Гражданский кодекс часть 1

конкурсного управляющего ОАО «Управляющая компания «Комплексные энергетические решения» ФИО3 лично, по паспорту, по судебному акту (посредством системы «веб-конференция»),

от АО «Газпромбанк»: ФИО4 по доверенности от 02.06.2021 (посредством системы «веб-конференция»),

от АО Банк «Солидарность»,ОАО «Смоленский Банк», ПАО «ИнтехБанк», АО Банк МБСП в лице их конкурсного управляющего ГК «АСВ»: ФИО5 по доверенности от 09.08.2023 (посредством системы «веб-конференция»),

от конкурсного управляющего ООО «Комплексные энергетические решения»: ФИО6 по доверенности от 16.10.2023 (посредством системы «веб-конференция»),

от иных лиц: не явились, извещены,

рассмотрев в открытом судебном заседании апелляционные жалобы (регистрационный номер 13АП-32181/2023, 13АП-32183/2023) ФИО1 и конкурсного управляющего ОАО «Управляющая компания «Комплексные энергетические решения» ФИО3 на определение Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 22.08.2023 по делу № А56-103383/2017/суб (судья Голоузова О.В.), принятое по заявлению АО «Газпромбанк» о привлечении ФИО1, ОАО «Управляющая компания «Комплексные энергетические решения», ФИО7, ФИО8, ФИО9 к субсидиарной ответственности, в деле о несостоятельности (банкротстве) ООО «Комплексные энергетические решения»,

установил:

ООО «Ремонтно-Строительное управление № 2» обратилось в Арбитражный суд города Санкт-Петербурга и Ленинградской области с заявлением о признании ООО «Комплексные энергетические решения» ((ИНН <***>) несостоятельным (банкротом).

Определением суда первой инстанции от 05.03.2018 заявление принято к производству, возбуждено дело о банкротстве.

Определением суда первой инстанции от 08.07.2018 (резолютивная часть объявлена 21.06.2018) в отношении ООО «Комплексные энергетические решения» введена процедура наблюдения, временным управляющим утвержден ФИО10.

Публикация сведений о введении процедуры наблюдения в отношении должника и утверждении временного управляющего размещена в газете «Коммерсантъ» от 30.06.2018 № 113.

Решением суда первой инстанции от 05.06.2019 ООО «Комплексные энергетические решения» признано несостоятельным (банкротом), в отношении должника открыто конкурсное производство, конкурсным управляющим утвержден ФИО11.

Публикация сведений о признании должника банкротом размещена в газете «Коммерсантъ» от 15.06.2019 №102.

Постановлением Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 24.03.2021 по спору № А56-103383/2017/ж1 ФИО11 отстранен от возложенных на него обязанностей конкурсного управляющего ООО «Комплексные энергетические решения».

Определением суда первой инстанции от 11.06.2021 новым конкурсным управляющим ООО «Комплексные энергетические решения» утвержден ФИО12.

В арбитражный суд первой инстанции от АО «Газпромбанк» поступило заявление, в котором заявитель просит привлечь солидарно ФИО1, ОАО «Управляющая компания «Комплексные энергетические решения», ФИО7, ФИО8, ФИО9 к субсидиарной ответственности в размере требований кредиторов, включенных в реестр требований кредиторов
ООО «Комплексные энергетические решения», а также заявленных после закрытия реестра требований кредиторов и требований кредиторов по текущим платежам, оставшихся не погашенными по причине недостаточности имущества должника.

Определением суда первой инстанции от 22.08.2023 признано обоснованным заявление АО «Газпромбанк» в части наличия оснований для привлечения к субсидиарной ответственности по обязательствам ООО «Комплексные энергетические решения» контролирующих должника лиц - ФИО1, ОАО «Управляющая компания «Комплексные энергетические решения», ФИО7, ФИО8, ФИО9 Производство по рассмотрению заявления АО «Газпромбанк» в части размера субсидиарной ответственности приостановлено до окончания формирования конкурсной массы и осуществления расчетов с кредиторами ООО «Комплексные энергетические решения».

Не согласившись с указанным судебным актом, ОАО «Управляющая компания «Комплексные энергетические решения» в лице своего конкурсного управляющего ФИО3 и ФИО1 обратились с апелляционными жалобами.

В своей апелляционной жалобе ОАО «Управляющая компания «Комплексные энергетические решения» просит обжалуемое определение в части установления оснований для привлечения ответчика к субсидиарной ответственности по обязательствам должника отменить, принять новый судебный акт, которым отказать в удовлетворении требований, заявленных к ОАО «Управляющая компания «Комплексные энергетические решения». В обоснование указывает, что судом первой инстанции сделаны необоснованные выводы о наличии у ОАО «Управляющая компания «Комплексные энергетические решения» статуса контролирующего должника лица, при отсутствии в материалах дела доказательств, свидетельствующих о том, что полное погашение требований кредиторов стало невозможным вследствие действий и/или бездействия ответчика.

ФИО1 в своей апелляционной жалобе просит обжалуемое определение отменить в части установления оснований для привлечения его к субсидиарной ответственности. В обоснование ссылается на предоставление истребуемых документов временному управляющему, а также на направление в ходе рассмотрения настоящего спора в суд первой инстанции дополнительных документов, включая договор купли-продажи ценных бумаг, выписок и отчетов об оценке, что исключает, по его мнению, ответственность за данное нарушение, при том, что конкурсный управляющий самостоятельно с заявлением о привлечении ответчика к субсидиарной ответственности по заявленному основанию не обращался, о недостаточности документации не заявлял. Полагает, что вменяемыми ему сделками вред имущественным правам кредиторов не причинен, однако, в связи с отсутствием достаточной документации по финансовым операциям должника, ссылается на необоснованный отказ суда первой инстанции в удовлетворении ходатайства об истребовании документации и необходимость истребования у конкурсного управляющего дополнительных документов по сделкам с облигациями.

От АО «Газпромбанк», конкурсного управляющего ООО «Комплексные энергетические решения» поступили отзывы, в которых они просят обжалуемый судебный акт оставить без изменения, апелляционные жалобы – без удовлетворения.

Протокольным определением апелляционного суда от 29.11.2023 судебное заседание отложено на 20.12.2023.

От АО «Газпромбанк», конкурсного управляющего ООО «Комплексные энергетические решения», АО Банк «Солидарность»,ОАО «Смоленский Банк», ПАО «ИнтехБанк», АО Банк МБСП в лице их конкурсного управляющего ГК «АСВ» поступили дополнения к отзыву и письменные объяснения, в которых изложены правовые позиции по представленным в материалы спора в суд первой инстанции 26.07.2023 ФИО1 документам.

Информация о времени и месте рассмотрения апелляционных жалоб опубликована на официальном сайте Тринадцатого арбитражного апелляционного суда.

В судебном заседании 20.12.2023 был объявлен перерыв в течение дня для ознакомления представителя ФИО1 с поступившими в апелляционный суд дополнительными пояснениями сторон.

После перерыва судебное заседание продолжено в том же составе.

Представитель ФИО1, поддерживая доводы, изложенные в своей апелляционной жалобе, заявил ходатайство о приобщении описи документов, рассмотрев которое судебная коллегия не усмотрела оснований для его удовлетворения.

Конкурсный управляющий ОАО «Управляющая компания «Комплексные энергетические решения» поддержал доводы, изложенные в своей апелляционной жалобе.

Представители конкурсных кредиторов и конкурсного управляющего ООО «Комплексные энергетические решения» против удовлетворения апелляционных жалоб возражали.

Надлежащим образом извещенные о времени и месте судебного разбирательства иные лица, участвующие в деле, своих представителей в судебное заседание не направили, в связи с чем, в порядке статьи 156 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее – АПК РФ) дело рассмотрено в их отсутствие.

