Гражданский кодекс часть 1

рассмотрев в судебном заседании апелляционную жалобу конкурсного управляющего ООО «Зодчий» ФИО2 на определение Арбитражного суда Московской области от 19 июля 2023 года по делу № А41-100725/19,

при участии в заседании:

конкурсный управляющий ФИО2, паспорт,

от ФИО3 - ФИО4, доверенность от 23.11.2021,

от ФИО5 - ФИО6, доверенность от 07.04.2023,

от ФИО7 - ФИО6, доверенность от 10.03.2023,

иные лица, участвующие в деле, не явились, извещены надлежащим образом,

УСТАНОВИЛ:

решением Арбитражного суда Московской области от 27.05.2021 ООО «Зодчий» (далее – должник) признано несостоятельным (банкротом), в отношении него открыто конкурсное производство.

Определением Арбитражного суда Московской области от 25.08.2021 конкурсным управляющим должника утвержден ФИО2.

В рамках дела о банкротстве 28.07.2022 в Арбитражный суд Московской области конкурсным управляющим подано заявление о привлечении к субсидиарной ответственности по основаниям, предусмотренным пунктом 1 и подпунктом 1 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве, ФИО7 и ФИО5 солидарно; о привлечении к субсидиарной ответственности по основаниям, предусмотренным пунктом 1 и подпунктом 1 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве ФИО3, применив в отношении него положение пункта 9 статьи 61.11 Закона о банкротстве.

Определением Арбитражного суда Московской области от 19.07.2023 в удовлетворении заявления конкурсного управляющего должника было отказано.

Не согласившись с вынесенным судебным актом, конкурсный управляющий обратился в Десятый арбитражный апелляционный суд с апелляционной жалобой, в которой просит отменить определение суда первой инстанции и принять новый судебный акт об удовлетворении заявленных требований в полном объеме.

В обоснование апелляционной жалобы заявитель ссылается на несоответствие выводов суда фактическим обстоятельствам дела и представленным в дело доказательствам и указывает на доказанность наличия оснований для привлечения контролировавших должника лиц к субсидиарной ответственности.

В заседании суда апелляционной инстанции представитель конкурсного управляющего поддержал доводы апелляционной жалобы, просил определение суда первой инстанции отменить.

Представители ответчиков возражали против удовлетворения апелляционной жалобы по доводам отзывов на них, просил оставить обжалуемое определение без изменения.

Апелляционная жалоба рассмотрена в соответствии с нормами статей 121 - 123, 153, 156 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в отсутствие лиц, участвующих в деле, извещенных надлежащим образом о времени и месте судебного заседания, в том числе публично, путем размещения информации на официальном сайте «Электронное правосудие» www.kad.arbitr.ru.

Законность и обоснованность определения суда первой инстанции проверены арбитражным апелляционным судом в соответствии со статьями 223, 266, 268 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Исследовав и оценив в совокупности все имеющиеся в материалах дела доказательства, изучив доводы апелляционной жалобы, арбитражный апелляционный суд приходит к выводу об отсутствии оснований для отмены обжалуемого судебного акта по следующим основаниям.

Согласно статье 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, статье 32 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве), дела о несостоятельности (банкротстве) рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным Арбитражным процессуальным кодексом Российской Федерации, с особенностями, установленными Законом о банкротстве.

В обоснование заявленных требований конкурсный управляющий указывает, что с 17.10.2017 до открытия 27.05.2021 в отношении должника конкурсного производства руководителем должника являлся ФИО3.

В пункте 8 статьи 61.11 Пунктом 8 статьи 61.11 Закона о банкротстве установлено, что если полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия нескольких контролирующих должника лиц, такие лица несут субсидиарную ответственность солидарно.

Как отражено в постановлении Десятого арбитражного апелляционного суда от 04.06.2021 № 10АП-6790/2021 по делу № А41-100725/2019, должник входит в группу компаний «Зодчий», бенефициарами которой являются генеральный директор ООО «Зодчий ру» ФИО7 и генеральный директор ООО «Полином.ру» ФИО5, определявшие порядок заключения договоров каждой организацией из группы компаний и оплату по ним, осуществлявшие фактическое управление должником и оказывавшие влияние на принятие существенных деловых решений относительно деятельности должника.

В соответствии с договором от 08.06.2018 № 185100/0040 между АО «Россельхозбанк» (далее – банк) и должником последнему предоставлена кредитная линия с лимитом единовременной задолженности в размере 500 000 000 рублей (в редакции дополнительного соглашения от 27.07.2018) для пополнения оборотных средств.

Согласно пункту 1.4 договора от 08.06.2018 № 185100/0040 процентная ставка устанавливается индивидуально для каждого транша в дату заключения дополнительного соглашения о предоставлении очередного транша.

Из расчета задолженности по договору от 08.06.2018 № 185100/0040 по состоянию на 10.11.2020, приложенного к заявлению банка о включении его требований в реестр требований кредиторов должника, следует, что среднее арифметическое значение ставки составило 11,15% годовых (от 10,5 % до 11,8%).

Дополнительным соглашением от 08.06.2018 № 185100/0043 к договору банковского счета от 31.01.2018 № 185100/0034 банк предоставил должнику кредит в форме овердрафта в размере 49 000 000 рублей (в редакции дополнительного соглашения от 12.12.2018 № 185100/0043DS1) по ставке 10,5% годовых. Комиссия за резервирование денежных средств - 0,12% годовых. Начиная с 01.07.2019, установлена также комиссия за изменение срока возврата кредита в размере 1% от пролонгируемой суммы.

Согласно данным финансовой отчетности должника выручка от реализации в 2017 году составила 41 911 тыс. рублей; в 2018 году - 1 375 650 тыс. рублей; в 2019 году - 909 512 тыс. рублей.

Прибыль от продаж в 2017 году составила 396 тыс. рублей, или 0,9 % от выручки; в 2018 году - 32 427 тыс. рублей, или 2, 35 % от выручки; в 2019 году зафиксирован убыток от продаж в размере (-) 7 065 тыс. рублей.

Таким образом, уже в 2017-2018 годах размер прибыли должника от продаж до уплаты процентов по кредитам и займам был многократно ниже процентной ставки по выданным ему начиная с 2018 года кредитам, и решение контролирующих должника лиц о его кредитовании в банке, принятое без учета фактических и прогнозных показателей финансово- хозяйственной деятельности должника, само по себе явилось достаточным условием для ого последующего банкротства, по мнению конкурсного управляющего.

При этом в 2018 году должник осуществил финансовые вложения в размере 301 375 тыс. рублей при полученной от продаж прибыли 32 427 тыс. рублей.

Финансовые вложения в 2019 году составили 54 448 тыс. рублей при убытке от продаж 7 065 тыс. рублей.

Как указывает управляющий, анализ документов должника говорит о том, что в феврале 2018 года между ним и входящими в ту же грушу компаний ООО «Зодчий Ладога», ООО «Зодчий Нега», ООО «Зодчий Коломенец», ООО «Зодчий Карелия», «Зодчий» (ИНН <***>) заключены встречные договоры займов, по одним из которых должник выступал как займодавец, а по другим одновременно как заемщик, что лишено экономического смысла.

Несмотря на то, что пунктом 2.1.1 кредитного договора от 08.06.2018 № 185100/0040 запрещено использование кредита для предоставления займов третьим лицам или для погашения займов, привлеченных от третьих лиц, большая часть денежных средств перечислена должником по этим договорам займа после открытия ему кредитной линии.

