Гражданский кодекс часть 1

Орджоникидзевский районный суд города Екатеринбурга в составе председательствующего судьи Лащеновой Е.А. при секретаре Коноваловой А.Д. рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску ФИО1 к открытому акционерному обществу «Уралбиофарм» о признании отношений трудовыми, обязании заключить трудовой договор, внести запись в трудовую книжку, взыскании заработной платы, компенсации за время вынужденного прогула,

УСТАНОВИЛ:

ФИО1 обратился с иском к ОАО «Уралбиофарм» о признании отношений трудовыми, обязании заключить трудовой договор, обязании внести запись о приеме на работу в трудовую книжку, взыскании заработной платы, компенсации за время вынужденного прогула.

В обоснование иска указано, что истец был принят на работу в ОАО «Уралбиофарм» на должность аналитика в ноябре 2017 года. По инициативе работодателя трудовые отношения были оформлены в форме договора ГПХ, который ежегодно продлевался. В 2018 году работодателем был заключен договор с ИП Р.Н.В. за < № > на внедрение корпоративного портала Битрикс24, по которому истец назначен ответственным сотрудником со стороны ОАО «Уралбиофарм» для согласования хода работ и решения всех организационных вопросов. Данный договор действует по настоящее время, изменения в него не вносились. С 2020 года основными функциями были ведение со стороны «Уралбиофарм» проекта внедрения программного обеспечения и сопровождение опытной эксплуатации информационной системы. Истцу было предоставлено рабочее место, велся табель, выдавались канцтовары и спецодежда, он участвовал в общественной жизни коллектива, в том числе в субботниках. В 2020 и 2021 годах истец неоднократно устно и письменно обращался к представителям работодателя с просьбой оформить отношения в виде трудового договора, и было обещано вернуться к этому вопросу при заключении договора на 2021 год. С июля 2020 года на предприятии началась смена руководства и в связи с лишением кураторов работы истца права финансовой подписи, регулярная выплата заработной платы была прекращена, при этом работа продолжалась. Последний договор оказания услуг, заключенный с истцом истек 31 декабря 2020 года и перезаключен не был, по его условиям автоматическая пролонгация отсутствует. При этом с истца продолжали требовать выполнения работ, у него также был кабинет на предприятии, где он работал и пропуск на территорию. В декабре 2020 года - январе 2021 года прошел ряд совещаний, поставивших задачи по дальнейшему внедрению программного обеспечения сотрудникам предприятия. На истца возлагались следующие обязанности: организация и проведение собраний рабочей группы, подготовка протоколов, контроль исполнения решений, взаимодействие с техническими службами по обеспечению работоспособности инфраструктуры системы, в том числе, вносить замечания по ее работе в журнал опытной эксплуатации, вносить предложения по дальнейшей эксплуатации системы, взаимодействовать и вести переписку с подрядчиком по устранению замечаний к системе, вносить изменений в проектную документацию. Истец до февраля 2021 года подчинялся распоряжениям непосредственно куратора проекта И.С.Г. и руководителя проекта Т.Т.В., а с февраля 2021 года функции руководства перешли к С.А.А., как куратору проекта. Начиная с января 2021 года по апрель решался вопрос по дальнейшему внедрению информационной системы и ее работе. Сроки принятия решения неоднократно переносились и 16 апреля 2021 года истцу было предложено инициировать совещание высших руководителей предприятия для принятия решения. Не получив ответа от исполнительного директора на служебную записку, истец 28 апреля на личном приеме обратился к заместителю генерального директора по операционной деятельности Б.Т.Н. за помощью в организации такого совещания. 30 апреля 2021 года истец прибыл в ОАО «Уралбиофарм» для решения текущих рабочих вопросов и получения информации о дате совещания, но на проходной предприятия начальник службы режима Б.С.Г. сообщил, что пропуск аннулирован и истец должен пройти на беседу к неизвестным сотрудникам предприятия. В течение 2 часов он рассказывал о своей деятельности на предприятии, после чего часть беседы была оформлена в форме некого объяснения. На рабочее место 30 апреля 2021 года истец допущен не был, ему было сказано, что личные вещи будут переданы по акту после праздников. В кабинете осталась значительная часть документации по проекту. Табель за апрель так же не выдался. Истец был допущен к работе с 11 января 2021 года и выполнял свою работу без нареканий. Поскольку иных условий по оплате труда предложено не было, выполнение трудовых функций продолжалось на тех же условиях, которые ранее были прописаны в договоре ГПХ. А именно: оплата 22 989 рублей в месяц, в том числе НДФЛ. Дополнительно помимо ежемесячной оплаты 2 529 рублей, в том числе НДФЛ, за каждый новый введенный электронный бланк документа (т.е. за ввод в систему и заполнение справочника по документу). Истец считает, что между ним и работодателем был заключен трудовой договор, незаконным недопущение его к работе и аннулирование пропуска 30 апреля 2021 года без каких-либо оснований - приказа об отстранении от работы, либо прекращения трудовых отношений. Работодатель должен оплатить заработную плату за период работы с января по апрель в размере 91 956 рублей, в том числе НДФЛ и компенсацию за вынужденный прогул в размере 22 399 рублей 54 копейки. На основании изложенного с учетом уточнений истец просит признать отношения между истцом и ответчиком трудовыми, обязать ответчика заключить с истцом бессрочный трудовой договор с 11 января 2021 года на выполнение работы в должности аналитика с оплатой 22 989 рублей в месяц, в том числе НДФЛ, 2 529 рублей, в том числе НДФЛ, за каждый новый введенный электронный бланк, обязать ответчика внести запись о приеме на работу в трудовую книжку (или в сведения о трудовой деятельности) истца, выплатить истцу заработную плату в размере 91 956 рублей и компенсацию за вынужденный прогул, рассчитанную на дату принятия решения.

