Гражданский кодекс часть 1

(лица, участвующие в деле, о месте и времени рассмотрения дела извещены надлежащим образом в порядке статей 121, 123 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, в том числе публично, путем размещения информации о времени и месте судебного заседания на Интернет-сайте Семнадцатого арбитражного апелляционного суда),

рассмотрел в судебном заседании апелляционную жалобу лица, в отношении которого совершена оспариваемая сделка, Волкова Вадима Андреевича

на определение Арбитражного суда Свердловской области

от 25 апреля 2022 года

о признании недействительным договора купли-продажи транспортного средства от 03.09.2020 прицепа МАЗ 892620-010 2011 г.в., VIN <***>, заключенного между должником и ФИО1, о признании недействительным соглашения о зачете встречных однородных требований от 04.09.2020, заключенного между должником и ФИО1, применение последствий недействительности сделки,

вынесенное в рамках дела № А60-61853/2020

о признании ООО «Туринская лесоперерабатывающая компания» несостоятельным (банкротом) (ОГРН <***>, ИНН <***>),

заинтересованные лица с правами ответчиков: ФИО3, ФИО1,

установил:

решением Арбитражного суда Свердловской области 06.07.2021 ООО Туринская лесоперерабатывающая компания (далее также ООО, общество «ТЛК») признано несостоятельным (банкротом), в отношении него введена процедура конкурсного производства, конкурсным управляющим утвержден ФИО4.

28.09.2021 в арбитражный суд поступило заявление конкурсного управляющего об оспаривании сделок должника с ФИО3, ФИО1 на основании п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве, ст. 10,168 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ).

Заявитель просит:

1) Признать недействительной сделкой договор купли продажи б/н от 03.09.2020 прицепа МАЗ 892620-010 2011 г.в., заключенный между должником и ФИО1.

2) Применить последствия недействительности сделки, обязать ФИО1 возвратить ООО «Туринская лесоперерабатывающая компания» прицеп МАЗ 892620-010 2011 г.в.

3) Признать недействительной сделкой соглашение о зачете взаимных требований от04.09.2020, заключенное между должником и ФИО1.

4) Применить последствия недействительности сделки, восстановить задолженность ФИО1 перед ООО «Туринская лесоперерабатывающая компания» в размере 230 000 руб.

5) Взыскать с ФИО1 в пользу ООО «Туринская лесоперерабатывающая компания» 230 000 руб.

Судебное разбирательство неоднократно откладывалось.

06.04.2022 от конкурсного управляющего поступило уточнение исковых требований, просит признать недействительной (ничтожной) сделкой договор купли-продажи от 03.09.2020 прицепа МАЗ 892620-010 2011 г.в., применить последствия недействительности сделки в виде обязания ФИО1 возвратить в конкурсную массу должника спорное имущество.

В судебном заседании конкурсный управляющий уточнил просительную часть заявления, которую изложил в редакции первоначальных требований. Заявитель просит:

1) Признать недействительной сделкой договор купли продажи б/н от 03.09.2020 прицепа МАЗ 892620-010 2011 г.в., заключенный между ООО «Туринская лесоперерабатывающая компания» и ФИО1.

3) Признать недействительной сделкой соглашение о зачете взаимных требований от 04.09.2020, заключенное между ООО «Туринская лесоперерабатывающая компания» и ФИО1.

5) Взыскать с ФИО1 в пользу ООО «Туринская лесоперерабатывающая компания» 230 000 руб.

В качестве правового основания для оспаривания сделок конкурный управляющий указал п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве, ст. 10, 168 ГК РФ.

Уточнения приняты судом в порядке ст. 49 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее – АПК РФ).

Определением Арбитражного суда Свердловской области от 25.04.2022 (резолютивная часть от 13.04.2022) заявление удовлетворено, признан недействительной сделкой договор купли-продажи транспортного средства от 03.09.2020 прицепа МАЗ 892620-010 2011 года выпуска, VIN <***>, заключенный между ООО «Туринская лесоперерабатывающая компания» и ФИО1. Признано недействительным соглашение о зачете встречных однородных требований от 04.09.2020, заключенное между ООО «Туринская лесоперерабатывающая компания» и ФИО1 Применены последствия недействительности сделок в виде обязания ФИО1 вернуть спорное транспортное средство – прицеп МАЗ 892620-010 2011 года выпуска, VIN <***> ООО «Туринская лесоперерабатывающая компания»; восстановить задолженность ООО «Туринская лесоперерабатывающая компания» перед ФИО1 в сумме 230 000 руб.

Не согласившись с вынесенным определением, ответчик ФИО1 обратился с апелляционной жалобой, просит определение отменить, принять новый судебный акт, в удовлетворении заявления конкурсного управляющего отказать, ссылаясь на нарушение судом норм материального и процессуального права.