Так из 11 893 500 рублей, выданных должником ООО «Зодчий» (ИНН <***>) по договору займа от 14.02.2018 № 3-28/18V, 10 873 500 рублей приходятся на период 19.10.2018 - 07.08.2019, По договору от 14.02.2018 № 3-23/18V должник в период 10.01.2019 - 19.08.2019 предоставил ООО «Зодчий Карелия» заем в сумме 2 843 000 рублей; возврат займа не осуществлялся. По договору от 14.02.2018 № 3-24/18V должник предоставил ООО «Зодчий Коломенец» заем в сумме 3 380 000 рублей, из которых 1 625 000 рублей выданы заемщику в период 21.11.2018-23.08.2019.

По договору от 14.02.2018 № 3-26/18V должник в период 25.01.2019 - 30.08.2019 выдал ООО «Зодчий Ладога» заем в сумме 3 551 800 рублей; возврат займа не осуществлялся. По договору от 14.02.2018 № 3-25/18V в период 31.01.2019 - 20.08.2019 должник предоставил ООО «Зодчий Нега» заем в сумме 1 142 000 рублей; возврат займа не осуществлялся.

Всего по этим договорам займа по состоянию на 30.08.2019 задолженность перед должником составляет 21 509 300 рублей без учета процентов за пользование займами (0,5% годовых) и неустоек, и с учетом финансового состояния заемщиков указанная денежная сумма фактически выбыла из оборота должника, поскольку, например, у ООО «Зодчий» (ИНН <***>) в 2019 году зафиксирован убыток от продаж в размере (-) 5 905 тыс. рублей, при этом с 07.08.2019 его задолженность перед должником по договору займа составляет 10 773 500 рублей. Согласно данным финансовой отчетности должника в 2018 году проценты к получению составили 7 тыс. рублей, проценты к уплате - 25 384 тыс. рублей; в 2019 году проценты к получению - 111 тыс. рублей, проценты к уплате - 35 208 тыс, рублей; в 2020 году проценты к) получению - 76 тыс. рублей, проценты к уплате - 55 895 тыс. рублей, что свидетельствует об очевидной убыточности для должника такого способа оборачиваемости привлеченных средств, как выдача займов другим компаниям группы.

В то же время в условиях, когда общая сумма полученных должником по кредитному договору от 08.06.2018 № 185100/0040 денежных средств согласно расчету банка по состоянию на 07.06.2019 составляла 485 833 тыс. рублей (срочная задолженность) без учета процентов, его убыток от продаж по итогам 2019 года составил 7 065 тыс. рублей.

Совокупный финансовый результат от деятельности должника составил в 2019 году (-) 43 488 тыс. рублей, то есть должник был не в состоянии не только выплачивать за счет прибыли проценты по кредиту, но и частями возвращать банку из оборота суммы основного долга.

В определении Арбитражного суда Московской области от 08.02.2021 по делу №A41-100725/2019 отражена задолженность должника перед банком по кредитным договорам по состоянию на 10.11.2019 в размере 597 316 523,48 рублей (стр. 5 определения).

Как следует из приговора Воскресенского городского суда Московской области от 09.06.2021 по делу № 1-252/2021 (далее – приговор), по состоянию на 29.08.2019 задолженность должника по уплате налогов и страховых взносов составила 10 945 176 рублей.

В период с 29.08.2019 по 30.06.2020 на расчетные счета должника налоговым органом выставлены поручения на списание и перечисление денежных средств на сумму 65 214 469,39 рублей; по состоянию на 01.07.2020 остаток непогашенных поручений составлял 53 850 824,71 рублей (стр.9 приговора).

Как указывает заявитель, в соответствии со статьей 2 Закона о банкротстве неплатежеспособность – это прекращение исполнения должником части денежных обязательств или обязанностей по уплате обязательных платежей, вызванное недостаточностью денежных средств, и при этом недостаточность денежных средств предполагается, если не доказано иное, таким образом, должник отвечал признаку неплатежеспособности уже по состоянию на 29.08.2019.

Поскольку ФИО7 и ФИО5 в своих свидетельских показаниях по делу № 1-252/2021 объясняли это обстоятельство прекращением финансирования со стороны банка (стр. 23 и 25 приговора соответственно), денежные средства в размере 485 833 тыс. рублей в виде непросроченной по состоянию на июнь 2019 года задолженности по кредитному договору от 08.06.2018 № 185100/0040 в указанный период времени уже не участвовали в обороте должника.

Как следует из этих же показаний, а также из свидетельских показаний ФИО8 (стр. 26 приговора), в период 2017-2020 г.г. должник осуществлял производственную деятельность в группе компаний «Зодчий». ООО «Зодчий ру», согласно пояснительной записке к его бухгалтерской отчетности за 2019 год, осуществляло выставочную деятельность, проводило маркетинговые мероприятия, имея в своем составе два обособленных подразделения в Москве: выставочный комплекс садовых домов «Южная» и выставочную площадку садовых домов «Северная».

Закрытие ООО «Зодчий.ру» 28.06.2019 выставочной площадки «Северная» способствовало снижению деловой активности должника, зафиксировавшего в 2019 году убыток от продаж в размере (-) 7 065 тыс. рублей.

О снижении объемов производства должника свидетельствует динамика снижения балансовой стоимости его запасов от 580 030 тыс. рублей в 2018 году до 550 156 тыс. рублей в 2019 году в сравнении с динамикой снижения величины НДС по приобретенным ценностям от 1 006 тыс. рублей в 2018 году до 11 тыс. рублей в 2019 году, то есть основная часть запасов 2019 года являлась остатком 2018 года.

По итогам 2020 года нулевые показатели стоимости запасов, НДС по приобретенным ценностям, выручки от реализации, себестоимости продаж.

Отраженная в бухгалтерской отчетности за 2020 год балансовая стоимость активов должника уменьшилась в 5,5 раз по сравнению с показателем 2018 года и составила 183 408 тыс. рублей, из которых дебиторская задолженность - 160 965 тыс. рублей.

Инвентаризацией от 11.10.2021 конкурсным управляющим выявлена дебиторская задолженность всего на сумму 68 410,8 тыс. рублей.

В дальнейшем в результате получения письменных объяснений и заверенных копий документов от ООО «Ель», ООО «Усадьба», ООО «ДСЦ», ИП ФИО9, ИП ФИО10, ООО «Аверса», отраженных в бухгалтерском учете должника и в акте инвентаризации от 11.10.2021 в качестве дебиторов, выяснилось, что задолженность их перед должником в общей сумме 7 513 042 рубля, в действительности отсутствует, поскольку денежные средства за поставленный должником товар перечислялись ими на расчетный счет ООО «Зодчий ру» согласно дополнительным соглашениям к договорам между ними и должником.

Итоги инвентаризации от 11.10.2021 с учетом этих сделок показывают, что реальное снижение стоимости активов должника в 2020 году по сравнению с их стоимостью в 2018 году многократно больше, чем в 5,5 раза, как это следует из его финансовой отчетности.

За тот же период балансовая стоимость активов ООО «Зодчий ру» выросла более чем на 20%: с 158 479 тыс. рублей до 200 004 тыс. рублей за счет пропорционального увеличения дебиторской задолженности - с 123 566 тыс. рублей до 162 937 тыс. рублей; при этом выручка от продаж за то же период времени сократилась почти в 4 раза - с 104 672 тыс. рублей до 26 559 тыс. рублей, а стоимость основных средств снизилась более чем в 33 раза - с 11 034 тыс. рублей до 332 тыс. рублей.

Прирост стоимости активов ООО «Полином.ру» в 2020 году составил 2,16 % к аналогичному показателю 2019 года.

Как следует из пояснительных записок к бухгалтерской отчетности ООО «Полином ру» за 2019 и 2020 годы, организация осуществляет деятельность по предоставлению в аренду и управлению собственным и арендованным нежилым недвижимым имуществом; численность персонала - 1 человек.

Прирост стоимости основных средотв за тот же период составил отрицательную величину: - 9,36 %, а прирост дебиторской задолженности + 30,84 %.