Законность и обоснованность определения в обжалуемой части проверены в апелляционном порядке.

В соответствии со статьей 32 Федерального закона Российской Федерации от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее - Закон о банкротстве) и частью 1 статьи 223 АПК РФ дела о несостоятельности (банкротстве) рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным АПК РФ, с особенностями, установленными федеральными законами, регулирующими вопросы о несостоятельности (банкротстве).

Вопросы о привлечении контролирующих должника лиц ранее регулировались положениями статьи 10 Закона о банкротстве. Федерального законом РФ от 28.06.2013 № 134-ФЗ (далее - Закон № 134-ФЗ) статья 10 Закона о банкротстве в изложена в иной редакции, в соответствии со статьей 18 Закона № 134-ФЗ, изложившей, он вступил в силу со дня его опубликования - 01.07.2013 (статья 24 Закона № 134-ФЗ).

Пунктом 3 статьи 1 Федерального закона РФ от 29.07.2017 № 266-ФЗ (далее - Закон № 266-ФЗ) статья 10 Закона о банкротстве была признана утратившей силу. При этом указано, что рассмотрение заявлений о привлечении к субсидиарной ответственности, предусмотренной статьей 10 Закона о банкротстве в редакции, действовавшей до дня вступления в силу Закона № 266-ФЗ, которые поданы с 01.07.2017, производится по правилам Закона о банкротстве в редакции Закона № 266-ФЗ (пункт 3 статьи 4 Закона № 266-ФЗ).

Из вышеприведенных правовых норм следует, что процессуальные положения Закона о банкротстве о субсидиарной ответственности соответствующих лиц по обязательствам должника в редакции Закона № 266-ФЗ применяются при рассмотрении заявлений, поданных с 01.07.2017, а нормы материального права применяются, если обстоятельства, являющиеся основанием для привлечения лиц к такой ответственности (например, дача контролирующим лицом указаний должнику, одобрение контролирующим лицом или совершение им от имени должника сделки), имели место после дня вступления в силу Закона № 266-ФЗ. Соответственно, если такие обстоятельства возникли ранее, то материальные нормы Закона о банкротстве подлежат применению в той редакции, когда они имели место быть.

Как правильно указал суд первой инстанции, поскольку заявление кредитора о привлечении к субсидиарной ответственности контролировавших должника лиц подано 27.01.2021, то при его рассмотрении применяются процессуальные нормы Закона о банкротстве в редакции Закона № 266-ФЗ. Ввиду приведенных конкурсным управляющим доводов, относящихся к действиям ответчиков как до июля 2017 года, так и после июля 2017 года, материальное право определяется нормами Закона о банкротстве в редакции как Закона № 134-ФЗ, так и Закона № 266-ФЗ.

В случае несостоятельности (банкротства) юридического лица, вызванной учредителями (участниками) или органами управления, которые имеют право давать обязательные для этого юридического лица указания либо иным образом имеют возможность определять его действия, при недостаточности имущества юридического лица, на таких лиц может быть возложена субсидиарная ответственность по его обязательствам.

Такая ответственность может быть возложена на соответствующее лицо и в рамках дела о банкротстве юридического лица по основаниям и в порядке, предусмотренным статьей 61.11 Закона о банкротстве.

В соответствии с пунктом 4 статьи 10 Закона о банкротстве (в редакции Закона № 134-ФЗ), если должник признан несостоятельным (банкротом) вследствие действий и (или) бездействия контролирующих должника лиц, такие лица в случае недостаточности имущества должника несут субсидиарную ответственность по его обязательствам. Пока не доказано иное, предполагается, что должник признан несостоятельным (банкротом) вследствие действий и (или) бездействия контролирующих должника лиц при наличии одного из следующих обстоятельств: причинен вред имущественным правам кредиторов в результате совершения этим лицом или в пользу этого лица либо одобрения этим лицом одной или нескольких сделок должника, включая сделки, указанные в статьях 61.2 и 61.3 настоящего Федерального закона; документы бухгалтерского учета и (или) отчетности, обязанность по ведению (составлению) и хранению которых установлена законодательством Российской Федерации, к моменту вынесения определения о введении наблюдения (либо ко дню назначения временной администрации финансовой организации) или принятия решения о признании должника банкротом отсутствуют или не содержат информацию об объектах, предусмотренных законодательством Российской Федерации, формирование которой является обязательным в соответствии с законодательством Российской Федерации, либо указанная информация искажена, в результате чего существенно затруднено проведение процедур, применяемых в деле о банкротстве, в том числе формирование и реализация конкурсной массы.

Аналогичные положения в части данных оснований привлечения к субсидиарной ответственности содержатся и в действующей редакции статьи 61.11 Закона о банкротстве. Так, согласно пункту 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве (в редакции Закона № 266-ФЗ) субсидиарная ответственность за невозможность полного погашения требований кредиторов возникает в случае если: 1) причинен существенный вред имущественным правам кредиторов в результате совершения этим лицом или в пользу этого лица либо одобрения этим лицом одной или нескольких сделок должника (совершения таких сделок по указанию этого лица), включая сделки, указанные в статьях 61.2 и 61.3 настоящего Федерального закона; 2) документы бухгалтерского учета и (или) отчетности, обязанность по ведению (составлению) и хранению которых установлена законодательством Российской Федерации, к моменту вынесения определения о введении наблюдения (либо ко дню назначения временной администрации финансовой организации) или принятия решения о признании должника банкротом отсутствуют или не содержат информацию об объектах, предусмотренных законодательством Российской Федерации, формирование которой является обязательным в соответствии с законодательством Российской Федерации, либо указанная информация искажена, в результате чего существенно затруднено проведение процедур, применяемых в деле о банкротстве, в том числе формирование и реализация конкурсной массы; 3) требования кредиторов третьей очереди по основной сумме задолженности, возникшие вследствие правонарушения, за совершение которого вступило в силу решение о привлечении должника или его должностных лиц, являющихся либо являвшихся его единоличными исполнительными органами, к уголовной, административной ответственности или ответственности за налоговые правонарушения, в том числе требования об уплате задолженности, выявленной в результате производства по делам о таких правонарушениях, превышают пятьдесят процентов общего размера требований кредиторов третьей очереди по основной сумме задолженности, включенных в реестр требований кредиторов; 4) документы, хранение которых являлось обязательным в соответствии с законодательством Российской Федерации об акционерных обществах, о рынке ценных бумаг, об инвестиционных фондах, об обществах с ограниченной ответственностью, о государственных и муниципальных унитарных предприятиях и принятыми в соответствии с ним нормативными правовыми актами, к моменту вынесения определения о введении наблюдения (либо ко дню назначения временной администрации финансовой организации) или принятия решения о признании должника банкротом отсутствуют либо искажены; 5) на дату возбуждения дела о банкротстве не внесены подлежащие обязательному внесению в соответствии с федеральным законом сведения либо внесены недостоверные сведения о юридическом лице: в единый государственный реестр юридических лиц на основании представленных таким юридическим лицом документов; в Единый федеральный реестр сведений о фактах деятельности юридических лиц в части сведений, обязанность по внесению которых возложена на юридическое лицо.

Как установлено по материалам дела и следует из содержания обжалуемого определения, обращаясь с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц, кредитор АО «Газпромбанк» ссылался на совершение должником ООО «КЭР» в преддверии банкротства действий, существенно ухудшивших его материальное положение, приведших к выбытию активов должника; при том, что документы о местонахождении данных активов, документы, опосредовавшие сделки по их отчуждению, конкурсному управляющему не переданы. В частности, согласно выписке по счету должника, открытому в АО «Россельхозбанк», с 29.11.2017 по 14.12.2017 должник приобрел векселя АО «Россельхозбанк» номинальной стоимостью 5 750 000 000 рублей. При этом заявление о признании должника банкротом поступило в суд 04.12.2017, ввиду чего на даты приобретения векселей, должник уже обладал признаками банкротства, что не могло не быть известно контролирующим должника лицам.

