Гражданский кодекс часть 1

Истцы ФИО1, ФИО2 и ФИО3 обратились в суд с названным иском к ответчику ФИО6, указав, что ФИО7 29.04.2014 заключил 2 договора денежного займа на сумму 115 000 долларов США каждый, а всего на 230 000 долларов США с ФИО29 Последний был убит ФИО7 11.07.2014. На момент его смерти задолженность ФИО7 перед ФИО29 составляла 228 000 долларов США. Наследниками ФИО29 по закону являются ФИО1, ФИО2, ФИО2, принявшие наследство 22.09.2014 посредством подачи нотариусу г.Калининграда ФИО22 заявления о принятии наследства (наследственное дело №). 15.04.2014 ФИО7 передал ФИО6 176 000 долларов США без правовых оснований, что подтверждается проколом допроса ФИО6 от 21.07.2014, в связи с чем у ФИО7 возникло право требования к ФИО6 взыскания неосновательного обогащения. В ходе допроса ФИО6 подтвердил, что получил от ФИО7 176 000 долларов США без оформления договора, якобы в оплату за два коттеджа, собственником которых ФИО6 не являлся. Данные обстоятельства подтверждаются протоколами допроса ФИО6 и ФИО7, а также вступившим в законную силу приговором Пензенского областного суда от 31.03.2015. Следовательно, ФИО6 получил денежные средства без договора и без иных правовых оснований, в связи с чем, имел обязанность по возврату суммы неосновательного обогащения перед ФИО7 27.03.2015 на основании договора цессии ФИО7 уступил ФИО1, наследнице ФИО29, ФИО2 и ФИО2, наследникам ФИО29, в лице их законного представителя ФИО1, право требования суммы неосновательного обогащения 176 000 долларов США к ФИО6 в счет уплаты обязательства по возврату суммы займа 228 000 долларов США. ФИО6 было отправлено уведомление об уступке права требования с требованием об оплате долга, что подтверждается квитанцией об отправке, ФИО6 на данное требование не ответил. Указанные обстоятельства (о том, что ФИО1, ФИО2, ФИО3 являются наследниками убитого ФИО29, а также о том, что 27.03.2015 ФИО7 уступил ФИО1 (действующей в своих интересах и в интересах своих детей - ФИО8, ФИО9) право требования неосновательного обогащения к ФИО6 в размере 176 000 долларов США были также установлены вступившим в законную силу решением Бессоновского районного суда Пензенской области от 11.10.2016 по делу №, апелляционным определением Пензенского областного суда от 20.12.2016. Таким образом, в настоящий момент ФИО6 имеет обязательство перед ФИО1, ФИО2 и ФИО2 по возврату суммы неосновательного обогащения в размере 176 000 долларов США. Курс доллара США по состоянию на 26.04.2017 составляет 55 руб. 84 коп., следовательно, цена иска составляет: 176 000*55,84 = 9 827 840 руб. На основании изложенного, ссылаясь на ст. 1102 ГК РФ, просили взыскать с ФИО6 сумму неосновательного обогащения в размере 176 000 долларов США, что по курсу на 26.04.2017 составляет 9 827 840 руб.

Истцы ФИО1, ФИО2 и ФИО3, будучи извещенными надлежаще, в судебное заседание не явились, в письменном заявлении просили рассмотреть дело без их участия, на удовлетворении исковых требований настаивали.