В письменных возражениях на отзыв ответчика истец указал, что действительно, ранее выполнялась работа для ответчика на основании договоров на оказание услуг. Но последний договор закончился 31 декабря 2020 года и перезаключен не был. По его условиям автоматическая пролонгация отсутствует. При этом руководство, а именно: И.С.Г., Т.Т.В., а потом С.А.А. продолжали требовать от истца выполнения работ. Эти указания сначала оформлялись протоколами, а после увольнения куратора и руководителя проекта письмами в служебной переписке. При этом никаких технических заданий не выдавалось, акты выполненных работ также не подписывались. Все это подтверждает, что истец приступил к выполнению возложенных на него обязанностей с ведома и по поручению работодателя в лице его представителей И.С.Г. - куратора проекта и Т.Т.В. - руководителя проекта, что в соответствии с ч. 2 ст. 67 Трудового кодекса Российской Федерации трактуется как заключение трудового договора. До отстранения от работы решался вопрос о дальнейшем развитии проекта, в котором истец принимал участие. Но при этом в его обязанности входило также обслуживание уже созданной части информационной системы, поддержание ее в рабочем состоянии, что было ранее в договоре от 09 января 2020 года названо «сопровождение опытной эксплуатации СЭД». На истца возлагались следующие обязанности: взаимодействие с ИП Р.Н.В. - Исполнителем работ по разработке и внедрению информационной системы; заполнение в информационной системе необходимых справочников; обучение сотрудников предприятия; перенос информации из журнала опытной эксплуатации в электронную таблицу замечаний; тестирование нестандартных ситуаций и внесение на рассмотрение рабочей группы полученных результатов. Кроме того, по указаниям куратора проекта, изучал возможность автоматизации внесения в систему технологических параметров с оборудования заказчика, данных штрих-кодирования продукции, и передачи данных в учетную систему 1С. Истцу было предписано в обязательном порядке присутствовать на предприятии для заполнения всех справочников и данных перед каждой выпускаемой серией продукции, т.е несколько раз в неделю, так как доступ к информационной системе извне после начала опытной эксплуатации был закрыт. Тем самым, фактически имело место соглашение между истцом и работодателем о личном выполнении им, как работником, определенной, заранее обусловленной трудовой функции аналитика в интересах, под контролем и управлением работодателя. Также был предоставлен кабинет на территории предприятия, где истец работал, оснащенный оргтехникой, велся табель, выдавались канцтовары и спецодежда, на оргтехнику и спецодежду были заведены учетные карточки. У ответчика существует пропускная система с автоматическим отражением в соответствующем электронном журнале времени прихода-ухода сотрудника. По итогам каждого отработанного месяца с января и по март 2021 года включительно истец брал у начальника службы режима сведения о проходах. Кроме того, была предоставлена корпоративная электронная почта, доступ к которой предоставляется только с рабочего компьютера, находящегося на территории предприятия в кабинете. Последнее письмо на имя С.А.А. отправлено 28 апреля 2021 года. В документах под названием «Состав проектной и рабочей группы» от 22 февраля 2018 года и 16 апреля 2019 года, утвержденных заместителем директора по оперативной работе Б.Т.Н. в графе подразделение против фамилии истца указано «Аналитик», а «Администратор проекта» определяется, как роль в конкретном проекте. Также эта должность указана в справке от 30 марта 2020 года, выданной в связи с введенными ограничительными мероприятиями по пандемии коронавирусной инфекции. В пропуске указана также должность Аналитика и структурное подразделение, к которому истец был изначально прикреплен, отдел планирования и контроля производства. Довод о том, что в штатном расписании ОАО «Уралбиофарм» отсутствует должность «аналитик» не подтверждает отсутствие трудовых отношений между истцом и ответчиком. В силу особенностей работы, а также реалий, связанных с пандемией коронавирусной инфекции, с руководством была следующая договоренность: истец присутствует на рабочем месте в обязательном порядке по указанию С.А.А. и при заполнении справочников для производства очередной серии выпускаемых препаратов. Все остальное время он работал дома, либо встречался с исполнителем проекта ИП ФИО2 на его территории: <...> и Ванцетти, 102 офис 301. Тем самым истец работал в смешанном режиме: в режиме гибкого рабочего времени. В 2020 году в связи с таким графиком было достигнуто соглашение об оплате фиксированной части без подсчета часов нахождения на предприятии в размере 22 989 рублей. Истец считает, что срок исковой давности не пропущен, поскольку на споры об установлении факта трудовых отношений правило о трехмесячном сроке не распространяется. Указанный специальный срок исковой давности исчисляется только с момента признания отношений трудовыми, тогда как на момент подачи искового заявления они таковыми еще не признаны. 30 апреля 2021 года истцу было обещано, что рассмотрение вопроса о заключении с ним договора будет принято после принятия решения о том, в каком направлении будет развиваться проект.

Истец ФИО1 и его представитель ФИО3, допущенная к участию в деле на основании устного ходатайства, в судебном заседании требования иска поддержали, по изложенным в нем доводам, и настаивали на удовлетворении иска.

