Гражданский кодекс часть 1

от ФИО1 – ФИО2 (дов.), от ФИО3 – ФИО4 (дов.), от ФИО5 – ФИО6 (дов.), от ФИО7 – ФИО8 (дов.), ФИО7 (паспорт), ФИО3 (паспорт), ФИО1 (паспорт) до перерыва;

ФИО1 (паспорт), ФИО9 (паспорт), ФИО3 (паспорт), ФИО7 (паспорт), от конкурсного управляющего – ФИО10 (дов.), от ФИО5 – ФИО6 .(дов.), от ФИО7 – ФИО8 (дов.), от ФИО1 – ФИО2 (дов.) после перерыва;

У С Т А Н О В И Л:

Установил: Решением Арбитражного суда города Москвы от 15.05.2019 должник ООО «ДЖЕНСЕР СЕРВИС Ю17» (ОГРН <***>, ИНН <***>) признан несостоятельным (банкротом) введена процедура конкурсного производства, конкурсным управляющим утвержден ФИО11.

Соответствующее сообщение опубликовано в газете Коммерсантъ № 89 от 25.05.2019.

В Арбитражный суд города Москвы 04.06.2020 поступило заявление конкурсного о привлечении к субсидиарной ответственности ФИО1, ФИО7, ФИО3, ФИО5, ФИО9.

Определением Арбитражного суда города Москвы от 01.12.2020 к участию в деле в качестве третьего лица привлечен финансовый управляющий ФИО5 – ФИО12.

В настоящем судебном заседании подлежало рассмотрению заявление конкурсного управляющего о привлечении ФИО1, ФИО7, ФИО3, ФИО5, ФИО9 по обязательствам должника ООО «ДЖЕНСЕР СЕРВИС Ю17» .

Иные представители в судебное заседание не явились, извещены надлежащим образом о времени и месте проведения судебного заседания в порядке, установленном статьями 121, 123 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Обособленный спор слушается в порядке, установленном статьей 156 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, в отсутствие иных лиц, извещенных надлежащим образом о времени и месте проведения судебного заседания.

Изучив материалы обособленного спора, заслушав участвующих в деле лиц, суд приходит к следующим выводам.

Согласно части 1 статьи 223 АПК РФ и пункту 1 статьи 32 ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» дела о несостоятельности (банкротстве) рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным Арбитражным процессуальным кодексом Российской Федерации, с особенностями, установленными федеральными законами, регулирующими вопросы несостоятельности (банкротства).

Согласно п.п. 1, 2 ст. 61.14 Закона о банкротстве, правом на подачу заявления о привлечении к ответственности по основаниям, предусмотренным статьями 61.11 и 61.13 настоящего Федерального закона, в ходе любой процедуры, применяемой в деле о банкротстве, от имени должника обладают арбитражный управляющий по своей инициативе либо по решению собрания кредиторов или комитета кредиторов, конкурсные кредиторы, представитель работников должника, работники или бывшие работники должника, перед которыми у должника имеется задолженность, или уполномоченные органы.

В обоснование своего заявления о привлечении к субсидиарной ответственности, конкурсный управляющий указывает на те обстоятельства, что контролирующие должника лица – ФИО1, ФИО7, ФИО3, ФИО5 и ФИО9 подлежат привлечению к субсидиарной ответственности по обязательствам ООО «ДЖЕНСЕР СЕРВИС Ю17» (ОГРН <***>, ИНН <***>) солидарно за невозможность полного погашения требований кредиторов (подп. 1 п. 2 ст. 61.11 Закона о банкротстве), на основании подп. 2, 4 п. 2 ст. 61.11 Закона о банкротстве, в соответствии с которым полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица, выразившихся в непредставлении контролирующим должника лицом документов конкурсному управляющему, что существенно затруднило проведение процедур банкротства и привело к невозможности определения основных средств общества и их идентификации, а также на основании п.1 ст. 61.12 Закона о банкротстве за неподачу заявления о признании должника банкротом.

В соответствии с п. 1 ст. 61.10 Закона о банкротстве, под контролирующим должника лицом понимается физическое или юридическое лицо, имеющее либо имевшее не более чем за три года, предшествующих возникновению признаков банкротства, а также после их возникновения до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом право давать обязательные для исполнения должником указания или возможность иным образом определять действия должника, в том числе по совершению сделок и определению их условий.

В соответствии с п. 4 ст. 61.10 Закона о банкротстве, пока не доказано иное, предполагается, что лицо являлось контролирующим должника лицом, если это лицо:

- являлось руководителем должника или управляющей организации должника, членом исполнительного органа должника, ликвидатором должника, членом ликвидационной комиссии;

- имело право самостоятельно либо совместно с заинтересованными лицами распоряжаться пятьюдесятью и более процентами голосующих акций акционерного общества, или более чем половиной долей уставного капитала общества с ограниченной (дополнительной) ответственностью, или более чем половиной голосов в общем собрании участников юридического лица либо имело право назначать (избирать) руководителя должника;

- извлекало выгоду из незаконного или недобросовестного поведения лиц, указанных в пункте 1 статьи 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Согласно сведениям, содержащимся в ЕГРЮЛ, ФИО1 являлся руководителем должника в период с 06.02.2015 по дату назначения конкурсным управляющим ООО «ДЖЕНСЕР СЕРВИС Ю17» (ОГРН <***>, ИНН <***>) ФИО13

Таким образом, ФИО1 являлся контролирующим должника лицом в силу закона.

Судом также установлено, что с 17.03.2015 мажоритарным участником доли в уставном капитале Должника (96,9%) является ООО «Дженсер Сервис». С 03.04.2009, согласно сведениям с сайта casebook.ru, генеральным директором ООО «Дженсер Сервис» является ФИО7.

Таким образом, ответчик ФИО7 действуя в качестве исполнительного органа учредителя, имел возможность определять действия должника.

Кроме того, контролирующим Должника лицом, согласно Межкредиторскому соглашению от 23.06.2017 является ООО «Дженсер Финанс», а бенефициаром является ФИО5, который является бенефициаром группы компаний «Дженсер» и выступал поручителем по обязательствам ГК «Дженсер» (согласно определению Арбитражный суд города Москвы от 18.10.2018 по делу №А40-77626/2018).

Как указывает сам ФИО5 в своем отзыве, Должником и ФИО5 предпринимались действия, направленные на реструктуризацию задолженности и антикризисному управлению, что подтверждается Межкредиторским соглашением в отношении реструктуризации задолженности группы компаний «Дженсер».