В свою очередь, в рамках процедуры наблюдения и конкурсного производства вышеуказанные векселя выявлены не были, как и не были выявлены сделки по их реализации, денежные средства от их продажи на счет должника не поступали. Таким образом, как обоснованно указал суд первой инстанции, в течение недели до подачи заявления о признании банкротом должник приобрел векселя на общую сумму 5,75 млрд. руб., судьба которых контролирующими должника лицами не была раскрыта.

Кроме того, в ходе конкурсного производства кредиторы обращались в суд с заявлениями об оспаривании сделок по выбытию векселей из собственности должника в пользу последнего установленного держателя векселей, в рамках судебных споров в результате истребования документов были более подробно выявлены обстоятельства совершения сделок. В частности, должником и АО «Россельхозбанк» были заключены договор выдачи и приобретения простого векселя АО «Россельхозбанк» № 34-1-1-03/1/78-2017 от 29.11.2017, в рамках которого должник приобрел векселя АО «Россельхозбанк» на общую сумму 3 100 000 000,00 рублей, а также договор выдачи-приобретения простого векселя АО «Россельхозбанк» № 34-1-1-03/1/82- 2017 от 14.12.2017, в рамках которого должник приобрел векселя АО «Россельхозбанк» на общую сумму 2 665 000 000,00 рублей. В рамках производства по обособленному спору №А56-103383/2017/сд25 (ответчик ООО «Гранд Сити») установлено, что 18.12.2017 года между ООО «Гранд Сити» и ОВЕНТАЛ ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД был заключен договор купли-продажи ценных бумаг, в рамках которого иностранным лицом в пользу ООО «Гранд Сити» были переданы 2 векселя (№ 55295 номинальной стоимостью 500 000 000 рублей и № 55332 номинальной стоимостью 10 000 000,00 рублей). Каких-либо документов, обосновывающий передачу векселей от должника в пользу ОВЕНТАЛ ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД или оплату ОВЕНТАЛ ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД оспариваемых векселей в материалах дела и у конкурсного управляющего не имеется.

Таким образом, как установлено по материалам вышеназванного обособленного спора, 2 векселя общей стоимостью 510 млн. рублей находились во владении должника в течение не более 7 (семи) дней и выбыли из его владения неустановленным образом.

Определением суда от 01.04.2022 по вышеуказанному обособленному спору отказано в удовлетворении заявления об оспаривании сделки между должником и ООО «Гранд Сити» - в том числе, по тем мотивам, что отсутствует факт совершения оспариваемой сделки (по передаче ООО «КЭР» в пользу ООО «Гранд Сити» векселей АО «Россельхозбанк»), при этом существо сделки по выбытию векселей от должника в пользу иностранного лица (у которого векселя приобрело ООО «Гранд Сити») не раскрыто, а документы, опосредующие сделку, в деле отсутствуют.

В рамках производства по обособленному спору №А56-103383/2017/сд24 (ответчик АО «ТД «ЭнергоУгли») было установлено, что АО «ТД «Энерго-Угли» представило в материалы дела соглашение об уступке прав (требований) (цессии), заключенное 12.07.2018 между АО «ТД «Энерго-Угли» (первоначальный кредитор, цедент) и Деллсон Инвестментс Лимитед (новый кредитор, цессионарий), по условиям которого первоначальный кредитор (цедент) уступает, а новый кредитор (цессионарий) приобретает права (требования) по следующим договорам, заключенным между цедентом и ООО «Вертикаль»: - договор купли-продажи нежилого помещения № 050801/ПК от 05.08.2013 с дополнительными соглашениями к нему: дополнительное соглашение № 1 от 20.08.2013, дополнительное соглашение № 2 от 29.10.2014, дополнительное соглашение № 3 от 06.07.2015, дополнительное соглашение № 4 от 14.06.2016 на сумму 156 000 000,00 рублей; - договор купли-продажи нежилого помещения № 090801/ПК от 09.08.2013 с дополнительными соглашениями к нему: дополнительное соглашение № 1 от 20.08.2013, дополнительное соглашение № 2 от 29.10.2014, дополнительное соглашение № 3 от 06.07.2015, дополнительное соглашение № 4 от 14.06.2016 на сумму 44 000 000,00 рублей. Стороны договорились, что денежное обязательство нового кредитора (цессионария Деллсон Инвестментс Лимитед) полностью прекращаются путем предоставления им отступного - передачей первоначальному кредитору (цеденту АО «ТД «Энерго-Угли») простых векселей (№ 55323, № 55324, № 55325, № 55326 номинальной стоимостью 50 000 000 рублей каждый) в пользу АО «ТД «Энерго-Угли». Стоимость передаваемого отступного составляет 200 000 000,00 руб.

Между АО «ТД «Энерго-Угли» и Деллсон Инвестментс Лимитед 12.07.2018 был подписан акт приема-передачи спорных векселей. Получение АО «ТД «Энерго-Угли» векселей в качестве оплаты по соглашению от Деллсон Инвестментс Лимитед подтверждается бухгалтерскими документами АО «ТД «Энерго-Угли», в том числе оборотно-сальдовой ведомостью движения средств по счету 76. Каких-либо документов, обосновывающий передачу векселей от должника в пользу Деллсон Инвестментс Лимитед или оплату Деллсон Инвестментс Лимитед оспариваемых векселей в материалах дела и у конкурсного управляющего не имеется.

Таким образом, как установлено судами по материалм вышеназванного обособленного спора, 4 векселя общей стоимостью 200 млн. рублей находились во владении должника в течение неустановленного срока и выбыли из его владения неустановленным образом в пользу иностранного лица Деллсон Инвестментс Лимитед, которое впоследствии произвело их отчуждение по гражданско-правовой сделке.

Постановлением Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 21.04.2022 по вышеуказанному обособленному спору отказано в удовлетворении заявления об оспаривании сделок, при этом судом установлено, что не доказан факт заключения сделок между ООО «КЭР» и АО «ТД «Энерго-Угли». При этом существо сделки по выбытию векселей от должника в пользу иностранного лица (у которого векселя приобрело АО «ТД «Энерго-Угли») не раскрыто, а документы, опосредующие сделку, в деле отсутствуют.

В рамках производства по обособленному спору №А56-103383/2017/сд18 (ответчик АО «СМП Банк») установлено, что из 21-го векселя, приобретенного должником у АО «Россельхозбанк» по договору № 34-1-1-03/1/78-2017 от 29.11.2017, 2 векселя (№ 55294 номинальной стоимостью 50 000 000 рублей и № 55303 номинальной стоимостью 10 000 000 рублей) были приобретены АО «СМП Банк» непосредственно у должника на основании договора на приобретение прав по векселям от 30.11.2017 № 1- 17-УВ. Оплата денежных средств в размере 60 000 000 рублей, равная номинальной стоимости векселей, была произведена ответчиком 30.11.2017 на счет должника. При этом векселя серии №№ 55289, 55290 (номинальной стоимостью 500 000 000 рублей каждый), 55291, 55292, 55293 (номинальной стоимостью 100 000 000 рублей каждый), 55296 (номинальной стоимостью 500 000 000 рублей), 55297, 55298, 55299, 55300 (номинальной стоимостью 100 000 000 рублей каждый), 55301, 55302, (номинальной стоимостью 50 000 000 рублей каждый) 55304, 55305, 55306, 55307 (номинальной стоимостью 10 000 000 рублей каждый) были приобретены АО «СМП Банк» у иных юридических лиц (ОВЕНТАЛ ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД, ООО «ФК «Линия инвестиций»), в доказательство чего АО «СМП Банк» были представлены копии договоров с указанными лицами на приобретение прав по векселям №13-18-УВ от 14.11.2018, №3-18-УВ от 06.04.2018, №2-18-УВ от 02.04.2018, №б/н от 05.12.2017, акты приема-передачи векселей.

