Гражданский кодекс часть 1

рассмотрев в открытом судебном заседании 16 июня 2022 года в зале № 7 апелляционную жалобу индивидуального предпринимателя ФИО3 на решение Арбитражного суда Республики Татарстан от 18.04.2022, по делу № А65-717/2020 (судья Спиридонова О.П.), путем использования системы веб-конференции

по иску индивидуального предпринимателя ФИО3, г. Уфа к Обществу с ограниченной ответственностью «Кровлярядом.Ру», РТ, г. Набережные Челны с участием третьего лица без самостоятельных требований на предмет спора Общества с ограниченной ответственностью «Техкраска-Строй», г.Набережные Челны о взыскании 800 000 рублей компенсации за неправомерное использование обозначения, сходного до степени смешения с товарным знаком, принадлежащим истцу,

У С Т А Н О В И Л:

Индивидуальный предприниматель ФИО3, обратился в Арбитражный суд Республики Татарстан с иском к ООО «Кровлярядом.Ру» о взыскании компенсации за неправомерное использование обозначения, сходного до степени смешения с товарным знаком, принадлежащим истцу.

Определением Арбитражного суда Республики Татарстан от 22.01.2020г. исковое заявление предпринимателя принято к рассмотрению в порядке упрощенного производства.

Определением суда от 11.02.2020г. дело назначено к судебному заседанию для рассмотрения по общим правилам искового производства в связи с увеличением истцом исковых требований до 800000 рублей компенсации в порядке ст. 49 АПК РФ.

Решением Арбитражного суда Республики Татарстан от 20.07.2020г., оставленным без изменения постановлением Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 01.12.2020г., в иске отказано.

Постановлением Суда по интеллектуальным правам от 27.05.2021г. названные судебные акты отменены, дело направлено на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Определением Верховного Суда Российской Федерации от 12 июля 2021г. обществу с ограниченной ответственностью «Кровлярядом.ру» отказано в передаче кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации.

При новом рассмотрении дела в порядке ст. 51 АПК РФ к участию в деле третьим лицом без самостоятельных требований на предмет спора привлечено ООО «Техкраска-Строй».

Истец уточнил исковые требования, просил взыскать с ответчика в пользу истца компенсацию в размере 800000 рублей за неправомерное использование обозначения, сходного до степени смешения с принадлежащим истцу товарным знакам (знаком обслуживания) по свидетельству Российской Федерации № 543558 за период с 11.04.2019г. по 31.12.2019г.

Определением от 10 февраля 2022 года уточнение исковых требований судом принято в порядке ст. 49 АПК РФ.

Решением Арбитражного суда Республики Татарстан от 18.04.2022, по делу № А65-717/2020 в иске отказано.

Не согласившись с принятым судебным актом, истец обратился в Одиннадцатый арбитражный апелляционный суд с апелляционной жалобой, в которой считает принятое решение незаконным и необоснованным, просит решение отменить, исковые требования удовлетворить.

При этом в жалобе заявитель указал, что просит повторно рассмотреть настоящее дело в полном объемев коллегиальном составе с учетом приведенных в постановлении Суда по интеллектуальным правам разъяснений, доводов истца и представленных им доказательств.

Сведения о месте и времени судебного заседания были размещены на официальном сайте Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда в сети Интернет по адресу: WWW.11ааs.arbitr.ruи на доске объявлений в здании суда.

В судебном заседании представители ответчика и третьего лица возражали против удовлетворения апелляционной жалобы, считают решение суда первой инстанции законным и обоснованным, просили оставить его без изменения, апелляционную жалобу без удовлетворения.

В судебное заседание представители истца не явились, о времени и месте судебного разбирательства извещены надлежащим образом в соответствии с частью 6 статьи 121 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

В соответствии со статьей 156 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, апелляционный суд считает возможным рассмотреть дело в отсутствие не явившихся лиц, извещенных о месте и времени судебного разбирательства.

Проверив законность и обоснованность обжалуемого решения в соответствии со ст. ст. 266, 268 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, рассмотрев представленные материалы и оценив доводы апелляционной жалобы в совокупности с исследованными доказательствами по делу, выслушав представителей сторон, Одиннадцатый арбитражный апелляционный суд установил.

Как следует из материалов дела, в обоснование заявленных требований истец указывает, что предприниматель ФИО3 является правообладателем товарного знака «Муравей» по свидетельству Российской Федерации № 543558, зарегистрированного 26.03.2001г. с приоритетом от 29.11.1999г. в отношении услуг 42 класса МКТУ «реализация товаров».

При этом спорный товарный знак № 543558 используется истцом при осуществлении деятельности по реализации товаров путем привлечения лицензиатов.

Как указывает истец, ответчик незаконно использует обозначение «Муравей» в качестве названия магазина, расположенного по адресу РТ, <...>, без заключения с истцом лицензионного договора на использование товарного знака, тогда как используемое обозначение является сходным до степени смешения с товарным знаком истца.

В связи с изложенными обстоятельствами истец полагает, что имеет право на компенсацию в размере 800000 рублей за неправомерное использование обозначения, сходного до степени смешения с принадлежащим истцу товарным знакам (знаком обслуживания) по свидетельству Российской Федерации № 543558 за период с 11.04.2019г. по 31.12.2019г. (с учетом принятых судом уточнений).

В подтверждение факта использования ответчиком спорного товарного знака истец представил фотографии вывески торгового центра, товарный чек № Р-7352 от 15.11.2019г. о приобретении товара у ООО «Кровлярядом.ру», квитанция к приходному кассовому ордеру № МК03363 от 15.11.2019г. о внесении ФИО4 денежных средств в ООО «Кровлярядом.ру».

Считая, что действиями ответчика по реализации товаров в торговом центре, в наименовании которого использовано обозначение, сходное до степени смешения с товарным знаком, принадлежащем истцу, нарушены исключительные права истца на объекты интеллектуального права, истец направил в адрес ответчика претензию о добровольной уплате компенсации за незаконное использование обозначения, сходного до степени смешения с товарным знаком истца.

Ответчик - ООО «Кровлярядом.ру», требования истца не признал, указал, что осуществлял розничную торговлю в торговой точке по адресу РТ, <...> в течение 2019 года, при этом спорное обозначение «Муравей» в коммерческой деятельности и при реализации товаров обществом не используется.