Представитель ответчика ФИО4, действующая на основании доверенности, с требованиями иска не согласилась и просила в его удовлетворении отказать по доводам изложенным в письменном отзыве. В письменном отзыве на исковое заявление указала, что ОАО «Уралбиофарм» действительно сотрудничало с истцом, но отношения носили исключительно гражданско-правовой характер, основывались на договорах оказания услуг. Договор за 2019 год заключен только в апреле 2019 года, это подтверждает, что договор заключался по мере необходимости, не на весь календарный год. Договором оказания услуг < № > от 01 апреля 2019 года установлено, что услуги по договору имеют разовый характер, выполняются по техническому заданию заказчика, не предполагают ежемесячных оплат и считаются оказанными только при условии подписания обеими сторонами акта приема-передачи. В соответствии с договором исполнитель, с учетом рекомендаций заказчика, имеет право самостоятельно выбирать способы оказания услуг, время оказания услуг. Стороны установили, что цена договора и сроки указываются в техническом задании. Таким образом, между сторонами сложились гражданско-правовые отношения, не являющиеся трудовыми, оказание услуг имело разовый характер. Сроки оказания услуг и их стоимость определялась сторонами в технических заданиях, ежемесячная оплата не предполагалась. Договор № б/н от 09 января 2020 года, представленный истцом никем из сторон не подписан и не может быть признан судом в качестве доказательства. Порядок взаимодействия сторон в 2020 году аналогичен условиям ранее заключенного договора 2019 года: сторонами подписывались акты сдачи-приемки оказанных услуг, в которых имеется ссылка на технические задания, устанавливается стоимость отдельных видов услуг. Оплата производилась строго по подписанным сторонами актам. В соответствии с существующим на предприятии положением об оплате труда и премировании от 10 февраля 2009 года, выплата заработной платы производится следующим образом: 30-го числа текущего месяца выплачивается заработная плата за 1-ю половину отработанного месяца; 15-го числа месяца, следующего за расчетным - окончательный расчет. Также на предприятии существует зарплатный проект в Банке «Райффайзен». Оплата истцу производилась на основании подписанных сторонами актов, не соответствовала порядку выплаты заработной платы. Таким образом, отсутствовала ежемесячная оплата, оплата производилась строго по подписанным сторонами актам на основании технического задания, каждый вид услуг имел свою стоимость, обе стороны, в том числе истец, признавали данные условия, что подтверждается подписанием актов, фактическая оплата в 2020 году не соответствует заявленным истцом суммам, отсутствует признак трудовых отношений, заявленный в иске размер оклада не может быть принят судом во внимание, поскольку ничем не подтвержден. На 2021 год договор не заключался, акты сдачи-приемки оказанных услуг отсутствуют. Технические задания истцу не выдавались, подтверждения выполнения каких-либо работ не представлено. Истец не указывает, в каком структурном подразделении предприятия (в каком отделе) он трудился. Предприятие имеет строгую структуру и все работники относятся к тому или иному структурному подразделению. В штатном расписании ОАО «Уралбиофарм» отсутствует должность «аналитик», в приложенном к исковому заявлению электронном письме от 22 апреля 2021 года, истец именует себя как привлеченный специалист, что подтверждает, что он даже в апреле 2021 не позиционировал сам себя в качестве сотрудника предприятия. Участие истца в одном оперативном совещании 13 января 2021 года не может служить доказательством наличия трудовых отношений, а связано с тем, что ранее истцом оказывались услуги, связанные с обсуждаемыми вопросами, в том числе в 2021 году решался вопрос о необходимости продления проектов, в которых истец принимал участие, а также о возможности заключения нового договора с истцом. Из электронных писем, представленных истцом также видно, что стороны обоюдно интересуются о судьбе проекта, то есть работы в данный момент не было, имело место обсуждение о возможности дальнейшего сотрудничества. Вместе с тем было принято решение, что продолжение проекта в том же порядке обществу не интересно. Трудовых отношений между истцом и ответчиком не было. Все услуги, оказанные истцом ранее и подтвержденные соответствующими актами, были оплачены своевременно и в полном объеме, никакой задолженности у ответчика перед истцом нет. Истец считал, что продолжает действовать в рамках договора на оказание услуг № б/н от 09 января 2020 года. Истец указывает, что в 2021 году получал указания от руководства. При этом отсутствуют какие-либо доказательства дачи таких указаний. Служебные записки, переданные истцом в материалы дела, не подтверждают выполнение им работы в 2021 году. В них указывается, что было сделано за все года сотрудничества истца и ответчика и может рассматриваться как «рекламные материалы», которые предоставлялись истцом, который настоятельно хотел такое сотрудничество продолжить. Истец указывает, что ему нужно было в обязательном порядке присутствовать на предприятии, но не известно, кем и когда такое предписание выдавалось. Далее в возражениях истцом представлена заведомо недостоверная информация. Табель в отношении истца не велся. В 2020 году он оказывал услуги на основании договора ГПХ, оплата производилась на основании актов. Табель для выплаты вознаграждения не требовался. В 2021 году табель также не велся, поскольку новый договор заключен не был. Учетные карточки на оргтехнику и спецодежду в отношении истца не заводились, поскольку истцу спецодежда не выдавалась. Учетные карточки по оргтехнике не заводятся даже на сотрудников, официально трудоустроенных на предприятии. За технику и иное имущество отвечают материально-ответственные лица. Субботники последние 3 года на предприятии не проводились, соответственно, истец не мог в них участвовать. В подтверждение того, что работал в 2021 году аналитиком, истец ссылается на документы, датированные 2018 и 2019 годом. Стоит обратить внимание, что даже договоры ГПХ каждый раз заключались разные, в них указан новый предмет. В связи с чем такие документы не могут служить доказательством заключения трудового договора с истцом на должность Аналитика. Истец указывает, что работал в смешанном режиме: в режиме гибкого рабочего времени и дистанционно. Однако на предприятии такая возможность отсутствует: все сотрудники работают 5-дневную рабочую неделю по 8 часов (на территории) либо посменно. При этом любое отлучение с рабочего места и его причина обязательно должны быть доложены непосредственному руководителю. Гибкий график работы имеется только у лиц, оказывающих услуги (выполняющие работы) на основании договоров ГПХ. Работа дистанционно возможна только на основании письменного заявления работника, согласованного непосредственным руководителем, и изданного приказа. Кем, когда и каким образом был согласован истцу дистанционный график работы, он умалчивает. Также Истец указывает, что он работал из дома, но указывает, что доступ к информационной системе извне после начала опытной эксплуатации был закрыт. То есть извне никакую работу он выполнять не мог. Доказательств такой работы не представлено. В копии справки от 30 марта 2020 года - указано, что в 2020 году истец работал по договору ГПХ. Относительно 2021 года данная справка никакие обстоятельства не подтверждает. Отчет по сданным в опытную эксплуатацию документам, не может рассматриваться в качестве доказательства чего-либо. Из документа не ясно для кого этот отчет, по какому предприятию, передавался ли он кому либо. Более того, ответчику был передан оригинал с подписью истца, в материалах дела у суда также находится оригинал с подписью истца. Вероятнее всего, документ подготовлен перед судебным заседаниям в нескольких экземплярах, в связи с чем не может что-либо доказывать. Электронная переписка с приложениями, сфальсифицирована и не должна быть принята судом в качестве доказательств. Из документов не видно, через какой почтовый агент были распечатаны письма. Если это реальные письма, а не сделанные в почтовом редакторе, при распечатке должен быть виден почтовый агент. Например, к исковому заявлению истцом прилагалась электронная переписка, распечатанная через майл.ру, что видно по документу. В представленной истцом позднее распечатке переписки текст писем различается: размер и цвет шрифта, даже внутри одного письма, чего быть не может, если документ не делался искусственно, например в графическом редакторе. Все письма распечатаны отдельно, не видна история. Из представленных к исковому заявлению писем, видно, что переписка шла последовательная, то есть в тексте письма должны быть видны прошлые письма в беседе. По тексту отличается шапка: то написано «Кому», «от кого», то нет, то частично, то на английском языке. При этом лица, которые были поставлены в копию в одних письмах выделяются, а в других стоят просто получателем. Истец настаивает именно на том, что хочет работать в ОАО «Уралбиофарм». Вместе с тем, он имеет возможность обратиться с резюме в отдел кадров ОАО «Уралбиофарм», что позволит, в случае наличия свободной должности, соответствующей его квалификации, заключить трудовой договор в общем порядке. В отдел кадров с соответствующим запросом Истец не обращался. Истец привлекался в связи с запуском на предприятии проекта Битрикс. Предприятие иногда привлекает временно сторонних специалистов для запусков новых проектов. Данный проект был заморожен, в связи с тем, что, несмотря на большое вливание денежных средств, проект не показал свою жизнеспособность, в том числе в связи с некачественным оказанием услуг привлеченными специалистами. Все выплаты были произведены официально, а не в «конверте», с уплатой всех требуемых законом налогов и взносов, требуемых при расчете с физическими лицами, оказывающими услуги на основании договоров ГПХ, в связи с чем у предприятия просто отсутствует экономическая выгода «сокрытия трудовых отношений». Согласно исковым требованиям, истец просит заключить трудовой договор с оплатой 22 989 рублей, в т.ч. НДФЛ, плюс дополнительно 2 529 рублей за каждый введенный электронный бланк документа. Не ясна природа дополнительной оплаты. Оплата работы за каждый факт оказания услуг - как раз является признаком договора ГПХ. Если подразумевается премия - то на предприятии премия выплачивается в процентном отношении от оклада, в соответствии со штатным расписанием, без привязки к какому-либо конкретному объему и сумме. Кроме того, выплата премии является правом, а не обязанностью работодателя. В 2021 году необходимость привлечения стороннего специалиста отсутствовала, поскольку проекты, в которых был задействован истец закрылись. Выкопировка страницы Битрикс, якобы принадлежащая предприятию, согласно пояснениям истца сделана весной 2021 года, однако истец определенное время занимался на предприятии именно введением системы Битрикс и внесением в нее данных, то есть мог вписать любую удобную ему информацию для создания скриншота, в том числе указание должности. К фактически оказанным услугам истца имелись замечания, что видно из представленных в материалы дела в прошлом судебном заседании актов - подписано только три акта, два из которых подтверждают выполнение только части Технического задания. Вместе с тем было принято решение, что продолжение проекта в том же порядке Обществу на данный момент не интересно в принципе, договор с ИП Р.Н.В. был расторгнут. По всей видимости, истец, недовольный таким разрешением переговоров, решил обогатиться за счет бывшего клиента, обратившись с настоящим исковым заявлением. Условия договора ГПХ 2020 года не могут быть взяты для расчета заработной платы «трудовых отношений», это совершенно разные правовые основания, условия работы. Для компенсации за вынужденный прогул, истец рассчитывает сумму среднедневного заработка исходя из суммы, которую он хотел бы получать. Заработная плата истцу за предшествующие 12 календарных месяцев не выплачивалась ввиду отсутствия трудовых отношений. Выплаты по ГПХ были разовыми, не регулярными, на основании актов за конкретно оказанные услуги. Объем фактически отработанного времени установить невозможно, поскольку, как пояснял сам истец, в 2020 году работал нерегулярно, не каждый день и не полный день. В связи с чем считаем, что расчет истца не может быть принят судом. Кадровых решений в отношении истца ответчиком не принималось; приказа о приеме истца на работу не издавалось; с правилами внутреннего трудового распорядка, должностной инструкцией и локальными актами, регулирующими оплату труда, ответчик истца не знакомил; табель учета рабочего времени в отношении истца не велся, записи о приеме истца на работу и увольнении в трудовую книжку ответчиком не вносились. Каких-либо доказательств выражения руководителем истца воли на допуск истца к выполнению трудовых обязанностей с подчинением правилам трудового распорядка, установленным ответчиком именно для своих сотрудников, определением круга должностных обязанностей, установления размера заработной платы нет. Ответчик полагает, что срок исковой давности пропущен. Из материалов дела следует, что истец осуществлял работу по договорам оказания услуг до 31 декабря 2020 года, что следует из искового заявления истца, а также представленных договоров, то есть о нарушении своих трудовых прав истец узнал не позднее 14 января 2021 года. К настоящим исковым требованиям применяется общий трехмесячный срок для обращения в суд с требованиями, вытекающими из трудовых правоотношений, установленный ч. 1 ст. 392 Трудового кодекса Российской Федерации, который надлежит исчислять с 14 января 2021 года. С настоящими исковыми требованиями истец обратился в Орджоникидзевский районный суд г. Екатеринбурга только 28 мая 2021 года, то есть с пропуском установленного ст. 392 Трудового кодекса Российской Федерации трехмесячного срока для обращения в суд.

