Гражданский кодекс часть 1

ФИО1 обратился в суд с иском к ФИО2, в котором просит расторгнуть договор от 03.05.2017, заключенный между истцом и ответчиком, взыскать с ответчика в пользу истца денежные средства в размере 100 000 руб. в счет возврата уплаченных по договору денежных средств в связи с его расторжением; взыскать с ответчика в пользу истца денежные средства в размере 30 000 руб. в счет возмещения судебных расходов, связанных с оплатой юридических услуг; 3 200 руб. в счет возмещения расходов, связанных с оплатой государственной пошлины.

Первоначально исковые требования были мотивированы тем, что 03.05.2017 ответчиком был составлен и выдан истцу документ, озаглавленный как «расписка», подписанный истцом и ответчиком, в соответствии с которым ответчик получила от истца «денежную сумму в размере 100 000 руб.» и обязалась каждый месяц выплачивать 50% от чистой прибыли «данного предприятия (компании) доставки суши и роллов «Ping Pong». Также было определено, что в случае «гибели» указанного предприятия, денежная сумма в размере 100 000 руб. не возвращается. На основании указанной расписки представитель истца обратился к ответчику с претензией о выплате заемных средств, в соответствии с которой потребовал возврата денежного займа, квалифицировав сложившиеся между истцом и ответчиком, на основании расписки отношения как заемные. Указанная претензия была получена ответчиком 02.10.2018. На данную претензию истцу поступил ответ от имени помощника адвоката адвокатского кабинета ФИО3 (помощником какого именно адвоката данное лицо является, оно не пояснило). В данном ответе представитель ответчика аргументирует позицию, согласно которой между истцом и ответчиком не возникло никаких обязательственных отношений. При этом он указывает: ФИО1 сам обратился к ФИО2 с предложением совместно от ее имени индивидуального предпринимателя создать совместный бизнес, в который стороны вложили по 100 000 руб. Как раз это и следует из составленной расписки». По мнению истца, данные выводы никак нельзя вывести из представленной расписки. Тем не менее, примечателен тот факт, что представитель ответчика не отрицает составление расписки, и тот факт, что ответчик подписала данную расписку. При этом он нигде не отрицает факт передачи ответчику денежных средств. Как представляется, из рассматриваемой расписки можно сделать, по крайней мере, вывод о том, что денежные средства в размере 100 000 руб. были переданы от истца к ответчику. Однако те обязательства, которые ответчик взяла на себя согласно данной расписке, она не выполняет и не выполняла. Для того, чтобы доказать факт исполнения каких-либо обязательств по расписке (подписанной обеими сторонами и потому имеющей признаки договора), ответчик должна доказать, что предприятие доставки суши и роллов «Ping Pong» создано, обосновать размер прибыли данного предприятия, доказать дату «гибели» данного предприятия, что бы ни подразумевалось под данным словом. Ссылаясь на ст. 450 ГК РФ, истец указывает, что существенным признается нарушение договора одной из сторон, которое влечет для другой стороны такой ущерб, что она в значительной степени лишается того, на что была вправе рассчитывать при заключении договора. Представляется, что в данном случае бездействие ответчика может быть расценено как существенное нарушение достигнутых договоренностей. Следовательно, имеются основания для расторжения договора. 08.11.2018 истец направил в адрес ответчика уведомление об отказе от обязательств, что подтверждается кассовым чеком Почты России. Конверт с указанным уведомлением вернулся 15.12.2018 в связи с истечением срока хранения. 21.01.2019 истец направил в адрес ответчика предложение о расторжении договора, что подтверждается кассовым чеком Почты России. ФИО2 данное предложение получила, но на него не ответила. Согласно ст. 453 ГК РФ при изменении договора обязательства сторон сохраняются в измененном виде. При расторжении договора обязательства сторон прекращаются, если иное не предусмотрено законом, договором или не вытекает из существа обязательства. В случае изменения или расторжения договора обязательства считаются измененными или прекращенными с момента заключения соглашения сторон об изменении или о расторжении договора, если иное не вытекает из соглашения или характера изменения договора, а при изменении или расторжении договора в судебном порядке – с момента вступления в законную силу решения суда об изменении или расторжении договора. Стороны не вправе требовать возвращения того, что было исполнено или по обязательству до момента изменения или расторжения договора, если иное не установлено законом или соглашением сторон. В случае, когда до расторжения или изменения договора одна из сторон, получив от другой стороны исполнение обязательства по договору, не исполнила свое обязательство либо предоставила другой стороне неравноценное исполнение, к отношения сторон применяются правила об обязательствах вследствие неосновательного обогащения (гл. 60), если иное не предусмотрено законом или договором либо не вытекает из существа обязательства. Если основанием для изменения или расторжения договора послужило существенное нарушение договора одной из сторон, другая сторона вправе требовать возмещения убытков, причиненных изменением или расторжением договора.

Определением суда от 11.06.2019 принято ходатайство истца об изменении оснований иска, поступивших в суд 03.06.2019.