ООО «Кровлярядом.ру» арендует торговую площадь (помещение) для коммерческой деятельности у собственника здания - ООО «Техкраска-Строй», которое и установило вывеску «БСМ МУРАВЕЙ» на кровле здания.

Кроме того, ответчик полагает, что истец злоупотребляет правом.

ООО «Техкраска-Строй», привлеченное к участию в деле третьим лицом без самостоятельных требований на предмет спора, в письменном отзыве на иск указало, что на праве аренды владеет имущественным комплексом по адресу: РТ, <...> на земельных участках с кадастровыми номерами 16:52:020305:116 площадью 7774кв.м, 16:52:020305:71 площадью 10000кв.м.

В комплекс входит 4 основных здания общей площадью 3367,4кв.м:

- здание литера А, двухэтажное, площадью 1101кв.м;

- здание литера Б, двухэтажное, площадью 879кв.м;

- здание литера Д, двухэтажное, площадью 776,1кв.м;

- здание литера Е, одноэтажное, площадью 611,3кв.м.

Кроме того, имеются сооружения не капитального характера (торговые павильоны, складские помещения из легких конструкций).

ООО «Техкраска-Строй» 9 июля 2012 года получило разрешение на установку рекламной конструкции № 223/12 на крышную установку «БСМ МУРАВЕЙ», эскиз вывески согласован с главным архитектором города.

Рекламная конструкция «БСМ МУРАВЕЙ» установлена на одном из самых высоких зданий, которое доминирует над всей базой.

Рекламная конструкция, установленная на крыше здания, видна со стороны проезжей части пр. Казанский в г. Набережные Челны.

Такая же надпись имеется на стеле при въезде на территорию базы.

ООО «Техкраска-Строй» принадлежит сайт в сети «Интернет» по адресу: https://bsm-muravey.ru/.

Сайт создан для привлечения арендаторов.

Сайт имеет заголовок «База строительных материалов «Муравей».

ООО «Техкраска-Строй» использует обозначения «БСМ МУРАВЕЙ», «Камский Муравей» при осуществлении деятельности по предоставлению помещений в аренду.

Арендаторы, в том числе ООО «Кровлярядом.ру», к использованию спорного обозначения «Муравей» не причастны.

ООО «Техкраска-Строй» не осуществляет иных видов деятельности кроме как сдача помещений в аренду.

ООО «Техкраска-Строй» широко и открыто использует обозначения «БСМ МУРАВЕЙ» и «Камский Муравей» в свой деятельности.

На территории «Базы строительный материалов Муравей» расположены десятки арендаторов, в том числе ООО «Кровлярядом.ру».

Арендаторы осуществляют различные виды деятельности.

Помещение магазина ООО "Кровлярядом.Ру" размещено в здании, на кровле которого размещена рекламная конструкция «БСМ МУРАВЕЙ».

ООО «Кровлярядом.ру» занимает часть помещений в здании АБК (производственно-складское, кадастровый номер 16:52:020305:473).

Кроме ООО "Кровлярядом.Ру" помещения в здании АБК (производственно-складское помещение, кадастровый номер 16:52:020305:473) в 2019-2020 годах занимали ИП ФИО5 (кафе), ИП ФИО6 (торговый зал и склад), ООО «Камский Завод «Металлокровля».

ООО «Техкраска-Строй» полагает, что сходство до степени смешения между вывеской, размещенной ООО «Техкраска-Строй» на кровле здания: «БСМ МУРАВЕЙ» и товарным знаком «МУРАВЕЙ», права на который принадлежат истцу, отсутствуют.

ООО «Техкраска-Строй» поддержало довод ответчика о том, что истец злоупотребляет правом, полагает, что требования истца удовлетворению не подлежат.

Как следует из материалов дела, индивидуальный предприниматель ФИО3 является правообладателем товарного знака "Муравей" по свидетельству Российской Федерации № 543558, зарегистрированного в отношении услуг 42-го класса МКТУ "реализация товаров".

Как указывает истец, ответчик незаконно использовал обозначение "Муравей" в качестве названия магазина, расположенного по адресу: <...>, без заключения лицензионного договора на использование товарного знака, тогда как используемое ответчиком обозначение является сходным до степени смешения с товарным знаком истца.

Полагая, что указанные действия ответчика нарушают исключительные права предпринимателя ФИО3, последний обратился к ответчику с претензией, содержащей предложение о мирном урегулировании спора, однако данная претензия была оставлена ответчиком без удовлетворения, что послужило основанием для обращения предпринимателя ФИО3 в арбитражный суд с настоящим иском.

Устанавливая фактические обстоятельства дела на основании полного и всестороннего исследования представленных доказательств, с учетом указаний кассационной инстанции, суд первой инстанции со ссылкой на нормы статей 1229, 1233, 1484, 1515, 1250, 1252, 1515 Гражданского кодекса Российской Федерации, статей 65, 71, 9 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации обосновано отказал в иске исходя из следующего.

С учетом указанных норм права суд первой инстанции верно отметил, что компенсация подлежит взысканию при доказанности факта правонарушения.

В рамках настоящего дела истцом заявлено требование о взыскании 800000 рублей компенсации в двукратном размере стоимости услуг, оказанных с использованием знака обслуживания.

Исходя из приведенных норм права, а также положений ч.1 ст. 65 АПК РФ, при предъявлении требования о взыскании компенсации за нарушение исключительного права доказыванию подлежат: факт принадлежности истцу указанного права и факт его нарушения ответчиком путем использования товарного знака либо обозначения, сходного с ним до степени смешения, в отношении товаров (услуг), для индивидуализации которых товарный знак зарегистрирован, или однородных товаров (услуг), одним из способов, предусмотренных п.2 ст. 1484 ГК РФ.

В свою очередь ответчик обязан доказать выполнение им требований закона при использовании наименования места происхождения товара либо сходного с ними до степени смешения обозначения.

Установление указанных обстоятельств является существенным для дела и от их установления зависит правильное разрешение спора, при этом вопрос оценки представленных на разрешение спора доказательств на допустимость, относимость и достаточность является компетенцией суда, разрешающего спор.

