Гражданский кодекс часть 1

от конкурсного управляющего публичного акционерного общества "ИДЕЯ Банк" - Государственной корпорации "Агентство по страхованию вкладов": представитель по доверенности от 02.11.2017 ФИО1; представитель по доверенности от 12.09.2019 ФИО2;

от ФИО3: представитель по доверенности от 18.02.2021 ФИО4;

от ФИО5: представитель по доверенности от 05.03.2020 ФИО6;

от ФИО7: представитель по доверенности от 04.08.2020 ФИО8;

от ФИО9: представитель по доверенности от 02.07.2020 ФИО10, представитель по доверенности от 25.08.2020 ФИО11; ФИО9, лично,

рассмотрев в открытом судебном заседании апелляционные жалобы конкурсного управляющего публичного акционерного общества "ИДЕЯ Банк" - Государственной корпорации "Агентство по страхованию вкладов" и ФИО3 на определение Арбитражного суда Краснодарского края от 18.12.2020 по делу № А32-2588/2017 по заявлению конкурсного управляющего должника о привлечении к субсидиарной ответственности ФИО3, ФИО12, ФИО7, ФИО13, ФИО5, ФИО14, ФИО15, ФИО16, ФИО9 в рамках дела о несостоятельности (банкротстве) публичного акционерного общества "ИДЕЯ Банк"

УСТАНОВИЛ:

в рамках дела о несостоятельности (банкротстве) публичного акционерного общества "ИДЕЯ Банк" (далее – должник) в Арбитражный суд Краснодарского края обратился конкурсный управляющий должника государственная корпорация Агентство по страхованию вкладов (далее - заявитель, конкурсный управляющий) с заявлением о привлечении ФИО7, ФИО13, ФИО5, ФИО3, ФИО14, ФИО15, ФИО12, ФИО16, ФИО9 (далее - ответчики) к субсидиарной ответственности.

Определением Арбитражного суда Краснодарского края от 18.12.2020 по делу № А32-2588/2017 заявление удовлетворено частично. К субсидиарной ответственности по обязательствам публичного акционерного общества "ИДЕЯ Банк" привлечены ФИО3 (председатель Правления банка), ФИО12 (председатель совета директоров банка).

Не согласившись с принятым судебным актом, ФИО3 и конкурсный управляющий должника обжаловали его в порядке, предусмотренном главой 34 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, и просили обжалуемое определение отменить, принять новый судебный акт.

Апелляционная жалоба ФИО3 мотивирована тем, что суд первой инстанции не принял во внимание доводы о том, что сделки, вмененные в вину ФИО3, не сопоставимы с масштабами деятельности должника, не могли причинить вред и привести к банкротству.

Апелляционная жалоба конкурсного управляющего публичного акционерного общества "ИДЕЯ Банк" - Государственной корпорации "Агентство по страхованию вкладов" мотивирована тем, что суд первой инстанции пришел к неверному выводу о том, что ответчики не имели возможности контролировать деятельность банка. Арбитражный суд, отказывая в привлечении всех указанных лиц к субсидиарной ответственности, руководствовался недоказанностью факта голосования Совета директоров за одобрение сделок, причинивших вред банку, в то время как данный вывод противоречит обстоятельствам дела. Судом первой инстанции не принято во внимание, что информированность о проведении собрания подтверждена ответчиком ФИО9 По мнению подателя апелляционной жалобы, вывод о недействительности Совета директоров основан на неверном применении норм материального права. Кроме того, как указано конкурсным управляющим, снятие обеспечительных мер неправомерна, поскольку влечет возможность утраты получения исполнения от ответчиков в случае отмены определения вышестоящими инстанциями.

В отзывах на апелляционные жалобы ФИО5, ФИО14, ФИО7, ФИО16, ФИО13, ФИО9 просят оставить обжалуемое определение без изменения, апелляционные жалобы – без удовлетворения.

От ФИО16 поступило ходатайство о рассмотрении апелляционных жалоб в его отсутствие.

В судебном заседании представители лиц, участвующих в деле, пояснили свои правовые позиции по спору.

Иные лица, участвующие в деле, надлежащим образом уведомленные о времени и месте судебного разбирательства, явку своих представителей в судебное заседание не обеспечили.

Суд апелляционной инстанции, руководствуясь положениями статьи 156 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, признал возможным рассмотреть апелляционную жалобу без участия не явившихся представителей лиц, участвующих в деле, уведомленных надлежащим образом.

Исследовав материалы дела, оценив доводы апелляционной жалобы, выслушав представителей участвующих в деле лиц, суд апелляционной инстанции пришел к выводу о том, что апелляционные жалобы не подлежат удовлетворению по следующим основаниям.

Как следует из материалов дела, приказом Центрального Банка Российской Федерации (далее - Банк России) от 19.12.2016 № ОД-4616, № ОД-4617 у публичного акционерного общества "ИДЕЯ БАНК" (далее – банк, должник) отозвана лицензия на осуществление банковских операций и назначена временная администрация.

Решением Арбитражного суда Краснодарского края от 02.03.2017 должник признан несостоятельным (банкротом), открыто конкурсное производство, конкурсным управляющим утверждена Государственная корпорация "Агентство по страхованию вкладов" (далее - конкурсный управляющий).

В рамках дела о банкротстве, конкурсный управляющий обратился с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности по обязательствам банка членов правления банка: ФИО3, ФИО12, ФИО7, ФИО13, ФИО5, ФИО14, ФИО15, ФИО16, ФИО9.

Правом на подачу заявления о привлечении к субсидиарной ответственности по основанию, предусмотренному статьей 61.12 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее – Закон о банкротстве), в ходе любой процедуры, применяемой в деле о банкротстве, обладают конкурсные кредиторы, представитель работников должника, работники либо бывшие работники должника или уполномоченные органы, обязательства перед которыми предусмотрены пунктом 2 статьи 61.12 названного Федерального закона, либо арбитражный управляющий по своей инициативе от имени должника в интересах указанных лиц.

Согласно статье 53 Гражданского кодекса Российской Федерации юридическое лицо приобретает гражданские права и принимает на себя гражданские обязанности через свои органы, действующие в соответствии с законом, иными правовыми актами и учредительными документами.

Лицо, которое в силу закона или учредительных документов юридического лица выступает от его имени, должно действовать в интересах представляемого им юридического лица добросовестно и разумно.

В противном случае такое лицо несет риск неблагоприятных последствий за совершенные им или не совершенные в отношении представляемого юридического лица действия (бездействие).

В случае несостоятельности (банкротства) юридического лица, вызванной учредителями (участниками) или органами управления, которые имеют право давать обязательные для этого юридического лица указания либо иным образом имеют возможность определять его действия, при недостаточности имущества юридического лица, на таких лиц в силу абзаца второго части 3 статьи 56 Гражданского кодекса Российской Федерации может быть возложена субсидиарная ответственность по его обязательствам.

Такая ответственность может быть возложена на соответствующее лицо и в рамках дела о банкротстве юридического лица по основаниям и в порядке, предусмотренным Главой III.2 Законом о банкротстве.

Отношения, связанные с несостоятельностью (банкротством) кредитных организаций и не урегулированные параграфом 4.1, регулируются главами I, III, III.1, VII и XI названного Федерального закона, а в случаях, предусмотренных названным Федеральным законом, нормативными актами Банка России (пункт 2 статьи 189.7 Закона о банкротстве).

Поскольку в настоящем деле применяются правила о банкротстве кредитных организаций (параграф 4.1 главы 9 Закона о банкротстве), к рассмотрению настоящего спора также подлежат применению положения статьи 189.23 Закона о банкротстве.

При определении подлежащих применению норм права, арбитражный суд исходил из следующего.

Субсидиарная ответственность по своей правовой природе является разновидностью ответственности гражданско-правовой, материально-правовые нормы о порядке привлечения к данной ответственности применяются на момент совершения вменяемых ответчикам действий (возникновения обстоятельств, являющихся основанием для их привлечения к ответственности).

Верховным судом Российской Федерации сформированы правовые подходы, предусматривающие однозначное применение материально-правовых норм об основаниях привлечения к субсидиарной ответственности в соответствии с законодательством, действовавшим на момент совершения вменяемых ответчикам действий (определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 06.08.2018 № 308- ЭС17-6757 (2,3) по делу № А22-941/2006).

