Гражданский кодекс часть 1

Резолютивная часть судебного акта объявлена 9 февраля 2024 года. Арбитражный суд Хабаровского края в составе судьи Рюмина Р.В. при ведении протокола секретарём судебного заседания Бурюкиной А.С.

рассмотрев в судебном заседании заявление конкурсного управляющего ФИО1 (вх. № 35988 от 06.03.2023), а также ФИО2, общество с ограниченной ответственностью «АгроТрансГрупп», индивидуального предпринимателя ФИО3 как созаявителей в размере принадлежащих им правам требований

к ФИО4, ФИО5, обществу с ограниченной ответственностью «Велес», публичному акционерному обществу «Дальневосточная энергетическая компания», акционерному обществу «Дальневосточная генерирующая компания»

о привлечении к субсидиарной ответственности по обязательствам должника

в рамках дела о несостоятельности (банкротстве) акционерного общества «Сельскохозяйственный комплекс «Агроэнерго» (ОГРН <***>, ИНН <***>, 680505, <...>),

при участии:

ИП ФИО3 лично (посредством вэб-конференции);

ФИО5 и его представитель ФИО6 по доверенности от 29.04.2023 (посредством вэб-конференции);

от ФИО7 – ФИО8 по доверенности от 17.12.2021 (посредством вэб-конференции);

от АО «ДГК» - ФИО9 по доверенности от 16.01.2023; от ПАО «ДЭК» - ФИО10 по доверенности от 01.06.2023;

иные лица, участвующие в деле не явились,

У С Т А Н О В И Л:

Определением от 14.08.2019 (резолютивная часть объявлена 14.08.2019) в отношении акционерного общества «Сельскохозяйственный комплекс «Агроэнерго» (далее - АО «СК «Агроэнерго», должник) введена процедура наблюдения, временным управляющим утверждена ФИО11, члена Ассоциации СРО «Межрегиональный центр экспертов и профессиональных управляющих».

Определением суда от 19.06.2020 освобождена от исполнения обязанностей временного управляющего должником ФИО11

Определением от 03.09.2020 временным управляющим утверждён ФИО1, из числа членов Ассоциации Саморегулируемая организация арбитражных управляющих «Межрегиональный центр экспертов и профессиональных управляющих».

Решением от 06.11.2020 АО «СК «Агроэнерго» признано несостоятельным (банкротом), в отношении него открыта процедура конкурсного производства; исполнение обязанностей конкурсного управляющего возложено на временного управляющего ФИО1

Определением от 23.11.2020 конкурсным управляющим должника утвержден ФИО1

Определением Арбитражного суда Хабаровского края от 10.11.2022 произведена замена судьи Самар Л.В. по делу о банкротстве на судью Рюмина Р.В.

Определением суда от 14.04.2023 заявление принято к производству, назначено к рассмотрению в предварительном судебном заседании.

Определением Арбитражного суда Хабаровского края от 09.06.2023 дело назначено к судебному разбирательству.

Судебное заседание неоднократно откладывалось в порядке ст. 158 АПК РФ, крайний раз определением суда от 25.09.2023 на 16.10.2023.

Определением от 25.09.2023 ввиду наличия заявленного ходатайства конкурсным управляющим ФИО1 об отказе требований в части привлечения к субсидиарной ответственности по обязательствам должника публичного акционерного общества «Дальневосточная энергетическая компания», а также в части требований к иным ответчикам, с учётом правовой позиции, изложенной в пункте 21 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 2 (2021), утв. Президиумом Верховного Суда РФ 30.06.2021, судебное заседание в порядке ст. 158 АПК РФ отложено с указанием иным, участвующим в деле лицам, на право замены заявителя по обособленному спору.

Определением Арбитражного суда Хабаровского края от 23.10.2023 принят отказ конкурсного управляющего ФИО1 от требований по заявлению (вх.35988) к публичному акционерному обществу «Дальневосточная энергетическая компания». Произведена замена заявителя по обособленному спору конкурсного управляющего ФИО1 в части требований к публичному акционерному обществу «Дальневосточная энергетическая компания» на ФИО2, общество с ограниченной ответственностью «АгроТрансГрупп», индивидуального предпринимателя ФИО3 как созаявителей в размере принадлежащих им правам требований.

Судебное заседание откладывалось в порядке ст. 158 АПК РФ.

Указанное заявление принято к рассмотрению в порядке статей 46, 49 АПК РФ в качестве заявления об уточнении требований и привлечении субсидиарным соответчиком АО «ДГК» в рамках обособленного спора о привлечении лиц к субсидиарной ответственности.

Ввиду наличия возражений участвующих в деле лиц, необходимости подготовки позиции по вопросу о принятии уточнений и привлечению к субсидиарной ответственности в порядке статьи 158 АПК РФ судебное заседание откладывалось.

Определением от 13.12.2023 уточнения по заявлению ФИО2 приняты, в качестве соответчика привлечено АО «ДГК», судебное заседание в порядке статьи 158 АПК РФ отложено.

С учётом уточнений требований и представленных письменных пояснений, заявление конкурсного управляющего мотивировано тем, что в период с 10.02.2015 по 10.02.2018 контролирующими лицами являлись: ФИО4 (руководитель с 12.05.2016 по 05.12.2017 и с 19.03.2018 по 09.09.2020), ФИО5 (руководитель с 06.12.2017 по 18.03.2018), ПАО «ДЭК» (учредитель до 10.02.2017), ООО «Велес» (учредитель с 10.02.2017); данными лицами при наличии признаков банкротства не обращались с заявлением о признании должника банкротом, при наличии такой обязанности и очевидных признаков банкротства, не созывали собрания акционеров по данному вопросу, что должны были сделать до 10.02.2018, поскольку по итогам 2017 финансового года неплатёжеспособность должника была очевидна. Впоследствии, позиция уточнена с приложением расчёта размера обязательств перед кредиторами, их объёма и периода просрочки; указано, что с учётом периодов и размера просрочек руководитель должника должен был обратиться с заявлением не позднее 31.10.2017 (ФИО4), последующие руководители ФИО5 – не позднее 06.01.2018, а ООО «Велес» созвать собрание акционеров не позднее 10.02.2018.

ООО «АгроТрансГрупп» в своих письменных заявления и устной позиции в судебных заседаниях также указывало, что должник с 2015 года обладал признаками банкротства, с учётом периода возникновения обязательств; при этом также указано на наличие принадлежности акций до 07.11.2017 у ПАО «ДЭК», с 08.11.2017 – у ООО «Велес». Считает необходимым привлечь лиц к субсидиарной ответственности за неподачу заявления о банкротстве. Указывает, на возражения ответчиков, что не является по смыслу статьи 19 Закона о банкротстве заинтересованным по отношению к должнику лицом.

Аналогично, в своих требованиях ФИО2 также ссылается на финансовые показатели должника как указывающие на явные признаки неплатёжеспособности в период с 2015 года, а именно, по результатам отчётности 2014 финансового года. Таким образом, обязанность по подаче заявления распространялась и на ПАО «ДЭК» как акционера вплоть до 07.11.2017. Также обосновывая возможность привлечения АО «ДГК» к субсидиарной ответственности кредитор сослался на контролирующий статус ПАО «ДЭК» и АО «ДГК» как лиц, входящих в группу Русгидро, применительно, в том числе к принадлежности 42,35% акций ПАО «ДЭК» - АО «ДГК», а равно наличие контрольных пакетов акций обоих организаций у ПАО «Русгидро». Также указано, что данные организации фактически обеспечивали компенсационное финансирование организации, находящегося в условиях кризиса, выступали поручителями и залогодержателями имущества должника; АО «ДГК» заключен договор купли-продажи магистрального газопровода-отвода № 564/хток-16 от 28.12.2016 на недоступных для внешних участников

оборота условиях. Указано, что бывшим руководителем не обеспечена передача всей необходимой документации в отношении должника, а равно контролирующими должника лицами совершён ряд сделок, которые подпадают под условия недействительности.

В требованиях ФИО3 также указывает, что период контроля ПАО «ДЭК» имел место до 07.11.2017, при этом, с 2015 года должник обладал ежегодно ухудшающимися показателями финансовой устойчивости и показателями убыточности организации, что должно было побуждать контролирующих лиц к подаче заявления о банкротстве.

В своих возражениях ООО «Велес» указывало, что сведения о результатах деятельности, принимая формирование отчётности за 2017 год в период до конца марта 2018 года, могли стать известны акционеру не раньше конца отчётного периода. Истечение срока на исполнение обязанности по подаче заявления наступило в момент, когда дело о банкротстве уже было возбуждено. Конкурсный управляющий ООО «Велес» также указывает, что права на акции перешли не ранее 07.11.2017, когда произведена запись в реестре акционеров, а не 10.02.2017, когда был заключен договор купли-продажи акций. Также указывает, что при составлении расчёта и периода образования задолженности конкурсный управляющий должника исказил данные о возникновении обязательств перед ПАО «ДЭК» и АО «ДГК», период образования задолженности, которые имели место значительно ранее, что следует из содержания судебных актов.