Как верно установлено судом первой инстанции и следует из материалов дела, истец является обладателем исключительного права на знак обслуживания по свидетельству Российской Федерации № 543558.

В абзаце пятом п.162 постановления от 23.04.2019 N 10 разъяснено, что установление сходства осуществляется судом по результатам сравнения товарного знака и обозначения (в том числе по графическому, звуковому и смысловому критериям) с учетом представленных сторонами доказательств по своему внутреннему убеждению.

Специальных знаний для установления степени сходства обозначений и однородности товаров не требуется.

Таким образом, суд первой инстанции обоснованно указал, что установление сходства сравниваемых обозначений относится к вопросам факта.

При оценке тождественности или сходства до степени смешения между использованным обозначением и товарным знаком следует исходить из Правил составления, подачи и рассмотрения документов, являющихся основанием для совершения юридически значимых действий по государственной регистрации товарных знаков, знаков обслуживания, коллективных знаков, утвержденных приказом Министерства экономического развития Российской Федерации от 20.07.2015 N 482 (далее - Правила), а также Методических рекомендаций по проверке заявленных обозначений на тождество и сходство, утвержденных приказом Федеральной службы по интеллектуальной собственности, патентам и товарным знакам от 31.12.2009 N 197 (далее - Методические рекомендации).

Согласно п.41 Правил N 482 обозначение считается сходным до степени смешения с другим обозначением, если оно ассоциируется с ним в целом, несмотря на их отдельные отличия.

Сходство обозначений для отдельных видов определяется с учетом требований пунктов 42-44 Правил, согласно которым словесные обозначения сравниваются со словесными обозначениями и с комбинированными обозначениями, в композиции которых входят словесные элементы, при этом сходство словесных обозначений оценивается по звуковым (фонетическим), графическим (визуальным) и смысловым (семантическим) признакам (учитываются как каждый в отдельности, так и в различных сочетаниях), а комбинированные обозначения сравниваются с комбинированными обозначениями и с теми видами обозначений, которые входят в состав проверяемого комбинированного обозначения как элементы, при этом при определении сходства комбинированных обозначений используются вышеуказанные признаки, а также исследуется значимость положения, занимаемого тождественным или сходным элементом в заявленном обозначении.

В соответствии с п.6.3.2 Методических рекомендаций N 197 при восприятии потребителем комбинированного обозначения, состоящего из изобразительного и словесного элементов, его внимание, как правило, акцентируется на словесном элементе.

В п.37 Обзора судебной практики по делам, связанным с разрешением споров о защите интеллектуальных прав, утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 23.09.2015г., изложена правовая позиция, согласно которой при выявлении сходства до степени смешения используемого ответчиком обозначения с товарным знаком истца учитывается общее впечатление, которое производят эти обозначение и товарный знак (включая неохраняемые элементы) в целом на среднего потребителя соответствующих товаров или услуг.

При определении сходства комбинированных обозначений исследуется значимость положения, занимаемого тождественным или сходным элементом в заявленном обозначении.

При этом суд учитывает, в отношении каких элементов имеется сходство - сильных или слабых элементов товарного знака и обозначения.

Сходство лишь неохраняемых элементов во внимание не принимается.

Вопрос о сходстве до степени смешения является вопросом факта и может быть разрешен судом с позиции рядового потребителя и специальных знаний не требует (п.13 Информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 13.12.2007 N 122).

Для установления факта нарушения достаточно уже самой опасности, а не реального смешения обозначения и товарного знака обычным потребителем соответствующих товаров.

Обозначение считается сходным до степени смешения с конкретным товарным знаком, если обычные потребители соответствующего товара ассоциируют обозначение с товарным знаком в целом, несмотря на отдельные отличия.

Вероятность смешения имеет место, если обозначение может восприниматься в качестве конкретного товарного знака или если потребитель может полагать, что обозначение используется тем же лицом или лицами, связанными с лицом, которому принадлежит товарный знак.

Вероятность смешения зависит от степени сходства обозначений и степени однородности товаров для обычных потребителей соответствующих товаров. При этом такая вероятность может иметь место и при низкой степени сходства, но идентичности (или близости) товаров, а также при низкой степени однородности товаров, но тождестве (или высокой степени сходства) обозначения и товарного знака.

При этом вероятность смешения зависит не только от степени сходства обозначений и степени однородности товаров для обычных потребителей соответствующих товаров, но и от иных факторов, в том числе от того, используется ли товарный знак правообладателем в отношении конкретных товаров, длительности и объема использования товарного знака правообладателем, степени известности, узнаваемости товарного знака, степени внимательности потребителей (зависящей, в том числе, от категории товаров и их цены), наличия у правообладателя серии товарных знаков, объединенных общим со спорным обозначением элементом.

При этом при выявлении вероятности смешения также могут учитываться представленные лицами, участвующими в деле, доказательства фактического смешения обозначения и товарного знака, в том числе опросы мнения обычных потребителей соответствующего товара.

Обстоятельства, связанные с определением степени сходства товарных знаков, в защиту исключительных прав на которые обращается истец, и обозначения, используемого ответчиком, имеют существенное значение для установления факта нарушения исключительных прав на товарные знаки, при этом суд должен учитывать представленные сторонами доказательства.

С учетом приведенных правовых норм и подходов правоприменительной практики в первую очередь подлежит разрешению вопрос о наличии или отсутствии сходства сравниваемых обозначений.

Для его установления производится анализ обозначений на основании вышеприведенных критериев, после чего с учетом проведенного анализа осуществляется сравнение обозначений в целом.

В случае установления отсутствия сходства дальнейший анализ не производится.

В обоснование исковых требований истец указывает на основное сходство товарных знаков истца и обозначения ответчика, а именно слово "Муравей".

Однако, как верно указано судом первой инстанции, имеющиеся визуальные (графические) отличия словесного элемента "Муравей" в используемых ответчиком обозначениях, а также характер изобразительных элементов, входящих в состав обозначений ответчика, не позволяют сделать вывод о наличии сходства до степени смешения между оцениваемыми элементами.

Товарный знак истца содержат словесное наименование "Муравей", выполненное определенным шрифтом.

Слово "Муравей" на спорной рекламной конструкции, расположенной на крыше здания, в котором ответчик арендует часть помещений, выполнено иным шрифтом и используется совместно с другими словесными и изобразительными элементами.