В обоснование жалобы указывает на ошибочное установление судом факта причинения имущественного вреда должника заключенным договором купли-продажи, договор был заключен 03.09.2020, заявление о признании должника банкротом принято судом 15.12.2020, то есть значительно позже даты совершения сделки, наличие соразмерного встречного исполнения подтверждается подписанным сторонами сделки соглашением о зачете встречных однородных требований от 04.09.2020, которым произведен расчет за транспортное средство. На момент заключения договора купли-продажи заявитель не имел информации о долговых обязательствах должника, а также доступа к бухгалтерской отчетности должника, сведения о критическом финансовом положении ООО «ТЛК» нигде не публиковались, соответственно, ФИО1 на момент покупки прицепа не обладал сведениями о наличии у продавца кредиторской задолженности. Полагает ошибочным указание суда на то, что в ходе судебного разбирательства ФИО1 не приведены убедительные пояснения относительно целесообразности как приобретения прицепа, его использования, так и избрания нетипичной конструкции покупки товара путем приобретения права требования к обществу и последующего прекращения своего обязательства по оплате прицепа зачетом с правом требования по займу. О целесообразности покупки прицепа свидетельствует намерение ФИО1 использовать данный прицеп в хозяйственной деятельности, после его покупки (03.09.2020) ФИО1 встал на учет в налоговом органе в качестве индивидуального предпринимателя, основным видом деятельности которого является деятельность автомобильного грузового транспорта. Относительно целесообразности приобретения спорного прицепа в материалы дела приобщена расписка в получении ФИО1 26.08.2020 денежных средств в размере 300 000 руб. от ИП ФИО5, часть которых (230 000 руб.) была потрачена на приобретение спорного прицепа. Также считает ошибочным выводы суда о не регистрации ФИО1 прицепа после покупки в качестве основания для признания сделки недействительной, отмечая значительную удаленность регистрирующего органа, существенные финансовые затраты, являющиеся меньшими, чем последствия административной ответственности, которые ФИО1 как предприниматель осознавал. Суд лишил ФИО1 возможности указать место хранения прицепа, поскольку данный вопрос прозвучал лишь в последнем из 10 судебных заседаний, ФИО1 даны устные пояснения, однако, представить фотографии не было возможности, в связи с чем, они приложены к настоящей жалобе. Указывает на безосновательное указание суда на не предоставление информации о продаже спорного прицепа на площадке по размещению объявлений, об источнике сведений о продаже прицепа. Обращает внимание суда на отсутствие отзывов кредиторов, в том числе уполномоченного органа, по данному спору.

К апелляционной жалобе ответчиком приложены фотографии спорного прицепа, выписка из ЕГРИП на 04.05.2022.

До начала судебного заседания от лиц, участвующих в деле, письменные отзывы на апелляционную жалобу не поступили.

Участвующим в судебном заседании представителем ответчика заявлено ходатайство о приобщении к материалам дела документов, приложенных к апелляционной жалобе.

Рассмотрев ходатайство в порядке ст. 159 АПК РФ, апелляционный суд не усматривает оснований для его удовлетворения применительно к положениям ч. 2 ст. 268 АПК РФ.

Представитель ФИО1 доводы жалобы поддерживает в полном объеме, настаивает на отмене определения.

Иные лица, участвующие в деле, надлежащим образом извещенные о времени и месте судебного разбирательства, представителей в заседание суда апелляционной инстанции не направили, что в соответствии с ст.ст.156, 266 АПК РФ не является препятствием к рассмотрению дела в их отсутствие.

Законность и обоснованность судебного акта проверены арбитражным судом апелляционной инстанции в порядке, предусмотренном ст. 266, ч. 5 ст. 268 АПК РФ.

Как следует из материалов дела, 03.09.2020 между ООО «ТЛК» (продавец) и ФИО1 (покупатель) заключен договор купли-продажи транспортного средства, в соответствии с которым продавец передает в собственность покупателю, а покупатель принимает в собственность и обязуется оплатить транспортное средство (далее - «ТС») со следующими характеристиками: Марка, модель ТС: МАЗ- 892620-010, год выпуска: 2011, наименование (тип ТС): Прицеп, категория ТС: Прицеп, идентификационный № (VIN): <***>, модель, № двигателя - отсутствует, кабина № : отсутствует, шасси (рама) № : <***>, тип двигателя: Не установлен, цвет кузова(кабины): Белый (Серый), мощность двигателя л.с. (кВт): - рабочий объем двигателя куб.см.: отсутствует, организация-изготовитель ТС (страна): Беларусь филиал ОАО МАЗ завод «МОГИЛЕВТРАНСМАШ», паспорт ТС: 43 УА 999606 выдан: Нижегородской таможней дата выдачи: 07.12.2011, свидетельство о регистрации ТС: <...> (п. 1 договора от 03.09.2020).

Цена определена соглашением сторон и составляет 230 000 руб. НДС не облагается (п. 4 договора от 03.09.2020).

Согласно акту приема-передачи от 04.09.2020, продавец передал в собственность покупателю, а покупатель принял в собственность транспортное средство.

Расчеты по указанному договору произведены посредством соглашения о зачете встречных требований от 04.09.2020, по условиям которого общество «ТЛК» имеет задолженность перед ФИО1 в размере 230 000 руб., возникшую по договору уступки прав требования от 01.09.2020. ФИО1 имеет задолженность перед обществом «ТЛК» в размере 230 000 руб., возникшую из обязательства по оплате договора купли-продажи транспортного средства от 03.09.2020. Стороны решили произвести зачет встречных однородных требований на сумму 230 000 руб.

Задолженность общества «ТЛК» перед ФИО1 в размере 230 000 руб. возникла из договора уступки права требования от 01.09.2020, заключенного между ФИО3 (цедент) и ФИО1 (цессионарий).

По договору цессии цедент уступает, а цессионарий принимает право требования к обществу «ТЛК» в размере 230 000 руб., состоящее из права требования по договору займа № НПП-5/2017 от 20.07.2017.