Заслушав истца и его представителя, представителя ответчика, исследовав материалы дела и оценив все представленные сторонами доказательства в их совокупности, суд приходит к следующим выводам.

Трудовые отношения - отношения, основанные на соглашении между работником и работодателем о личном выполнении работником за плату трудовой функции (работы по должности в соответствии со штатным расписанием, профессии, специальности с указанием квалификации; конкретного вида поручаемой работнику работы) в интересах, под управлением и контролем работодателя, подчинении работника правилам внутреннего трудового распорядка при обеспечении работодателем условий труда, предусмотренных трудовым законодательством и иными нормативными правовыми актами, содержащими нормы трудового права, коллективным договором, соглашениями, локальными нормативными актами, трудовым договором. Заключение гражданско-правовых договоров, фактически регулирующих трудовые отношения между работником и работодателем, не допускается (статья 15 Трудового кодекса Российской Федерации).

В силу части 1 статьи 16 Трудового кодекса Российской Федерации трудовые отношения возникают между работником и работодателем на основании трудового договора, заключаемого ими в соответствии с этим кодексом.

Трудовые отношения между работником и работодателем возникают также на основании фактического допущения работника к работе с ведома или по поручению работодателя или его уполномоченного на это представителя в случае, когда трудовой договор не был надлежащим образом оформлен (часть 3 статьи 16 Трудового кодекса Российской Федерации).

В статье 56 Трудового кодекса Российской Федерации предусмотрено, что трудовой договор - соглашение между работодателем и работником, в соответствии с которым работодатель обязуется предоставить работнику работу по обусловленной трудовой функции, обеспечить условия труда, предусмотренные трудовым законодательством и иными нормативными правовыми актами, содержащими нормы трудового права, коллективным договором, соглашениями, локальными нормативными актами и данным соглашением, своевременно и в полном размере выплачивать работнику заработную плату, а работник обязуется лично выполнять определенную этим соглашением трудовую функцию в интересах, под управлением и контролем работодателя, соблюдать правила внутреннего трудового распорядка, действующие у данного работодателя.

Согласно части 1 статьи 61 Трудового кодекса Российской Федерации трудовой договор вступает в силу со дня его подписания работником и работодателем, если иное не установлено названным кодексом, другими федеральными законами, иными нормативными правовыми актами Российской Федерации или трудовым договором, либо со дня фактического допущения работника к работе с ведома или по поручению работодателя или его уполномоченного на это представителя.

Трудовой договор заключается в письменной форме, составляется в двух экземплярах, каждый из которых подписывается сторонами (часть 1 статьи 67 Трудового кодекса Российской Федерации).

Трудовой договор, не оформленный в письменной форме, считается заключенным, если работник приступил к работе с ведома или по поручению работодателя или его уполномоченного на это представителя. При фактическом допущении работника к работе работодатель обязан оформить с ним трудовой договор в письменной форме не позднее трех рабочих дней со дня фактического допущения работника к работе, а если отношения, связанные с использованием личного труда, возникли на основании гражданско-правового договора, но впоследствии были признаны трудовыми отношениями, - не позднее трех рабочих дней со дня признания этих отношений трудовыми отношениями, если иное не установлено судом (часть 2 статьи 67 Трудового кодекса Российской Федерации).

Частью 1 статьи 68 Трудового кодекса Российской Федерации предусмотрено, что прием на работу оформляется приказом (распоряжением) работодателя, изданным на основании заключенного трудового договора. Содержание приказа (распоряжения) работодателя должно соответствовать условиям заключенного трудового договора.

Согласно разъяснениям, содержащимся в п. 17 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 мая 2018 года № 15 «О применении судами законодательства, регулирующего труд работников, работающих у работодателей - физических лиц и у работодателей - субъектов малого предпринимательства, которые отнесены к микропредприятиям» при установлении наличия либо отсутствия трудовых отношений суды должны не только исходить из наличия (или отсутствия) тех или иных формализованных актов (гражданско-правовых договоров, штатного расписания и т.п.), но и устанавливать, имелись ли в действительности признаки трудовых отношений и трудового договора, указанные в статьях 15 и 56 Трудового кодекса Российской Федерации, был ли фактически осуществлен допуск работника к выполнению трудовой функции.

