Гражданский кодекс часть 1

рассмотрев в открытом судебном заседании апелляционные жалобы осужденной Г.Т.А. и ее защитника адвоката Фризюк И.М. на приговор Южно-Сахалинского городского суда от 04 мая 2017 года, которым

Г.Т.А., <данные изъяты>,

осуждена по ч. 3 ст. 159 УК РФ к 02 годам 06 месяцам лишения свободы. В соответствии со ст. 73 УК РФ назначенное наказание постановлено считать условным с испытательным сроком 02 года с возложением обязанностей: встать на учет в специализированный государственный орган, осуществляющий контроль за поведением условно осужденных, являться в указанный государственный орган на регистрацию в установленные им дни, не менять места жительства и работы без уведомления специализированного государственного органа.

Взыскано с Г.Т.А. в пользу ГБУЗ «<данные изъяты>» в счет возмещения имущественного вреда, причиненного преступлением денежные средства в сумме <данные изъяты> коп.

у с т а н о в и л а:

судом первой инстанции Г.Т.А. признана виновной в мошенничестве, то есть хищении чужого имущества путем обмана, совершенном с использованием своего служебного положения.

Согласно приговора, преступление ей совершено в ДД.ММ.ГГГГ году в <адрес> при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре.

В апелляционной жалобе осужденная Г.Т.А.приговор суда считает незаконным и необоснованным, выводы суда, изложенные в нем, не соответствуют фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции, неправильно применен уголовный закон. Полагает, что бесспорных доказательств, которые бы достоверно свидетельствовали о том, что она совершила мошенничество, то есть хищение чужого имущества путем обмана, с использованием своего служебного положения нет.

По мнению осужденной, в ее действиях не было мошенничества, возможны только ошибки в учете, вызванных объективными причинами, которые она раскрыла и на предварительном следствии и в судебном заседании.

Утверждает, что суд необоснованно отверг ее показания, а также показания свидетелей П.А.В. и В.О.В., допрошенных в ходе судебного заседания, признав их недостоверными.

По мнению осужденной, показания свидетелей М.Н.Н., К.А.А.., Х.А.А. не должны быть приняты судом во внимание, поскольку являются недостоверными. Следствие привлекло в качестве свидетелей пациенток больницы и внешних совместителей. При этом адекватность пациенток вызывает сомнения, а внешние совместители дежурили по 3 раза в месяц и знать поэтому не могли, кто когда приходит и уходит. В отделении реанимации и интенсивной терапии новорожденных в штате числилось 35 человек и практически никто из них не был привлечен следствием в качестве свидетелей.

Пишет, что суд необоснованно проигнорировал тот факт, что свидетелям К.П.В.Т.О.В.., С.В.А., Л.В., К.А.А.. следствием задавался один вопрос: дежурила ли она (Г.) с ними или нет. Считает, что вопрос поставлен некорректно. Ни на одном из допросов следствия, ни в суде она не утверждала, что дежурила с этими врачами в одну смену. Утверждает, что в день дежурства этих врачей были проставлены ее часы переработок, просуммированные с тех дней, когда ей приходилось задерживаться на работе по объективным причинам. Отдельные часы переработок складывались до размера дежурства и проставлялись дежурством для удобства учета. Доказательством ее слов служит тот факт, что при исследовании документов было установлено, что при наличии записей сделанных ей в документах в определенные дни, эти дни ей не табелировались.

Врачебный долг обязывал ее участвовать в лечении пациентов в свое личное время и оказывать помощь врачам с меньшим опытом работы, и даже исполнять обязанности второго врача-дежуранта. Это была ее личная инициатива, но она была вызвана жизненной необходимостью и знанием последствий недостаточности лечения и ухода. Ее переработка связана непосредственно с жизнью пациентов и поэтому должна быть оплачена.

Просит приговор суда отменить, вынести оправдательный приговор.

В апелляционной жалобе защитник осужденной Г.Т.А. адвокат Фризюк И.М. Считает, что приговор является незаконным и необоснованным, выводы суда, изложенные в нем, не соответствуют фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции, неправильно применен уголовный закон.

Утверждает, что суд необоснованно отверг и не принял во внимание как показания Г.Т.А.., которая как в ходе предварительного следствия, так и в ходе судебного заседания виновной себя в совершении мошенничества не признавала, поясняя, что хищения денежных средств путем обмана не совершала, так и показания свидетелей, допрошенных в ходе судебного заседания, признав их недостоверными.