По акту приема-передачи цедент передал, а цессионарий принял заверенные копии следующих документов, удостоверяющих права требования к должнику - ООО «ТЛК»: 1. Договор займа № НПП-5/2017 от 20.07.2017. 2. Акт сверки по договору займа № НПП-5/2017 от 20.07.2017.

Полагая, что в результате заключения договора купли-продажи транспортного средства от 03.09.2020 между должником компания» и ФИО1, а также соглашения о зачете встречных требований от 04.09.2020 (оспариваемой цепочки сделок) должнику и его кредиторам причинен вред, поскольку должник фактически не приобрел какого-либо равноценного встречного предоставления взамен выбывшего из его обладания транспортного средства, при этом удовлетворение своих требований к обществу преимущественно перед независимыми кредиторами – уполномоченным органом получило лицо, являющееся на момент предоставления займа участником общества (ФИО3)., конкурсный управляющий обратился в суд с заявлением о признании их недействительными на основании п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве, ст. 10, 168 ГК РФ.

Рассмотрев заявление управляющего, суд первой инстанции счел требования конкурсного управляющего обоснованными, признал договор купли-продажи от 03.09.2020 и соглашение о зачете встречных однородных требований от 04.09.2020 недействительными сделками, применил последствия их недействительности в виде возвращения спорного транспортного средства в конкурсную массу и восстановления ответчику права требования к должнику на сумму 230 000 руб.

Исследовав имеющиеся в деле доказательства в порядке ст. 71 АПК РФ в их совокупности, проанализировав нормы материального и процессуального права, обсудив доводы апелляционной жалобы, апелляционный суд не усматривает оснований для отмены или изменения обжалуемого определения по следующим мотивам.

Согласно ст.61.1 Закона о банкротстве сделки, совершенные должником или другими лицами за счет должника, могут быть признаны недействительными в соответствии с Гражданским кодексом Российской Федерации, а также по основаниям и в порядке, которые указаны в Законе о банкротстве.

При этом, в соответствии со ст.61.9 Закона о банкротстве заявление об оспаривании сделки должника может быть подано в арбитражный суд конкурсным управляющим от имени должника по своей инициативе либо по решению собрания кредиторов или комитета кредиторов.

Заявление об оспаривании сделки должника подается в арбитражный суд, рассматривающий дело о банкротстве должника, и подлежит рассмотрению в деле о банкротстве должника (ст. 61.8 Закона о банкротстве).

В соответствии с п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве сделка, совершенная должником в целях причинения вреда имущественным правам кредиторов, может быть признана арбитражным судом недействительной, если такая сделка была совершена в течение трех лет до принятия заявления о признании должника банкротом или после принятия указанного заявления и в результате ее совершения был причинен вред имущественным правам кредиторов и если другая сторона сделки знала об указанной цели должника к моменту совершения сделки (подозрительная сделка). Предполагается, что другая сторона знала об этом, если она признана заинтересованным лицом либо если она знала или должна была знать об ущемлении интересов кредиторов должника либо о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества должника.

В данном случае из материалов дела следует, что дело о банкротстве возбуждено 15.12.2020, оспариваемый договор заключен 03.09.2020, соглашение о зачете – 04.09.2020, то есть в пределах периода подозрительности, предусмотренного п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве.

Цель причинения вреда имущественным правам кредиторов предполагается, если на момент совершения сделки должник отвечал признаку неплатежеспособности или недостаточности имущества и сделка была совершена безвозмездно или в отношении заинтересованного лица, либо направлена на выплату (выдел) доли (пая) в имуществе должника учредителю (участнику) должника в связи с выходом из состава учредителей (участников) должника, либо совершена при наличии одного из следующих условий:

стоимость переданного в результате совершения сделки или нескольких взаимосвязанных сделок имущества либо принятых обязательства и (или) обязанности составляет двадцать и более процентов балансовой стоимости активов должника, а для кредитной организации - десять и более процентов балансовой стоимости активов должника, определенной по данным бухгалтерской отчетности должника на последнюю отчетную дату перед совершением указанных сделки или сделок;

должник изменил свое место жительства или место нахождения без уведомления кредиторов непосредственно перед совершением сделки или после ее совершения, либо скрыл свое имущество, либо уничтожил или исказил правоустанавливающие документы, документы бухгалтерской отчетности или иные учетные документы, ведение которых предусмотрено законодательством Российской Федерации, либо в результате ненадлежащего исполнения должником обязанностей по хранению и ведению бухгалтерской отчетности были уничтожены или искажены указанные документы;

после совершения сделки по передаче имущества должник продолжал осуществлять пользование и (или) владение данным имуществом либо давать указания его собственнику об определении судьбы данного имущества.

Пленум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации в п. 5 постановления от 23.12.2010 № 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – постановление Пленума ВАС РФ от 23.12.2010 № 63) разъяснил, что п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве предусматривает возможность признания недействительной сделки, совершенной должником в целях причинения вреда имущественным правам кредиторов (подозрительная сделка). В силу этой нормы для признания сделки недействительной по данному основанию необходимо, чтобы оспаривающее сделку лицо доказало наличие совокупности всех следующих обстоятельств:

а) сделка была совершена с целью причинить вред имущественным правам кредиторов;

б) в результате совершения сделки был причинен вред имущественным правам кредиторов;

в) другая сторона сделки знала или должна была знать об указанной цели должника к моменту совершения сделки.