Вывод о сходстве делается на основе восприятия не отдельных элементов, а товарных знаков в целом, а также презумпции разумности и добросовестности участников правоотношений (Постановления Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 18.07.2006 N 2979/06, от 17.04.2012 N 16577/11).

Также, согласно п.4.2.2.3 Методических рекомендаций, оригинальное графическое исполнение словесного обозначения может привести к восприятию его как изобразительного обозначения, а не словесного.

Согласно правовой позиции, изложенной в Постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 18.07.2006 N 2979/06, угроза смешения имеет место, если один товарный знак воспринимается за другой или если потребитель понимает, что речь идет не об одном и том же товарном знаке, но полагает, что оба товарных знака принадлежат одному и тому же предприятию.

Таким образом, проведенный судом первой инстанции сравнительный анализ товарного знака и противопоставленного обозначения верно показал, что данные знаки включают в себя элемент "Муравей".

Между тем как обоснованно отмечено судом первой инстанции указанное обстоятельство не свидетельствует о сходстве сравниваемых товарных знаков в целом, поскольку в состав спорного обозначения входит словесный элемент "База строительных материалов", придающий ему отличные от товарного знака истца звучание и смысловую окраску.

Сравниваемые знаки не совпадают по большинству признаков фонетического сходства: имеют разное количество слов, слогов, разное количество букв, звуков и звукосочетаний.

Наличие в оспариваемом обозначении, кроме словесного элемента "Муравей", еще словесного элемента "База строительных материалов" значительно увеличивает длину его словесной части и обусловливает существенную роль в восприятии обозначений в целом, заостряя внимание потребителя на ином фонетическом звучании анализируемого обозначения по сравнению с обычным словом "Муравей".

Таким образом, суд первой инстанции правомерно пришел к выводу о том, что у сравниваемых обозначений отсутствует сходство по фонетическому критерию сходства.

С точки зрения семантического критерия сходства, сопоставляемые обозначения также являются несходными.

Оспариваемое обозначение представляет собой словосочетание "База Строительных Материалов Муравей", образованное тремя существительными и одним прилагательным, связанными с друг с другом по смыслу.

Словесный элемент "Муравей" имеет значение "Жалящее общественное насекомое, живущее большими колониями." (см. Словарь русского языка, ФИО7).

Слово "База" – имеет несколько значений: "1. Основание сооружения (спец.). Б. колонны. 2.Основание, основа чего-н. (книжн.). Социальная б. Материальная б. 3. Опорный пункт вооруженных сил страны на своей или чужой территории. Военно-морские базы. 4. Учреждение, предприятие, центральный пункт по снабжению или обслуживанию кого-чего-н. Туристская б. Экскурсионная б. 5. Склад, место хранения товаров, материалов, продуктов." (см. Словарь русского языка, ФИО7).

Слово "Материалов" (множественное число от слова «материал») - имеет несколько значений: "1. Предметы, вещества, идущие на изготовление чего-н. Строительный, м. 2. Источник, сведения, служащие основой для чего-н. М. для биографии писателя. М. для наблюдений. 3. обычно мн. Собрание документов по какому-н. вопросу. Папка для служебных материалов. Материалы следствия. 4. Тканьевое, трикотажное или синтетическое изделие, предназначенное для шитья." (см. Словарь русского языка, ФИО7).

С учетом семантических значений, заложенных в словесных элементах, словосочетание может трактоваться как "большой пункт по снабжению предметами для изготовления".

Слово "Строительных" в данном случае конкретизирует специализацию предметов снабжения.

Словесный элемент "База строительных материалов" в оспариваемом обозначении придает словосочетанию "База строительных материалов Муравей" особый смысл и семантическую направленность, связанную со строительством, в отличие от словесного элемента "Муравей" (как жалящее общественное насекомое, живущее большими колониями), противопоставленного товарного знака.

Кроме того сравниваемые обозначения различаются и визуально, в первую очередь, за счет разного количества входящих в них элементов и композиционного решения: в оспариваемом товарном знаке присутствуют четыре словесных элемента "Муравей", "База", "Строительных" и "Материалов", словесный элемент "Муравей" помещен полукругом снизу контура замкнутой окружности, содержащей в себе изображение насекомого (муравья), справа от него размещено словосочетание "База строительных материалов", снизу указанного словосочетания – «Муравей».

В этой связи визуально сопоставляемые обозначения производят разное общее зрительное впечатление, что позволяет сделать вывод о различном ассоциировании обозначений друг с другом.

Таким образом, при сравнении спорного и противопоставленного обозначений в целом, суд первой инстанции правомерно пришел к выводу, что сравниваемые обозначения производят различное зрительное впечатление, поскольку общее зрительное впечатление от их восприятия в целом формируется всеми элементами, составляющими эти знаки.

С учетом изложенного наличие у сравниваемых обозначений общего словесного элемента "Муравей" может свидетельствовать лишь о низкой степени их сходства.

Суд первой инстанции обоснованно полагает, что изобразительные и словесные элементы являются равнозначными по своей природе, поскольку такие элементы ввиду своего расположения, размера и исполнения производят единое целостное впечатление на потребителя, воспринимаются им как законченные композиции.

Таким образом, проведя анализ на предмет сходства сравниваемых обозначений по фонетическому, графическому и семантическому критериям, с учетом норм действующего законодательства, в результате реализации дискреционных полномочий по оценке имеющихся в материалах дела доказательств, а также оценив упомянутые обозначения в целом, суд первой инстанции правомерно пришел к выводу о низкой степени сходства спорного и противопоставленного обозначений.

При этом суд учитывает, что при определении степени сходства сравниваемых обозначений устанавливается не сходство и полное отсутствие такового, а наличие определенной степени сходства или отсутствие таковой.

Степень сходства учитывается впоследствии при формулировании вывода о наличии или отсутствии вероятности смешения.

Вероятность смешения товарного знака и спорного обозначения определяется также исходя из степени сходства обозначений и степени однородности товаров/услуг.

Согласно сведениям из ЕГРЮЛ основными видами деятельности ответчика являются торговля розничная скобяными изделиями, лакокрасочными материалами и стеклом в специализированных магазинах.