Согласно ходатайству истца ФИО1 об изменении оснований иска от 03.06.2019, истец просит учитывать в качества основания иска следующее. 03.05.2017 между истцом и ответчиком был заключен договор, именуемый распиской, по условиям которой ответчиком получены денежные средства от истца в размере 100 000 руб., и ответчик обязуется производить выплату истцу в размере 50 процентов от чистой прибыли предприятия (компании) суши и роллов «Пинг-Понг». В случае гибели предприятия (компании) доставки суши и роллов «Пинг-Понг» сумма в размере 100 000 руб. не возвращается. Ссылаясь на ч. 1 ст. 1041, ч. 2-3 ст. 421 ГК РФ, истец указывает, что стороны могут заключить договор, в котором содержатся элементы различных договоров, предусмотренных законом или иными правовыми актами (смешанный договор). К отношениям сторон по смешанному договору применяются в соответствующих частях правила о договорах, элементы которых содержатся в смешанном договоре, если иное не вытекает из соглашения сторон или существа смешанного договора. Ссылаясь на ч. 1-2 ст. 1042, ст. 1048, ч. 1, ч. 2 ст. 1050, ч. 2 ст. 252, ст. 1051 ГК РФ, истец указывает, что между сторонами был заключен смешанный договор, прямо не предусмотренный законом, но содержащий элементы договора простого товарищества (в соотв. со ст. 1041-1052 ГК РФ), договора инвестиционного товарищества (в соотв. с Федеральным законом от 28.11.2011 № 335-ФЗ «Об инвестиционном товариществе», в части управления вкладами и делами товарищества), по условиям которого истец, фактически являющийся товарищем-вкладчиком, внес товарищеский вклад в размере 100 000 руб. в общее дело истца и ответчика «Доставка суши и роллов «Пинг-Понг». Ответчик, фактически являющийся управляющим товарищем, также внес товарищеский вклад в размере 100 000 руб. в общее дело истца и ответчика. По условиям заключенного договора денежные средства истца были переданы и находились в пользовании и распоряжении ответчика. Как следует из толкования расписки от 03.05.2017, управление делами товарищества находилось в ведении ответчика, который ежемесячно обязался выплачивать истцу 50 процентов от прибыли совместного предприятия «Доставка суши и роллов «Пинг-Понг». Кроме того, в ходе переписки истца и ответчика представителем ответчика в порядке ст. 48, 53 ГК РФ предоставлен ответ на претензию № 534 от 07.09.2018, из которого следует, что истец сам обратился к ответчику с предложением совместно от ее имени, индивидуального предпринимателя создать совместный бизнес, в который стороны вложили по 100 000 руб. Указанные обстоятельства также согласуются с пояснениями сторон, данными в ходе подготовки к рассмотрению дела № 2-164/2019, где истец и ответчик пояснили, что стороны вложили в совместное дело по 100 000 руб. с целью создания предприятия по доставке суши и роллов «Пинг-Понг». Действительно, ранее ответчик была зарегистрирована в качестве индивидуального предпринимателя. Хотя и денежные средства (вклад) в размере 100 000 руб. были переданы истцом ответчику, однако за период 2017-2018 гг. ответчиком обязательство по выплате истцу 50 процентов от прибыли ИП ФИО2, полученной от предприятия «Доставка роллов и суши «Пинг-Понг», не исполнялось, факт гибели предприятия своего подтверждения не нашел, кроме того, какая-либо бухгалтерия ответчиком не велась, ответчик к совместной деятельности относилась небрежно и легкомысленно, с истцом ответчик любые контакты прекратила/игнорировала, в связи с чем 08.11.2018 представителем истца в адрес ответчика было направлено уведомление об отказе от обязательств и возврате денежной суммы в размере 100 000 руб., которое ответчиком оставлено без ответа. Ссылаясь на ст. 309, ч. 1 ст. 210 ГК РФ, истец указывает, что в дальнейшем 21.01.2019 представителем истца в адрес ответчика вторично было направлено предложение о расторжении договора, где истец предлагал ответчику расторгнуть договор и возвратить ему денежные средства в размере 100 000 руб. Указанная корреспонденция также была оставлена ответчиком без ответа. Как указано ранее, истцом ответчику передано имущество – 100 000 руб. в качестве вклада в общее дело. Факт создания предприятия, указанного в расписке, сторонами не оспаривался, однако ответчик в отсутствие доказательств не исполнила обязательство по выплате ответчику 50 процентов от прибыли ИП ФИО2 «Доставка суши и роллов «Пинг-Понг», в связи с чем истцом был заявлен односторонний отказ от исполнения заключенного между сторонами договора (заявление о выходе из совместной деятельности). Однако ответчиком заявления истца об одностороннем отказе от исполнения договора и возврате ему вложенного имущества в виде денежных средств в размере 100 000 руб. без каких-либо оснований оставлены без удовлетворения. Истец обратился с заявлением к ответчику об отказе от обязательств 08.11.2018, а в суд с настоящим иском обратился 13.03.2019, соответственно трехмесячный срок для выхода из товарищества, предусмотренный ст. 1051 ГК РФ, соблюден, однако в течение трех месяцев истцу внесенный вклад не возвращен. Квалификация договора определяется не названием, но его содержанием (Постановление Президиума ВАС РФ от 19.11.2013 № 8668/13 по делу № А82-3890/2012). В данном случае заключенный между сторонами договор является смешанным, соответственно, к нему не могут в полной мере применяться положения о договоре простого товарищества. Кроме того, ограничения по субъектному составу, предусмотренные ч. 2 ст. 1041 ГК РФ, не являются безусловными. В данном случае истец участия в управлении совместной деятельностью не принимал, ведением дел, управлением и распоряжением денежными средствами занималась ответчик, для чего по своей воле и с целью легализации деятельности предприятия была зарегистрирована в качестве индивидуального предпринимателя. Истец же действий по управлению делами совместного предприятия не принимал, фактически являясь товарищем-вкладчиком. Чистую прибыль от предприятия (буквально следует из расписки от 03.05.2017) получает ответчик, а истец получает от ответчика лишь выплату в размере 50 процентов, что уже не является прибылью предприятия. Данный платеж осуществляется ответчиком, а размер платежа прямо привязан к «проценту» от полученной ответчиком прибыли. Выплаты ответчиком не могли являться безусловно систематическими, из чего следует, что фактически истец не осуществлял предпринимательскую деятельность, соответственно, из существа правоотношений между сторонами, ему не требовалась регистрация в качестве индивидуального предпринимателя. Таким образом, требования о расторжении договора, заключенного между истцом и ответчиком 03.05.2017, о взыскании денежных средств в размере 100 000 руб. являются обоснованными и подлежат удовлетворению.