При этом при определении вреда имущественным правам кредиторов следует иметь в виду, что в силу абз. 32 ст. 2 Закона о банкротстве под ним понимается уменьшение стоимости или размера имущества должника и (или) увеличение размера имущественных требований к должнику, а также иные последствия совершенных должником сделок или юридически значимых действий, приведшие или могущие привести к полной или частичной утрате возможности кредиторов получить удовлетворение своих требований по обязательствам должника за счет его имущества.

В п. 6 названого постановления Пленум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации указал, что согласно абз. 2-5 п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве цель причинения вреда имущественным правам кредиторов предполагается, если налицо одновременно два следующих условия:

а) на момент совершения сделки должник отвечал признаку неплатежеспособности или недостаточности имущества;

б) имеется хотя бы одно из других обстоятельств, предусмотренных абз. 2-5 п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве.

Судом первой инстанции установлено и материалами дела подтверждается, что на момент совершения оспариваемых сделок у должника имелись неисполненные обязательства перед кредитором, требования которого в настоящее время включены в реестр.

Так, в реестр требований кредиторов включены требования Федеральной налоговой службы в лице Межрайонной ИФНС России № 13 по Свердловской области по уплате задолженности по налогам и сборам за 2019 год, в том числе по земельному налогу со сроком уплаты апрель, июль, октябрь 2019 года.

Из бухгалтерских балансов должника за 2019-2020 годы следует, что за весь период деятельности предприятие имело убыток.

Таким образом, оспариваемые сделки совершены при наличии признаков неплатежеспособности должника.

Помимо периода «подозрительности» оспариваемой по специальным основаниям сделки, в предмет доказывания по делам об оспаривании подозрительных сделок должника по п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве входят обстоятельства причинения вреда имущественным правам кредиторов, с установлением цели (направленности) сделки, и факт осведомленности другой стороны сделки об указанной цели должника на момент ее совершения.

Согласно п. 7 постановления Пленума ВАС РФ от 23.12.2010 № 63 в силу абз. 1 п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве предполагается, что другая сторона сделки знала о совершении сделки с целью причинить вред имущественным правам кредиторов, если она признана заинтересованным лицом (ст. 19 этого Закона) либо если она знала или должна была знать об ущемлении интересов кредиторов должника либо о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества должника.

В предмет доказывания по делам об оспаривании подозрительных сделок должника по п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве входят обстоятельства причинения вреда имущественным правам кредиторов, с установлением цели (направленности) сделки, и факт осведомленности другой стороны сделки об указанной цели должника на момент ее совершения.

В данном случае конкурсный управляющий в обоснование заявления указывал на заключение договора купли-продажи по цене, существенно ниже рыночной, в отсутствие встречного предоставления, в результате чего должнику и его кредиторам причинен вред, а также отмечал, что задолженность у должника при подтверждении реальности предоставления займов возникла перед его учредителем, что свидетельствует о погашении задолженности путем уступки права требования в пользу участника общества при наличии задолженности перед независимыми кредиторами.

Ответчик, возражая против удовлетворения требований, указывал на заключение договора купли-продажи до принятия судом заявления о признании банкротом, на возмездность оспариваемой сделки, наличие равноценного встречного обеспечения. В качестве доказательств такого ссылается на соглашение о зачете встречных однородных требований от 04.09.2020. Относительно осведомленности о наличии у должника признаков неплатежеспособности на момент заключения договора указывает на отсутствие в публичном доступе сведений о финансовом положении ООО «ТЛК», что свидетельствует об отсутствии осведомленности ФИО1

Обращаясь с апелляционной жалобой, ФИО1 приводит аналогичные доводы, которые подлежат отклонению в силу следующего.

Из материалов дела следует, что оплата по договору купли-продажи от 03.09.2020 произведена участниками путем заключения соглашения о зачете встречных однородных требований от 04.09.2020 между обществом «ТЛК» и ФИО1

В свою очередь, предпосылками заключения соглашения о зачете явились заключение договора купли-продажи от 03.09.2020 между должником и ФИО1, договора уступки права требования от 01.09.2020 между ФИО3 и ФИО1

При этом по условиям договора уступки к ФИО1 переходит право требования к ООО «ТЛК» по договору займа № НПП-5/2017 от 20.07.2017, заключенному между ООО «ТЛК» и ФИО3

Из условий договора уступки следует, что в счет уступаемого по настоящему договору права требования цессионарий обязуется уплатить цеденту сумму в размере 230 000 руб. (пункт 6).

Однако, доказательства передачи денежных средств в деле отсутствуют.

В ходе судебного разбирательства стороны договора уступки представили суду объяснения о состоявшейся передаче денежных средств в наличной форме, при этом сопровождающих расписок при этом не составлялось.

ФИО1 в подтверждение оплаты уступаемого права представлена расписка о заключении договора займа с третьим лицом. Сделка по уступке права требования не оспаривается.

Однако, ФИО3 не являлся на момент сделок ординарным кредитором общества «ТЛК». Судом установлено, что денежные средства по договору займа от 20.07.2017 № НПП-5/2017 вносились ФИО3 при обстоятельствах заинтересованности по отношению к обществу.

В настоящее время участниками должника являются ФИО6 (50% доли) и ФИО7 (50% доли).

В соответствии с выпиской из ЕГРЮЛ по состоянию на 31.08.2016 года о создании юридического лица, ФИО3 являлся участником общества с долей участия 50 % от уставного капитала.