В своих отзывах и возражениях ПАО «ДЭК» и АО «ДГК», в том числе выраженных в судебных заседаниях, ссылались на обстоятельства того, что с 10.02.2017 группой «Русгидро» был утрачен корпоративный контроль, ввиду заключения договора продажи акций № ДЭК-20-13/164 от 10.02.2017, в связи с чем, не могла иметь место обязанность по подаче заявления о банкротстве или созыве собрания акционеров. Равно указано на обстоятельства осведомлённости для акционеров должника, изложенные в возражениях ООО «Велес» с учётом периодов сдачи отчётности. Ссылаются также на обстоятельства того, что в расчёт размера требований не должны быть включены требования текущих кредиторов, а также требований аффилированных к ООО «Велес» лиц – ФИО3 и ФИО2 Указано, что ПАО «ДЭК» исходило из нормального финансового состояния должника, с учётом наличия дорогостоящих активов, в том числе, ссылаясь на отчёты о рыночной стоимости акций «АБМ Партнер», экспертизу в деле № А04-5676/2018.

В части требований, основанных на ссылке на недействительности договоров залога и купли-продажи указано, что наличие договоров залога не влияло на финансовое положение должника и не могло привести к ухудшению состояния платёжеспособности; равно указано на несогласие с выводами о недействительности договора купли-продажи, указанного ФИО2, поскольку сделка заключена на рыночных условиях и не имела пороков совершения, не причиняла вреда, с учётом характера имущества.

В отзыве ФИО4, указал, что с учётом получения сведений по отчётности деятельности организации, период исполнения обязанности по подаче заявления о банкротстве окончен в дату, которая выпадает на период после возбуждения дела о банкротстве, аналогично доводам ООО «Велес», ПАО «ДЭК» и АО «ДГК». Равно указано, что неверен расчёт требований кредиторов, которые могут быть предъявлены, поскольку включают и текущие требования. Также указал, что с 17.03.2018 обязанности руководителя не исполнял, поскольку, трудовой договор с ним был расторгнут, утверждён временный руководитель ФИО12

В представленных отзыве и письменных дополнениях ФИО5, с учётом данных в судебных заседаниях пояснениях, дал пояснения о том, что заявителем не подтверждён момент возникновения обязанности по подаче заявления о банкротстве; наступление негативных последствий в виде невозможности удовлетворения требований кредиторов по обязательствам.

Также указано, что ФИО5 предпринимались в спорный период исполнения им полномочий меры по преодолению кризиса, при этом, имелись реальные условия к его преодолению и перспективы выхода из кризисного состояния. Назначение на должность ФИО5 производилось при переходе контроля ООО «Велес», также произведена смена всего менеджмента организации и передача дел (с 22.11.2017), в связи с чем, за короткий период, указанный конкурсным управляющим, руководитель физически не обладал возможностью установить реальное положение дел в организации. В письменных пояснениях раскрыт характер производства, управления организацией, которые представляли собой комплекс сельскохозяйственного производства в рамках единого технологического цикла, состоящего из:

- комбикормового завода (хранение зерна и кормовых компонентов для производства комбикорма в целях обеспечения поголовья свиней);

- свиноводческого комплекса и племенной фермы (комплекс на 35 тысяч голов, племенная ферма на 7 тысяч голов, производительностью до 6 тыс.тонн свинины в живом весе);

- мясоперерабатывающего комбината (производство продукции для реализации, а также переработка санитарного и технологического брака).

Указано, что на момент вступления в полномочия руководителя ФИО5, поголовье свиней составляло около 23 тыс.голов, которые требовали текущих расходов в целях ухода и содержания. Ответчик указывает на характер предприятия, занимавшего значительную долю рынка с учётом значительного объёма работников и продовольственно-экономической безопасности, а также имел специфику сельскохозяйственной деятельности; в связи с чем, стандартный подход к финансовым показателям организации считает неправильным, поскольку должник, в лице руководителей, объективно полагался на возможность выхода из кризиса, что выражалось в принятии мер к восстановлению платёжеспособности, а не подаче заявления о банкротстве. Руководителем принимались мероприятия по налаживанию цепи производства и каждой из его составляющих, однако, в силу внешних факторов и короткого промежутка времени – реализовать цели восстановления платёжеспособности не удалось. Отдельно ответчик обращает внимание, что состояние организации находилось на контроле исполнительных органов Хабаровского края и Правительства Хабаровского края в частности, руководителем принимались меры для получения от указанных органов содействия в целях недопущения банкротства. Указано, что проблемы возникли ввиду действий ресурсоснабжающих организаций АО «ДГК» и ПАО «ДЭК», которые в целях истребования длительно складывавшейся задолженности ввели ограничения в теплоснабжении и электроснабжении организации.

Также руководителем приняты меры по составлению бизнес-плана по выходу из кризиса (антикризисного плана) на 2018-2020 гг., включающие в себя меры по повышению доходности деятельности организации экономического, маркетологического, производственного и финансового методов, а также модернизация методов управления организацией.

Равно ссылается, что в заявленный период – отчётность в полном объёме не была сформирована, исходя из периода её формирования и сдачи. Неправомерно рассчитан размер субсидиарной ответственности, в который вошли обязательства, не формировавшиеся в спорный период и носящие текущий характер. Также указано на аффилированный характер задолженности в отношении кредиторов ФИО3 (правопредшественником является ФИО13 - члена совета директоров должника), АО «ДГК».

Заявлено о пропуске срока исковой давности на предъявление требований.

В письменной позиции ФИО7 указывает, что финансовые показатели должника за периоды с 2013 по 2016 гг. указывали на наличие кризиса, имели негативную динамику показателей финансовой устойчивости и результатов деятельности организации.

В судебном заседании стороны поддержали свои требования и заявления, с учётом ранее выраженных в письменной форме пояснений и позиций.

В судебное заседание иные лица, участвующие в деле, извещённые в порядке статей 121-123 АПК РФ не явились. Дело рассмотрено в соответствии со статьёй 156 АПК РФ в отсутствие не явившихся лиц.

Изучив материалы дела, суд приходит к следующему.

Согласно статье 32 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее - Закон о банкротстве) и части 1 статьи 223 АПК РФ дела о несостоятельности (банкротстве) рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным настоящим Кодексом, с особенностями, установленными федеральными законами, регулирующими вопросы о несостоятельности (банкротстве).

Исходя из пункта 1 статьи 61.10 Закона о банкротстве если иное не предусмотрено настоящим Федеральным законом, в целях настоящего Федерального закона под контролирующим должника лицом понимается физическое или юридическое лицо, имеющее либо имевшее не более чем за три года, предшествующих возникновению признаков банкротства, а также после их возникновения до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом право давать обязательные для исполнения должником указания или возможность иным образом определять действия должника, в том числе по совершению сделок и определению их условий.

К контролирующим должника лицам относятся лица, прямо предусмотренные пунктами 2 и 4 статьи 61.10 Закона о банкротстве, исходя из закреплённых презумпций аффилированности, с учётом положений статьи 19 Закона о банкротства; а равно могут быть признаны и иные лица (пункт 5 статьи 61.10 Закона о банкротстве).

Согласно ст. 19 Закона о банкротстве и с учетом правовой позиции, выраженной в определении Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 15.06.2016 № 308-ЭС16-1475 допускается доказывание заинтересованности как через формальные признаки, так и исходя из фактических обстоятельств по делу.

Пунктом 3 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» (далее – Постановление № 53) установлено, что по общему правилу, необходимым условием отнесения лица к числу контролирующих должника является наличие у него фактической возможности давать должнику обязательные для исполнения указания или иным образом определять его действия (пункт 3 статьи 53.1 ГК РФ, пункт 1 статьи 61.10 Закона о банкротстве).

Разрешая вопрос о наличии статуса контролирующих должника лиц, арбитражный суд принимает во внимание содержание материалов дела о банкротстве, характер поведения лиц в рамках экономической деятельности должника, сведений публичных реестров (включая реестр акционеров) и содержание ранее вынесенных судебных актов, которыми устанавливались обстоятельства аффилированности лиц в аспекте их конкретных правоотношений.

В частности, определениями Арбитражного суда Хабаровского края от 13.05.2022, от 04.07.2022 установлены обстоятельства того, что между ПАО «ДЭК» и ООО «Велес» заключен договор купли-продажи акций № ДЭК-20-13/164 от 10.02.2017 по результатам проведения открытого аукциона на право заключения договора купли-продажи акций № 759521.

При проведении аукциона и формировании лота в закупочной документации отражены сведения о наличии задолженности АО «СК «Агроэнерго» перед АО «Россельхозбанк» на сумму основного долга 252 000 000 руб., выданные под поручительство предприятий холдинга, которые могут быть заменены на иные кредитные договоры с поручительством АО «ДГК» в пределах суммы долга.

Таким образом, АО «ДЭК» проданы 3 318 992 акции по номинальной стоимости 100 руб. каждая, по общей стоимости 97 545 000 руб.

Порядок оплаты и перехода прав на акции урегулированы разделом 3 договора, из которого следует, что переход прав производится в случае прекращения поручительства АО «ДГК» по договорам кредитования должника с АО «Россельхозбанк» на общую сумму 252 000 000 руб. (пункт 3.1 договора купли-продажи акций).

В свою очередь, между сторонами договора купли-продажи акций № ДЭК-20- 13/164 от 10.02.2017 заключено дополнительное соглашение № 1 от 27.10.2017 по условиям которого, изменены разделы 2 (порядок оплаты) и 3 (порядок передачи акций) договора купли-продажи, так, исполнение условий об оплате отсрочено до 01.11.2017.