Описывая обстоятельства, установленные судом, пишет, что все часы работы, которые проставлены в табеле учета рабочего времени как дежурства, Г.Т.А. отработаны как сверхурочное рабочее время.

Цитируя показания свидетелей П. и В., допрошенных в судебном заседании, пишет, что их показания полностью подтверждают показания Г., однако суд необоснованно признал их недостоверными, оценив их критически, и не дав им должной правовой оценки в приговоре. Доводы суда в этой части являются надуманными.

Суд не принял во внимание показания свидетелей К., Б., Т., К. о том, что отделение было недоукомплектовано, врачей не хватало, имели место переработки, которые, как пояснила Б., оформлялась дежурствами.

В судебном заседании при исследовании историй развитей новорожденных было установлено, что в табелях учета рабочего времени по Г.Т.А. отражены сведения не соответствующие записям имеющимся в историях развитей новорожденных, и они приняты за приписки вследствие того, что дежурства перемещались в клетках рабочего графика, а следствие и суд исследовали только одну дату, которую вменило следствие, хотя необходимо было исследовать полностью всю конкретную историю развития новорожденного за период нахождения его в отделении.

Утверждает, что факт переработки установлен в судебном заседании, однако, по мнению администрации, она не была оформлена должным образом. Но если и были ошибки в учете рабочего времени и имелись какие-либо нарушения, то они не являются уголовно наказуемыми, поскольку не содержат всех необходимых признаков состава преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 159 УК РФ. Следовательно, неправомерно считать вменяемые Г.Т.А. денежные средства как похищенные ею путем обмана, поскольку это было реально заработанное ею вознаграждение (заработная плата) за работу, которую она выполнила.

Ссылаясь на Постановление Пленума Верховного суда РФ от 27.12.2007 г. № 51 «О судебной практике о мошенничестве, присвоении и растрате» пишет, что в материалах уголовного дела отсутствуют доказательства наличия в действиях Г.Т.А. корыстной цели. Об отсутствии корысти в действиях Г.Т.А. свидетельствует также незначительность сумм, вменяемых ей, которые никоим образом не повлияли на улучшение ее материального положения.

Просит приговор суда отменить, вынести оправдательный приговор.

Проверив материалы уголовного дела, заслушав аргументы сторон, высказанные в настоящем судебном заседании, судебная коллегия находит приговор суда подлежащим отмене по следующим основаниям.

В соответствии с положениями ст. 297 УПК РФ, приговор суда должен быть законным, обоснованным и справедливым. Таковым он признается, если постановлен в соответствии с требованиями УПК РФ и основан на правильном применении уголовного закона.

Приговор в отношении Г.Т.А. указанным требованиям уголовно-процессуального закона не соответствует.

Согласно п. 1 ст. 389.15 и п. 1 ст. 389.16 УПК РФ, основаниями отмены или изменения судебного решения в апелляционном порядке является несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции, если выводы суда не подтверждаются доказательствами, рассмотренными в судебном заседании.

Суд первой инстанции, исследовав представленные доказательства, согласился с версией предварительного следствия и признал Г.Т.А. виновной в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 159 УК РФ – мошенничестве, то есть хищении чужого имущества путем обмана, совершенном лицом с использованием своего служебного положения.

С данным выводом суда первой инстанции суд апелляционной инстанции согласиться не может по следующим основаниям.

В обоснование вывода о виновности Г.Т.А. в мошенничестве суд первой инстанции положил доказательства, надлежащим образом исследованные в судебном заседании, а именно: показания осужденной Г.Т.А., данные ей на предварительном следствии и в судебном заседании, показания свидетелей П.Т.Ф., Р.Л.В., Г.А.С.., И.Н.А., В.О.В.., С.В.А., Т.О.В.., Ш.О.О. и других.

Однако данные доказательства, по мнению судебной коллегии, не свидетельствуют о наличии в действиях осужденной состава преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 159 УК РФ.