Таким образом, в соответствии с ч. 2 ст. 19 Закона о банкротстве, статьи 4 Закона РСФСР от 22.03.1991 «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках» ФИО3 является аффилированным по отношению к должнику лицом.

Факт заинтересованности ФИО3 и должника не оспаривается.

Данный факт установлен также при рассмотрении иного обособленного спора об оспаривании сделок (определение суда от 21.01.2022, резолютивная часть определения объявлена 14.01.2022, вступило в законную силу).

При рассмотрении обособленного спора об оспаривании сделок должника с ФИО3 в рамках настоящего дела о банкротстве судом установлены обстоятельства заключения и исполнения указанного договора займа (определение суда от 21.01.2022, резолютивная часть определения объявлена 14.01.2022, вступило в законную силу), в том числе наличие со стороны ФИО3 при выдаче денежных средств по займу признаков компенсационного финансирования. ФИО3 пояснял, что предоставлял займы с целью привлечения финансирования для приобретения соответствующего оборудования и закупа сырья; собственники предприятия вкладывали свои собственные средства путем заключения, в том числе, и беспроцентного займа с должником.

В судебном заседании суда апелляционной инстанции ФИО3 подтвердил, что денежные средства подконтрольному обществу предоставил в порядке финансирования его деятельности.

В этом смысле рассматриваемая в настоящем обособленном споре цепочка взаимосвязанных сделок фактически привела к тому, что удовлетворено требование заинтересованного по отношению к должнику лица – ФИО3, в то время как при обычном стечении обстоятельств в рамках процедуры банкротства его требование о возврате заемных средств не имело бы преимущества по отношению к независимым кредиторам.

Возражения ФИО1 об отсутствии в свободном доступе сведений о финансовом состоянии должника не свидетельствуют об отсутствии у него осведомленности о цели заключения договора.

В силу правовых позиций, выраженных в определениях Верховного Суда РФ от 15.06.2016 № 308-ЭС16-1475, от 26.05.2017 № 306-ЭС16-20056(6) аффилированность (заинтересованность) должника и кредитора может быть не только юридической, но и фактической, при которой сохраняется возможность оказывать влияние на принятие решений. О наличии фактической аффилированности (заинтересованности) может свидетельствовать поведение лиц в хозяйственном обороте, в частности, заключение между собой сделок и последующее их исполнение на условиях, недоступных обычным (независимым) участникам рынка.

Каких-либо возражений относительно отсутствия заинтересованности (аффилированности) между должником и ответчиком в материалы дела не представлено.

При рассмотрении спора суд указал на отсутствие со стороны ФИО1 убедительных пояснений относительно целесообразности, как приобретения прицепа, его использования, так и избрания нетипичной конструкции покупки товара путем приобретения права требования к обществу и последующего прекращения своего обязательства по оплате прицепа зачетом с правом требования по займу. Экономическая целесообразность приобретения права требования к должнику у ФИО3 ответчиком также не раскрыта.

ФИО1 в качестве финансовой возможности приобретения спорного прицепа указывал на получении им денежных средств в размере 300 000 руб. от ИП ФИО5 сроком на 6 месяцев, что подтверждается подписанной между ними распиской, часть денежных средств (230 000 руб.) была передана ФИО8 по договору уступки прав требования (л.д. 76).

Однако, приобретение за счет заемных средств права требования к ФИО3, заключение через два дня после этого договора купи-продажи прицепа, с прекращением обязательства по оплате зачетом, не является типичным для гражданского оборота.

В апелляционной жалобе ФИО1 приводит аналогичные доводы, указывая при этом на отсутствие в тот момент собственно-заработанных денежных средств, так как трудовую деятельность не осуществлял, а лишь планировал регистрацию в качестве индивидуального предпринимателя, именно в связи с этим им был приобретен спорный прицеп, для дальнейшего использования в хозяйственной деятельности.

В качестве индивидуального предпринимателя ФИО1 зарегистрирован 20.01.2021, то есть после совершения сделок.

Как установлено ранее из пояснений ответчика собственных денежных средств на приобретение прицепа у него не было. Прицеп не мог быть использован для предпринимательской деятельности без автомобиля, на приобретение которого у ответчика денежных средств не было.

Судом первой инстанции предлагалось ответчику представить пояснения относительно факта использования прицепа в деятельности ФИО1, а также места его хранения. Однако убедительных объяснений не последовало. Доказательства того, что ФИО1 осуществляет трудовую деятельность в пгт. Агириш с использованием спорного прицепа, как на то указано стороной ответчика, в материалах дела отсутствуют. Утверждение об использовании прицепа при оказании услуг не подтверждено документально. Ссылка на хранение незарегистрированного за ответчиком прицепа у третьего лица либо в лесу не согласуется с поведением добросовестного приобретателя.

Также ответчиком не даны пояснения о том, каким образом прицеп был перевезен до заявленного им места его планируемого использования (750 км), равно как не представлены доказательства такой транспортировки, источника денежных средств для ее оплаты.

При этом ответчиком также не совершены действия по регистрации прицепа.

ФИО1 как в суде первой, так и в суде апелляционной инстанции приводит доводы об отсутствии обязательной регистрации прицепа за собой, обосновывая свое бездействие, в том числе ввиду отдаленности нахождения регистрирующих органов, денежной затратности по доставке прицепа до места регистрации по сравнению с суммой штрафа, установленной ст. 19.11 КоАП.