Как следует из обстоятельств дела, нарушение своих исключительных прав истец усматривает в использовании ответчиком обозначения, сходного с принадлежащим предпринимателю товарным знаком на рекламной конструкции, установленной на крыше здания, в котором ответчик арендует часть торговых площадей.

Сопоставив товарный знак истца и наименование торгового центра, в котором ответчик арендует торговые площади, на предмет однородности услуг 42 класса МКТУ, в отношении которого зарегистрирован товарный знак истца с основным видом экономической деятельности ответчика, суд приходит к выводу что услуги 42 класса МКТУ "реализация товаров", в отношении которого зарегистрирован товарный знак истца в целом являются однородными виду деятельности ответчика «торговля розничная скобяными изделиями, лакокрасочными материалами и стеклом в специализированных магазинах», поскольку они относятся к одному виду ("торговая деятельность"), имеют общее назначение (обеспечение потребителей товарами), круг потребителей.

Суд первой инстанции верно отметил, что в отличие от услуг 42 класса МКТУ, в отношении которых зарегистрирован товарный знак предпринимателя, описание вида деятельности ответчика содержит указания на способ обеспечения товарами (через специализированные магазины) и на конкретный вид товаров: скобяные изделия, лакокрасочные материалы и стекло.

Таким образом, суд первой инстанции правомерно пришел к выводу о наличии низкой степени однородности товаров/услуг, в отношении которых зарегистрирован товарный знак истца, и вида экономической деятельности ответчика.

Определяя вероятность смешения товарного знака и спорного обозначения, суд оценивает и иные обстоятельства, в том числе: используется ли товарный знак правообладателем в отношении конкретных товаров; длительность и объем использования товарного знака правообладателем; степень известности, узнаваемости товарного знака; степень внимательности потребителей (зависящая в том числе от категории товаров и их цены); наличие у правообладателя серии товарных знаков, объединенных общим со спорным обозначением элементом.

Из системного толкования норм статей 1484 и 1486 ГК РФ с учетом правовых подходов, изложенных в п.166 Постановления Пленума № 10 и в Постановлениях Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 01.03.2011 № 14503/10 и от 17.09.2013 № 5793/13, следует, что правообладатель обязан использовать зарегистрированный товарный знак как условие сохранения права на него. Обязательность использования права на товарный знак призвана обеспечивать реальное функционирование товарных знаков в гражданском обороте.

Использованием товарного знака признается его использование правообладателем или лицом, которому такое право предоставлено на основании лицензионного договора в соответствии со ст. 1489 ГК РФ, либо другим лицом, осуществляющим использование товарного знака под контролем правообладателя, при условии, что использование товарного знака осуществляется согласно п.2 ст. 1484 Кодекса, за исключением случаев, когда соответствующие действия не связаны непосредственно с введением товара в гражданский оборот, а также использование товарного знака с изменением его отдельных элементов, не влияющим на его различительную способность и не ограничивающим охрану, предоставленную товарному знаку.

Пункт 3 ст. 1486 ГК РФ устанавливает, что бремя доказывания использования товарного знака лежит на правообладателе.

Таким образом, в материалах дела отсутствуют доказательства использования спорного товарного знака лично предпринимателем ФИО3 в своей коммерческой деятельности. Также нет доказательств использования товарного знака иными лицензиатами в период с момента регистрации ООО «Кровлярядом.ру» по день осуществления контрольной закупки (15 ноября 2019 года).

Согласно п.2 ст. 1235 ГК РФ предоставление права использования результата интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации по лицензионному договору подлежит государственной регистрации в случаях и в порядке, которые предусмотрены ст. 1232 настоящего Кодекса.

В п.2 ст. 1490 ГК РФ указано, что отчуждение и залог исключительного права на товарный знак, предоставление по договору права его использования, переход исключительного права на товарный знак без договора подлежат государственной регистрации в порядке, установленном ст. 1232 настоящего Кодекса.

Согласно п.6 ст. 1232 ГК РФ при несоблюдении требования о государственной регистрации перехода исключительного права на результат интеллектуальной деятельности или на средство индивидуализации по договору об отчуждении исключительного права или без договора, залога исключительного права либо предоставления другому лицу права использования такого результата или такого средства по договору переход исключительного права, его залог или предоставление права использования считается несостоявшимся.

Истец – предприниматель ФИО3 зарегистрирован в г. Уфа, Республика Башкортостан.

В Реестре товарных знаков и знаков обслуживания имеются следующие сведения о регистрации лицензионных договоров в отношении товарного знака «МУРАВЕЙ»:

- от 26.04.2017г. № РД0221592 с ФИО8, 450040, <...>, неисключительная лицензия на срок до 22.12.2019г. на территории г. Уфа;

- от 01.06.2017г. № РД0224386 с ФИО9, 650907, Кемеровская обл., г. Кемерово, <...>, неисключительная лицензия на срок до 29.03.2019 на территории: <...>;

- от 21.02.2020г. № РД0326149 с ФИО10, 430012, <...>, неисключительная лицензия на срок до 15.10.2024 на территории: <...>, <...>.

Как следует из общедоступных сведений ЕГРИП, ФИО8 (ИНН <***>) прекратила свою деятельность в качестве индивидуального предпринимателя 18.06.2019г.

Лицензионный договор от 01.06.2017г. № РД0224386 с ФИО9 имел действие только на территории г. Кемерово Кемеровской области, и прекратил свое действие в связи с истечением срока 29 марта 2019 года.

Лицензионный договор от 21.02.2020г. № РД0326149 с ФИО10 к моменту проведения контрольной закупки (15 ноября 2019 года) не был заключен, тогда как контрольная закупка была произведена истцом непосредственно после подписания лицензионного договора с ФИО10

Таким образом, суд первой инстанции правомерно указал, что ИП ФИО3 в нарушение ст. 65 АПК РФ не представил в материалы дела доказательств получения дохода от передачи прав на товарный знак «МУРАВЕЙ», не представил доказательств получения дохода лицензиатами.

При этом безвозмездная передача прав на товарный знак не соответствует общей практики, свидетельствует не о стремлении данного лица защитить право на знак обслуживания, а исключительно о намерении причинить другому лицу вред путем взыскания с него необоснованно высокой и не соответствующей определенной им самим ценности знака обслуживания компенсации о злоупотреблении правом со стороны истца.