Также введены дополнительные условия в разделе 3 для перехода прав на акции, а именно, установлено условие в пункте 3.6 договора, включая:

- урегулирования исполнения обязательств по договорам кредитования и поручительства с АО «Россельхозбанк» на случай исполнения АО «ДГК» обязательств за должника;

- соглашений между должником и ПАО «ДЭК» в отношении обязательств по договорам займа от 27.04.2017 ( № ДЭК-20-13/682 от 09.06.2017), от 25.05.2017 № ДЭК-20- 13/683 от 09.06.2017), от 29.06.2017 ( № ДЭК-20-13/727 от 03.07.2017), от 27.07.2017 ( № ДЭК-20-13/778 от 28.07.2017), от 29.08.2017 ( № ДЭК-20-13/847 от 29.08.2017), заключенных между должником (заёмщик) и ПАО «ДЭК» (займодавец) (поименованы также в пункте 1.1.1 договора залога) и по договору энергоснабжения № 50004385 от 01.01.2013 (поименован в пункте 1.1.2 договора залога);

- совершение договора поручительства между участниками ООО «Велес» с ПАО «ДЭК» и с АО «ДГК» для обеспечения задолженности должника;

- совершения договоров залога с АО «ДГК» и ПАО «ДЭК».

Указанные условия договора были выполнены, что следует из представленных в материалы дела о банкротстве договоров поручительства и залога, включая договоры, оспоренные в рамках дела о банкротстве.

Из уведомления АО «ФИО14 С.Т.» следует, что 17.11.2017 произведена регистрация перехода прав на акции на основании указанного договора купли-продажи и распоряжения о регистрации перехода прав на акции от 02.11.2017.

Указанные обстоятельства, исходя из формальных признаков, закреплённых в статье 19 Закона о банкротстве относят ПАО «ДЭК» к лицам, контролировавшим должника.

Кроме того, аналогичные выводы следуют из содержания ситуационной справки ПАО «ДЭК» № 4175-н от 14.12.2018 составленной на имя Заместителя Председателя Правительства Хабаровского края Министра сельского хозяйства ФИО15, из содержания которой следует, что в установленные сроки к 11.04.2017 ООО «Велес» не исполнило обязательства по оплате акций, ПАО «ДЭК» допускало наблюдение за деятельностью должника представителя ООО «Велес» ФИО5, предоставляло бухгалтерскую документацию ООО «Велес» ещё до заключения договора купли-продажи для согласования управленческого решения об инвестиционном заключении договора ООО «Велес» на покупку акций должника.

В деловой переписке ООО «Велес» и ПАО «ДЭК» стороны указывали на возможность полной оплаты акций в срок до 01.11.2017, о наличии задолженности АО «СК «Агроэнерго» перед ПАО «ДЭК», согласовали обеспечение таких обязательств поручительством учредителей ООО «Велес».

Акции были переданы лишь 07.11.2017, несмотря на неполную оплату.

Указано, что изначальные условия сделки не предусматривали возможность отсрочки оплаты акций, погашение обязательств должника ПАО «ДЭК», включая оплату труда работников, налоговые обязательства и обязательства перед кредитными учреждениями, однако, производились в целях предотвращения банкротства.

Также ПАО «ДЭК» было указано, что займы предоставлялись для обеспечения оборотными средствами должника и оплаты обязательств в период, когда ООО «Велес» уклонялось от принятия корпоративного контроля.

Таким образом, исходя из совокупности как формального признака перехода прав на акции, так и фактического сохранения контроля над деятельностью должника через назначенного ПАО «ДЭК» руководителя, возможности давать обязательные для должника указания, включая заключение договоров, осведомлённости о наличии долговых обязательств, включая те, что были связаны с поручительством группы (ПАО «ДЭК» и АО «ДГК»), условий совершённых сделок по обеспечению кредиторских обязательств должника перед ПАО «ДЭК» и АО «ДГК» как группы Росгидро, включая возможные обязательства АО «ДГК» в случае исполнения перед АО «Россельхозбанк» обязательств по договору поручительства, указывали, что именно ПАО «ДЭК» применительно к главе III.2 Закона о банкротстве являлось лицом, осведомлённым и контролировавшим должника до передачи акций по договору купли-продажи.

При этом, АО «ДГК» принадлежит 42,35% акций ПАО «ДЭК», в свою очередь, 51,03% акций ПАО «ДЭК» принадлежит АО РАО ЭС Востока. Единственным акционером АО «ДГК», АО РАО ЭС Востока является ПАО «Русгидро». На дату заключения договора залога 17.10.2017 ПАО «ДЭК» являлось собственником 100% акций АО «СК «Агроэнерго».

указания, включая заключение договоров, осведомлённости о наличии долговых обязательств, включая те, что были связаны с поручительством группы (ПАО «ДЭК» и АО «ДГК»), условий совершённых сделок по обеспечению кредиторских обязательств должника перед ПАО «ДЭК» и АО «ДГК» как группы Русгидро, включая возможные обязательства АО «ДГК» в случае исполнения перед АО «Россельхозбанк» обязательств по договору поручительства, указывали, что именно ПАО «ДЭК», являлось лицом, осведомлённым и контролировавшим должника.

Следовательно, и АО «ДГК» являясь членом холдинга Русгидро также обладало осведомлённостью о деятельности АО «СК «Агроэнерго», что учитывается и в совокупности с заключением договоров займа № 170/32-16 от 25.02.2016, № 230/32 от 29.03.2016, № 354/32-16 от 28.04.2016, что обеспечивало пополнение оборотных средств сельскохозяйственной организации, учитывая, что выдача займов не является профильной деятельностью как АО «ДГК», так и ПАО «ДЭК».

В дальнейшем корпоративный контроль, с учётом условий договора, а также обстоятельств смены менеджмента должника перешёл в пользу приобретателя акций – ООО «Велес», которое выступало в качестве контролирующего лица и учредителя с 18.11.2017 по настоящее время.

Доводы ПАО «ДЭК» и АО «ДГК» о переходе корпоративного контроля в пользу ООО «Велес» ранее – противоречат материалам дела, включая сведения о реестре акционеров, а также характеру поведения ПАО «ДЭК» и АО «ДГК», которые в полной мере пользовались корпоративным контролем над должником, в частности, заключая признанные недействительными договоры залога № 888/32-17 от 17.10.2017 и № ДЭК-20- 13/917 от 02.10.2017, подписанные со стороны должника руководителями, назначавшимися именно группой Русгидро в лице акционера ПАО «ДЭК», а не ООО «Велес». Заслуживает внимания и довод ФИО5, находящий отражение в представленных документах, что после смены акционера и был назначен руководитель ФИО5, произведена смена совета директоров должника.

В части руководителей усматривается, что с 12.05.2016 руководителем должника выступал ФИО4 (ИНН <***>), с 06.12.2017 его сменил ФИО5 (ИНН <***>), впоследствии с ЕГРЮЛ в качестве руководителя вновь указан ФИО4 с 19.03.2018 по дату введения процедуры банкротства и утверждения конкурсного управляющего.

Вместе с тем, в опровержение отражённых в публичном реестре сведений ФИО4 представлены копия трудовой книжки, а также протокол заседания совета директоров АО «СК «Агроэнерго», из которых следует, что с 25.11.2017 ФИО4 переведён на должность первого заместителя генерального директора АО «СК «Агроэнерго», с 15.02.2018 избран на должность генерального директора организации, 16.03.2018 трудовой договор расторгнут по инициативе работодателя. Основанием для расторжения трудового договора послужило решение совета директоров АО «СК «Агроэнерго» от 14.03.2018, оформленное протоколом от соответствующей даты, которым совет директоров в составе ФИО13, ФИО16, ФИО17, ФИО18, ФИО7 по вопросу № 2 повестки единогласно проголосовал за досрочное прекращение полномочий генерального директора ФИО19 в порядке пункта 14.3 статьи 14 Устава, по вопросу № 3 временным исполняющим обязанности

генерального директора избран ФИО12 единогласным решением совета директоров в порядке пункта 15.6 статьи 15 Устава.

Следовательно, учитывая осведомлённость ФИО4 о прекращении его полномочий, объективное наличие препятствий к подаче заявления, следует исходить из ограничения полномочий ФИО4 периодом с наделения его статусом руководителя 15.02.2018 (приказ о вступлении в должность № 38-П от 15.02.2018) и прекращением его полномочий 16.03.2018 как период фактического контроля. Аналогично, следует ограничивать период фактического контроля ФИО5 периодом до 15.02.2018.

То обстоятельство, что руководителями после ФИО5 отражение сведений в ЕГРЮЛ не осуществлялось своевременно, в целях реализации полномочий, не может влечь негативные последствия на бывшего руководителя, который при расторжении с ним трудовых отношений корпорации как с наёмным руководителем – не может знать о бездействии контролирующих корпорацию лицах.

При этом, период, в котором отражались сведения являлся незначительным, в связи с чем, возложение на ФИО5 или ФИО4 бремени необходимости раскрытия публичной информации путём подачи в налоговый орган сведений о недостоверности сведений о руководстве организации – нельзя признать разумным или обоснованным.

Определяя периоды наличия обязанности по подаче заявления о банкротстве, арбитражный суд исходит из следующего.

