Гражданский кодекс часть 1

от ФИО8 – ФИО9, по доверенности от 06 апреля 2021 года; ФИО10, по доверенности от 27 февраля 2020 года; ФИО11, по доверенности от 30 августа 2019 года;

от ФИО12 – ФИО13, по доверенности от 14 сентября 2020 года;

от ФИО14 – ФИО15, ФИО16, по доверенности от 15 марта 2021 года;

от ФИО17 – ФИО18, по доверенности от 25 сентября 2019 года;

рассмотрев 08.04.2021 в судебном заседании кассационные жалобы ФИО4, ФИО19, ФИО14, ФИО6, ФИО20, ФИО1, ФИО17, финансового управляющего ФИО21 - ФИО22, конкурсного управляющего ОАО "АБ Пушкино" в лице ГК "АСВ"

на определение Арбитражного суда Московской области от 29 ноября 2019 года и постановление Десятого арбитражного апелляционного суда от 04 декабря 2020 года

по заявлению конкурсного управляющего Банка ОАО «АБ «Пушкино» в лице Государственной корпорации "Агентство по страхованию вкладов" о привлечении к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц,

в рамках дела о признании ОАО АБ "Пушкино" несостоятельным (банкротом),

УСТАНОВИЛ:

решением Арбитражного суда Московской области от 03 декабря 2013 года по делу № А41-51561/13 открытое акционерное общество Акционерный банк "Пушкино" (ОАО АБ «Пушкино») признано несостоятельным (банкротом), в отношении него открыто конкурсное производство, конкурсным управляющим утверждена Государственная корпорация "Агентство по страхованию вкладов" (ГК «АСВ»).

24 ноября 2016 года конкурсный управляющий должника обратился в Арбитражный суд Московской области с заявлением о привлечении ФИО21, ФИО17, ФИО4, ФИО6, ФИО19, ФИО23, ФИО20, ФИО1, ФИО14, ФИО8, ФИО12, ФИО24 к субсидиарной ответственности по долгам ОАО АБ "Пушкино" на сумму 14 774 565 000 рублей.

Определением Арбитражного суда Московской области от 29 ноября 2019 года заявление конкурсного управляющего удовлетворено, суд привлек к субсидиарной ответственности по обязательствам ОАО АБ "Пушкино" ФИО21, ФИО17, ФИО4, ФИО6, ФИО14, ФИО20, ФИО24, ФИО23, ФИО19, ФИО1, ФИО8, ФИО12.

Производство по делу в части определения размера субсидиарной ответственности указанных лиц приостановлено.

Постановлением Десятого арбитражного апелляционного суда от 04 декабря 2020 года определение Арбитражного суда Московской области от 29 ноября 2019 года по делу № А41-51561/13 отменено в части привлечения к субсидиарной ответственности ФИО8 и ФИО12, в удовлетворении заявления конкурсного управляющего ОАО "АБ Пушкино" в лице ГК "АСВ" в данной части отказано, в остальной части определение Арбитражного суда Московской области от 29 ноября 2019 года оставлено без изменения.

Не согласившись с принятыми судебными актами, ФИО4, ФИО19, ФИО14, ФИО6, ФИО20, ФИО1, ФИО17, финансовый управляющий ФИО21 - ФИО22, конкурсный управляющий ОАО "АБ Пушкино" в лице ГК "АСВ" обратились с кассационными жалобами в Арбитражный суд Московского округа.

В соответствии с абзацем 2 части 1 статьи 121 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации информация о времени и месте судебного заседания была опубликована на официальном интернет-сайте http://kad.arbitr.ru.

16 февраля 2021 года в суд поступил отзыв ФИО8 на кассационную жалобу, который в порядке ст. 279 АПК РФ приобщен к материалам дела.

25 февраля 2021 года в суд поступил отзыв ФИО12 на кассационную жалобу, который в порядке ст. 279 АПК РФ приобщен к материалам дела

01 марта 2021 года в суд поступило дополнение к кассационной жалобе ФИО1, письменные пояснения ФИО8, которые приобщены к материалам дела.

01 и 07 апреля 2021 года в суд поступили письменные пояснения ФИО8, которые также приобщены к материалам дела.

06, 07 и 08 апреля 2021 года в суд поступили письменные объяснения ФИО17 и ФИО14, в приобщении которых к материалам дела отказано, поскольку они не были заблаговременно направлены в адрес лиц, участвующих в деле.

Конкурсный управляющий в обоснование заявленных требований указал, что приказом Банка России от 30 сентября 2013 года № ОД-673 отозвана лицензия на осуществление банковских операций у кредитной организации ОАО АБ "Пушкино", Приказом Банка России № ОД-674 от 30 сентября 2013 года назначена временная администрация по управлению Банком.

Решением Арбитражного суда Московской области от 03 декабря 2013 года ОАО АБ "Пушкино" признано несостоятельным (банкротом), в отношении него открыто конкурсное производство, функции конкурсного управляющего Банком возложены на Государственную корпорацию "Агентство по страхованию вкладов".

В результате проведенной конкурсным управляющим проверки обстоятельств банкротства Банка установлено, что несостоятельность (банкротство) Банка наступила в результате виновных действий (бездействий) бывшего акционера Банка, а также акционера присоединенного к нему ОАО "АБ "Финанс Банк" - ФИО21, который также занимал должность председателя Совета директоров ОАО "АБ "Финанс Банк" с 02 июня 2010 года по 06 декабря 2011 года (дату внесения в ЕГРЮЛ сведений о прекращении ОАО "АБ "Финанс Банк" в связи с реорганизацией в форме присоединения), акционеров ОАО "АБ "Финанс Банк" и последующих акционеров Банка «Пушкино» ФИО8 и ФИО12, председателя правления Банка "Пушкино" - ФИО17, заместителя председателя правления и члена правления Банка "Пушкино" ФИО4, заместителя председателя правления и члена правления ФИО6, финансового директора и члена правления ФИО14, начальника казначейства и члена правления ФИО20, председателя совета директоров ФИО24, председателя совета директоров ФИО23, заместителя председателя правления и члена совета директоров ФИО19, акционера и председателя правления ОАО "АБ "Финанс Банк" ФИО1, ставшего после присоединения ОАО "АБ "Финанс Банк" к Банку "Пушкино" акционером последнего, а также в результате бездействия председателя правления ФИО17 и членов совета директоров ФИО24, ФИО23, ФИО19.