Сведений об использовании товарного знака «МУРАВЕЙ» на протяжении 16,5 лет с 29.11.1999г. по 26.04.2017г. в материалы дела также не представлены.

Следовательно, правомерен вывод суда первой инстанции о том, что фактическая ценность товарного знака «МУРАВЕЙ» как средства индивидуализации, в рассматриваемом случае не подтверждена.

При этом как следует из представленных истцом видеозаписи приобретения товара, товарного чека № Р-7352 от 15.11.2019г. о приобретении товара у ООО «Кровлярядом.ру», квитанция к приходному кассовому ордеру № МК03363 от 15.11.2019г. о внесении ФИО4 денежных средств в ООО «Кровлярядом.ру» (л.д. 47 т.1), спорное обозначение «Муравей» ответчиком в своей коммерческой деятельности не используется.

Спорное обозначение «Муравей» расположено на вывеске торгового центра, что подтверждается видеозаписью и фотоснимками, представленными в дело (л.д. 9-11 т.1), а также в рекламной конструкции, расположенной на крыше торгового центра, в котором ответчик арендует торговые площади.

Согласно сведениям ЕГРЮЛ и содержащихся в информационной системе ФНС в сети «Интернет» ООО «Кровлярядом.ру» (ИНН <***>) зарегистрировано и осуществляет свою деятельность по месту нахождения: РТ, <...>, основной вид деятельности – торговля розничная скобяными издклиями, лакокрасочными материалами и стеклом в специализированных магазинах.

ФИО8 осуществляла свою деятельность в г. Уфа, Республика Башкортостан.

Договор с ФИО9 имел действие только на территории г. Кемерово

ФИО10 осуществляет свою деятельность в г. Саранске Республики Мордоваия.

Суд первой инстанции обоснованно учел, что осуществление деятельности истца и ответчика в разных субъектах Российской Федерации не является основанием для отказа в защите интеллектуальных прав исходя из общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации о защите интеллектуальной собственности.

Вместе с тем, данное обстоятельство верно оценено судом не произвольно, а по правилам ст. 71 АПК РФ, поскольку в данном случае известность (узнаваемость) товарных знаков (знаков обслуживания) истца является очень низкой.

Осуществление деятельности лицензиатов истца и ответчика в разных субъектах Российской Федерации не является основанием для отказа в защите интеллектуальных прав, при этом свидетельствует об отсутствии вероятности или угрозы смешения деятельности истца и ответчика.

Указанная правовая позиция изложена в постановлении Суда по интеллектуальным правам от 23.03.2020 по делу N А27-90/2019.

Оснований считать, что аренда помещений в торговом центре, на крыше которого размещена рекламная конструкция с использованием спорного обозначения, способствует продвижению ответчика на рынке продажи одежды и обуви именно в связи с известностью товаров, работ и услуг, осуществляемых под аналогичным товарным знаком предпринимателя, по мнению суда, не имеется.

При этом в указанном торговом центре торговые площади арендуют и другие юридические лица и индивидуальные предприниматели, что подтверждается копиями договоров аренды и субаренды, представленными в материалы дела.

Доказательства реального смешения потребителями товарных знаков (знаков обслуживания) истца и спорного обозначения истцом в дело не представлены.

Как уже было указано ранее, доказательств использования самим предпринимателем товарного знака после его приобретения для индивидуализации каких-либо товаров или услуг материалы дела не содержат.

Как разъяснено в абзаце четвертом п.162 постановления Пленума N 10 и указано в п.45 Правил, утвержденных Приказом Минэкономразвития России от 20.07.2015 N 482 (ред. от 23.11.2020) "Об утверждении Правил составления, подачи и рассмотрения документов, являющихся основанием для совершения юридически значимых действий по государственной регистрации товарных знаков, знаков обслуживания, коллективных знаков, Требований к документам, содержащимся в заявке на государственную регистрацию товарного знака, знака обслуживания, коллективного знака, и прилагаемым к ней документам и их форм, Порядка преобразования заявки на государственную регистрацию коллективного знака в заявку на государственную регистрацию товарного знака, знака обслуживания и наоборот, Перечня сведений, указываемых в форме свидетельства на товарный знак (знак обслуживания), форме свидетельства на коллективный знак, формы свидетельства на товарный знак (знак обслуживания), формы свидетельства на коллективный знак" (Зарегистрировано в Минюсте России 18.08.2015 N 38572), при установлении однородности товаров (услуг) определяется принципиальная возможность возникновения у потребителя представления о принадлежности этих товаров (услуг) одному изготовителю.

При этом, суд первой инстанции верно указал, что приведенные истцом примеры из судебной практики по иным делам не влияют на выводы суда относительно нарушения прав истца, которое является предметом рассмотрения судом настоящего конкретного дела с учетом конкретных обстоятельств.

Ссылаясь на п.2 ч.4 ст. 1515 ГК РФ и п.2 ст. 1477 названного Кодекса истец указал на то, что изменяет способ расчета компенсации и просит взыскать компенсацию в двукратном размере стоимости оказанных ответчиком услуг по реализации товаров, при оказании которых незаконно использовалось спорное обозначение.

Суд первой инстанции обоснованно полагал, что некорректно приравнивать стоимость реализованных ответчиком товаров к размеру денежных средств, полученных от реализации товаров, а также общей выручке ответчика, поскольку необходимо учитывать, что в стоимость реализованных товаров включена также себестоимость товара, по которой данный товар был приобретен ответчиком.

Реализация товаров, работ или услуг организацией или индивидуальным предпринимателем - это самостоятельное понятие, под которым согласно ч.1 ст. 39 Налогового кодекса РФ понимается передача на возмездной основе (в том числе обмен товарами, работами или услугами) права собственности на товары, результатов выполненных работ одним лицом для другого лица, возмездное оказание услуг одним лицом другому лицу, а в случаях, предусмотренных настоящим Кодексом, передача права собственности на товары, результатов выполненных работ одним лицом для другого лица, оказание услуг одним лицом другому лицу - на безвозмездной основе.

Исходя из заявленных истцом требований, размер взыскания определен истцом как двукратная стоимость оказанных услуг по реализации товаров.