В судебное заседание истец ФИО1 не явился, хотя о дне, времени и месте рассмотрения гражданского дела извещен надлежащим образом, о чем в деле имеется почтовое уведомление. В суд представлено заявление, где просит дело рассмотреть в его отсутствии, на исковых требованиях настаивает. В соответствии со ст. 167 ГПК РФ гражданское дело рассмотрено в отсутствие не явившегося истца.

Представитель истца ФИО4, выступающий на основании доверенности (доверенность в деле), в судебное заседание также не явился, ранее 28.05.2019 в судебном заседании пояснил, что на исковых требованиях настаивает, уточнил, что не поддерживает измененные основания иска, поступившие в суд в письменном виде 15.04.2019, поскольку считает, что между сторонами возникли правоотношения, вытекающие из смешанного договора с элементами простого и инвестиционного товарищества, который и просит расторгнуть и взыскать с ответчика в пользу истца 100 000 руб., полученные по данному договору в связи с его расторжением.

Кроме того, суду пояснил, что 03.05.2017 согласно расписке ответчик получила от истца 100 000 руб., взяв на себя обязательства выплачивать 50% ежемесячно истцу от чистой прибыли компании по Доставке суши и роллов «Ping Pong», при этом стороны договорились, что в случае гибели компании 100 000 руб., истцу ФИО2 не возвращается.

Считает, что между сторонами возникли правоотношения, вытекающие из смешанного договора, содержащего элементы договора простого товариществ и договора инвестиционного товарищества, что не запрещено законом, потому истец просит суд данный договор с элементами простого и инвестиционного товарищества расторгнуть.

В силу ст.1041 ч. 1 ГК РФ и согласно расписки стороны фактически договорились о создании простого товарищества без образования юридического лица. В связи с чем, истец внес в простое товарищество 100 000 руб. Ответчик фактически являлся управляющим товарищества и истец являлся вкладчиком товарищества, так как управление компанией не осуществлял.

В дальнейшем ответчик, взяв на себя обязательства по выплате истцу 50% от чистой прибыли компании, истцу, указанные выплаты не перечисляла, потому истец направил претензию. Кроме того, 08.11.2018 истец уведомил именно ответчика, что возникшие правоотношения считаются прекращенными.

21.01.2019 представитель истца направил ответчику предложение о расторжении договора как полагает. Из буквального толкования расписки, а также пояснении, данных ранее сторонами в рамках гражданского дела по иску ФИО1 о взыскании суммы неосновательного обогащения следует, что между сторонами возникли правоотношения, вытекающие из смешанного договора, содержащего элементы договора простого товариществ и договора инвестиционного товарищества.

Согласно претензиям от 08.11.2018 и 21.01.2019 истец требовал возврата от ответчика 100 000 руб.

Согласно ст.1052 ч.2 ГК РФ вещи переданные в общее владение товариществом возвращаются участникам товарищества, однако сумма не возвращена.

Считает, что по настоящее время «гибели» компании нет, поскольку полагает, что «гибель» компании означает исключение компании из ЕГРЮЛ. Не смог конкретизировать правовые основания для расторжения договора, в том числе какие существенные условия договора ответчиком нарушены.

Просил суд расторгнуть смешанный договор от 03.05.2017 простого и инвестиционного товарищества и взыскать с ответчика в пользу истца 100 000 руб., уплаченные истцом по договору.

В судебное заседание ответчик ФИО2 не явилась, хотя о дне, времени и месте рассмотрения дела извещена надлежащим образом, о чем в деле имеются справка, докладная записка секретаря судебного заседания, конверты с отметками Почты России «Истек срок хранения». Причины неявки суду не сообщила. В соответствии со ст. 167 ГПК РФ гражданское дело рассмотрено в отсутствие не явившегося ответчика.

Исследовав материалы гражданского дела, суд устанавливает следующие обстоятельства, имеющие значение для дела:

- согласно расписке от 03.05.2017 (л.д. 7), ФИО2 получила от ФИО1 денежную сумму в размере 100 000 руб. и обязуется каждый месяц выплату в размере 50% прибыли данного предприятия (компании) Доставка суши и роллов «Ping-Pong». В случае гибели предприятия (компании) Доставка суши и роллов «Ping-Pong» денежная сумма в размере 100 000 руб. не возвращается;

- согласно выписке из Единого государственного реестра индивидуальных предпринимателей на 25.07.2019 ФИО2 (ОГРНИП №*** была зарегистрирована в качестве индивидуального предпринимателя 16.04.2015, прекратила деятельность в связи с принятием ею соответствующего решения 26.09.2018. Основной вид деятельности – деятельность ресторанов и услуги по доставке продуктов питания.

Указанные обстоятельства установлены судом и сторонами дела не оспорены.

Анализируя исковые требования ФИО1 о расторжении смешанного договора от 03.05.2017, якобы заключенного между истцом и ответчиком, взыскании с ответчика в пользу истца денежных средств в размере 100 000 руб. в счет возврата уплаченных по договору денежных средств в связи с его расторжением, суд приходит к следующему.

В судебном заседании достоверно установлено, что 03.05.2017 ФИО2 получила от ФИО1 денежную сумму в размере 100 000 руб., что подтверждается распиской от 03.05.2017, подписанной обеими сторонам: истом и ответчиком. При этом, из буквального содержания указанной расписки следует, что, ФИО2 обязалась каждый месяц осуществлять выплату истцу в размере 50% прибыли данного предприятия (компании) Доставка суши и роллов «Ping-Pong». Кроме того, согласно расписке от 03.05.2017 стороны предусмотрели, что в случае гибели предприятия (компании) Доставка суши и роллов «Ping-Pong» денежная сумма в размере 100 000 руб. не возвращается. Данный вывод суда подтверждается совокупностью исследованных в судебном заседании доказательств, в том числе распиской от 03.05.2017, более того, данные обстоятельства никем из участников процесса не оспорены.