Представитель истцов по доверенности ФИО10 в судебном заседании просил исковые требования удовлетворить в полном объеме, ссылаясь на вышеизложенные обстоятельства, дополнительно пояснил, что истцы основывают свое требование на договоре цессии от 27.03.2015, согласно которому ФИО7 передал истцам право требования к ФИО6 неосновательная обогащения в размере 176 000 долларов США. Право требования указанных денежных средств возникло у ФИО7 к ФИО6 после того, как ФИО7 передал ФИО6 указанные денежные средства после получения их от ФИО29, что подтверждается приговором Пензенского областного суда от 31.03.2015. К требованиям истцов не могут быть применены положения, предусмотренные п. 4 ст. 1109 ГК РФ, поскольку в данном случае между сторонами имелись обязательства, на это указывают обе стороны – и ФИО6, и ФИО7 в протоколах допроса. Так, согласно протокола допроса ФИО6 от 21.07.2014, ФИО6 получил денежные средства от ФИО7 за предоставление двух коттеджей с земельными участками знакомому ФИО7 (ФИО29) в залог. Денежные средства были переданы ФИО6 ФИО7 только после оформления сделки по передаче коттеджей в залог ФИО29 ФИО6 указал, что получил от ФИО7 деньги: «...за эти два коттеджа ФИО19 мне заплатил деньги». ФИО7 в ходе допроса 24.07.2014 указал, что обратился к ФИО6, чтобы тот предоставил ему два коттеджа в залог. По словам ФИО7, ФИО6 согласился предоставить их в залог, но потребовал, чтобы ему (ФИО6) ФИО7 выплатил полную стоимость этих коттеджей после оформления сделки по залогу – «176 тысяч долларов с лишним». ФИО7 также указал, что коттеджи принадлежали «фактически ФИО6, а по документам доверенным лицам» (ФИО5 и ФИО4). ФИО7 указал, что 29 или 30.04.2014 после оформления сделки по залогу коттеджей он в офисе ФИО6 передал ему деньги (176 000 долларов США), которые ему дал ФИО29 Подтверждением наличия взаимных обязательств у ФИО6 и у ФИО7 выступает также приговор Пензенского областного суда от 31.03.2015. Доказывать то, что ФИО12 знал об отсутствии обязательства между ним и ФИО6, должен сам ФИО6 П. 4 ст. 1109 ГК РФ подлежит применению только в том случае, если передача денежных средств или иного имущества произведена добровольно и намеренно при отсутствии какой-либо обязанности со стороны передающего (дарение), либо с благотворительной целью. В данном случае, очевидно, что ФИО12 не дарил денег, не передавал их ФИО6 в благотворительных целях. В приговоре Пензенского областного суда от 31.03.2015 отражены следующие обстоятельства. Из пояснений ФИО7, данных в судебном заседании, следует, что ФИО7 в феврале-марте стал искать «варианты» (инвесторов) для совершения сделки, «и в конечном итоге обратился к своему начальнику ФИО6, попросив того дать ему в залог два коттеджа и вкратце объяснив, для чего они ему нужны», после чего «тот (ФИО6) согласился». ФИО7 также пояснил, что «в этот же день (30 апреля).. . он (ФИО7) из переданных ФИО29 денег отдал 176 000 долларов США ФИО6 за предоставленные коттеджи, т.к. последний (ФИО6) только на таких условиях соглашался ему их дать» (стр. 3 приговора). Из показаний свидетелей по уголовному делу ФИО4, ФИО5 следует, что ФИО6 в апреле 2014 просил их подписать документы для отчуждения коттеджей, которые были формально оформлены на них (стр. 10-11 приговора). В приговоре отражены были также показания ФИО6, который «показал суду, что в апреле 2014 ФИО7 обратился к нему с просьбой продать два коттеджа.... Согласившись, он свел ФИО13 со своей сестрой ФИО5 и другом ФИО4, на которых данные коттеджи были оформлены, получив впоследствии за эти коттеджи 176 000 долларов США. Ему неизвестно каким образом и на кого оформлялись коттеджи... он (ФИО6) лишь хотел получить от ФИО13 за данные коттеджи оговоренную сумму денег, остальное его не интересовало» (стр. 15 приговора). ФИО6 также указал, что «о том, что передача коттеджей была оформлена в виде договоров залога, он узнал лишь после задержания последнего (ФИО13)» (стр. 15 приговора). ФИО6 не смутила такое оформление передачи коттеджей, он не предпринял в связи с этой новостью никаких действий. Таким образом, приговором Пензенского областного суда был однозначно установлен факт передачи денежных средств от ФИО7 ФИО6 в размере 176 000 долларов, ФИО7 и ФИО6 не отрицали этого, а сами подтвердили. Данные денежные средства не были подарены ФИО7 ФИО6, не переданы на благотворительность, не были таким образом потеряны, а однозначно передавались для исполнения определенных обязательств, реализации договоренности (сделки, носившей возмездный характер), существовавшей между ФИО6 и ФИО7: исходя из позиции ФИО6 – купли-продажи коттеджей, исходя из позиции ФИО7 – в обеспечение обязательств по возврату коттеджей. И сделка, на которую указывает ФИО7 (передача ФИО6 денежных средств для обеспечения обязательств по возврату из залога коттеджей), и сделка, на которую указывает ФИО6 (реализация коттеджей за 176 000 долларов США) являются недействительными (ничтожными), т.