Дополнительно была сформирована позиция об аналогичном порядке применения правовых норм по сроку исковой давности (определение Верховного Суда Российской Федерации от 08.06.2018 № 304-ЭС18-6694 по делу № А67-4353/2013).

В период с 2013 по декабрь 2014 года банкротство кредитных организаций регулировалось Федеральным законом от 25.02.1999 № 40-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций" (далее - Закон о банкротстве кредитных организаций).

В дальнейшем, когда Закон о банкротстве кредитных организаций утратил силу в связи с принятием Федерального закона от 22.12.2014 № 432-ФЗ, вступившего в силу со дня официального опубликования (23.12.2014), привлечение контролирующих должника лиц осуществлялось в соответствии с положениями статьи 10 и 189.23 Закона о банкротстве.

Федеральным законом от 29.07.2017 № 266-ФЗ "О внесении изменений в Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве)" и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях" (далее - Закон от 29.07.2017 № 266) статья 10 Закона о банкротстве признана утратившей силу и Закон о банкротстве дополнен главой III.2 "Ответственность руководителя должника и иных лиц в деле о банкротстве".

В соответствии с пунктом 3 статьи 4 Закона от 29.07.2017 № 266 рассмотрение заявлений о привлечении к субсидиарной ответственности, предусмотренной статьей 10 Закона о банкротстве (в редакции, действовавшей до дня вступления в силу данного Закона), которые поданы с 01.07.2017, производится по правилам Закона о банкротстве (в редакции данного Закона).

Ранее институт субсидиарной ответственности в рамках дел о банкротстве уже реформировался – переход от положений статьи 10 в ред. Федерального закона от 28.04.2009 № 73-ФЗ к редакции Федерального закона от 28.06.2013 № 134-ФЗ.

В этой связи информационным письмом Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 27.04.2010 № 137, были выработаны определенные правовые позиции относительно подлежащих применению материальных норм.

По смыслу пункта 2 информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 27.04.2010 № 137 "О некоторых вопросах, связанных с переходными положениями Федерального закона от 28.04.2009 № 73-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации", а также исходя из общих правил о действии закона во времени (пункт 1 статьи 4 Гражданского кодекса Российской Федерации) положения Закона о банкротстве в редакции Закона № 266-ФЗ о субсидиарной ответственности соответствующих лиц по обязательствам должника применяются, если обстоятельства, являющиеся основанием для их привлечения к такой ответственности (например, дача контролирующим лицом указаний должнику, одобрение контролирующим лицом или совершение им от имени должника сделки), имели место после дня вступления в силу Закона № 266-ФЗ.

Если же данные обстоятельства имели место до дня вступления в силу Закона № 266-ФЗ, то применению подлежат положения о субсидиарной ответственности по обязательствам должника Закона о банкротстве в редакции, действовавшей до вступления в силу Закона № 266-ФЗ, независимо от даты возбуждения производства по делу о банкротстве.

Таким образом, подлежат применению те положения Закона о банкротстве, которые действовали на момент существования обстоятельств, являющихся основаниями привлечения к субсидиарной ответственности.

При этом предусмотренные Законом о банкротстве в редакции закона № 266-ФЗ процессуальные нормы о порядке рассмотрения заявлений о привлечении к субсидиарной ответственности подлежат применению судами после 01.07.2017 независимо от даты, когда имели место упомянутые обстоятельства или было возбуждено производство по делу о банкротстве.

Указанным законом также внесены изменения в статью 189.23 Закона о банкротстве. Однако нормативное регулирование изменений не претерпело.

Применительно к рассматриваемому случаю, период проверки действий менеджмента банка затрагивает действие разных норм:

– с 01.12.2015 по 30.06.2017 действия лиц подлежат оценке применительно к положениям статьи 10 Закона о банкротстве в редакции Федерального закона от 28.06.2013 № 134-ФЗ и статьи 189.23 Закона о банкротстве в редакции Федерального закона от 22.12.2014 № 432-ФЗ;

– с 01.07.2017 по 04.12.2017 действия лиц подлежат оценке применительно к положениям статей 61.11 и 189.23 Закона о банкротстве в редакции Федерального закона от 29.07.2017 № 266-ФЗ.

Между тем, несмотря на то, что регулирование за данный период претерпело изменения, материальные презумпции доведения до банкротства и связанное с этим бремя доказывания осталось прежним (положения пункта 4 статьи 10 в настоящий момент соответствуют статье 61.11 Закона о банкротстве).

На основании вышеизложенного, в отношении заявленного ходатайства о применении срока давности суд первой инстанции исходил из следующего.

Специальная норма имеет приоритет в случае коллизии с нормой общей.

В рассматриваемом случае, данное правило отдельно закреплено в положениях статьи 189.7 Закона о банкротстве.

При этом, положение о сроке исковой давности является специальным институтом материального права, соответственно его правовое регулирование осуществляется с учетом общих положений гражданского законодательства, в том числе применение закона во времени.

Положения статьи 14 Закона о банкротстве кредитных организаций не предусматривали специального срока исковой давности для требований о привлечении контролирующих лиц к субсидиарной ответственности.

Следовательно, по требованиям, возникающим из положений статьи 14 Закона о банкротстве кредитных организаций срок исковой давности подлежал исчислению по общим правилам статей 196 и 200 Гражданского кодекса Российской Федерации и составляет три года со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права.

В дальнейшем, когда Закон о банкротстве кредитных организаций утратил силу в связи с принятием Федерального закона от 22.12.2014 № 432-ФЗ, вступившего в силу со дня официального опубликования (23.12.2014) ранее применявшийся срок исковой давности три года был закреплен в статье 189.23 Закона о банкротстве, при том, что абзац 4 и 5 статьи 10 Закона о банкротстве не изменялся и продолжал содержать указание на то, что субъективный срок исковой данности составляет один год.

После изменений, внесенных в Закон о банкротстве Федеральным законом от 29.07.2017 № 266-ФЗ положения пункта 6 статьи 189.23 о трехлетнем сроке давности были из указанной статьи исключены.

Однако введенный указанным законом пункт 5 статьи 61.14 установил, что заявление о привлечении к ответственности может быть подано в течение трех лет, а в случае пропуска срока он может быть восстановлен арбитражным судом.

Положения данного пункта воспроизводят ранее действовавшую редакцию пункта 6 статьи 189.23 Закона о банкротстве.

Таким образом, для дел о банкротстве банков, на протяжении всего исследуемого периода нормы о сроке давности изменений не претерпели. Срок давности составляет три года.

Установление законодателем для кредитных организаций срока исковой давности три года, обусловлено тем, что объем их деятельности, в большинстве случаев, многократно превышает объем деятельности иных организаций, а, соответственно, необходимо более длительное время на выяснение обстоятельств, свидетельствующих о наличии оснований для привлечения к субсидиарной ответственности.

Кроме того, суд первой инстанции пришел к выводу, что применимая норма права для определения срока исковой давности устанавливается на дату не ранее признания кредитной организации банкротом, поскольку к моменту прекращения действия предыдущих редакций законов, предусматривавших иной порядок исчисления давности по этой категории дел, срок исковой давности привлечения к субсидиарной ответственности не истек, более того, даже не начинал течь, поскольку не возникло право на подачу заявления, а конкурсному управляющему не известно о всей совокупности обстоятельств, которые являются основаниями для привлечения к ответственности.

Аналогичная позиция изложена в определении Верховного Суда Российской Федерации от 06.08.2018 № 308-ЭС17- 6757(2,3) по делу № А22-941/2006.

Таким образом, срок давности для привлечения к субсидиарной ответственности по каждому из вменяемых ответчикам пунктов не истек.

В силу пункта 3 статьи 189.23 Закона о банкротстве, пока не доказано иное, предполагается, что банкротство кредитной организации наступило вследствие действий и (или) бездействия лиц, контролирующих кредитную организацию, при наличии одного из обстоятельств, указанных в абзаце 3 и абзаце 4 пункта 4 статьи 10 названного Федерального закона, в том числе:

- причинен вред имущественным правам кредиторов в результате совершения этим лицом одной или нескольких сделок должника;

- документы бухгалтерского учета и (или) отчетности, обязанность по ведению (составлению) и хранению которых установлена законодательством Российской Федерации ко дню назначения временной администрации финансовой организации отсутствуют или не содержат информацию об объектах, предусмотренных законодательством Российской Федерации, формирование которой является обязательным в соответствии с законодательством Российской Федерации, либо указанная информация искажена, в результате чего существенно затруднено проведение процедур, применяемых в деле о банкротстве, в том числе формирование и реализация конкурсной массы.

