высокая чувствительность, нерешительность и тревожность, склонность поддаваться на уговоры других, неконфликтность, покладистость и уступчивость, тяготение к альтруизму и тенденция жертвовать эгоистическими потребностями ради общества в целом.

Таким образом, из вышеприведенных доказательств следует, что причиной смерти Г. стал единственный удар деревянным шестом, нанесенный ему З. возле рыбацкой избы 28 ноября 2019 года, между 16 и 17 часами. Данные обстоятельства сторонами не оспариваются, и никаких фактических оснований сомневаться в их достоверности нет.

Отсутствуют также основания сомневаться в том, что Г., в указанное время сам приехал к рыбацкой избе на служебном автомобиле, пребывая в состоянии сильного алкогольного опьянения после длительного употребления спиртных напитков. По утверждениям подсудимого, свидетелей В. и С. пострадавший вел себя агрессивно, кричал, предъявлял невнятные претензии, размахивал ножом и угрожал порубить топором, то есть опасными для их жизни и здоровья действиями. Показания названных лиц в этой части противоречий, а также опровержения не имеют, и причин считать их совместно продуманной формой защиты подсудимого отсутствуют. О вышеупомянутом поведении пострадавшего, попросив оградить от него, свидетель В. сообщил по телефону начальнику Г. еще до того, как последнего ударил подсудимый. Кроме того, непосредственно после случившегося все трое отдельно друг от друга рассказали разным лицам одинаковые обстоятельства произошедшего, не имея по времени возможности согласовать их.

По тем же причинам подтверждаются и не имеют никакого опровержения показания подсудимого о нападении возле избы на него Г., вооружившегося палкой с металлическим наконечником (саком). Тот факт, что следы пота на данном предмете и принадлежность следов пота, обнаруженных на ноже, экспертам не удалось, таким опровержением служить не может.

Отражение нападения, как это следует из существа предъявленного обвинения, признано мотивом преступления предварительным следствием. При постановлении приговора в отношении З., установив обстоятельство нападения на него пострадавшего, суд первой инстанции признал его смягчающим наказание (противоправное поведение, явившееся поводом для преступления), уклонившись от должной правовой оценки, что, в свою очередь, повлекло неверную квалификацию действий подсудимого.

В соответствии с положениями статьи 37 Уголовного кодекса Российской Федерации не является преступлением причинение вреда посягающему лицу в состоянии необходимой обороны, то есть при защите личности и прав обороняющегося, охраняемых законом, от общественно опасного посягательства, если это посягательство было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия. Названные положения закона в равной мере распространяются на всех лиц независимо от их профессиональной или иной специальной подготовки и служебного положения, а также независимо от возможности избежать общественно опасного посягательства или обратиться за помощью к другим лицам или органам власти.

В рассматриваемом случае противоправное поведение Г. объективно и субъективно для З. имело все признаки посягательства, сопряженного с непосредственной угрозой применения опасного для его здоровья и жизни. Оно носило характер внезапного нападения человека, ранее малознакомого подсудимому, чьи поступки были беспричинно агрессивными и непредсказуемыми. Наряду с этим Г. вооружился предметом, пригодным для нанесения противнику повреждений, как опасных для здоровья, так для жизни.

При наличии такого посягательства, способного причинить вред охраняемым уголовным законом общественным отношениям, которое не было спровоцировано З., последний имел право на защиту, а именно на причинение вреда лицу, совершающему посягательство. Действия, предпринятые подсудимым, в качестве защиты являлись адекватными и соразмерными нападению, то есть соответствовали характеру и опасности противоправного поведения и по своему существу не превышали их.

При таких условиях, а также обстоятельствах и целях нанесения З. удара палкой (выбить из рук Г. сак), причинение нападавшему смерти следует квалифицировать как результат правомерной необходимой обороны со стороны подсудимого.

Суд апелляционной инстанции находит установленным, что 28 ноября 2019 года между 16 и 17 часами рядом с рыбацкой избой недалеко от вахтового поселка на территории четвертого куста <данные изъяты>З., правомерно защищаясь от посягательства, создающего непосредственную угрозу его жизни и здоровью, схватил деревянный шест и, намереваясь выбить из рук напавшего на него Г. палку с металлическим наконечником, которой тот был вооружен, один раз ударил последнего, попав ему в голову, чем причинил опасную для жизни черепно-мозговую травму, от которой Г. скончался.

Принимая во внимание изложенное, З. по обвинению в преступлении, предусмотренном частью 1 статьи 109 Уголовного кодекса Российской Федерации, а именно причинении Г. смерти по неосторожности, должен быть оправдан за отсутствием в его действиях состава преступления, с признанием за ним права на реабилитацию.

