Гражданский кодекс часть 1

при ведении протокола помощником судьи Песковой Ю.В. при содействии Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда в организации видеоконференц-связи рассмотрел в судебном заседании кассационную жалобу ФИО1 (далее – заявитель кассационной жалобы, ответчик) на определение Арбитражного суда Челябинской области от 11.06.2021 по делу
№ А76-5531/2017 и постановление Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 25.08.2021 по тому же делу.

Лица, участвующие в деле, о времени и месте рассмотрения кассационной жалобы извещены надлежащим образом, в том числе публично, путем размещения информации о времени и месте судебного заседания на сайте Арбитражного суда Уральского округа.

В судебном заседании в помещении Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда приняли участие:

конкурсный управляющий обществом с ограниченной ответственностью «Салит» (далее – общество «Салит», должник) – ФИО2 (паспорт),

представитель уполномоченного органа – ФИО3 (доверенность от 01.02.2021),

В судебном заседании в помещении Арбитражного суда Уральского округа принял участие представитель ФИО1 – ФИО4 (доверенность
от 11.09.2019 № 74АА7453293).

Поступивший в электронном виде отзыв конкурсного управляющего к материалам кассационного производства не приобщается ввиду отсутствия заблаговременного направления его лицам, участвующим в деле (статья 279 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, далее – АПК РФ).

Определением Арбитражного суда Челябинской области от 10.04.2017 возбуждено производство по делу о банкротстве общества «Салит».

Решением Арбитражного суда Челябинской области от 20.03.2018 в отношении общества «Салит» введена процедура конкурсного производства; конкурсным управляющим назначен ФИО2

Конкурсный управляющий ФИО2 обратился в Арбитражный суд Челябинской области с заявлением, в котором просил привлечь солидарно к субсидиарной ответственности по обязательствам общества «Салит» ФИО5 и ФИО1; взыскать солидарно с ФИО5 и ФИО1 в пользу общества «Салит» денежные средства в сумме 48 574 541 руб. 92 коп.

Определением суда от 11.06.2020, оставленным без изменения постановление Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 25.08.2021, заявление конкурсного управляющего обществом «Салит» удовлетворено: признано доказанным наличие оснований для привлечения ФИО5, ФИО1 к субсидиарной ответственности по обязательствам общества «Салит»; приостановлено производство по заявлению в части установления размера субсидиарной ответственности до окончания расчетов с кредиторами должника.

В кассационной жалобе ФИО1 просит указанные судебные акты отменить в части признания доказанным наличия оснований для привлечения ФИО1 к субсидиарной ответственности по обязательствам общества «Салит», принять новый судебный акт об отказе в удовлетворении заявления.

Заявитель жалобы указывает, что поскольку установленные судами обстоятельства имели место в 2013 – 2014 г.г., то к спорным правоотношениям в части определения оснований ответственности ФИО1 подлежат применению положения Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве) в редакции Федерального закона от 28.04.2009 № 73-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (далее – Закон № 73-ФЗ); применительно к спорным правоотношениям 2013 – 2014 годов существенными признаками контролирующего лица являлись следующие обстоятельства: наличие у лица права давать обязательные для исполнения должником указания или возможности иным образом определять действия должника в текущий момент либо наличие у лица права давать обязательные для исполнения должником указания или возможности иным образом определять действия должника в течение менее чем два года до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом. По мнению заявителя жалобы, ФИО1 не являлся контролирующим должника лицом, поскольку не имел в течение менее чем два года до принятия судом заявления о признании должника банкротом определять действия должника; учитывая, что заявление уполномоченного органа было принято судом к своему производству 10.04.2017, оценивать действия ФИО1 можно только в период с 10.04.2015 по 10.07.2017; выводы судов касаются периода налоговой проверки с 01.01.2013 по 31.12.2014, при этом отсутствуют доказательства, что после 10.04.2015 ФИО1 был каким-либо образом связан с обществом «Салит» или его руководителем ФИО5

Далее, заявитель жалобы указывает, что суды неправильно применили нормы материального права при оценке применимых доказательственных презумпций и применили презумпцию, не распространяющуюся на отношения 2013 – 2014 годов, и посчитал факт установленным не в силу его доказанности заявителем, а в силу неопровержения его ответчиком, а кроме того, требования уполномоченного органа составляют менее 50% от общего размера требований кредиторов третьей очереди (фактически составляют 49,94%); единственная допустимая к настоящему спору доказательственная презумпция причинения вреда в результате совершения или одобрения сделок должника применена быть не может, поскольку какая-либо сделка должника с ФИО1 не заявлена управляющим в качестве основания для привлечения к субсидиарной ответственности.