Определением Арбитражного суда Московской области от 19.03.2021 по делу №А41-100725/2019, оставленного без изменений постановлением Десятого арбитражного апелляционного суда от 04.06.2021 по делу № A41-100725/2019, отказано в удовлетворении заявления ООО «Полином ру» о включении в реестр требований кредиторов должника требования в размере 17 773 337,23 рублей как основанного на мнимой сделке, в результате которой в том числе величина арендной платы начиная со второго квартала 2019 года возрастала для должника с 600 000 рублей до 900 000 рублей в месяц.

Таким образом, осуществлявшие реальное управление должником ФИО7 и ФИО5, приняв необоснованное решение обратиться в банк с целью кредитования оборотных средств должника, в дальнейшем своими действиями препятствовали увеличению должником оборота от его хозяйственной деятельности за счет привлеченных кредитных ресурсов, выводя их из оборота, т.е., с учетом доли банка в реестре требований кредиторов должника, довели должника до банкротства.

Возражая против удовлетворения требований конкурсного управляющего должника, ФИО5 и ФИО7 указывали следующее.

Согласно абзацу 2 пункта 3 статьи 56 Гражданского кодекса Российской Федерации, если несостоятельность (банкротство) юридического лица вызвана учредителями (участниками), собственником имущества юридического лица или другими лицами, которые имеют право давать обязательные для этого юридического лица указания либо иным образом имеют возможность определять его действия, на таких лиц в случае недостаточности имущества юридического лица может быть возложена субсидиарная ответственность по его обязательствам.

В соответствии со статьей 61.11 Закона о банкротстве (ред. от 29.07.2017) если полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица, такое лицо несет субсидиарную ответственность по обязательствам должника.

В соответствии с подпунктом 1 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве пока не доказано иное, предполагается, что полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица, в том числе в ситуациях, когда причинен существенный вред имущественным правам кредиторов в результате совершения этим лицом или в пользу этого лица либо одобрения этим лицом одной или нескольких сделок должника (совершения таких сделок по указанию этого лица), включая сделки, указанные статьях 61.2 и 61.3 Закона о банкротстве.

В соответствии с пунктом 1 статьи 61.10 Закона о банкротстве, если иное не предусмотрено настоящим Федеральным законом, в целях Федерального закона под контролирующим должника лицом понимается физическое или юридическое лицо, имеющее либо имевшее не более чем за три года, предшествующих возникновению признаков банкротства, а также после их возникновения до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом право давать обязательные для исполнения должником указания или возможность иным образом определять действия должника, в том числе по совершению сделок и определению их условий.

В соответствии с пунктом 2 статьи 61.10 Закона о банкротстве возможность определять действия должника может достигаться:

1) в силу нахождения с должником (руководителем или членами органов управления должника) в отношениях родства или свойства, должностного положения;

2) в силу наличия полномочий совершать сделки от имени должника, основанных на доверенности, нормативном правовом акте либо ином специальном полномочии;

3) в силу должностного положения (в частности, замещения должности главного бухгалтера, финансового директора должника либо лиц, указанных в подпункте 2 пункта 4 настоящей статьи, а также иной должности, предоставляющей возможность определять действия должника);

4) иным образом, в том числе путем принуждения руководителя или членов органов управления должника либо оказания определяющего влияния на руководителя или членов органов управления должника иным образом.

В пункте 4 статьи 61.10 Закона о банкротстве предусмотрено, что пока не доказано иное, предполагается, что лицо являлось контролирующим должника лицом, если это лицо:

1) являлось руководителем должника или управляющей организации должника, членом исполнительного органа должника, ликвидатором должника, членом ликвидационной комиссии;

2) имело право самостоятельно либо совместно с заинтересованными лицами распоряжаться пятьюдесятью и более процентами голосующих акций акционерного общества, или более чем половиной долей уставного капитала общества с ограниченной (дополнительной) ответственностью, или более чем половиной голосов в общем собрании участников юридического лица либо имело право назначать (избирать) руководителя должника;

3) извлекало выгоду из незаконного или недобросовестного поведения лиц, указанных в пункте 1 статьи 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации.

В определении Конституционного Суда Российской Федерации от 25.03.2021 № 552-0 указано, что с учетом разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 № 53, положения статьи 61.10 Закона о банкротстве, не предполагают произвольного истолкования понятия «контролирующее должника лицо», служат как обеспечению определенности в вопросе об отнесении того или иного лица к числу контролирующих должника лиц, так и недопустимости извлечения выгоды из незаконного или недобросовестного поведения.

В абзаце 1 пункта 5 постановления № 53 разъяснено, что само по себе участие в органах должника не свидетельствует о наличии статуса контролирующего его лица. Исключение из этого правила закреплено в подпунктах 1 и 2 пункта 4 статьи 61.10 Закона о банкротстве, установивших круг лиц, в отношении которых действует опровержимая презумпция того, что именно они определяли действия должника.

ФИО7 и ФИО5 не относятся к лицам, перечисленным в подпунктах 1 и 2 пункта 4 статьи 61.10 Закона о банкротстве, т.е. не являлись руководителями ООО «Зодчий» (ИНН <***>) и не имели правом распоряжаться долями уставного капитала общества.

Следовательно, факт наличия у ответчиков корпоративного контроля над должником подлежит доказыванию на общих основаниях (по правилам статьи 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).

Называя в качестве контролирующих должника лиц ФИО7 и ФИО5, конкурсный управляющий ссылается на выводы, изложенные в постановлении Десятого арбитражного апелляционного суда от 04.06.2021 по настоящему делу:

«В рамках уголовного дела, возбужденного следственным отделом по г. Воскресенск Главного следственного управления следственного комитета Российской Федерации по Московской области по факту сокрытия в особо крупном размере денежных средств ООО «Зодчий», за счет которых должно производится принудительное взыскание налогов и сборов, была опрошена ФИО11 бывший главный бухгалтер ООО «Зодчий», которая пояснила, что: «ООО «Зодчий» (<***>) входит в группу компаний «Зодчий», бенефициарами которой являются генеральный директор ООО «Зодчий.ру» ФИО7 и генеральный директор ООО «Полином ру» ФИО5 Всего в указанную группу

компаний входит около 11 организаций. Фактически все эти организации подконтрольны ФИО7 и ФИО5 Именно указанные лица определяют порядок заключения договоров на застройку каждой организацией из группы компаний и оплату по ним».

Воскресенским городским судом в постановлении о наложении ареста на имущество от 18.03.2021 № 3/8.1-53/2021 установлено, что в период с 2017 по 2020 Группа компаний «Зодчий» состояла из трех основных предприятий: ООО «Зодчий. ру», ООО «Полином.ру» и ООО «Зодчий» (ИНН <***>).

Реальный контроль над деятельностью ООО «Зодчий» (ИНН <***>) осуществляли генеральный директор ООО «Полином.ру» (ИНН <***>) и учредитель ООО «Полином» (5002000245) ФИО5 и генеральный директор ООО «Зодчий. ру» (ИНН <***>) ФИО7, указанные лица осуществляли фактическое управление обществом и оказывали влияние на принятие существенных деловых решений относительно деятельности ООО «Зодчий» (ИНН <***>)».

Исходя из буквального толкования указанной нормы права, следует, что преюдициальность, имеющая свои объективные и субъективные пределы, представляет собой предрешенность некоторых фактов, которые не надо доказывать вновь при рассмотрении дела с аналогичным предметом, основанием заявленных исковых требований и субъектным составом участников рассматриваемого судом спора.

Свойством преюдиции обладают обстоятельства, составляющие фактическую основу ранее вынесенного по другому делу и вступившего в законную силу решения, когда эти обстоятельства имеют юридическое значение для разрешения спора, возникшего позднее.