В соответствии с пунктом 4 статьи 189.23 Закона о банкротстве, под документами, указанными в абзаце 4 пункта 4 статьи 10 указанного Федерального закона, понимаются также документы, отражающие экономическую деятельность кредитной организации, и базы данных кредитной организации на электронных носителях (резервные копии баз данных), обязанность формирования, ведения которых установлена Федеральным законом "О банках и банковской деятельности", подлежащие в соответствии с требованиями Закона о банкротстве передаче временной администрации по управлению кредитной организацией (конкурсному управляющему, ликвидатору).

Необходимым условием отнесения лица к числу контролирующих должника является наличие у него фактической возможности давать должнику обязательные для исполнения указания или иным образом определять его действия (пункт 3 статья 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации, пункт 1 статья 61.10 Закона о банкротстве).

Осуществление фактического контроля над должником возможно вне зависимости от наличия (отсутствия) формально-юридических признаков аффилированности (через родство или свойство с лицами, входящими в состав органов должника, прямое или опосредованное участие в капитале либо в управлении и т.п.).

Суд устанавливает степень вовлеченности лица, привлекаемого к субсидиарной ответственности, в процесс управления должником, проверяя, насколько значительным было его влияние на принятие существенных деловых решений относительно деятельности должника.

Из заявления управляющего следует, что к контролирующим должника лицам им отнесены:

- ФИО3 - президент банка (единоличный исполнительный орган, председатель правления банка),

- совет директоров Банка: ФИО12 (председатель совета директоров), ФИО7, ФИО13, ФИО14, ФИО15, ФИО16, ФИО9

Агентством, в соответствии с требованиями пункта 9 части 3 статьи 189.78 Закона о банкротстве, проведена проверка обстоятельств банкротства Банка (далее - Проверка) в целях выявления признаков преднамеренного банкротства, а также обстоятельств, за которые Законом о банкротстве предусмотрена субсидиарная ответственность по обязательствам кредитной организации.

По результатам проведенной конкурсным управляющим проверки установлено, что по состоянию на 01.11.2015, стоимости имущества банка было достаточно для исполнения обязательств перед всеми его кредиторами.

Вместе с тем, в период с 01.11.2015 по 19.12.2016 (дата отзыва лицензии) произошло существенное ухудшение финансового положения банка, в банке возник предусмотренный пунктом 1 статьи 189.8 Закона о банкротстве признак банкротства в виде недостаточности стоимости имущества для исполнения обязательств перед кредиторами в полном объеме, размер которой по состоянию на 19.12.2016 составил 661 988 тыс. рублей.

Анализ деятельности банка показал, что в период с 01.11.2015 по дату отзыва лицензии председателем правления (президентом) банка ФИО3 совершались, а советом директоров Банка одобрялись сделки, причинившие банку ущерб и явившиеся причиной невозможности удовлетворения требований кредиторов в полном объеме, а именно:

- выдача технических кредитов 1 юридическому лицу (обществу с ограниченной ответственностью "Долг-Контроль") и 3 физическим лицам (ФИО17, ФИО18, ФИО19);

- присвоение председателем совета директоров Банка ФИО12 денежных средств из кассы банка.

Привлекая ФИО3, ФИО12 к субсидиарной ответственности, суд первой инстанции руководствовался следующим.

Нарушение банком требований положений Банка России, допущенные им при формировании ссудной задолженности, привели к неадекватному отражению в отчетности данных о стоимости активов Банка и позволяли контролирующим лицам банка скрывать реальное финансовое положение кредитной организации, предоставляя в Банк России недостоверную отчетность.

Верховный Суд Российской Федерации в определении от 22.06.2020 № 307-ЭС19-18723(2,3) по делу № А56-26451/2016 сформировал позицию, согласно которой при установлении того, повлекло ли поведение ответчиков (по заявлению о привлечении к субсидиарной ответственности) банкротство должника, необходимо принимать во внимание следующее:

1) наличие у ответчика возможности оказывать существенное влияние на деятельность должника (что, например, исключает из круга потенциальных ответчиков рядовых сотрудников, менеджмент среднего звена, миноритарных акционеров и т.д., при условии, что формальный статус этих лиц соответствует их роли и выполняемым функциям);

2) реализация ответчиком соответствующих полномочий привела (ведет) к негативным для должника и его кредиторов последствиям; масштаб негативных последствий соотносится с масштабами деятельности должника, то есть способен кардинально изменить структуру его имущества в качественно иное - банкротное - состояние (однако не могут быть признаны в качестве оснований для субсидиарной ответственности действия по совершению, хоть и не выгодных, но несущественных по своим размерам и последствиям для должника сделки);

3) ответчик является инициатором такого поведения и (или) потенциальным выгодоприобретателем возникших в связи с этим негативных последствий (далее - критерии; пункты 3, 16, 21, 23 постановления № 53).

В соответствии со статьей 11.1 Федерального закона от 02.12.1990 № 395-1 "О банках и банковской деятельности", текущее руководство деятельностью кредитной организации осуществляется ее единоличным исполнительным органом и коллегиальным исполнительным органом.

В силу Федерального закона от 08.02.1998 № 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью" порядок деятельности единоличного исполнительного органа общества и принятия им решений устанавливается уставом общества, внутренними документами общества, а также договором, заключенным между обществом и лицом, осуществляющим функции его единоличного исполнительного органа (статья 4).

В рассматриваемом случае в период с 01.11.2015 по 19.12.2016 финансовое положение кредитной организации существенно ухудшилось.

Основанием для этого стало предоставление Банком кредитов юридическим и физическим лицам, не осуществляющим реальной хозяйственной деятельности.

В этой связи указанные лица не были в состоянии возвратить полученные кредиты. Поскольку качество ссудной задолженности, предоставленной "техническим" заемщикам, было квалифицировано неверно и кредиты отражались по более высокой категории, то по ним РВП сформированы в меньшем размере, а в отчетность внесена информация о положительном финансовом положении кредитной организации.

Таким образом, лицами, контролирующими деятельность банка, было скрыто реальное финансовое положение банка, не предприняты соответствующие меры по предотвращению банкротства.

Данные обстоятельства следуют из предписаний Центрального Банка Российской Федерации.

Ввиду указанных обстоятельств банк признан несостоятельным, в связи с чем, его кредиторам причинен ущерб, расчет которого представлен в реестре сделок, причинившим ущерб.

Организация ненадлежащей системы управления кредитной организацией, при которой лица, принимающие решения о выдаче кредитов, не проводят комплексный анализ деятельности заемщиков, является основанием признания действий как указанных лиц, недобросовестными и неправомерными.

Из материалов дела следует, что ФИО3 совершала виновные действия, находящиеся в прямой причинно-следственной связи между использованием своих прав и (или) возможностей в отношении должника и действиями (бездействием) должника, повлекшими его несостоятельность (банкротство).

Кроме этого, на основании материалов дела установлено, что виновными действиями контролирующее лицо по формированию активов банка неликвидной (безнадежной) ссудной задолженностью банку причинен ущерб.

В соответствии со статьей 11.1 Федерального закона "О банках и банковской деятельности" (далее - Закон о банковской деятельности), текущее руководство деятельностью кредитной организации осуществляется ее единоличным исполнительным органом (председатель правления, президент) и коллегиальным исполнительным органом (правление), а также советом директоров банка.

Аналогичные положения содержатся в статьях 48, 65, 69 и 70 Федерального закона "Об акционерных обществах" (далее - Закон об акционерных обществах), а также в пунктах 15.1, 15.2 Устава Банка.

В соответствии с требованиями норм Положения Центрального банка Российской Федерации от 16.12.2003 № 242-П "Об организации внутреннего контроля в кредитных организациях и банковских группах" (зарегистрировано в Минюсте России 27.01.2004 № 5489) и Положения Центрального банка Российской Федерации от 26.03.2004 № 254-П "О порядке формирования кредитными организациями резервов на возможные потери по ссудам, по ссудной и приравненной к ней задолженности" (зарегистрировано в Минюсте России 26.04.2004 № 5774) действовавших в спорный период, в кредитной организации должна функционировать система внутреннего контроля, целью которой является обеспечение эффективности и результативности финансово-хозяйственной деятельности при совершении банковских операций, включая обеспечение сохранности активов и управления банковскими рисками, а также обеспечение принятия мер по поддержанию на не угрожающем финансовой устойчивости кредитной организации и интересам ее кредиторов и вкладчиков уровне банковских рисков.