к. сторонами не была соблюдена форма указанных сделок (письменные договоры между ФИО7 и ФИО6 отсутствуют). ФИО6 не являлся собственником объектов недвижимости, которыми он фактически распоряжался, не мог быть стороной сделки, поскольку указанные и ФИО6, и ФИО7 сделки являются, по сути, сделками о правах на недвижимое имущество, не была произведена государственная регистрация этих сделок. Таким образом, денежные средства были переданы ФИО7 ФИО6 однозначно во исполнение обязательства по недействительной (ничтожной) сделке. Согласно п. 11 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 11.01.2000 N 49 «Обзор практики рассмотрения споров, связанных с применением норм о неосновательном обогащении» положения подпункта 4 статьи 1109 ГК РФ не применяются к требованиям о возврате исполненного по недействительной сделке. Возвращение исполненного по недействительной ничтожной сделке возможно путем заявления в суд требований о взыскании неосновательного обогащения, поскольку неосновательным обогащением, в соответствии со ст. 1103 ГК РФ, является также исполненное по недействительной сделке. Исходя из изложенного, следует, что денежные средства, переданные ФИО7 ФИО6 во исполнение обязательства по недействительной сделке, являются неосновательным обогащением, которое должно быть возвращено. При этом к требованиям о взыскании такого неосновательного обогащения не могут быть применены последствия, установленные п.4 ст. 1109 ГК РФ, т.к. из сути требований и обстоятельств дела вытекает, что денежные средства (неосновательное обогащение) передавались в счет исполнения сделки (недействительной), а не в дар или в благотворительных целях. Решением Бессоновского районного суда Пензенской области по делу № от 11.10.2016, апелляционным определением Пензенского областного суда от 20.12.2016 установлено, что между ФИО7 и истцами по настоящему делу 27.03.2015 был заключен договор цессии, по условиям которого ФИО7 уступил право требования неосновательного обогащения в размере 176 000 долларов США к ФИО6, оплату уступаемого права требования стороны произвели путем частичного зачета по обязательству по возврату суммы займа в размере 228 000 долларов США, полученных ФИО7 от ФИО29 по договорам займа от 29.04.2014. Бессоновский районный суд Пензенской области при вынесении решения, проанализировав имеющиеся по делу доказательства, действительность договора цессии от 27.03.2015, установил, что задолженность ФИО7 по двум договорам займа от 29.04.2014 была уменьшена на сумму 176 000 долларов США (с 228 000 долларов до 52 000 долларов), то есть установил, что правовые последствия, определенные договором цессии, наступили, следовательно, установил, что договор цессии является действительным (и не является ничтожным). Пензенский областной суд в апелляционном определении от 20.12.2016 подтвердил законность и обоснованность выводов Бессоновского районного суда Пензенской области, в том числе, и в части действительности договора цессии от 27.03.2015, наступления юридических последствий, предусмотренных данным договором (уменьшение размера задолженности ФИО7 перед наследниками ФИО29 в результате зачета стоимости уступленного права требования к ФИО6 в счет погашения долга). ФИО6 был привлечен к участию в деле № в качестве третьего лица, выводы Бессоновского районного суда Пензенской области, Пензенского областного суда являются для него обязательными. Данные выводы имеют преюдициальное значение для рассмотрения настоящего спора. Таким образом, Бессоновский районный суд Пензенской области и Пензенский областной суд уже приняли судебные акты, которыми подтвердили действительность договора цессии от 27.03.2015 и наступление юридических последствий, определенных указанным договором, принимали судебные акты с учетом наступления данных последствий. К моменту рассмотрения настоящего дела факт действительности договора цессии является установленным судами. В случае, если суд примет решение применить п. 4 ст. 1109 ГК РФ к требованиям истцов, суд фактически укажет на ничтожность договора цессии от 27.03.2015, поскольку единственным выводом из данного решения может быть только вывод о недействительности (отсутствии) права требования неосновательного обогащения у ФИО7 к ФИО6, которое ФИО7 уступил истцам, т.к. получится, что ФИО7 уступил право требования неосновательного обогащения, не подлежащего возврату. Однако такая позиция суда будет противоречить обстоятельствам, уже установленным решением Бессоновского районного суда Пензенской области по делу № от 11.10.2016, апелляционному определению Пензенского областного суда от 20.12.2016, которые подтвердили наличие договора цессии от 27.03.2015, его действительность и наступление юридических последствий, предусмотренных данным договором.