Следовательно, содержащиеся в судебном акте арбитражного суда выводы о фактах, имеют обязательное значение в отношении лиц, участвующих в деле (часть 2 статьи 69 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).

ФИО7 и ФИО5 не участвовали при рассмотрении названного спора, а потому данное постановление не обладает свойством преюдициальности.

При этом процессуальное право признает преюдициальность обстоятельств, а не преюдициальность выводов, содержащихся в судебных актах.

Постановление Воскресенского городского суда от 18.03.2021 № 3/8.1- 53/2021 и приговор Воскресенского городского суда Московской области от 09.06.921 по делу 1-252/2021, также не освобождают заявителя от доказывания факта подконтрольности должника ФИО7 и ФИО5

Исходя из смысла пункта 4 статьи 69 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации вступивший в законную силу приговор суда общей юрисдикции обязателен для арбитражного суда, рассматривающего другое дело, по вопросам о том, имели ли место определенные действия и кем они совершены.

Преюдициальную функцию выполняют выводы суда общей юрисдикции о преступных действиях и совершивших их лицах.

Остальные обстоятельства дела подлежат доказыванию, невзирая на то, что они могли быть определены в приговоре, они не являются предициальными для арбитражного суда и оцениваются в совокупности с другими доказательствами.

Аналогичная правовая позиция приведена Конституционным Судом Российской Федерации в определении от 01.03.2011 № 273-0-0.

Ответчик указывает, что приговора Воскресенского городского суда Московской области от 09.06.2021 по делу 1-252/2021 не доказывает факт подконтрольности должника ответчикам.

Приговором Воскресенского городского суда Московской области от 09.06.2021 по делу 1-252/2021 (далее по тексту «Приговор») ФИО3 признан виновным в совершении преступления предусмотренного ч.2. ст.199.2. УК РФ (сокрытие денежных средств либо имущества организации или индивидуального предпринимателя, за счет которых должно производиться взыскание налогов, сборов, страховых взносов).

В абзаце втором пункта 56 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» разъяснено, что материалы проведенных в отношении должника или его контрагентов мероприятий налогового контроля, документы, полученные в ходе производства по делам об административных правонарушениях и уголовным делам, могут быть использованы в качестве средств доказывания фактических обстоятельств, на которые ссылается заявитель, предъявивший требование о привлечении контролирующего лица к субсидиарной ответственности. Такие материалы не имеют для суда заранее установленной силы и подлежат оценке наряду с другими доказательствами (статьи 71, 75 и 89 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).

Согласно пункту 1 постановления № 53 привлечение контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности является исключительным механизмом восстановления нарушенных прав кредиторов. При его применении судам необходимо учитывать как сущность конструкции юридического лица, предполагающей имущественную обособленность этого субъекта (пункт 1 статьи 48 Гражданского кодекса, его самостоятельную ответственность (статья 56 Гражданского кодекса), наличие у участников корпораций, учредителей унитарных организаций, иных лиц, входящих в состав органов юридического лица, широкой свободы усмотрения при принятии (согласовании) деловых решений, так и запрет на причинение ими вреда независимым участникам оборота посредством недобросовестного использования института юридического лица (статья 10 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Как следует из пункта 7 постановления № 53, предполагается, что лицо, которое извлекло выгоду из незаконного, в том числе недобросовестного, поведения руководителя должника является контролирующим (подпункт 3 пункта 4 статьи 61.10 Закона о банкротстве).

В соответствии с этим правилом контролирующим может быть признано лицо, извлекшее существенную (относительно масштабов деятельности должника) выгоду в виде увеличения (сбережения) активов, которая не могла бы образоваться, если бы действия руководителя должника соответствовали закону, в том числе принципу добросовестности.

Так, в частности, предполагается, что контролирующим должника является третье лицо, которое получило существенный актив должника (в том числе по цепочке последовательных сделок), выбывший из владения последнего по сделке, совершенной руководителем должника в ущерб интересам возглавляемой организации и ее кредиторов (например, на заведомо невыгодных для должника условиях или с заведомо неспособным исполнить обязательство лицом ("фирмой-однодневкой" и т.п.) либо с использованием документооборота, не отражающего реальные хозяйственные операции, и т.д.). Опровергая названную презумпцию, привлекаемое к ответственности лицо вправе доказать свою добросовестность, подтвердив, в частности, возмездное приобретение актива должника на условиях, на которых в сравнимых обстоятельствах обычно совершаются аналогичные сделки

Также предполагается, что является контролирующим выгодоприобретатель, извлекший существенные преимущества из такой системы организации предпринимательской деятельности, которая направлена на перераспределение (в том числе посредством недостоверного документооборота), совокупного дохода, получаемого от осуществления данной деятельности лицами, объединенными общим интересом (например, единым производственным и (или) сбытовым циклом), в пользу ряда этих лиц с одновременным аккумулированием на стороне должника основной долговой нагрузки.

В этом случае для опровержения презумпции выгодоприобретатель должен доказать, что его операции, приносящие доход, отражены в соответствии с их действительным экономическим смыслом, а полученная им выгода обусловлена разумными экономическими причинами.

Приведенный перечень примеров не является исчерпывающим.

В пункте 16 постановления № 53 содержатся разъяснения, согласно которым под действиями (бездействием) контролирующего лица, приведшими к невозможности погашения требований кредиторов (статья 61.11 Закона о банкротстве) следует понимать такие действия (бездействие), которые явились необходимой причиной банкротства должника, то есть те, без которых объективное банкротство не наступило бы. Суд оценивает существенность влияния действий (бездействия) контролирующего лица на положение должника, проверяя наличие причинно-следственной связи между названными действиями (бездействием) и фактически наступившим объективным банкротством.

Неправомерные действия (бездействие) контролирующего лица могут выражаться, в частности, в принятии ключевых деловых решений с нарушением принципов добросовестности и разумности, в том числе согласование, заключение или одобрение сделок на заведомо невыгодных условиях или с заведомо неспособным исполнить обязательство лицом ("фирмой-однодневкой" и т.п.), дача указаний по поводу совершения явно убыточных операций, назначение на руководящие должности лиц, результат деятельности которых будет очевидно не соответствовать интересам возглавляемой организации, создание и поддержание такой системы управления должником, которая нацелена на систематическое извлечение выгоды третьим лицом во вред должнику и его кредиторам, и т.д.

Таким образом, с учетом правовых разъяснений Верховного Суда Российской Федерации в предмет доказывания по спору о привлечении к субсидиарной ответственности за действия в форме совершения сделок входят следующие обстоятельства:

сделки причинили существенный вред кредиторам, то есть являлись одновременно значимыми и существенно убыточными для должника;

сделки привели должника к объективному банкротству.

Между тем, при установлении того, повлекло ли поведение ответчика банкротство должника, необходимо принимать во внимание, следующее:

наличие у ответчика возможности оказывать существенное влияние на деятельность должника (что, например, исключает из круга потенциальных ответчиков рядовых сотрудников, менеджмент среднего звена, миноритарных акционеров и т.д., при условии, что формальный статус этих лиц соответствует их роли и выполняемым функциям);

реализация ответчиком соответствующих полномочий привела (ведет) к негативным для должника и его кредиторов последствиям;

масштаб негативных последствий соотносится с масштабами деятельности должника, то есть способен кардинально изменить структуру его имущества в качественно иное – банкротное состояние (однако не могут быть признаны в качестве оснований для субсидиарной ответственности действия по совершению, хоть и не выгодных, но несущественных по своим размерам и последствиям для должника сделок);

ответчик является инициатором (соучастником) такого поведения и (или) потенциальным выгодоприобретателем возникших в связи с этим негативных последствий (пункты 3, 16, 21, 23 постановления Пленума № 53).