Так, Г.Т.А. и на предварительном следствии и в судебном заседании не отрицала, что в те дни, когда ей вменяется совершение мошеннических действий путём не выхода на дежурство, она действительно не дежурила. Из показаний Г.Т.А. также следует, что в период её трудовой деятельности в ОРИТН с сентября 2011 года по декабрь 2012 года на дежурство заступал только один врач - неонатолог, что было обусловлено нехваткой кадров врачей. При необходимости совместно с дежурным врачом оставались дополнительные врачи ОРИТН, в частности она и П.А.В., потому что иных врачей не было. Наибольшее количество переработанных часов учтено у П.А.В. и у нее. По факту переработанного времени в качестве врача - неонатолога в течение каждого текущего месяца ею в настольном перекидном календаре за 2012 год велся учет переработанного времени каждого врача. Далее, примерно к 25-му числу каждого месяца до составления Б.Г.В. табеля ею в рабочий график вносились корректировки в виде дополнительных дежурств себе и каждому из врачей согласно записей из настольного перекидного календаря: по каждому человеку суммировались фактические переработки и разносились по свободным клеткам графика первоначального (рабочего). Она вела учет переработок так, как ей было удобно, а как нужно было правильно вести учет переработок, ей никто из администрации не говорил, не учил ее этому и не проверял, как она это делает. В связи с возникшей необходимостью правильности оформления и учета переработанного времени она обратилась к старшей медсестре Б.Г.В. в обязанности, которой входит составление табеля учета рабочего времени. Б.Г.В. ей ответила, что переработанное количество часов будут суммировать и оформлять дополнительными дежурствами. Суммированный учет переработанного времени она не вела, так как заранее ей не было известно, когда и какие врачи будут поставлены на дополнительные дежурства, это определялось по текущей ситуации, по факту на конкретный момент. Суммированный учет переработанного времени осуществлялся ею ежемесячно, с начала месяца и до конца. О том, что она ведет суммированный учет переработанного времени и в дальнейшем в табеле учета рабочего времени компенсирует учет переработанного времени часами дежурств, в известность руководство учреждения она не ставила, об этом знала Б.Г.В., которую она неоднократно просила согласовать данный способ учета переработки рабочего времени врачей с планово - экономическим отделом, на что Б.Г.В. всегда отвечала, что все согласовано, все законно. Данный вопрос ею (Г.Т.А.) с руководством учреждения не согласовывался. Но об этом руководство не могло не знать, так как оно ежемесячно проверяло правильность учета рабочего времени работников по табелям, подписывали и утверждали их и как специалисты видели, что в отделении ведется суммированный учет рабочего времени. Она была уверена, что и по Правилам внутреннего трудового распорядка с учетом укомплектованности в отделении предусмотрен суммированный учет рабочего времени в соответствии со ст.ст. 94, 104, 154 ТК РФ. Ни разу на протяжении всей её работы в ОРИТН замечаний по ведению учета рабочего времени ей не делалось администрацией. Все табели за 2012 год на оплату труда врачей её отделения были подписаны специалистом планово - экономического отдела, главным бухгалтером и утверждены главным врачом С.Е.А.

Указанные показания Г.Т.А. полностью подтверждаются показаниями допрошенной в судебном заседании свидетеля П.А.В.

Из показаний свидетеля В.О.В. следует, что, так как она была молодым специалистом, она могла позвонить Г.Т.А. либо П. в любое время, и они давали ей советы. Иногда, если состояние ребенка ухудшалось, по ее вызову они могли приехать и остаться с ней на ночь, но при этом записи в историях развития она делала сама. Фактически их приезды носили форму дежурства. Дежурств в месяц у нее было 9-10, примерно 5-6 раз из них она вызывала либо Г., либо П..

Иные свидетели, допрошенные на предварительном следствии и в судебном заседании, показания Г.Т.А., свидетелей П.А.В. и В.О.В. в части выхода Г.Т.А. на работу сверх установленного рабочего времени не опровергли.

Анализируя доказательства, надлежащим образом исследованные судом первой инстанции, судебная коллегия приходит к следующим выводам.

Показания Г.Т.А. на предварительном следствии, в судебном заседании, а также показания свидетелей В.О.В.., П.А.В. на предварительном следствии и в судебном заседании логичны, последовательны, согласуются между собой и с другими доказательствами по делу.

Часть 1 статьи 14 УК РФ устанавливает, что преступлением признается виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное настоящим Кодексом под угрозой наказания.