По мнению заявителя кассационной жалобы, акт выездной налоговой проверки от 23.05.2016 № 14-11 и решение Арбитражного суда Челябинской области от 17.11.2017 по делу № А76-518/2017 не являются достаточными доказательствами для привлечения ФИО1 к субсидиарной ответственности. Ссылаясь на разъяснения, изложенные в пункте 13 Обзора судебной практики по вопросам, связанным с участием уполномоченных органов в делах о банкротстве и применяемых в этих делах процедурах банкротства, утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 20.12.2016 (далее – Обзор от 20.12.2016), заявитель жалобы указывает, что акт налоговой проверки может являться лишь косвенным доказательством, надлежащим средством доказывания являются материалы налоговых проверок, однако конкурсный управляющий отказался представлять какие-либо дополнительные документы; указанные в судебных актах сведения, которые суды посчитали установленными обстоятельствами (транзитный характер движения денежных средств, номинальный характер контрагентов), являются правовой оценкой и не могут иметь преюдициального характера; выводы судов, что ФИО1 являлся конечным получателем денежных средств, возникших вследствие совершения должником налоговых правонарушений, являются недоказанными, взяты без проверки из акта налоговой проверки и решения, не учитывают наличие договорных отношений между ФИО1 и иными лицами.

По мнению заявителя кассационной жалобы, в деле отсутствуют доказательства, что действиями ФИО1 причинен ущерб кредиторам общества «Салит», что он принимал решения о заключении сделок от имени должника с упомянутыми контрагентами, совершал платежи в адрес контрагентов от имени должника либо осуществлял управление контрагентами должника; указание в акте налоговой проверки, что ФИО1 предложил работать с данными организациями, не может быть признано в качестве обстоятельства, свидетельствующего о наличии существенного влияния ответчика на положение должника.

Кроме того, заявитель жалобы указывает, что судами необоснованно отказано в применении срока исковой давности; по его мнению, исходя из того, что процедура банкротства – наблюдение было введено в отношении должника 18.10.2017, а с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности управляющий обратился 04.10.2019, то установленный законом годичный срок исковой давности истек.

Проверив законность обжалуемых судебных актов, суд кассационной инстанции не находит оснований для их отмены.

Как установлено судами следует из материалов дела, общество «Салит» зарегистрировано в качестве юридического лица 10.08.2006, единственным учредителем должника является ФИО5, генеральным директором являлся также ФИО5

В ходе процедуры банкротства должника в реестр включены требования следующих кредиторов:

– уполномоченного органа в сумме 24 701 954 руб. 92 коп., из них во вторую очередь включена задолженность по налогу на доходы физических лиц (далее – НДФЛ) в сумме 551 898 руб. 09 коп., в третью очередь – задолженность в сумме 24 150 056 руб. 83 коп. (определение от 31.03.2018), в сумме
13 354 руб. 42 коп. (определение суда от 22.07.2018), а также штраф в сумме 341 974 руб. (определение суда от 24.09.2018);

– общества с ограниченной ответственностью Управляющая компания «Техстройконтракт» в сумме 1 162 112 руб. 50 коп. задолженности по договору аренды строительной техники от 06.05.2013 № 81-МА-10026 за период с 31.05.2013 по 18.07.2014 (определение суда от 21.04.2018);

– акционерного общества «Росагролизинг» в сумме 5 407 003 руб. 85 коп. как обеспеченные залогом имущества должника по договорам залога
от 13.03.2013 № 6030053, от 10.07.2013 № 5630030 (определение суда
от 21.04.2018), в сумме 1 456 026 руб. 01 коп. по договору от 12.05.2012 № 0124177, от 08.06.2012 № 012451, от 29.12.2012 № 0125739, от 08.04.2013 № 0136576, как обеспеченные залогом имущества должника по договору залога от 13.03.2013 № 6030053 (определение суда от 30.11.2018);