В соответствии с требованиями Положения Центрального банка Российской Федерации от 26.03.2004 № 254-П, кредитная организация обязана комплексно и объективно оценивать финансовое положение заемщика (контрагента), риски по выданным ссудам, заключенным сделкам и формировать резервы на возможные потери по ссудам и сделкам, влекущим риски возникновения финансовых потерь.

Руководство банка перед заключением сделок, влекущих возникновение у банка рисков финансовых потерь, обязано обеспечивать выполнение требований Закона о банках и Положения № 254-п, организовать работу банка в целях получения полных и достоверных сведений о заемщике банка, осуществления на их основе комплексного и объективного финансового анализа заемщика.

В этой связи руководство банка не должно допускать совершение банком сделок, влекущих для банка возникновение финансовых потерь.

Согласно пункта 3.1 Положения Центрального банка Российской Федерации от 26.03.2004 № 254-П, банк должен проводить оценку риска по каждой выданной ссуде на основании комплексного и объективного анализа деятельности заемщика, с учетом его финансового положения, качества обслуживания заемщиком долга по ссуде, а также всей имеющейся в распоряжении кредитной организации информации о любых рисках заемщика, включая сведения о внешних обязательствах заемщика, о функционировании рынка (рынков), на котором (которых) работает заемщик.

В силу пункта 3.1.2 Положения Центрального банка Российской Федерации от 26.03.2004 № 254-П, источниками получения информации о рисках заемщика являются правоустанавливающие документы заемщика, его бухгалтерская, налоговая, статистическая и иная отчетность, дополнительно предоставляемые заемщиком сведения, средства массовой информации и другие источники, определяемые кредитной организацией самостоятельно.

Кредитная организация должна обеспечить получение информации, необходимой и достаточной для формирования профессионального суждения о размере расчетного резерва.

В соответствии с пунктом 3.1.3 Положения Центрального банка Российской Федерации от 26.03.2004 № 254-П вся информация о заемщике или контрагенте, включая сведения о рисках заемщика (контрагента), фиксируется в его досье.

В соответствии с пунктом 3.5 Положения № 254-П, на всех этапах оценки финансового положения заемщика для принятия взвешенного, разумного и обоснованного решения необходимо учитывать вероятность наличия неполной и (или) необъективной информации о заемщике. Это означает, что представленная заемщиками информация (в случае ее представления) должна оцениваться критически и в совокупности со всей имеющейся в распоряжении Банка информацией, в т.ч. полученной самостоятельно.

Оценка кредитного риска в соответствии с критериями, содержащимися в положениях Центрального банка Российской Федерации от 26.03.2004 № 254-П и от 16.12.2003 № 242-П, должна была учитываться при решении вопроса о выдаче кредита, а также в последующем в ходе постоянного мониторинга кредитного риска в разрезе отдельного заемщика.

По результатам проведенного конкурсным управляющим анализа ссудной задолженности банка установлено, что ссудная задолженность общества с ограниченной ответственностью "Долг-Контроль" является технической, поскольку данная организация не осуществляла деятельность в масштабе, сопоставимом с объемом кредитования, и ее финансовое положение на момент выдачи кредита заведомо не позволяло вернуть задолженность.

Другой причиной признания данной ссуды технической является сомнительное целевое назначение данного кредита.

Кроме того, выявлено, что сведения о доходах 3 заемщиков - физических лиц, имеют признаки недостоверности.

На основании вышеуказанных критериев в соответствие с Положением № 254-П ссудная задолженность данных заемщиков классифицирована в V категорию качества (безнадежная задолженность) с досозданием расчетного резерва на возможные потери до 100%.

Вместе с тем, в период ухудшения финансового положения кредитной организации с 01.11.2015 по дату отзыва лицензии (19.12.2016) банком заключено 4 кредитных договора с 4 заемщиками (ООО "Долг-Контроль", ФИО17, ФИО18, ФИО19), во исполнение условий которых предоставлены кредитные средства в размере 320 000 тыс. рублей, которые не возвращены указанными заемщиками.

Таким образом, в результате совершения сделок по выдаче "технических" кредитов 3 заемщикам - физическим лицам и 1 заемщику - юридическому лицу банку причинен ущерб в размере 278 570 338,82 руб.

Несмотря на наличие оснований для осуществления мер по предупреждению банкротства банка его председатель правления ФИО3 (единолично контролировавшее банк лицо) скрывала реальное финансовое положения банка и в нарушение своих обязанностей не принимала необходимые и своевременные меры по финансовому оздоровлению и (или) реорганизации банка.

Учитывая требования Банка России, кредитная организация обязана оценивать финансовое положение контрагентов и формировать резервы на возможные потери в соответствии с Положениями № 254-П, 283-П.

Вместе с тем, анализ деятельности банка по кредитованию заемщиков показал, что сделки, в нарушение указанных требований совершены без реальной оценки рисков и в противоречие интересам Банка.

Так, будучи Президентом банка, ФИО3 имела возможность напрямую воздействовать на принятие положительного решения по одобрению выдачи кредита, поскольку контролировала кадровую политику Банка, определяла членов Правления банка.

С целью проверки сведений, указанных в документах заемщика, руководители Банка, действуя добросовестно и разумно, обеспечив выполнение нормативно-правовых актов Банка России, имели возможность организовать работу банка, дать соответствующие поручения и проверить их исполнение.

В соответствии с пунктом 2 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30.07.2013 № 62 "О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица", недобросовестность действий (бездействия) директора считается доказанной, в частности, когда директор знал или должен был знать о том, что его действия (бездействие) на момент их совершения не отвечали интересам юридического лица, например, совершил сделку (голосовал за ее одобрение) на заведомо невыгодных для юридического лица условиях с заведомо неспособным исполнить обязательство лицом ("фирмой-однодневкой" и т.п.).

Несмотря на все вышеизложенное, руководителем банка не сделано ничего для того, чтобы предотвратить выдачу технических кредитов и, как следствие, понесенные убытки в результате кредитования.

Установленные обстоятельства являются основанием для возложения субсидиарной ответственности.

При этом суд апелляционной инстанции учитывает, что причиной отзыва лицензии банка явилось неисполнение банком федеральных законов - в частности, неоднократные нарушения в течение одного года требований Федерального закона "O противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма". Центральный банк России отзывая лицензию и обращаясь с заявлением в суд о признании банка банкротом, исходил из того, что банк проводил высокорискованную кредитную политику и не создавал адекватных принятым рискам резервов на возможные потери по ссудам.

С учетом изложенного, суд приходит к выводу о том, что действия фактически руководителя (председателя правления) банка привели к банкротству должника, а спорные сделки были направлены на вывод активов должника.

Таким образом, оснований для отказа в удовлетворении заявления о привлечении ФИО3 к ответственности суд апелляционной инстанции не усматривает.

Как установлено судом первой инстанции, 19 декабря 2016 года в период времени с 08 час. 50 мин. до 09 час. 00 мин. председатель совета директоров банка ФИО12, достоверно зная об отзыве лицензии у банка, присвоил наличные денежные средства банка в размере 14 450 тыс. рублей и 114 тыс. долларов США из кассы банка, расположенной по адресу: <...>.

В связи с вышеизложенным, временная администрация банка обратилась с заявлением в правоохранительные органы, в результате чего 09.04.2017 СУ УМВД по Красногорскому району Московской области по данному факту в отношении ФИО12 вынесено постановление о возбуждении уголовного дела № 11701460016000684 по признакам преступления, предусмотренного части 4 статьи 160 Уголовного кодекса Российской Федерации, предварительное следствие по которому не завершено.

Ущерб от действий ФИО12 в рублевом эквиваленте по курсу Банка России на 19.12.2016 (61,7515 руб. за 1 доллар США) составил 21 489 671 рублей.

Судом первой инстанции дана оценка существенности влияния действий (бездействия) контролирующего лица на положение должника, проверяя наличие причинно-следственной связи между названными действиями (бездействием) и фактически наступившим объективным банкротством.