Конкурсный управляющий указал, что при проведении анализа финансового состояния Банка за период с 01 сентября 2011 года по 30 сентября 2013 года установлено, что с 01 декабря 2011 года произошло существенное ухудшение финансового положения Банка, в результате чего уже на 01 января 2012 года возник предусмотренный п. 2 ст. 2 Закона признак банкротства - недостаточность стоимости имущества для исполнения обязательств перед кредиторами в полном объеме.

Указанные выводы сделаны по результатам анализа ссудной задолженности заемщиков Банка, проведенного в соответствии с Положением Банка России от 26.03.2004 № 254-П "О порядке формирования кредитными организациями резервов на возможные потери по ссудам, ссудной и приравненной к ней задолженности" (далее - Положение N 254-П), а также анализа прочих активов некредитного характера, оценка которых производилась в соответствии с требованиями Положения Банка России от 20.03.2006 № 283-П "О порядке формирования кредитными организациями резервов на возможные потери" (далее - Положение № 283-П).

В ходе выяснения обстоятельств банкротства выявлены ссудная задолженность физических и юридических лиц, вложения в ценные бумаги, права требования некредитного характера, которые необоснованно оценивались Банком в высшие категории качества с начислением минимальных резервов, не соответствующих реальному уровню кредитных рисков по ссудам, а также вложения в ценные бумаги, принятые к учету по завышенной стоимости, что привело к неадекватному отражению в отчетности данных о стоимости имущества Банка и позволяло ему скрывать созданное контролирующими Банк лицами реальное финансовое положение, предоставляя в Банк России недостоверную отчетность.

Как указал заявитель, возникновение признака банкротства и дальнейшее ухудшение финансового положения Банка произошло в результате совершения в период с 16 декабря 2011 года по 20 сентября 2013 года действий по присоединению к Банку "Пушкино" ОАО "АБ Финанс Банк", выдаче технических кредитов юридическим и физическим лицам с целью вывода ликвидных активов Банка и их замещение неликвидными активами по завышенной стоимости, при этом юридические лица, получающие от Банка финансирование, не осуществляли хозяйственную деятельность либо осуществляли несопоставимую с объемом ее финансирования Банком деятельность.

Конкурсный управляющий сослался на отсутствие ликвидного обеспечения по ссудам, так как имеющееся по техническим ссудам обеспечение не относится к I и II категориям качества согласно пунктам 6.2 и 6.3 Положения N 254-П и не может влиять на величину создаваемого резерва, при этом большинство исследованных ГК «АСВ» в ходе проверки ссуд выдано без обеспечения, а поручителями по выданным ссудам являлись в основном физические лица (работодателями поручителей являлись сами заемщики, выплачиваемая ими поручителям заработная плата была недостаточной для исполнения обязательств по ссудам).

Также, по мнению заявителя, банкротство Банка связано с замещением прав требований по ссудной задолженности Банка на технические права требования к третьим лицам (дебиторам), а также на паи ЗПИФ недвижимости "Евразия" и ЗПИФ прямых инвестиций "Река жизни", оцененные по завышенной стоимости.

Конкурсный управляющий указал, что до июля 2010 года ОАО АБ "Финанс Банк" носило название ОАО "КБ "Агроимпульс", в июле 2010 года ОАО "КБ "Агроимпульс" сменило название на ОАО АБ "Финанс Банк", а его головной офис был перерегистрирован по адресу московского филиала: 127106, <...>, при этом новыми собственниками банка стали Алексей ФИО21 (19,95%), ФИО1 (19,95%), ФИО6 (19,95%); ФИО25 (15,04%), ФИО8 (15,04%) и ФИО12 (9,48%).

16 декабря 2011 года ОАО "АБ Финанс Банк" реорганизовано в форме присоединения к Банку и в этот же день осуществлен перенос остатков по счетам бухгалтерского учета в АБС Банка, что подтверждено передаточным актом, при этом на момент присоединения объем технической задолженности на балансе ОАО "АБ Финанс Банк" составлял 2 345 312 тыс. руб., (величина недосозданного резерва на возможные потери по ней составляла 2 254 478 тыс. руб.), объем сомнительной задолженности оценивался в размере 727 753 тыс. руб.

Вся перешедшая на баланс Банка техническая задолженность, по мнению ГК «АСВ», выявленная в ходе анализа деятельности Банка, образовалась после смены акционеров ОАО "АБ Финанс Банк" (июль 2010 года), когда акционерами Банка стали ФИО21, ФИО6, ФИО1 и ФИО12, в большей мере - в последние полгода перед присоединением.

Конкурсный управляющий указал, что лицом, фактически контролировавшим Банк "Пушкино" и ОАО "АБ Финанс Банк" в исследованный период и ранее (в 2010 - 2011 гг.), являлся ФИО21, который имел возможность давать обязательные указания работникам, руководителям и акционерам обеих кредитных организаций.

Поскольку, по мнению заявителя, банкротство Банка вызвано согласованными действиями его руководителей по присоединению к Банку «Пушкино» ОАО «АБ Финанс Банк», по выдаче технических кредитов, а также по проведению операций с ЗПИФ недвижимости "Евразия" и ЗПИФ прямых инвестиций "Река жизни", ответчики должны нести субсидиарную ответственность по обязательствам Банка.

Признавая требования обоснованными, суд первой инстанции исходил из того, что ГК «АСВ» представлены относимые, допустимые и в своей совокупности достаточные доказательства наличия оснований для привлечения к субсидиарной ответственности по обязательствам должника ФИО21, ФИО17, ФИО4, ФИО6, ФИО14, ФИО20, ФИО24, ФИО23, ФИО19, ФИО1, ФИО8, ФИО12, поскольку в результате совместных согласованных действий указанных лиц наступило банкротство Банка.

Отменяя определение суда первой инстанции в части привлечения к субсидиарной ответственности ФИО8 и ФИО12, суд апелляционной инстанций сослался на то, что указанные лица не относятся к контролирующим должника лицам в силу количества акций, им принадлежавших.

Кроме того, суд апелляционной инстанции отклонил ходатайства ФИО8, ФИО12, ФИО14, ФИО17, ФИО6, ФИО4, ФИО23, финансового управляющего ФИО21 - ФИО22, ФИО1 и ФИО19 о пропуске конкурсным управляющим срока исковой давности, поскольку при разрешении настоящего обособленного спора в суде первой инстанции заявление о пропуске конкурсным управляющим Банком срока исковой давности было сделано только ФИО8 в виде письменного заявления, что отражено в протоколе судебного заседания, при этом ходатайства о применении срока исковой давности от других привлекаемых к субсидиарной ответственности лиц в суд первой инстанции не поступало и в судебных заседаниях не заявлялось.