Так, из пояснений представителя истца ФИО4, данных в ходе судебного заседания 28.05.2019, а также измененных оснований иска от 03.06.2019 усматривается, что стороны считают, что между истцом и ответчиком возникли правоотношения, вытекающие из смешанного договора с элементами договоров простого товарищества и инвестиционного товарищества.

Кроме того, в заявлении об изменении оснований иска от 03.06.2019 сторона истца указывает, что обязательства по расписке ответчиком не выполнялись, денежные средства в виде 50% от чистой прибыли предприятия «Ping-Pong» истцу ответчиком не передавались, в связи с чем истец обращался к ответчику с претензией о возврате денежных средств в размере 100 000 руб., с уведомлением об отказе от обязательств от 08.11.2018 и предложением о расторжении договора от 18.01.2019, однако денежные средства до настоящего времени истцу ответчиком не возвращены.

В соответствии с частью 3 статьи 196 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд принимает решение по заявленным истцом требованиям. Однако суд может выйти за пределы заявленных требований в случаях, предусмотренных федеральным законом.

Согласно части 1 статьи 39 этого же кодекса право изменить предмет или основание иска принадлежит истцу.

Таким образом, суд не вправе самостоятельно изменять предмет или основание иска, вправе принять решение только по заявленным требованиям и может выйти за их пределы лишь в тех случаях, когда это предусмотрено действующим законодательством.

Данный вывод суда согласуется с правовой позицией Верховного Суда Российской Федерации, отраженной в Определении Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 25.06.2019 № 3-КГ19-2.

Как уже отмечалось выше, из оснований иска, указанных истцом в ходатайстве, поступившем в суд 03.06.2019, усматривается, что истец квалифицирует возникшие между сторонами правоотношения как смешанный договор, содержащий элементы договора простого товарищества, договора инвестиционного товарищества, что по мнению истца подтверждается распиской от 03.05.2017, подписанной сторонами и просит суд расторгнуть указанный договор, взыскать с ответчика в пользу истца денежную сумму 100 000 руб. в счет возврата уплаченных по договору денежных средств в связи с его расторжением. Суд обращает внимание, что ранее сторона истца квалифицировала возникшие правоотношения как заемные, что также по мнению стороны истца подтверждается распиской от 03.05.2017 подписанной обеими сторонами.

Оснований выйти за пределы заявленных исковых требований в порядке ч. 3 ст. 196 ГПК РФ суд не усматривает, в связи с чем суд принимает решение по заявленным истцом требованиям.

В соответствии с п. 1 ст. 421 ГК РФ граждане и юридические лица свободны в заключении договора.

Пунктом 3 указанной ст. 421 ГК РФ также предусмотрено, что стороны могут заключить договор, в котором содержатся элементы различных договоров, предусмотренных законом или иными правовыми актами (смешанный договор). К отношениям сторон по смешанному договору применяются в соответствующих частях правила о договорах, элементы которых содержатся в смешанном договоре, если иное не вытекает из соглашения сторон или существа смешанного договора.

В силу ст. 432 ГК РФ договор считается заключенным, если между сторонами, в требуемой в подлежащих случаях форме, достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора. Существенными являются условия о предмете договора, условия, которые названы в законе или иных правовых актах как существенные или необходимые для договоров данного вида, а также все те условия, относительно которых по заявлению одной из сторон должно быть достигнуто соглашение.

Согласно п. 1 ст. 1041 ГК РФ по договору простого товарищества (договору о совместной деятельности) двое или несколько лиц (товарищей) обязуются соединить свои вклады и совместно действовать без образования юридического лица для извлечения прибыли или достижения иной не противоречащей закону цели.

В соответствии со ст. 1042 ГК РФ вкладом товарища признается все то, что он вносит в общее дело, в том числе деньги, иное имущество, профессиональные и иные знания, навыки и умения, а также деловая репутация и деловые связи. Вклады товарищей предполагаются равными по стоимости, если иное не следует из договора простого товарищества или фактических обстоятельств. Денежная оценка вклада товарища производится по соглашению между товарищами.

Из анализа положений главы 55 ГК РФ следует, что существенными условиями договора простого товарищества являются совместные действия, направленные на достижение общей цели, и соединение участниками товарищества своих вкладов. Кроме того, при ведении общих дел и в отношениях с третьими лицами участники простого товарищества действуют совместно (ст. 1044 ГК РФ). Указанная правовая позиция отражена также в Определении Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 12.07.2019 № 303-ЭС18-18778 по делу № А51-7622/2016.

Как усматривается из содержания расписки, подписанной сторонами 03.05.2017, суду не представляется возможным установить, что стороны, якобы заключая смешанный договор, содержащий элементы договоров простого и инвестиционного товарищества, 03.05.2017 достигли соглашения между собой по всем существенным условиям данного вида договора, в данном случае договора простого товарищества, в том числе о предмете договора, о цели совместной деятельности, о соединении вкладов товарищей и условии о совместной деятельности товарищей, условий о размерах вкладов, сроке и порядке их внесения в общее имущество, денежной оценки вклада, как того требует приведенная выше норма закона, непонятна и цель передачи истцом ответчику 100 000 руб., имеется лишь указание на обязанность ответчика производить ежемесячные выплаты в размере 50% от чистой прибыли компании Доставка суши и роллов «Ping-Pong». Кроме того, непонятно, каким образом якобы будет производиться ведение общих дел сторон и в отношениях с третьими лицами (ст. 1044 ГК РФ). Данный вывод суда нашел свое полное подтверждение исследованной в судебном заседании совокупностью исследованных доказательств, в том числе, содержанием расписки от 03.05.2017. Доказательств обратного, отвечающих требованиям ст.ст. 55, 59, 60 и 67 ГПК РФ, истцом суду не представлено.