По смыслу подпункта 1 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве для доказывания факта совершения сделки, причинившей существенный вред кредиторам, заявитель вправе ссылаться на основания недействительности, в том числе предусмотренные статьей 61.2 (подозрительные сделки) и статьей 61.3 (сделки с предпочтением) Закона о банкротстве.

Однако, и в этом случае, на заявителе лежит обязанность доказывания как значимости данной сделки, так и ее существенной убыточности. Сами по себе факты совершения подозрительной сделки либо оказания предпочтения одному из кредиторов указанную совокупность обстоятельств не подтверждают.

При этом, даже факт совершения сделки, приведшей к негативным экономическим последствиям, сам по себе не является безусловным основанием для привлечения контролирующих лиц должника к субсидиарной ответственности, поскольку необходимо доказать совокупность условий для ее наступления.

При этом, сделки, которые привели к банкротству должника (по мнению заявителя), не оспорены.

Напротив, конкурсный управляющий по поименованным им на стр. 3 заявления займам обратился с исковыми заявлениями о взыскании задолженности (дела №№ А40-208357/22, А40-228535/22, А40-64732/22, А40-64730/2022, А40-65771/2022), исходя из действительности совершенных сделок.

Ответчики указывали, что заявителем не доказано, что в результате совершения спорных сделок было ухудшено финансовое состояние должника или утрачено имущество должника.

При этом, каким образом, каждый из вышеуказанных договоров повлиял на платежеспособность должника, управляющий не указывает.

Причинно-следственная связь между совершенными займами и фактом наступления объективного банкротства в заявлении не приведена, соответствующих доказательств в материалы дела также представлено не было.

Не представлено заявителем доказательств того, что именно совершение спорных сделок привело к банкротству должника, которое в такой ситуации стало неизбежным.

Ответчики указывают, что анализ финансового состояния должника от 11.03.2021, а также, сделанное по итогам заключение о наличии (отсутствии) признаков преднамеренного банкротства от 11.03.2021 не содержат в себе выводов о том, что контролирующими должника лицами производились действия по выводу активов общества.

Согласно пункту 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» привлечение контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности является исключительным механизмом восстановления нарушенных прав кредиторов. Поэтому бремя доказывания оснований привлечения к субсидиарной ответственности полностью лежит на истце.

Какие-либо доказательства, позволяющие сделать вывод о наличии у ответчиков потенциальной возможности контролировать должника, действительной реализации ими такой возможности или извлечения выгоды от неправомерных действий отсутствуют.

В рассматриваемом случае, заявляя о применении положений подпункта 1 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве, истец, вместе с тем, не представил доказательств наступления объективного банкротства общества, равно как и не представил доказательств совершения ответчиками неправомерных действий (бездействия), приведших к объективной неплатежеспособности общества.

Ответчики также указывают, что конкурсный управляющий имуществом должника в рассматриваемом заявлении указывает, что уже 2017-2018 годах размер прибыли должника от продаж до уплаты процентов по кредитам и займам был многократно ниже процентной ставки по выданным ему начиная с 2018 года кредитам, и, таким образом, решение о кредитовании должника в Банке, принятое без учета фактических и прогнозных показателей финансово-хозяйственной деятельности должника, уже само по себе явилось достаточным условием для его (должника) банкротства.

Как указывают ответчики, кредитор должника - АО «Россельхозбанк», является профессиональным участником на рынке кредитования и вступая в какие-либо правоотношения с юридическим лицом в силу своей компетенции, проверяет финансовую возможность исполнить принятые обязательства такого лица.

Таким образом, АО «Россельхозбанк» вступая в 2017-2018 гг. в правоотношения с ООО «Зодчий» был уверен в благонадежности данного контрагента, а, следовательно, и, в его платежеспособности, как минимум в указанный период (2017-2018 гг.).

Из чего следует, в спорный период (2017-2018 гг.) даже у самого АО «Россельхозбанк» отсутствовали безусловные основания полагать, что ООО «Зодчий» неплатежеспособно.

При определении даты объективного банкротства заявитель, поддержанный кредитором - Банком (как следует из процессуальной позиции кредитора), необоснованно ссылается на множество не связанных между собой сделок и юридических фактов, не анализируя при этом и не учитывая, что материалы основного дела о банкротстве №A41-100725/2019 содержат многочисленные договоры услуг, поставок и пр., заключенных должником, что указывает на осуществление должником масштабной хозяйственной деятельности в спорный период.

Ответчики также считают несостоятельным довод заявителя, что финансовый анализ временного управляющего содержит вывод о том, что ухудшение финансовых показателей возникли, как минимум с 2017 года ответчики относятся критически, на основании следующего.

Механизм выявления признаков преднамеренного и фиктивного банкротства установлен Временными правилами, утвержденными Постановлением Правительства Российской Федерации от 27.12.2004 № 855 (далее – Правила).

Пунктом 2 Правил предусмотрено, что арбитражным управляющим исследуются документы за период не менее двух лет, предшествующих возбуждению производства по делу о банкротстве, а также за период проведения процедур банкротства, в том числе - договоры, на основании которых производилось отчуждение или приобретение имущества должника, изменение структуры активов, увеличение или уменьшение кредиторской задолженности, и иные документы о финансово-хозяйственной деятельности должника.

Согласно пункту 8 Правил в ходе анализа сделок должника устанавливается соответствие сделок и действий (бездействия) органов управления должника законодательству Российской Федерации, а также выявляются сделки, заключенные или исполненные на условиях, не соответствующих рыночным условиям, послужившие причиной возникновения или увеличения неплатежеспособности и причинившие реальный ущерб должнику в денежной форме.

Пунктом 14 Правил предусмотрено, что по результатам проверки арбитражным управляющим составляется заключение о наличии (отсутствии) признаков фиктивного или преднамеренного банкротства. Заключение о наличии (отсутствии) признаков фиктивного или преднамеренного банкротства включает в себя, в том числе: расчеты и обоснования вывода о наличии (отсутствии) признаков преднамеренного банкротства с указанием сделок должника и действий (бездействия) органов управления должника, проанализированных арбитражным управляющим, а также сделок должника или действий (бездействия) органов управления должника, которые стали причиной или могли стать причиной возникновения или увеличения неплатежеспособности и (или) причинили реальный ущерб должнику в денежной форме, вместе с расчетом такого ущерба (при наличии возможности определить его величину) (п. "ж"); обоснование невозможности проведения проверки (при отсутствии необходимых документов) (пц. "з")

Вместе с тем, материалы дела не содержат бесспорных доказательств, что сделанные временным управляющим в заключении о финансовом состоянии должника, выводы, являются экономически достоверными и не требуют дополнительной проверки.

Какие-либо документально-обоснованные расчеты и документальные подтверждения сделанных выводов, суду не представлены.

Как указывают ответчики, 2018 год был отмечен новыми экономическими санкциями, оттоком капитала, ослаблением рубля, падением курса акций российских компаний и общим снижением деловой активности.

Наметившийся в начале года рост реальных доходов населения во второй половине 2018 остановился и сменился падением.

2019 год принес повышение ставки НДС и рост инфляции, влияющие на рост цен (в том числе и в строительной отрасли) на фоне продолжающегося падения доходов населения.

Ответчики, со ссылкой на исследования российского рынка деревянного домостроения, указывают на отрицательную динамику объема российского рынка домостроения в период с 2015 по 2018 годы.

Несмотря на общую сложившуюся конъюнктуру рынка в сегменте домостроения, кредитор – Банк в 2020 году рассматривал вопрос, в том числе, санации должника посредством кредитования ООО «Зодчий» (ИНН <***>) в целях пополнения оборотных средств, в т.ч. в соответствии с реестром платежей Договора №205100/0042 от 29.06.2020 об открытии кредитной линии с лимитом выдачи (Приложение Noo6 к Договору) (заключен, но не исполнен Банком по иным причинам).