В связи с чем доводы ответчика ФИО5 о том, что он не являлся контролирующим должника лицом подлежат отклонению.

Кроме того, судом установлено, что с 13.07.2011, генеральным директором ООО «Дженсер Финанс» являлся ФИО3.

ООО «Дженсер-Финанс» являлось участником иных юридических лиц (ООО «Дженсер Запад», ООО «Дженсер Ясенево», ООО «Дженсер Сервис С6», ООО «Дженсер Сервис Ю2», ООО «Дженсер Сервис Ю4», ООО «Дженсер Сервис Ю3»), которые в свою очередь, являлись учредителями ООО «Дженсер Сервис» (участника должника с долей 96,9%).

При этом сам ООО «Дженсер Сервис» являлся участником перечисленных обществ, за исключением ООО «Дженсер-Финанс».

С учетом изложенного, лицом, фактически контролировавшим деятельность должника, являлось ООО «Дженсер-Финанс», которое с учетом договора об оказании бухгалтерских услуг обладало всем необходимым комплектом документов, соответственно знало и располагало сведениями относительно финансового состояния должника.

Поскольку руководителем ООО «Дженсер-Финанс» являлся ФИО3, он имел доступ к бухгалтерской и иной документации должника и у него была возможность определять действия должника и инициировать собрание участников общества.

Наличие у юридического лица номинального руководителя, формально входящего в состав его органов, но не осуществлявшего фактическое управление, не является основанием для освобождения от ответственности фактического руководителя, оказывающего влияние на должника в отсутствие соответствующих формальных полномочий (пункт 1 статьи 1064 ГК ГФ). В этом случае, по общему правилу, номинальный и фактический руководители несут субсидиарную ответственность солидарно: необходимой причиной банкротства выступают как бездействие номинального руководителя, уклонившегося от осуществления обязанностей по выбору представителя и контролю за его действиями, обеспечению надлежащей работы системы управления юридическим лицом, так и действия фактического руководителя, оказавшего непосредственное влияние на имущественную сферу должника (абзац первый статьи 1080 ГК РФ).

На основании вышеизложенного, доводы ответчиков – ФИО3, ФИО1, ФИО7 о том, что они не являлись контролирующим должника лицами отклоняются, поскольку опровергаются представленными в материалы дела доказательствами.

Суд считает, что заявитель привел достаточно серьезные доводы и представил существенные доказательства, которые во взаимосвязи позволяют признать убедительными его аргументы о том, что указанные выше лица подлежат привлечению к субсидиарной ответственности по обязательствам должника на основании п.2 ст. 61.10 Закона о банкротстве, поскольку обладали возможностью определять действия Должника.

В соответствии с пунктом 3 статьи 56 Гражданского кодекса Российской Федерации, если несостоятельность (банкротство) юридического лица вызвана учредителями (участниками), собственником имущества юридического лица или другими лицами, которые имеют право давать обязательные для этого юридического лица указания либо иным образом имеют возможность определять его действия, на таких лиц в случае недостаточности имущества юридического лица может быть возложена субсидиарная ответственность по его обязательствам.

Согласно позиции Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации № 6/8 от 01.07.1996 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», которой пунктом 22 установлено: при разрешении споров, связанных с ответственностью учредителя (участников) юридического лица, признанного несостоятельным (банкротом), собственника его имущества или других лиц, которые имеют право давать обязательные для этого юридического лица указания либо иным образом имеют возможность определять его действия (часть 2 пункт 3 статьи 56 Гражданского кодекса Российской Федерации), суд должен учитывать, что указанные лица могут быть привлечены к субсидиарной ответственности лишь в тех случаях, когда несостоятельность (банкротство) юридического лица вызвана их указаниями или иными действиями.

Для привлечения органов управления юридического лица к субсидиарной ответственности необходим следующий юридический состав:

- вина (противоправность действий/бездействий);

- действия/бездействие, которые довели (способствовали) доведению до банкротства;

-причинно-следственная связь между действиями (бездействием), виной и наступившими негативными последствиями, выражающимися в неспособности должника удовлетворить требования кредиторов.

Для привлечения руководителя должника к гражданско-правовой ответственности, которой является субсидиарная ответственность, заявитель должен доказать совокупность обстоятельств, являющихся основанием для ее наступления: противоправный характер поведения лица о привлечении к ответственности которого заявлено, наличие вины, наличие вреда, причинно-следственную связь между противоправным поведением и причиненным вредом.

Согласно п. 56 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 № 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве" по общему правилу, на арбитражном управляющем, кредиторах, в интересах которых заявлено требование о привлечении к ответственности, лежит бремя доказывания оснований возложения ответственности на контролирующее должника лицо (статья 65 АПК РФ). Вместе с тем отсутствие у членов органов управления, иных контролирующих лиц заинтересованности в раскрытии документов, отражающих реальное положение дел и действительный оборот, не должно снижать уровень правовой защищенности кредиторов при необоснованном посягательстве на их права. Поэтому, если арбитражный управляющий и (или) кредиторы с помощью косвенных доказательств убедительно обосновали утверждения о наличии у привлекаемого к ответственности лица статуса контролирующего и о невозможности погашения требований кредиторов вследствие действий (бездействия) последнего, бремя опровержения данных утверждений переходит на привлекаемое лицо, которое должно доказать, почему письменные документы и иные доказательства арбитражного управляющего, кредиторов не могут быть приняты в подтверждение их доводов, раскрыв свои документы и представив объяснения относительно того, как на самом деле осуществлялась хозяйственная деятельность (пункт 4 статьи 61.16 Закона о банкротстве).

В соответствии с п. 1 ст. 61.11 Закона о банкротстве, если полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица, такое лицо несет субсидиарную ответственность по обязательствам должника.

Пока не доказано иное, предполагается, что полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица при наличии хотя бы одного из следующих обстоятельств: причинен существенный вред имущественным правам кредиторов в результате совершения этим лицом или в пользу этого лица либо одобрения этим лицом одной или нескольких сделок должника (совершения таких сделок по указанию этого лица), включая сделки, указанные в статьях 61.2 и 61.3 настоящего Федерального закона (абз. 1 п. 2 ст. 61.11 Закона о банкротстве).