– общества с ограниченной ответственностью «Завод строительных материалов и конструкций» в сумме 1 732 966 руб. 59 коп. по договору поставки от 24.11.2014 № 5424-УМТО (определение суда от 15.06.2018);

– открытого акционерного общества «Внешнеэкономическое объединение «Технопромэкспорт» в сумме 2 783 160 руб. 24 коп. (определение суда от 15.06.2018);

– общества с ограниченной ответственностью «Курганстройсервис» в сумме 950 061 руб. 65 коп. по договору подряда от 10.11.2014 № 134/14 (определение суда от 05.10.2018, в размере;

– общества с ограниченной ответственностью «Нагайбакский птицеводческий комплекс» в сумме 1 691 575 руб. (определение суда
от 01.07.2019);

– Государственного казенного учреждения Республики Башкортостан Центр организации дорожного движения в сумме 49 207 руб. (определение суда от 03.12.2020).

Кроме того, судом установлены требования кредиторов, подлежащие удовлетворению за счет оставшегося после удовлетворения требований кредиторов, включенных в реестр требований кредиторов, имущества должника:

– общества с ограниченной ответственностью «МагСтройКомплект» в сумме 2 343 810 руб. 20 коп. (определение суда от 24.03.2019);

– общества с ограниченной ответственностью «РемЭнергоМонтаж» в сумме 251 729 руб. 40 коп. (определение суда от 31.07.2019);

– общества с ограниченной ответственностью «Завод строительных материалов и конструкций» в сумме 40 703 руб. 39 коп. (определение суда
от 29.12.2019);

– муниципального предприятия трест «Теплофикация» в сумме 5 400 руб. 11 коп. (определение от 26.03.2021).

Судами установлено, что Межрайонной инспекцией Федеральной налоговой службы России № 17 по Челябинской области проведена выездная налоговая проверка в отношении общества «Салит» по вопросам правильности исчисления и своевременности уплаты (удержания, перечисления) налогов и сборов в бюджет, в том числе налога на добавленную стоимость (далее – НДС), налога на прибыль организаций за период с 01.01.2013 по 31.12.2014, НДФЛ за период с 18.09.2014 по 29.11.2015.

В проверяемом периоде директором общества «Салит» являлся ФИО5

По результатам выездной налоговой проверки составлен акт от 23.05.2016
№ 14-11; по результатам рассмотрения материалов выездной налоговой проверки, налоговым органом вынесено решение от 29.06.2016 № 14-11 о привлечении общества «Салит» к ответственности за совершение налогового правонарушения за неуплату НДС за 1, 2, 3, 4 кварталы 2013 года, 1, 2, 3, 4 кварталы 2014 года в результате неправильного исчисления в виде штрафа в размере 4 773 582 руб.; за неуплату налога на прибыль организаций за 2013 – 2014 годы в результате занижения налоговой базы в виде штрафа в размере 141 247 руб.; за неправомерное неперечисление налоговым агентом в установленный Налоговым кодексом Российской Федерации срок сумм НДФЛ, подлежащего удержанию и перечислению налоговым агентом, в виде штрафа в размере 501 759 руб.; за непредставление налоговому органу сведений, необходимых для осуществления налогового контроля в виде штрафа в размере 7 200 руб.; кроме того, обществу «Салит» предложено уплатить налог на прибыль организаций в сумме 448 576 руб., НДС в сумме 14 717 740 руб., НДФЛ в сумме 1 666 006 руб., пени по налогу на прибыль организаций в сумме 81 563,15 руб., пени по НДС в сумме 3 535 210,39 руб., пени по НДФЛ в сумме 224 294,97 руб.

Решением Управления Федеральной налоговой службы России по Челябинской области от 23.09.2016 № 16-07/004482 решение налогового органа от 29.06.2016 № 14-11 о привлечении общества «Салит» к ответственности за совершение налогового правонарушения было оставлено в силе.

Решением Арбитражного суда Челябинской области от 17.11.2017 по делу №А76-518/2017, оставленным без изменения постановлением Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 17.04.2018, отказано в удовлетворении заявления общества «Салит» о признании недействительным решения налогового органа от 29.06.2016 №14-11 о привлечении общества «Салит» к ответственности за совершение налогового правонарушения в части неполной уплаты НДС.