Согласно п. 1 ст. 458 ГК РФ, если иное не предусмотрено договором купли-продажи, обязанность продавца передать товар покупателю считается исполненной в момент вручения товара покупателю или указанному им лицу, если договором предусмотрена обязанность продавца по доставке товара.

В соответствии с п. 2 ст. 218 ГК РФ право собственности на имущество, которое имеет собственника, может быть приобретено другим лицом на основании договора купли-продажи, мены, дарения или иной сделки об отчуждении этого имущества.

По общему правилу, закрепленному в п. 1 ст. 223 ГК РФ, моментом возникновения права собственности у приобретателя вещи по договору является момент ее передачи, если иное не предусмотрено законом или договором. В случаях, когда отчуждение имущества подлежит государственной регистрации, право собственности у приобретателя возникает с момента такой регистрации, если иное не установлено законом (п. 2 ст. 223 ГК РФ).

Государственной регистрации в силу п. 1 ст. 131 ГК РФ подлежат право собственности и другие вещные права на недвижимые вещи, ограничения этих прав, их возникновение, переход и прекращение.

Регистрация прав на движимые вещи не требуется, кроме случаев, указанных в законе.

Согласно п. 1 ст. 454 ГК РФ по договору купли-продажи одна сторона (продавец) обязуется передать вещь (товар) в собственность другой стороне (покупателю), а покупатель обязуется принять этот товар и уплатить за него определенную денежную сумму (цену).

Транспортные средства не отнесены законом к объектам недвижимости, в связи с чем, относятся к движимому имуществу. Следовательно, при отчуждении транспортного средства действует общее правило относительно момента возникновения права собственности у приобретателя – момент передачи транспортного средства.

В соответствии с п. 3 ст. 15 Федерального закона от 10.12.1995 № 196-ФЗ «О безопасности дорожного движения» (в редакции, действовавшей на момент совершения сделки от 17.01.2020) допуск транспортных средств, предназначенных для участия в дорожном движении на территории Российской Федерации, за исключением транспортных средств, участвующих в международном движении или ввозимых на территорию Российской Федерации на срок не более одного года.

Согласно п. 3 постановления Правительства Российской Федерации от 12.08.1994 № 938 «О государственной регистрации автомототранспортных средств и других видов самоходной техники на территории Российской Федерации» (действовавшего на момент совершения сделки от 17.01.2020) собственники транспортных средств либо лица, от имени собственников владеющие, пользующиеся или распоряжающиеся на законных основаниях транспортными средствами, обязаны в установленном порядке зарегистрировать их или изменить регистрационные данные в Государственной инспекции, или военных автомобильных инспекциях (автомобильных службах), или органах гостехнадзора в течение срока действия регистрационного знака «Транзит» или в течение 10 суток после приобретения, выпуска в соответствии с таможенным законодательством Таможенного союза и законодательством Российской Федерации о таможенном деле, снятия с учета транспортных средств, замены номерных агрегатов или возникновения иных обстоятельств, потребовавших изменения регистрационных данных.

Приведенными выше законоположениями предусмотрена регистрация самих транспортных средств, обусловливающая допуск транспортных средств к участию в дорожном движении.

При этом регистрация транспортных средств носит учетный характер и не служит основанием для возникновения на них права собственности.

Гражданский кодекс Российской Федерации и другие федеральные законы не содержат норм, ограничивающих правомочия собственника по распоряжению транспортным средством в случаях, когда это транспортное средство не снято им с регистрационного учета.

Отсутствуют в законодательстве и нормы о том, что у нового приобретателя транспортного средства по договору не возникает на него право собственности, если прежний собственник не снял его с регистрационного учета.

Вместе с тем, согласно ст. 5 Федерального закона от 03.08.2018 № 283-ФЗ «О государственной регистрации транспортных средств в Российской Федерации и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (далее - Федеральный закон от 03.08.2018 № 283-ФЗ) государственный учет транспортных средств, принадлежащих юридическим лицам, индивидуальным предпринимателям, зарегистрированным в Российской Федерации, либо физическим лицам, зарегистрированным по месту жительства или по месту пребывания в Российской Федерации, а также в иных случаях, установленных настоящим Федеральным законом, является обязательным.

Согласно п. 3 ч. 3 статьи 8 Федерального закона от 03.08.2018 № 283-ФЗ, владелец транспортного средства обязан: обратиться с заявлением в регистрационное подразделение для внесения изменений в регистрационные данные транспортного средства в связи со сменой владельца транспортного средства в течение десяти дней со дня приобретения прав владельца транспортного средства.

По условиям договора от 03.09.2020 обязанность поставить транспортное средство на учет на свое имя в государственные органы, полномочные осуществлять государственный учет транспортных средств, возложена на покупателя, то есть ФИО1 (п. 1.3.1. договора).

Разумных объяснений отсутствия обращения ФИО1 как новым владельцем транспортного средства за совершением регистрационных действий столь долгое время суду не приведено.

Ссылка на затратность доставки прицепа для регистрации несостоятельна. Действия по регистрации могли быть совершены до транспортировки прицепа к месту планируемого его использования, именно такое поведение являлось разумным, позволило бы избежать дополнительных расходов на транспортировку прицепа для его регистрации в органы ГИБДД.

Ответчик также утверждает, что регистрация прицепа МАЗ 89620-010 не произведена по причине того, что после совершения сделки при регистрации транспортного средства в органах ГИБДД покупатель узнал о том, что на прицеп наложен арест службой судебных приставов.