Пунктом 23 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» разъяснено, что согласно подпункту 1 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве презумпция доведения до банкротства в результате совершения сделки (ряда сделок) может быть применена к контролирующему лицу, если данной сделкой (сделками) причинен существенный вред кредиторам. К числу таких сделок относятся, в частности, сделки должника, значимые для него (применительно к масштабам его деятельности) и одновременно являющиеся существенно убыточными. При этом следует учитывать, что значительно влияют на деятельность должника, например, сделки, отвечающие критериям крупных сделок (статья 78 Закона об акционерных обществах, статья 46 Закона об обществах с ограниченной ответственностью и т.д.). Рассматривая вопрос о том, является ли значимая сделка существенно убыточной, следует исходить из того, что таковой может быть признана в том числе сделка, совершенная на условиях, существенно отличающихся от рыночных в худшую для должника сторону, а также сделка, заключенная по рыночной цене, в результате совершения которой должник утратил возможность продолжать осуществлять одно или несколько направлений хозяйственной деятельности, приносивших ему ранее весомый доход.

Если к ответственности привлекается лицо, являющееся номинальным либо фактическим руководителем, иным контролирующим лицом, по указанию которого совершена сделка, или контролирующим выгодоприобретателем по сделке, для применения презумпции заявителю достаточно доказать, что сделкой причинен существенный вред кредиторам. Одобрение подобной сделки коллегиальным органом (в частности, наблюдательным советом или общим собранием участников (акционеров) не освобождает контролирующее лицо от субсидиарной ответственности.

Если к ответственности привлекается контролирующее должника лицо, одобрившее сделку прямо (например, действительный участник корпорации) либо косвенно (например, фактический участник корпорации, оказавший влияние на номинального участника в целях одобрения им сделки), для применения названной презумпции заявитель должен доказать, что сделкой причинен существенный вред кредиторам, о чем контролирующее лицо в момент одобрения знало либо должно было знать исходя из сложившихся обстоятельств и с учетом его положения.

При этом положения подпункта 1 пункта 2 ст. 61.11 Закона о банкротстве применяются независимо от того, были предусмотренные данным подпунктом сделки признаны судом недействительными, если:

1)заявление о признании сделки недействительной не подавалось;

2) заявление о признании сделки недействительной подано, но судебный акт по результатам его рассмотрения не вынесен;

3) судом было отказано в признании сделки недействительной в связи с истечением срока давности ее оспаривания или в связи с недоказанностью того, что ругая сторона сделки знала или должна была знать о том, что на момент совершения сделки должник отвечал либо в результате совершения сделки стал отвечать признаку неплатежеспособности или недостаточности имущества.

Если полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия нескольких контролирующих должника лиц, такие лица несут субсидиарную ответственность солидарно.

Так, при рассмотрении требования ПАО «МКБ», судом установлено, что Должник, имея принятые на себя обязательства по договорам поручительства в крупном размере, еще дополнительно поручился за юридическое лицо.

Требование ПАО «МКБ» включено определением от 15.02.2019 в размере 1 631 560 405 руб. 20 коп. долга, 210 533 988 руб. 70 коп. процентов, 62 795 492 руб. 57 коп. неустойки.

Кроме того, ПАО «Сбербанк» является основным кредитором группы компаний «Дженсер», к которой относится должник. В связи с неудовлетворительным финансовым состоянием входящих в нее компаний 23.06.2017 между Банком, иными кредиторами и заемщиками было заключено Межкредиторское соглашение в отношении реструктуризации задолженности ГК «Дженсер».

По условиям соглашения Банком была проведена реструктуризация кредитных договоров, заключенных с компаниями, входящими в ГК «Дженсер», в результате которой общая задолженность по ним была преобразована в транши, представляющие собой задолженность по основному долгу и процентов за пользование кредитом, в соответствии со следующими совокупными суммами, рассчитанными на 01.04.2017: Транш А: 3 390 680 537 руб. 93 коп.; Транш Б: 345 062 115 руб. 44 коп.; Мезонинный Транш: 2 300 000 000 руб. 00 коп.

Также в соответствии с п. 4.5 Соглашения ПАО Сбербанк был установлен лимит по банковским гарантиям в размере 350 000 000 руб. 00 коп. основному заемщику ГК «Дженсер» - ООО «Дженсер Сервис».

Вместе с тем, в связи с отсутствием финансирования на протяжении всего срока реструктуризации, при сохранении рабочих мест, полном обслуживании долга по кредитам и выполнении всех налоговых обязательств произошло вымывание оборотных средств из компании, в связи с чем Должник не мог продолжать исполнять обязательства перед кредиторами.

Общая сумма требований составила 4 428 279 474 руб. 53 коп. долга, 372 964 062 руб. 86 коп. процентов по кредиту, как обеспеченные залогом на сумму 14 965 205 руб. 58 коп. (определение от 15.02.2019).

Должник, дополнительно к имевшимся обременениям, заключил Договор залога №2925-5915-3-4 от 01.09.2017 увеличив свои долговые обязательства перед кредитором.

Конкурсным управляющим были выявлены подозрительные перечисления денежных средств, подлежащих возврату в пользу Должника, однако в связи с отсутствием документации невозможно проверить наличие оснований для оспаривания.

Резюмируя вышеизложенное, суд пришел к выводу о том, что контролирующие Должника лица, вели финансово-хозяйственную деятельность не в интересах должника, а в интересах группы компаний «Дженсер», принимали на себя дополнительные обязательства при наличии уже существующих, сумма которых превышала балансовую стоимость активов Должника (3 483 088 000 руб. 00 коп. на 2017 год) в ущерб конкурсным кредиторам.

Из бухгалтерского баланса должника по состоянию на 31.12.2017 следует, что размер кредиторской задолженности существенным образом превысил размер собственных денежных средств, деятельность должника носила убыточный характер, непокрытый убыток на 31.12.2017 составил 149 603 000 руб. 00 коп.

Более того, в процедуре наблюдения конкурсным управляющим Должника был проведен анализ финансового состояния Должника, по результатам которого были сделаны следующие выводы.

Основные причины кризисного состояния предприятия выразились в нерациональном использовании активов, недостаточности денежных средств как наиболее ликвидных активов, используемых для расчета с контрагентами, по итогам 2016 года структура баланса стала неудовлетворительной: размере кредиторской задолженности превысил собственный капитал, общество стало неспособно погасить свои обязательства.

Кроме того, в актах приема-передачи документации от руководителя Должника в адрес конкурсного управляющего была приведена таблица с контрагентами должника, из анализа которой установлено, что обязательства перестали исполняться с 2015 года, с каждым годом количество и размер неисполненных обязательств перед контрагентами рос.