К характерным признакам трудовых отношений в соответствии со статьями 15 и 56 Трудового кодекса Российской Федерации относятся: достижение сторонами соглашения о личном выполнении работником определенной, заранее обусловленной трудовой функции в интересах, под контролем и управлением работодателя; подчинение работника действующим у работодателя правилам внутреннего трудового распорядка, графику работы (сменности); обеспечение работодателем условий труда; выполнение работником трудовой функции за плату. О наличии трудовых отношений может свидетельствовать устойчивый и стабильный характер этих отношений, подчиненность и зависимость труда, выполнение работником работы только по определенной специальности, квалификации или должности, наличие дополнительных гарантий работнику, установленных законами, иными нормативными правовыми актами, регулирующими трудовые отношения. К признакам существования трудового правоотношения также относятся, в частности, выполнение работником работы в соответствии с указаниями работодателя; предоставление инструментов, материалов и механизмов работодателем.

При разрешении вопроса, имелись ли между сторонами трудовые отношения, суд в силу статей 55, 59 и 60 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации вправе принимать любые средства доказывания, предусмотренные процессуальным законодательством. К таким доказательствам, в частности, могут быть отнесены письменные доказательства (например, оформленный пропуск на территорию работодателя; журнал регистрации прихода-ухода работников на работу; документы кадровой деятельности работодателя; расчетные листы о начислении заработной платы, ведомости выдачи денежных средств, сведения о перечислении денежных средств на банковскую карту работника; документы хозяйственной деятельности работодателя: заполняемые или подписываемые работником товарные накладные, счета-фактуры, копии кассовых книг о полученной выручке, путевые листы, заявки на перевозку груза, акты о выполненных работах, журнал посетителей, переписка сторон спора, в том числе по электронной почте и другие (п. 18 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 мая 2018 года № 15 «О применении судами законодательства, регулирующего труд работников, работающих у работодателей - физических лиц и у работодателей - субъектов малого предпринимательства, которые отнесены к микропредприятиям»).

Из приведенных выше нормативных положений трудового законодательства следует, что к характерным признакам трудового правоотношения, возникшего на основании заключенного в письменной форме трудового договора, относятся: достижение сторонами соглашения о личном выполнении работником определенной, заранее обусловленной трудовой функции в интересах, под контролем и управлением работодателя; подчинение работника действующим у работодателя правилам внутреннего трудового распорядка при обеспечении работодателем условий труда; возмездный характер трудового отношения (оплата производится за труд).

Обязанность по надлежащему оформлению трудовых отношений с работником (заключение в письменной форме трудового договора, издание приказа (распоряжения) о приеме на работу) нормами Трудового кодекса Российской Федерации возлагается на работодателя.

Судом установлено и подтверждается материалами дела, что трудовой договор между ФИО1 и ОАО «Уралбиофарм» не заключался, приказ о приеме ФИО1 не издавался ответчиком. Вместе с тем представленными суду доказательствами подтверждается факт осуществления ФИО1 трудовой деятельности в ОАО «Уралбиофарм» в период с 11 января 2021 года по 29 апреля 2021 года в должности аналитика.

Как следует из материалов дела и не оспорено сторонами ранее между ФИО1 и ОАО «Уралбиофарм» неоднократно заключались договоры оказания услуг, факт выполнения работ по которым удостоверялся подписанием акта выполненных работ. С целью выполнения истцом обязательств по договору оказания услуг ему на территории ОАО «Уралбиофарм» был предоставлен кабинет, оборудовано рабочее место, выдан пропуск на территорию ответчика.

На 2021 год такой договор между сторонами заключен не был, однако истец продолжал ходить в ОАО «Уралбиофарм» и выполнять работу в качестве аналитика, в том числе и выполнять возложенные на него функции по проекту Битрикс. Истец участвовал на оперативных совещаниях, что подтверждается протоколами данных совещаний, вел переписку по электронной почте с другими сотрудниками ответчика с целью выполнения возложенных на него функций, что подтверждается самой перепиской, которая представлена истцом. Данная переписка датирована 2021 годом и однозначно свидетельствует о выполнении истцом определенных работ в интересах и для ответчика. Оснований не доверять данной переписке у суда не имеется. Доводы ответчика о подложности данной переписки суд отклоняет, поскольку ответчиком доказательств этому не представлено. Само по себе представление истцом в судебном заседании переписки в ином формате не свидетельствует о ее подложности или не соответствии действительности. Кроме того ответчиком доказательств отсутствия такой переписки или ее иного содержания не представлено.

Факт осуществления истцом трудовой деятельности у ответчика подтверждается также предоставленными истцом доказательствами, в том числе электронным пропуском на территорию ОАО «Уралбиофарм», сведениями о прохождении на территорию ОАО «Уралбиофарм». При том оснований не доверять данным доказательствам у суда не имеется, поскольку ответчиком они не опровергнуты, несмотря на неоднократное возложение на ответчика обязанности предоставить суду электронный журнал прохода на территорию (распечатку из него или выкопировку), данный документ предоставлен не был со ссылками на отсутствие такой возможности. Также не была обеспечена ответчиком и явка лица, подписавшего представленные истцом сведения о проходе на территорию ОАО «Уралбиофарм», для допроса в качестве свидетеля.

Доводы ответчика о том, что истец являлся на предприятие для устранения недостатков выполненных работ не нашли своего подтверждения в судебном заседании и доказательств этому ответчиком не представлено. Ответчиком не представлено каких-либо доказательств свидетельствующих выполнении истцом в 2020 году работ ненадлежащего качества, в частности претензий, требований об устранении недостатков и прочее. При этом само по себе наличие между сторонами ранее (в 2019, 2020 году) правоотношений по договорам оказания услуг не препятствует возникновению трудовых отношений в 2021 году.

Что касается доводов ответчика о том, что истец не подчинялся установленному у работодателя режиму рабочего времени, то они также не являются основанием для отказа истцу в удовлетворении требований об установлении факта трудовых отношений, поскольку как следует из пояснений истца в его обязанности входила не только работа непосредственно на территории ответчика, но и встречи с контрагентами работодателя в том числе ИП Р.Н.В. на иной территории, также имела место и работа из дома. Данные доводы истца не опровергнуты ответчиком. Отсутствие у ответчика приказа о переводе истца на дистанционную работу, при том, что трудовые отношения между сторонами не оформлены надлежащим образом, также не свидетельствует об отсутствии между сторонами трудовых отношений.

Учитывая, что ответчиком никаких доказательств опровергающих доводы истца и представленные им доказательства осуществления трудовой деятельности в ОАО «Уралбиофарм» не представлено, суд находит факт осуществления истцом трудовой деятельности в ОАО «Уралбиофарм» в период с 11 января 2021 года по 29 апреля 2021 года в должности аналитика установленным.