Неправомерные действия (бездействие) контролирующего лица могут выражаться, в частности, в принятии ключевых деловых решений с нарушением принципов добросовестности и разумности, в том числе согласование, заключение или одобрение сделок на заведомо невыгодных условиях или с заведомо неспособным исполнить обязательство лицом, дача указаний по поводу совершения явно убыточных операций, назначение на руководящие должности лиц, результат деятельности которых будет очевидно не соответствовать интересам возглавляемой организации, создание и поддержание такой системы управления должником, которая нацелена на систематическое извлечение выгоды третьим лицом во вред должнику и его кредиторам.

Данные обстоятельства являются основанием для привлечения ФИО12 к субсидиарной ответственности.

Совокупность имеющихся в материалах дела документов позволяет сделать однозначный вывод о наличии вины ответчика, причинно-следственной связи между его действиями (бездействием) и причинением должнику (его кредиторам) имущественного вреда, в связи с чем, заявленные требования удовлетворены.

В части привлечения ФИО12 к субсидиарной ответственности судебный акт сторонами не обжалуется.

В удовлетворении остальной части заявления конкурсного управляющего о привлечении членов совета директоров банка судом первой инстанции обоснованно отказано по следующим основаниям.

По общему правилу топ-менеджмент банка, является осведомленным о неправомерной деятельности возглавляемого им общества.

Обычным случаем является согласованность их деятельности, направленной на извлечение прибыли для собственных нужд.

Исходя из представленных документов, ответчики не являлись выгодоприобретателями по сделкам с неплатежеспособными заемщиками, объем их полномочий явно не сопоставим с полномочиями учредителя и руководителя должника, доказательств того, что они являлись фактическими выгодоприобретателями, не представлены.

Как следует из системного анализа положений пункта 3 статьи 189.23, пункта 4 статьи 10, статьи 2 Закона о банкротстве в редакции, применимой к спорным правоотношениям, для признания лица контролирующим необходимо наличие одного из следующих условий:

возможность давать обязательные к исполнению должником указания, а равно осуществлять функции единоличного исполнительного органа, либо входить в состав коллегиального исполнительного органа должника;

возможность определять действия должника, в том числе оказывать определяющее влияние на руководителя или членов органов управления должника.

Согласно разъяснениям, отраженным в пункте 3 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 № 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве", по общему правилу, необходимым условием отнесения лица к числу контролирующих должника является наличие у него фактической возможности давать должнику обязательные для исполнения указания или иным образом определять его действия (пункт 3 статьи 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации, пункт 1 статьи 61.10 Закона о банкротстве).

В соответствии с пунктом 5 названного постановления, само по себе участие в органах должника не свидетельствует о наличии статуса контролирующего его лица.

Совет директоров Банка не является его коллегиальным исполнительным органом, не осуществляет руководство текущей деятельностью Банка, осуществляя лишь общее руководство.

Согласно статье 11.1 Федерального закона "О банках и банковской деятельности", текущее руководство деятельностью кредитной организации осуществляется ее единоличным исполнительным органом и коллегиальным исполнительным органом.

В пункте 1 статьи 69 Федерального закона "Об акционерных обществах" указано, что руководство текущей деятельностью общества осуществляется единоличным исполнительным органом общества (директором, генеральным директором) или единоличным исполнительным органом общества (директором, генеральным директором) и коллегиальным исполнительным органом общества (правлением, дирекцией).

Совет директоров (наблюдательный совет) акционерного общества в соответствии с пунктом 1 статьи 64 Закона об акционерных обществах, совет директоров (наблюдательный совет) общества осуществляет общее руководство деятельностью общества, за исключением решения вопросов, отнесенных названным Федеральным законом к компетенции общего собрания акционеров.

Указанное подтверждается анализом перечня вопросов, отнесенных к компетенции Совета директоров Положением о Совете директоров ПАО "Идея Банк" (ранее - ОАО "И.Д.Е.А. Банк"), утв. Общим собранием акционеров 14.07.2015.

Критерии безусловного отнесения члена Совета директоров к контролирующим должника лицам, указанные в пункте 4 статьи 61.10 Закона о банкротстве в ныне действующей редакции, применительно к ответчикам также отсутствуют.

Ответчики, являясь независимыми членами Совета директоров Банка, в то же время не являлись его руководителями и не занимали должности в исполнительных органах и подразделениях Банка, не состояли в трудовых отношениях с Банком, не получали вознаграждение от Банка. Они не имели возможности определять действия должника, в том числе распоряжаться совместно с заинтересованными лицами более чем 50% акций должника либо назначать его руководителя. Ответчики не инициировали одобрение никаких сделок, в том числе, по выдаче кредита ООО "Долг-контроль", и не получали выгоду от их совершения.

При таких обстоятельствах, довод жалобы о наличии у ответчиков, признаков контролирующих должника лиц по причине членства в Совете директоров является необоснованным.

Кроме того, как указано судом первой инстанции, конкурсным управляющим не представлены в материалы дела доказательства, подтверждающие факт голосования совета директоров за одобрение сделок с ФИО18 и ФИО17, поскольку подобные документы отсутствуют.

Довод конкурсного управляющего по вопросу правомерности протокола от 25.11.2015 № 34 Совета директоров должника отклонены ввиду следующего.

В соответствии с пунктом 1 статьи 64 Закона об акционерных обществах, совет директоров (наблюдательный совет) общества осуществляет общее руководство деятельностью общества, за исключением решения вопросов, отнесенных названным Законом к компетенции общего собрания акционеров.

Компетенция Совета директоров акционерного общества закреплена в статье 65 ФЗ "Об акционерных обществах" (далее - Закон об акционерных обществах).

Деятельность Совета директоров банка регулировалась Уставом и Положением о Совете директоров.

Согласно пункту 15.1 Устава банка, Совет директоров банка осуществляет общее руководство деятельностью банка в соответствии с Федеральным законом "Об акционерных обществах", названным Уставом и Положением о Совете Директоров.

Согласно пункту 15.8 Устава банка, Совет директоров банка может принять решение путем письменного опроса его членов без проведения заседания Совета директоров банка (т.е. путем заочного голосования).

Согласно указанным нормам, решения собраний оформляется протоколом.

Согласно части 4 статьи 68 Закона об акционерных обществах, протокол заседания совета директоров (наблюдательного совета) общества составляется не позднее трех дней после его проведения.

Протокол заседания совета директоров (наблюдательного совета) общества подписывается председательствующим на заседании, который несет ответственность за правильность составления протокола.

Пунктом 4 статьи 68 Закона об акционерных обществах, пунктом 5 статьи 181.2 Гражданского кодекса Российской Федерации, пунктом 9.4. Положения о совете директоров банка установлено, что в протоколе заседания указываются: место и время его проведения; лица, присутствующие на заседании: повестка дня заседания; вопросы, поставленные на голосование, и итоги голосования по ним; принятые решения (в случае заочного голосования к протоколу прикладываются документы, подтверждающие мнение члена совета директоров).

В нарушение установленного в банке порядка оформления протокола заседания совета директоров именные бюллетени для голосования и/или документы, подтверждающие выраженное заочно письменное мнение членов совета директоров банка, на заседании 26.11.2015, конкурсным управляющим банка к заявлению не приложены и в материалы дела не представлены.

В соответствии с пунктом 7.12. Положения о Совете директоров, возможность проведения заседания Совета в заочной форме определяет Председатель Совета директоров банка.

В соответствии с пунктом 7.13 уведомления о проведении заседания Совета с указанием вопросов для рассмотрения, даты, времени и месте проведения направляются членам Совета, как правило, не позднее, чем за 2 дня до даты проведения заседания. Уведомления направляются посредством телефонной связи (в т.ч. телефонограмма, телефакс), электронной почтой.

В пункте 17.15 Положения о Совете директоров закреплено, что в случае несогласия члена Совета с принятым решением, ему предоставляется право зафиксировать в протоколе свое особое мнение, письменно обосновать позицию и передать служебное сообщение председателю и другим членам Совета.

Согласно пункту 5 статьи 181.2 Гражданского кодекса Российской Федерации, в протоколе о результатах заочного голосования должны быть указаны:

1) дата, до которой принимались документы, содержащие сведения о голосовании членов гражданско-правового сообщества;

2) сведения о лицах, принявших участие в голосовании;

3) результаты голосования по каждому вопросу повестки дня;

4) сведения о лицах, проводивших подсчет голосов;

5) сведения о лицах, подписавших протокол.