Таким образом, как установлено судом по материалам вышеназванного обособленного спора, 16 векселей общей стоимостью 2 340 000 000 рублей находились во владении должника в течение неустановленного срока и выбыли из его владения неустановленным образом. Судьба векселей №№ 55308 и 55309 (номинальной стоимостью 100 000 000 рублей каждый) судебным актом не установлена.

Определением суда от 23.04.2022 по вышеуказанному спору отказано в удовлетворении заявления об оспаривании сделок между должником и АО «СМП Банк» - в том числе, по тем мотивам, что отсутствует факт совершения оспариваемых сделок (по передаче ООО «КЭР» в пользу АО «СМП Банк» векселей АО «Россельхозбанк»), при этом существо сделок по выбытию векселей от должника в пользу предыдущего владельца векселя (у которого векселя приобрело АО «СМП Банк») не раскрыто, а документы, опосредующие сделку, в деле отсутствуют.

Судом первой инстанции в обжалуемом определении указано, что в рамках данных споров суды отметили, что векселя являются бланковыми, при этом ответчики представляли оставшиеся у них копии векселей, на которых имелась только подпись индоссанта ООО «КЭР».

В соответствии со ст.16, 77 Положения о простом и переводном векселе, принятом Постановлением ЦИК СССР и СНК СССР от 07.08.1937 №104/1341, лицо, у которого находится вексель, рассматривается как законный векселедержатель, даже если последний индоссамент является бланковым.

В соответствии с п.9 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 04.12.2000 №33 и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 04.12.2000 №14 «О некоторых вопросах практики рассмотрения споров, связанных с обращением векселей», если последний индоссамент является бланковым, то в качестве законного векселедержателя рассматривается лицо, у которого вексель фактически находится.

В этой связи отсутствие в разделе «для индоссамента» отметок о промежуточных владельцах спорных векселей, не противоречит закону.

Таким образом, как констатировал суд первой инстанции, в период с 29.11.2017 по 21.06.2018 (дата введения наблюдения) из владения ООО «КЭР» выбыли векселя АО «Россельхозбанк» общей стоимостью 3 050 000 000,00 рублей, фактически безвозмездно (поскольку доказательств оплаты векселей должнику не предоставлено, кроме оплаты от АО «СМП Банк» за 2 векселя в сумме 60 000 000,00 рублей). При этом в рамках соответствующих споров по оспариванию сделок выявлено, что векселя частично были переданы должником в пользу иностранных лиц - ОВЕНТАЛ ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД, Деллсон Инвестментс Лимитед, а также ООО «ФК «Линия инвестиций». Оставшиеся векселя, приобретенные должником на основании договоров № 34-1-1- 03/1/78-2017 от 29.11.2017 и № 34-1-1-03/1/82-2017 от 14.12.2017, общей номинальной стоимостью 2 655 000 000,00 рублей, были также отчуждены неизвестным лицам, и впоследствии предъявлены к погашению в АО «Россельхозбанк» третьими лицами. Соответственно, как правильно отметил суд первой инстанции, в ходе рассмотрения в суде заявлений об оспаривании сделок, факт приобретения должником векселей установлен, факт их последующего отчуждения должником также установлен (поскольку векселя оказались в собственности иных лиц на законных основаниях), однако обстоятельства совершения должником ООО «КЭР» первоначальных сделок по отчуждению векселей в пользу следующих владельцев (иностранных компаний, иных лиц), а также документы, опосредующие эти сделки, не установлены.

Суд первой инстанции в обжалуемом определении обоснованно сослался на то, что в ходе рассмотрения настоящего заявления о привлечении к субсидиарной ответственности, никем из ответчиков так и не были даны никакие пояснения о судьбе данных векселей, не представлено никаких документов относительно первоначальных сделок по их отчуждению, пояснений и документов о существе встречного предоставления за отчужденные векселя, как и не было представлено сведений, прямо или косвенно раскрывающих лиц, ответственных за принятие решения по отчуждению векселей, согласование условий сделок и их заключение.

Кроме того, суд первой инстанции в обжалуемом определении также указал, что согласно ответу АО «Национальный расчетный депозитарий» от 03.08.2020 исх.№44-22/4429 с прилагаемым отчетом по движению облигаций должника №42097090 от 03.08.2020 следует, что 25.09.2017 должник досрочно выкупил собственные облигации в количестве 12 560 682 штук по цене 16 229 861 767,68 руб.

В свою очередь, в рамках обособленных споров № А56-103383/2017/сд17 и № А56-103383/2017/сд15 рассматривались заявления кредиторов об оспаривании сделок должника с АО «Рост Банк» и ПАО «Бин-Банк» по купле-продаже собственных облигаций. Определениями суда первой инстанции от 10.12.2022 в удовлетворении заявлений отказано, в том числе, по тем мотивам, что должником с ответчиками АО «Рост Банк» и ПАО «Бин-Банк» сделки непосредственно не заключались, должник выкупил собственные облигации у иных лиц (иностранных компаний). При этом судебными актами по данным спорам дополнительно установлено, что 18.10.2016 АО «Рост Банк» (продавец) (с 02.07.2019 правопреемником является Банк «Траст» (ПАО)) заключен договор купли-продажи ценных бумаг № ВБЮ/20161018/2 с ПАО «БинБанк», на основании которого продавец продал облигации ООО «КЭР» в количестве 8 418 000 шт. за 9 999 994 740 руб.

30.06.2017 АО «Рост Банк» (продавец) по договору купли-продажи ценных бумаг № 4100016 продало ПАО «БинБанк» облигации ООО «КЭР» в количестве 4 142 682 шт. за 5 267 668 723,92 руб.

12.09.2017 между ПАО «БинБанк» и ООО «Рост Инвестиции» заключен договор купли-продажи ценных бумаг № 4178372, в соответствии с которым ПАО «БинБанк» продало ООО «Рост Инвестиции» облигации в размере 12 560 682 шт., в числе которых 4 142 682 шт. приобретенных у АО «Рост Банк» за 16 279 774 333,38 руб.

В последующем ООО «Рост Инвестиции» продало облигации ООО «КЭР» компании FARIMAL TRADING LIMITED (Фаримал Трейдинг Лимитед) 15.09.2017 года облигации ООО «КЭР» в количестве 12 560 682 шт. зачислены на счет депо FARIMAL TRADING LIMITED, и в этот же день списаны на основании поручения депонента.

19.09.2017 облигации ООО «КЭР» в количестве 12 560 682 шт. были зачислены на счет депо в ПАО «РосБанк», открытый для Zerih Securities Limited.

25.09.2017 должник выкупил собственные облигации, согласно отчету АО «Национальный расчетный депозитарий» по движению облигаций должника №42097090 от 03.08.2020.

При этом, как следует из материалов дела, конкурсному управляющему ООО «КЭР» не были переданы документы, из которых возможно было бы установить, за счет каких денежных средств произведен выкуп облигаций, кто являлся держателем облигаций, документы-основания совершенных сделок.

В соответствии с бухгалтерским балансом за 2 квартал 2017 года балансовая стоимость активов составляла 32,5 млрд. рублей, следовательно, сделка превышала 50% от балансовой стоимости активов. При этом за предыдущий отчетный период на балансе должника был отображен убыток в 1,06 млрд. рублей.