В статью 10 Закона о банкротстве Федеральным законом от 28.04.2009 № 73-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» и Федеральным законом от 28.06.2013 № 134-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части противодействия незаконным финансовым операциям» (далее - Закон № 134-ФЗ) были внесены соответствующие изменения. Федеральным законом от 29.07.2017 № 266-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях» (далее - Закон № 266-ФЗ) Закон о банкротстве дополнен главой III.2 «Ответственность руководителя должника и иных лиц в деле о банкротстве».

В пункте 1 статьи 4 Закона № 266-ФЗ регламентировано, что он вступает в силу с момента его официального опубликования, то есть с 30.07.2017. Законом № 266-ФЗ прекращено действие положений статьи 10 Закона о банкротстве, которой была установлена ответственность должника и иных лиц в деле о банкротстве.

По смыслу пункта 2 Информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 27.04.2010 № 137 «О некоторых вопросах, связанных с переходными положениями Федерального закона от 28.04.2009 № 73-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации», а также исходя из общих правил о действии закона во времени (пункт 1 статьи 4 Гражданского кодекса Российской Федерации, далее - ГК РФ), положения Закона о банкротстве в редакции Закона № 266-ФЗ о субсидиарной ответственности соответствующих лиц по обязательствам должника применяются, если обстоятельства, являющиеся основанием для их привлечения к такой ответственности (например, дача контролирующим лицом указаний должнику, одобрение контролирующим лицом или совершение им от имени должника сделки), имели место после дня вступления в силу Закона № 266-ФЗ. Если же

данные обстоятельства имели место до дня вступления в силу Закона № 266-ФЗ, то применению подлежат положения о субсидиарной ответственности Закона о банкротстве в редакции, действовавшей до вступления в силу Закона № 266-ФЗ, независимо от даты возбуждения производства по делу о банкротстве.

Предусмотренные Законом о банкротстве в редакции Закона № 266-ФЗ процессуальные нормы о порядке рассмотрения заявлений о привлечении к субсидиарной ответственности подлежат применению судами после 30.07.2017 независимо от даты, когда имели место упомянутые обстоятельства или было возбуждено производство по делу о банкротстве.

Верховным Судом Российской Федерации в определении от 06.08.2018 № 308- ЭС17-6757(2,3) изложена правовая позиция, согласно которой субсидиарная ответственность по своей правовой природе является разновидностью ответственности гражданско-правовой, в связи с чем материально-правовые нормы о порядке привлечения к данной ответственности применяются на момент совершения вменяемых соответствующим лицам действий (возникновения обстоятельств, являющихся основанием для привлечения данных лиц к ответственности).

Поскольку в части исследуемых обстоятельств, относящихся к неподаче заявления о банкротстве должника в период действия Закона № 134-ФЗ и до вступления в силу Закона № 266-ФЗ, то применению подлежали положения о субсидиарной ответственности по обязательствам должника Закона о банкротстве в редакции Закона № 134-ФЗ (действовала с 30.06.2013 до 30.07.2017), а в дальнейшем (в отношении учредителя должника) в последующей редакции, поскольку вменяемое заявителями бездействие носит длящийся характер и применению подлежит редакция Закона о банкротстве действовавшая в соответствующий период такого бездействия.

Положениями статьи 9 Закона о банкротстве в редакции Закона № 134-ФЗ предусмотрена обязанность руководителя должника обратиться с заявлением о признании должника банкротом.

Абзацем 6 статьи 2 Закона о банкротстве предусмотрено, что руководителем должника является единоличный исполнительный орган юридического лица или руководитель коллегиального исполнительного органа, а также иное лицо, осуществляющее в соответствии с федеральным законом деятельность от имени юридического лица без доверенности.

Предусмотренная абзацем 3 пункта 3.1 статьи 9 Закона о банкротстве обязанность лиц, имеющих право инициировать созыв внеочередного общего собрания акционеров (участников) должника, либо иных контролирующих должника лиц потребовать проведения досрочного заседания органа управления должника, уполномоченного на принятие решения о ликвидации должника, для принятия решения об обращении в арбитражный суд с заявлением о признании должника банкротом в случае неисполнения руководителем должника обязанности по обращению в суд с заявлением о признании должника банкротством была введена пунктом 2 статьи 1 Закона № 266-ФЗ, вступившим в силу 30.07.2017,

В связи с чем, не исключается ответственность акционеров организации, обладающих мажоритарным числом голосов для принятия такого решения, в случае осведомлённости о финансовом положении компании не позднее 10.08.2017 с заявлением о банкротстве корпорации (для ПАО «ДЭК»).

Равно такая обязанность для нового акционера (ООО «Велес»), который при заключении сделки купли-продажи акций № ДЭК-20-13/164 от 10.02.2017 обладало как профессиональный участник оборота сведениями о платёжеспособности должника, его финансовыми и управленческими показателями, которые подлежат раскрытию в обыкновенных условиях при приобретении дорогостоящего актива, а равно обладало возможностью проведения собственного анализа деятельности организации в период до передачи акций – существовала с даты обретения статуса акционера с 28.11.2017, при наличии признака неплатёжеспособности или недостаточности имущества должника.

При этом с требованием о привлечении к субсидиарной ответственности в порядке как пункта 2 статьи 10 (в редакции Закона № 134-ФЗ), так и пункта 1 статьи 61.12 Закона о банкротстве заявитель должен обосновать и установить конкретную дату возникновения обязанности по обращению в суд с заявлением о признании должника банкротом и доказать, что после указанной даты у должника возникли денежные обязательства перед кредиторами, которые не были исполнены из-за недостаточности у должника имущества.

При этом, как положения статьи 10 в ранней редакции, так и положения статьи 61.11 Закона о банкротстве, устанавливают равные презумпции доказывания обстоятельств наступления признаков неплатёжеспособности из-за действий (бездействий) контролировавших должника лиц, но не ограничивают возможность указания на обстоятельства, повлёкшие банкротства исключительно данными презумпциями, равно как и не лишают ответчиков опровергнуть данные презумпции. В связи с чем, подлежат применению разъяснения, изложенные в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве».

Определяя объём реестровых требований в целях анализа момента возникновения обязанности по подаче заявления о банкротстве, а равно возможности учёта требований применительно к пункту 2 статьи 61.12 Закона о банкротстве, арбитражный суд учитывает следующие обстоятельства.

Объективные признаки неплатёжеспособности компании с учётом положений статьи 2 Закона о банкротстве, о чём свидетельствует накопление обязательств перед внешними кредиторами, возникли в период не ранее февраля 2017 года, когда возникли просрочки в исполнении обязательств по совершённым ЗАО «Бел Вита», НПАО «Клоудайс МКорма» (НАО «Де Хес») поставкам. Судом учитывается, что незначительные просрочки в исполнении обязательств, в частности перед отдельными кредиторами на незначительные суммы, принимая общий оборот должника (выручка на конец 2016 года составляла 603 999 тыс.руб.) и объём активов (599 891 тыс.руб. по результатам 2016 финансового года), не свидетельствовал о невозможности осуществления деятельности организации.

Показатели бухгалтерского баланса указывают, что ежегодно с 2015 года размер задолженности увеличивался при постепенном уменьшении размера активов. Так, на конец 2015 финансового года объём основных средств составлял 398 431 тыс.руб. и к концу 2017 года снизился до 307 457 тыс.руб., объём запасов на 2015 год – 268 144 тыс. руб., снизился до 197 055 тыс. руб. на конец 2017 года. как наиболее значительных активов в общем объёме баланса, что привело в совокупности с иными показателями снижение с 790 578 тыс.руб. активов на конец 2015 года до 515 194 тыс.руб. на конец 2017 года.

Приводя сравнительный анализ достаточности активов и чистых активов, АО «ДГК» применена форма расчёта исходя из общего объёма активов по сравнению с краткосрочной задолженностью – что как практически, так и научно не обосновано.

Напротив, размер чистых активов как разница между объёмом активов за вычетом размера обязательств составляет по окончанию 2015 года - 259 303 тыс. руб., а с 2016 года уже отрицательное значение -27 677 тыс. руб., что усугубилось в 2017 года и размер чистых активов составил -357 068 тыс. руб.

Размер выручки с 2015 по 2017 гг. снизился более чем в 2 раза при незначительном снижение себестоимости продаж и коммерческих расходов. При этом, чистый убыток в период 2016-2017 годов фиксировался в отчётности, предоставлявшийся в ФНС России и Росстат, согласно открытым источникам.

Представленные заявителями и ответчиками финансовый анализ деятельности отклоняется для определения признаков банкротства, в частности, по причине неверного определения показателей, без привязки к объективным обстоятельствам дела и установленным периодам возникновения обязательств, их характера и причин возникновения.

В частности, ФИО7 и ООО «АгроТрансГрупп» приводя расчёт коэффициентов финансовой устойчивости по многофакторным моделям Альтмана, Таффлера, Лиса, которые содержат верно принятые во внимание показателя баланса и отчётов, а следовательно, верные результаты расчётов, не учитывают обстоятельства того, что многофакторные модели в научной методике принимают результаты как диапазоны значений полученных коэффициентов для оценки финансовой устойчивости организации, но имеют усреднённые показатели, установленные научной методикой на момент их разработки по срезу компаний – без учёта специфики деятельности организаций по характеру деятельности, региональных особенностей при взаимодействии в конкурентной среде.