Вместе с тем, судом первой инстанции установлено, что ограничение на совершение регистрационных действий относительно указанного транспортного средства наложены службой судебных приставов 25.12.2020 (подтверждается справкой ГИБДД, исполнительное производство № 93639/20/66062- ИП от 24.12.2020), соответственно, у ФИО1 с момента передачи ему прав владения и пользования имуществом по акту приема-передачи от 04.09.2020 было более трех с половиной месяцев для совершения регистрационных действий.

Оставление регистрации за обществом, с точки зрения приобретения имущества в собственность и намерений использования прицепа, как в текущей деятельности, так и в последующем в качестве индивидуального предпринимателя, является нетипичным.

Совокупность указанных обстоятельств вызывает обоснованные сомнения в достоверности заявленной ответчиком цели приобретения прицепа.

При этом ФИО1 не дано разумных объяснений обстоятельств заключения сделок, в частности, каким образом ФИО1 стало известно о продаже прицепа (ссылка на наличие объявления на информационном ресурсе «Avito» ничем не подтверждена), с учетом территориальной отдаленности (более 750 км) места нахождения должника (г. Туринск Свердловской области) и места эксплуатации, по утверждению ФИО1, прицепа после его приобретения в пгт. Агириш; по каким причинам избрана вышеизложенная конструкция оформления приобретения прицепа и почему она не вызывала разумных сомнений у ФИО1, как если бы он был покупателем, несвязанным общими интересами с должником; чем вызвано отсутствие расписки при передаче денежных средств в размере 230 000 руб. по договору уступки; почему сделки заключались в разные дни, принимая во внимание место жительства ФИО1 в ином населенном пункте, чем должник и место заключения договоров.

Вопреки позиции ФИО1, изложенной в апелляционной жалобе, отсутствие доказательств размещения объявления о продаже прицепа на информационном ресурсе «Avito» не явилось основанием для признания сделки недействительной. Данное обстоятельство учтено судом в совокупности с иными обстоятельствами оспариваемых договоров, свидетельствующими о нетипичности сделки приобретения товара по порядку совершения для независимых участников гражданского оборота.

В свою очередь, нетипичные обстоятельства заключения и исполнения оспариваемых сделок свидетельствуют о наличии у сторон фактической аффилированности. Наличие экономической целесообразности в сделках не подтверждено и для должника.

По мнению ответчика, оснований для признания договора купли-продажи недействительным нет, доказательств направленности воли сторон на причинение вреда имущественным правам кредиторов должника в материалы дела не содержат, с учетом того, что правовым последствием заключения оспариваемого договора купли-продажи является уменьшение кредиторской задолженности ООО «ТЛК» путем зачета встреченных однородных требований.

Данная позиция судом апелляционной инстанции признается ошибочной.

Факт предоставления должнику ФИО3 денежных средств с оформлением договоров займа не оспаривается.

Вместе с тем, как верно указал суд, по смыслу разъяснений, изложенных в п. 3.1 Обзора судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц, утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 29.01.2020 (Обзор от 29.01.2020), договоры займа лишь оформляют предоставление должнику компенсационного финансирования.

Использование конструкции договора займа, то есть модели поведения, отличной от предписанной Законом о банкротстве, влечет для такого лица все связанные с этим риски, в том числе риск утраты компенсационного финансирования на случай объективного банкротства. Данные риски не могут перекладываться на других кредиторов (п. 1 ст. 2 ГК РФ).

Заинтересованность между должником и ФИО3 никем не оспаривается.

По договору уступки от 01.09.2020 к ФИО1 перешло право требования по задолженности аффилированного к должнику лица, тогда как обязательства по договору купли-продажи являются обычными гражданскими правоотношениями, удовлетворение которых осуществляется приоритетно к аффилированным.

Заключая соглашение о зачете встречных однородных требований, стороны фактически зачли разные по своей правовой природе требования, что само по себе противоречит нормам права.

Осуществление же оплаты по договору купли-продажи по такому соглашению о зачете фактически привело к тому, что требования ФИО3, являющегося аффилированным к должнику лицом, погашены приоритетно к требованиям кредиторов должника, не имеющих какой-либо заинтересованности (в частности требования уполномоченного органа).

Заключение договора-купли продажи с последующим зачетом при вышеизложенных обстоятельствах не повлекло за собой получение должником какой-либо имущественной или иной выгоды, с позиции распределения конкурсной массы, напротив, из состава имущества должника выбыло ликвидное имущество, то есть причинен вред правам кредиторов должника, которые вправе были рассчитывать на удовлетворение своих требований за счет поступления денежных средств от продажи прицепа в конкурсную массу должника. При этом ответчик являлся участником указанной схемы, а с учетом установленных ранее обстоятельств, свидетельствующих о совершении сделок в условиях фактической аффилированности их сторон, не мог не знать о направленности ее реализации на причинение вреда имущественным правам кредиторов должника.

Таким образом, предусмотренная ч. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве совокупность условий для признания оспариваемых сделок недействительными, подтверждается материалами дела, с учетом чего у суда имелись основания для признания взаимосвязанных сделок недействительными по указан ному основанию.

Наличие в Законе о банкротстве специальных оснований оспаривания сделок, предусмотренных ст.ст. 61.2 и 61.3, само по себе не препятствует суду квалифицировать сделку, при совершении которой допущено злоупотребление правом, как ничтожную (ст.ст. 10 и 168 ГК РФ), в том числе при рассмотрении требования, основанного на такой сделке (п. 4).