Как следует из ст. 2 Закона о банкротстве, неплатежеспособность означает прекращение исполнения Должником части денежных обязательств или обязанностей по уплате обязательных платежей, вызванное недостаточностью денежных средств. При этом недостаточность денежных средств предполагается.

Более того, сам ответчик ФИО5 указывал в своем отзыве, что признаки неплатежеспособности наступили из-за падения в 2014 году курса рубля из-за антироссийских санкций и ухода в 2015 году с российского рынка компании General Motors, что также существенно повлияло на финансовое положение ГК «Дженсер».

Таким образом, доводы ответчиков о том, что до 2017 года у должника не было признаков неплатежеспособности опровергаются представленными в материалы дела доказательствами.

На основании вышеизложенного суд пришел к выводу о том, что ответчики ФИО1, ФИО7, ФИО3 и ФИО5 подлежат привлечению к субсидиарной ответственности по обязательствам ООО «ДЖЕНСЕР СЕРВИС Ю17» на основании пункта 1 ст. 61.11 Закона о банкротстве.

Кроме того, ответчикам вменяется непередача документации, касающейся финансово-хозяйственной деятельности должника в пользу конкурсного управляющего должника.

Согласно абз. 2, 4 п. 2 ст. 61.11 Закона о банкротстве, пока не доказано иное, предполагается, что полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица при наличии хотя бы одного из следующих обстоятельств:

документы бухгалтерского учета и (или) отчетности, обязанность по ведению (составлению) и хранению которых установлена законодательством Российской Федерации, к моменту вынесения определения о введении наблюдения (либо ко дню назначения временной администрации финансовой организации) или принятия решения о признании должника банкротом отсутствуют или не содержат информацию об объектах, предусмотренных законодательством Российской Федерации, формирование которой является обязательным в соответствии с законодательством Российской Федерации, либо указанная информация искажена, в результате чего существенно затруднено проведение процедур, применяемых в деле о банкротстве, в том числе формирование и реализация конкурсной массы;

документы, хранение которых являлось обязательным в соответствии с законодательством Российской Федерации об акционерных обществах, о рынке ценных бумаг, об инвестиционных фондах, об обществах с ограниченной ответственностью, о государственных и муниципальных унитарных предприятиях и принятыми в соответствии с ним нормативными правовыми актами, к моменту вынесения определения о введении наблюдения (либо ко дню назначения временной администрации финансовой организации) или принятия решения о признании должника банкротом отсутствуют либо искажены.

Как указано в п. 24 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве», в силу пункта 3.2 статьи 64, абзаца четвертого пункта 1 статьи 94, абзаца второго пункта 2 статьи 126 Закона о банкротстве на руководителе должника лежат обязанности по представлению арбитражному управляющему документации должника для ознакомления или по ее передаче управляющему.

Ответственность, предусмотренная пунктом 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве, корреспондирует нормам об ответственности руководителя за организацию бухгалтерского учета в организациях, соблюдение законодательства при выполнении хозяйственных операций, организацию хранения учетных документов, регистров бухгалтерского учета и бухгалтерской отчетности (ст. 6, 7, 29 ФЗ «О бухгалтерском учете»), с учетом обязанности руководителя должника в установленных случаях предоставить арбитражному управляющему бухгалтерскую документацию должника (пункт 3.2 статьи 64, пункт 2 статьи 126 Закона о банкротстве), направлена на обеспечение надлежащего исполнения руководителем общества указанных обязанностей, защиту прав и законных интересов лиц, участвующих в деле о банкротстве, через реализацию возможности сформировать конкурсную массу должника, в том числе, путем предъявления к третьим лицам исков о взыскании долга, исполнении обязательств, возврате имущества должника из чужого незаконного владения и оспаривания сделок должника.

Данная ответственность является гражданско-правовой и при ее применении должны учитываться общие положения главы 25 ГК РФ об ответственности за нарушения обязательств в части не противоречащей специальным нормам Закона о банкротстве. Помимо объективной стороны правонарушения, связанной с установлением факта неисполнения обязательства по передаче документации, либо отсутствия в ней соответствующей информации, необходимо установить вину субъекта ответственности исходя из того, приняло ли данное лицо все меры для надлежащего исполнения обязательств по ведению и передаче документации, при должной степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота.

Согласно абзацу второму пункта 2 статьи 126 Закона о банкротстве руководитель должника, а также временный управляющий, административный управляющий, внешний управляющий в течение трех дней с даты утверждения конкурсного управляющего обязаны обеспечить передачу бухгалтерской и иной документации должника, печатей, штампов, материальных и иных ценностей конкурсному управляющему.

В соответствии с правовой позицией, выраженной в Определении Верховного Суда Российской Федерации от 19.12.2017 № 305-ЭС17-13674 относительно распределения бремени доказывания при рассмотрении данной категории споров, поскольку в силу пункта 2 статьи 126 Закона о банкротстве именно бывший руководитель должника обязан передать конкурсному управляющему документацию должника и активы должника, то для обоснования ходатайства конкурсному управляющему достаточно привести доводы о неисполнении бывшим руководителем данной обязанности.

В целях исполнения вышеуказанной нормы Закона, с нарушением установленного срока, 04.07.2019 конкурсным управляющим от представителя Должника получен ряд документов по акту №1 и №2, а также выгрузка из Базы 1С.

Из выписок по операциям на счетах Должника усматривается, что основной деятельностью общества являлась продажа и покупка транспортных средств, а также ремонт транспортных средств (их обслуживание). При этом, из выписки следует, что транспортные средства приобретались у дистрибьютера по одной цене, а реализовывались физическим и юридическим лицам по существенно заниженной цене.

Также Должник приобретал у физического лица транспортные средства по программе Trade IN и продавал им новые транспортные средства с учетом зачета по программе.

При этом из документов, представленных должником усматривается зачет части суммы, но отсутствуют сведения о сумме и идентифицирующих признаках транспортного средства. Покупатели данных транспортных средств отсутствуют в выписках по операциях на счетах, в связи с чем невозможно установить рыночность цен и наличие оплаты транспортного средства.

Более того, согласно выписке по счетам Должника, совершались операции со следующим назначением (оплата/перевод/возврат по): купли-продажи транспортных средств, займ, дилерские договоры, и т.п.

При этом сами договоры Должником не передавались, в связи с чем невозможно установить объем прав и обязанностей сторон договора, их исполнение и основание.