Таким образом, само по себе значение показателей без соотношения с объективными сведениями о размере реестра требований, конкретных обязательствах, характере их возникновения, специфики деятельности организации в сравнении с иными акторами того же рынка со спецификой деятельности – не могут безусловно указывать на банкротство организации.

В настоящем случае, арбитражный суд принимает во внимание пояснения ФИО5 как соотносящиеся с предствленными доказательствами и документами, основанные на объективных обстоятельствах деятельности организации.

Материалами дела подтверждается, что АО «СК «Агроэнерго» являлось организацией сельскохозяйственного типа по направлению свиноводства, с полным циклом производства продукции, за счёт собственных средств обеспечивая реализацию готовой продукции от свиного мяса до колбасных изделий и полуфабрикатов, занимая свыше 20% рынка Хабаровского края по данным типам продукции.

Принимая во внимание активы выявленные и реализованные в ходе конкурсного производства, а также активы, реализованные и выявленные при оспаривании сделок, арбитражный суд учитывает, что как верно указано ФИО5, организация осуществляла деятельность единого технологического цикла, состоящего из:

Следовательно, предполагалось наличие значительного объёма внеоборотных активов по сравнению с иными организациями как сельскохозяйственного типа, так и организаций иных отраслей. Также из характера деятельности, а также из финансовой отчётности организации, учитывается наличие необходимость несения постоянного объёма затрат на содержание стада, вне зависимости от объёмов выручки организации.

Как верно отмечено ответчиком, в настоящем случае, качество и объём стада определяет в целом возможность и объёмы производства, а следовательно, требует значительных капиталовложений как в содержание самого стада, так и в профильные активы обеспечивающие поголовье скота, его воспроизводство.

В отличие от иных типов хозяйственной деятельности, деятельность должника не предполагала возможность приостановки или снижения объёмов, а следовательно не могло обеспечиваться значительным снижением затрат без утраты производственного потенциала. В связи с чем, правомерен довод, что в целях поддержания постоянных расходов, даже в кризисные периоды как в случае влияния внешних факторов, так и в случае влияния внутренних факторов – необходимо наличие резервов или иного источника привлечения внешних оборотных средств.

Равно, поскольку сельскохозяйственная деятельность в целом зависима от влияния не только условий рынка готовой продукции как внешнего фактора, но и условий состояния сада, ветеринарного и фито-санитарного благополучия, качества поставляемых кормов или подкормки, требований к кадровой обеспеченности, данный тип производства по своему характеру относится к высокорисковому, что в частности, выражено в Постановлении Правительства РФ от 14.07.2012 № 717 «О Государственной программе развития сельского хозяйства и регулирования рынков сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия».

В настоящем случае реестр требований кредиторов, включая требования организаций, обеспечивающих поставку кормов, указывает, что в значительном объёме требования кредиторов и просрочка по их исполнению возникли в период 2017 года. Однако, финансовые показатели организации с указанием на убыточность имели место и в предшествующие периоды, лишь 2014-2015 гг. имело место получение прибыли организации. При этом, характер изменения активов и пассивов организации указывает, что выручка периодов 2014-2015 гг. направлялась в значительной степени на цели погашения кредиторской (как долгосрочной, так и краткосрочной) задолженности, что улучшало финансовые показатели обеспеченности собственными средствами. Однако, общие показатели указывали на неустойчивое положение компании.

Таким образом, для должника являлось нормальным периодическое ухудшение финансовых показателей и наличие кризисных периодов, накопление задолженности в такие периоды (до 2014 г.), привлечением дофинансирования, с расчётом перед кредиторами в благоприятиые периоды (2014-2015 гг.), снижением закредитованности организации и повышения коэффициента обеспеченности собственными активами.

В связи с чем, само по себе возникновение формальных по смыслу статьи 2 Закона о банкротстве признаков несостоятельности организации, для организации

сельскохозяйственного типа, не порождает вывод о дальнейшей невозможности выхода из кризиса, необходимости обращения с заявлением о банкротстве руководителя должника по смыслу статьи 9 Закона о банкротстве, а равно, для учредителя – созыва общего собрания по такому вопросу. В свою очередь, это не указывает, что в отсутствии разумных экономических ожиданий или плана по выходу из кризиса, либо в условиях бездействия данных лиц – на них не должна быть возложена обязанность по подаче заявления о банкротстве, а в случае её неисполнения ответственность в порядке статьи 61.12 Закона о банкротстве.

Принимая во внимание разъяснения в пункте 9 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 № 53, именно на руководителей и учредителя возлагается бремя раскрытия и доказывания обстоятельств в порядке статьи 65 АПК РФ экономически разумных ожиданий и действий, послуживших причиной, по которой отсутствовала необходимость в незамедлительном обращении с заявлением о банкротстве контролирующими должника лицами.

В настоящем случае, с учётом обстоятельств установленных при включении в реестр требований кредиторов и при оспаривании сделок, в частности, определением Арбитражного суда Хабаровского края от 18.12.2023 следует, что на конец 2016 финансового года в состав просроченной задолженности и в начале 2017 финансового года имелись значительные просроченные обязательства перед ПАО «ДЭК», АО «ДГК» и АО «РусГидро Снабжение», то есть, пред группой Русгидро, контролировавшей деятельность должника.

В частности, АО «ДГК» заключен ряд договоров займа:

- № 170/32-16 от 25.02.2016 на сумму 15 000 000 руб. на срок до 31.03.2016 под 12,4% годовых (пункты 1.1, 1.2, 2.1), денежные средства перечислены по платёжному поручению № 1434 от 26.02.2016;

- № 230/32-16 от 29.03.2016 на сумму 22 000 000 руб. на срок до 31.05.2016 под 12,4% годовых (пункты 1.1, 1.2, 2.1), денежные средства перечислены по платёжному поручению № 2474 от 30.03.2016;

- № 354/32-16 от 28.04.2016 на сумму 20 000 000 руб. на срок до 31.05.2016 под 12,4% годовых (пункты 1.1, 1.2, 2.1), денежные средства перечислены по платёжному поручению № 3466 от 29.04.2016.

Всего сумма займа составила 57 000 000 руб.

Данные обязательства погашены посредством заключения договора купли-продажи № 564/ХТСК-16 от 28.12.2016, имеющего черты отступного в отношении непрофильного актива должника.

Также у должника имелись накопленные обязательства за теплоснабжение с учётом определений от 10.10.2019, от 17.12.2019, а также судебных актов, которые указывают, что на основании договора поставки газа № 296/21-12 от 13.03.2012 АО «ДГК» получаемый от внешнего контрагента газ передавался через АГРС в пользу должника. В частности, исходя из акта сверки в данных обособленных спорах, платежи за поставку газа осуществлялись нерегулярно, с просрочкой и не в полном объёме, что служило причиной заключения неоднократно соглашений о рестркутуризации долга, в связи с чем, на 01.01.2017 начальное сальдо по договору составляло 9 553 610 руб. 19 коп., к 30.09.2017 задолженность за потреблённый газ с учётом оплат составляла 17 577 130 руб. 27 коп.

Общий размер основного долга по договорам за поставку газа и займов перед АО «ДГК» составил 165 436 479 руб. 91 коп. основного долга.

Равно в большем объёме имелась аналогичная задолженность за поставленный ресурс в виде электроэнергии перед ПАО «ДЭК», а именно, исходя из определения от 13.12.2020 и материалов обособленного спора следует, что размер задолженности по оплате электроэнергии составлял за период ноябрь 2014 г. по март 2018 г. в размере 94 407 340 руб. 96 коп., которая накапливалась ввиду несвоевременной и неполной оплаты должником в период до перехода прав на акции в значительном размере, что следует из соглашения о порядке погашения задолженности № ДЭК -20-13/988 от 27.10.2017 (период с ноября 2014 г. по июль 2017 г. в общей сумме 81 331 192 руб. 99 коп. основного долга) и актов сверки задолженности (акты № 311 от 16.10.2013, № 380 от 16.01.2014, № 38 от 16.04.2014, № 219 от 16.07.2014, № 319 от 17.10.2014, № 438 от 16.01.2015, № 618 от 16.04.2015, № 4323 от 16.07.2015, № 4511 от 16.01.2016, № 142 от 16.04.2016, № 301 от 16.07.2016, № 431 от 15.10.2016, № 107 от 15.04.2017, № 246 от 30.06.2017, № 431 от 15.10.2017, № 603 от 15.01.2018, № 572 от 15.01.2019, № 212 от 15.07.2019).

Также перед ПАО «ДЭК» имелась задолженность по заёмным обязательствам на сумму 261 773 978 руб. 41 коп., в том числе:

- по договору займа от 27.04.2017 задолженность по основному долгу 25 000 000 руб. и процентам – 2 335 616,44 руб.;

- по договору займа от 25.05.2017 задолженность по основному долгу 26 000 000 руб. и процентам – 2 429 041,10 руб.;

- по договору займа от 29.06.2017 задолженность по основному долгу 49 000 000 руб. и процентам – 4 577 808,22 руб.;

- по договору займа от 27.07.2017 задолженность по основному долгу 74 207 422 руб. и процентам – 6 932 802,99 руб.;

- по договору займа от 29.08.2017 задолженность по основному долгу 65 200 000 руб. и процентам – 6 091 287,41 руб.