Суд также обращает внимание, что в п. 2 ст. 1041 ГК РФ законодатель императивно установил, что сторонами договора простого товарищества, заключаемого для осуществления предпринимательской деятельности, могут быть только индивидуальные предприниматели и (или) коммерческие организации.

Так, из представленных в суд сторонами доказательств в их совокупности усматривается и осталось не оспоренным сторонами, что на 03.05.2017, то есть на дату якобы заключения смешанного договора, содержащего элементы договора простого товарищества и договора инвестиционного товарищества, лишь ответчик ФИО2 обладала статусом индивидуального предпринимателя, что подтверждается выпиской из ЕГРИП, в то время как истец ФИО1 таким статусом не обладал. Данные обстоятельства ФИО1 не оспорены, более того, ФИО1 сам указывает на данные обстоятельства в ходатайстве от 03.06.2019 об изменении оснований иска. Доказательств обратного, отвечающих требованиям ст.ст. 55, 59, 60 и 67 ГПК РФ, ни истцом, ни представителем истца суду не представлено.

Анализируя утверждение стороны истца о наличии в договоре от 03.05.2017 элементов договора инвестиционного товарищества, суд приходит к следующему.

Так, особенности договора простого товарищества, заключаемого для осуществления совместной инвестиционной деятельности (инвестиционного товарищества) устанавливаются Федеральным законом от 28.11.2011 № 335-ФЗ «Об инвестиционном товариществе» (далее – Закон об инвестиционном товариществе).

В соответствии с подпунктом 1 п. 1 ст. 2 Закона об инвестиционном товариществе, совместная инвестиционная деятельность - осуществляемая товарищами совместно на основании договора инвестиционного товарищества деятельность по инвестированию общего имущества товарищей в допускаемые федеральным законом и данным договором объекты инвестирования в целях реализации инвестиционных, в том числе инновационных, проектов.

В соответствии со ст. 3 Закона об инвестиционном товариществе договором инвестиционного товарищества признается договор, по которому лица обязуются соединить вклады и осуществлять совместную инвестиционную деятельность без образования юридического лица для извлечения прибыли.

В силу п. 1 ст. 2 Закона об инвестиционном товариществе под совместной инвестиционной деятельностью при этом следует понимать деятельность по приобретению и (или) отчуждению не обращающихся на организованном рынке акций (долей), облигаций хозяйственных обществ, товариществ, финансовых инструментов срочных сделок, а также долей в складочном капитале хозяйственных партнерств.

В соответствии с п. 2 ст. 11 Закона об инвестиционном товариществе условия договора инвестиционного товарищества не могут предусматривать осуществление его участниками иной совместной деятельности, за исключением указанной совместной инвестиционной деятельности.

В силу ст. 8 Закона об инвестиционном товариществе договор инвестиционного товарищества подлежит обязательному нотариальному удостоверению.

В соответствии со ст. 11 Закона об инвестиционном товариществе в договоре инвестиционного товарищества должны в обязательном порядке содержаться перечисленные в данной статье условия, в том числе относительно состава вкладов, сроков и порядка их внесения, а также размера долей товарищей.

В судебном заседании достоверно установлено, что между сторонами отсутствуют обязательства по соединению вкладов, а также по ведению деятельности по приобретению и (или) отчуждению указанных выше долей и ценных бумаг, что, по мнению суда, подтверждается представленными в суд доказательствами, которые были исследованы в судебном заседании в совокупности, в том числе, буквальным содержанием расписки от 03.05.2017. Доказательств обратного, отвечающих требованиям ст.ст. 55, 59, 60 и 67 ГПК РФ, истцом суду не представлено.

Кроме того, в судебном заседании достоверно установлено и то, что спорный договор, якобы заключенный 03.05.2017 и как утверждает сторона истца, подтверждаемый распиской, не был удостоверен нотариально.

В судебном заседании достоверно установлено и то, что спорный договор (расписка) от 03.05.2017, не содержит и существенных условий договора инвестиционного товарищества, указанных в ст. 11 Закона об инвестиционном товариществе.

Суд также обращает внимание, что в соответствии с п. 3 ст. 3 Закона об инвестиционном товариществе сторонами договора инвестиционного товарищества могут быть коммерческие организации, а также в случаях, установленных федеральным законом, некоммерческие организации постольку, поскольку осуществление инвестиционной деятельности служит достижению целей, ради которых они созданы, и соответствует этим целям. Физические лица не могут являться сторонами договора инвестиционного товарищества.

В судебном заседании достоверно установлено, что сторонами спорного договора являются истец ФИО1 как физическое лицо и ответчик ФИО2, обладавшая на 03.05.2017 статусом индивидуального предпринимателя. Таким образом, ни истец, ни ответчик не являлись ни коммерческой, ни некоммерческой организацией на 03.05.2017.

При таких обстоятельствах, суд приходит к выводу, что якобы заключенный 03.05.2017 между истцом и ответчиком смешанный договор не содержит и элементов договора инвестиционного товарищества, по указанным выше основаниям.

Суд обращает внимание, что на основании ст. 431 ГК РФ, при толковании условий договора, судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений. Буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом. Если правила, содержащиеся в части первой настоящей статьи, не позволяют определить содержание договора, должна быть выяснена действительная общая воля сторон с учетом цели договора. При этом принимаются во внимание все соответствующие обстоятельства, включая предшествующие договору переговоры и переписку, практику, установившуюся во взаимных отношениях сторон, обычаи, последующее поведение сторон.

Как разъяснено в п. 43 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 25.12.2018 № 49 «О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации о заключении и толковании договора» значение условия договора устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом (абзац первый статьи 431 ГК РФ). Условия договора толкуются и рассматриваются судом в их системной связи и с учетом того, что они являются согласованными частями одного договора (системное толкование). Толкование условий договора осуществляется с учетом цели договора и существа законодательного регулирования соответствующего вида обязательств.