Ответчик ФИО6, содержащийся в ФКУ СИЗО-1 и участвующий в деле с использованием системы видеоконференц-связи, исковые требования не признал, от дачи пояснений отказался.

Представитель ответчика по доверенности ФИО14 в судебном заседании поддержал позицию своего доверителя, пояснив, что согласно заявленным исковым требованиям, представленному в суд договору цессии от 27.03.2015, направленному ФИО6 истцами уведомлению «об уступке права требования», ФИО7 передал ФИО1 и др. право требования долга с ФИО6, возникшего в силу неосновательного обогащения в результате необоснованной передачи денежных средств ФИО7 ФИО6 15.04.2014. В силу закона новому кредитору переходят имевшие место права требования к должнику, существовавшие на момент заключения договора цессии в том объеме, как указано в первоначальном обязательстве и договоре цессии. Истец не представил суду допустимых доказательств наличия обязательств у ФИО6 перед ФИО7, по состоянию на 14.04.2014 в размере 176 000 долларов США. Сторона ответчика настаивает на том, что указанные обязательства отсутствуют как по состоянию на 15.04.2014, так и позднее. ФИО6 никогда не получал от ФИО7 указанную денежную сумму в долг. Значительно позже имела место быть передача ФИО7 денежной суммы в размере чуть более 6 миллионов рублей в счет оплаты за приобретаемые данным лицом объекты недвижимости – за жилые дома по адресу <адрес> и земельный участок под указанным жилым домом обшей площадью 1130 кв.м., кадастровый № и <адрес> и земельный участок под указанным жилым домом общей площадью 1130 кв.м., кадастровый №, зарегистрированных на ФИО5 и ФИО4 соответственно. Обстоятельства взаиморасчетов ФИО5, ФИО4, ФИО6 и ФИО7 по приобретению последним объектов недвижимости не относятся к предмету настоящего спора и не подлежат выяснению и доказыванию по настоящему делу. Вместе с тем, сам факт отсутствия указанных правоотношений между названными лицами никем из них не оспаривается, соответственно, они существовали, в том числе, и в части оплаты за недвижимость ФИО7 Доводы истца «об ошибочности указания даты», как указания на уступаемое обязательств в договоре цессии, вызывают недоумение. Указание в договоре цессии на уступаемое обязательство относится к существенным условиям договора. Следовательно, неверное указание в договоре цессии уступаемого обязательства следует отнести к отсутствию указания на уступаемое обязательство в принципе, что влечет за собой ничтожность договора цессии. Исходя из изложенного, просил в иске отказать.

Третье лицо, не заявляющее самостоятельных требований относительно предмета спора, ФИО7, в судебное заседании не явился, отбывает наказание в виде лишения свободы в ФКУ ИК-1 УФСИН России по Пензенской области, в письменном заявлении просил рассмотреть дело в его отсутствие, с иском не согласился.

На основании ч. 3 ст. 167 ГПК РФ суд считает возможным рассмотреть дело в отсутствие неявившихся участников процесса.

Выслушав мнение представителя истцов, ответчика и его представителя, изучив материалы дела, суд приходит к следующему.

В соответствии с п. 1 ст. 432 ГК РФ договор считается заключенным, если между сторонами, в требуемой в подлежащих случаях форме, достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора. Существенными являются условия о предмете договора, условия, которые названы в законе или иных правовых актах как существенные или необходимые для договоров данного вида, а также все те условия, относительно которых по заявлению одной из сторон должно быть достигнуто соглашение.

Согласно ст. 1102 ГК РФ лицо, которое без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований приобрело или сберегло имущество (приобретатель) за счет другого лица (потерпевшего), обязано возвратить последнему неосновательно приобретенное или сбереженное имущество (неосновательное обогащение), за исключением случаев, предусмотренных ст. 1109 настоящего Кодекса. Правила, предусмотренные настоящей главой, применяются независимо от того, явилось ли неосновательное обогащение результатом поведения приобретателя имущества, самого потерпевшего, третьих лиц или произошло помимо их воли.

По смыслу приведенной нормы права обогащение может быть признано неосновательным в случае, когда отсутствуют предусмотренные законом правовые основания на приобретение или сбережение имущества. Такими основаниями в силу ст. 8 ГК РФ могут быть акты государственных органов, органов местного самоуправления, сделки и иные юридические факты.

При этом, право на взыскание неосновательного обогащения имеет только то лицо, за счет которого ответчик приобрел имущество без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований.

Согласно ст. 1103 указанного Кодекса, поскольку иное не установлено данным Кодексом, другими законами или иными правовыми актами и не вытекает из существа соответствующих отношений, правила о неосновательном обогащении подлежат применению также к требованиям одной стороны в обязательстве к другой о возврате исполненного в связи с этим обязательством.