Кроме того, как обоснованно констатировал суд первой инстанции, за период с 01.01.2017 по 25.09.2017 к ООО «КЭР» было предъявлено свыше 100 исковых заявлений с общей суммой требований в 1,66 млрд.рублей. Общий объем активов ООО «КЭР» на 2 квартал 2017 года составлял 32,5 млрд. рублей.

При указанных обстоятельствах, как правильно посчитал суд первой инстанции, действия ООО «КЭР» по досрочному выкупу собственных облигаций не имеют рыночного обоснования. Таким образом, представляется правомерным вывод суда первой инстанции относительно того, что в предбанкротный период должник удовлетворил требования одного кредитора на общую сумму 16 млрд. руб., в то время как текущий совокупный реестр требований кредиторов составляет 18 млрд. руб. Соответственно, подобного рода досрочный выкуп собственных облигаций на сумму свыше 16 млрд. руб., связанный с изъятием из хозяйственного оборота 49,8% активов должника, значительно ухудшил финансовое состояние должника и сделал невозможным удовлетворение требований кредиторов должника.

Судом первой инстанции также обоснованно указано в обжалуемом определении на то, что не передача руководителями должника документации по сделке затруднило производство по делу о банкротстве, поскольку не позволило установить источник денежных средств на выкуп облигаций, контрагента должника, а также не позволяет должным образом проанализировать сделку на предмет ее возможной недействительности.

Таким образом, как посчитал суд первой инстанции, в рамках оспаривания вексельных и облигационных сделок было установлено, что должник передал это имущество третьим лицам (не ответчикам), установить которых не представляется возможным, как и не представляется возможным установить обстоятельства совершения сделок, притом, что первичные документы отсутствуют.

Судом первой инстанции было отмечено, что в рамках настоящего спора никем из ответчиков так и не были даны мотивированные пояснения о мотивах и экономической целесообразности совершения данной сделки (сделок), не представлено документов о существе сделок ООО «КЭР» по выкупу облигаций, о сторонах этих сделок (у кого именно и на основании какого договора осуществлен выкуп облигаций). Сведения, прямо или косвенно раскрывающие лиц, ответственных за принятие решения по выкупу облигаций, согласование условий сделок, их заключение также не было представлено.

В обжалуемом определении суд первой инстанции также сослался на то, что представленных сведений из МИФНС №2 по г. Санкт-Петербургу об открытых счетах должника ООО «КЭР» на 31.12.2016 следует, что у должника были открыты счета в ЗАО «Банк Анелик» (Армения), на которых находились денежные средства в размере 160 000 000 долларов США; а также по состоянию на 01.10.2017 на счетах должника ООО «КЭР» в Bank JULIUS BAER Co Ltd, Швейцария, находились денежные средства в размере 1 905 855 165 руб.

В рамках производства по обособленному спору № А56-103383/2017/сд15 конкурсным управляющим должника были представлены договор срочного депозита от 12.10.2016 № 000/16/01545, в соответствии с условиями которого ООО «КЭР» разместило в ЗАО «Банк Анелик» денежные средства в сумме 160 000 000,00 (Сто шестьдесят миллионов) долларов США, а также договор срочного депозита от 06.06.2017 № 000/17/00543 с ЗАО «Банк Анелик», по которому ООО «КЭР» разместило во вклад на возвратной и платной основе денежные средства в сумме 25 500 000 000,00 (двадцать пять миллиардов пятьсот миллионов) армянских драм.

Факт перечисления вышеуказанных денежных средств со счета должника на счет, открытый в ЗАО «Банк Анелик», подтверждается справкой о валютной операции от 11.10.2016 г., поручением № 1 от 11.10.2016. При этом, как следует из материалов дела и не опровергнуто ответчиками, в конкурсную массу указанные денежные средства не поступали.

Временный управляющий ООО «КЭР» при проведении анализа финансово-хозяйственной деятельности должника в процедуре наблюдения в соответствующем отчете по итогам данной процедуры указал, что ввиду отсутствия доступа к базе 1С должника невозможно установить судьбу денежных средств.

При этом судом первой инстанции в обжалуемом определении также было обоснованно отмечено, что в рамках конкурсного производства конкурсным управляющим проведена инвентаризация имущества должника, указанные денежные средства не выявлены, информация об их движении и расходовании отсутствует.

Определением Арбитражного суда г. Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 08.08.2022 по спору № А56-103383/2017/истр, оставленным в данной части без изменения Постановлением Тринадцатого Арбитражного апелляционного суда от 13.12.2022 и Постановлением Арбитражного суда Северо-Западного округа от 24.03.2023, у ФИО7 и ФИО1 были истребованы: выписки за период с 31.12.2016 по 05.03.2018 по всем открытым счетам ООО «КЭР» в ANELIK BANK CJSC - ARMENIA, а также документы-основания списания денежных средств со счетов ООО «КЭР»; выписка за период с 05.09.2017 по 05.03.2018 по всем открытым счетам ООО «КЭР» в Bank JULIUS BAER. Со LTD, RUE PIERRE FATIO, 1204 GENEVA, SWITZERLAND, а также документы-основания списания денежных средств со счетов ООО «КЭР».

Судом первой инстанции было констатировано, что никаких документов и информации относительно судьбы денежных средств не представлено, ввиду чего процедура банкротства затруднена, поскольку невозможно выявить судьбу имущества, основания расходования денежных средств и лиц, которым денежные средства были перечислены.

Кроме того, суд первой инстанции в обжалуемом определении дополнительно сослался на то, что из заключения временного управляющего ФИО10 о наличии (отсутствии) оснований для оспаривания сделок должника следует, что на 31.03.2017 у должника имелась дебиторская задолженность «Хомтаун Трейдинг Лимитед» (Кипр) в размере 5 200 000 327,76 рублей.

Согласно отчету временного управляющего должника по состоянию на 30.09.2017 в бухгалтерском учете данная дебиторская задолженность не отражается.

Временный управляющий указал, что ввиду отсутствия доступа к базе 1С должника невозможно установить судьбу данного актива.

В рамках конкурсного производства конкурсным управляющим проведена инвентаризация имущества должника, указанная дебиторская задолженность не выявлена, информация о причинах прекращения обязательства отсутствует.

Соответственно, суд первой инстанции констатировал, что руководители должника не передали арбитражным управляющим никаких документов и информации относительно судьбы дебиторской задолженности, ввиду чего процедура банкротства затруднена, поскольку невозможно выявить основания прекращения обязательства, факт встречного представления по сделке в пользу должника, основания для оспаривания сделки. В материалы настоящего обособленного спора ответчики также не представили никаких пояснений и документов по существу выбытия указанных активов, в том числе, не раскрыли сведений о том, кто именно обладает информацией об указанных обстоятельствах, принимал решения по выбытию активов, заключал от имени должника соответствующие сделки.

В соответствии с пунктом 1 статьи 61.10 Закона о банкротстве, если иное не предусмотрено названным Законом, под контролирующим должника лицом понимается физическое или юридическое лицо, имеющее либо имевшее не более чем за три года, предшествующих возникновению признаков банкротства, а также после их возникновения до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом право давать обязательные для исполнения должником указания или возможность иным образом определять действия должника, в том числе по совершению сделок и определению их условий.

Согласно заявлению кредитора, в качестве лиц, привлекаемых к субсидиарной ответственности, заявлены ФИО1, ОАО «Управляющая компания «Комплексные энергетические решения», ФИО7, ФИО8, ФИО9.

Соответственно, ОАО «Управляющая компания «Комплексные энергетические решения» (ОАО «УК «КЭР») являлось единоличным исполнительным органом должника в соответствии с договором от 16.02.2017 № 15/17.