Отклоняя заявление ФИО8 о пропуске срока исковой давности, суд апелляционной инстанции указал, что обстоятельства, в связи с которыми конкурсным управляющим Банка "Пушкино" поставлен вопрос о субсидиарной ответственности ФИО8, имели место в период с 01 сентября 2011 года по 30 сентября 2013 года (по дату отзыва у Банка лицензии).

Статьей 14 Федерального закона от 25.02.1999 N 40-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций" в подлежащей применению редакции, действовавшей до внесения в нее изменений Законом N 73-ФЗ, не был определен размер ответственности руководителей кредитной организации, привлекаемых к субсидиарной ответственности в соответствии с этой статьей.

В силу ст. 50.1 Федерального закона от 25.02.1999 N 40-ФЗ в этом случае размер ответственности определяется в соответствии с п. 5 ст. 129 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)", исходя из разницы между размером требований кредиторов, включенных в реестр требований кредиторов, и денежными средствами, вырученными от продажи имущества должника или замещения активов организации - должника.

Таким образом, как указал суд, момент, когда конкурсному управляющему становится известно о нарушении прав кредиторов контролирующими должника лицами, определяется фактическим отсутствием денежных средств для удовлетворения требований кредиторов, в связи с чем доводы ФИО8 об истечении срока давности заявлены без учета специальных правовых норм, регулирующих порядок привлечения к ответственности в делах о банкротстве банков.

Также суд указал, что положения статьи 10 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" в редакции Федерального закона от 28.04.2009 N 73-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации" не предусматривали специального срока для обращения в суд с заявлением о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности, при этом согласно правовой позиции, изложенной в постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 07.06.2012 N 219/12, при применении положений ст. 10 Закона о банкротстве (в ред. Федерального закона N 73-ФЗ) судам следует исходить из того, что объективная возможность определить размер ответственности с разумной достоверностью до момента реализации имущества должника отсутствует, ввиду чего срок исковой давности по такому требованию может исчисляться, в любом случае, не ранее даты завершения реализации имущества предприятия и окончательного формирования конкурсной массы.

Поскольку не все мероприятия в конкурсном производстве в отношении Банка "Пушкино" выполнены, конкурсная масса не сформирована, арбитражный апелляционный суд пришел к выводу, что срок исковой давности конкурсным управляющим Банка "Пушкино" в отношении ФИО8 не пропущен.

ФИО4, ФИО19, ФИО14, ФИО6, ФИО20, ФИО1, ФИО17, финансовый управляющий ФИО21 - ФИО22, оспаривая принятые судебные акты, сослались на то, что в нарушение норм материального и процессуального права в данном случае не доказана вина ответчиков в банкротстве Банка, а также причинно-следственная связь между действиями ответчиков и наступлением банкротства, поскольку при выдаче соответствующих кредитов они действовали разумно и добросовестно, платежи по кредитам поступали до отзыва у банка лицензии, подписание соответствующих договоров осуществлялось уже после принятия иными лицами решения о выдаче кредитов, заседания кредитных комитетов не проводились, протоколы оформлялись для комплектности документов, при том что у ответчиков отсутствовала фактическая возможность давать обязательные указания, определяющие действия должника, и контролировать их исполнение.

Как указали ответчики, суд необоснованно отклонил ходатайство о фальсификации протоколов заседания кредитного комитета, при том что сами протоколы в материалах дела отсутствуют, при этом суды не установили степень вовлеченности каждого из ответчиков в совершение вменяемых им действий.

Также заявители указали, что ГК «АСВ» не доказано, что ухудшение финансового состояния Банка произошло в результате присоединения к нему ОАО «АБ Финанс Банк», поскольку не исследовано состояние Банка «Пушкино» на момент такого присоединения.

Конкурсный управляющий ОАО "АБ Пушкино" в лице ГК "АСВ", оспаривая постановление суда апелляционной инстанции в части отказа в привлечении к субсидиарной ответственности ФИО8 и ФИО12, указал, что суд апелляционной инстанции пришел к неверному выводу о том, что указанные лица не являлись в Банке лицами, контролирующими деятельность должника, поскольку они являлись как акционерами ОАО «Финаанс Банк», так и Банка «Пушкино», а также одобряли выдачу технических кредитов.

Представители заявителей кассационных жалоб в судебном заседании поддержали доводы своих кассационных жалоб.

Изучив доводы кассационных жалоб, исследовав материалы дела, заслушав представителей лиц, явившихся в заседание, проверив в порядке статей 284, 286, 287 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации правильность применения судами первой и апелляционной инстанций норм материального и процессуального права, а также соответствие выводов, содержащихся в обжалуемых судебных актах, установленным по делу фактическим обстоятельствам и имеющимся в деле доказательствам, суд кассационной инстанции приходит к следующим выводам.

Согласно статье 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, статье 32 Федерального закона N 127-ФЗ от 26.10.02 "О несостоятельности (банкротстве)" дела о несостоятельности (банкротстве) рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным Арбитражным процессуальным кодексом Российской Федерации, с особенностями, установленными Законом о банкротстве.

Федеральным законом N 266-ФЗ от 29.07.2017 "О внесении изменений в Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве)" и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях" статья 10 Закона о банкротстве была признана утратившей силу, Закон о банкротстве дополнен главой III.2 "Ответственность руководителя должника и иных лиц в деле о банкротстве".

Согласно пункту 3 статьи 4 Федерального закона N 266-ФЗ от 29.07.2017 рассмотрение заявлений о привлечении к субсидиарной ответственности, предусмотренной статьей 10 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" (в редакции, действовавшей до дня вступления в силу настоящего Федерального закона), которые поданы с 1 июля 2017 года, производится по правилам Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" (в редакции настоящего Федерального закона).

Как следует из правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации, в частности, изложенных в постановлениях от 22.04.2014 N 12-П и от 15.02.2016 N 3-П, преобразование отношения в той или иной сфере жизнедеятельности не может осуществляться вопреки общему (основному) принципу действия закона во времени, нашедшему отражение в статье 4 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Данный принцип имеет своей целью обеспечение правовой определенности и стабильности законодательного регулирования в России как правовом государстве и означает, что действие закона распространяется на отношения, права и обязанности, возникшие после введения его в действие; только законодатель вправе распространить новые нормы на факты и порожденные ими правовые последствия, возникшие до введения соответствующих норм в действие, то есть придать закону обратную силу, либо, напротив, допустить в определенных случаях возможность применения утративших силу норм.

По смыслу п. 2 Информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 27.04.2010 N 137 "О некоторых вопросах, связанных с переходными положениями Федерального закона от 28.04.2009 N 73-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации", а также исходя из общих правил о действии закона во времени (п. 1 ст. 4 Гражданского кодекса Российской Федерации), положения Закона о банкротстве в редакции Закона N 266-ФЗ о субсидиарной ответственности соответствующих лиц по обязательствам должника применяются, если обстоятельства, являющиеся основанием для их привлечения к такой ответственности (например, дача контролирующим лицом указаний должнику, одобрение контролирующим лицом или совершение им от имени должника сделки), имели место после дня вступления в силу Закона N 266-ФЗ.

Если же данные обстоятельства имели место до дня вступления в силу Закона N 266-ФЗ, то применению подлежат положения о субсидиарной ответственности по обязательствам должника Закона о банкротстве в редакции, действовавшей до вступления в силу Закона N 266-ФЗ, независимо от даты возбуждения производства по делу о банкротстве.

Поскольку субсидиарная ответственность по своей правовой природе является разновидностью ответственности гражданско-правовой, материально-правовые нормы о порядке привлечения к данной ответственности применяются на момент совершения вменяемых ответчикам действий (возникновения обстоятельств, являющихся основанием для их привлечения к ответственности (определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 06.08.2018 N 308-ЭС17-6757(2,3) по делу N А22-941/2006).

В данном случае вменяемые ответчикам действия имели место в 2011-2013 годах, в связи с чем к сложившимся правоотношениям, как правильно указал суд апелляционной инстанции, применяется Закон о банкротстве в редакции, Закона N 73-ФЗ (в частности, статья 10), и Закон о банкротстве банков в редакции, действовавшей до вступления в силу Закона N 73-ФЗ (в частности, пункт 3 статьи 9.1 и статья 14).

В соответствии со статьей 14 Закона о банкротстве кредитных организаций руководители признаются виновными в доведении Банка до банкротства, если их решения или действия не соответствовали принципам добросовестности и разумности, соответствующим нормативным правовым актам Российской Федерации, банковским правилам, уставу кредитной организации или обычаям делового оборота.

Принципы добросовестности и разумности разъяснены в Постановлении Пленума ВАС РФ от 30.07.2013 N 62 "О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица", которое применяется и при привлечении к субсидиарной ответственности (Определение Верховного Суда РФ от 25.11.2014 N 305-ЭС14-4131 по делу N А40-15836/2010, Определение Верховного Суда РФ от 26.05.2017 N 309-ЭС17-5282 по делу N А60-23912/2014).

Статьями 189.10 и 189.19 Закона о банкротстве предусмотрено, что в случае, если имеются основания для осуществления мер по предупреждению банкротства кредитной организации, единоличный исполнительный орган кредитной организации в течение десяти дней с момента их возникновения, обязан обратиться в совет директоров (наблюдательный совет) кредитной организации с ходатайством об осуществлении мер по финансовому оздоровлению кредитной организации или с ходатайством о реорганизации кредитной организации при условии, что причины возникновения указанных обстоятельств не могут быть устранены исполнительными органами кредитной организации.

Таким образом, нормами Закона о банкротстве предусмотрено, что в указанных выше случаях кредитная организация в лице единоличного исполнительного органа обязана принять соответствующие меры по предупреждению банкротства.

В силу п. 4 ст. 10 Закона о банкротстве в редакции №73-ФЗ, пока не доказано иное, предполагается, что должник признан несостоятельным (банкротом) вследствие действий и (или) бездействия контролирующих должника лиц при причинении вреда имущественным правам кредиторов в результате совершения этим лицом или в пользу этого лица либо одобрения этим лицом одной или нескольких сделок должника, включая сделки, указанные в статьях 61.2 и 61.3 настоящего Федерального закона.

В данном случае судами установлено, что до 13 февраля 2013 года лицом, фактически контролировавшим Банк и присоединенный к нему ОАО «АБ ФИНАНС БАНК», дававшим указания членам органов управления Банков воспринимаемые ими, как обязательные, и определявшим действия Банков, по совершению сделок, ухудшивших финансовое положение Банка, являлся ФИО21, который стал акционером ОАО «АБ ФИНАНС БАНК» в июле 2010 года с долей в размере 19,95%).

В это же время произошла частичная смена акционеров и в Банке, в результате которой по состоянию на 30 июня 2010 года ФИО21 также владел в нем 19,36%.

Согласно ежеквартальному отчёту Банка по ценным бумагам за 2 квартал 2010 года (раскрытие информации в соответствии с требованием п. 22.1. Инструкции Банка России от 10 марта 2006 года № 128-И) по состоянию на 30 июня 2010 года ФИО21 являлся одним из крупнейших акционеров Банка (19,36% акций).

Впоследствии в августе 2010 года ФИО21 реализовал все свои акции номиналом 44 674 тыс. руб.: 11 августа 2010 года - ФИО26 (6 922 тыс. руб.) и 31 августа 2010 года - ФИО27 (37 752 тыс. руб.), при этом до присоединения ОАО «АБ ФИНАНС БАНК» к Банку ФИО21 акционером Банка не значился.

16 декабря 2011 года произошло присоединение к Банку «Пушкино» ОАО «АБ ФИНАНС БАНК», решение о котором принято общим собранием акционеров банков в августе 2011 года.

На общем собрании акционеров ОАО «АБ ФИНАНС БАНК» по вопросу о присоединении этого банка к должнику ФИО21 голосовал за присоединение, что подтверждено протоколом собрания акционеров ОАО «АБ ФИНАНС БАНК» от 16 августа 2011 года.

ФИО21 также занимал должность председателя Совета директоров ОАО «АБ «ФИНАНС БАНК» в период с 02 июня 2010 года по 06 декабря 2011 года (дату внесения в ЕГРЮЛ сведений о прекращении ОАО «АБ «ФИНАНС БАНК» в связи с реорганизацией в форме присоединения), и будучи членом совета директоров, одобрял совершение сделок по выдаче технических кредитов и был осведомлен о том, что техническая задолженность передается на баланс Банка «Пушкино» при присоединении к нему ОАО «АБ ФИНАНС БАНК».

В ходе анализа основных операций Банка в исследованном периоде ГК «АСВ» было выявлено, что еще до объединения банков они были экономически взаимосвязаны между собой, о чем свидетельствует наличие на балансах обеих кредитных организаций одномоментно крупных ссуд одних и тех же заемщиков-физических лиц; рефинансирование ссудной задолженности ОАО «АБ ФИНАНС БАНК» за счет выданных Банком ссуд своим заемщикам, перечислявшим их затем цессионарию для расчетов по договорам уступки прав требований с ОАО «АБ ФИНАНС БАНК»; фактическая оплата акций ОАО «АБ ФИНАНС БАНК» (ОАО «КБ «Агроимпульс») посредством погашения собственниками (ФИО21, ФИО6, ФИО12 и ФИО1) кредитов компаний, связанных с прежними собственниками (ФИО28, ФИО29, ФИО30 и ФИО31).

В ходе анализа операций с собственными векселями должника и кассовых операций ОАО «АБ ФИНАНС БАНК» ГК «АСВ» были выявлены сделки, связанные с приобретением связанными с ФИО21 физическими и юридическими лицами в декабре 2011 года акций ЗАО КБ «КЕДР»; согласно данным СПАРК ФИО27, являлся одним из основных акционеров и членом совета директоров ОАО «Юникорбанк», также он являлся генеральным директором и владельцем ООО «Ворсино «Кинопрактика», которой до него владел ФИО21

Кроме того, имело место размещение средств должника в ОАО «АБ ФИНАНС БАНК» через межбанковские кредиты и счет НОСТРО, что подтверждается выписками по лицевым счетам банков, данными финансовой отчетности, предоставленной в Банк России.

Как установили суды, в результате присоединения в состав акционеров Банка вошли семь новых физических лиц, в том числе одним из акционеров Банка стал ФИО21, который формально получил акции Банка номиналом 156 065 тыс. руб., однако фактически ФИО21 через номинальных акционеров получил контрольный пакет акций Банка.

Из показаний номинального акционера - ФИО32, полученных 04 февраля 2015 года на допросе в качестве свидетеля по уголовному делу № 62418, следует, что использование номинальных акционеров, в круг которых входили знакомые и подчиненные ФИО21, было необходимо ему, чтобы обойти обязательное декларирование доходов, так как если бы у акционера было от 20% акций, то требовалось бы подтверждение доходов и утверждение его Банком России, при этом имело место кредитование ФИО32 в рамках схемы по выкупу ее акций ФИО21 за счет активов самого должника.

Использование ФИО21 номинальных акционеров, согласно пояснениям ГК «АСВ», подтверждено также показаниями бывших акционеров Банка ФИО23 и ФИО33, данных на допросах по уголовному делу № 62418.

Возражения ФИО21 (в лице его финансового управляющего) об отсутствии у него статуса контролирующего Банка лица отклонены арбитражным апелляционным судом, поскольку они противоречат фактическим обстоятельствам дела.

Суды при разрешении спора пришли к выводу, что конкурсным управляющим должника представлены надлежащие доказательства наличия у ФИО21 фактической возможности определять действия должника, а также действия ОАО "АБ Финанс Банк", присоединенного к должнику.

В соответствии со ст. 2 Закона о банкротстве контролирующее должника лицо - лицо, имеющее либо имевшее в течение менее чем два года до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом право давать обязательные для исполнения должником указания или возможность иным образом определять действия должника, в том числе, путем принуждения руководителя или членов органов управления должника либо оказания определяющего влияния на руководителя или членов органов управления должника иным образом.

Следовательно, как указали суды, довод финансового управляющего ФИО21 о введении понятия "бенефициарный владелец" в Федеральный закон от 07.08.2001 N 115-ФЗ "О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма" в более поздний период, является необоснованным, как и довод о недопустимости доказательств - протоколов совещания в Банке России, на которых ФИО21 раскрыл себя в качестве контролирующего Банк лица.

Суды указали, что, вопреки утверждению ФИО21, соглашение о приобретении акций от 13.02.2013 между ФИО21 и ФИО34, в котором ФИО21 указан в качестве лица, которое прямо или косвенно через третьих лиц владеет акциями Банка в размере 76,4% от уставного капитала, является в совокупности с иными доказательствами достаточным свидетельством наличия у ФИО21 статуса контролирующего лица.

Также суды указали, что в период с 01.09.2011 по 30.09.2013 при наличии оснований для осуществления мер по предупреждению банкротства и финансовому оздоровлению Банка, а также направлению требования о созыве внеочередного собрания для рассмотрения вопроса о ликвидации кредитной организации ФИО17, выполняя функции единоличного исполнительного органа Банка, скрывал реальное финансовое положение Банка путем предоставления в Банк России недостоверной отчетности и, в нарушение ст. ст. 3, 4, 4.2, 11 Закона о банкротстве банков, не предпринимал мер по предупреждению банкротства Банка, что свидетельствует о наличии его вины.

Кроме того, приговорами Пушкинского городского суда Московской области от 20.04.2016 г. по делу № 1-172/2016 в отношении осужденного ФИО35 и от 16.10.2015 г. по делу № 1-561/2015 в отношении осужденной ФИО33 установлены факты хищений денежных средств из Банка под видом выдачи технических кредитов, о чем не мог не знать председатель правления Банка – ФИО17

При таких обстоятельства суд округа полагает, что, удовлетворяя заявление к ФИО21 и ФИО17, суды первой и апелляционной инстанций обоснованно исходили из доказанности всей совокупности условий для привлечения контролирующих должника лиц (председателя правления Банка и его фактического владельца) к субсидиарной ответственности.

Что касается остальных ответчиков, то, привлекая их к субсидиарной ответственности, суды исходили из следующего.

В соответствии с п. 2 ст. 4.2 Закона о банкротстве банков в течение трех дней со дня получения предусмотренного пп. 1 п. 1 данной статьи требования руководителя кредитной организации совет директоров Банка организации обязан:

- принять решение о созыве внеочередного общего собрания учредителей (участников) кредитной организации, а также не позднее чем в течение двадцати дней со дня принятия указанного решения сообщить учредителям (участникам) кредитной организации о проведении такого общего собрания;

- уведомить о принятом решении руководителя кредитной организации и Банк России.

Согласно п. 5 ст. 4.2 Закона о банкротстве банков в случае, если советом директоров (наблюдательным советом) кредитной организации не принято решение о созыве внеочередного общего собрания учредителей (участников) кредитной организации в порядке, предусмотренном пунктом 2 настоящей статьи, члены совета директоров (наблюдательного совета) кредитной организации обязаны обратиться в Банк России с ходатайством об аннулировании или отзыве у кредитной организации лицензии на осуществление банковских операций в течение трех дней со дня истечения срока, предусмотренного подпунктом 1 пункта 2 настоящей статьи.

В случае, если решение о ликвидации кредитной организации и направлении в Банк России ходатайства об аннулировании или отзыве у кредитной организации лицензии на осуществление банковских операций не принято внеочередным общим собранием учредителей (участников) кредитной организации, члены совета директоров (наблюдательного совета) кредитной организации обязаны обратиться в Банк России с ходатайством об аннулировании или отзыве у кредитной организации лицензии на осуществление банковских операций в течение трех дней после проведения указанного общего собрания учредителей (участников) кредитной организации.

В соответствии с п. 3 ст. 11 Закона о банкротстве банков совет директоров (наблюдательный совет) кредитной организации, которому в соответствии с п. 1 настоящей статьи направлено ходатайство об осуществлении мер по финансовому оздоровлению кредитной организации, должен принять решение по направленному ходатайству в течение 10 дней с момента его направления и проинформировать о принятом решении Банк России.

Как указали суды, несмотря на осведомленность членов Совета директоров Банка о тяжелом финансовом положении Банка, о чем ФИО17 сообщил председателю совета директоров ФИО23 в письме от 11.04.2013 г., совет директоров не совершил указанные выше действия, при этом об осведомленности членов совета директоров Банка ФИО24, ФИО23, ФИО19, ФИО17 о тяжелом финансовом положении Банка свидетельствует приложенный к его годовому отчету за 2012 г. перечень мер по поддержанию финансовой устойчивости Банка, в которой описаны принятые меры после выхода из состава акционеров ФИО21, которые оказались недостаточными для предотвращения признаков банкротства Банка.

Указанное обстоятельство подтверждается протоколом заседания совета директоров Банка от 04.04.2013 и приложенным к нему годовым отчетом, за принятие которого голосовали члены совета директоров, бюллетенями для голосования.

Таким образом, как указали суды, в период с 01.09.2011 по 30.09.2013 при наличии оснований для осуществления мер по предупреждению банкротства и финансовому оздоровлению Банка, а также направлению требования о созыве внеочередного собрания для рассмотрения вопроса о ликвидации кредитной организации единоличный исполнительный орган Банка скрывал реальное финансовое положение кредитной организации путем предоставления в Банк России недостоверной отчетности и в нарушение ст. ст. 3, 4, 4.2, 11 Закона о банкротстве банков не предпринимал мер по предупреждению банкротства Банка, по уведомлению Банка России о наступлении признака банкротства - недостаточности имущества, не ходатайствовал перед Банком России об аннулировании или отзыве у кредитной организации лицензии на осуществление банковских операций.

Также суды указали, что в ходе проверки обстоятельств банкротства Банка, проведенной согласно пп. 11 ч. 3 ст. 50.21 Закона о банкротстве банков конкурсным управляющим выявлена заведомо безнадежная ссудная задолженность, заемщики (дебиторы) по которой характеризуются следующими общими признаками: плохое финансовое положение, отсутствие ведения деятельности по счетам в Банке в сопоставимом с масштабом финансирования Банком размере, юридические признаки отсутствия ведения реальной деятельности, признаки фальсификации бухгалтерской отчетности, плохое качество формирования кредитных досье: имеющихся в кредитных досье документов недостаточно для комплексного и объективного суждения о деятельности, доходах, имуществе и финансовом положении заемщиков, использование в рамках операций по перечислению кредитных средств Банка и возврата ему средств при обслуживании долга счетов контрагентов, имеющих признаки отсутствия ведения реальной деятельности и участия в проведении сомнительных операций по транзиту денежных потоков, массовый вынос на просрочку задолженности по процентам за пользование кредитами в марте 2013 г., когда происходила смена акционеров Банка, отсутствие ликвидного обеспечения по ссудам.

Кроме того, заемщики (дебиторы), чьи ссуды остались непогашенными на момент отзыва у Банка лицензии на осуществление банковских операций, в одностороннем порядке прекратили обслуживание ссудной задолженности.

Как установили суды, конкурсным управляющим в ходе конкурсного производства проведена работа по взысканию просроченной ссудной задолженности и принудительному взысканию в исполнительном производстве, результаты которой приведены в приложении к Заявлению конкурсного управляющего "Реестр сделок, ухудшивших финансовое положение ОАО "АБ "Пушкино", однако предпринятые конкурсным управляющим меры не привели к погашению задолженности со стороны заемщиков (дебиторов) по причине отсутствия у них имущества для исполнения обязательств.

Суды указали, что хорошее качество обслуживания долга согласно актам проверки ЦБ РФ, на которые ссылаются заинтересованные лица, указывает на наличие схемы рефинансирования ссудной задолженности, при которой одни кредиты погашаются за счет выдачи новых.

Суды дали оценку доводам ответчиков о наличии у них обязанности по исполнению решений коллегиальных органов Банка и ФИО21, и указали, что в соответствии с п. 7 Постановления Пленума ВАС РФ от 30.07.2013 N 62 "О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица" не является основанием для отказа в удовлетворении требования о взыскании с директора убытков сам по себе тот факт, что действие директора, повлекшее для юридического лица негативные последствия, в том числе совершение сделки, было одобрено решением коллегиальных органов юридического лица, а равно его учредителей (участников), либо директор действовал во исполнение указаний таких лиц, поскольку директор несет самостоятельную обязанность действовать в интересах юридического лица добросовестно и разумно (пункт 3 статьи 53 ГК РФ).

В то же время наряду с таким директором солидарную ответственность за причиненные этой сделкой убытки несут члены указанных коллегиальных органов (пункт 3 статьи 53 ГК РФ, пункт 4 статьи 71 Федерального закона от 26.12.1995 N 208-ФЗ "Об акционерных обществах" (далее - Закон об акционерных обществах), пункт 4 статьи 44 Федерального закона от 08.02.1998 N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью" (далее - Закон об обществах с ограниченной ответственностью)).

Суды указали, что доводы апелляционных жалоб ФИО6, ФИО23, ФИО20 о том, что они не участвовали в заседаниях кредитного комитета, правления либо совета директоров, опровергается протоколами соответствующих собраний, при этом утверждение указанных лиц о том, что они, будучи членами органов управления Банка, не принимали участия в его управлении, свидетельствует о неразумном характере действий указанных лиц.

Исходя из разъяснений, содержащихся в пункте 6 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 N 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве", руководитель, формально входящий в состав органов юридического лица, но не осуществлявший фактическое управление (номинальный руководитель), например, полностью передоверивший управление другому лицу на основании доверенности либо принимавший ключевые решения по указанию или при наличии явно выраженного согласия третьего лица, не имевшего соответствующих формальных полномочий (фактического руководителя), не утрачивает статус контролирующего лица, поскольку подобное поведение не означает потерю возможности оказания влияния на должника и не освобождает номинального руководителя от осуществления обязанностей по выбору представителя и контролю за его действиями (бездействием), а также по обеспечению надлежащей работы системы управления юридическим лицом (пункт 3 статьи 53 ГК РФ).

В этом случае, по общему правилу, номинальный и фактический руководители несут субсидиарную ответственность, предусмотренную статьями 61.11 и 61.12 Закона о банкротстве, а также ответственность, указанную в статье 61.20 Закона о банкротстве, солидарно (абзац первый статьи 1080 ГК РФ, пункт 8 статьи 61.11, абзац второй пункта 1 статьи 61.12 Закона о банкротстве).

Между тем, суды при разрешении спора не учли следующее.

Как отмечено в Определении Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 30.09.2019 N 305-ЭС19-10079 (далее - определение N 305-ЭС19-10079), предусмотренное, например, статьей 10 Закона о банкротстве такое основание для привлечения к субсидиарной ответственности как "признание должника несостоятельным вследствие поведения контролирующих лиц" по существу мало чем отличается от предусмотренного действующей в настоящее время статьей 61.11 Закона основания ответственности в виде "невозможности полного погашения требований кредитора вследствие действий контролирующих лиц", а потому значительный объем правовых подходов к толкованию положений как прежнего, так и ныне действующего законодательства является общим (в том числе это относится к разъяснениям норм материального права, изложенным в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 N 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве" (далее - постановление N 53).

По смыслу пунктов 4, 16 названного постановления N 53 осуществление фактического контроля над должником возможно вне зависимости от наличия (отсутствия) формально-юридических признаков аффилированности.

Суд устанавливает степень вовлеченности лица, привлекаемого к субсидиарной ответственности, в процесс управления должником, проверяя, насколько значительным было его влияние на принятие существенных деловых решений относительно деятельности должника.

Если сделки, изменившие экономическую и (или) юридическую судьбу должника, заключены под влиянием лица, определившего существенные условия этих сделок, то такое лицо подлежит признанию контролирующим должника, при этом суд оценивает существенность влияния действий (бездействия) контролирующего лица на положение должника, проверяя наличие причинно-следственной связи между названными действиями (бездействием) и фактически наступившим объективным банкротством.

Согласно разъяснениям, изложенным в Определении Верховного ФИО36 от 22 июня 2020 года №307-ЭС19-18723(2,3), в соответствии с положениями гражданского и банкротного законодательства (как в настоящей редакции, так и действующей ранее) контролирующие должника лица (то есть лица, которые имеют право давать должнику обязательные для исполнения указания) могут быть привлечены к субсидиарной ответственности, если их виновное поведение привело к невозможности погашения задолженности перед кредиторами должника (иными словами, за доведение должника до банкротства - абзац первый пункта 4 статьи 10 Закона о банкротстве и пункт 3 статьи 3 Федерального закона от 26.12.1995 N 208-ФЗ "Об акционерных обществах").

При установлении того, повлекло ли поведение ответчиков банкротство должника, необходимо принимать во внимание следующее:

1) наличие у ответчика возможности оказывать существенное влияние на деятельность должника (что, например, исключает из круга потенциальных ответчиков рядовых сотрудников, менеджмент среднего звена, миноритарных акционеров и т.д., при условии, что формальный статус этих лиц соответствует их роли и выполняемым функциям);

2) реализация ответчиком соответствующих полномочий привела (ведет) к негативным для должника и его кредиторов последствиям; масштаб негативных последствий соотносится с масштабами деятельности должника, то есть способен кардинально изменить структуру его имущества в качественно иное - банкротное - состояние (однако не могут быть признаны в качестве оснований для субсидиарной ответственности действия по совершению, хоть и не выгодных, но несущественных по своим размерам и последствиям для должника сделок);

3) ответчик является инициатором такого поведения и (или) потенциальным выгодоприобретателем возникших в связи с этим негативных последствий (далее - критерии; пункты 3, 16, 21, 23 постановления N 53).

Применительно к критерию N 1 необходимо отметить, что ответчики в рамках настоящего обособленного спора являлись бывшими членами совета директоров, правления Банка, его акционерами, то есть в силу имевшегося у них статуса имели возможность оказывать существенное влияние на деятельность должника.

Определению наличия критерия N 2 способствуют закрепленные в Законе о банкротстве презумпции существования причинно-следственной связи между поведением контролирующего лица и невозможностью погашения требований кредиторов. Одной из таких презумпций является совершение контролирующим лицом существенно убыточной сделки, повлекшей нарушение имущественных прав кредиторов (пункт 4 статьи 10 Закона о банкротстве (в настоящее время - подпункт 1 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве).

ГК «АСВ» в обоснование заявленных требований ссылалось на совершение Банком под влиянием контролирующих должника лиц заведомо убыточных сделок по выдаче технических кредитов и операций с ценными бумагами, в результате которых должник утратил возможность истребования реальной ко взысканию дебиторской задолженности и удовлетворения за ее счет требований кредиторов должника с учетом финансового состояния Банка, размера и ликвидности его активов.

Относительно критерия N 3 судам необходимо было учесть следующее.

Ответчики являлись членами исполнительных органов банка, при этом статус члена совета директоров или членов правления Банка для целей привлечения лица к субсидиарной ответственности предполагает наличие возможности оказывать существенное влияние на деятельность должника.

В то же время одобрение одним из членов совета директоров (либо иного коллегиального органа) существенно убыточной сделки само по себе не является достаточным для констатации его вины в невозможности погашения требований кредиторов и привлечения его к субсидиарной ответственности.

К ответственности подлежит привлечению то лицо, которое инициировало совершение подобной сделки (по смыслу абзаца третьего пункта 16 постановления N 53) и (или) получило (потенциальную) выгоду от ее совершения.

В связи с этим судам надлежало определить степень вовлеченности каждого из ответчиков в процесс вывода активов должника и их осведомленности о причинении данными действиями значительного вреда его кредиторам, что судами не было сделано.

Пленум ВС РФ неоднократно отмечал, что участие в органах должника само по себе не говорит о статусе контролирующего лица. Исключения в виде презумпции контроля есть, например, для руководителей (ФИО17), тех, кто распоряжается 50% и более голосующих акций АО либо более чем половиной долей ООО, либо является фактическим владельцем Банка (ФИО21).

В соответствии с пунктом 1 Обзора судебной практики N 2 (2016), утвержденного 06.07.2016 Президиумом Верховного Суда Российской Федерации, субсидиарная ответственность контролирующего лица наступает лишь тогда, когда в результате его поведения должнику не просто причинен имущественный вред, а он стал банкротом, то есть лицом, которое не может удовлетворить требования кредиторов и исполнить публичные обязанности вследствие значительного уменьшения объема своих активов под влиянием контролирующего лица.

Поскольку деятельность юридического лица характеризуется совершением многочисленных сделок и иных операций, поэтому, по общему правилу, не может быть признана единственной предпосылкой банкротства последняя, инициированная контролирующим лицом, сделка (операция), которая привела к критическому изменению возникшего ранее неблагополучного финансового положения - появлению признаков объективного банкротства.

Суд должен исследовать совокупность сделок и других операций, совершенных под влиянием контролирующего лица (нескольких контролирующих лиц), способствовавших возникновению кризисной ситуации, ее развитию и переходу в стадию объективного банкротства (абзац третий пункта 16 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 N 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве", далее - постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 N 53).

Если из-за действий (бездействия) контролирующего лица, совершенных после появления признаков объективного банкротства, произошло несущественное ухудшение финансового положения должника, такое контролирующее лицо может быть привлечено к гражданско-правовой ответственности в виде возмещения убытков, то есть по иным, не связанным с субсидиарной ответственностью, основаниям (абзац третий пункта 17 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 N 53).

Согласно разъяснениям Пленума Верховного Суда Российской Федерации, содержащимся в пункте 20 постановления от 21.12.2017 N 53, при решении вопроса о том, какие нормы подлежат применению - общие положения о возмещении убытков (в том числе статья 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации) либо специальные правила о субсидиарной ответственности - суд в каждом, конкретном случае оценивает, насколько существенным было негативное воздействие контролирующего лица (нескольких контролирующих лиц, действующих совместно либо раздельно) на деятельность должника путем проверки, как сильно в результате такого воздействия изменилось финансовое положение должника, какие тенденции приобрели экономические показатели, характеризующие должника, после такого воздействия.

Лишь, если допущенные контролирующим лицом (несколькими контролирующими лицами) нарушения явились необходимой причиной банкротства, применению подлежат нормы о субсидиарной ответственности.

В том случае, когда вред, причиненный контролирующими лицами, указанными в статье 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации, не должен был привести, исходя из разумных ожиданий, к объективному банкротству должника, такие лица обязаны компенсировать возникшие по их вине убытки в размере, определяемом по правилам статей 15, 393 названного Кодекса.

Презумпция доведения до банкротства в результате совершения сделки (ряда сделок) может быть применена к контролирующему лицу, если данной сделкой (сделками) причинен существенный вред кредиторам. К числу таких сделок относятся, в частности, сделки должника, значимые для него (применительно к масштабам его деятельности), и одновременно являющиеся существенно убыточными (пункт 23 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 N 53).

Кроме того, ВС РФ в вышеуказанном Обзоре подчеркнул, что статус контролирующего должника лица предполагает возможность оказывать большое влияние на деятельность должника, однако, даже если члены совета директоров одобрили существенно убыточную сделку, это еще не доказывает вину в банкротстве, поскольку следует установить, насколько каждый ответчик был вовлечен в процесс вывода активов, знал о "вредоносности" сделки для кредиторов общества.

В данном случае суды не установили, какие конкретно сделки Банка были одобрены ответчиками либо подписаны ими, а именно каждым из них, и чем такое одобрение подтверждается (с учетом доводов ответчиков об отсутствии в материалах дела протоколов заседаний кредитного комитета и правления Банка), не определили значительность вреда от совершения таких сделок, не учли, что одобрение одним из членов совета директоров (либо иного коллегиального органа) существенно убыточной сделки само по себе не является достаточным для констатации его вины в невозможности погашения требований кредиторов и привлечения его к субсидиарной ответственности.

При таких обстоятельствах суд округа полагает, что судебные акты приняты при неполном выяснении обстоятельств, имеющих значение для дела, в связи с чем определение и постановление подлежат отмене в части рассмотрения требований о привлечении к субсидиарной ответственности ФИО4, ФИО19, ФИО23, ФИО20, ФИО1, ФИО14, ФИО8, ФИО12, ФИО24 с направлением дела на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

При новом рассмотрении спора суду следует предложить конкурсному управляющему должника уточнить по каждому из ответчиков основания для привлечения к субсидиарной ответственности, установить, какие конкретно сделки Банка были одобрены ответчиками либо подписаны ими, и чем такое одобрение подтверждается (с учетом доводов ответчиков об отсутствии в материалах дела протоколов заседаний кредитного комитета и правления Банка), определить значительность вреда от совершения сделок в отношении каждого из ответчиков, учесть при разрешении спора позицию ВС РФ, изложенную в Определении Верховного Суда РФ от 22 июня 2020 года №307-ЭС19-18723(2,3) и пунктах 16, 17 Пленума ВС РФ №53, определить степень участия каждого из привлекаемых лиц в наступлении несостоятельности (банкротства) Банка, в случае необходимости переквалифицировать требования о привлечении к субсидиарной ответственности в требования о взыскании убытков, после чего принять законный и обоснованный судебный акт.

Руководствуясь статьями 284 - 289 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации

ПОСТАНОВИЛ:

определение Арбитражного суда Московской области от 29 ноября 2019 года и постановление Десятого арбитражного апелляционного суда от 04 декабря 2020 года по делу № А41-51561/13 оставить без изменения в части привлечения к субсидиарной ответственности ФИО21. и ФИО17, кассационные жалобы финансового управляющего ФИО21 - ФИО22 и ФИО17. оставить без удовлетворения.

В остальной части определение Арбитражного суда Московской области от 29 ноября 2019 года и постановление Десятого арбитражного апелляционного суда от 04 декабря 2020 года по делу № А41-51561/13 отменить, в отмененной части обособленный спор направить на новое рассмотрение в Арбитражный суд Московской области.

Постановление вступает в законную силу со дня его принятия и может быть обжаловано в Судебную коллегию Верховного Суда Российской Федерации в срок, не превышающий двух месяцев со дня его принятия, в порядке, предусмотренном статьей 291.1 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Председательствующий-судья С.А. Закутская

Судьи: Е.А. Зверева

Л.В. Михайлова