При этом, судом первой инстанции верно указано, что доказательств наличия спорного товарного знака на реализуемых ответчиком товарах истец не представил.

Кроме того, судом первой инстанции также верно отмечено, что в нарушение ст.ст. 65, 68 АПК РФ истец не обосновал и не доказал, что ответчиком оказывались какие-либо услуги с использованием спорного товарного знака.

Отождествление истцом понятий реализация товаров, выражающейся в осуществлении ответчиком розничной купли-продажи товаров, и оказание услуг основано на неверном понимании норм материального права, в частности положений 30 и 39 глав Гражданского кодекса Российской Федерации.

При этом действующим законодательством не предусмотрена возможность взыскания двукратной стоимости реализованной продукции при условии отсутствия на ней незаконно размещенного товарного знака.

При установленных по настоящему делу обстоятельствах, суд первой инстанции правомерно пришел к выводу, что в настоящем случае отсутствует угроза смешения товарных знаков истца и обозначения, расположенного на вывеске и на рекламной конструкции на крыше торгового центра, в котором ответчик арендует торговые площади, потребителями этих обозначений и лиц, оказывающих услуги под этими обозначениями.

Ответчиком и третьим лицом заявлено о наличии в поведении истца злоупотребления правом.

Согласно п.1 ст. 10 ГК РФ не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом).

В случае несоблюдения указанных требований суд, арбитражный суд или третейский суд с учетом характера и последствий допущенного злоупотребления отказывает лицу в защите принадлежащего ему права полностью или частично, а также применяет иные меры, предусмотренные законом (п.2 ст. 10 ГК РФ).

По смыслу приведенных норм для признания действий какого-либо лица злоупотреблением правом судом должно быть установлено, что умысел такого лица был направлен на заведомо недобросовестное осуществление прав, единственной его целью было причинение вреда другому лицу (отсутствие иных добросовестных целей).

При этом злоупотребление правом должно носить достаточно очевидный характер, а вывод о нем не должен являться следствием предположений.

Согласно п.5 ст. 10 ГК РФ добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются.

В соответствии со ст. 10.bis Парижской конвенции для квалификации регистрации товарного знака как акта недобросовестной конкуренции оценке подлежит честность такой регистрации, которая не может быть установлена без учета цели регистрации товарного знака.

В связи с этим при рассмотрении судом вопроса о добросовестности регистрации товарного знака исследованию могут подлежать как обстоятельства, связанные с самой регистрацией, так и последующее поведение правообладателя, из которого может быть установлена цель такой регистрации.

Руководствуясь положениями п.2 статьи 10.bis Парижской конвенции и п.1 ст. 10 ГК РФ, суд может квалифицировать нечестность поведения лица при приобретении исключительного права на товарный знак с учетом субъективных критериев такого поведения, поскольку суд оценивает все обстоятельства конкретного дела в их совокупности и взаимной связи.

Суд первой инстанции правомерно пришел к выводу, что доводы ответчика и третьего лица, касающиеся недобросовестного поведения истца и злоупотреблении им правом, заслуживают внимание, что с учетом ст. 10 ГК РФ может быть самостоятельным основанием для отказа в иске.

Согласно ст.ст. 1477, 1481 ГК РФ товарный знак служит для индивидуализации товаров, являясь одним из средств охраны промышленной собственности, направленным на охрану результата производства.

Как разъяснено в п.154 Постановления № 10, в силу п.1 ст. 1484 ГК РФ исключительное право использования товарного знака принадлежит лицу, на имя которого соответствующий товарный знак зарегистрирован (правообладателю).

Следовательно, лицу, на имя которого зарегистрирован товарный знак, не может быть отказано в защите права на товарный знак (даже в случае, если в суд представляются доказательства неправомерности регистрации товарного знака) до признания предоставления правовой охраны такому товарному знаку недействительной в порядке, предусмотренном ст. 1512 ГК РФ, или прекращения правовой охраны товарного знака в порядке, установленном ст. 1514 ГК РФ.

Вместе с тем, суд вправе отказать лицу в защите его права на товарный знак на основании ст. 10 ГК РФ, если по материалам дела, исходя из конкретных фактических обстоятельств, действия по приобретению соответствующего товарного знака (по государственной регистрации товарного знака (в том числе по подаче заявки на товарный знак), по приобретению исключительного права на товарный знак на основании договора об отчуждении исключительного права) или действия по применению конкретных мер защиты могут быть квалифицированы как злоупотребление правом.

Неиспользование товарного знака правообладателем, обращающимся за защитой принадлежащего ему права, само по себе не свидетельствует о злоупотреблении правом.

Соответственно, суд вправе отказать лицу в защите его права на товарный знак на основании ст. 10 ГК РФ, ст. 10 bis Парижской конвенции об охране промышленной собственности от 20.03.1883г., если, исходя из фактических обстоятельств конкретного спора, установит злоупотребление правом со стороны правообладателя товарного знака (акт недобросовестной конкуренции).

С учетом установленного ГК РФ общего требования о необходимости использования зарегистрированного товарного знака являются недобросовестными и не подлежат судебной защите такие действия обладателя права на товарный знак, которые направлены на создание препятствий к использованию даже тождественных или сходных с ними до степени смешения обозначений, в случае отсутствия фактического его использования самим правообладателем, поскольку у истца, не приложившего в установленный законом период времени усилий для использования товарного знака, отсутствует нарушенное право.

Попытка получить такую защиту при отсутствии достойного защиты интереса (например, при имитации нарушения права) является злоупотреблением правом со стороны истца.

Суд, кроме факта неиспользования товарного знака правообладателем, должен также учесть цель регистрации товарного знака, реальное намерение правообладателя его использовать, причины неиспользования.

В случае же установления того, что правообладателем был зарегистрирован товарный знак не с целью его использования самостоятельно или с привлечением третьих лиц, а лишь с целью запрещения третьим лицам использовать соответствующее обозначение, в защите такого права указанному лицу может быть отказано.

Такая правовая позиция содержится в постановлениях Суда по интеллектуальным правам от 14.10.2021г. по делу № А76-18026/2020, от 18.10.2021г. по делу № А54-3729/2020.

В соответствии с п.5 ст. 10 ГК РФ добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагается.