Общий размер обязательств по основному долгу и процентам за пользование займами составил 356 181 319 руб. 37 коп.

Таким образом, общий размер накапливаемых обязательств перед группой Русгидро превышал 50% от общего размера обязательств должника по сведениям бухгалтерского баланса.

Исходя из содержания Картотеки арбитражных дел следует, что ПАО «ДЭК» и АО «ДГК» до января 2018 года не обращались с исковыми заявлениями о взыскании задолженности по спорным обязательствам.

В связи с изложенным усматривается, что достаточность оборотных средств для покрытия внешних обязательств должника перед кредиторами до ноября 2017 года обеспечивалась как действиями группы Русгидро по финансированию деятельности должника, так и путём непринятия мер к взысканию задолженности, которая в значительном объёме накапливалась с 2014 года, что обеспечивало функционирование организации.

При заключении и исполнении договора купли-продажи акций № ДЭК-20-13/164 от 10.02.2017, в пункте 3.6 договора сторонами предусматривались дополнительные условия для перехода прав на акции: урегулирование исполнения обязательств по договорам кредитования и поручительства с АО «Россельхозбанк» на случай исполнения АО «ДГК» обязательств за должника; соглашение между должником и ПАО «ДЭК» в отношении

обязательств по договорам займа от 27.04.2017 ( № ДЭК-20-13/682 от 09.06.2017), от 25.05.2017 ( № ДЭК-20- 13/683 от 09.06.2017), от 29.06.2017 ( № ДЭК-20-13/727 от 03.07.2017), от 27.07.2017 ( № ДЭК-20-13/778 от 28.07.2017), от 29.08.2017 ( № ДЭК-20- 13/847 от 29.08.2017), заключенных между должником (заёмщик) и ПАО «ДЭК» (займодавец) (поименованы также в пункте 1.1.1 договора залога) и по договору энергоснабжения № 50004385 от 01.01.2013 (поименован в пункте 1.1.2 договора залога); совершение договора поручительства между участниками ООО «Велес» с ПАО «ДЭК» и с АО «ДГК» для обеспечения задолженности должника; совершение договоров залога с АО «ДГК» и ПАО «ДЭК».

Таким образом, после исполнения условий сделки и обеспечения интересов в возвратности вложений (устранения потерь) группы Русгидро и перехода акций под контроль группы Велес в лице входящих в неё ООО «Велес» (ИНН <***>), включая (на дату передачи акций) участников ФИО20 (ИНН <***>), ФИО18 (ИНН <***>), ФИО16 (ИНН <***>), ФИО13 (ИНН <***>), ФИО7 (ИНН <***>), ФИО21 (ИНН <***>), с 08.09.2022 ФИО3 (ИНН <***>), и через участие ФИО7 - ООО «АгроТрансГрупп» (ИНН <***>); предполагается, в нормальных условиях рыночных отношений, что в отношении должника должны были быть проведены мероприятия по улучшению показателей его финансовой деятельности, восстановлению платёжеспособности.

Учитывая объём задолженности перед группой Русгидро, возложения посредством сделок части данных обязательств на группу Велес через обеспечительные сделки, имелась объективная необходимость в постепенной выплате кредиторской задолженности, а равно оборотные средства для достижения данных целей.

ФИО5 в материалы дела представлен бизнес-план, а также документы, составленные в период с декабря 2017 года, согласующиеся с материалами дела и пояснениями бывшего руководителя, которые свидетельствуют об осуществлении ряда мероприятий, направленных на полный анализ деятельности должника и разработку плана антикризисных мероприятий.

В частности указано, что в рамках с руководителями производственных подразделений должника и работниками должника, по результатам анализа финансовой деятельности, выявлена прямая взаимосвязь увеличения поголовья и ветеринарного состояния поголовья со стабильностью и качеством кормления, что обеспечивало увеличение производственных показателей в виде объёмов производимой продукции и как результат – увеличение выручки организации.

В отсутствии доказательств обратного и распределения бремени доказывания, арбитражный суд усматривает, что бремя раскрытия обстоятельств принятия предшествующим акционером управленческих решений и антикризисных мер, осуществления конкретных мероприятий – не раскрыто. В связи с чем, считает обоснованным доводы ФИО5 о том, что фактически мероприятий по финансовому оздоровлению, за исключением предоставления займов и воздержания от взыскания задолженности, в том числе на уровне менеджмента компании до ноября 2017 года не предпринималось группой Русгидро.

Исходя из представленных плановых мероприятий согласно бизнес-плану и дорожной карте на 2018-2020 год, с учётом факта финансовых показателей по результатам

Предполагалось, что по результатам 2018 года должник мог обеспечивать за счёт собственных доходов покрытие текущих расходов на деятельность организации.

В материалы дела представлены достаточные доказательства того, что в период деятельности ФИО5 в качестве руководителя организации им принимались реальные действия по выходу из кризиса, включая мероприятия по получению дополнительных оборотных средств для закупки кормовой базы, покрытия текущих расходов на деятельность организации, а также соблюдения ветеринарных показателей; обращение в кредитные организации в целях получения кредитов для пополнения оборотного капитала; равно представлены документы по принятию мер к реализации целей плана путём предъявления графиков реструктуризации задолженности, в том числе, перед АО «ДГК» и ПАО «ДЭК» как основными кредиторами, обращения к органам исполнительной власти Хабаровского края в целях содействия, в том числе рабочих совещаний, в целях снятия ограничений в потреблении энерго-ресурсов; обеспечено снижение падежа поголовья скота.

В свою очередь, учитывая текущие финансовые показатели должника, а также обстоятельства передачи в залог всего ликвидного имущества по имеющимся обязательствам, привлечение кредитов оказалось невозможным.

Должником от ИП ФИО13, ООО «ДВТК», ООО «Велес» заключены договоры займа и поставки сельскохозяйственной продукции, в целях нормализации деятельности должника и обеспечения поголовья скота кормовой базой.

Из содержания материалов дела и судебных актов по делу № А73-20825/2017 следует, что в адрес должника ПАО «ДЭК» направлено уведомление № 28-7103 от 18.12.2017 с предложением осуществить ограничение потребления электроэнергии на объектах должника самостоятельно согласно статьи 38 Федерального закона от 26.03.2003 № 35-ФЗ «Об электроэнергетике» и пункта 2 Постановления Правительства Российской Федерации от 04.05.2012 № 442.

Учитывая характер деятельности должника, зависимость организации от поставки ресурсов как прямо влияющих на состояние стада как основного источника сырья, а равно доходов организации – доводы бывшего руководителя ФИО5 о том, что наличие ограничительных мер по потреблению коммунальных ресурсов влекло ухудшение и финансового положения должника – также признаётся обоснованным. Процессуальные действия руководителей в рамках дела № А73-20825/2017 признаются также как направленные на обеспечение нужд должника, включая возможность продолжения хозяйственной деятельности.

В результате изложенного, не ранее апреля 2018 года, в отсутствии достаточного размера оборотных средств в виде кредитов, займов или субсидий для обеспечения закупки ветеринарных препаратов, кормов, добавок, а равно для погашения текущих обязательств перед кредиторами, при наличии ограничений потребления энергоресурсов и требований по уплате энергоресурсов, утрачена окончательная возможность восстановления платёжеспособности организации.

Принимая во внимание изложенное и исходя из содержания положений статей 9, 10, 61.12 Закона о банкротстве, арбитражный суд не усматривает оснований для возложения на учредителей и руководителей должника ответственности за неподачу заявления о банкротстве организации, с учётом представленных ФИО5 и не опровергнутых доказательств и пояснений, которые указывают на отсутствие, при наличии плана антикризисного управления и объективной возможности его исполнения, обязанности по подаче заявления о банкротстве.

В соответствии с пунктом 1 статьи 61.11 Закона о банкротстве если полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица, такое лицо несёт субсидиарную ответственность по обязательствам должника.

Исходя из разъяснений в пункте 22 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 № 53 в силу пункта 8 статьи 61.11 Закона о банкротстве и абзаца первого статьи 1080 ГК РФ, если несколько контролирующих должника лиц действовали совместно, они несут субсидиарную ответственность за доведение до банкротства солидарно. В целях квалификации действий контролирующих должника лиц как совместных могут быть учтены согласованность, скоординированность и направленность этих действий на реализацию общего для всех намерения, то есть может быть принято во внимание соучастие в любой форме, в том числе соисполнительство, пособничество и т.д. Пока не доказано иное, предполагается, что являются совместными действия нескольких контролирующих лиц, аффилированных между собой.

Если несколько контролирующих должника лиц действовали независимо друг от друга и действий каждого из них было достаточно для наступления объективного банкротства должника, названные лица также несут субсидиарную ответственность солидарно (пункт 8 статьи 61.11 Закона о банкротстве).

Если несколько контролирующих должника лиц действовали независимо и действий каждого из них, существенно повлиявших на положение должника, было недостаточно для наступления объективного банкротства, но в совокупности их действия привели к такому банкротству, данные лица подлежат привлечению к субсидиарной ответственности в долях (пункт 1 статьи 61.11 Закона о банкротстве, пункт 1 статьи 1064 ГК РФ). В этом случае суд распределяет между ними совокупный размер ответственности, исчисляемый по правилам абзацев первого и третьего пункта 11 статьи 61.11 Закона о банкротстве, определяя долю, приходящуюся на каждое контролирующее лицо, пропорционально размеру причиненного им вреда. При невозможности определения размера причиненного вреда исходя из конкретных операций, совершенных под влиянием того или иного лица, размер доли, приходящейся на каждое контролирующее лицо, может быть определен пропорционально периодам осуществления ими фактического контроля над должником.