Как установлено в судебном заседании и не опровергнуто ответчиком 30 апреля 2021 года истца не допустили на рабочее место, аннулировали его пропуск на территорию общества и отобрали объяснения, оригинал которых был представлен ответчиком в судебном заседании на обозрение и соответствует копии представленной в материалы дела. Из данных объяснений истца также следует, что он выполняет работу в интересах ответчика и по его поручению.

Такое поведение ответчика (не допуск на рабочее место, аннулирование пропуска, истребование объяснений) свидетельствует об отстранении истца от работы, при том, что какие-либо законные основания для этого у ответчика отсутствовали, в том числе и основания для прекращения трудовых отношений.

Учитывая, что факт наличия с 11 января 2021 года трудовых отношений между сторонами установлен судом, основания для отстранения истца от работы у ответчика отсутствовали, суд приходит к выводу, что в период с 30 апреля 2021 года со стороны ответчика имело место незаконное лишение истца возможности трудиться, что в силу ст. 234 Трудового кодекса Российской Федерации является основанием для взыскания с ответчика в пользу истца среднего заработка.

Кроме того, истец указывает на невыплату ему заработной платы начиная с 11 января 2021 года. Разрешая данное требование суд учитывает следующее.

В соответствии с абзацем пятым части 1 статьи 21 Трудового кодекса Российской Федерации работник имеет право на своевременную и в полном объеме выплату заработной платы в соответствии со своей квалификацией, количеством и качеством выполненной работы.

Данному праву работника в силу абзаца седьмого части 2 статьи 22 Трудового кодекса Российской Федерации корреспондирует обязанность работодателя выплачивать в полном размере причитающуюся работнику заработную плату в установленные законом или трудовым договором сроки и соблюдать трудовое законодательство, локальные нормативные акты, условия коллективного договора и трудового договора.

Частью 1 статьи 135 Трудового кодекса Российской Федерации определено, что заработная плата работнику устанавливается трудовым договором в соответствии с действующими у данного работодателя системами оплаты труда.

Статья 129 Трудового кодекса Российской Федерации определяет заработную плату работника как вознаграждение за труд в зависимости от квалификации работника, сложности, количества, качества и условий выполняемой работы, а также компенсационные выплаты (доплаты и надбавки компенсационного характера, в том числе за работу в условиях, отклоняющихся от нормальных, работу в особых климатических условиях и на территориях, подвергшихся радиоактивному загрязнению, и иные выплаты компенсационного характера) и стимулирующие выплаты (доплаты и надбавки стимулирующего характера, премии и иные поощрительные выплаты) (часть 1).

Как разъяснено в п. 23 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 мая 2018 года № 15 «О применении судами законодательства, регулирующего труд работников, работающих у работодателей - физических лиц и у работодателей - субъектов малого предпринимательства, которые отнесены к микропредприятиям» при рассмотрении дел о взыскании заработной платы по требованиям работников, трудовые отношения с которыми не оформлены в установленном законом порядке, судам следует учитывать, что в случае отсутствия письменных доказательств, подтверждающих размер заработной платы, получаемой работниками, работающими у работодателя - физического лица (являющегося индивидуальным предпринимателем, не являющегося индивидуальным предпринимателем) или у работодателя - субъекта малого предпринимательства, который отнесен к микропредприятиям, суд вправе определить ее размер исходя из обычного вознаграждения работника его квалификации в данной местности, а при невозможности установления размера такого вознаграждения - исходя из размера минимальной заработной платы в субъекте Российской Федерации (часть 3 статьи 37 Конституции Российской Федерации, статья 133.1 ТК РФ, пункт 4 статьи 1086 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Поскольку факт наличия между сторонами спора трудовых отношений в период с 11 января 2021 года по 29 апреля 2021 года нашел свое подтверждение в судебном заседании, также как и факт выполнения истцом работы в интересах и по поручению ответчика в данный период суд, в силу принципа права о том, что каждый труд должен быть оплачен, приходит к выводу, что ФИО1 имеет право на оплату своего труда и его требования о взыскании заработной платы за период с 11 января 2021 года по 29 апреля 2021 года подлежат удовлетворению.

Определяя размер заработной платы истца суд полагает возможным согласиться с доводами истца об установлении ему размера заработной платы в 22 989 рублей, поскольку аналогичный размер оплаты указан в договоре оказания услуг от 09 января 2020 года, а также в актах сдачи-приемки к договору оказания услуг от 09 января 2020 года, представленных ответчиком. Учитывая, что функциональные обязанности истца в связи с возникновением между сторонами трудовых отношений в 2021 году не изменились, суд полагает возможным принять за основу указанный размер заработной платы истца. При этом суд полагает, что сумма заработной платы истца в 22 989 рублей включает в себя оклад и районный коэффициент. Ответчиком доказательств установления истцу иного размера оплаты труда не представлено.

Таким образом, за период с 11 января 2021 года по 29 апреля 2021 года у ответчика перед истцом образовалась задолженность по заработной плате в сумме 90 911 рублей 05 копеек, которая подлежит взысканию с ответчика с удержанием обязательных платежей. Расчет: заработная плата за период с января по март 2021 года 22 989 х 3 = 68 967. Заработная плата за апрель 22 989 : 22 (количество рабочих дней в апреле 2021 года) х 21 (количество отработанных истцом дней до отстранения от работы) = 21 944,05. Итого 68 967 + 21 944,05 = 90 911,05.

В силу ст. 234 Трудового кодекса Российской Федерации работодатель обязан возместить работнику не полученный им заработок во всех случаях незаконного лишения его возможности трудиться. Такая обязанность, в частности, наступает, если заработок не получен в результате незаконного отстранения работника от работы.

Поскольку факт незаконного отстранения истца от работы 30 апреля 2021 года установлен, такое отстранение длится до настоящего времени (16 августа 2021 года) на ответчика следует возложить обязанность по возмещению работнику не полученного им заработка за весь период незаконного лишения его возможности трудиться.

Согласно ст. 139 Трудового кодекса Российской Федерации при любом режиме работы расчет средней заработной платы работника производится исходя из фактически начисленной ему заработной платы и фактически отработанного им времени за 12 календарных месяцев, предшествующих периоду, в течение которого за работником сохраняется средняя заработная плата. При этом календарным месяцем считается период с 1-го по 30-е (31-е) число соответствующего месяца включительно (в феврале - по 28-е (29-е) число включительно). Особенности порядка исчисления средней заработной платы, установленного настоящей статьей, определяются Правительством Российской Федерации с учетом мнения Российской трехсторонней комиссии по регулированию социально-трудовых отношений.