Основанием для привлечения руководителя должника ФИО6 и
ФИО1 к субсидиарной ответственности конкурсный управляющий считает совершение указанными лицами действий, приведших к банкротству должника и невозможности расчетов с кредиторами.

Суды пришли к выводу о доказанности совокупности условий для привлечения ответчиков к субсидиарной ответственности, при этом исходили из следующего.

Согласно пункту 1 статьи 223 АПК РФ, статье 32 Закона о банкротстве, дела о несостоятельности (банкротстве) рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным АПК РФ, с особенностями, установленными федеральными законами, регулирующими вопросы несостоятельности (банкротства).

Поскольку субсидиарная ответственность руководителя должника является гражданско-правовой, в силу статьи 15 Гражданского кодекса Российской Федерации необходимо доказать наличие состава правонарушения, включающего наличие вреда, противоправность поведения причинителя вреда (вина), причинно-следственную связь между противоправным поведением причинителя вреда и наступившим вредом.

Бремя доказывания указанных обстоятельств лежит на лице, заявившем о привлечении к ответственности. Отсутствие вины в силу пункта 2 статьи 401, пункта 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации доказывается лицом, привлекаемым к субсидиарной ответственности.

Как отмечено высшей судебной инстанцией (определения Верховного Суда Российской Федерации от 30.09.2019 № 305-ЭС19-10079, от 25.09.2020 № 310-ЭС20-6760), предусмотренное статьей 10 Закона о банкротстве основание для привлечения к субсидиарной ответственности как «признание должника несостоятельным вследствие поведения контролирующих лиц» по существу мало чем отличается от предусмотренного действующей в настоящее время статьей 61.11 Закона основания ответственности в виде «невозможности полного погашения требований кредитора вследствие действий контролирующих лиц», а потому значительный объем правовых подходов к толкованию положений как прежнего, так и ныне действующего законодательства является общим (в том числе это относится к разъяснениям норм материального права, изложенным в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» (далее – Постановление № 53).

Согласно разъяснениям, содержащимся в пункте 16 Постановления № 53, под действиями (бездействием) контролирующего лица, приведшими к невозможности погашения требований кредиторов (статья 61.11 Закона о банкротстве) следует понимать такие действия (бездействие), которые явились необходимой причиной банкротства должника, то есть те, без которых объективное банкротство не наступило бы. Суд оценивает существенность влияния действий (бездействия) контролирующего лица на положение должника, проверяя наличие причинно-следственной связи между названными действиями (бездействием) и фактически наступившим объективным банкротством.

Неправомерные действия (бездействие) контролирующего лица могут выражаться, в частности, в принятии ключевых деловых решений с нарушением принципов добросовестности и разумности, в том числе согласование, заключение или одобрение сделок на заведомо невыгодных условиях или с заведомо неспособным исполнить обязательство лицом («фирмой-однодневкой» и т.п.), дача указаний по поводу совершения явно убыточных операций, назначение на руководящие должности лиц, результат деятельности которых будет очевидно не соответствовать интересам возглавляемой организации, создание и поддержание такой системы управления должником, которая нацелена на систематическое извлечение выгоды третьим лицом во вред должнику и его кредиторам, и т.д.

Предполагается, что лицо, которое извлекло выгоду из незаконного, в том числе недобросовестного, поведения руководителя должника является контролирующим (подпункт 3 пункта 4 статьи 61.10 Закона о банкротстве). В соответствии с этим правилом контролирующим может быть признано лицо, извлекшее существенную (относительно масштабов деятельности должника) выгоду в виде увеличения (сбережения) активов, которая не могла бы образоваться, если бы действия руководителя должника соответствовали закону, в том числе принципу добросовестности.

Из правовой позиции Верховного Суда Российской Федерации, изложенной в определении от 22.06.2020 № 307-ЭС19-18723(2,3), следует, что при установлении того, повлекло ли поведение ответчиков банкротство должника, необходимо принимать во внимание, является ли ответчик инициатором такого поведения и (или) потенциальным выгодоприобретателем возникших в связи с этим негативных последствий.