Заседание Совета директоров 26.11.2015 проводилось в заочной форме, подписанный ответчиками оригинал протокола от 25.11.2015 № 34 не представлен.

Решения Совета директоров публичного акционерного общества "Идея Банк", принятые 26.11.2015 по вопросу об одобрении недействительны (ничтожны), так как приняты с нарушением компетенции Совета директоров.

В соответствии со статьей 181.5 Гражданского кодекса, если иное не предусмотрено законом, решение собрания ничтожно в случае, если оно принято по вопросу, не относящемуся к компетенции собрания.

В силу с пункта 8 статьи 68 Закона об акционерных обществах, решения совета директоров (наблюдательного совета) общества, принятые с нарушением компетенции совета директоров (наблюдательного совета) общества, при отсутствии кворума для проведения заседания совета директоров (наблюдательного совета) общества, если наличие кворума в соответствии с названным Федеральным законом является обязательным условием проведения такого заседания, или без необходимого для принятия решения большинства голосов членов совета директоров (наблюдательного совета) общества, не имеют силы независимо от обжалования их в судебном порядке.

При этом самого факта нарушения компетенции и/или отсутствия кворума достаточно для признания таких решений ничтожными, доказывания факта причинения убытков обществу или участникам общества не требуется.

В соответствии с пунктом 15.1 Устава, Совет директоров осуществляет общее руководство деятельностью банка в соответствии с Законом об акционерных обществах, названным Уставом и Положением о Совете директоров, за исключением решения вопросов отнесенных к компетенции Общего собрания акционеров.

Полномочиями непосредственно в сфере кредитования физических и юридических лиц наделены иные органы банка.

В частности, согласно пункту 16.11 Устава банка, Президент банка совершает сделки от имени банка.

Таким образом, Компетенция Совета директоров четко определена в пункте 15.2 Устава.

В указанную компетенцию не входят полномочия по принятию решений в сфере непосредственного кредитования физических и юридических лиц и одобрения конкретных сделок по кредитованию.

В соответствии с подпунктом 16 пункта 15.2 Устава банка к компетенции Совета директоров банка относится вопрос по одобрению сделок на сумму от 5 (пяти) до 50 (пятидесяти) процентов балансовой стоимости активов банка в порядке, установленном Законом об акционерных обществах для одобрения крупных сделок.

Согласно информации, размещенной на официальном сайте Центрального Банка Российской Федерации (https://cbr.ru/) стоимость активов должника по состоянию на 01.10.2015 составляла 5 339 870 000 рублей.

Отчетная дата 01.10.2015 взята, как последняя отчетная дата предшествующая дате заключения кредитного договора с ФИО18 и ФИО17 - 27.11.2015.

Следовательно, к компетенции Совета директоров в четвертом квартале 2015 относится одобрение сделок на сумму от 266 993 500 рублей (5% от размера активов).

Из изложенного следует, что одобрение сделок по выдаче кредита на сумму 50 млн рублей (ФИО20) и 65 млн рублей (ФИО17) не относятся к компетенции Совета директоров.

Полномочия Совета директоров четко определяются указанными статьями законов и Уставом банка.

Однако ни в статье 11.1-1 Федерального закона "О банках и банковской деятельности", ни в статье 65 Закона об акционерных обществах, ни в Уставе банка не предусмотрено принятие Советом директоров решений по указанным выше вопросам.

Таким образом, решение Совета директоров, принятое 26.11.2015 году по вопросам предоставления кредитов ФИО21, ФИО18, в любом случае не могло бы повлиять на решение банка о выдаче этих кредитов, данное решение не требовалось.

Кроме того, суд апелляционной инстанции считает необходимым отметить следующее.

В рамках дела № А32-6334/2020 по исковому заявлению ФИО9 к публичному акционерному обществу "Идея Банк" о признании недействительным решения, принятого на заседании Совета директоров ПАО "Идея Банк" и оформленного протоколом № 34 от 25.11.2015, об одобрении сделки по выдаче кредита в пользу ФИО18 на сумму 50000000 рублей и ФИО17 на сумму 65000000 рублей судом было установлено следующее.

Из пояснений ФИО9 следует, что 25.11.2015 он был уведомлен секретарем совета директоров Банка о проведении 26.11.2015 заседания совета директоров Банка в заочной форме, в том числе по вопросу одобрения заключения кредитных договоров с ФИО17 на сумму 65 000 000,00 рублей и с ФИО18 на сумму 50 000 000,00 рублей.

Поскольку финансовая информация в обоснование заключения указанных кредитных сделок по требованию ФИО9 секретарем совета директоров Банка не была представлена, истцом было оформлено уведомление от 25.11.2015 о голосовании против заключения сделок с заемщиками ФИО17 на сумму 65 000 000,00 рублей и с ФИО18 на сумму 50 000 000,00 рублей в связи с недостаточной информацией о финансовом состоянии заемщиков.

Уведомление сдано в ККО Южное Тушино ОАО "И.Д.Е.А. Банк" 25.11.2015.

В заседании совета директоров ОАО "И.Д.Е.А. Банк" 26.11.2016 посредством направления заполненных бюллетеней приняли участие следующие члены совета директоров общества: ФИО12, ФИО7, ФИО16, ФИО13, ФИО9 (выписка из протокола заседания совета директоров Банка №34 (2015) от 26.11.2015)

При этом, в выписке из протокола заседания совета директоров Банка №34 (2015) от 26.11.2015 и представленной в дело копии протокола заседания совета директоров от 26.11.2015 отражено единогласное голосование 5 вышеуказанных членов совета директоров, включая ФИО9 за заключение сделок с заемщиками ФИО17 на сумму 65 000 000,00 рублей и с ФИО18 на сумму 50 000 000,00 рублей.

Принимая во внимание уведомление ФИО9 о проведении заседания совета директоров Банка менее чем за сутки, нахождение истца в ином городе (г.Москва), чем планируемое место проведения заседания совета директоров Банка (г.Краснодар), а также отсутствие специально установленного порядка представления бюллетеней для заочного голосования на заседании совета директоров банка 26.11.2015, арбитражный суд признал действия истца по представлению письменного уведомления о голосования против заключения сделок с заемщиками ФИО17 на сумму 65 000 000,00 рублей и с ФИО18 на сумму 50 000 000,00 рублей в ближайшее к нему структурное подразделение Банка – ККО "Южное Тушино" с целью фиксации факта заочного голосования отвечающими общим принципам разумного и добросовестного поведения члена совета директоров, предусмотренным статьей Закона об акционерных обществах.

Факт получения уведомления о голосования против заключения сделок с заемщиками ФИО17 на сумму 65 000 000,00 рублей и с ФИО18 сотрудником Банка – старшим кассиром ФИО22 подтверждается входящим штампом Банка, полномочия сотрудника – трудовым договором №131/14 от 13.10.2014.

Учитывая профессиональный характер деятельности Банка в сфере финансовых услуг и повышенный критерий требований к делопроизводству, оснований полагать наличие у неуполномоченного на получение корреспонденции сотрудника Банка штампа входящей корреспонденции, у суда не имеется. Должностная инструкция старшего кассира ФИО22 или иные доказательства, опровергающие наличие у данного лица полномочий на получение от ФИО9 уведомления о голосовании против заключения сделок с заемщиками ФИО17 на сумму 65 000 000,00 рублей и с ФИО18 на сумму 50 000 000,00 рублей, в материалах дела отсутствуют.

В силу пункта 9.4 Положения о совете директоров Банка в протоколе заседания указываются: форма проведения, место и время его проведения; лица, присутствующие на заседании; повестка дня заседания; вопросы, поставленные на голосование, и итоги голосования по ним; принятые решения (в случае заочного голосования к протоколу прикладываются документы, подтверждающие мнение члена Совета).

В нарушение установленного в Банке порядка оформления протокола заседания совета директоров документы, подтверждающие выраженное заочно мнение членов совета директоров Банка на заседании 26.11.2015, с оспариваемым протоколом в материалы дела не представлены.

Согласно ответу ООО "Бизнес-Архив" от 06.08.2020 в составе полученных на обработку документов ПАО "ИДЕЯ Банк" уведомление ФИО9 о том, как он голосует на заседании совета директоров 26.11.2015 (голосование проводилось в заочной форме) на научно-техническую обработку не поступали.