По смыслу уголовного закона, виновность – это самостоятельный и обязательный признак преступления, состоящий в том, что общественно опасное деяние признается преступлением лишь с учетом психического отношения вменяемого лица к совершаемому деянию в форме умысла или неосторожности.

Умысел, в свою очередь, является неотъемлемым признаком любого уголовно наказуемого хищения чужого имущества, в том числе при совершении мошенничества.

В пункте 28 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2007 года N 51 "О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате" указано, что при решении вопроса о виновности лиц в совершении мошенничества, присвоения или растраты суды должны иметь в виду, что обязательным признаком хищения является наличие у лица корыстной цели, то есть стремления изъять и (или) обратить чужое имущество в свою пользу либо распорядиться указанным имуществом как своим собственным, в том числе путем передачи его в обладание других лиц.

Судебная коллегия считает достоверно установленным, что Г.Т.А.., проставляя в графиках дежурств дни, в которые фактически не дежурила, компенсировала, таким образом, раннее ею отработанное и неучтенное время в другие дни. Данные действия Г.Т.А., по мнению судебной коллегии, не свидетельствуют о наличии у нее умысла на хищение денежных средств путем обмана, поскольку были направлены на учёт времени, ранее фактически ею отработанного в результате задержки на работе или незапланированного выхода на работу для оказания помощи другим врачам-неонатологам.

В связи с тем, что суд апелляционной инстанции установил отсутствие корыстного умысла у Г.Т.А., соблюдение либо несоблюдение ею норм трудового либо финансового законодательства при оформлении графиков дежурств и табелей учёта рабочего времени, не имеет правового значения при рассмотрении уголовного дела.

При таких обстоятельствах судебная коллегия считает, что в действиях Г.Т.А. отсутствует состав преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 159 УК РФ, в связи с чем Г.Т.А.., в соответствии с п. 3 ч. 2 ст. 302, п. 2 ч. 1 ст. 389.20 УПК РФ подлежит оправданию, что влечет признание за ней права на реабилитацию.

В связи с оправданием Г.Т.А. исковые требования представителя потерпевшего ГБУЗ «<данные изъяты>» Р.Е.В. о возмещении причиненного преступлением материального ущерба, заявленные к подсудимой Г.Т.А., удовлетворению не подлежат.

Вопрос о вещественных доказательствах суд разрешает в соответствии со ст. 81 УПК РФ.

Исходя из изложенного и руководствуясь ст. ст. 389.20, 389.24, 389.28, 389.33 УПК РФ, суд

ПРИГОВОРИЛ:

апелляционные жалобы осужденной Г.Т.А. и ее защитника адвоката Фризюк И.М. удовлетворить.

Приговор Южно-Сахалинского городского суда от 04 мая 2017 года в отношении Г.Т.А. отменить.

Признать Г.Т.А. невиновной и оправдать ее по обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 159 УК РФ, на основании п. 3 ч. 2 ст. 302 УПК РФ в связи с отсутствием в ее деянии состава преступления.

Признать за Г.Т.А.. право на реабилитацию, в соответствии со ст.134 УПК РФ, разъяснив, что она имеет право на возмещение имущественного и морального вреда в порядке, установленном главой 18 УПК РФ: путем обращения с требованием о возмещении имущественного вреда в суд, постановивший приговор, и подачи иска о взыскании компенсации морального вреда в порядке гражданского судопроизводства.

В удовлетворении исковых требований ГБУЗ «<данные изъяты>» к Г.Т.А. о возмещении причиненного преступлением материального ущерба - отказать.

Вещественные доказательства по делу:

- копии графиков дежурств за 2012 год; копии черновых графиков дежурств врачей ОРИТН за май 2012 года, июнь 2012 года, октябрь 2012 года; выписку по контракту клиента банка «ВТБ24» на Г.Т.А. за период времени с 01 января 2012 года по 01 января 2013 года, хранящиеся в материалах уголовного дела - продолжить хранить при материалах уголовного дела;

- истории развития новорожденных ОРИТН с января 2012 года по октябрь 2012 года, переданные на ответственное хранение главному врачу ГБУЗ «<данные изъяты>» С.Е.А., - оставить в распоряжении законного владельца, то есть ГБУЗ «<данные изъяты>».

Приговор может быть обжалован в кассационном порядке, установленном гл. 47.1 УПК РФ.

Председательствующий Брик Е.Е.

Судьи Тищенко А.Н.

Исаев М.Н.