Статьей 1109 этого же Кодекса установлено, что не подлежат возврату в качестве неосновательного обогащения денежные суммы и иное имущество, предоставленные во исполнение несуществующего обязательства, если приобретатель докажет, что лицо, требующее возврата имущества, знало об отсутствии обязательства либо предоставило имущество в целях благотворительности.

Таким образом, для разрешения вопроса о применении к спорным правоотношениям положений п. 1 ст. 1102 ГК РФ и о возврате неосновательного обогащения является существенным, имело ли место обязательство, исполнение по которому подлежит возврату истцу, либо имело место предоставление денежных сумм по заведомо для истца несуществующему обязательству, если приобретатель докажет, что лицо, требующее возврата имущества, знало об отсутствии обязательства либо предоставило имущество в целях благотворительности.

В судебном заседании установлено, что 29.04.2014 между ФИО29 (займодавцем) и ФИО7 (заемщиком) был заключен договор займа (копия – в деле), по условиям которого, заимодавец предоставляет заемщику заем в сумме 115 000 долларов США, а заемщик обязуется возвратить заем в установленный срок (п.1.1.); за пользование заемными средствами проценты не начисляются (п.1.2.).

Согласно п. 2.1. того же договора займа, займодавец обязан передать заемщику указанную сумму займа в день подписания настоящего договора, и по факту получения денежных средств от займодавца заемщик выдает расписку, а, согласно п. 2.2. того же договора займа, заемщик обязуется возвратить сумму займа в срок до 20.05.2014 по курсу ЦБ РФ на день платежа.

В п. 1.3. договора займа от 29.04.2014 его стороны договорились о том, что обязательства заемщика по настоящему договору обеспечиваются залогом в соответствии с договором о залоге (жилого здания и земельного участка) от 29.04.2014, принадлежащего на праве собственности ФИО4, а именно:

- жилой дом, назначение: жилой дом, 2-этажный, общей площадью 176,8 кв.м, жилой площадью 146,1 кв.м, расположенный по адресу: <адрес>, кадастровый (или условный) №, принадлежащий залогодателю на праве собственности на основании договора аренды № земельного участка от 01.06.2012, акта приема-передачи земельного участка от 01.06.2012, договора № купли-продажи земельного участка от 22.10.2012, кадастрового паспорта от 24.08.2012;

- земельный участок, на котором расположен жилой дом, расположенный по адресу: <адрес>, имеющий общую площадь 1 130 кв.м, кадастровый №, категория земель: земли населенных пунктов, разрешенное использование: размещение базы оздоровительного отдыха и строительство жилых домов (индивидуальные застройки), принадлежащий залогодателю на праве собственности на основании договора № купли-продажи земельного участка от 22.10.2012.

Действительно, 29.04.2014 между ФИО29 (залогодержателем) и ФИО15 (залогодателем) был заключен договор залога недвижимости, предметом которого являлась передача в залог залогодержателю принадлежащего залогодателю на праве собственности недвижимого имущества (п. 1.1.).

Предметом залога (п. 1.2. того же договора залога недвижимости) являлись:

При этом стороны договора залога недвижимости от 29.04.2014 – ФИО29 и ФИО4 – договорились, что предмет залога в целом оценивается ими в 115 000 долларов США (п. 1.3. договора), и что предметом залога обеспечивается исполнение обязательств ФИО7 (заемщиком) перед залогодержателем по договору займа от 29.04.2014 (договору займа), который вступает в силу с момента его подписания и действует до полного погашения суммы займа; договор займа является неотъемлемой частью настоящего договора (п. 2.1. договора залога).

Согласно п. 5.3. того же договора залога, залог объектов недвижимости обеспечивает требования залогодержателя по договора займа в том объеме, в каком они существуют к моменту их фактического исполнения заемщиком, включая проценты за просрочку платежа.

29.04.2014 между ФИО29 (займодавцем) и ФИО7 (заемщиком) был заключен договор займа (копия – в деле), по условиям которого, займодавец предоставляет заемщику заем в сумме 115 000 долларов США, а заемщик обязуется возвратить заем в установленный срок (п. 1.1.); за пользование заемными средствами проценты не начисляются (п.1.2.).

Согласно п. 2.1. того же договора займа от 29.04.2014, займодавец обязан передать заемщику указанную сумму займа в день подписания настоящего договора; по факту получения денежных средств от займодавца заемщик выдает расписку.