Кроме того согласно правовой позиции, приведенной в Определении Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 15.02.2018 № 302-ЭС14-1472(4,5,7) по делу № А33-1677/2013, конечный бенефициар, не имеющий соответствующих формальных полномочий, не заинтересован в раскрытии своего статуса контролирующего лица. Наоборот, он обычно скрывает наличие возможности оказания влияния на должника. Его отношения с подконтрольным обществом не регламентированы какими-либо нормативными или локальными актами, которые бы устанавливали соответствующие правила, стандарты поведения.

В такой ситуации судам следует анализировать поведение привлекаемого к ответственности лица и должника. О наличии подконтрольности, в частности, могли свидетельствовать следующие обстоятельства: действия названных субъектов синхронны в отсутствие к тому объективных экономических причин; они противоречат экономическим интересам должника и одновременно ведут к существенному приросту имущества лица, привлекаемого к ответственности; данные действия не могли иметь место ни при каких иных обстоятельствах, кроме как при наличии подчиненности одного другому и т.д.

Учитывая объективную сложность получения арбитражным управляющим, кредиторами отсутствующих у них прямых доказательств дачи указаний, судами должна приниматься во внимание совокупность согласующихся между собой косвенных доказательств, сформированная на основании анализа поведения упомянутых субъектов. Если заинтересованные лица привели достаточно серьезные доводы и представили существенные косвенные доказательства, которые во взаимосвязи позволяют признать убедительными их аргументы о возникновении отношений фактического контроля и подчиненности, в силу статьи 65 АПК РФ бремя доказывания обратного переходит на привлекаемое к ответственности лицо.

Согласно пункту 13 Обзора от 20.12.2016 материалы проведенных в отношении должника или его контрагента мероприятий налогового контроля могут быть использованы в качестве средств доказывания фактических обстоятельств, на которые ссылается уполномоченный орган, при рассмотрении в рамках дела о банкротстве обособленных споров, а также при рассмотрении в общеисковом порядке споров, связанных с делом о банкротстве.

Как установлено в ходе мероприятий налогового контроля и не опровергнуто ответчиком в рамках настоящего спора, ФИО1 является двоюродным братом супруги ФИО5

Судами первой и апелляционной инстанции приняты во внимание выявленные в ходе налоговых мероприятий, а также установленные при рассмотрении арбитражного дела № А76-518/2017 обстоятельства, в частности, того, что общество «Салит» совместно с имевшими признаки номинальных структур контрагентами обществами с ограниченной ответственностью «Альянс», «Профиль», ГК «Магсоюз» участвовало в цепочке финансово-хозяйственных операций, направленных на создание искусственного документооборота с целью уменьшения размера налоговой обязанности в части уплаты в бюджет НДС и налога на прибыль организаций; обществом «Салит» создана схема уклонения от уплаты налогов и получения необоснованной налоговой выгоды, то есть уменьшения размера налоговой обязанности, в частности, получения налогового вычета по НДС, расходов по налогу на прибыль; установлено, что именно
ФИО1 предложил ФИО5 сотрудничество с указанными организациями, преследуя цели обналичивания денежных средств и уменьшения размера налоговой обязанности для должника, при том, что реальность хозяйственных отношений указанных обществ с должником доказана не была, а напротив, было установлено, что общества Альянс», «Профиль», ГК «Магсоюз» не могли выполнять заявленные хозяйственные операции ввиду своей «номинальности», при этом все организации пользовались одним IP-адресом, принадлежащим ФИО1, помещение с адресом подключения также принадлежало на праве собственности ФИО1, последний являлся участником и директором общества ГК «Магсоюз» в период с 20.09.2010 по 29.11.2011.