Согласно п. 5, 9 Постановления Правительства Российской Федерации от 24 декабря 2007 года № 922 «Об особенностях порядка исчисления средней заработной платы» при исчислении среднего заработка из расчетного периода исключается время, а также начисленные за это время суммы, если: за работником сохранялся средний заработок в соответствии с законодательством Российской Федерации, за исключением перерывов для кормления ребенка, предусмотренных трудовым законодательством Российской Федерации; работник получал пособие по временной нетрудоспособности или пособие по беременности и родам; работник в других случаях освобождался от работы с полным или частичным сохранением заработной платы или без оплаты в соответствии с законодательством Российской Федерации. Средний заработок работника определяется путем умножения среднего дневного заработка на количество дней (календарных, рабочих) в периоде, подлежащем оплате. Средний дневной заработок, кроме случаев определения среднего заработка для оплаты отпусков и выплаты компенсаций за неиспользованные отпуска, исчисляется путем деления суммы заработной платы, фактически начисленной за отработанные дни в расчетном периоде, включая премии и вознаграждения, учитываемые в соответствии с пунктом 15 настоящего Положения, на количество фактически отработанных в этот период дней.

При определении среднего заработка истца, суд принимает за основу установленный судом размер заработной платы истца (22 989 рублей в месяц), а также количество рабочих дней в каждом отработанном месяце. Таким образом, судом учитываются следующие суммы заработной платы и количество рабочих дней:

январь 2021 года – 22 989 рублей, 15 рабочих дней,

февраль 2021 года – 22 989 рублей, 19 рабочих дней,

март 2021 года – 22 989 рублей, 22 рабочих дня,

апрель 2020 года – 21 944 рубля 05 копеек, 21 рабочий день.

Размер заработной платы истца за период с января 2021 года по апрель 2021 года составил 90 911 рублей 05 копеек за 77 рабочих дней. Следовательно, средний дневной заработок истца составит 1 180 рублей 66 копеек (расчет: 90 911,05 : 77 = 1 180,66), а размер заработка за период вынужденного прогула с 30 апреля 2021 года по 18 августа 2021 года (74 рабочих дня) – 87 368 рублей 84 копейки (расчет: 1 180,66 х 74 = 87 368,84). Указанная сумма с удержанием обязательных платежей подлежит взысканию с ответчика в пользу истца.

Разрешая требование истца о возложении на ответчика обязанности заключить трудовой договор, суд учитывает, что трудовые отношения между работником и работодателем возникают на основании трудового договора, который заключается в письменной форме. При этом обязанность по надлежащему оформлению трудовых отношений с работником (заключение в письменной форме трудового договора, издание приказа (распоряжения) о приеме на работу) нормами Трудового кодекса Российской Федерации возлагается на работодателя.

В то же время само по себе отсутствие оформленного надлежащим образом, то есть в письменной форме, трудового договора не исключает возможности признания сложившихся между сторонами отношений трудовыми, а трудового договора - заключенным при наличии в этих отношениях признаков трудового правоотношения, поскольку из содержания статей 11, 15, части третьей статьи 16 и статьи 56 Трудового кодекса Российской Федерации во взаимосвязи с положениями части второй статьи 67 названного Кодекса следует, что трудовой договор, не оформленный в письменной форме, считается заключенным, если работник приступил к работе с ведома или по поручению работодателя или его уполномоченного на это представителя. Датой заключения трудового договора в таком случае будет являться дата фактического допущения работника к работе.

Цель указанной нормы - устранение неопределенности правового положения таких работников и неблагоприятных последствий отсутствия трудового договора в письменной форме, защита их прав и законных интересов как экономически более слабой стороны в трудовом правоотношении, в том числе путем признания в судебном порядке факта трудовых отношений между сторонами, формально не связанными трудовым договором. При этом неисполнение работодателем, фактически допустившим работника к работе, обязанности оформить в письменной форме с работником трудовой договор в установленный статьей 67 Трудового кодекса Российской Федерации срок, вопреки намерению работника оформить трудовой договор, может быть расценено как злоупотребление со стороны работодателя правом на заключение трудового договора (статья 22 Трудового кодекса Российской Федерации).

По смыслу взаимосвязанных положений статей 15, 16, 56, части второй статьи 67 Трудового кодекса Российской Федерации, если работник, с которым не оформлен трудовой договор в письменной форме, приступил к работе и выполняет ее с ведома или по поручению работодателя или его представителя и в интересах работодателя, под его контролем и управлением, наличие трудового правоотношения презюмируется и трудовой договор считается заключенным.

В соответствии с ч. 2 ст. 67 Трудового кодекса Российской Федерации при фактическом допущении работника к работе работодатель обязан оформить с ним трудовой договор в письменной форме не позднее трех рабочих дней со дня фактического допущения работника к работе, а если отношения, связанные с использованием личного труда, возникли на основании гражданско-правового договора, но впоследствии были признаны трудовыми отношениями, - не позднее трех рабочих дней со дня признания этих отношений трудовыми отношениями, если иное не установлено судом.

Заявляя требование о заключении трудового договора на условиях оплаты труда в размере 22 989 рублей в месяц, истец просит суд закрепить в судебном решении существенные условия трудового договора, фактически согласованные сторонами и исполняемые ими с 11 января 2021 года.

Из содержания ч. 2 ст. 57 Трудового кодекса Российской Федерации следует, что обязательными для включения в трудовой договор являются, в числе прочих, следующие условия:

трудовая функция (работа по должности в соответствии со штатным расписанием, профессии, специальности с указанием квалификации; конкретный вид поручаемой работнику работы). Если в соответствии с настоящим Кодексом, иными федеральными законами с выполнением работ по определенным должностям, профессиям, специальностям связано предоставление компенсаций и льгот либо наличие ограничений, то наименование этих должностей, профессий или специальностей и квалификационные требования к ним должны соответствовать наименованиям и требованиям, указанным в квалификационных справочниках, утверждаемых в порядке, устанавливаемом Правительством Российской Федерации, или соответствующим положениям профессиональных стандартов;

условия оплаты труда (в том числе размер тарифной ставки или оклада (должностного оклада) работника, доплаты, надбавки и поощрительные выплаты);

режим рабочего времени и времени отдыха (если для данного работника он отличается от общих правил, действующих у данного работодателя).

Из указанных норм следует, что трудовые отношения возникают и трудовой договор, который должен содержать существенные условия, названные в ст. 57 Трудового кодекса Российской Федерации, считается заключенным не только при подаче истцом заявления о приеме на работу и оформлении трудового договора в письменном виде, но и при фактическом допуске работника к работе уполномоченным представителем работодателя.

Судом установлен факт допуска истца к работе с 11 января 2021 года, работу истца у ответчика по 29 апреля 2021 года включительно, факт непрекращения трудовых отношений сторон.

Соответственно, уже с 11 января 2021 года между сторонами существует неоформленный в надлежащей форме трудовой договор.