Конкурсным управляющим было привлечено третье лицо для оказания бухгалтерских услуг – ИП ФИО14 (договор №б/н от 12.08.2019). В полученной от руководителя Должника базе 1С имеются сведения с 2018г., при этом сведения за период с 2015 в базе 1С отсутствуют, что сделало невозможным проведение анализа мероприятий на предмет оспаривания сделок и затянуло проведение инвентаризации имущества Должника.

Таким образом в связи с не передачей в полном объеме документов и сведений, управляющим было подано заявление об истребовании документов и сведений ц бывшего руководителя Должника.

Определением Арбитражного суда города Москвы от 09.07.2020 удовлетворено ходатайство конкурсного управляющего ООО «ДЖЕНСЕР СЕРВИС Ю17» об истребовании. Суд обязал ФИО1 передать конкурсному управляющему должника перечень имущества должника, имущественных прав, бухгалтерские и иные документы, отражающие экономическую деятельность должника за три года до введения наблюдения.

Кроме того, суд определил взыскать с ФИО1 в пользу ООО «ДЖЕНСЕР СЕРВИС Ю17» судебную неустойку в размере 100 руб. 00 коп. с даты вступления в законную силу определения по дату фактического исполнения требования арбитражного суда об определении документов, но не более 50 000 руб. 00 коп.

Доводы ответчика ФИО1 о том, что поскольку трудовой договор с ООО «Дженсер Сервис Ю17» был расторгнут 12.04.2018, он не имел возможности передать документацию конкурсному управляющему судом отклоняются, поскольку опровергаются представленными в дело доказательствами.

В материалы дела не представлено доказательств, свидетельствующих, что документы относящиеся к финансово-хозяйственной деятельности ООО «Дженсер Сервис Ю17» были переданы на хранение в ООО «Делис Альянс». Сведения о том, что руководство должника выразило свое согласие на передачу документов на хранение в иную организацию, материалы дела не содержат.

Кроме того, судом принято ко вниманию, что часть документов, полученных конкурсным управляющим, была подписана ФИО7

Судом также принято ко вниманию, что 03.12.2018 заключен договор купли-продажи имущества №30 между Должником и ООО «Техно Авто», договор и акт передачи имущества был подписан ФИО7, который действовал от имени Должника на основании доверенности, что указывает на тот факт, что ООО «Дженсер Сервис» в лице ФИО7 фактически распоряжался имуществом Должника, а также имел доступ к нему.

Согласно оборотно-сальдовым ведомостям по счету 10.01 за 2020 за должником числятся запчасти на сумму в размере 41 919 888 руб. 22 коп. По настоящее время данные запчасти не переданы конкурсному управляющему для их реализации на торгах.

01.03.2013 между ООО «Дженсер Сервис Ю17» и ООО «Дженсер Финанс» был заключен договор оказания услуг №1, в соответствии с условиями которого, ООО «Дженсер Финанс» обязался оказывать услуги по ведению бухгалтерского и налогового учета.

Пунктом 2.1.1. вышеуказанного договора была установлена обязанность ООО «Дженсер Сервис Ю17» ежедневно предоставлять ООО «Дженсер Финанс» документы, касающиеся финансово-хозяйственной деятельности Должника, а также иной информации, необходимой для оказания услуг по настоящему договору.

Конкурсному управляющему документы передавались по акту приема-передачи документов по доверенности ФИО9, которая являлась работником ООО «Дженсер-Финанс».

Таким образом, судом установлено, что документооборот в группе компаний «Дженсер» осуществлялся центральной бухгалтерией (ООО «Дженсер Финанс»).

Данные обстоятельства указывают на причастность ответчиков ФИО7, ФИО3 к не передаче документов конкурсному управляющему.

Таким образом, ФИО1, ФИО7 и ФИО3 не исполнили обязанность по передаче документации в полном объеме, в связи с чем подлежат привлечению к субсидиарной ответственности по обязательствам должника ООО «ДЖЕНСЕР СЕРВИС Ю17» на основании пп. 2 и 4 п. 2 ст. 61.11 Закона о банкротстве.

Кроме того, ответчикам вменяется ответственность за не исполнение руководителем Должника обязанности по подаче в суд заявления о признании Должника банкротом.

В соответствии с п. 1 ст. 61.12 Закона о банкротстве неисполнение обязанности по подаче заявления должника в арбитражный суд (созыву заседания для принятия решения об обращении в арбитражный суд с заявлением должника или принятию такого решения) в случаях и в срок, которые установлены статьей 9 настоящего Федерального закона, влечет за собой субсидиарную ответственность лиц, на которых настоящим Федеральным законом возложена обязанность по созыву заседания для принятия решения о подаче заявления должника в арбитражный суд, и (или) принятию такого решения, и (или) подаче данного заявления в арбитражный суд. При нарушении указанной обязанности несколькими лицами эти лица отвечают солидарно.

Бремя доказывания отсутствия причинной связи между невозможностью удовлетворения требований кредитора и нарушением обязанности, предусмотренной пунктом 1 настоящей статьи, лежит на привлекаемом к ответственности лице (лицах).

При возникновении обстоятельств, очевидно свидетельствующих о том, что организация не в состоянии будет исполнить денежные обязательства и (или) обязанность по уплате обязательных платежей в установленный срок у руководителя появляется императивная обязанность обратиться в суд с заявлением о признании данной организации банкротом (ст. 9 Закона о банкротстве). К таким обстоятельствам, в частности, относятся:

1) ситуация, когда удовлетворение требований одного кредитора или нескольких кредиторов приводит к невозможности исполнения должником денежных обязательств или обязанностей по уплате обязательных платежей и (или) иных платежей в полном объеме перед другими кредиторами;

2) ситуация, когда обращение взыскания на имущество должника существенно осложнит или сделает невозможной хозяйственную деятельность должника;

3) наличие признаков неплатежеспособности и (или) признаков недостаточности имущества.

Согласно пункту 3 статьи 3 Закона о банкротстве юридическое лицо считает неспособным удовлетворить требования кредиторов по денежным обязательствам, о выплате выходных пособий и (или) об оплате труда лиц, работающих или работавших по трудовому договору, и (или) исполнить обязанность по уплате обязательных платежей, если соответствующие обязательства и (или) обязанность не исполнены в течение трех месяцев с даты, когда они должны были быть исполнены.

Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 04.07.2018 в определении №302-ЭС14-1472 (4,5,7) в пункте 60 указано, что учитывая объективную сложность получения арбитражным управляющим, кредиторами отсутствующих у них прямых доказательств дачи указаний, судами должна приниматься во внимание совокупность согласующихся между собой косвенных доказательств, сформированная на основании анализа поведения упомянутых субъектов.