Анализируя требования истца, суд руководствуется положениями ст.431 ГК РФ, в соответствии с которыми при толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений.

Так, проанализировав в соответствии с положениями ст. 431 ГК РФ содержание текста расписки от 03.05.2017, представленной истцом якобы в подтверждении заключения спорного договора, суд приходит к выводу, что ответчик ФИО2 получила от истца ФИО1 100 000 руб. и обязалась осуществлять лишь выплату в размере 50% прибыли предприятия (компании) Доставка суши и роллов «Ping-Pong» и не более. Кроме того, из содержания расписки усматривается, что стороны также договорились, что в случае гибели предприятия (компании) Доставка суши и роллов «Ping-Pong» денежная сумма в размере 100 000 руб. не возвращается. Потому суд обращает внимание на то обстоятельство, что из буквального содержания расписки от 03.05.2017 усматривается, что истец в данном случае вправе требовать лишь выплату в размере 50% прибыли предприятия (компании) Доставка суши и роллов «Ping-Pong», а не 100 000 руб., переданные ответчику.

При таких обстоятельствах, из анализа содержания текста расписки от 03.05.2017, суд приходит к выводу, что указанные положения расписки не свидетельствуют о наличии между сторонами договоренности на осуществление совместной (в том числе инвестиционной) деятельности путем объединения своих вкладов с целью извлечения прибыли в результате организации деятельности предприятия (компании) Доставка суши и роллов «Ping-Pong».

Учитывая вышеуказанные положения Гражданского кодекса Российской Федерации, Закона об инвестиционном товариществе, суд приходит выводу, что расписка от 03.05.2017, подписанная сторонами, не свидетельствует достоверно о заключении между истцом и ответчиком 03.05.2017 смешанного договора, содержащего элементы договора простого товарищества и договора инвестиционного товарищества, по указанным выше основаниям. Данный вывод суда подтверждается в том числе и тем, что на момент якобы заключения спорного договора истец не являлся индивидуальным предпринимателем, стороны не являются юридическими лицами, в спорном договоре (в расписке от 03.05.2017) не оговорены существенные условия, позволяющие считать спорный договор (расписку) смешанным договором, содержащим элементы договора простого товарищества, договора инвестиционного товарищества. Кроме того, спорный договор (расписка) нотариально не удостоверен.

При таких обстоятельствах суд приходит к выводу, что доказательств обратного, в том числе доказательств, подтверждающих заключение между истцом и ответчиком 03.05.2017 смешанного договора, содержащего элементы договора простого товарищества, договора инвестиционного товарищества, отвечающих требованиям ст.ст. 55, 59, 60 и 67 ГПК РФ, истцом суду не представлено.

В связи с чем, суд приходит к выводу, что отсутствуют правовые основания считать, что между ФИО2 и ФИО1 03.05.2017 заключен смешанный договор, содержащий элементы договора простого товарищества, договора инвестиционного товарищества.

Истец в своем письменном ходатайстве об изменении основании й иска, поступившем в суд 03.06.2019, указывает, что истец отказался от исполнения договора в одностороннем порядке, поскольку ответчик не исполнила обязательств по выплате истцу 50 % от прибыли ИП ФИО2 «Доставка суши и роллов «Пинг-Понг», в связи с чем истец требует возврата 100 000 руб.

В соответствии с п. 1 ст. 450.1 ГК РФ предоставленное данным Кодексом, другими законами, иными правовыми актами или договором право на односторонний отказ от договора (исполнения договора) (статья 310) может быть осуществлено управомоченной стороной путем уведомления другой стороны об отказе от договора (исполнения договора). Договор прекращается с момента получения данного уведомления, если иное не предусмотрено данным Кодексом, другими законами, иными правовыми актами или договором.

Как разъяснено в п. 13 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22.11.2016 N 54 "О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации об обязательствах и их исполнении" в случае правомерного одностороннего отказа от исполнения договорного обязательства полностью или частично договор считается соответственно расторгнутым или измененным (пункт 2 статьи 450.1 ГК РФ).

Пунктом 1 ст. 1050 ГК РФ предусмотрено, что договор простого товарищества прекращается, в том числе, вследствие отказа кого-либо из товарищей от дальнейшего участия в бессрочном договоре простого товарищества, за изъятием, указанным в абзаце втором настоящего пункта.

В соответствии со ст. 1051 ГК РФ заявление об отказе товарища от бессрочного договора простого товарищества должно быть сделано им не позднее чем за три месяца до предполагаемого выхода из договора.

Из анализа приведенных выше положений закона суд приходит к выводу, что односторонний отказ от исполнения договорного обязательства является правомерным в случае, когда право на такой отказ предусмотрено ГК РФ, другими законами, иными правовыми актами или договором.

Из материалов дела усматривается, что якобы в заключенном сторонами 03.05.2017 смешанном договоре, содержащем элементы договора простого товарищества, договора инвестиционного товарищества, не оговорены условия относительно возможности одностороннего отказа от исполнения договорного обязательства. Более того, как уже отмечалось выше, суд пришел к выводу, что доказательств заключения между истцом и ответчиком 03.05.2017 смешанного договора, содержащего элементы договора простого товарищества, договора инвестиционного товарищества, суду не представлено, потому квалифицировать возникшие правоотношения как смешанный договор, содержащий элементы договора простого товарищества, договора инвестиционного товарищества, не представляется возможным.

При таких обстоятельствах, учитывая, что, как уже отмечалось выше, суд пришел к выводу, что отсутствуют правовые основания считать, что между ФИО2 и ФИО1 03.05.2017 заключен смешанный договор, содержащий элементы договора простого товарищества, договора инвестиционного товарищества, соответственно, правовых оснований для отказа от исполнения указанного спорного договора и для применения положений ст. 450.1 ГК РФ не имеется.