В основу заявленных требований по данной части, кредитором ФИО2 положены в основу презумпции, предусмотренные подпунктами 1 и 2 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве, в частности, совершение сделок по обеспечению залогом имущества требований АО «ДГК» и ПАО «ДЭК», а также продажа АГРС в пользу АО «ДГК».

Согласно пункту 4 статьи 10 Закона о банкротстве, подлежащему применению к спорным отношениям, если должник признан несостоятельным (банкротом) вследствие

действий и (или) бездействия контролирующего должника лица, такое лицо в случае недостаточности имущества должника несет субсидиарную ответственность по его обязательствам. Пока не доказано иное, предполагается, что должник признан несостоятельным (банкротом) вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица, если, в частности, в результате совершения этим лицом или в пользу этого лица либо одобрения этим лицом одной или нескольких сделок должника, включая сделки, указанные в статьях 61.2 и 61.3 названного Закона, причинен вред имущественным правам кредиторов. Аналогичные правила в настоящее время закреплены в пунктах 1 и 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве.

В свою очередь, исходя из разъяснений в пункте 22 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 № 53 согласно подпункту 1 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве презумпция доведения до банкротства в результате совершения сделки (ряда сделок) может быть применена к контролирующему лицу, если данной сделкой (сделками) причинен существенный вред кредиторам. К числу таких сделок относятся, в частности, сделки должника, значимые для него (применительно к масштабам его деятельности) и одновременно являющиеся существенно убыточными. При этом следует учитывать, что значительно влияют на деятельность должника, например, сделки, отвечающие критериям крупных сделок (статья 78 Закона об акционерных обществах, статья 46 Закона об обществах с ограниченной ответственностью и т.д.). Рассматривая вопрос о том, является ли значимая сделка существенно убыточной, следует исходить из того, что таковой может быть признана в том числе сделка, совершенная на условиях, существенно отличающихся от рыночных в худшую для должника сторону, а также сделка, заключенная по рыночной цене, в результате совершения которой должник утратил возможность продолжать осуществлять одно или несколько направлений хозяйственной деятельности, приносивших ему ранее весомый доход.

Если к ответственности привлекается лицо, являющееся номинальным либо фактическим руководителем, иным контролирующим лицом, по указанию которого совершена сделка, или контролирующим выгодоприобретателем по сделке, для применения презумпции заявителю достаточно доказать, что сделкой причинен существенный вред кредиторам. Одобрение подобной сделки коллегиальным органом (в частности, наблюдательным советом или общим собранием участников (акционеров) не освобождает контролирующее лицо от субсидиарной ответственности.

Если к ответственности привлекается контролирующее должника лицо, одобрившее сделку прямо (например, действительный участник корпорации) либо косвенно (например, фактический участник корпорации, оказавший влияние на номинального участника в целях одобрения им сделки), для применения названной презумпции заявитель должен доказать, что сделкой причинен существенный вред кредиторам, о чем контролирующее лицо в момент одобрения знало либо должно было знать исходя из сложившихся обстоятельств и с учетом его положения.

По смыслу пункта 3 статьи 61.11 Закона о банкротстве для применения презумпции, закрепленной в подпункте 1 пункта 2 данной статьи, наличие вступившего в законную силу судебного акта о признании такой сделки недействительной не требуется. Равным образом не требуется и установление всей совокупности условий, необходимых для признания соответствующей сделки недействительной, в частности недобросовестности контрагента по этой сделке.

По смыслу подпункта 3 пункта 3 статьи 61.11 Закона о банкротстве, если в удовлетворении иска о признании сделки недействительной ранее было отказано по мотиву равноценности полученного должником встречного денежного предоставления, то заявитель впоследствии не вправе ссылаться на нерыночный характер цены этой же сделки в целях применения презумпции доведения до банкротства.

По смыслу подпункта 1 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве для доказывания факта совершения сделки, причинившей существенный вред кредиторам, заявитель вправе ссылаться на основания недействительности, в том числе предусмотренные статьей 61.2 (подозрительные сделки) и статьей 61.3 (сделки с предпочтением) Закона о банкротстве. Однако и в этом случае на заявителе лежит обязанность доказывания как значимости данной сделки, так и ее существенной убыточности. Сами по себе факты совершения подозрительной сделки либо оказания предпочтения одному из кредиторов указанную совокупность обстоятельств не подтверждают.

Судом учитывается, что определениями Арбитражного суда Хабаровского края от 13.05.2022 и от 04.07.2023 признаны недействительными договоры залога № 888/32-17 от 17.10.2017, заключенный с АО «ДГК», и № ДЭК-20-13/917 от 02.10.2017, заключенный с ПАО «ДЭК».

Передача имущества в залог, по условиям которого должник не лишается возможности пользования и владения имуществом, то есть не направленная на выбытие имущества из конкурсной массы, а устанавливающая приоритет погашения требований аффилированного лица, исходя из содержания судебных актов, не обладает признаком существенности, установленным подпунктом 1 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве и факт признания её недействительной не порождает соответствующей презумпции доведения до банкротства.

Доказательств иного, заявителем в материалы дела не представлено.

Аналогично определением Арбитражного суда Хабаровского края от 18.12.2023 отказано в признании недействительным договора купли-продажи № 564/ХТСК-16 от 28.12.2016, по условиям которого в собственность покупателя за плату передаётся следующее недвижимое имущество, принадлежащее на праве собственности продавцу (п. 1.1 договора):

- газопровод-отвода к предприятию АО «СК «Агроэнерго», назначение: сооружение, протяженность 204,0 м., инв. № 404, расположенного по адресу: <...> метров на северо-запад от свинокомплекса, кадастровый (или условный) номер: 27-27- 01/027/2012-349 в составе:

- лит.А – Блок КИПиА (общая площадь) 18,6 кв.м.,
- Лит.Б. – Технологический блок (общая площадь – 16,2 кв.м.),
- Лит.1 – Ограждение (протяженностью) – 130,0 кв.м.,
- оп.1-оп.3 – опоры освещения – 3 шт.,
- оп.4-оп.5 – опоры видеонаблюдения – 2 шт.,
- лит.I – емкость для хранения одоранта – 1,0 куб.м.,
- лит.II – емкость для сбора конденсата – 1,5 куб.м.,

- межблочный трубопровод АГРС (протяженность) 207,5 м.

Как следует из содержания судебного акта и материалов обособленного спора, равно при их соотнесениями с исследованиями причины банкротства должника – спорный актив не являлся существенным для должника как непрофильный. Равно, раскрытые

руководителем ФИО5 доказательства и обстоятельства, позволяют также прийти к выводу, что наличие или отсутствие данного актива существенным образом не влияло на обеспечение производственного цикла должником, доходы от данной АГРС являлись незначительными и предполагали бы дополнительные затраты, которые не сопоставимы с представленными бизнес-планом и дорожной картой на 2018-2020 гг.

Следовательно, как при сохранении имущества в конкурсной массе, так и при его отчуждении, оно не могло повлиять на последующие факты хозяйственной деятельности. Таким образом, вне зависимости от признания сделки недействительной (с учётом рассмотрения апелляционных жалоб на определение от 18.12.2023), действия по отчуждению имущества не влекли неплатёжеспособность должника.

С учётом разъяснений в пункте 24 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 № 53 в силу пункта 3.2 статьи 64, абзаца четвертого пункта 1 статьи 94, абзаца второго пункта 2 статьи 126 Закона о банкротстве на руководителе должника лежат обязанности по представлению арбитражному управляющему документации должника для ознакомления или по ее передаче управляющему.

Арбитражный управляющий вправе требовать от руководителя (а также от других лиц, у которых фактически находятся соответствующие документы) по суду исполнения данной обязанности в натуре применительно к правилам статьи 308.3 ГК РФ. По результатам рассмотрения соответствующего обособленного спора выносится судебный акт, который может быть обжалован в порядке, предусмотренном частью 3 статьи 223 АПК РФ.

Применяя при разрешении споров о привлечении к субсидиарной ответственности презумпции, связанные с непередачей, сокрытием, утратой или искажением документации (подпункты 2 и 4 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве), необходимо учитывать следующее.

Заявитель должен представить суду объяснения относительно того, как отсутствие документации (отсутствие в ней полной информации или наличие в документации искаженных сведений) повлияло на проведение процедур банкротства.

Привлекаемое к ответственности лицо вправе опровергнуть названные презумпции, доказав, что недостатки представленной управляющему документации не привели к существенному затруднению проведения процедур банкротства, либо доказав отсутствие вины в непередаче, ненадлежащем хранении документации, в частности, подтвердив, что им приняты все необходимые меры для исполнения обязанностей по ведению, хранению и передаче документации при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась.

Под существенным затруднением проведения процедур банкротства понимается в том числе невозможность выявления всего круга лиц, контролирующих должника, его основных контрагентов, а также:

невозможность определения основных активов должника и их идентификации;

невозможность выявления совершенных в период подозрительности сделок и их условий, не позволившая проанализировать данные сделки и рассмотреть вопрос о необходимости их оспаривания в целях пополнения конкурсной массы;

невозможность установления содержания принятых органами должника решений, исключившая проведение анализа этих решений на предмет причинения ими вреда должнику и кредиторам и потенциальную возможность взыскания убытков с лиц, являющихся членами данных органов.