ФИО1 являлся генеральным директором и Председателем Правления ОАО «УК «КЭР» (единоличного исполнительного органа должника) согласно Протоколу внеочередного общего собрания акционеров ОАО «УК «КЭР» от 02.12.2016 № 02-12/16ОС; а также являлся членом Совета Директоров и Председателем Правления должника согласно Протоколу Совета Директоров Должника от 14.02.2017 № 14-02/17;

ФИО7 являлся генеральным директором должника согласно решению единственного акционера ОАО «УК «КЭР» от 05.09.2018 № 05/18;

ФИО8 являлся акционером (50% акций) и членом Правления ОАО «УК «КЭР» (единоличного исполнительного органа должника) согласно Протоколу внеочередного общего собрания акционеров ОАО «УК «КЭР» от 02.12.2016 № 02- 12/16ОС; а также членом Правления и Председателем Совета Директоров Должника согласно Протоколу Совета Директоров Должника от 14.02.2017 № 14-02/17.

ФИО9 являлся акционером (50% акций) и членом Правления ОАО «УК «КЭР» (единоличного исполнительного органа должника) согласно Протоколу внеочередного общего собрания акционеров ОАО «УК «КЭР» от 02.12.2016 № 02- 12/16ОС; а также членом Правления и Совета Директоров Должника согласно Протоколу Совета Директоров Должника от 14.02.2017 № 14-02/17.

В соответствии с подпунктом 1 пункта 4 статьи 61.10 Закона о банкротстве, пока не доказано иное, предполагается, что лицо являлось контролирующим должника лицом, если это лицо являлось руководителем должника или управляющей организацией должника.

Согласно пункту 5 Постановления Пленума ВС РФ от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве», если в качестве руководителя (единоличного исполнительного органа) должника выступает управляющая компания (пункт 3 статьи 65.3 ГК РФ), предполагается, пока не доказано иное, что контролирующими должника лицами являются как эта управляющая компания, так и ее руководитель, которые, по общему правилу, несут ответственность, указанную в статьях 61.11 - 61.13, 61.20 Закона о банкротстве, солидарно (пункты 3 и 4 статьи 53.1 ГК РФ, абзац первый статьи 1080 ГК РФ).

В силу указанных правовых норм, как правильно указал суд первой инстанции, ОАО «УК «КЭР», ФИО1 и ФИО7 предполагаются контролирующими должника лицами, до опровержения ими этой презумпции.

Также в соответствии с подпунктом 1 пункта 4 статьи 61.10 Закона о банкротстве пока не доказано иное, предполагается, что лицо являлось контролирующим должника лицом, если это лицо являлось членом исполнительного органа должника.

В силу указанной нормы, как обоснованно отмечено судом первой инстанции, ФИО9 и ФИО8 как члены Правления и Совета директоров должника, также предполагаются контролирующими должника лицами, до опровержения ими этой презумпции. Указанные презумпции ответчиками не опровергнуты.

Суд первой инстанции в обжалуемом определении констатировал, что ответчики (кроме ФИО9) представили в материалы дела письменные отзывы, в которых не опровергают существо заявленных кредитором оснований для привлечения к субсидиарной ответственности, не представляют никаких пояснений и документов по существу изложенных в заявлении кредитора обстоятельств, не указывают на лицо (лиц), фактически осуществляющее контроль должника, а лишь только настаивают на своей непричастности к вмененным действиям (бездействию).

ОАО «УК «КЭР» в лице своего конкурсного управляющего считает, что хотя формально ОАО «УК «КЭР» являлось единоличным исполнительным органом должника, но не может считаться контролирующим должника лицом, поскольку непосредственно не заключало и не одобряло каких-либо сделок.

Между тем, как обоснованно отмечено судом первой инстанции, данные возражения прямо противоречат разъяснениям, содержащимися в пункте 5 Постановления Пленума ВС РФ от 21.12.2017 № 53, в том числе с учетом того, что ОАО «УК «КЭР», являясь единоличным исполнительным органом должника, имело реальную возможность и обязано было осуществлять принятие ключевых управленческих решений, в том числе, в своем лице, располагать информацией о сделках должника. Судом первой инстанции было отмечено, что документы, подтверждающие доводы ОАО «УК «КЭР», и раскрывающие, кто же являлся фактическим руководителем должника, и непосредственно от имени должника заключал указанные в заявлении сделки, принимал соответствующие управленческие решения, не представлены.

ФИО7 в отзыве заявлял, что являлся номинальным руководителем, от предыдущего руководителя ФИО1 никакие документы не получал, не заключал никаких сделок, поскольку руководство должником и заключение сделок продолжал осуществлять ФИО1 по доверенности.

Судом первой инстанции в обжалуемом определении правомерно отмечено, что по общему правилу номинальный и фактический руководители несут субсидиарную ответственность, предусмотренную статьями 61.11 и 61.12 Закона о банкротстве, а также ответственность, указанную в статье 61.20 Закона о банкротстве, солидарно (абзац второй пункта 6 Постановления N 53). Соответственно, руководитель, формально входящий в состав органов юридического лица, но не осуществлявший фактическое управление (далее - номинальный руководитель), например, полностью передоверивший управление другому лицу на основании доверенности либо принимавший ключевые решения по указанию или при наличии явно выраженного согласия третьего лица, не имевшего соответствующих формальных полномочий (фактического руководителя), не утрачивает статус контролирующего лица, поскольку подобное поведение не означает потерю возможности оказания влияния на должника и не освобождает номинального руководителя от осуществления обязанностей по выбору представителя и контролю за его действиями (бездействием), а также по обеспечению надлежащей работы системы управления юридическим лицом (пункт 3 статьи 53 ГК РФ).

Судом первой инстанции было также учтено, что ФИО7, ссылаясь на статус номинального руководителя, не представил достаточных доказательств того, кто является фактическим руководителем должника.

В свою очередь, как указал суд первой инстанции, ФИО1 ссылался на то, что вменяемые ему сделки (действия) подлежали одобрению органами управления должника (Советом директоров, Правлением), а сам ФИО1, как и весь менеджмент, подчинялся бенефициарам должника – ФИО9 и ФИО8 При этом ФИО1 не отрицал факта совершения указанных выше сделок, а лишь возражал против размера выбытия активов, считая сделки незначимыми в деятельности должника, используя при этом ссылки на баланс должника.

Между тем, как правильно отметил суд первой инстанции, с учетом того, что указанные в балансе активы в ходе процедур банкротства в указанном в балансе размере не выявлены, сведения и документы о судьбе активов (в размере баланса) не переданы конкурсному управляющему, притом, что имеется вступивший в законную силу судебный акт об истребовании документов должника у руководителей (ФИО1 и ФИО7), данные возражения ФИО1 не принимаются судом, как не подтвержденные документально.

Суд первой инстанции также отметил, что ФИО9, являясь членом Правления и Совета директоров должника, а также акционером и членом Правления единоличного исполнительного органа должника (ООО «УК «КЭР»), никаких возражений относительной привлечения его к субсидиарной ответственности не представил.

ФИО13 утверждал, что ничего не знал о сделках, их не одобрял и не имеет к ним отношения. Между тем, как отметил суд первой инстанции, ФИО13 являлся членом Правления и председателем Совета Директоров должника, и в своем отзыве ссылался на то, что в компетенцию Правления и Совета Директоров согласно Уставу входило одобрение сделок должника, сумма которых составляла от 25 % до 50 % стоимости имущества общества по данным бухгалтерской отчетности, и более 5 000 000 руб., что соответствует перечисленным кредитором в заявлении сделкам. Соответственно, мотивированных доводов о том, что указанные в заявлении кредитора сделки не соответствовали критериям одобрения Правлением и Советом Директоров, ФИО13 не было заявлено. При этом, как обоснованно отметил суд первой инстанции, отсутствие доказательств одобрения (или не одобрения) сделок связано с тем, что данные документы являются внутренними документами должника, обязанность по их публичному раскрытию отсутствует, соответствующие документы конкурсному управляющему не переданы и суду не представлены.