В силу требований статей 9, 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, в ситуации наличия у истца уведомления о заочном голосовании на заседании совета директоров 26.11.2015 против заключения сделок с заемщиками ФИО17 на сумму 65 000 000,00 рублей и с ФИО18 на сумму 50 000 000,00 рублей при отсутствии у Банка иных бюллетеней для голосования на оспариваемом заседании совета директоров, являющихся обязательным приложением к протоколу, суд признал установленным факт голосования ФИО9 против одобрения кредитных сделок с ФИО17 и ФИО18

Вступившим в силу судебным актом было установлено, что в настоящем случае, в протоколе заседания совета директоров № 34 (2015) от 26.11.2015 содержится недостоверная информация о голосовании ФИО9 за одобрение истцом заключения сделок с заемщиками ФИО17 на сумму 65 000 000,00 рублей и с ФИО18 на сумму 50 000 000,00 рублей, что существенным образом искажает результаты голосования, нарушает права и законные интересы истца в виде наступления для него неблагоприятных последствий – инициирование Банком его привлечения к субсидиарной ответственности по долгам банка (должника) и исключает применение положений пункта 4 статьи 181.4 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Суд также учел, что принимая доводы Банка о недостоверности сведений бухгалтерской отчетности ПАО "ИДЕЯ Банк" за 9 месяцев 2015 года в части величины активов Банка, спорные сделки квалифицируются ответчиком как крупные, то есть требующие обязательного одобрения совета директоров в порядке подпункта 16 пункта 15.2 Устава.

Между тем, в силу пункта 15.7 Устава решение заседания совета директоров об одобрении сделок на сумму от 5 до 50 процентов балансовой стоимости активов банка в порядке, установленном Федеральным законом "Об акционерных обществах" для одобрения крупных сделок принимается единогласно.

Как установлено судом и не опровергнуто Банком надлежащими доказательствами, ФИО9 проголосовал единственно доступным ему способом против заключения сделок с заемщиками ФИО17 на сумму 65 000 000,00 рублей и с ФИО18 на сумму 50 000 000,00 рублей.

Учитывая отсутствие в деле бюллетеней для заочного голосования на оспариваемом заседании совета директоров, а также необходимость единогласного голосования по вопросам, отнесенным к компетенции совета директоров подпунктом 16 пункта 15.2 устава, голосование ФИО9 имеет существенное значение для решения вопроса действительности решений, принятых на заседании совета директоров Банка 26.11.2015.

Кроме того, ФИО9 в судебном заседании пояснил, что к тому времени он уже подвал заявление о выходе из состава совета директоров, он не находился по месту расположения банка, самостоятельно, по своей инициативе не знакомился с заявками и кредитными документами, а поскольку в его адрес не были направлены эти документы, он заочно проголосовал против заключения указанных кредитных договоров.

С учетом изложенного суд первой инстанции пришел к выводу о том, что спорное решение заседания совета директоров об одобрении заключения сделок с заемщиками ФИО17 на сумму 65 000 000 рублей и с ФИО18 на сумму 50 000 000 рублей является ничтожным, как принятое в отсутствие необходимого кворума, независимо от признания его таковым в судебном порядке (пункт 1 статьи 181.4, пункт 2 статьи 181.5 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Принимая во внимание фактические обстоятельства указанного дела в совокупности, суд пришел к выводу, что в данной ситуации, решение совета директоров банка по первому вопросу его повестки дня, оформленное протоколом № 34 (2015) от 26.11.2015, также не имеет силы (ничтожно) с 26.11.2015 на основании пункта 8 статьи 68 Закона об акционерных обществах, пункта 2 и пункта 3 статьи 181.5 Гражданского кодекса Российской Федерации, пункта 15.5. Устава банка, пункта 7.4. и 9.4 Положения о совете директоров, как принятое с превышением компетенции совета директоров Банка. Аналогичный правовой подход подтверждается постановлением Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 16.02.2018 № Ф08-136/2018 по делу № А32-22752/2014, постановлением Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 11.09.2018 № Ф01-3559/2018 по делу № А43-35901/2017, постановлением Арбитражного суда Московского округа от 10.06.2015 № Ф05-4867/2015 по делу № А41-25804/2014.

В удовлетворении заявленных требований было отказано исключительно в связи с пропуском срока исковой давности.

Также суд апелляционной инстанции принимает во внимание что ответчикам вменяется в вину одобрение сделок на общую сумму 270 млн. руб., в то время как субсидиарная ответственность определена заявителем в размере 2,4 млрд. руб.

Таким образом, даже при условии подтверждения факта заведомой убыточности сделок, последние не могли быть признаны объективной причиной банкротства должника.

В связи с чем, отсутствует причинно-следственная связь между действиями ответчиков и наступлением банкротства кредитной организации.

Само по себе наступление неплатежеспособности юридического лица не свидетельствует о том, что причиной этого обстоятельства явились ненадлежащие действия его исполнительного органа либо его участников.

Как разъяснено в подпункте 5 пункта 2, пункте 12 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30.07.2013 N 62 "О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица", недобросовестность действий (бездействия) директора считается доказанной, в частности, когда директор знал или должен был знать о том, что его действия (бездействие) на момент их совершения не отвечали интересам юридического лица, например, совершил сделку (голосовал за ее одобрение) на заведомо невыгодных для юридического лица условиях или с заведомо неспособным исполнить обязательство лицом ("фирмой-однодневкой" и т.п.). При этом бремя доказывания недобросовестности и неразумности поведения генерального директора возложено на истца (юридическое лицо и (или) его учредителя (участника), требующего взыскания убытков). В свою очередь, генеральный директор вправе представлять доказательства добросовестности и разумности своих действий (постановление Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 22.01.2021 по делу № А53-25747/2019).

В материалы дела не представлены доказательства того, что ответчики, не являясь контролирующими должника лицами, штатными работниками должника умышленно действовали в ущерб интересов должника.

Кроме того, как указано выше, причиной отзыва лицензии банка явилось неисполнение банком федеральных законов - в частности, неоднократные нарушения в течение одного года требований Федерального закона "O противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма". Центральный банк России отзывая лицензию и обращаясь с заявлением в суд о признании банка банкротом, исходил из того, что банк проводил высокорискованную кредитную политику и не создавал адекватных принятым рискам резервов на возможные потери по ссудам.

Доказательств того, что члены совета директоров могли повлиять на общую политику банка, на действия контролирующих должника лиц (ФИО3, ФИО12), в материалы дела не представлены. Ответчик не знали и в силу возложенных на них обязанностей не могли знать о финансовом состоянии банка.

Конкурсный управляющий не представил ни одного доказательства того, что именно противоправные действия ФИО7, ФИО13, ФИО5, ФИО14, ФИО15, ФИО16, ФИО9 привели к банкротству банка, не доказал, что ответчики действовали противоправно, умышленно, согласовано и взаимосвязи в том числе с руководством банка (председателем правления, председателем совета директоров), что именно эти противоправные действия привели к неплатежеспособности должника, что вмененные действия по одобрению кредитных договоров были направлены на вывод активов должника.

Совокупность имеющихся в материалах дела документов не позволяет сделать однозначный вывод о наличии вины ФИО7, ФИО13, ФИО5, ФИО14, ФИО15, ФИО16, ФИО9, причинно-следственной связи между их действиями (бездействием) и причинением должнику (его кредиторам) имущественного вреда в заявленной сумме, в связи с чем в удовлетворении заявления в указанной части обоснованно отказано.

Согласно абзацу первому пункта 11 статьи 61.11 Закона о банкротстве, размер субсидиарной ответственности контролирующего должника лица равен совокупному размеру требований кредиторов, включенных в реестр требований кредиторов, а также заявленных после закрытия реестра требований кредиторов и требований кредиторов по текущим платежам, оставшихся не погашенными по причине недостаточности имущества должника.

В силу пункта 7 статьи 61.16 Закона о банкротстве, если на момент рассмотрения заявления о привлечении к субсидиарной ответственности по основанию, предусмотренному статьей 61.11 Закона, невозможно определить размер субсидиарной ответственности, арбитражный суд после установления всех иных имеющих значение для привлечения к субсидиарной ответственности фактов выносит определение, содержащее в резолютивной части выводы о доказанности наличия оснований для привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности и о приостановлении рассмотрения этого заявления до окончания расчетов с кредиторами либо до окончания рассмотрения требований кредиторов, заявленных до окончания расчетов с кредиторами.