В связи с оправданием подсудимого заявленный потерпевшей Ю. гражданский иск о возмещении материального и компенсации морального вреда, причиненного преступлением, удовлетворению не подлежит.

Доводы апелляционной жалобы потерпевшей суд апелляционной инстанции находит неубедительными и оставляет жалобу без удовлетворения. Для возвращения дела прокурору с целью квалификации деяния З., как преступления, предусмотренного частью 4 статьи 111 Уголовного кодекса Российской Федерации, с учетом наличия в его действиях признаков правомерной необходимой обороны, соразмерной характеру и опасности посягательства, оснований нет.

Аргументы автора апелляционной жалобы, основанные на противоречиях в показаниях подсудимого и свидетелей о факте совместного употребления ими 28 ноября 2019 года алкоголя в избе рыбаков и вагончике вахтового поселка, нельзя признать достаточными. Никаких данных об иных, кроме установленных, мотивах действий З. нет. В деле отсутствуют доказательства, указывающие, что между подсудимым и потерпевшим возник конфликт на почве совместно употребления спиртного, и поводом для ссоры послужили какие-то действия или слова З.. Кроме того, ни один из допрошенных свидетелей не подтвердил, что подсудимый, которого непосредственно после случившегося застали на месте происшествия Л и И., либо его брат В. и С., доставившие Г. в поселок на снегоходе, были нетрезвыми. Признаки употребления подсудимым алкоголя не выявило и медицинское освидетельствование.

Таким образом, сомнения потерпевшей носят лишь предположительный характер, на которых обвинение в соответствии с принципом, закрепленным статьей 14 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (презумпции невиновности), основано быть не может.

Прокурору с целью проверки этих сомнений и других версий уголовное дело возвратить нельзя. По смыслу положений статьи 237 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации уголовное дело возвращается прокурору для устранения существенных нарушений закона, являющихся препятствием к постановлению судом приговора, не устранимых судом, только при условии, что их устранение не будет связано с восполнением неполноты произведенного предварительного следствия (пункт 19 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2017 года № 51 «О практике применения законодательства при рассмотрении уголовных дел в суде первой инстанции (общий порядок судопроизводства)»; пункт 14 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 22 декабря 2009 года № 28 «О применении судами норм уголовно-процессуального законодательства, регулирующих подготовку уголовного дела к судебному разбирательству»).

Также суд апелляционной инстанции не может признать нарушением процессуальных прав потерпевшей отказ суда первой инстанции на постоянной основе проводить судебное разбирательство с использованием для обеспечения её участия видеоконференцсвязи. Г., как это следует из материалов дела и не отрицается ею самой, извещалась о датах, времени, месте судебных заседания и не была ограничена в возможности явиться для участия в них.

В порядке статьи 81 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации вещественные доказательства по делу: образцы крови и буккального эпителия, одежда З., футболка, нож, сак, и деревянный шест, как не представляющие ценности и невостребованные участниками судебного разбирательства, подлежат уничтожение.

На основании изложенного, руководствуясь статьями 302-306, 389.17, 389.20, 389.28, 389.33 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, суд

П Р И Г О В О Р И Л:

в удовлетворении апелляционной жалобы потерпевшей Ю. отказать.

Приговор Ханты-Мансийского районного суда Ханты-Мансийского автономного округа – Югры от 17 августа 2021 года в отношении З. отменить в связи с несоответствием выводов суда фактическим обстоятельствам дела и неправильным применением уголовного закона.

З. по обвинению в преступлении, предусмотренном частью 1 статьи 109 Уголовного кодекса Российской Федерации оправдать в связи с отсутствием в его действиях состава преступления.

Признать за З. право на реабилитацию путем обращения в порядке статей 133 и 135 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации с требованием о возмещении вреда, связанного с незаконным уголовным преследованием.

Меру пресечения, избранную в отношении З., подписку о невыезде и надлежащем поведении, отменить.

Гражданский иск потерпевшей Ю. к З. оставить без удовлетворения.

Вещественные доказательства: образцы крови и буккального эпителия, одежда З., футболка, нож, сак, и деревянный шест, как не представляющие ценности и невостребованные участниками судебного разбирательства, уничтожить.

Настоящий приговор вступает в силу с момента провозглашения и может быть обжалован в кассационном порядке в течение шести месяцев со дня его вынесения.

В случае подачи кассационных представления или жалобы оправданный вправе ходатайствовать о личном участии в их рассмотрении судом кассационной инстанции.

Председательствующий: