Гражданский кодекс часть 1

от истца (в режиме веб-конференции посредством использования информационной системы «Картотека арбитражных дел») – ФИО2, доверенность от 20.10.2022, паспорт, диплом,

от иных лиц, участвующих в деле, представители не явились,

(лица, участвующие в деле, о месте и времени рассмотрения дела извещены надлежащим образом в порядке статей 121, 123 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, в том числе публично, путем размещения информации о времени и месте судебного заседания на Интернет-сайте Семнадцатого арбитражного апелляционного суда),

рассмотрел в судебном заседании апелляционную жалобу истца ООО «Уралтеханалит»

на определение Арбитражного суда Пермского края

от 04 декабря 2023 года

по делу № А50-773/2023

по иску ООО «Уралтеханалит» (ОГРН <***>, ИНН <***>)

к ФИО1 (ИНН <***>), ФИО3 (ИНН <***>), ФИО4 (ИНН <***>)

о привлечении к субсидиарной ответственности по обязательствам ООО «Уральско-Сибирская торгово промышленная компания» (ОГРН <***>, ИНН <***>),

третьи лица: МИФНС № 5 по Пермскому краю, ООО «Торговая компания «Кунгур», ООО «Газпром Бурение», ОАО «Кунгурский машиностроительный завод», ФИО5, ФИО6,ФИО7,

установил:

определением Арбитражного суда Пермского края от 17.10.2018 заявление уполномоченного органа о признании ООО «Уральско-Сибирская торгово промышленная компания» несостоятельным (банкротом) признано обоснованным, в отношении должника введена процедура наблюдения.

Решением суда от 20.03.2019 должник признан несостоятельным (банкротом), в отношении него открыто конкурсное производство.

Определением суда от 13.05.2019 конкурсным управляющим должника утверждена ФИО8, член Ассоциации «Саморегулируемая организация арбитражных управляющих «Южный Урал».

Определением арбитражного суда от 03.03.2021 производство по делу о несостоятельности (банкротстве) ООО «Уральско-Сибирская торгово- промышленная компания» прекращено.

17.01.2023 ООО «Уралтеханалит» обратилось в арбитражный суд с исковым заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности по обязательствам ООО «Уральско-Сибирская торгово-промышленная компания» директоров ФИО1, ФИО3, ФИО4 на основании п. 1 ст. 9, п. 2 ст. 10, п. 1 ст. 61.11, ст. 61.12 Федерального закона от 26.10.2002 №127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве). Просит взыскать с ответчиков в пользу ООО «Уралтеханалит» солидарно денежные средства в размере 616 897,20 руб. (с учетом принятых судом в порядке ст. 49 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее – АПК РФ) уточнений оснований заявленных требований от 10.04.2023).

Определением от 24.01.2023 заявление принято к производству суда, к участию в деле в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельные требования относительно предмета спора, привлечены: МИФНС № 5 по Пермскому краю, ООО «Торговая компания «Кунгур» (ИНН <***>), ООО «Газпром Бурение», ОАО «Кунгурский машиностроительный завод».

Определением от 31.08.2023 к участию в деле в качестве третьих лиц без самостоятельных требований привлечены ФИО5, ФИО6,ФИО7.

Судебное разбирательство неоднократно откладывалось, по ходатайствам участвующих в деле лиц судом истребовались документы и сведения.

Определением Арбитражного суда Пермского края от 04.12.2023 (резолютивная часть от 27.11.2023) в удовлетворении заявления ООО «Уралтеханалит» отказано.

Не согласившись с вынесенным определением, истец ООО «Уралтеханалит» обжаловал его в апелляционном порядке, просит его отменить полностью и принять новый судебный акт, ссылаясь на нарушение судом норм материального и процессуального права. Полагает неверными установленные судом даты возникновения критической ситуации в обществе-должнике и обязанности руководителя обратиться в суд с заявлением о банкротстве. Считает необоснованным отклонение судом довода истца о возникновении у ответчиков обязанности по обращению в суд с заявлением о банкротстве должника в период с 31.12.2015 по 31.01.2016, который сделан с учетом финансового анализа, подготовленного в рамках дела № А50-25009/2018 о банкротстве ООО «УСТПК». Указанный довод был положен с основу решения Арбитражного суда Пермского края от 20.03.2019 по делу № А50-25009/2018; для данного дела установленные судебным актом выводы о кризисе на предприятии и начале течения срока для обращения руководителя в арбитражный суд с заявлением являются преюдициальными, их повторное доказывание не требуется. Также считает неверной оценку суда обстоятельствам причинения убытков истцу выводом денежных средств в пользу ответчиков и аффилированных с должником лиц (ФИО5, ФИО7, ФИО6). Отвергая аффилированность должника и ФИО5, ФИО7, ФИО6, суд первой инстанции сослался на занимание ими должности руководителя общества (каждый в соответствующий период), при этом судом не учтено, что вменяемые им выплаты совершены после прекращения ими обязанностей руководителя. Относительно ответчика ФИО3 суд указал на отсутствие доказательств незаключенности договора займа, совершения данной сделки при неравноценном встречном обеспечении; однако, исследованные выписки о движении денежных средств также не подтверждают внесение на счет организации-должника средств ФИО3 Доказательств законности перечисления денежных средств ФИО5, ФИО7, ФИО6, ФИО3, невозможности принятия ответчиком ФИО1 как руководителем мер к получению финансово-хозяйственных документов должника от конкурсного управляющего (с учетом того, что дело о банкротстве ООО «УСТПК» прекращено, полномочия конкурсного управляющего также прекращены, общество является действующим), а также ее восстановлению с целью предоставления надлежащих объяснений и доказательств по данному делу, в том числе в отношении указанных платежей, не представлены.

До начала судебного заседания от ФИО1 поступил письменный отзыв на апелляционную жалобу, считает обжалуемое решение законным и обоснованным, в удовлетворении жалобы просит отказать.

От истца поступили письменные возражения на отзыв ответчика ФИО1

Участвующий в судебном заседании представитель истца доводы жалобы поддерживал в полном объеме, настаивал на ее удовлетворении.

ФИО1 поддержал позицию, изложенную в отзыве.

Иные лица, участвующие в деле, надлежащим образом извещенные о времени и месте судебного разбирательства, своих представителей в заседание суда апелляционной инстанции не направили, что в соответствии с ст.ст.156, 266 АПК РФ не является препятствием к рассмотрению дела в их отсутствие.

Законность и обоснованность судебного акта проверены арбитражным судом апелляционной инстанции в порядке, предусмотренном ст. 266, ч. 5 ст. 268 АПК РФ.

Как установлено судом и следует из материалов дела, ООО «Уральско-Сибирская торгово промышленная компания» зарегистрировано в ЕГРЮЛ 16.01.2015 при его создании. С даты создания общества по 14.09.2016 руководителем общества являлся ФИО3, с 14.09.2016 по 20.03.2019 (до введения процедуры конкурсного производства) – ФИО1. Единственным учредителем общества с даты создания общества (16.01.2015) по настоящее время является ФИО4.

08.08.2018 МИФНС России №5 по Пермскому краю было подано заявление о признании ООО «УСТПК» несостоятельным (банкротом).

Определением от 13.09.2018 заявление было принято к производству.

Определением от 11.10.2018 заявление уполномоченного органа было признано обоснованным, в отношении ООО «УСТПК» была введена процедура наблюдения.

Решением от 13.03.2019 ООО «УСТПК» было признано несостоятельным (банкротом), в отношении него была введена процедура конкурсного производства.

В рамках дела о несостоятельности (банкротстве) ООО «УСТПК» №А50-25009/2018 временным управляющим был проведен финансовый анализ состояния должника за период с 31.12.2015 по 31.12.2017, таким образом, проанализированы финансовые показатели, начиная с первого года деятельности должника.

По результатам финансового анализа конкурсным управляющим сделан вывод о том, что предприятие неликвидно, финансово неустойчиво. На протяжении анализируемого периода зафиксировано отсутствие собственных оборотных средств. Предприятие по результатам 2015, 2017 годов получает убытки. Формирование оборотных активов осуществлялось в основном за счет заемных средств, при отсутствии доходов, что привело к наращиванию кредиторской задолженности. Показатели деловой активности свидетельствуют о неэффективности бизнеса.

С учетом динамики изменения всех показателей утрата платежеспособности произошла в 2015 году.

Также при анализе активов баланса должника (л.37 Отчета), сделан вывод о том, что на протяжении анализа должник имеет пассивное сальдо (кредиторская задолженность больше дебиторской задолженности). Таким образом, предприятие финансирует свою текущую деятельность за счет кредиторов. Размер дополнительного финансирования на 31.12.2017 составляет 64 691 тыс. руб.

По результатам финансового анализа управляющий пришел к выводу о том, что ООО «УСТПК» в течение всего анализируемого периода не имело в достаточном объеме оборотных средств для ведения хозяйственной деятельности и своевременного погашения срочных обязательств, в связи с чем, баланс предприятия имел неудовлетворительную структуру во всем проверяемом периоде, а предприятие являлось неплатежеспособным, стоимости имущества было недостаточно для исполнения денежных обязательств должника в полном объеме перед кредиторами и руководитель предприятия в соответствии со ст. 9 Закона о банкротстве обязан был обратиться с заявлением должника о признании предприятия банкротом в Арбитражный суд, исходя из финансового состояния предприятия, начиная с 31.12.2015.

Исходя из изложенного, ФИО3, по мнению заявителя, должен был обратиться с заявлением о признании ООО «УСТПК» несостоятельным (банкротом) не позднее 31.01.2016, однако не сделал этого, продолжив наращивать задолженность, путем заключения следующих сделок:

- 02.02.2016 между ООО «УСТПК», в лице ФИО3, и ОАО «Кунгурский машиностроительный завод» был заключен Договор уступки права требования №1.

По указанному договору, ОАО «Кунгурский машиностроительный завод» (цедент) передал, а ООО «УСТПК» (цессионарий) принял на себя все права требования и обязанности по договору поставки без номера от 03.11.2015 и договору поставки №1 от 03.11.2015, заключенными между ОАО «Кунгурский машиностроительный завод» и ООО «РуСтрой» (ИНН <***>) в сумме 53 168 294,49 руб., с обязательством оплаты указанной суммы;

- 09.08.2016 ООО «УСТПК» в лице ФИО3 подписало график погашения задолженности с ОАО «Кунгурский машиностроительный завод» по ряду ранее заключенных договоров. Указанный график Решением Арбитражного суда Пермского края от 22.05.2017 по делу № А50-27449/2017 был признан сделкой (л.5 Решения).

Согласно данному графику ООО «УСТПК» приняло обязательства по погашению задолженности в размере 63 181 868,32 руб., в том числе по следующим заключенным между ними договорам:

- Договор аренды транспортного средства с предоставлением услуг по управлению и технической эксплуатации от 01.02.2016, в соответствии с которым ОАО «Кунгурский машиностроительный завод» (арендодатель) передал в аренду ООО «УСТПК» (арендатору) автомобиль марки TAYOTA-CAMRY регистрационный номер <***>, 2009 года выпуска, черного цвета, а также обязался своими силами оказывать услуги по его управлению и техническому обслуживанию, а ООО «УСТПК» принял обязательства оплате в размере 923,72 руб. за 1 день работы;

- Договор аренды (субаренды) №121 от 01.02.2016, в соответствии с которым ОАО «Кунгурский машиностроительный завод» (арендодатель) передал ООО «УСТПК» (арендатору) в аренду сроком с 01.02.2016 по 29.02.2016 нежилое помещение общей площадью 85,32 кв.м., расположенное по адресу: <...>, а ООО «УСТПК» принял обязательства по оплате принятого помещения;

- Договор аренды (субаренды) №119 от 01.02.2016, в соответствии с которым ОАО «Кунгурский машиностроительный завод» (арендодатель) передал ООО «УСТПК» (арендатору) в аренду сроком с 01.02.2016 по 29.02.2016 нежилое помещение общей площадью 48 кв.м., расположенное по адресу: <...>, а ООО «УСТПК» принял обязательства по оплате принятого помещения.

Указанные обстоятельства установлены решением Арбитражного суда Пермского края от 22.05.2017 по делу №А50-27449/2016, которым с ООО «УСТПК» в пользу ОАО «Кунгурский машиностроительный завод» было взыскано: 57 183 857,91 руб. основного долга; 2 678 934,96 руб. процентов за пользование чужими денежными средствами за период с 01.10.2016 по 15.05.2017, а также проценты за пользование с 16.05.2017 по день фактического исполнения решения суда.

Таким образом, обстоятельства наращивания задолженности после истечения срока для подачи заявления о признании ООО «УСТПК» (31.01.2016) заявитель считает установленными.

Суд первой инстанции не согласился с доводами истца о возникновении у руководителя должника обязанности по обращению в суд с заявлением о банкротстве общества в указанную истцом дату; установив причины и момент возникновения неплатежеспособности должника, его объективного банкротства, пришел к выводу об отсутствии оснований для привлечения ответчиков к субсидиарной ответственности по данному основанию.

Исследовав имеющиеся в деле доказательства в порядке ст. 71 АПК РФ, оценив доводы апелляционной жалобы, проанализировав нормы материального и процессуального права, суд апелляционной инстанции не находит оснований для отмены обжалуемого определения в данной части в силу следующего.

Дела о несостоятельности (банкротстве) в силу ч. 1 ст. 223 АПК РФ и п. 1 ст. 32 Закона о банкротстве рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным Арбитражным процессуальным кодексом Российской Федерации, с особенностями, установленными федеральными законами, регулирующими вопросы несостоятельности (банкротства).

Федеральным законом от 29.07.2017 № 266-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях» (далее - Закон № 266-ФЗ) в Закон о банкротстве были внесены изменения, вступающие в силу со дня его официального опубликования (текст Федерального закона № 266-ФЗ опубликован на «Официальном интернет-портале правовой информации» (www.pravo.gov.ru) 30.07.2017, в «Российской газете» от 04.08.2017 № 172, в Собрании законодательства Российской Федерации от 31.07.2017 № 31 (часть I) ст. 4815).

В соответствии с п. 3 ст. 4 Закона № 266-ФЗ, рассмотрение заявлений о привлечении к субсидиарной ответственности, предусмотренной ст. 10 Закона о банкротстве (в редакции, действовавшей до дня вступления в силу настоящего Федерального закона), которые поданы с 1 июля 2017 года, производится по правилам Закона о банкротстве в редакции Федерального закона № 266-ФЗ.

Между тем, в п. 2 Информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 27.04.2010 № 137 «О некоторых вопросах, связанных с переходными положениями Федерального закона от 28.04.2009 № 73-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» изложена правовая позиция, в соответствии с которой положения обновленного законодательства о субсидиарной ответственности соответствующих лиц по обязательствам должника применяются, если обстоятельства, являющиеся основанием для их привлечения к такой ответственности (например, дача контролирующим лицом указаний должнику, одобрение контролирующим лицом или совершение им от имени должника сделки), имели место после дня вступления в силу обновленного закона. Если же данные обстоятельства имели место до дня вступления такого закона в силу, то применению подлежат положения о субсидиарной ответственности по обязательствам должника Закона о банкротстве в редакции, действовавшей до вступления в силу обновленного закона, независимо от даты возбуждения производства по делу о банкротстве. При этом, как указано в абзаце третьем названного пункта Информационного письма, предусмотренные обновленным законом процессуальные нормы о порядке привлечения к субсидиарной ответственности подлежат применению судами после вступления его в силу независимо от даты, когда имели место упомянутые обстоятельства или было возбуждено производство по делу о банкротстве.

Кроме того, исходя из общих правил о действии закона во времени (п. 1 ст. 4 Гражданского кодекса Российской Федерации) основания для привлечения к субсидиарной ответственности определяются на основании закона, действовавшего в момент совершения противоправного действия (бездействия) привлекаемого к ответственности лица. В то время как процессуальные правила применяются судом в той редакции закона, которая действует на момент рассмотрения дела арбитражным судом.

Следовательно, поскольку обстоятельства, в связи с которыми конкурсным управляющим должника заявлены требования о привлечении бывшего руководителя предприятия и собственника должника к субсидиарной ответственности, имели место до вступления в силу Закона № 266-ФЗ, а заявление о привлечении к субсидиарной ответственности поступило в суд после вступления в силу Закона № 266-ФЗ, то настоящий спор подлежал рассмотрению с применением норм материального права, предусмотренных ст. 10 Закона о банкротстве (в редакции без учета Закона № 266-ФЗ), и процессуальных норм, применительно к заявлению конкурсного управляющего о привлечении к субсидиарной ответственности, поданного после 01.07.2017, предусмотренных Законом № 266-ФЗ.

Принимая во внимание, что соответствующие действия, в связи с которыми заявлены требования о привлечении к субсидиарной ответственности, имели место в 2016-2019г.г., применению подлежат соответствующие нормы материального права, действовавшие в тот период.

Основания и порядок привлечения к субсидиарной ответственности руководителя и (или) учредителей (участников) должника в случае нарушения ими положений действующего законодательства были предусмотрены в спорный период нормами ст. 10 Закона о банкротстве.

Согласно п. 1 ст. 9 Закона о банкротстве, руководитель должника обязан обратиться в арбитражный суд с заявлением должника о собственном банкротстве, в том числе в случае, если удовлетворение требований одного кредитора или нескольких кредиторов приводит к невозможности исполнения должником денежных обязательств или обязанностей по уплате обязательных платежей и (или) иных платежей в полном объеме перед другими кредиторами; обращение взыскания на имущество должника существенно осложнит или сделает невозможной хозяйственную деятельность должника; должник отвечает признакам неплатежеспособности и (или) признакам недостаточности имущества.

Заявление должника должно быть направлено в арбитражный суд на основании п. 1 ст. 9 Закона о банкротстве не позднее чем через месяц со дня возникновения соответствующих обстоятельств (п. 2 ст. 9 Закона).

Согласно п. 2 ст. 10 Закона о банкротстве нарушение обязанности по подаче заявления должника в арбитражный суд в случаях и в срок, которые установлены ст. 9 настоящего Федерального закона, влечет за собой субсидиарную ответственность лиц, на которых настоящим Федеральным законом возложена обязанность по принятию решения о подаче заявления должника в арбитражный суд и подаче такого заявления, по обязательствам должника, возникшим после истечения срока, предусмотренного пп. 2, 3 ст. 9 настоящего Федерального закона.

Данные нормы права касаются недобросовестных действий руководителя должника, который, не обращаясь в арбитражный суд с заявлением должника о его собственном банкротстве при наличии к тому оснований, фактически скрывает от кредиторов информацию о неудовлетворительном имущественном положении юридического лица; подобное поведение руководителя влечет за собой принятие уже несостоятельным должником дополнительных долговых реестровых обязательств в ситуации, когда не могут быть исполнены существующие, влечет заведомую невозможность удовлетворения требований новых кредиторов, от которых были скрыты действительные факты, и, как следствие, возникновение убытков на стороне этих новых кредиторов, введенных в заблуждение в момент предоставления должнику исполнения.

Одним из правовых механизмов, обеспечивающих защиту кредиторов, не осведомленных по вине руководителя должника о возникшей существенной диспропорции между объемом обязательств должника и размером его активов, является возложение на такого руководителя субсидиарной ответственности по новым, возникшим после истечения срока, предусмотренного п. 3 ст. 9 Закона о банкротстве, гражданским обязательствам при недостаточности конкурсной массы.

Таким образом, не соответствующее принципу добросовестности бездействие руководителя, уклоняющегося от исполнения возложенной на него Законом о банкротстве обязанности по подаче заявления должника о собственном банкротстве (о переходе к осуществляемой под контролем суда ликвидационной процедуре), является противоправным, виновным, влечет за собой имущественные потери на стороне кредиторов и публично-правовых образований, нарушает как частные интересы субъектов гражданских правоотношений, так и публичные интересы государства. Исходя из этого законодатель в п. 2 ст. 10 Закона о банкротстве презюмировал наличие причинно-следственной связи между неподачей руководителем должника заявления о банкротстве и негативными последствиями для кредиторов и уполномоченного органа в виде невозможности удовлетворения возросшей задолженности.

В предмет доказывания по спорам о привлечении руководителей к ответственности, предусмотренной п. 2 ст. 10 Закона о банкротстве, входит установление следующих обстоятельств:

- возникновение одного из условий, перечисленных в п. 1 ст. 9 Закона;

- момент возникновения данного условия;

- факт неподачи руководителем в суд заявления о банкротстве должника в течение месяца со дня возникновения соответствующего условия;

- объем обязательств должника, возникших после истечения месячного срока, предусмотренного п. 2 ст. 9 Закона о банкротстве.

При исследовании совокупности указанных обстоятельств следует учитывать, что обязанность по обращению в суд с заявлением о банкротстве возникает в момент, когда добросовестный и разумный руководитель в рамках стандартной управленческой практики должен был объективно определить наличие одного из обстоятельств, упомянутых в п. 1 ст. 9 Закона о банкротстве.

Обращаясь с требованием о привлечении бывшего руководителя должника к субсидиарной ответственности по п. 2 ст. 10 Закона о банкротстве, заявитель должен доказать как момент возникновения обязанности обратиться в арбитражный суд с заявлением о признании должника несостоятельным (банкротом), так и размер обязательств, возникших после истечения определенного заявителем срока, а также недостаточность конкурсной массы для удовлетворения всех требований кредиторов. В противном случае основания для привлечения к субсидиарной ответственности отсутствуют.

Для целей разрешения вопроса о привлечении бывшего руководителя к ответственности по упомянутым основаниям установление момента подачи заявления о банкротстве должника приобретает существенное значение, учитывая, что момент возникновения такой обязанности в каждом конкретном случае определяется моментом осознания руководителем критичности сложившейся ситуации, очевидно свидетельствующей о невозможности продолжения нормального режима хозяйствования без негативных последствий для должника и его кредиторов.

В связи с этим в процессе рассмотрения такого рода заявлений, помимо прочего, необходимо учитывать режим и специфику деятельности должника, а также то, что финансовые трудности в определенный период могут быть вызваны преодолимыми временными обстоятельствами.

При определении наличия признаков неплатежеспособности или недостаточности имущества следует исходить из содержания этих понятий, данного в абзацах тридцать третьем и тридцать четвертом ст. 2 Закона о банкротстве.

Согласно абзацу тридцать третьему ст. 2 Закона о банкротстве под недостаточностью имущества понимается превышение размера денежных обязательств и обязанностей по уплате обязательных платежей должника над стоимостью имущества (активов) должника.

В соответствии с абзацем тридцать четвертым ст.2 Закона о банкротстве под неплатежеспособностью понимается прекращение исполнения должником части денежных обязательств или обязанностей по уплате обязательных платежей, вызванное недостаточностью денежных средств.

Как следует из материалов дела, согласно бухгалтерскому балансу должника на 31.12.2016, его активы составляли 212 921 000 руб., в том числе запасы 95 921 000 руб., 81463 000 руб. дебиторской задолженности, 19 024 000 руб. денежных средств, 15 866 000 руб. прочих оборотных активов, при этом кредиторская задолженность составляла 182 677 000 руб., заемные средства 106 000 руб., выручка составляла 583 911 000 руб., прибыль от продаж составляла 50 426 000 руб., чистая прибыль за год составила 117 000 руб.

Данные показатели бухгалтерской отчетности должника не подтверждают, что на 31.12.2016 должник отвечал признакам неплатежеспособности или недостаточности имущества, иного не доказано (ст.65 АПК РФ).

Судом установлено, что основным поставщиком должника являлся ОАО «Кунгурский машиностроительный завод» (договор поставки от 09.12.2015), соответственно, на конец 2015 г. должник только начал активную хозяйственную деятельность.

Из пояснений ФИО1 и представленных суду документов следует, что с сентября 2016 г. должник планировал начать самостоятельную деятельность независимо от ОАО «Кунгурский машиностроительный завод», именно с указанной целью и был заключен договор аренды от 17.08.2016 и в штат должника было принято более 500 человек работников, была начата производственная деятельность по выпуску буровых агрегатов и запасных частей.

Активная производственная деятельность в указанный период также усматривается из представленных суду выписок по счетам должника.

В октябре 2016 г. между заявителем и должником был заключен договор №136/16 от 27.10.2016 об оценке условий труда на 448 рабочих мест, что также подтверждает активную производственную деятельность должника на конец 2016 г.

Из материалов дела № А50-19051/2018 усматривается, что услуги истцом должнику оказаны на сумму 749 775,00 руб., акты от 15.03.2017 №1/060, от 15.05.2017 №2/131, от 25.07.2017 №3/232, оплата произведена частично до 28.02.2017, то есть на февраль 2017 г. должник оплачивал услуги заявителя.

Согласно выписке по счету №407028...8505 в банке ФК «Открытие» за период 17.12.2015 по 05.10.2016 обороты по счету составили 389 597 562,46 руб., в том числе усматривается, что должник оплачивал налоги, заработную плату, получал денежные средства от контрагентов.

Оборот по счету №407028.9920 в банке ФК «Открытие» за период с 16.01.2015 по 01.09.2016 составил 188 036 046,62 руб., в том числе усматривается, что должник оплачивал налоги, заработную плату, получал денежные средства от контрагентов.

Оборот по счету №407028.7912 в банке ФК «Открытие» за период с 14.12.2015 по 05.10.2016 составил 1 158 155 руб., в том числе усматривается, что должник оплачивал налоги, заработную плату, получал денежные средства от контрагентов.

Исходя из изложенного, суд признал, что неплатежеспособность должника на 31.12.2015, как указано заявителем, материалами дела не подтверждается, более того, она не подтверждается и на 31.12.2016.

Из представленных в материалы дела документов усматривается, что ФИО3 был уволен с должности директора должника 30.08.2016.

На дату увольнения ответчика должник не отвечал признакам неплатежеспособности или недостаточности имущества, а задолженности перед заявителем еще не существовало, поскольку договор был заключен только 27.10.2016.

С учетом изложенного, оснований для привлечения ФИО3 к субсидиарной ответственности по п.2 ст.10 Закона о банкротстве не имеется.

Выводы суда в данной части являются правильными.

Оснований для привлечения к ответственности по п.2 ст.10 Закона о банкротстве учредителя ФИО4 за указанный период судами также не установлено ввиду отсутствия у общества признаков неплатежеспособности.

Относительно ФИО1 судом первой инстанции установлено, что он исполнял обязанности руководителя должника в период с 14.09.2016 по 20.03.2019, в связи с чем, подать заявление о банкротстве ООО «УСТПК» в срок, указанный ООО «Уралтехмаш», он не мог ввиду фактического отсутствия в него полномочий на его подачу, а также недоказанность наличия у должника в тот момент неплатежеспособности.

Из материалов дела № А50-25009/2017 (приложение к финансовому анализу деятельности должника) усматривается, что в соответствии с балансом на 31.12.2017 активы должника составляли 114 196 000 руб., в том числе 3 104 000 руб. запасы, 87 096 000 руб. дебиторская задолженность, 16 339 000 руб. прочие оборотные активы, пассивы составляли 185 291 000 руб., убыток от деятельности составил 26 221 000 руб.

Из пояснительной записки руководителя должника следует, что в период 2016-2017 гг. должник осуществлял самостоятельную деятельность по производству и поставке буровых агрегатов; основными контрагентами являлись ООО «Трансмил», ООО «СНПХ», ООО «Инкомнефть», ООО «ИДС», которая прекратилась в июне 2017 года в связи с переводом деятельности ООО «Кунгурский машиностроительный завод» на ООО «Турбобур», коллектив должника также был переведен на ООО «Турбобур»; до конца 2017 г. должник расплачивался со своими кредиторами готовой продукцией, производственную деятельность не осуществлял.

С учетом изложенного, суд первой инстанции верно установил, что имущественный кризис у должника наступил с только с июня 2017 г., а не на 31.12.2015, как указывает заявитель.

Задолженность перед ООО «Уралтеханалит» сформировалась за период март, май и июль 2017 г., периоды март, май 2017 г. не подпадают под период, установленный для п.2 ст.10, ст.61.12 Закона о банкротстве.

Из финансового анализа деятельности должника (дело № А50-25009/2018) усматривается, что в период с 31.12.2016 по 31.12.2017 имеется положительная динамика платежеспособности по текущим обязательствам (стр.18), также сделан вывод, что в соответствии с бухгалтерской отчетностью в 2016-2017 гг. у должника имелась возможность расчетов с кредиторами за счет операционной выручки.

Кроме того, суду со стороны ответчика ФИО1 представлены доказательства того, что должник осуществлял мероприятия по урегулированию задолженности с ООО «Уралтеханалит» на 21.12.2017. Суду представлено письмо №352 от 21.12.2017, из которого следует, что вопрос об урегулировании задолженности сторонами решался на август 2017 г. (письмо №369 от 25.08.2017), 21.12.2017 заявителю было предложено передать обязательства по погашению задолженности на ООО «Кунгурский машиностроительный завод», с руководством которого достигнуто соглашение о погашении задолженности. Также суду представлено гарантийное письмо ООО «»Кунгурский машиностроительный завод» №264 от 21.12.2017 о полном погашении задолженности ООО «Уралтеханалит» тремя платежами в срок до 30.03.2018.

Истец указанные сведения суду не предоставил.

При таких обстоятельствах суд пришел к выводу, что обязанность у руководителя должника по подаче в суд заявления о признании должника банкротом возникла не ранее 31.01.2018, поскольку на 31.12.2017 должник предпринимал меры по урегулированию задолженности в отношении своих кредиторов, иного не доказано (ст.65 АПК РФ).

Поскольку задолженность перед ООО «Уралтеханалит» образовалась за март-июль 2017 г., судом признаны отсутствующими основания для привлечения к субсидиарной ответственности ФИО3, ФИО1, ФИО4 по п.2 ст.10, ст.61.12 Закона о банкротстве, в указанной части в удовлетворении заявления судом отказано.

Вопреки позиции управляющего, судом исследован анализ финансового состояния должника, сделанные в нем выводы приняты во внимание при установлении периода возникновения признаков неплатежеспособности и наступления объективного банкротства должника, наряду с иными фактическими обстоятельствами.

Ссылка апеллянта на решение Арбитражного суда Пермского края от 20.03.2019 по делу № А50-25009/2018, в котором, по утверждению управляющего, судом установлены период возникновения кризиса ООО «УСТПК» и начало течения срока для обращения руководителя в арбитражный суд с заявлением о банкротстве должника - с 31.12.2015 по 31.01.2016, отклоняется. Такие выводы в названном судебном акте отсутствуют.

Наличие кредиторской задолженности само по себе не является основанием для обращения руководителя с заявлением о банкротстве должника и не свидетельствует о совершении контролирующими лицами действий по намеренному созданию неплатежеспособного состояния организации. Кроме того наличие кредиторской задолженности не является безусловным основанием полагать, что должник был неспособен исполнить свои обязательства, поскольку структура активов и пассивов баланса находится в постоянной динамике в связи с осуществлением хозяйственной деятельности.

Конституционный Суд Российской Федерации в постановлении от 18.07.2003 N 14-П указал, что формальное превышение размера кредиторской задолженности над размером активов, отраженное в бухгалтерском балансе должника, не является свидетельством невозможности общества исполнить свои обязательства. Такое превышение не может рассматриваться как единственный критерий, характеризующий финансовое состояние должника, а приобретение отрицательных значений не является основанием для немедленного обращения в арбитражный суд с заявлением должника о банкротстве.

Наличие финансовых затруднений на начальном этапе деятельности юридического лица является обычным, объективным обстоятельством, которое не свидетельствует о неплатежеспособности общества и тем более о возникновении обязанности подать заявление об его банкротстве у руководителя.

Такие действия руководителя могут быть обусловлены конкретными событиями, обстоятельствами, с учетом которых ему становится очевидным отсутствие у подконтрольного ему общества возможности исполнения существующих обязательств.

По результатам оценки всей совокупности установленных обстоятельств и доказательств суд пришел к обоснованному выводу о причине банкротства должника (прекращение его хозяйственной деятельности в связи с переводом деятельности ООО «Кунгурский машиностроительный завод» и коллектива должника на ООО «Турбобур» в июне 2017г.), о возникновении обязанности руководителя должника по подаче заявления о банкротстве общества, с учетом проводимых мероприятий по урегулированию задолженности, не ранее 31.01.2018.

Доводы апелляционной жалобы о неверном определении судом даты возникновения у должника признаков объективного банкротства и возникновения у ответчиков обязанности по подаче заявления о банкротстве общества фактически повторяют позицию, изложенную заявителем в суде первой инстанции, которым судом дана надлежащая оценка.

Оснований для несогласия с выводами суда не имеется.

Обжалуемое определение в данной части является законным и не подлежащим отмене.

Также ООО «Уралтеханалит» заявлено о привлечении к субсидиарной ответственности ФИО1 на основании ст. 61.11 Закона о банкротстве в связи с не передачей им документов по деятельности должника конкурсному управляющему, совершением действий (сделок), приведших к невозможности погашения задолженности перед истцом.

Исходя из общих норм гражданского законодательства, юридические лица, кроме учреждений, отвечают по своим обязательствам всем принадлежащим им имуществом. Исключением из общего правила является субсидиарная ответственность учредителей, собственников имущества юридического лица или других лиц, имеющих право давать обязательные для этого юридического лица указания либо иным образом определять его действия, по обязательствам юридического лица, если несостоятельность (банкротство) этого юридического лица вызвана действиями этих лиц (ч. 3 ст. 56 ГК РФ). Субсидиарная ответственность учредителей (участников) должника или иных лиц, включая руководителя, предполагается в случае недостаточности имущества должника.

При рассмотрении обоснованности иска суд должен исходить из факта доказанности материалами дела неправомерных действий учредителей (участников), юридического лица, признанного несостоятельным (банкротом), собственника его имущества или других лиц, которые имеют право давать обязательные для этого юридического лица указания либо иным образом имеют возможность определять его действия, неблагоприятных последствий в виде наступления или усугубления неплатежеспособности должника и причинно-следственной связи между действиями контролирующих лиц и наступившими неблагоприятными последствиями.

Согласно ст.61.11 Закона о банкротстве, если полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица, такое лицо несет субсидиарную ответственность по обязательствам должника.

Пока не доказано иное, предполагается, что полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица при наличии хотя бы одного из следующих обстоятельств:

1) причинен существенный вред имущественным правам кредиторов в результате совершения этим лицом или в пользу этого лица либо одобрения этим лицом одной или нескольких сделок должника (совершения таких сделок по указанию этого лица), включая сделки, указанные в ст. 61.2 и 61.3 настоящего Федерального закона;

2) документы бухгалтерского учета и (или) отчетности, обязанность по ведению (составлению) и хранению которых установлена законодательством Российской Федерации, к моменту вынесения определения о введении наблюдения (либо ко дню назначения временной администрации финансовой организации) или принятия решения о признании должника банкротом отсутствуют или не содержат информацию об объектах, предусмотренных законодательством Российской Федерации, формирование которой является обязательным в соответствии с законодательством Российской Федерации, либо указанная информация искажена, в результате чего существенно затруднено проведение процедур, применяемых в деле о банкротстве, в том числе формирование и реализация конкурсной массы;

3) требования кредиторов третьей очереди по основной сумме задолженности, возникшие вследствие правонарушения, за совершение которого вступило в силу решение о привлечении должника или его должностных лиц, являющихся либо являвшихся его единоличными исполнительными органами, к уголовной, административной ответственности или ответственности за налоговые правонарушения, в том числе требования об уплате задолженности, выявленной в результате производства по делам о таких правонарушениях, превышают пятьдесят процентов общего размера требований кредиторов третьей очереди по основной сумме задолженности, включенных в реестр требований кредиторов;

4) документы, хранение которых являлось обязательным в соответствии с законодательством Российской Федерации об акционерных обществах, о рынке ценных бумаг, об инвестиционных фондах, об обществах с ограниченной ответственностью, о государственных и муниципальных унитарных предприятиях и принятыми в соответствии с ним нормативными правовыми актами, к моменту вынесения определения о введении наблюдения (либо ко дню назначения временной администрации финансовой организации) или принятия решения о признании должника банкротом отсутствуют либо искажены;

5) на дату возбуждения дела о банкротстве не внесены подлежащие обязательному внесению в соответствии с федеральным законом сведения либо внесены недостоверные сведения о юридическом лице:

в единый государственный реестр юридических лиц на основании представленных таким юридическим лицом документов;

в Единый федеральный реестр сведений о фактах деятельности юридических лиц в части сведений, обязанность по внесению которых возложена на юридическое лицо.

Положения подп. 1 п. 2 настоящей статьи применяются независимо от того, были ли предусмотренные данным подпунктом сделки признаны судом недействительными, если:

1) заявление о признании сделки недействительной не подавалось;

2) заявление о признании сделки недействительной подано, но судебный акт по результатам его рассмотрения не вынесен;

3) судом было отказано в признании сделки недействительной в связи с истечением срока давности ее оспаривания или в связи с недоказанностью того, что другая сторона сделки знала или должна была знать о том, что на момент совершения сделки должник отвечал либо в результате совершения сделки стал отвечать признаку неплатежеспособности или недостаточности имущества.

Положения подп. 2 п. 2 настоящей статьи применяются в отношении лиц, на которых возложены обязанности:

1) организации ведения бухгалтерского учета и хранения документов бухгалтерского учета и (или) бухгалтерской (финансовой) отчетности должника;

2) ведения бухгалтерского учета и хранения документов бухгалтерского учета и (или) бухгалтерской (финансовой) отчетности должника.

Положения подп. 3 п. 2 настоящей статьи применяются в отношении лица, являвшегося единоличным исполнительным органом должника в период совершения должником или его единоличным исполнительным органом соответствующего правонарушения, а также контролирующего должника лица.

Положения подп. 4 п. 2 настоящей статьи применяются в отношении единоличного исполнительного органа юридического лица, а также иных лиц, на которых возложены обязанности по составлению и хранению документов, предусмотренных законодательством Российской Федерации об акционерных обществах, о рынке ценных бумаг, об инвестиционных фондах, об обществах с ограниченной ответственностью, о государственных и муниципальных унитарных предприятиях и принятыми в соответствии с ним нормативными правовыми актами.

Подпункт 5 п.2 указанной статьи применяются в отношении единоличного исполнительного органа юридического лица, а также иных лиц, на которых от имени юридического лица возложены обязанности по представлению документов для государственной регистрации либо обязанности по внесению сведений в Единый федеральный реестр сведений о фактах деятельности юридических лиц.

Если полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия нескольких контролирующих должника лиц, такие лица несут субсидиарную ответственность солидарно.

Контролирующее должника лицо, вследствие действий и (или) бездействия которого невозможно полностью погасить требования кредиторов, не несет субсидиарной ответственности, если докажет, что его вина в невозможности полного погашения требований кредиторов отсутствует.

Такое лицо не подлежит привлечению к субсидиарной ответственности, если оно действовало согласно обычным условиям гражданского оборота, добросовестно и разумно в интересах должника, его учредителей (участников), не нарушая при этом имущественные права кредиторов, и если докажет, что его действия совершены для предотвращения еще большего ущерба интересам кредиторов.

Контролирующее должника лицо несет субсидиарную ответственность по правилам настоящей статьи также в случае, если:

1) невозможность погашения требований кредиторов наступила вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица, однако производство по делу о банкротстве прекращено в связи с отсутствием средств, достаточных для возмещения судебных расходов на проведение процедур, применяемых в деле о банкротстве, или заявление уполномоченного органа о признании должника банкротом возвращено;

2) должник стал отвечать признакам неплатежеспособности не вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица, однако после этого оно совершило действия и (или) бездействие, существенно ухудшившие финансовое положение должника.

Как следует из материалов дела, определением от 12.09.2019 в рамках дела № А50-25009/2018 о банкротстве должника удовлетворено ходатайство управляющего об истребовании документов по деятельности должника у ФИО1

Судом установлено, что ФИО1 представил суду сведения о предоставлении временному управляющему ФИО9 документов по деятельности должника в установленный срок, пояснений по деятельности, а также информации о местонахождении первичных документов: <...>.

Также ответчиком представлены сведения о передаче имеющейся документации конкурсному управляющему ФИО8, пояснения о невозможности передать всю документацию ввиду ее количества, раскрытии местонахождения документов: <...>, пояснения, что объем документов составляет более 10 000 страниц, несколько тонн бумажного носителя, предложено принять документацию на территории завода, остальные документы были высланы курьерской службой СДЭК.

Учитывая документы, приобщенные в рамках дела №А50-25009/2018 к финансовому анализу, проведение процедуры, в том числе оспаривание сделок, суд первой инстанции признал, что документы, необходимые для проведения процедуры банкротства должника, со стороны ФИО1 были переданы, иного не доказано (ст.65 АПК РФ), с учетом чего в удовлетворении заявления в данной части отказал.

В апелляционной жалобе ООО «Уралтеханалит» в качестве возражений указывает на несовершение ФИО1 как руководителем должника мер к получению финансово-хозяйственной документации должника от конкурсного управляющего (с учетом того, что дело о банкротстве ООО «УСТПК» прекращено, полномочия конкурсного управляющего также прекращены, общество является действующим), а также ее восстановлению с целью предоставления надлежащих объяснений и доказательств по данному делу, в том числе в отношении спорных платежей.

Между тем требование о предоставлении документов и сведений в адрес ФИО1 не поступали; требование о привлечении указанного ответчика к ответственности по ст. 61.11 Закона о банкротстве мотивировано ООО «Уралтеханалит» их непередачей конкурсному управляющему, а не обратно от последнего руководителю общества; оценка заявленным истцом доводам дана судом первой инстанции, сделаны выводы, соответствующие фактическим обстоятельствам.

Доводы апелляционной жалобы в данной части отклоняются судебной коллегией как необоснованные.

ООО «Уралтеханалит» заявлено о привлечении ФИО1 к субсидиарной ответственности по обязательствам ООО «Уральско-сибирская торгово-промышленная компания» за заключение сделки с ООО «Трансмил».

Из материалов дела №А50-25009/2018 следует, что в рамках дела о банкротстве должника определением суда от 28.02.2020 признано недействительным соглашение о зачете встречных требований от 17.01.2019, заключенное между ООО «Уральско-сибирская торгово-промышленная компания» и ООО «Трансмил» в части суммы в размере 2 235 305,46 руб.; восстановлена задолженность ООО «Трансмил» перед ООО «Уральско-сибирская торгово-промышленная компания» в сумме 2 235 305,46 руб. по договору поставки № 08 от 10.12.2015.

Из судебного акта усматривается, что сделкой по зачету сторонами был разрешен вопрос о сальдо встречных обязательств, задолженность восстановлена только в сумме переплаты в связи с нарушением очередности уплаты задолженности.

При этом сделка была совершена 17.01.2019, то есть в период после возбуждения дела о банкротстве в отношении должника (15.08.2018), соответственно, указанная сделка не могла привести к банкротству должника и к последствиям, предусмотренным ст.61.11 Закона о банкротстве.

Из картотеки арбитражных дел не усматривается, что в рамках дела о банкротстве должника с 28.02.2020 конкурсным управляющим предпринимались меры по взысканию с ООО «Трансмил» задолженности в размере 2 235 305,46 руб. вплоть до 03.03.2021 (прекращение дела о банкротстве).

При этом судом установлено, что определением суда от 30.07.2020 по делу № А40-315186/19-38-393 в отношении ООО «Трансмил» введено наблюдение, дело о банкротстве возбуждено 10.01.2020, с учетом чего суд обосновано указал на то, что на 28.02.2020 вероятность взыскания указанной суммы для удовлетворения требований ООО «Уратеханалит» была минимальной, иного не доказано.

Также из материалов банкротного дела усматривается, что большая часть требований к ООО «Трансмил» возникла в 2019 г. Следовательно, как заключение сделки с ООО «Трансмил», так и отсутствие сведений о взыскании данной задолженности фактически не привело к тому, что задолженность перед ООО «Уралтеханалит» была не погашена ввиду указанных действий.

Доказательств наращивания задолженности ФИО1 суду не представлено, напротив, суду первой инстанции представлены сведения о восстановлении деятельности должника в период 2016-2017 гг., соответствующий довод истца обоснованно отклонен судом.

С учетом установленных обстоятельств, суд первой инстанции пришел к правомерному выводу об отсутствии оснований для привлечения ФИО1 к ответственности.

Истец также приводит доводы о заключении следующих сделок, которые, по его мнению, привели к тому, что ФИО4 получил существенные преимущества при перераспределении активов Обществ, ООО «УСТПК», ОАО «Кунгурский машиностроительный завод», ООО «Рустрой».

Судом первой инстанции установлено, что определением Арбитражного суда Пермского края от 29.01.2019 по делу №А50-25009/2018 о банкротстве ООО «УСТПК» в реестр требований кредиторов должника включены требования ОАО «Кунгурский машиностроительный завод» в сумме 65 958 357,03 руб., в том числе 57 183 857,91 руб. основного долга, 8 774 499,12 руб. процентов за пользование чужими денежными средствами.

Данное лицо аффилированно с ООО «УСТПК» через ФИО4, который являлся его руководителем.

Исходя из решения суда от 22.05.2017 по делу А50-27449/2017 требования ОАО «Кунгурский машиностроительный завод» к ООО «УСТПК» в сумме 53 168 294,49 руб. основаны на Договоре уступки прав (цессии) от 02.02.2016, в соответствии с которым ОАО «Кунгурский машиностроительный завод» (цедент) передал, а ООО «УСТПК» (цессионарий) принял на себя все права требования и обязанности по договору поставки без номера от 03.11.2015 и договору поставки №1 от 03.11.2015, заключенными между истцом и ООО «РуСтрой».

В связи с заключением указанного договора у ООО «УСТПК» перед ОАО «Кунгурский машиностроительный завод» возникла кредиторская задолженность в указанной сумме.

Как видно из выписки из ЕГРЮЛ в отношении ООО «РуСтрой», указанная организация была учреждена 16.09.2015.

Спустя менее двух месяцев ООО «РуСтрой» заключило договор поставки с ОАО «Кунгурский машиностроительный завод» и получило от него товар на сумму не менее 53 168 294,49 руб.

Размер уставного капитала указанной организации составляет 20 000,00 руб., доказательств наличия у ООО «РуСтрой» активов, достаточных для обеспечения указанной сделки нет. Более того, как видно из решения от 02.02.2017 по делу №А50-21305/2016, на 31.12.2015 у ООО «РуСтрой» уже имелась непогашенная задолженность перед ООО «Фирма Продукт Синтез» в сумме 57 800,22 руб.

Кроме того, в деле № А07-1133/2017 ООО «УСТПК» с ООО «Таргин Бурение» были взысканы денежные средства в сумме 19 455 572,14 руб.

Право требования к ООО «Таргин Бурение» ООО «УСТПК» приобрело на основании заключенного между ООО «УСТПК» и ООО «РуСтрой» возмездного Договора цессии от 02.02.2016, в связи с чем, у ООО «РуСтрой» возникло право требования от ООО «УСТПК» оплаты за цессию.

Задолженность в пользу ООО «УСТПК» была погашена за ООО «Таргин Бурение» третьим лицом ООО «РН-Бурение», что подтверждается платежными поручениями: № 9700 от 28.07.2017 на сумму 8 641 751,42 руб., №11308 от 18.08.2017 на сумму 120 277,86 руб., №10222 от 31.08.2017 на сумму 7 688 160,02 руб., №11286 от 31.08.2017 на сумму 3 125 660,70 руб., а также определением от 19.03.2021 по делу №А07-1133/2017 об отказе в выдаче исполнительного листа.

Договоры цессии, как между ОАО «Кунгурский машиностроительный завод» и ООО «УСТПК», так и между ООО «УСТПК» и ООО «РуСтрой» были заключены в одну и ту же дату – 02.02.2016.

Истец отмечает, что все три указанные организации являются аффилированными друг к другу через ФИО4

ООО «Таргин Бурение» является участником ПАО «Акционерная нефтяная компания «Башнефть» (ИНН <***>), которое, в свою очередь, является участником ООО «Фосото» (ИНН <***>), последнее - участник ОАО «ИМЗ» (ИНН <***>), которым руководит ФИО4

Указанное позволяет сделать вывод о наличии признаков транзитных операций между аффилированными организациями с участием ФИО4 в отсутствие экономической цели для ООО «УСТПК». Все участники указанной схемы (за исключением ПАО «Акционерная нефтяная компания «Башнефть») были ликвидированы по причине банкротства либо исключены из ЕГРЮЛ уполномоченным органом по административным основаниям.

Таким образом, истец считает, что ФИО4 имеет признаки контролирующего выгодоприобретателя, извлекшего существенные преимущества из такой системы организации предпринимательской деятельности, которая направлена на перераспределение (в том числе посредством недостоверного документооборота) совокупного дохода, получаемого от осуществления данной деятельности лицами, объединенными общим интересом (например, единым производственным и (или) сбытовым циклом), в пользу ряда этих лиц с одновременным аккумулированием на стороне должника основной долговой нагрузки.

Суд первой инстанции отметил, что анализ истца по вышеперечисленным сделкам не приводит к подтверждению его вывода о том, что в результате заключения договоров цессии произведено перераспределение активов, приведших к формированию на стороне должника задолженности, которая привела к его неплатежеспособности.

Неплатежеспособность должника возникла в связи с прекращением деятельности в июне 2017 г., а не в связи с предъявлением требований ООО «Кунгурский машиностроительный завод».

Заключение договоров цессии со взысканием взаимной задолженности, фактически привело к уменьшению задолженности ООО «УСТПК», а не к выводу активов в виде денежных средств, тем более, что договоры были заключены в период отсутствия признаков неплатежеспособности должника, а также в период отсутствия задолженности (и взаимоотношений) с ООО «Уралтеханалит».

Указанные сделки в процедуре банкротства ООО «УТПК» оспорены не были, их фиктивность и направленность на уменьшение активов должника, вывод активов должника (денежных средств) на подконтрольное ФИО4 Общество не доказаны. Фактически истец ограничился ссылкой на наличие сделок, однако их анализ не провел, их порочность не обосновал, при этом только аффилированность лиц не является критерием для признания сделок недействительными.

Общества ликвидированы, кредитором о ничтожности сделок не заявлено, указано на отсутствие документов, при этом вся взаимная задолженность подтверждена судебными актами (ст.69 АПК РФ).

Более того, суд отметил, что именно ФИО4 и ФИО1 21.12.2017 предлагали урегулировать вопрос по задолженности перед ООО «Уралтеханалит» путем оплаты долга ООО «Кунгурский машиностроительный завод», то есть Обществом, которое, как указано истцом, фактически извлекло выгоду из перераспределения активов должника.

Далее истец анализирует счета должника и указывает, что в период с 23.12.2015 по 14.04.2016 должником в пользу ФИО5 было выведено 248 500 руб.

Истец указывает, что ФИО5 являлся руководителем ООО «Кунгур-Менеджмент» (ИНН <***>) - дочернего общества по отношению к должнику, которому принадлежит доля в уставном капитале данного юридического лица в размере 99%, номинальной стоимостью 3 000 000 руб. Кроме того, владельцем доли в уставном капитале должника в размере 100% и руководителем указанной дочерней по отношению к должнику организации является ФИО4, что дополнительно подтверждает взаимозависимость указанных лиц. Из назначения платежей усматривается, что оплата в пользу ФИО5 производилась на командировочные расходы, хозрасходы.

Между тем, как верно установлено судом, аффилированность ООО «УСТПК» и ООО «Кунгур-Менеджмент» на дату совершения платежей не подтверждена, поскольку дочерним Общество стало по отношению к должнику только в феврале 2017 года, а ФИО5 являлся руководителем Общества в период с 18.02.2014 по 19.05.2014.

Из пояснений ФИО5 следует, что на дату совершения платежей он являлся работником ООО «Кунгурский машиностроительный завод» (представлена копия трудовой книжки); между должником и Обществом был заключен договор №374 от 09.12.2015, по которому должник приобретал у ООО «Кунгурский машиностроительный завод» продукцию и в рамках указанного договора по письмам Общества осуществлял оплату по производственно-хозяйственной деятельности.

Данные обстоятельства также подтверждает ФИО10, указывая на порядок расчетов между должником и Обществом.

Исходя из того, что все документы по хозяйственной деятельности были переданы как временному управляющему должника, так и конкурсному управляющему должника, в рамках дела о банкротстве указанные перечисления не были оспорены, отсутствие у должника задолженности по договору № 374 от 09.12.2015 свидетельствует о совершении между Обществами оплаты.

В опровержение данного довода со стороны истца пояснений не дано.

Более того, указанные истцом перечисления денежных средств совершены за год до заключения договора с ООО «Уралтеханалит» и в период отсутствия признаков неплатежеспособности у должника.

Суд первой инстанции справедливо отметил, что истцом не раскрыта причина, по которой сделка не являлась предметом судебного исследования под контролем истца в рамках дела №А50-25009/2018.

Указывая на неправомерность платежей, заявитель обязан доказать, что данные платежи привели или могли привести к банкротству должника. Таких оснований не приведено, указанно лишь на аффилированность лиц, которая на дату платежей также не подтверждена.

С учетом изложенного следует согласиться с выводом суда об отсутствии оснований для удовлетворения заявления в указанной части.

Также истец ссылается на перечисление должником 270 186 руб. в период с 29.01.2016 по 21.04.2016, а также 1 928 123,60 руб. в период с 28.12.2016 по 18.09.2017 ФИО7.

Истцом указано, что ФИО7 являлся руководителем ООО «Кунгур-Менеджмент» (ИНН <***>) - дочернего общества по отношению к должнику, которому принадлежит доля в уставном капитале данного юридического лица в размере 99% номинальной стоимостью 3 000 000 руб. Владельцем доли в уставном капитале должника в размере 100% и руководителем указанной дочерней по отношению к должнику организации является ФИО4, что дополнительно подтверждает взаимозависимость указанных лиц.

Суд первой инстанции, исследовав заявленные истцом доводы, установил, что аффилированность должника по отношению к ООО «Кунгур-Менеджмент» на дату перечислений не подтверждена, более того, ФИО7 являлся руководителем Общества в период с 20.05.2014 по 05.11.2014, то есть за два года до совершения платежей.

Указанными истцом платежами произведена оплата командировочных расходов и оплата по договору подряда №5 от 05.02.2016 (пополнение расчетного счета), в период с 28.12.2016 по 18.09.2017 – выплата авансов, заработной платы.

Из представленной суду трудовой книжки ФИО7 усматривается, что он являлся работником ООО «Кунгурский машиностроительный завод» с 01.10.2015 по 14.06.2016, платежи были совершены в период действия между должником и Обществом договора №374 от 09.12.2015, по которому должник приобретал у ООО «Кунгурский машиностроительный завод» продукцию и в рамках указанного договора по письмам Общества осуществлял оплату по производственно-хозяйственной деятельности.

Данные обстоятельства соответствуют пояснениям ФИО10 о порядке расчетов между должником и Обществом.

Истцом не дано пояснений, по какой причине данная сделка не являлась предметом судебного исследования под контролем истца в рамках дела №А50-25009/2018.

Более того, оспариваемые истцом перечисления были совершены за год до возникновения задолженности в пользу ООО «Уралтеханалит», до заключения договора с ООО «Уралтеханалит», в период отсутствия признаков неплатежеспособности у должника.

Оплата за 2017 год просто перечислена кредитором как неправомерный платеж, при этом неправомерность доказывается истцом только через аффилированность лиц, чего недостаточно для признания платежей недействительными.

Кроме того, в период произведения оспариваемых платежей с кредитором велись переговоры по погашению задолженности, в том числе через ООО «Кунгурский машиностроительный завод», результат переговоров со стороны истца не представлен, истец уклонился от представления пояснений по доводам участвующих в деле лиц по указанному факту.

Доказательств того, что данные платежи неправомерны и привели или могли привести к банкротству должника, заявителем не представлены, ссылка на аффилированность лиц на дату совершения платежей не подтверждена, в связи с чем, судом правомерно не установлено оснований для удовлетворения заявления в данной части.

Также истец в обоснование требований ссылается на совершение со счета должника перечислений в период с 02.03.2016 по 06.04.2016 в пользу ФИО11 в сумме 37 200 руб., отмечая, что указанное лицо руководило ООО «Кунгур-Менеджмент» (ИНН <***>) - дочерним обществом по отношению к должнику, которому принадлежит доля в уставном капитале данного юридического лица в размере 99% номинальной стоимостью 3 000 000 руб. Кроме того, владельцем доли в уставном капитале должника в размере 100% и руководителем указанной дочерней по отношению к должнику организации является ФИО4, что дополнительно подтверждает взаимозависимость указанных лиц.

Между тем, судом установлено, что аффилированность должника по отношению к ООО «Кунгур-Менеджмент» на дату перечислений не подтверждена, более того, ФИО6 являлся руководителем Общества в период с 19.11.2014 по 12.05.2015, то есть за год до совершения платежей.

Платежи произведены по оплате командировочных расходов и на хознужды.

Из представленной суду трудовой книжки ФИО6 следует, что он являлся работником ООО «Кунгурский машиностроительный завод» с 05.11.2013 по 14.06.2016, платежи были совершены в период действия между должником и Обществом был договора №374 от 09.12.2015, по которому должник приобретал у ООО «Кунгурский машиностроительный завод» продукцию и в рамках указанного договора по письмам Общества осуществлял оплату по производственно-хозяйственной деятельности.

ФИО10 подтвержден такой порядок расчетов между должником и Обществом.

Исходя из того, что все документы по хозяйственной деятельности были переданы как временному управляющему должника, так и конкурсному управляющему, в рамках дела о банкротстве указанные перечисления не были оспорены, отсутствие у должника задолженности по договору №374 от 09.12.2015 свидетельствует о совершении между Обществами взаимных оплат. Пояснений по данному обстоятельству истцом не даны, причины, по которым данная сделка не являлась предметом судебного исследования под контролем истца в рамках дела №А50-25009/2018, не раскрыты.

Более того, указанные перечисления были совершены за год до возникновения задолженности в пользу ООО «Уралтеханалит», до заключения договора с ООО «Уралтеханалит», в период отсутствия признаков неплатежеспособности у должника.

Указывая на неправомерность платежей, истец ограничился лишь ссылкой на аффилированность лиц, которая на дату платежей также не подтверждена; обоснование и доказательства того, что данные платежи привели или могли привести к банкротству должника, истцом не приведены, с учетом чего у суда не имелось оснований для удовлетворения заявления в указанной части.

Доводы истца о неправомерности совершенных в пользу ФИО3 платежей (11.01.2016 – хознужды, 30.09.2016 – заработная плата за июль 2016, с 13.01.2015-09.09.2015 – заработная плата, 02.10.2015 – заемные средства, 17.01.2016, 29.04.2016 и 04.05.2016 - заработная плата, 07.04.2016 и 29.04.2016 – погашение задолженности по договору займа) судом первой инстанции отклонены, поскольку не доказано, каким образом выплата заработной платы руководителю Общества является платежом, причиняющим ущерб должнику. Судом верно отмечено отсутствие доказательств того, что ФИО3 в указанный период не осуществлялась деятельность в качестве руководителя должника, договор займа с ФИО3 не был заключен или был заключен при неравноценном встречном представлении (ст.65 АПК РФ).

Более того, в процедуре банкротства должника управляющими должны были быть проанализированы указанные платежи и быть оспорены, однако управляющим данные действия не совершены.

С учетом совершения должником платежей за два года до заключения договора с ООО «Уралтеханалит», в период отсутствия у должника признаков неплатежеспособности, обязательств перед истцом, основания для признания платежей недействительными не раскрыты суду, истец лишь перечислил количественно обнаруженные операции по счету, суд правомерно указал на недоказанность их неправомерности.

Истец ссылается на совершение в период 09.02.2016-24.06.2016 со счета должника перечислений в пользу ФИО1– на выплату заработной платы и командировочные расходы.

Однако, неправомерность этих платежей не подтверждена. С 14.09.2016 ФИО1 являлся руководителем должника, до 14.09.2016 был работником ООО «Кунугрский машиностроительный завод»; оспариваемые платежи произведены в установленном выше порядке расчетов между названным обществом и должником.

Само по себе совершение платежей в пользу лица, которое через некоторое время станет руководителем должника, достаточным для вывода о неправомерности платежей не является.

Более того, указанные перечисления были совершены до заключения договора с ООО «Уралтеханалит», за год до возникновения задолженности перед истцом, в период отсутствия признаков неплатежеспособности у должника. Оснований полагать, что указанные платежи привели к банкротству должника, не имеется.

Кроме того, как обоснованно отметил суд первой инстанции, исходя из активов должника – 212 921 000 руб., оборотов по счету должника – более 400 млн.руб., оспариваемые истцом платежи (37 200 руб. – ФИО6, 270 186 руб. – ФИО7, 1 928 123,60 руб. – ФИО7, 471 248,20 руб. – ФИО3, 248 500 руб. – ФИО5, 1 544 635 руб. – ФИО1), составляют менее 1% от активов, совершены в процессе обычной хозяйственной деятельности, в связи с чем, не могли быть оспорены в рамках дела о банкротстве должника.

С учетом изложенного апелляционный суд, исходя из недоказанности того обстоятельства, что банкротство должника стало следствием совершения данных сделок, неисполнение обязательств перед кредитором обусловлено неправомерными их действиями/бездействием, оснований для привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности по обязательствам должника не усматривает.

При таких обстоятельствах определение суда первой инстанции является законным и обоснованным. Судом апелляционной инстанции нарушения норм материального или процессуального права, которые в силу ст. 270 АПК РФ являются основанием для отмены или изменения определения суда первой инстанции, не установлены.

Доводы истца, содержащиеся в жалобе, не влияют на законность и обоснованность обжалуемого судебного акта, поскольку, не опровергая выводов суда первой инстанции, сводятся к несогласию с оценкой суда установленных обстоятельств по делу и имеющихся в деле доказательств, что не может рассматриваться в качестве основания для отмены судебного акта.

С учетом изложенного, определение суда от 04.12.2023 отмене, а апелляционная жалоба – удовлетворению, не подлежат.

Руководствуясь статьями 176, 258, 268, 269, 271, 272 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Семнадцатый арбитражный апелляционный суд

ПОСТАНОВИЛ:

определение Арбитражного суда Пермского края от 04 декабря 2023 года по делу № А50-773/2023 оставить без изменения, апелляционные жалобы – без удовлетворения.

Постановление может быть обжаловано в порядке кассационного производства в Арбитражный суд Уральского округа в срок, не превышающий двух месяцев со дня его принятия, через Арбитражный суд Пермского края.

Председательствующий

Т.Ю. Плахова

Судьи

М.А. Чухманцев

М.С. Шаркевич