Если заинтересованные лица привели достаточно серьезные доводы и представили существенные косвенные доказательства, которые во взаимосвязи позволяют признать убедительными их аргументы о возникновении отношений фактического контроля и подчиненности, в силу статьи 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации бремя доказывания обратного переходит на привлекаемое к ответственности лицо.

Исходя из положений статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации руководитель хозяйственного общества обязан действовать добросовестно не только по отношению к возглавляемому им юридическому лицу, но и по отношению к такой группе лиц, как кредиторы, он должен учитывать права и законные интересы последних, содействовать им, в том числе в получении необходимой информации.

Применительно к гражданским договорным отношениям невыполнение руководителем требований Закона о банкротстве об обращении в арбитражный суд с заявлением должника о банкротстве свидетельствует о недобросовестном сокрытии от кредиторов информации о неудовлетворительном имущественном положении юридического лица.

Подобное поведение руководителя влечет за собой принятие несостоятельным должником дополнительных долговых реестровых обязательств в ситуации, когда не могут быть исполнены существующие, заведомую невозможность удовлетворения требований новых кредиторов, от которых были скрыты действительные факты, и, как следствие, возникновение убытков на стороне новых кредиторов, введенных в заблуждение в момент предоставления должнику исполнения.

В настоящее время в реестр требований кредиторов включены требования в размере 9 914 811 867 руб. 87 коп.

Требования самых крупных кредиторов (ПАО «МКБ», Банк ВТБ (ПАО), ПАО Сбербанк, АО «Банк ДОМ.РФ», Банк СОЮЗ (АО), предъявленные к Должнику, основаны на договорах поручительства Должника за юридические лица, входящие в одну группу компаний «Дженсер», а также получение кредитов, денежные средства которые впоследствии были выведены в пользу группы компаний «Дженсер».

Доказательством вхождения Должника в ГК «Дженсер» является межкредиторское соглашение.

Задолженность должника перед кредиторами образовывалась начиная с:

20.12.2017 перед Банком СОЮЗ (АО);

22.12.2017 перед Банком ПАО «МКБ»;

24.08.2015 перед Банком ВТБ (ПАО);

29.07.2016 перед Банком ПАО «Сбербанк».

Таким образом, обязанность руководителя по обращению в суд с заявлением о признании Должника банкротом не была исполнена начиная с 21.04.2018 по 15.08.2018.

В указанный период кредиторы начисляли проценты (пени, штрафы) на основной долг и составили в совокупности более 547 455 775 руб. 56 коп.

При этом с 06.02.2015 руководителем должника являлся ФИО1

Применительно к гражданским договорным отношениям невыполнение руководителем требований Закона о банкротстве об обращении в арбитражный суд с заявлением должника о его собственном банкротстве свидетельствует, по сути, о недобросовестном сокрытии от кредиторов информации о неудовлетворительном имущественном положении юридического лица. Подобное поведение руководителя влечет за собой принятие несостоятельным должником дополнительных долговых реестровых обязательств в ситуации, когда не могут быть исполнены существующие, заведомую невозможность удовлетворения требований новых кредиторов, от которых были скрыты действительные факты, и, как следствие, возникновение убытков на стороне этих новых кредиторов, введенных в заблуждение в момент предоставления должнику исполнения.

Хотя предпринимательская деятельность не гарантирует получение результата от ее осуществления в виде прибыли, тем не менее она предполагает защиту от рисков, связанных с неправомерными действиями (бездействием), нарушающими нормальный (сложившийся) режим хозяйствования.

Одним из правовых механизмов, обеспечивающих защиту кредиторов, не осведомленных по вине руководителя должника о возникшей существенной диспропорции между объемом обязательств должника и размером его активов, является возложение на такого руководителя субсидиарной ответственности по новым гражданским обязательствам при недостаточности конкурсной массы.

Момент подачи заявления о банкротстве должника имеет существенное значение и для разрешения вопроса об очередности удовлетворения публичных обязательств. Так, при должном поведении руководителя, своевременно обратившегося с заявлением о банкротстве возглавляемой им организации, вновь возникшие фискальные обязательства погашаются приоритетно в режиме текущих платежей, а при неправомерном бездействии руководителя те же самые обязательства погашаются в общем режиме удовлетворения реестровых требований (пункт 1 статьи 5, статья 134 Закона о банкротстве).

По состоянию на 19.07.2017 у должника уже имелись неисполненные обязательства перед ООО «АВТОТЕМП», возникших в связи с неисполнением обязательств по договору №174/17 от 30.03.2017 о поставке продукции, которая впоследствии была включена в реестр требований кредиторов.

Кроме того, с 04.02.2017 должник перестал исполнять обязательства перед АО «Аркан-М» и иными кредиторами.

Таким образом, имелись основания для подачи заявления о признании должника банкротом.

Не соответствующее принципу добросовестности бездействие руководителя, уклоняющегося от исполнения возложенной на него Законом о банкротстве обязанности по подаче заявления должника о собственном банкротстве (о переходе к осуществляемой под контролем суда ликвидационной процедуре), является противоправным, виновным, влечет за собой имущественные потери на стороне кредиторов и публично-правовых образований, нарушает как частные интересы субъектов гражданских правоотношений, так и публичные интересы государства.

В соответствии с п. 12 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 №53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» презюмируется наличие причинно-следственной связи между неподачей руководителем должника, ликвидационной комиссией заявления о банкротстве и невозможностью удовлетворения требований кредиторов, обязательства перед которыми возникли в период просрочки подачи заявления о банкротстве.

Кроме того, суд признал несостоятельными доводы об отсутствии необходимости подачи заявления о признании должника банкротом, в связи с отсутствием признаков объективного банкротства, на основании следующего.

Пунктом 9 Постановления № 53 разъяснено, что обязанность руководителя по обращению в суд с заявлением о банкротстве возникает в момент, когда добросовестный и разумный руководитель, находящийся в сходных обстоятельствах, в рамках стандартной управленческой практики, учитывая масштаб деятельности должника, должен был объективно определить наличие одного из обстоятельств, указанных в пункте 1 статьи 9 Закона о банкротстве.