- жилой дом, назначение: жилой дом, 2-этажный, общей площадью 176,5 кв.м, расположенный по адресу: <адрес>, кадастровый (или условный) №, принадлежащий залогодателю на праве собственности на основании договора № купли-продажи земельного участка от 22.10.2012, кадастрового паспорта от 24.08.2012;

- земельный участок, на котором расположен жилой дом, по адресу: <адрес>, имеющий общую площадь 1 130 кв.м, кадастровый №, категория земель: земли населенных пунктов, разрешенное использование: размещение базы оздоровительного отдыха и строительство жилых домов (индивидуальные застройки), принадлежащий залогодателю на праве собственности на основании договора № купли-продажи земельного участка от 22.10.2012.

Действительно, 29.04.2014 между ФИО29 (залогодержателем) и ФИО5 (залогодателем) был заключен договор залога недвижимости, предметом которого являлась передача в залог залогодержателю принадлежащего залогодателю на праве собственности недвижимого имущества (п.1.1.).

Предметом залога (п.1.2. того же договора залога недвижимости) являлись:

При этом стороны договора залога недвижимости от 29.04.2014 года – ФИО29 и ФИО5 – договорились, что предмет залога в целом оценивается ими в 115 000 долларов США (п. 1.3. договора), и что предметом залога обеспечивается исполнение обязательств ФИО7 (заемщиком) перед залогодержателем по договору займа от 29.04.2014 (договору займа), который вступает в силу с момента его подписания и действует до полного погашения суммы займа; договор займа является неотъемлемой частью настоящего договора (п. 2.1. договора залога).

Займодавец ФИО29 полностью исполнил свои обязательства перед ФИО7 по двум вышеназванным договорам займа от 29.04.2014.

Согласно свидетельству о смерти серии I-РЕ №, выданному Специальным отделом ЗАГС управления ЗАГС администрации городского округа «Город Калининград» 01.09.2014 (копия – в деле), ФИО29 умер 11.07.2014.

Вступившим в законную силу приговором Пензенского областного суда от 31.03.2015 ФИО7 признан виновным в совершении преступления, предусмотренного п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ, – убийстве, то есть умышленном причинении смерти другому человеку, из корыстных побуждений (убийстве ФИО29), и ему назначено наказание в виде лишения свободы сроком на 15 лет, с ограничением свободы сроком на 1 год, с отбыванием наказания в виде лишения свободы в исправительной колонии строго режима.

Из справки нотариуса Калининградского городского нотариального округа ФИО22 от 11.04.2016 (исх. №, копия – в деле) следует, что на основании заявления, поданного ФИО1 22.09.2014, заведено наследственное дело № к имуществу умершего 11.07.2014 ФИО29, проживавшего по адресу: <адрес>; наследниками являются: супруга - ФИО1, сын - ФИО2, сын - ФИО2; в настоящее время производство по указанному наследственному делу окончено в связи с выдачей свидетельства о праве на наследство.

В частности, из свидетельств о праве на наследство по закону, бланковые номера: №, выданных нотариусом Калининградского городского нотариального округа ФИО2230.04.2015, соответственно, ФИО1, ФИО2 и ФИО2 (копии – в деле, зарегистрированы в реестре нотариуса за №), следует, что к наследникам умершего ДД.ММ.ГГГГФИО29 перешло право собственности на ранее принадлежавшую наследодателю 1/2 доли квартиры по адресу: <адрес> (ФИО1 – в 2/4 доли (1/2 доли), в том числе, в 1/4 доли – ввиду отказа в её пользу сына – ФИО11; ФИО2 – в 1/4 доли; ФИО2 – в 1/4 доли).

В материалах дела в копии имеется свидетельство о перемене имени серии I-РЕ №, выданное Межрайонным отделом ЗАГС № 3 Управления ЗАГС администрации городского округа «Город Калининград» ФИО2 26.01.2016 в том, что он переменил фамилию, имя, отчество на ФИО9, о чем 2016 года января месяца 26 числа составлена запись акта о перемене имени №.

Таким образом, наследниками умершего 11.07.2014 ФИО29, принявшими наследство, являются: супруга – ФИО1, сын – ФИО2, сын – ФИО9 (истцы по данному делу).

В соответствии с абз. 1 п. 2 ст. 1152 ГК РФ принятие наследником части наследства означает принятие всего причитающегося ему наследства, в чем бы оно ни заключалось и где бы оно ни находилось.