Для признания действий по приобретению исключительного права на средство индивидуализации злоупотреблением правом должна быть установлена цель совершения соответствующих действий.

На необходимость учета цели действий при анализе добросовестности поведения обращено внимание, в частности, в п.17 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 17.02.2011г. № 11 «О некоторых вопросах применения Особенной части Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях».

С точки зрения определения намерений при установлении вопроса о добросовестности приобретения исключительного права на средство индивидуализации, исследованию подлежат как обстоятельства, связанные с самим приобретением исключительного права, так и последующее поведение правообладателя, свидетельствующее о цели такого приобретения.

При этом недобросовестность истца должна быть, прежде всего, установлена на стадии приобретения исключительного права на средство индивидуализации, поскольку именно в этот момент реализуется намерение (умысел) на недобросовестное конкурирование с иными участниками рынка посредством использования исключительного права на средство индивидуализации, предусматривающего запрет иным лицам применять для индивидуализации товаров и услуг тождественные или сходные обозначения.

Последующее поведение правообладателя может лишь подтверждать или опровергать тот факт, что при приобретении исключительного права на средство индивидуализации он действовал добросовестно.

Такая правовая позиция изложена, в частности, в постановлении Суда по интеллектуальным правам от 27.05.2020г. по делу № А19-9570/2019.

В деле в деле N А53-13446/2021 (постановлением Суда по интеллектуальным правам от 29.12.2021г. решение суда первой и апелляционной инстанции оставлены без изменения) судами установлено, что деятельность индивидуального предпринимателя ФИО3 по приобретению товарных знаков имеет цель последующего сутяжничества с добросовестными участниками гражданского оборота, и направлена на причинение им вреда.

Согласно ч.2 ст. 108 АПК РФ решения Суда по интеллектуальным правам вступают в законную силу немедленно после их принятия.

В соответствии сч.2 ст. 69 АПК РФ обстоятельства, установленные вступившим в законную силу судебным актом арбитражного суда по ранее рассмотренному делу, не доказываются вновь при рассмотрении арбитражным настоящего дела.

При этом по данным информационного ресурса «Картотека арбитражных дел» в сети «Интернет» ИП ФИО3 является истцом по многочисленным инициированным им искам о взыскании компенсации за нарушение принадлежащих ему товарных знаков, в которых используются общеупотребительные слова.

Исходя из имеющейся совокупности обстоятельств, применительно к рассматриваемому случаю можно говорить о том, что действительной целью приобретения истцом исключительных прав на товарные знаки, в которых используются общеупотребительные слова, не было их реальное использование, а в общем контексте всего изложенного обоснованным также представляется и утверждение ответчика об имитации истцом фактического использования товарных знаков в целях получения компенсации с добросовестных участников гражданского оборота.

Материалы настоящего дела не содержат доказательств, непосредственно подтверждающих факт, характер и условия использования предпринимателем либо под его контролем спорного знака обслуживания.

В отсутствие сведений о цене использования исключительного права на спорный знак обслуживания в материалах дела, суд приходит к выводу, что действия предпринимателя по заявлению иска о взыскании компенсации, несопоставимой с фактической ценностью названного средства индивидуализации в хозяйственной деятельности предпринимателя.

Обращение истца к лицу, использующему сходное с этим знаком обслуживания обозначение, с иском о взыскании компенсации свидетельствует не о стремлении данного лица защитить право на знак обслуживания, а о намерении причинить другому лицу вред путем взыскания с него необоснованного размера компенсации.

Суд первой инстанции также обоснованно полагает, что цена реализуемых в розницу товаров (выручка от реализации товаров) не является эквивалентом цены оказываемых услуг по реализации товаров. Иное предпринимателем не обосновано и не доказано.

В свою очередь, п.2 ч.4 ст. 1515 ГК РФ не предусмотрен расчет компенсации на основании общего размера выручки ответчика, если не доказано, что такой размер эквивалентен стоимости услуг. Вместе с тем расчет стоимости услуг истцом в материалы дела не представлен, доказательств, подтверждающих стоимость таких услуг, в деле также не имеется, в связи с чем избранный предпринимателем способ расчета компенсации не соответствует подпункту 2 пункта 4 статьи 1515 ГК РФ.

С учетом установленных обстоятельств суд первой инстанции правомерно отказал в удовлетворении требований индивидуального предпринимателя ФИО3

Апелляционные жалобы содержат лишь утверждение заявителя о том, что решение суда подлежит отмене как принято с нарушением норм материального и процессуального права, при этом конкретные нарушения не указаны. Применительно к обстоятельствам рассматриваемого спора суд апелляционной инстанции приходит к выводу, что апелляционная жалоба не содержит доводы, опровергающие выводы суда первой инстанции.

У суда апелляционной инстанции нет оснований для переоценки выводов суда первой инстанции, признавшего наличие оснований для отказа в иске.

Принимая во внимание изложенное, арбитражный апелляционный суд считает, что обжалуемое решение принято судом первой инстанции обоснованно, в связи с чем основания для удовлетворения апелляционной жалобы отсутствуют.

Доводы, изложенные в апелляционной жалобе, не доказывают нарушения судом первой инстанции норм материального или процессуального права либо несоответствие выводов судов фактическим обстоятельствам дела, всем доводом в решении была дана надлежащая правовая оценка.

Иных доводов в обоснование апелляционной жалобы заявитель не представил, в связи с чем Одиннадцатый арбитражный апелляционный суд не находит оснований для отмены решения Арбитражного суда Республики Татарстан от 18.04.2022, по делу № А65-717/2020, апелляционная жалоба удовлетворению не подлежит.

Расходы по уплате государственной пошлины по апелляционной жалобе в соответствии со статьей 110 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации отнести на заявителя жалобы.

Руководствуясь статьями 266-271, 272 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, арбитражный апелляционный суд

П О С Т А Н О В И Л:

Решение Арбитражного суда Республики Татарстан от 18.04.2022, по делу № А65-717/2020 - оставить без изменения, апелляционную жалобу индивидуального предпринимателя ФИО3 - без удовлетворения.

Постановление вступает в законную силу со дня его принятия и может быть обжаловано в двухмесячный срок в Арбитражный суд Поволжского округа.

Председательствующий С.Ш. Романенко

Судьи Е.В. Коршикова

Е.А. Митина