Если руководитель должника докажет, что само по себе возникновение признаков неплатежеспособности, обстоятельств, названных в абзацах пятом, седьмом пункта 1 статьи 9 Закона о банкротстве, не свидетельствовало об объективном банкротстве, и он, несмотря на временные финансовые затруднения, добросовестно рассчитывал на их преодоление в разумный срок, приложил необходимые усилия для достижения такого результата, выполняя экономически обоснованный план, такой руководитель может быть освобожден от субсидиарной ответственности на тот период, пока выполнение его плана являлось разумным с точки зрения обычного руководителя, находящегося в сходных обстоятельствах.

Из данных разъяснений усматривается, что руководитель должника может быть освобожден от ответственности за неподачу заявления о признании должника банкротом, при одновременном наличии следующих условий:

1). Наличие обстоятельств, с которыми закон связывает необходимость подачи указанного заявления (п.1ст.9 Закона о банкротстве), не свидетельствовало об объективном банкротстве должника;

2). Руководитель должника имел экономически обоснованный план по выходу должника из кризиса, и данный план был фактически реализован.

Бремя доказывания указанных обстоятельств возлагается на руководителя.

Вместе с тем, контролирующими должника лицами не представлено такого рода доказательств.

Судом также принято ко вниманию, что с 17.03.2015 участником общества (Должника), обладающим 96,93% доли в уставном капитале Должника является ООО «Дженсер Сервис», с 30.04.2009 генеральным директором ООО «Дженсер Сервис» является ФИО7, который, будучи исполнительным органом учредителя в пределах своих полномочий имел возможность рассмотреть вопрос об определении лица, обязанного обратиться в суд с заявлением о признании должника банкротом.

Кроме того, 02.04.2018, как указывает ответчик ФИО7 на внеочередном собрании участников ООО «Дженсер сервис Ю17» было принято решение об обращении в Арбитражный суд с заявлением о банкротстве ООО «Дженсер сервис Ю17», собрание постановило обязать ФИО1 подать соответствующее заявление в арбитражный суд, однако этого сделано не было.

При этом, 06.03.2018 уже было опубликовано сообщение №02997230 о намерении ПАО «МОСКОВСКИЙ КРЕДИТНЫЙ БАНК» обратиться в арбитражный суд с заявлением о банкротстве «Дженсер Сервис Ю17».

Действуя добросовестно и разумно, учредители общества были обязаны принять все возможные меры для обращения в суд с заявлением о признании должника банкротом, чего ими не было сделано. Формальное исполнение обязанности по созыву общего собрания участников не свидетельствует о надлежащем исполнении обязанностей по обращению в суд с заявлением о признании должника банкротом.

Доводы ФИО3 о том, что ни ООО «Дженсер-финанс», ни ФИО3 не определяли действия должника и на него не может быть возложена обязанность по подаче заявления о банкротстве должника судом отклоняются, поскольку ООО «Дженсер-финанс», руководителем которого являлся ФИО3, являлся участником юридических лиц, которые являлись учредителями ООО «Дженсер Сервис» (доля участия ООО «Дженсер Сервис» в уставном капитале ООО «Дженсер Сервис Ю17» составляет 96,9%). Соответственно ФИО3 входил в группу лиц, контролирующих деятельность должника и имел возможность поставить вопрос об определении лица, обязанного обратиться в суд с заявлением о признании должника банкротом.

Таким образом, указанные обстоятельства свидетельствуют о наличии оснований для привлечения ответчиков ФИО1, ФИО7, ФИО3 и ФИО5 к субсидиарной ответственности по основаниям п. 1 ст. 61.12 Закона.

По существу доводов заявителя о необходимости привлечения к субсидиарной ответственности ФИО9, судом установлено следующее.

Конкурсный управляющий указывает, что ФИО9 является одним из контролирующих должника лиц, поскольку она непосредственно вела, подавала всю бухгалтерскую отчетность, взаимодействовала с контрагентами по всем вопросам, связанным с хозяйственной деятельности.

Однако, вопреки требованиям ст. 65 АПК РФ, конкурсным управляющим не представлено достаточных и допустимых доказательств того, что она причастна к совершению вменяемых ей действий и являлась контролирующим должника лицом.

Кроме того, в части требования конкурсного управляющего об истребовании документов у ФИО9 судом отказано. Документы передавались ФИО9, заместителем главного бухгалтера ООО «Дженсер Финанс», в рамках заключенного между ООО «Дженсер Финанс» и Должником договора на оказание услуг №1, в соответствии с которым ООО «Дженсер Финанс» оказывало должнику услуги бухгалтерского и налогового учета. Документы ФИО9 передавались конкурсному управляющему по доверенности от генерального директора Должника ввиду увольнения последнего.

Таким образом, отсутствуют основания для привлечения ФИО9 к субсидиарной ответственности по обязательствам должника, поскольку отсутствуют признаки, предусмотренные ст. 61.10 Закона о банкротстве.

Судом исследованы доводы ответчиков о том, что причиной банкротства группы компаний «Дженсер» стало наступление платежного дефолта в декабре 2017 года, падение курса рубля из-за антироссийских санкций и уход с российского рынка компании General Motors, бизнес с которой составлял 18% объема прибыли ГК «Дженсер» в 2015 году, уход с рынка крупных страховых компаний вместе с клиентским парком Genser.

Из отчета аудитора ФИО15, на которое ссылаются ответчики, следует также, что поскольку на протяжении длительного времени в ходе подготовки межкредиторского соглашения, в отсутствие рефинансирования, группа Дженсер продолжала регулярно выплачивать проценты по кредитам, это привело к вымыванию оборотного капитала, сокращению закупок и как следствие, продаж, прекращению консигнационных условий автопроизводителями, компания подошла к финансовому кризису.

В следствие затянувшейся реструктуризации, группа компаний перестала исполнять обязательства по кредитам.

Однако, указанные доводы не опровергают доводов конкурсного управляющего о том, что должник стал отвечать признакам неплатежеспособности вследствие нерационального использования активов, недостаточности денежных средств как наиболее ликвидных активов, используемых для расчета с контрагентами, а также доводов о том, что контролирующие Должника лица, вели финансово-хозяйственную деятельность не в интересах должника, а в интересах всей группы компаний «Дженсер», при этом принимали на себя дополнительные обязательства при наличии уже существующих, сумма которых превышала балансовую стоимость активов Должника в ущерб конкурсным кредиторам.

Кроме того, ввиду непередачи конкурсному управляющему документации в отношении должника не представляется возможным проверить обоснованность выводов аудитора ФИО15 относительно отсутствия сделок, совершенных на нерыночных условиях, отсутствия мнимых сделок, а также проверить отчуждение имущества во вред кредиторам.