С учетом изложенных обстоятельств, как посчитал суд первой инстанции, презумпции, содержащиеся в пункте 1 статьи 61.10 Закона о банкротстве, ответчиками не опровергнуты.

Возражения ответчиков сводились к тому, что заявителем не представлено документов о том, что непосредственно ответчики формально от имени должника заключали или одобряли указанные в заявлении сделки. ФИО13 также указал, что обязанность по передаче документации должника возлагается на единоличный исполнительный орган (директора), которым он не являлся.

Привлекая всех ответчиков к субсидиарной ответственности, суд первой инстанции сослался в частности на правовой подход, выработанный правоприменительной практикой, указав, что процесс доказывания того, что требования кредиторов стало невозможным погасить в результате действий ответчиков, упрощен законодателем для истцов посредством введения соответствующих опровержимых презумпций (пункт 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве), при подтверждении которых предполагается наличие вины ответчика в доведении должника до банкротства, и на ответчика перекладывается бремя доказывания отсутствия оснований для удовлетворения иска.

По смыслу подпункта 2 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве отсутствие (непередача руководителем арбитражному управляющему) финансовой и иной документации должника, существенно затрудняющее проведение процедур банкротства, предполагает наличие вины руководителя. Смысл этой презумпции состоит в том, что руководитель, уничтожая, искажая или производя иные манипуляции с названной документацией, скрывает данные о хозяйственной деятельности должника. Предполагается, что целью такого сокрытия является лишение арбитражного управляющего и конкурсных кредиторов возможности установить факты недобросовестного осуществления руководителем или иными контролирующими лицами своих обязанностей по отношению к должнику. К таковым, в частности, могут относиться сведения о заключении заведомо невыгодных сделок, выводе активов и т.п., что само по себе позволяет применить иную презумпцию субсидиарной ответственности (подпункт 1 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве). Кроме того, отсутствие определенного вида документации затрудняет наполнение конкурсной массы, например, посредством взыскания дебиторской задолженности, возврата незаконно отчужденного имущества.

Именно поэтому предполагается, что не передача документации указывает на наличие причинно-следственной связи между действиями руководителя и невозможностью погашения требований кредиторов.

В настоящем деле о банкротстве, определением Арбитражного суда г. Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 08.08.2022 по спору № А56-103383/2017/истр, с учетом частичной отмены постановлением Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 13.12.2022, оставленным в силе постановлением Арбитражного суда Северо-Западного округа от 24.03.2023, документация должника истребована у ФИО7 и ФИО1, выступавших в разный период в качестве руководителя единоличного исполнительного органа должника и руководителя должника соответственно.

Между тем, указанные лица заявили, что фактическое управление должником (фактический контроль) осуществляли ФИО9 и ФИО13, являвшиеся владельцами (двумя единственными участниками) ООО «УК «КЭР» (единоличный исполнительный орган), а также членами коллегиальных органов управления должника (Правление и Совет директоров Должника).

Суд первой инстанции обоснованно сослался на то, что законодательством о банкротстве, действительно, предусмотрена возможность привлечения к ответственности как фактических (теневых), так и номинальных контролирующих лиц (пункт 9 статьи 61.11 Закона о банкротстве). Смысл и предназначение номинального контролирующего лица (в частности, руководителя) состоят в том, чтобы обезопасить действительных бенефициаров от негативных последствий принимаемых по их воле недобросовестных управленческих решений, влекущих несостоятельность организации. В результате назначения номинальных руководителей создается ситуация, при которой имеются основания для привлечения к ответственности лиц, формально совершивших недобросовестное волеизъявление. При этом внешне условия для возложения ответственности на теневых руководителей (иного контролирующего лица) не формируются по причине отсутствия как информации об их личности, так и письменных доказательств их вредоносного поведения. Тем самым происходит перекладывание ответственности с реально виновных лиц на номинальных, что в конечном итоге нарушает права кредиторов на получение возмещения, поскольку номинальные руководители не являются инициаторами действий, повлекших банкротство, и, как правило, не имеют имущества, достаточного для погашения причиненного ими вреда. При этом бенефициары, избежавшие ответственности, подобным способом извлекают выгоду из своего недобросовестного поведения.

Очевидно, что такое положение дел не может являться допустимым. Именно поэтому к субсидиарной ответственности подлежат привлечению как теневые, так и номинальные контролирующие лица солидарно (абзац второй пункта 6 постановления N 53). Первые - поскольку в результате именно их виновных действий стало невозможным погасить требования кредиторов, вторые - поскольку они своим поведением содействовали сокрытию личности действительных правонарушителей.

Предусмотренная абзацем вторым пункта 2 статьи 126 Закона о банкротстве обязанность руководителя передать документацию должника конкурсному управляющему в равной степени (солидарно) распространяется как на номинального, так и на фактического руководителя. Неисполнение этой обязанности влечет возможность впоследствии применить презумпцию доведения до несостоятельности, предусмотренную подпунктом 2 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве.

Обращаясь с заявлением, кредитор полагал возможным вменить последствия не передачи документов ФИО1, ФИО9 и ФИО13 как бенефициарам группы компаний, в которую входил должник. Однако наличие статуса бенефициара корпоративной группы еще не свидетельствует о том, что такое лицо является фактическим директором тех компаний группы, где формально должность руководителя занимает номинальное лицо. Бенефициар, как правило, не управляет ежедневной текущей деятельностью подконтрольных ему корпораций. В то же время он в силу принадлежащего ему контроля должен располагать сведениями о лицах, которые не только номинально, но и фактически осуществляют функции руководителя. При возникновении соответствующего спора на бенефициара может быть возложена обязанность раскрыть информацию о таких лицах. При неисполнении соответствующей обязанности последствия допущенного фактическим руководителем нарушения могут быть вменены этому бенефициару, поскольку именно он создает модель управления, при которой теневой директор совершает противоправные действия и его выявление становится невозможным.

В данном случае, как посчитал суд первой инстанции, ответчики, входя в органы управления должника, не представили никакой информации и документов ни о существе указанных в заявлении сделок, ни о лицах, фактически принимавших решения об их совершении или располагающих документами и сведениями о данных сделках.

Апелляционный суд дополнительно отмечает, что подачу апелляционных жалоб инициировали только ФИО1 и ОАО «Управляющая компания «КЭР» в лице конкурсного управляющего данной Компанией (ввиду ее нахождения в процедуре банкротства), тогда как иные привлеченные к субсидиарной ответственности лица (ФИО9, ФИО7, ФИО8) апелляционных жалоб не подавали. В этой связи, суд апелляционной инстанции, исходя из положений части 5 статьи 268 АПК РФ, не осуществляет дополнительной оценки выводов суда относительно вышеуказанных лиц, не подавших апелляционные жалобы, при этом отмечая обоснованность соответствующих выводов суда первой инстанции.

В свою очередь, дополнительно оценивая доводы подателей апелляционных жалоб, суд апелляционной инстанции отмечает следующее.