Принятое наследство признается принадлежащим наследнику со дня открытия наследства независимо от времени его фактического принятия, а также независимо от момента государственной регистрации права наследника на наследственное имущество, когда такое право подлежит государственной регистрации (п. 4 ст. 1152 ГК РФ).

Исходя из этого, независимо от того, на какое конкретно имущество наследодателя ФИО29 нотариусом Калининградского городского нотариального округа ФИО22 его наследникам (истцам по делу) было выдано свидетельство о праве на наследство, им (ФИО1, ФИО2 и ФИО9) со дня открытия наследства – с 11.07.2014 принадлежит все причитающееся им наследство ФИО29, в чем бы оно ни заключалось и где бы оно ни находилось.

В соответствии с п. 1 ст. 382 ГК РФ право (требование), принадлежащее кредитору на основании обязательства, может быть передано им другому лицу по сделке (уступка требования) или перейти к другому лицу на основании закона.

Из договора цессии от 27.03.2015 следует, что ФИО7 (далее – сторона-1) – с одной стороны и ФИО1, действующая в свою пользу, а также в пользу третьих лиц, своих детей – ФИО2 и ФИО2, дата рождения обоих – ДД.ММ.ГГГГ (далее – сторона-2), – с другой стороны заключили договор (копия – в деле, удостоверен нотариусом г.Пензы ФИО27, в реестре нотариуса за №, бланковый №), в соответствии с которым, сторона-1 уступила стороне-2, а сторона-2 приняла от стороны-1, в полном объеме требование стороны-1 к ФИО6 (далее - должник) о возврате суммы неосновательного обогащения в размере 176 000 долларов США, полученной должником от стороны-1 15.04.2014 (п. 1.1. договора цессии); указанное выше требование стороны-1 переходит к стороне-2 в том же объеме и на тех же условиях, которые существуют к моменту заключения настоящего договора, в том числе, право на проценты (п. 1.2.).

Согласно п. 2.1. того же договора цессии, стороны оценивают уступленное по настоящему договору требование в 176 000 долларов США.

В качестве расчета по настоящему договору (п. 2.2. договора цессии от 27.03.2015) стороны провели зачет, согласно которому, в счет уплаты стороной-2 стороне-1 цены уступленного по настоящему договору требования засчитывается требование стороны-2 к стороне-1 о возврате суммы в размере 176 000 долларов США в счет исполнения стороной-1 своего обязательства по возврату суммы займа в размере 228 000 долларов США, полученной стороной-1 от ФИО29, умершего 11.07.2014, наследником по закону после которого является сторона-2, принявшая наследство 22.09.2014 посредством подачи нотариусу г.Калининграда ФИО22 заявления о принятии наследства (наследственное дело №).

С момента заключения настоящего договора сумма долга стороны-1, подлежащая возврату стороне-2, составляет 52 000 долларов США (п. 2.3. договора цессии от 27.03.2015).

02.06.2015 истцы (ФИО1, ФИО2 и ФИО2) направили ответчику ФИО6 уведомление о состоявшейся уступке права, содержащее, в том числе, требование об оплате суммы по договору в размере 176 000 долларов США в срок до 30.05.2015 (копия уведомления и кассового чека ФГУП «Почта России» – в деле).

Заявляя требования к ответчику о взыскании указанной денежной суммы с ответчика (176 000 долларов США или эквивалентной сумме 9 827 840 руб.), истцы ссылались на то обстоятельство, что вышеуказанным приговором Пензенского областного суда от 31.03.2015 установлена передача ФИО7 денежных средств ФИО6 в размере 176 000 долларов США, полученных ФИО7 от ФИО29 по договорам займа от 29.04.2014, а также на то, что указанные денежные средства передавались ФИО7 ФИО6 в счет исполнения определенных обязательств: со стороны ФИО6 – реализация коттеджей за 176 000 долларов США, со стороны ФИО7 – обеспечение обязательств по возврату коттеджей.

В соответствии с особенностью предмета доказывания по делам о взыскании неосновательного обогащения и распределением бремени доказывания, на истцах лежит обязанность доказать, что на стороне ответчика имеется неосновательное обогащение, обогащение произошло за счет истцов, размер данного обогащения.

В свою очередь, ответчик должен доказать отсутствие на его стороне неосновательного обогащения за счет истца, либо наличие обстоятельств, исключающих взыскание неосновательного обогащения, предусмотренных ст. 1109 ГК РФ.