Доводы ФИО5 о том, что привлечение его к субсидиарной ответственности является двойной ответственностью, поскольку за неисполнение обязательств по кредитным договорам с Банками ФИО5 уже понес ответственность в виде включения требований в реестр требований кредиторов отклоняются на основании нижеследующего.

Требование о привлечении к субсидиарной ответственности в рамках дела о банкротстве представляет собой групповой косвенный иск, так как предполагает предъявление полномочным лицом в интересах группы лиц, объединяющей правовое сообщество кредиторов должника, требования к контролирующим лицам, направленного на компенсацию последствий их негативных действий по доведению должника до банкротства (Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 06.08.2018 № 308-ЭС17-6757(2,3). Такой иск фактически точно так же направлен на возмещение вреда, причиненного контролирующим лицом кредитору, из чего следует, что генеральным правовым основанием данного иска выступают в том числе положения статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации. Соответствующий подход нашел свое подтверждение в пунктах 2, 6, 15, 22 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 № 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве" (далее - Постановление № 53).

Особенность требования о привлечении контролирующих лиц к субсидиарной ответственности заключается в том, что оно по сути опосредует типизированный иск о возмещении причиненного вреда, возникшего у кредиторов в связи с доведением основного должника до банкротства. Выделение названного иска ввиду его специального применения и распространенности позволяет стандартизировать и упростить процесс доказывания (в том числе посредством введения презумпций вины ответчика - пункт 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве в настоящей редакции). Особенностью данного иска по сравнению с рядовым иском о возмещении убытков выступает также и порядок определения размера ответственности виновного лица (пункт 11 статьи 61.11 названного Закона), правила об исковой давности и т.д.

Вместе с тем, в институте субсидиарной ответственности остается неизменной генеральная идея о том, что конечная цель предъявления соответствующего требования заключается в необходимости возместить вред, причиненный кредиторам. Данная характеристика подобного иска является сущностной, что сближает его со всеми иными исками, заявляемыми на основании положений статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации. Именно поэтому, в числе прочего, Пленум Верховного Суда Российской Федерации исходит из взаимозаменяемого и взаимодополняемого характера рядового требования о возмещении убытков и требования о привлечении контролирующих лиц к субсидиарной ответственности (пункт 20 Постановления № 53). Разница заключается лишь в том, довело ли контролирующее лицо должника до банкротства либо нет, от чего зависит подлежащая взысканию сумма, при том что размер ответственности сам по себе правовую природу требований никак не характеризует. В связи с этим при определении соотношения этих требований необходимо исходить из их зачетного характера по отношению друг к другу (пункт 1 статьи 6, абзац первый пункта 1 статьи 394 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Вместе с тем, в данной ситуации предъявление иска о привлечении контролирующих должника лиц является солидарным обязательством по возмещению вреда, причиненного кредиторам должника, в то время как включение требований в реестр требований кредиторов ФИО5 в рамках дела №А40-77626/18-8-85 «Ф» было основано на договорах поручительства, в соответствии с которыми ФИО5 несет солидарную ответственность с основным заемщиком.

В силу статьи 361 Гражданского кодекса Российской Федерации по договору поручительства поручитель обязуется перед кредитором другого лица отвечать за исполнение последним его обязательства полностью или в части.

Согласно статье 363 Гражданского кодекса Российской Федерации при неисполнении или ненадлежащем исполнении должником обеспеченного поручительством обязательства поручитель и должник отвечают перед кредитором солидарно, если законом или договором поручительства не предусмотрена субсидиарная ответственность поручителя. Поручитель отвечает перед кредитором в том же объеме, как и должник, включая уплату процентов, возмещение судебных издержек по взысканию долга и других убытков кредитора, вызванных неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства должником, если иное не предусмотрено договором поручительства. Лица, совместно давшие поручительство, отвечают перед кредитором солидарно, если иное не предусмотрено договором поручительства.

По смыслу указанных норм, обязанность поручителя уплатить кредитору должника возникает при нарушении основного обязательства должником, при этом кредитор вправе требовать исполнения как от всех должников совместно, так и от любого из них в отдельности, в частности поручителя.

Более того, в материалы дела не представлено доказательств, опровергающих доводы конкурсного управляющего о том, что ФИО5 являлся контролирующим должника лицом и совместно с другими ответчиками довел ООО «Дженсер Сервис Ю17» до несостоятельности (банкротства).

Резюмируя вышеизложенное, суд приходит к выводу об обоснованности заявления конкурсного управляющего в части привлечения ФИО1, ФИО7, ФИО3, ФИО5 к субсидиарной ответственности по обязательствам должника ООО «ДЖЕНСЕР СЕРВИС Ю17».

Иные доводы и доказательства, приведенные и представленные лицами, участвующими в деле судом отклоняются, поскольку не подтверждены или опровергаются представленными в материалы дела доказательствами.

В соответствии с ч.2 ст. 69 АПК РФ обстоятельства, установленные вступившим в законную силу судебным актом арбитражного суда по ранее рассмотренному делу, не доказываются вновь при рассмотрении арбитражным судом другого дела, в котором участвуют те же лица.

Согласно ст. 65 АПК РФ каждое лицо, участвующее в деле, должно доказать обстоятельства, на которые оно ссылается как на основание своих требований и возражений.

Согласно ст. 71 АПК РФ арбитражный суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств.

Арбитражный суд оценивает относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности.

На основании изложенного и руководствуясь статьями 2, 9, 10, 19, 32, 61.11, 61.12, 61.14 ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», статьями 65, 69, 71, 121, 123, 130, 156, 176, 184 - 188, 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, статьями 53, 53.1, 56, 363, 1064, 1080 Гражданского кодекса Российской Федерации, ФЗ №266 от 29.07.2017 «О внесении изменений в Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)», арбитражный суд

ОПРЕДЕЛИЛ:

Признать обоснованным наличие оснований для привлечения к субсидиарной ответственности по обязательствам ООО «ДЖЕНСЕР СЕРВИС Ю17» (ОГРН <***>, ИНН <***>) ФИО1, ФИО7, ФИО3, ФИО5.

Приостановить производство по заявлению в части определения размера субсидиарной ответственности до окончания расчетов с кредиторами должника ООО «ДЖЕНСЕР СЕРВИС Ю17» (ОГРН <***>, ИНН <***>).

В части привлечения к субсидиарной ответственности ФИО9 отказать.

Определение может быть обжаловано в десятидневный срок со дня его изготовления в Девятый арбитражный апелляционный суд.

Судья О.С. Авдонина