Доводы конкурсного управляющего ОАО УК « КЭР» относительно отсутствия надлежащих доказательств о степени вовлеченности данной Компании в хозяйственную деятельность должника, и, как следствие, о недоказанности условий для возложения на Компанию субсидиарной ответственности по заявленным кредитором основаниям следует признать подлежащими отклонению. Апелляционный суд исходит из того, что несмотря на то, что деятельность любого хозяйствующего субъекта опосредуется деятельностью, прежде всего физических лиц, относимых к категории контролирующих должника, однако наличие у управляющей компании фактического статуса единоличного органа управления должником на определенном этапе деятельности должника, в том числе и в период возникновения признаков банкротства и возбуждения соответствующего производства, предопределяет презумпцию осуществления контроля на стороне данного лица в отношении должника. Данная презумпция также предопределяет возложение и на управляющую компанию, как на один из ключевых органов управления должника, ответственности за принятие либо непринятие ключевых управленческих решений, что, безусловно, входило в компетенцию Компании. В свою очередь, отсутствие надлежащего объема первичной документации должника, не передача данной документации конкурсному управляющему и, как следствие, ненадлежащее осуществление должного контроля за сделками с участием должника, в том числе и по вопросам, связанным с движением денежных средств по соответствующим сделкам, с выбытием на основе таких сделок значительного объема ликвидных активов должника (денежных средств), предопределило вывод суда первой инстанции о наличии оснований для возложения на Компанию субсидиарной ответственности по обязательствам ООО «КЭР», наряду с иными лицами, указанными в качестве ответчиков. При этом само по себе нахождение Компании в настоящее время в процедуре конкурсного производства, не может являться определяющим основанием для постановки вывода о том, что Компания не может быть привлечена к субсидиарной ответственности, применительно к оценке действий (и бездействия) Компании до указанной процедуры. Как полагает апелляционный суд, приведенные кредитором и конкурсным управляющим должника доводы и фактические обстоятельства, свидетельствующие о сокрытии большого объема информации о деятельности должника, о выводе денежных средств посредством их размещения на расчетные счета иных лиц, в том числе и иностранных финансовых организаций и структур, в условиях отсутствия сведений о дальнейшей судьбе этих денежных средств, а также при наличии сведений о совершении должником ряда сделок с векселями и облигациями, окончательная судьба которых также неизвестна и в связи с которыми из хозяйственного оборота должника выбыли значительные суммы денежных средств, сопоставимых с размером требований кредиторов, суд первой инстанции правомерно посчитал обоснованными, что повлекло соответствующие выводы суда.

Относительно доводов ФИО1, в том числе основанных на то, что им в суд первой инстанции представлялся объем документов в подтверждение его позиции и возражений, которые не получили оценку суда первой инстанции, апелляционный суд отмечает следующее.

Представленные ФИО1 в суд первой инстанции 26.07.2023 документы, которые в формате электронного документооборота имеются в картотеке арбитражных дел и были дополнительно изучены как апелляционным судом, так участвующими в деле лицами на стадии апелляционного производства, не свидетельствуют о наличии оснований, указывающих на необоснованность выводов суда первой инстанции. Апелляционный суд исходит из того, что представленные ФИО1 разрозненные документы в форме выписок из иностранных банков, во-первых, свидетельствуют о том, что ФИО1 мог располагать соответствующим объемом первичной документации должника, а во-вторых, данные выписки не содержат надлежащего перевода на русский язык, что указывает на недопустимость их использования в качестве доказательств в рамках российского судопроизводства. Кроме того, вышеуказанные выписки также не содержат надлежащей информации и разъяснений относительно возможности осуществления проверки фактического движения денежных средств и их дальнейшей судьбы. При таких обстоятельствах использование представленных ФИО1 документов в форме выписок в качестве надлежащих доказательств представляется невозможным, притом, что данные документы не свидетельствуют о наличии каких-либо оснований для возможной переоценки выводов суда первой инстанции и для установления фактических обстоятельств по делу.

Суд апелляционной инстанции также дополнительно отмечает, что из содержания иных представленных ФИО1 документов в обоснование своих возражений, в частности в форме отчетов об оценке стоимости долей в ООО «Бизнес Тренд» и ЗАО «Астраханьнефтепром» невозможно в полной мере установить их относимость к существу рассматриваемого спора, как и не представляется возможным осуществить какой-либо фактический анализ деятельности должника и контролирующих должника лиц относительно взаимодействия и обязательств с вышеуказанными Обществами. Документально подтвержденных сведений о том, что должник осуществлял с вышеуказанными Обществами деятельность в форме инвестиций либо иных гражданско-правовых обязательств представлено не было, как и надлежащего анализа возможной деятельности.

В свою очередь, представление ФИО1 сведений о совершении должником сделки по купле – продаже облигаций с ООО «Компания БКС», как полагает апелляционный суд, лишь отражает факт получения должником определенной суммы денежных средств от ее совершения, но не свидетельствует и не раскрывает обстоятельства дальнейшего использования должником соответствующих денежных средств от данной сделки.

Иные доводы ФИО1, изложенные в апелляционной жалобе и в пояснениях представителя, как полагает апелляционный суд, также не свидетельствуют о неправильности выводов и оценки судом первой инстанции обстоятельств, связанных с рассмотрением заявления кредитора. Ссылки ФИО1 на ряд обособленных споров, в рамках которых судами было отказано в признании ряда сделок с участием должника недействительными, наряду со ссылками об отсутствии сведений об оспаривании иных сделок, апелляционный суд полагает подлежащими отклонению Апелляционный суд исходит из того, что статус и полномочия ФИО1 позволяли ему принять или инициировать принятие ключевых управленческих решений с целью недопущения значительного вывода активов из хозяйственного оборота должника, в условиях отсутствия надлежащих доказательств их совершения на рыночных условиях и при наличии встречного предоставления для должника. При этом отсутствие первичной документации, в условиях неисполнения и ФИО1 обязанностей, возложенных законом и уставом Общества, по обеспечению ее полной сохранности, с последующей передачей конкурсному управляющему, как полагает апелляционный суд, также явилось одним из определяющих оснований для постановки вывода о необходимости возложения на ФИО1 субсидиарной ответственности по обязательствам должника.

Достаточной совокупности оснований для иной переоценки выводов суда первой инстанции апелляционным судом не установлено.

При вышеизложенных обстоятельствах, как полагает апелляционный суд, суд первой инстанции пришел к обоснованному выводу о доказанности заявителем необходимых условий для привлечения к субсидиарной ответственности ФИО1, ОАО «Управляющая компания «Комплексные энергетические решения», ФИО7, ФИО8, ФИО9.

Согласно пункту 7 статьи 61.16 Закона о банкротстве, если на момент рассмотрения заявления о привлечении к субсидиарной ответственности по основанию, предусмотренному статьей 61.11 Закона о банкротстве (субсидиарная ответственность за невозможность полного погашения требований кредиторов), невозможно определить размер субсидиарной ответственности, арбитражный суд после установления всех иных имеющих значение для привлечения к субсидиарной ответственности фактов выносит определение, содержащее в резолютивной части выводы о доказанности наличия оснований для привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности и о приостановлении рассмотрения этого заявления до окончания расчетов с кредиторами либо до окончания рассмотрения требований кредиторов, заявленных до окончания расчетов с кредиторами.

. В связи с тем, что расчеты с кредиторами до настоящего времени не осуществлены, как и в полной мере не закончены мероприятия по формированию конкурсной массы, установив наличие оснований для привлечения ответчиков к субсидиарной ответственности, а также факт невозможности определения размера субсидиарной ответственности, суд первой инстанции обоснованно приостановил производство по заявлению.

Учитывая вышеизложенное, суд апелляционной инстанции полагает апелляционные жалобы подлежащими отказу в удовлетворении, с оставлением обжалуемого определения без изменений.

Руководствуясь статьями 176, 223, 268, пунктом 1 статьи 269 АПК РФ, Тринадцатый арбитражный апелляционный суд

постановил:

Определение Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 22.08.2023 по обособленному спору № А56-103383/2017/суб оставить без изменения, апелляционные жалобы – без удовлетворения.

Постановление может быть обжаловано в Арбитражный суд Северо-Западного округа в срок, не превышающий одного месяца со дня его принятия.

Председательствующий

И.Ю. Тойвонен

Судьи

А.Ю. Слоневская

И.В. Сотов