Как указывают ответчики, следующие доводы конкурсного управляющего не подтверждены соответствующими доказательствами: возникновение одного из условий, перечисленных в пункте 1 статьи 9 Закона;

момент возникновения данного условия;

факт наличия полномочий на подачу заявления;

факт неподачи руководителем в суд заявления о банкротстве должника в течение месяца со дня возникновения соответствующего условия;

объем обязательств должника, возникших после истечения месячного срока, предусмотренного пунктом 2 статьи 9 Закона о банкротстве, а также недостаточность конкурсной массы для удовлетворения всех требований кредиторов.

Как полагают ответчики, в заявлении конкурсный управляющий не дает нормативно-правовое обоснование для признания сделок должника недействительными, равно как и не раскрывает, каким образом сделки должника привели к объективному банкротству.

Представленные доказательства не содержат сведений о рыночной стоимости товара, также не содержат условий, позволяющих определить цену на дату совершения поставок.

В силу прямого указания подпункта 2 пункта 12 статьи 61.11 Закона о банкротстве контролирующее лицо также подлежит привлечению к субсидиарной ответственности и в том случае, когда после наступления объективного банкротства оно совершило действия (бездействие), существенно ухудшившие финансовое положение должника. Указанное означает, что, по общему правилу, контролирующее лицо, создавшее условия для дальнейшего значительного роста диспропорции между стоимостью активов должника и размером его обязательств, подлежит привлечению к субсидиарной ответственности в полном объеме, поскольку презюмируется, что из-за его действий (бездействия) окончательно утрачена возможность осуществления в отношении должника реабилитационных мероприятий, направленных на восстановление платежеспособности, и, как следствие, утрачена возможность реального погашения всех долговых обязательств в будущем.

Контролирующее лицо, которое несет субсидиарную ответственность на основании подпункта 2 пункта 12 статьи 61.11 Закона о банкротстве, и контролирующее лицо, несущее субсидиарную ответственность за доведение до объективного банкротства, отвечают солидарно.

Согласно подпункту 1 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве презумпция доведения до банкротства в результате совершения сделки (ряда сделок) может быть применена к контролирующему лицу, если данной сделкой (сделками) причинен существенный вред кредиторам

Однако и в этом случае на заявителе лежит обязанность доказывания как значимости данной сделки, так и ее существенной убыточности.

Сами по себе факты совершения подозрительной сделки либо оказания предпочтения одному из кредиторов указанную совокупность обстоятельств не подтверждают.

В нарушение приведенных выше указанных положений и презумпций конкурсным управляющим не представлено доказательств того, что именно совершение поименованных в заявлении сделок привело к банкротству должника либо эти сделки существенно ухудшили финансовое положение должника, в результате их совершения причинен вред имущественным правам кредиторов должника.

Доказательства того, что в результате совершения сделок был уменьшен размер собственных активов должника, не представлены, доказательства того, что сделки совершены на условиях, существенно отличающихся от рыночных в худшую для должника сторону, а также доказательства того, что в результате совершения данных сделок должник утратил возможность продолжать осуществлять одно или несколько направлений хозяйственной деятельности, приносивших ему ранее весомый доход, также отсутствуют.

Конкурсный управляющий указывает на признание судом недействительными сделок по пункту 2 статьи 61.3 Закона о банкротстве в общем размере 7 334 002 руб., при этом конкурсным управляющим не представлено доказательств, очевидно свидетельствующих о том, что осуществление спорных перечислений повлекли объективное банкротство должника, поскольку в материалах дела отсутствуют доказательства того, что спорные перечисления осуществлялись должником без наличия на то правовых оснований в счет исполнения несуществующего обязательства с целью вывода активов должника.

Преимущественное удовлетворение требования отдельного кредитора не повлекло банкротство должника, а лишь перераспределило денежные средства должника в некорректной очередности.

Данное обстоятельство свидетельствует о пороке сделки, установленном статьей 61.3 Закона о банкротстве, но при наличии иной существенной задолженности, само по себе не повлекло банкротство должника.

Как следует из правовой позиции, указанной в определении Верховного Суда Российской Федерации от 25.03.2021 № 310-Э20-18954, в настоящее время на рынке кредитования сложилась устойчивая банковская практика, в соответствии с которой организации, входящие в одну группу, привлекаются банками в качестве поручителей по обязательствам друг друга.

Сама по себе выдача такого рода поручительств в пользу кредитной организации, настаивающей на дополнительном обеспечении. не свидетельствует о наличии признаков неразумности или недобросовестности в поведении руководителя поручителя по отношению к его кредиторам даже в ситуации, когда поручитель с целью реализации общегрупповых интересов, а не для причинения вреда кредиторам, принимает на себя солидарные обязательства перед банком в объеме, превышающем его финансовые возможности, полагая при этом, что в перспективе результат деятельности группы позволит погасить обязательства ее членов перед кредиторами

Как указывают ответчики, договоры займа №№3-28/18V, 3-23/18V, 3-24/18V, 3-26/18V, 3-25/18V не могут быть квалифицированы в качестве сделок, которые повлекли объективное банкротство должника, так как на протяжении всего периода существования деятельности группы компаний «Зодчий» использовались внутригрупповые займы.

Возражая против удовлетворения заявления конкурсного управляющего, ФИО3 указывал на недоказанность совершения им действий, повлекших банкротство должника.

Отказывая в удовлетворении заявленных требований, суд исходил из следующего.

Как предусмотрено пунктом 1 статьи 61.10 Закона о банкротстве, если иное не предусмотрено настоящим Федеральным законом, в целях настоящего Федерального закона под контролирующим должника лицом понимается физическое или юридическое лицо, имеющее либо имевшее не более чем за три года, предшествующих возникновению признаков банкротства, а также после их возникновения до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом право давать обязательные для исполнения должником указания или возможность иным образом определять действия должника, в том числе по совершению сделок и определению их условий. При этом подпунктом 3 пункта 2 указанной выше статьи установлено, что возможность определять действия должника может достигаться в силу должностного положения (в частности, замещения должности главного бухгалтера, финансового директора должника либо лиц, указанных в подпункте 2 пункта 4 настоящей статьи, а также иной должности, предоставляющей возможность определять действия должника).

Согласно разъяснениям, содержащимся в пункте 22 совместного Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 01.07.1996 № 6/8 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», при разрешении споров, связанных с ответственностью учредителей (участников) юридического лица, признанного несостоятельным (банкротом), собственника его имущества или других лиц, которые имеют право давать обязательные для этого юридического лица указания либо иным образом имеют возможность определять его действия (часть 2 пункта 3 статьи 56 ГК РФ), суд должен учитывать, что указанные лица могут быть привлечены к субсидиарной ответственности в тех случаях, когда несостоятельность (банкротство) юридического лица вызвана их указаниями или иными действиями.

Контролирующее должника лицо не отвечает за вред, причиненный имущественным правам кредиторов, если докажет, что действовало добросовестно и разумно в интересах должника.