Кроме того, истец ранее ссылался и на основания ст.450 ГК РФ для расторжения договора.

Так, в соответствии с п. 2 ст. 450 ГК РФ по требованию одной из сторон договор может быть изменен или расторгнут по решению суда только: 1) при существенном нарушении договора другой стороной; 2) в иных случаях, предусмотренных настоящим Кодексом, другими законами или договором. Существенным признается нарушение договора одной из сторон, которое влечет для другой стороны такой ущерб, что она в значительной степени лишается того, на что была вправе рассчитывать при заключении договора.

В соответствии с п. 2 ст. 452 ГК РФ требование об изменении или о расторжении договора может быть заявлено стороной в суд только после получения отказа другой стороны на предложение изменить или расторгнуть договор либо неполучения ответа в срок, указанный в предложении или установленный законом либо договором, а при его отсутствии - в тридцатидневный срок.

В соответствии со ст. 56 Гражданского процессуального кодекса РФ содержание которой следует рассматривать в контексте с положениями п. 3 ст. 123 Конституции РФ и ст. 12 Гражданского процессуального кодекса РФ закрепляющими принцип состязательности гражданского судопроизводства и принцип равноправия сторон, каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основание своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом.

Суд обращает внимание на то, что стороной истца суду не представлено и доказательств, отвечающих требованиям ст.ст. 55, 59, 60 и 67 ГПК РФ, с достоверностью подтверждающих наличие правовых оснований для расторжения якобы заключенного между истом и ответчиком 03.05.2017 спорного договора по основаниям ст.450 ГК РФ и, соответственно, для возврата ответчиком истцу 100 000 руб. в связи с расторжением спорного договора по данным правовым основаниям (ст.450 ГК РФ).

Кроме того, суд обращает внимание, что как уже отмечалось выше, из содержания расписки от 03.05.2017 усматривается, что истец ФИО1 вправе претендовать лишь на ежемесячную выплату со стороны ФИО2 в размере 50% от чистой прибыли предприятия (компании) Доставки суши и роллов «Ping Pong», а не на возврат переданной ответчику денежной суммы в размере 100 000 руб., полученной ФИО2 от ФИО1 по указанной выше расписке.

Более того, суд обращает внимание и на то, что из буквального толкования текста расписки от 03.05.2017 не усматривается, что расписка может быть расценена как договор займа, так как в ней отсутствуют существенные условия, присущие договору займа. Кроме того, расписка не содержит обязательств по возврату переданных истцом ответчику денежных средств в сумме 100 000 руб. для деятельности предприятия Доставка суши и роллов «Ping-Pong», доказательств тому, отвечающих требованиям ст.ст. 55, 59, 60 и 67 ГПК РФ, истцом суду не представлено.

При таких обстоятельствах, суд полагает, что сторонами не был заключен и договора займа (ст. 807 ГК РФ).

Суд, как уже отмечалось выше проанализировав в соответствии с положениями ст. 431 ГК РФ текст расписки от 03 мая 2017 года, пришел к выводу, что ответчик получила от истца 100 000 руб. и приняла на себя обязательства каждый месяц выплачивать истцу в размере 50% от чистой прибыли компании Доставка суши и роллов «Ping-Pong», а также стороны предусмотрели, что в случае гибели компании Доставка суши и роллов «Ping-Pong», денежная сумма 100 000 руб. не возвращается. Как уже отмечалось выше, суд пришел к выводу, что указанные положения расписки не свидетельствуют о наличии между сторонами договоренности на осуществление совместной инвестиционной деятельности путем объединения своих вкладов с целью извлечения прибыли в результате организации деятельности компании Доставка суши и роллов «Ping-Pong». Более того, доказательств того, что данная компания была организована, сторонами суду не представлено.В свою очередь, достоверных доказательств, подтверждающих данные доводы, истцом суду не представлено, а сам факт передачи и получения ответчиком от истца 100 000 руб., что не оспорено ответчиком, не свидетельствует о взаимоотношении сторон по поводу совместной деятельности.

Из анализа содержания расписки от 03.05.2017, суд полагает, что в возникших между сторонами правоотношениях имеются признаки неосновательного обогащения (ст.1102 ГК РФ). Однако, учитывая буквальное содержание спорного договора (расписки) от 03.05.2017, суд приходит к выводу, что в данном случае применению подлежат положения ст. 1109 ГК РФ.

В соответствии со ст. 1109 ГК РФ не подлежат возврату в качестве неосновательного обогащения денежные суммы и иное имущество, предоставленные во исполнение несуществующего обязательства, если приобретатель докажет, что лицо, требующее возврата имущества, знало об отсутствии обязательства либо предоставило имущество в целях благотворительности.

Так, из буквального толкования содержания расписки от 03.05.2017 усматривается, что стороны между собой пришли к соглашению, что истец вправе претендовать лишь на ежемесячные выплаты в размере 50% прибыли данной компании ответчиком, предполагая, что в случае успешной деятельности компании Доставка суши и роллов «Ping-Pong». Кроме того, согласно содержанию расписки от 03.05.2017 усматривается, что соглашение стороны составили не на условиях возвратности переданных истцом ответчику денежных средств в сумме 100 000 руб.

По условиям расписки следует и то, что стороны заключая данное соглашение, определили, что истец фактически вправе претендовать лишь на выплату ответчиком в пользу истца в размере 50% прибыли в случае успешной деятельности указанной выше компании, поскольку речь в расписки идет о прибыли. Суд обращает внимание и на то обстоятельство, что согласно содержанию расписки от 03.05.2017 стороны специально оговорили, что в случае прекращения (гибели) компании Доставка суши и роллов «Ping-Pong» 100 000 руб., переданные истцом ответчику не возвращаются, что еще раз подтверждает вывод суда о том, что денежные средства в сумме 100 000 руб. истцом были переданы ответчику по расписке от 03.05.2017 на условиях отсутствия признака возвратности.