На момент подачи настоящего заявления не рассмотрены все требования кредиторов о включении в реестр требований кредиторов, не проведены торги по продаже имущества должника, не проведены расчеты с кредиторами должника, в связи с чем, невозможно определить размер субсидиарной ответственности ФИО3, ФИО12.

На дату подачи заявления размер требований, включенных в реестр требований кредиторов должника, составляет 2 451 686 тыс. рублей.

Также в настоящее время находятся на рассмотрении требования кредиторов о включении в реестр требований должника. Инвентаризация имущества должника не завершена (проинвентаризирована основная часть имущества, информация размещена в Едином федеральном реестре сведений о банкротстве), конкурсная масса по балансовой и оценочной стоимости не сформирована. Однако, на основании частично проведенной инвентаризации очевидно, что должник не способен удовлетворить требования кредиторов, включенных в реестр требований кредиторов, в полном объеме.

Учитывая, что реализация имущества публичного акционерного общества "ИДЕЯ Банк" до настоящего времени не проводилась, суд первой инстанции обоснованно пришел к выводу о невозможности определения размера субсидиарной ответственности ФИО3, ФИО12 и необходимости приостановления производства по обособленному спору в части определения размера субсидиарной ответственности до окончания расчетов с кредиторами публичного акционерного общества "ИДЕЯ Банк".

Определением суда от 25.02.2020 удовлетворено заявление конкурсного управляющего о принятии обеспечительных мер, в виде наложения ареста в пределах суммы 2 451 686 тыс. рублей до вступления в законную силу судебного акта по результатам рассмотрения настоящего обособленного спора на имущество, принадлежащее:

ФИО7 (паспорт <...>, дата рождения: 08.06.1988 место рождения: г. Горис Армения, адрес регистрации: 125576, <...> 8ИНН 771577225233);

ФИО13 (паспорт <...>, дата рождения: 28.12.1971, место рождения: гор. Ташкент Узбекистан, адрес регистрации 236011, <...>);

ФИО5 (паспорт <...>, дата рождения: 02.01.1968, место рождения: Совхоз им. Ленина Ленинского р-на Московской область, адрес регистрации 142715, МО, <...>);

ФИО3 (паспорт <...>, дата рождения: 23.07.1969, место рождения: г. Батайск, Ростовская область, адрес регистрации 105318, <...>);

ФИО14 (паспорт <...>, дата рождения: 27.12.1968 место рождения: г. Москва, адрес регистрации 123056, <...>);

ФИО15 (паспорт <...>, дата рождения: 05.11.1982, место рождения: гор. Ленинград, адрес регистрации 198188, г СанктПетербург, ул. Автозаводская, д. 34, кв. 19);

ФИО12 (паспорт <...>; дата рождения: 28.02.1969, место рождения: с. Новолакское, Респ. Дагестан ИНН: <***>, адрес регистрации 119311, <...>);

ФИО16 (паспорт <...> дата рождения: 17.01.1977 место рождения: гор. Потсдам, Германия, адрес регистрации 142110, <...>);

ФИО9 (паспорт <...>, дата рождения: 26.04.1984 место рождения: гор. Москва, адрес регистрации 117461, <...>).

Согласно статье 90 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации арбитражный, суд по заявлению лица, участвующего в деле, а в случаях, предусмотренных названным Кодексом, и иного лица может принять срочные временные меры, направленные на обеспечение иска или имущественных интересов заявителя (обеспечительные меры).

Обеспечительные меры допускаются на любой стадии арбитражного процесса, если непринятие этих мер может затруднить или сделать невозможным исполнение судебного акта, в том числе, если исполнение судебного акта предполагается за пределами Российской Федерации, а также в целях предотвращения причинения значительного ущерба заявителю.

Арбитражный суд, удовлетворив заявление об отмене обеспечительных мер исходил из следующего.

В силу норм статей 93 и 97 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации вопрос об отмене обеспечения иска разрешается в судебном заседании в пятидневный срок со дня поступления заявления в арбитражный суд без извещения сторон.

Согласно требованиям статьи 97 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, меры по обеспечению иска по ходатайству лица, участвующего в деле, могут быть отменены арбитражным судом, рассматривающим дело, если суд признает, что обеспечительные меры не целесообразны и в последствии исполнение судебного акта, которым заканчивается рассмотрение дела по существу, не будет затруднительным.

Пунктом 22 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 12.10.2006 № 55 "О применении арбитражными судами обеспечительных мер" предусмотрено, что ответчик, иные лица, участвующие в деле (часть 1 статьи 97 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации), а также лица, чьи права и интересы нарушены в результате применения обеспечительных мер (статья 42 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации), после получения определения арбитражного суда о применении обеспечительных мер вправе обратиться с ходатайством об их отмене в суд, их применивший, в порядке, предусмотренном статьей 97 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, представив объяснения по существу примененных мер, на основании которых суд повторно проверяет наличие оснований, установленных частью 2 статьи 90 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, и оценивает отношения на соответствие критериям, указанным в пункте 10 данного постановления.

С учетом сбалансированной оценки доводов заявителя и ответчика суд отказывает в отмене обеспечительных мер либо выносит определение об их отмене. Перечень оснований, по которым могут быть отменены обеспечительные меры, законом не предусмотрен.

Из содержания закона, регулирующего порядок и основания применения обеспечительных мер, следует, что такие меры отменяются в случае устранения оснований, послуживших причиной для их принятия, а также в иных случаях.

Руководствуясь пунктом 10 постановления № 55, арбитражный суд пришел к выводу, что при рассмотрении ходатайства об отмене обеспечительных мер необходимо повторно проверить наличие оснований, установленных частью 2 статьи 90 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, для принятия обеспечительных мер, в том числе, насколько истребуемая заявителем конкретная обеспечительная мера связана с предметом заявленного требования, соразмерна ему и каким образом она обеспечит фактическую реализацию целей обеспечительных мер.

Поскольку в удовлетворении заявленных конкурсным управляющим требований в отношении ФИО7, ФИО13, ФИО5, ФИО14, ФИО15, ФИО16, ФИО9 отказано, арбитражный суд пришел к выводу, что необходимость в обеспечительных мерах отсутствует, а обеспечительные меры, принятые судом определением от 25.02.2020 подлежат отмене в отношении ФИО7, ФИО13, ФИО5, ФИО14, ФИО15, ФИО16, ФИО9.

Вопреки доводам конкурсного управляющего, суд первой инстанции ранее принятые обеспечительные меры в отношении ФИО3 и ФИО12 не отменил.

Кроме того, суд апелляционной инстанции отмечает, что в соответствии с частью 5 статьи 96 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в случае отказа в удовлетворении иска, оставления иска без рассмотрения, прекращения производства по делу обеспечительные меры сохраняют свое действие до вступления в законную силу соответствующего судебного акта. После вступления судебного акта в законную силу арбитражный суд по ходатайству лица, участвующего в деле, выносит определение об отмене мер по обеспечению иска или указывает на это в судебных актах об отказе в удовлетворении иска, об оставлении иска без рассмотрения, о прекращении производства по делу.

С учетом изложенного, основания для отмены обжалованного судебного акта по доводам, приведенным в апелляционной жалобе, у суда апелляционной инстанции отсутствуют.

Нарушений или неправильного применения норм материального или процессуального права, являющихся в силу части 4 статьи 270 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации основанием к отмене или изменению обжалуемого судебного акта, судом апелляционной инстанции не установлено.

На основании изложенного, руководствуясь статьями 188, 258, 269 - 272 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, арбитражный суд

ПОСТАНОВИЛ:

определение Арбитражного суда Краснодарского края от 18.12.2020 по делу № А32-2588/2017 в обжалуемой части оставить без изменения, апелляционные жалобы - без удовлетворения.

Постановление арбитражного суда апелляционной инстанции вступает в законную силу со дня его принятия.

Постановление может быть обжаловано в порядке, определенном главой 35 Арбитражного процессуального Кодекса Российской Федерации, в Арбитражный суд Северо-Кавказского округа в срок, не превышающий месяца со дня его вступления в законную силу, через Арбитражный суд Краснодарского края.

Председательствующий Г.А. Сурмалян

Судьи Я.А. Демина

Н.В. Сулименко