Данная норма специального закона полностью корреспондирует пункту 3 статьи 56 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Для привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности, заявитель должен доказать факт совершения ими правонарушения (действия, бездействие) и причинную связь между действиями ответчика (контролирующего должника лицами) и наступлениями последствий (банкротством должника). В силу пункта 5 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации истец должен доказать наличие обстоятельств, свидетельствующих о недобросовестности и (или) неразумности действий (бездействия) директора, повлекших неблагоприятные последствия для юридического

Если истец утверждает, что директор действовал недобросовестно и (или) неразумно, и представил доказательства, свидетельствующие о наличии убытков юридического лица, вызванных действиями (бездействием) директора, такой директор может дать пояснения относительно своих действий (бездействия) и указать на причины возникновения убытков (например, неблагоприятная рыночная конъюнктура, недобросовестность выбранного им контрагента, работника или представителя юридического лица, неправомерные действия третьих лиц, аварии, стихийные бедствия и иные события и т.п.) и представить соответствующие доказательства. Директор освобождается от ответственности, если докажет, что заключенная им сделка хотя и была сама по себе невыгодной, но являлась частью взаимосвязанных сделок, объединенных общей хозяйственной целью, в результате которых предполагалось получение выгоды юридическим лицом. Он также освобождается от ответственности, если докажет, что невыгодная сделка заключена для предотвращения еще большего ущерба интересам юридического лица.

Согласно п. п. 16, 19, 21, 24 пункта 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» под действиями (бездействием) контролирующего лица, приведшими к невозможности погашения требований кредиторов (статья 61.11 Закона о банкротстве) следует понимать такие действия (бездействие), которые явились необходимой причиной банкротства должника, то есть те, без которых объективное банкротство не наступило бы, предполагается, что именно действия (бездействие) контролирующего лица явились необходимой причиной объективного банкротства.

Суд полагает, что заявителем не доказана необходимая совокупность условий, свидетельствующих о наличии оснований для привлечения ответчиков к субсидиарной ответственности.

Обосновывая свою позицию, конкурсный управляющий ссылается на постановление Десятого арбитражного апелляционного суда от 04.06.2021, в котором суд изложил выводы Воскресенского городского суда, изложенные в постановлении о наложении ареста на имущество от 18.03.2021 № 3/8.1- 53/2021.

Согласно разъяснениям, содержащимся в абзаце 4 пункта 9 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19.12.2003 № 23, из смысла части 4 статьи 13, частей 2 и 3 статьи 61, части 2 статьи 209 Гражданского кодекса Российской Федерации лица, не участвовавшие в деле, по которому судом общей юрисдикции или арбитражным судом вынесено соответствующее судебное постановление, вправе при рассмотрении другого гражданского дела с их участием оспаривать обстоятельства, установленные этими судебными актами. В указанном случае суд выносит решение на основе исследованных в судебном заседании доказательств.

Согласно постановлению Конституционного Суда Российской Федерации от 21.12.2011 № 30-I, преюдициальное значение для суда, прокурора, следователя, дознавателя имеют лишь такие фактические обстоятельства, которые установлены вступившим в законную силу судебным актом, разрешившим дело по существу в порядке гражданского (а также арбитражного и административного) судопроизводства, которым установлено правовое положение того же лица, в отношении которого вопрос о его правовом положении уже решен ранее вынесенным судебным актом.

Из этого следует, что не могут иметь преюдициального значения в уголовном судопроизводстве судебные акты, вынесенные по другому уголовному делу или в другом виде судопроизводства, если ими не решается дело по существу. Тем более не имеют преюдициального значения промежуточные судебные акты, вынесенные в порядке судебного контроля в досудебном производстве по уголовному делу, поскольку задачей судебного контроля является проверка законности и обоснованности действий следователя, дознавателя, но не доказывание фактических обстоятельств дела.

Принимая решение о наложении ареста на имущество по уголовному делу, суд обеспечивает превентивное значение данной меры процессуального принуждения, но не устанавливает преюдициально факт получения этого имущества на средства, добытые преступным путем.

Преюдициальное значение в уголовном судопроизводстве может иметь только приговор суда, вынесенный по другому уголовному делу, а не промежуточные решения, принимаемые судом в порядке судебного контроля по этому же делу.

Согласно правовой позиции высшей судебной инстанции, приведенной в пункте 22 совместного постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 6 и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации № 8 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой гражданского кодекса Российской Федерации», при разрешении споров, связанных с ответственностью учредителей (участников) юридического лица, признанного несостоятельным (банкротом), собственника его имущества или других лиц, которые имеют право давать обязательные для этого юридического лица указания либо иным образом имеют возможность определять его действия (часть вторая пункта 3 статьи 56).

Указанные лица могут быть привлечены к субсидиарной ответственности лишь в тех случаях, когда несостоятельность (банкротство) юридического лица вызвана их указаниями или иными действиями. К числу лиц, на которые может быть возложена субсидиарная ответственность по обязательствам признанного несостоятельным (банкротом) юридического лица, относятся, в частности, лицо, имеющее в собственности или доверительном управлении контрольный пакет акций акционерного общества, собственник имущества унитарного предприятия, давший обязательные для него указания, и т.п

По общему правилу, необходимым условием отнесения лица к числу контролирующих должника является наличие у него фактической возможности давать должнику обязательные для исполнения указания или иным образом определять его действия (пункт 3 статьи 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации, пункт 1 статьи 61.10 Закона о банкротстве)

Осуществление фактического контроля над должником возможно вне зависимости от наличия (отсутствия) формально-юридических признаков аффилированности (через родство или свойство с лицами, входящими в состав органов должника, прямое или опосредованное участие в капитале либо в управлении и т.п.).

Суд устанавливает степень вовлеченности лица, привлекаемого к субсидиарной ответственности, в процесс управления должником, проверяя, насколько значительным было его влияние на принятие существенных деловых решений относительно деятельности должника.

Указанное согласуется с правовой позицией высшей судебной инстанции, приведенной в пункте 3 постановления Пленума Верховного суда Российской Федерации от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве». В соответствии с пунктом 2 статьи 61.10 Закона о банкротстве, возможность определять действия должника может достигаться: в силу нахождения с должником (руководителем или членами органов управления должника) в отношениях родства или свойства, должностного положения; в силу наличия полномочий совершать сделки от имени должника, основанных на доверенности, нормативном правовом акте либо ином специальном полномочии, в силу должностного положения (в частности, замещения должности главного бухгалтера, финансового директора должника либо лиц, указанных в подпункте 2 пункта 4 названной статьи, а также иной должности, предоставляющей возможность определять действия должника); иным образом, в том числе, путем принуждения руководителя или членов органов управления должника либо оказания определяющего влияния на руководителя или членов органов управления должника иным образом.

Изучив письменные материалы дела, оценив свидетельские показания, данные в ходе судебного разбирательства, бывшими работниками должника, принимая во внимание и учитывая выводы, сделанные при вынесении приговора Воскресенского городского суда Московской области от 09.06.2021 по делу № 1-252/2021, суд пришел к выводу, что ФИО7, ФИО5, ФИО3 являются контролирующими должника лицами.

Из разъяснений, изложенных в пункте 23 постановлении № 53, следует, что установленная подпунктом 1 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве (абзац третий пункта 4 статьи 10 Закона о банкротстве в редакции Закона № 134-Ф3) презумпция доведения до банкротства в результате совершения сделки (ряда сделок) может быть применена к контролирующему лицу, если данной сделкой (сделками) причинен существенный вред кредиторам.

К числу таких сделок относятся, в частности, сделки должника, значимые для него (применительно к масштабам его деятельности) и одновременно являющиеся существенно убыточными. При этом следует учитывать, что значительно влияют на деятельность должника, например, сделки, отвечающие критериям крупных сделок (статья 78 Закона об акционерных обществах, статья 46 Закона об обществах с ограниченной ответственностью и т.д.). Рассматривая вопрос о том, является ли значимая сделка существенно убыточной, следует исходить из того, что таковой может быть признана в том числе сделка, совершенная на условиях, существенно отличающихся от рыночных в худшую для должника сторону, а также сделка, заключенная по рыночной цене, в результате совершения которой должник утратил возможность продолжать осуществлять одно или несколько направлений хозяйственной деятельности, приносивших ему ранее весомый доход.

Допустимых и достаточных доказательств совершения таких сделок заявителем в материалы дела представлено не было.