При таких обстоятельствах, суд приходит к выводу, что стороны заключая соглашение, оформленное в виде расписки от 03.05.2017, пришли к единому мнению (соглашению), что переданные истцом ответчику 100 000 руб. по расписке не возвращаются. Потому, суд считает, что истец, добровольно передавая 100 000 руб. ответчику, осознавал и понимал, что переданные 100 000 руб. не будут возвращены в последующем ответчиком истцу, даже в случае успешной деятельности компании Доставка суши и роллов «Ping-Pong», понимал и осознавал, что вправе претендовать лишь на выплату со стороны ответчитка в размере 50% от чистой прибыли указанной выше компании. Более того, истец осознавал и понимал отсутствие обязательств между сторонами по переданным ответчику 100 000 руб., потому суд приходит к выводу, что истец фактически предоставил ответчику 100 000 руб. в целях благотворительности, безвозвратности. Суд еще раз обращает внимание на то, что из буквального толкования текста расписки следует, что ни при каких обстоятельствах истец не должен был получить от ответчика переданные 100 000 руб., так как вправе был получать лишь каждый месяц выплату в размере 50% от чистой прибыли компании Доставка суши и роллов «Ping-Pong», если таковая будет иметь место.

Кроме того, суд обращает внимание, что истец просит суд взыскать с ответчика 100 000 руб., а не ежемесячные выплаты в размере 50% от чистой прибыли компании, однако доказательств отвечающих требованиям ст.ст. 55, 59, 60 и 67 ГПК РФ, что указанная выше компания работала, имела прибыль и ее размер ни истцом, ни представителем истца суду не представлено.

При таких обстоятельствах, суд приходит к выводу, что в силу ст.1109 ч.4 ГК РФ не подлежат возврату ответчиком в качестве неосновательного обогащения денежные средства в сумме 100 000 руб., поскольку, как установлено в судебном заседании и следует из буквального содержания расписки от 03.05.2017, истец передал ответчику денежные средства в сумме 100 000 руб. добровольно, знал об отсутствии обязательств, осознавая и понимая отсутствие условий о возвратности указанной суммы, тем самым фактически предоставил 100 000 руб. ответчику в целях благотворительности. Доказательств обратного, отвечающих требованиям ст.ст. 55, 59, 60 и 67 ГПК РФ, истцом суду не представлено, потому суд приходит к выводу, что правовых оснований для взыскания денежной суммы 100 000 руб. с ответчика в пользу истца не имеется.

На основании вышеизложенного из анализа представленных в суд сторонами доказательств в их совокупности, суд приходит к выводу, что истцом каких-либо доказательств, в подтверждение своих исковых требований суду не представлено, в судебное заседание истец ФИО1 не явился.

При таких обстоятельствах, с учетом принципа состязательности сторон, положения ч.2 ст.12 ГПК РФ в соответствии с которым лица участвующие в деле, несут риск наступления последствий совершения или несовершения ими процессуальных действий, суд приходит к выводу, что иск не обоснован и не подлежит удовлетворению.

Довод стороны истца о том, что в ходе переписки истца и ответчика представителем ответчика в порядке ст. 48,53 ГК РФ предоставлен ответ на претензию № 534 от 07.09.2018, из которого следует, что истец сам обратился к ответчику с предложением совместно от ее имени индивидуального предпринимателя создать совместный бизнес, в который стороны вложили по 100 000 руб., подлежит отклонению, как не влияющий на существо рассматриваемого спора, не опровергающий выводы суда по указанным выше основаниям.

Довод стороны истца о том, что в ходе подготовки к рассмотрению дела № 2-169/19 истец и ответчик пояснили, что стороны вложили в совместное дело по 100 000 руб. с целью создания предприятия по доставке суши и роллов «Пинг-Понг», также подлежит отклонению, как не влияющий на существо рассматриваемого спора, не опровергающий выводы суда и не подтвержденный доказательствами, отвечающими требованиям относимости, допустимости, достоверности, достаточности, по указанным выше основаниям.

Довод стороны истца о том, что факт создания предприятия, указанного в расписке, сторонами не оспаривался, однако ответчик в отсутствие доказательств не исполнила обязательство по выплате ответчику 50% от прибыли ИП ФИО2 «Доставка суши и роллов «Пинг-Понг», также подлежит отклонению, как не влияющий на существо рассматриваемого спора, не опровергающий выводы суда и не подтвержденный доказательствами, отвечающими требованиям относимости, допустимости, достоверности, достаточности, по указанным выше основаниям.

Доводы стороны истца о том, что ограничения по субъектному составу, предусмотренные ч. 2 ст. 1041 ГК РФ, не являются безусловными, а также, что из существа правоотношений между сторонами истцу не требовалась регистрации в качестве индивидуального предпринимателя подлежат отклонению, как основанные на неправильном толковании закона, по указанным выше основаниям. Более того, как уже отмечалось выше, в соответствии с п. 2 ст. 1041 ГК РФ законодатель императивно установил, что сторонами договора простого товарищества, заключаемого для осуществления предпринимательской деятельности, могут быть только индивидуальные предприниматели и (или) коммерческие организации.

Поскольку решение суда состоялось не в пользу истца ФИО1, основания для взыскания судебных расходов в пользу истца, в силу ст. 98 ГПК РФ, отсутствуют.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 194-198 ГПК РФ, суд

решил:

в удовлетворении исковых требования ФИО1 к ФИО2 о расторжении договора, взыскании денежной суммы, судебных расходов - отказать.

Решение может быть обжаловано в Верховный суд Удмуртской Республики в течение одного месяца со дня изготовления решения в окончательной форме через Воткинский районный суд Удмуртской Республики.

Судья Я.В. Аганина

Мотивированное решение изготовлено 02 августа 2019 года.