К руководителю должника не могут быть применены презумпции, установленные подпунктами 2 и 4 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве, если необходимая документация (информация) передана им арбитражному управляющему в ходе рассмотрения судом заявления о привлечении к субсидиарной ответственности. Такая передача документации (информации) не исключает возможность привлечения руководителя к ответственности в виде возмещения убытков, вызванных просрочкой исполнения обязанности, или к субсидиарной ответственности по иным основаниям.

Сама по себе непередача предыдущим руководителем новому необходимых документов не освобождает последнего от ответственности и не свидетельствует об отсутствии вины. Добросовестный и разумный руководитель обязан совершить действия по истребованию документации у предыдущего руководителя (применительно к статье 308.3 ГК РФ) либо по восстановлению документации иным образом (в частности, путем направления запросов о получении дубликатов документов в компетентные органы, взаимодействия с контрагентами для восстановления первичной документации и т.д.).

В случае противоправных действий нескольких руководителей, последовательно сменявших друг друга, связанных с ведением, хранением и восстановлением ими документации, презюмируется, что действий каждого из них было достаточно для доведения должника до объективного банкротства (пункт 8 статьи 61.11 Закона о банкротстве).

Согласно подпунктам 2 и 4 пункта 2, пунктам 4 и 6 статьи 61.11 Закона о банкротстве, если лица, на которых возложена обязанность по ведению и хранению соответствующей документации (например, главный бухгалтер), также признаны контролирующими, то предполагается, что их совместные с руководителем должника действия стали необходимой причиной объективного банкротства при доказанности существенно затруднивших проведение процедур банкротства фактов непередачи, сокрытия, утраты или искажения документации.

По смыслу подпунктов 2 и 4 пункта 2, пунктов 4 и 6 статьи 61.11 Закона о банкротстве лица, не признанные контролирующими должника, на которых возложена обязанность по ведению и хранению соответствующей документации (например, главный бухгалтер), несут солидарно с бывшим руководителем субсидиарную ответственность за доведение до банкротства как соучастники, если будет доказано, что они по указанию бывшего руководителя или совместно с ним совершили действия, приведшие к уничтожению документации, ее сокрытию или к искажению содержащихся в ней сведений.

В настоящем случае, ФИО2 как лицом, настаивающем на обстоятельствах непередачи имущества как обстоятельства, влекущего презумпцию причинения вреда и последствий в виде невозможности восстановления платёжеспособности или покрытия реестра требований кредиторов, не представлено доказательств того, что непередача документации повлекла негативные последствия для должника.

Так, сопоставляя объём активов должника по результатам последней отчётной даты и сведениями об инвентаризации, продаже имущества усматривается, что имущество было выявлено и реализовано конкурсным управляющим. Сам конкурсный управляющий также не указал, какие конкретно документы и сведения являлись необходимыми для получения и передачи в целях наиболее полного анализа деятельности должника и выявления активов.

Равно, с учётом установленных обстоятельств деятельности должника и раскрытых сведений не усматривается причинно-следственной связи между обстоятельствами передачи/непередачи документации и обстоятельствами утраты платёжеспособности должником.

Исходя из правового смысла статьи 61.11 Закона о банкротстве и разъяснений в пункте 19 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 № 53, указанные в пункте 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве презумпции, сами по себе не являются исчерпывающими, могут быть приведены иные обстоятельства доведения до банкротства юридического лица действиями (бездействием) контролирующими должника лицами.

В частности, к понятиям недобросовестного или неразумного поведения участников общества следует применять по аналогии разъяснения, изложенные в пунктах 2, 3 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30.07.2013 № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица» в отношении действий (бездействия) директора.

В настоящем случае, учитывая установленные обстоятельства, включая предъявление требований ПАО «ДЭК» и АО «ДГК» как утратившего корпоративный контроль кредитора после отчуждения акций АО «СК «Агроэнерго», по своему характеру не охватываются статьёй 61.11 Закона о банкротстве, хоть и предполагается, что об имущественном положении должника, включая наличие просроченной задолженности и затруднительность расчёта с кредиторами по новым обязательствам, невозможности без реструктуризации долга продолжить хозяйственную деятельность – данные лица были осведомлены. Ответственность таких лиц ограничивается исключением их возможности удовлетворения требований за счёт привлечения к субсидиарной ответственности как кредиторов, ввиду наличия осведомлённости и предшествующего контроля за деятельностью должника, но не посредством возложения бремени за обязательства должника перед третьими лицами.

На основании изложенного, арбитражный суд приходит к выводу, что оснований для привлечения соответчиков не имеется по изложенным в заявлениях мотивам.

Относительно доводов о пропуске срока исковой давности, арбитражный суд приходит к следующим выводам.

Согласно пункту 1 статьи 61.14 Закона о банкротстве правом на подачу заявления о привлечении к ответственности по основаниям, предусмотренным статьями 61.11 и 61.13 настоящего Федерального закона, в ходе любой процедуры, применяемой в деле о банкротстве, от имени должника обладают арбитражный управляющий по своей инициативе либо по решению собрания кредиторов или комитета кредиторов, конкурсные кредиторы, представитель работников должника, работники или бывшие работники должника, перед которыми у должника имеется задолженность, или уполномоченные органы.

Правом на подачу заявления о привлечении к субсидиарной ответственности по основанию, предусмотренному статьей 61.12 настоящего Федерального закона, в ходе любой процедуры, применяемой в деле о банкротстве, обладают конкурсные кредиторы, представитель работников должника, работники либо бывшие работники должника или уполномоченные органы, обязательства перед которыми предусмотрены пунктом 2 статьи 61.12 настоящего Федерального закона, либо арбитражный управляющий по своей инициативе от имени должника в интересах указанных лиц (п. 2 ст. 61.14 Закона о банкротстве).

В силу положений статьи 195 ГК РФ исковой давностью признается срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено.

Общий срок исковой давности составляет три года со дня, определяемого в соответствии со статьей 200 ГК РФ (пункт 1 статьи 196 Кодекса).

Согласно пункту 1 статьи 200 ГК РФ течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права.

Аналогично, согласно пункту 5 статьи 61.14 Закона о банкротстве заявление о привлечении к ответственности по основаниям, предусмотренным настоящей главой, может быть подано в течение трех лет со дня, когда лицо, имеющее право на подачу такого заявления, узнало или должно было узнать о наличии соответствующих оснований для привлечения к субсидиарной ответственности, но не позднее трех лет со дня признания должника банкротом (прекращения производства по делу о банкротстве либо возврата уполномоченному органу заявления о признании должника банкротом) и не позднее десяти лет со дня, когда имели место действия и (или) бездействие, являющиеся основанием для привлечения к ответственности.

В случае пропуска срока на подачу заявления по уважительной причине он может быть восстановлен арбитражным судом, если не истекло два года с момента окончания срока, указанного в абзаце первом настоящего пункта.

В пункте 10 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29.09.2015 № 43 «О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности» разъяснено, что согласно пункту 2 статьи 199 ГК РФ исковая давность применяется только по заявлению стороны в споре, которая в силу положений статьи 65 АПК РФ несет бремя доказывания обстоятельств, свидетельствующих об истечении срока исковой давности.

По вопросам субсидиарной ответственности судебной практикой сформирован подход разграничения субъективного права на подачу заявления, которое возникает у арбитражного управляющего с момента его назначения в деле о банкротстве (как правило с даты введения соответствующей процедуры), и момента объективной осведомлённости о наличии оснований для подачи соответствующего заявления, в частности, исходя из разъяснений в пункте 21 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 2 (2018), утв. Президиумом Верховного Суда РФ 04.07.2018, и в пункте 59 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 № 53.

В настоящем случае, осведомлённость о недостаточности имущества для покрытия всего объёма обязательств для арбитражного управляющего и кредиторов наступила не ранее утверждения отчёта временного управляющего и введения процедуры конкурсного производства, когда имелся предъявленный объём требований кредиторов и было возможно провести анализ структуры и причин возникновения обязательств, состав имущества и необходимость обращения с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности.

Следовательно, исчисление срока началось не ранее 03.11.2020 (дата объявления резолютивной части), в связи с чем, на дату обращения конкурсного управляющего с настоящим заявлением (03.03.2023 посредством сервиса «Мой Арбитр») срок исковой давности не может считаться истёкшим.

Руководствуясь статьёй 61.16 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О

несостоятельности (банкротстве)», статьями 184, 185, 223 Арбитражного процессуального

кодекса Российской Федерации, арбитражный суд

О П Р Е Д Е Л И Л:

В удовлетворении заявленных требований отказать.

Определение может быть обжаловано в течение десяти дней со дня его принятия в

Шестой арбитражный апелляционный суд через Арбитражный суд Хабаровского края.

Судья Р.В. Рюмин

Код доступа к оригиналам судебных актов по делу, выполненных в форме электронного документа: « Код ».
(код не публикуется и имеется только на изготовленной судом на бумажном носителе копии судебного акта).
Доступ предоставляется при авторизации через портал государственных услуг: https://esia.gosuslugi.ru.