Из пояснений ФИО6 в качестве свидетеля в рамках уголовного дела, изложенных в протоколе допроса от 21.07.2014, следует, что он получил от ФИО7 174 000 или 175 долларов США в счет оплаты двух коттеджей и прилегающих к ним земельных участков в <адрес>, собственниками которых являлись ФИО5 и ФИО4, а не ФИО6

В протоколе допроса ФИО16 от 24.07.2014 в качестве обвиняемого по уголовному делу он пояснил, что попросил у ФИО6 два коттеджа в <адрес>, которые принадлежат его доверенным лицам ФИО5 и ФИО4, в залог по сделке с ФИО29, намереваясь по ее завершению вывести коттеджи из залога, для чего передал ФИО6 176 000 долларов США из 228 000 долларов США полученных им от ФИО29

Однако, какой-либо договор между ФИО6 и ФИО7, предусматривающий оплату указанных денежных средств, не представлен.

Таким образом, передавая 176 000 долларов США без заключенного договора ФИО6 ФИО7 не мог не знать, что денежные средства передаются им при отсутствии у них обязательства.

Договоры займов от 29.04.2014, заключенные между ФИО29 и ФИО7, обеспечивались залогом недвижимого имущества, принадлежащего ФИО5 и ФИО4, но не ФИО6, что подтверждено также решением Бессоновского районного суда Пензенской области по делу № от 11.10.2016, оставленным в силе апелляционным определением Пензенского областного суда от 20.12.2016, которым установлено существовании ипотеки в обеспечение исполнения ФИО7 его обязательств перед правопреемниками ФИО29 – ФИО1, ФИО2 и ФИО9

Истцами не представлено достоверных и достаточных доказательств существования договорных обязательств между ФИО7 и ФИО6, последний наличие таких обязательств категорически отрицал. При этом никаких документов о залоге недвижимого имущества либо о купле-продаже такового, либо касательно каких-либо других сделок ФИО6 не подписывал, письменных договоров ни с кем из участвующих по данному делу лиц (включая умершего ФИО29) не заключал.

Исходя из установленных обстоятельств, учитывая, что никакие договорные отношения между ФИО7 и ФИО6 не оформлялись, ФИО7 переданы денежные средства ФИО6 по несуществующему обязательству, о чем ему было изначально известно, данные действия осуществлены добровольно, то в соответствии с п. 4 ст. 1109 ГК РФ денежная сумма в размере 176 000 долларов США, что по курсу на и26.04.2017 составляет 9 827 840 руб. не подлежит возврату в качестве неосновательного обогащения.

Требования истцов о взыскании переданных ФИО7 ФИО6 денежных средств как полученных по недействительным сделкам, при том, что сделки не признаны и не могут быть признаны недействительными вследствие незаключенности, не основаны на законе.

Ссылки истцов на то, что решением Бессоновского районного суда Пензенской области по делу № от 11.10.2016, апелляционным определением Пензенского областного суда от 20.12.2016 установлена действительность договора цессии от 27.03.2015, судом отклоняются как ошибочные, поскольку предметом рассмотрения по указанному делу не являлась проверка действительности договора цессии, таких самостоятельных требований никем не заявлялось.

Кроме того, из положений ст. 390 ГК РФ вытекает, что действительность соглашения об уступке права (требования) не ставится в зависимость от действительности требования, которое передается новому кредитору. Неисполнение обязательства по передаче предмета соглашения об уступке права (требования) влечет ответственность передающей стороны, а не недействительность самого обязательства, на основании которого передается право (п. 1 инф. Письма Президиума ВАС РФ N 120 от 30 октября 2007 г.), поэтому доводы истцов о невозможности применения в данном случае положений п. 4 ст. 1109 ГК РФ, как основанные на неправильном толковании норм материального права и установленных обстоятельств, также подлежат отклонению.

Исходя из изложенного, у суда отсутствуют законные основания для удовлетворения исковых требований ФИО1, ФИО2 и ФИО3 к ФИО6 о возврате суммы неосновательного обогащения.

Руководствуясь ст. ст. 194-199 ГПК РФ, суд

РЕШИЛ:

Исковые требования ФИО1, ФИО2 и ФИО3 к ФИО6 о возврате суммы неосновательного обогащения оставить без удовлетворения.

Решение может быть обжаловано в Пензенский областной суд через Октябрьский районный суд г. Пензы в течение месяца с момента изготовления его в мотивированной форме.

Председательствующий

Мотивированное решение изготовлено 6 июня 2017 года.