Анализ денежных потоков показал, что денежные средства оставались внутри группы компаний и впоследствии были возвращены должнику.

Финансовые вложения были неотъемлемой частью активов группы и в соответствии со сложившимися обычаями делового оборота использовались для перераспределения денежных средств между компаниями - участниками группы.

Такая модель работы никак не ухудшала финансовое положение как всей группы компаний, так их отдельных ее участников, а, наоборот, способствовала сохранению денежных средств в обороте внутри Группы.

Выданные займы не являлись выводом средств в пользу третьих лиц, так как не выходили за пределы группы и впоследствии были возвращены (зачтены).

В соответствии с пунктом 1 статьи 61.10 Закона о банкротстве если иное не предусмотрено настоящим Федеральным законом, в целях настоящего Федерального закона под контролирующим должника лицом понимается физическое или юридическое лицо, имеющее либо имевшее не более чем за три года, предшествующих возникновению признаков банкротства, а также после их возникновения до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом право давать обязательные для исполнения должником указания или возможность иным образом определять действия должника, в том числе по совершению сделок и определению их условий.

Осуществление фактического контроля над должником возможно вне зависимости от наличия (отсутствия) формально юридических признаков аффилированности (через родство или свойство с лицами, входящими в состав органов должника, прямое или опосредованное участие в капитале либо в управлении и т.п.).

Указанные положения являются конкретизацией подпунктов 1, 3 пункта 4 статьи 61.10 Закона о банкротстве, согласно которым лицо предполагается контролирующим, если оно:

Арбитражный суд может признать лицо контролирующим должника лицом по иным основаниям (пункт 5 статьи 61.10 Закона о банкротстве).

Если сделки, изменившие экономическую и (или) юридическую судьбу должника, заключены под влиянием лица, определившего существенные условия этих сделок, такое лицо подлежит признанию контролирующим должника. (абзац 3 пункта 3 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 № 53).

Согласно пункту 1 статьи 61.11 Закона о банкротстве, если полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица, такое лицо несет субсидиарную ответственность по обязательствам должника.

Согласно пункту 4 статьи 10 Закона о банкротстве, если должник признан несостоятельным (банкротом) вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица, такое лицо в случае недостаточности имущества должника несет субсидиарную ответственность по его обязательствам.

Пока не доказано иное, предполагается, что должник признан несостоятельным (банкротом) вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица, если, в частности, в результате совершения этим лицом или в пользу этого лица либо одобрения этим лицом одной или нескольких сделок должника, включая сделки, указанные в статьях 61.2 и 61.3 названного Закона, причинен вред имущественным правам кредиторов. Аналогичные правила в настоящее время закреплены в пунктах 1 и 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве.

Субсидиарная ответственность контролирующего лица, предусмотренная пунктом 1 статьи 61.11 действующей редакции Закона о банкротстве (пунктом 4 статьи 10 прежней редакции Закона), по своей сути является ответственностью данного лица по собственному обязательству - обязательству из причинения вреда имущественным правам кредиторов, возникшего в результате неправомерных действий (бездействия) контролирующего лица, выходящих за пределы обычного делового риска, которые явились необходимой причиной банкротства должника и привели к невозможности удовлетворения требований кредиторов (обесцениванию их обязательственных прав).

Субсидиарная ответственность по обязательствам должника является формой ответственности контролирующего должника лица за доведение до банкротства, вред в таком случае причиняется кредиторам в результате деликта контролирующего лица - неправомерного вмешательства в деятельность должника, вследствие которого должник теряет способность исполнять свои обязательства.

Квалифицирующим признаком сделки, ряда сделок, при наличии которых к контролирующему лицу может быть применена упомянутая презумпция доведения до банкротства, являются значимость этих сделок для должника (применительно к масштабам его деятельности) и одновременно их существенная убыточность и направленность на причинение вреда кредиторам путем не имеющего разумного экономического обоснования уменьшения (обременения) имущественной массы (подпункт 1 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве).

При разрешении вопроса о реальной цели совершения тех или иных сделок должны быть приняты во внимание обычные условия делового оборота. По общему правилу реализация коммерческим предприятием принадлежащего ему актива должна быть обусловлена конкретными производственными целями либо объективной необходимостью денежных средств для текущих расходов.

При доказанности обстоятельств, составляющих основания опровержимых презумпций доведения до банкротства, закрепленные в пункте 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве, предполагается, что именно действия (бездействие) контролирующего лица явились необходимой причиной объективного банкротства. (пункт 19 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 № 53).

Рассматривая вопрос о том, является ли значимая сделка существенно убыточной, следует исходить из того, что таковой может быть признана в том числе сделка, совершенная на условиях, существенно отличающихся от рыночных в худшую для должника сторону, а также сделка, заключенная по рыночной цене, в результате совершения которой должник утратил возможность продолжать осуществлять одно или несколько направлений хозяйственной деятельности, приносивших ему ранее весомый доход.

Если к ответственности привлекается лицо, являющееся номинальным либо фактическим руководителем, иным контролирующим лицом, по указанию которого совершена сделка, или контролирующим выгодоприобретателем по сделке, для применения презумпции заявителю достаточно доказать, что сделкой причинен существенный вред кредиторам (пункт 23 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 № 53).

В силу пункта 8 статьи 61.11 Закона о банкротстве и абзаца первого статьи 1080 Гражданского кодекса Российской Федерации, если несколько контролирующих должника лиц действовали совместно, они несут субсидиарную ответственность за доведение до банкротства солидарно. Если несколько контролирующих должника лиц действовали независимо друг от друга и действий каждого из них было достаточно для наступления объективного банкротства должника, названные лица также несут субсидиарную ответственность солидарно (пункт 8 статьи 61.11 Закона о банкротстве).

В частности, заявителем не доказано совершение ответчиками действий, повлекших объективное банкротство должника, невозможность полного погашения требований кредиторов, равно не доказано совершение сделок, причинивших существенный вред кредиторам.

Установив указанные обстоятельства, оценив представленные в материалы дела доказательства и применив нормы Закона о банкротстве в их истолковании высшей судебной инстанцией, суд первой инстанции пришел к выводу о недоказанности наличия оснований для привлечения контролирующих должника к субсидиарной ответственности, с которым судебная коллегия суда апелляционной инстанции соглашается.

Доказательств, опровергающих установленные судом обстоятельства, в материалы дела не представлено (статья 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).

Каких-либо новых обстоятельств, которые могли бы повлиять на законность и обоснованность обжалуемого судебного акта, в апелляционной жалобе не приведено.

Доводы апелляционной жалобы не содержат фактов, которые не были бы проверены и не учтены судом первой инстанции при рассмотрении настоящего обособленного спора и имели бы юридическое значение для вынесения судебного акта по существу, влияли на обоснованность и законность судебного акта, либо опровергали выводы суда первой инстанции, в связи с чем признаются апелляционным судом несостоятельными и не могут служить основанием для отмены или изменения оспариваемого определения суда.

Нарушений норм процессуального права, являющихся безусловным основанием к отмене судебного акта, судом первой инстанции не допущено.

Учитывая изложенное, суд апелляционной инстанции считает, что оснований для отмены судебного акта не имеется.

Руководствуясь статьями 223, 266, 268, пунктом 1 части 4 статьи 272, статьей 271 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд

ПОСТАНОВИЛ:

определение Арбитражного суда Московской области от 19 июля 2023 года по делу №А41-100725/19 оставить без изменения, апелляционную жалобу – без удовлетворения.

Постановление может быть обжаловано в течение месяца со дня его принятия в Арбитражный суд Московского округа через Арбитражный суд Московской области.

Председательствующий

С.Ю. Епифанцева

Судьи

В.А. Мурина

Н.В. Шальнева