Статьей 168 ГК РФ установлено, что сделка, не соответствующая требованиям закона или иных правовых актов, ничтожна, если закон не устанавливает, что такая сделка оспорима, или не предусматривает иных последствий нарушения.

В соответствии с п. 1 ст. 10 ГК РФ не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом).

Следовательно, для квалификации сделки как совершенной со злоупотреблением правом в дело должны быть представлены доказательства того, что совершая оспариваемую сделку, стороны или одна из них намеревались реализовать какой-либо противоправный интерес.

Законодательством о банкротстве установлены специальные основания для оспаривания сделки, совершенной должником-банкротом в целях причинения вреда имущественным правам кредиторов. Такая сделка оспорима и может быть признана арбитражным судом недействительной по п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве, в котором указаны признаки, подлежащие установлению (противоправная цель, причинение вреда имущественным правам кредиторов, осведомленность другой стороны об указанной цели должника к моменту совершения сделки), а также презумпции, выравнивающие процессуальные возможности сторон обособленного спора.

Баланс интересов должника, его контрагента по сделке и кредиторов должника, а также стабильность гражданского оборота достигаются определением критериев подозрительности сделки и установлением ретроспективного периода глубины ее проверки, составляющего в данном случае три года, предшествовавших дате принятия заявления о признании должника банкротом. Тем же целям служит годичный срок исковой давности, исчисляемый со дня реальной или потенциальной осведомленности заявителя об обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной (п. 2 ст. 181 ГК РФ, п. 1 ст. 61.9 Закона о банкротстве, п. 32 Постановления Пленума ВАС РФ от 23.12.2010 № 63).

Таким образом, законодательство пресекает возможность извлечения сторонами сделки, причиняющей вред, преимуществ из их недобросовестного поведения (п. 4 ст. 1 ГК РФ), однако, наличие схожих по признакам составов правонарушения не говорит о том, что совокупность одних и тех же обстоятельств (признаков) может быть квалифицирована как по п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве, так и по ст. 10 и 168 ГК РФ. Поскольку определенная совокупность признаков выделена в самостоятельный состав правонарушения, предусмотренный п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве (подозрительная сделка), квалификация сделки, причиняющей вред, по ст. 10 и 168 ГК РФ возможна только в случае выхода обстоятельств ее совершения за рамки признаков подозрительной сделки.

Иной подход, оспаривание сделки по ст. 10 и 168 ГК РФ по тем же основаниям, что и в п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве, открывает возможность для обхода сокращенного срока исковой давности, установленного для оспоримых сделок, и периода подозрительности, что явно не соответствует воле законодателя.

Как следует из заявления, конкурсный управляющий в обоснование недействительности сделки указывает на совершение сделки, повлекшей погашение требований директора, а не сторонних контрагентов должника, при наличии у последнего признаков неплатежеспособности, по цене, существенно ниже рыночной, в отсутствие встречного предоставления, с целью вывода имущества и причинения вреда кредиторам.

Указанные обстоятельства охватываются критериями подозрительной сделки, предусмотренными ст. 61.2 Закона о банкротстве.

Наличие у сделки дефектов, выходящих за пределы признаков подозрительной сделки, заявителем не обосновано, доказательства таких дефектов не представлены.

При таком положении оснований для признания сделки недействительной на основании ст. 10 ГК РФ не имеется.

Доводы заявителя апелляционной жалобы фактически сводятся к повторению утверждений, исследованных и правомерно отклоненных арбитражным судом первой инстанции, и не содержат фактов, которые не были бы проверены и не учтены судом первой инстанции при рассмотрении дела и имели бы юридическое значение для вынесения судебного акта по существу, влияли на обоснованность и законность судебного акта, либо опровергали выводы суда первой инстанции, в связи с чем, признаются судом апелляционной инстанции несостоятельными и не могут служить основанием для отмены обжалуемого судебного акта, поскольку не свидетельствуют о нарушении судом первой инстанции норм материального и процессуального права, а лишь указывают на несогласие заявителя апелляционной жалобы с оценкой судом доказательств.

Таким образом, суд первой инстанции правильно определил юридически значимые обстоятельства, дал правовую оценку установленным обстоятельствам, постановил законное и обоснованное решение. Выводы суда первой инстанции соответствуют обстоятельствам дела. Нарушений норм материального и процессуального права, влекущих отмену решения, судом первой инстанции допущено не было.

Доводы апелляционной жалобы не опровергают выводов решения суда первой инстанции и не содержат указаний на новые имеющие значение для дела обстоятельства, не исследованные судом первой инстанции, в связи с чем, оснований для отмены решения суда первой инстанции по доводам апелляционной жалобы не имеется.

Судебные расходы по уплате государственной пошлины в связи с подачей апелляционной жалобы в порядке ст. 110 АПК РФ подлежат отнесению на заявителя жалобы.

Руководствуясь статьями 176, 258, 268, 269, 271, 272 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Семнадцатый арбитражный апелляционный суд

ПОСТАНОВИЛ:

определение Арбитражного суда Свердловской области от 25 апреля 2022 года по делу № А60-61853/2020 оставить без изменения, апелляционную жалобу – без удовлетворения.

Постановление может быть обжаловано в порядке кассационного производства в Арбитражный суд Уральского округа в срок, не превышающий месяца со дня его принятия, через Арбитражный суд Свердловской области.

Председательствующий

Т.Ю. Плахова

Судьи

Т.С. Герасименко

В.И. Мартемьянов