Поскольку судом факт возникновения между сторонами трудовых отношений с 11 января 2021 года установлен, так же как и факт отсутствия между сторонами заключенного в письменной форме трудового договора, в силу названых выше норм права имеются основания для возложения на ответчика обязанности заключить с истцом трудовой договор с указанием на работу аналитиком в ОАО «Уралбиофарм» с окладом и районным коэффициентом 22 989 рублей в месяц (с учетом НДФЛ).

При этом оснований для включения в трудовой договор условия об оплате 2 529 рублей (в том числе НДФЛ) за каждый новый введенный электронный бланк суд не усматривает, поскольку такие бланки вводились и разрабатывались истцом в рамках проекта Битрикс, который в настоящее время закрыт, о чем свидетельствует соглашение о расторжении договора между ОАО «Уралбиофарм» и ИП Р.Н.В. от 01 июля 2021 года.

Кроме того, учитывая установленные по делу обстоятельства, в силу ст. 66 Трудового кодекса Российской Федерации имеются основания и для возложения на ответчика обязанности по внесению в трудовую книжку истца записи о трудоустройстве, а именно о приеме 11 января 2021 года ФИО1 на работу в ОАО «Уралбиофарм» на должность аналитика.

Разрешая ходатайство ответчика о применении последствий пропуска истцом срока исковой давности, суд учитывает следующее.

В соответствии с ч. 1 ст. 392 Трудового кодекса Российской Федерации работник имеет право обратиться в суд за разрешением индивидуального трудового спора в течение трех месяцев со дня, когда он узнал или должен был узнать о нарушении своего права, а по спорам об увольнении - в течение одного месяца со дня вручения ему копии приказа об увольнении либо со дня выдачи трудовой книжки или со дня предоставления работнику в связи с его увольнением сведений о трудовой деятельности (статья 66.1 настоящего Кодекса) у работодателя по последнему месту работы.

Из разъяснений, содержащихся в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 мая 2018 года № 15, следует, что по общему правилу, работник, работающий у работодателя - физического лица (являющегося индивидуальным предпринимателем, не являющегося индивидуальным предпринимателем) или у работодателя - субъекта малого предпринимательства, который отнесен к микропредприятиям, имеет право обратиться в суд за разрешением индивидуального трудового спора в течение трех месяцев со дня, когда он узнал или должен был узнать о нарушении своего права (часть первая статьи 392 ТК РФ). К таким спорам, в частности, относятся споры о признании трудовыми отношений, связанных с использованием личного труда и возникших на основании гражданско-правового договора, о признании трудовыми отношений, возникших на основании фактического допущения работника к работе в случае, когда трудовой договор не был надлежащим образом оформлен. При разрешении этих споров и определении дня, с которым связывается начало срока, в течение которого работник вправе обратиться в суд за разрешением индивидуального трудового спора, судам следует не только исходить из даты подписания указанного гражданско-правового договора или даты фактического допущения работника к работе, но и с учетом конкретных обстоятельств дела устанавливать момент, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своих трудовых прав (например, работник обратился к работодателю за надлежащим оформлением трудовых отношений, в том числе об обязании работодателя уплатить страховые взносы, предоставить отпуск, выплатить заработную плату, составить акт по форме Н-1 в связи с производственной травмой и т.п., а ему в этом было отказано).

Как следует из пояснений истца ответчик в течение 2021 года не отказывал истцу в заключении трудового договора, однако данный вопрос с истцом не обсуждал, неоднократно перенося сроки обсуждения оформления отношений сторон. При этом истец беспрепятственно проходил на территорию ответчика, занимал предоставленное ответчиком и оборудованное рабочее место, выполнял возложенные на него обязанности. В связи с чем у истца имелись обоснованные ожидания на заключение трудового договора в будущем.

Факт недопуска истца на рабочее место имел место только 30 апреля 2021 года, в связи с чем, суд полагает возможным согласиться с доводами истца о том, что о нарушении своего права истец узнал 30 апреля 2021 года.

За защитой нарушенного права истец обратился в суд 28 мая 2021 года, то есть в установленный законом трехмесячный срок. Таким образом, срок на обращение в суд с требованием о признании отношений трудовым истцом не пропущен. Также не пропущен истцом и годичный срок на обращение с требованием о взыскании заработной платы и оплаты вынужденного прогула.

Поскольку срок на обращение в суд за защитой нарушенного права истцом не пропущен, у суда отсутствуют основания для применения последствий пропуска такого срока, в связи с чем в удовлетворении данного заявления ответчику надлежит отказать.

Согласно ст. 103 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации издержки, понесенные судом в связи с рассмотрением дела, и государственная пошлина, от уплаты которых истец был освобожден, взыскиваются с ответчика, не освобожденного от уплаты судебных расходов, пропорционально удовлетворенной части исковых требований.

Таким образом, с ответчика в доход местного бюджета подлежит взысканию государственная пошлина, исчисленная пропорционально размеру удовлетворенных требований в сумме 5 665 рублей 60 копеек (4 765 рублей 60 копеек за требования имущественного характера, 900 рублей за три неимущественных требования).

На основании изложенного и руководствуясь ст.ст. 12, 56, 194-198 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд

РЕШИЛ:

Исковые требования ФИО1 к открытому акционерному обществу «Уралбиофарм» о признании отношений трудовыми, обязании заключить трудовой договор, внести запись в трудовую книжку, взыскании заработной платы, компенсации за время вынужденного прогула удовлетворить частично.

Признать отношения, возникшие 11 января 2021 года между ФИО1 и открытым акционерным обществом «Уралбиофарм» трудовыми отношениями в должности аналитика.

Обязать открытое акционерное общество «Уралбиофарм» внести запись в трудовую книжку о приеме 11 января 2021 года ФИО1 на работу в открытое акционерное общество «Уралбиофарм» на должность аналитика, заключить с ФИО1 трудовой договор с указанием на работу аналитиком в открытом акционерном обществе «Уралбиофарм» с окладом и районным коэффициентом 22 989 рублей в месяц (с учетом НДФЛ).

Взыскать с открытого акционерного общества «Уралбиофарм» в пользу ФИО1 заработную плате за период с 11 января 2021 года по 29 апреля 2021 года в размере 90 911 рублей 05 копеек с удержанием обязательных платежей, компенсацию за время вынужденного прогула за период с 30 апреля 2021 года по 16 августа 2021 года в размере 87 368 рублей 84 копейки с удержанием обязательных платежей.

В удовлетворении остальной части исковых требований отказать.

Взыскать с открытого акционерного общества «Уралбиофарм» государственную пошлину в доход местного бюджета в сумме 5 665 рублей 60 копеек.

Решение может быть обжаловано в апелляционном порядке в Свердловский областной суд в течение месяца со дня изготовления решения в окончательной форме путем подачи апелляционной жалобы через Орджоникидзевский районный суд г. Екатеринбурга.

Мотивированное решение будет изготовлено в течение пяти дней.

Судья Е.А. Лащенова

Мотивированное решение изготовлено 23 августа 2021 года.

Судья Е.А. Лащенова