Судами также было установлено, что обществом «Салит» в течение 2013 года в адрес общества «Альянс» была перечислена сумма более 40 млн. руб. с назначением платежа «оплата за транспортные услуги» и «погашение задолженности», в адрес общества «Профиль» - сумма более 31 млн. руб., в адрес общества ГК «Магсоюз» - сумма более 8,5 млн. руб., при этом при анализе движения денежных средств по расчетному счету общества ГК «Магсоюз» выявлено, что значительная доля денежных средств из поступивших от различных контрагентов, в том числе от должника, перечислены в 2013 году в адрес общества «Альянс» в сумме 51 246 тыс. руб., а начиная с 13.12.2013 – в адрес общества «Профиль» (за 2013 год – 1 175 тыс. руб., за 2014 год –
32 075 тыс. руб.), а кроме того, существенная часть поступавших от общества «Салит» на расчетные счета обществ «Альянс», «Профиль» и ГК «Магсоюз» денежных средств впоследствии переводилась на счета индивидуальных предпринимателей с формулировкой «заемные средства, возврат заемных средств», и в конечном итоге наличные денежные средства также передавались ФИО1

Согласно части 2 статьи 69 АПК РФ обстоятельства, установленные вступившим в законную силу судебным актом арбитражного суда по ранее рассмотренному делу, не доказываются вновь при рассмотрении арбитражным судом другого дела, в котором участвуют те же лица.

Преюдициальная связь судебных актов судов обусловлена указанным свойством обязательности как элемента законной силы судебного акта, в силу которой в процессе судебного доказывания суд не должен дважды устанавливать один и тот же факт в отношениях между теми же сторонами. Иной подход означает возможность опровержения опосредованного вступившим в законную силу судебным актом вывода суда о фактических обстоятельствах другим судебным актом, что противоречит общеправовому принципу определенности, а также принципам процессуальной экономии и стабильности судебных решений (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 05.02.2007
№ 2-П).

Преюдициальность предусматривает не только отсутствие необходимости повторно доказывать установленные в судебном акте факты, но и запрет на их опровержение.

Руководствуясь указанными нормами и разъяснениями, суды первой и апелляционной инстанции обоснованно приняли во внимание указанные выше факты, выявленные налоговым органом, а также установленные судами в рамках рассмотрения дела № А76-518/2017 и заключили, что данные обстоятельства с достаточной степенью достоверности подтверждают, что ФИО1 также являлся лицом, непосредственно контролировавшим должника и отдававшим распоряжения хозяйственного и финансового характера на совершение сделок с имуществом должника и проведения хозяйственных операций, а также лицом, непосредственно извлекавшим выгоду из незаконного, в том числе недобросовестного, поведения руководителя должника, поскольку являлся конечным получателем денежных средств, возникших вследствие реализации выявленной судами схемы.

Доводы кассатора о том, что ФИО1 не может быть признан контролирующим должника лицом, поскольку вменяемые ему действия находятся за пределами двухлетнего срока до принятия заявления о признании должника банкротом, а также о неправомерном применении судами доказательственных презумпций, введенных Законом № 266-ФЗ, судом округа отклоняются.

Законодательство о несостоятельности в редакции как Законов № 73-ФЗ и № 134-ФЗ, так и Закона № 266-ФЗ предусматривало возможность привлечения контролирующего лица к субсидиарной ответственности за доведение должника до банкротства (создание ситуации невозможности погашения требований кредиторов). Несмотря на последовательное внесение законодателем изменений в положения, регулирующие рассматриваемые отношения, правовая природа данного вида ответственности сохранилась.

Применительно к абзацу первому статьи 1080 Гражданского кодекса лица, совместно причинившие вред, отвечают перед потерпевшим солидарно. В целях квалификации действий причинителей вреда как совместных судебная практика учитывает согласованность, скоординированность и направленность этих действий на реализацию общего для всех намерения, то есть может быть принято во внимание соучастие в любой форме, в том числе соисполнительство, пособничество и т.д. (абзац первый пункта 22 постановления № 53).

Как ранее, так и в настоящее время к такой ответственности подлежало привлечению лицо, осуществляющее фактический контроль над должником (независимо от юридического оформления отношений) и использовавшее властные полномочия во вред кредиторам, то есть своими действиями приведшее его к банкротству.

Установление фактического контроля не всегда обусловлено наличием юридических признаков аффилированности (пункт 3 постановления № 53). Напротив, конечный бенефициар, не имеющий соответствующих формальных полномочий, в раскрытии своего статуса контролирующего лица не заинтересован и старается завуалировать как таковую возможность оказания влияния на должника. Следовательно, статус контролирующего лица устанавливается, в том числе через выявление согласованных действий между бенефициаром и подконтрольной ему организацией, которые невозможны при иной структурированности отношений.

Применительно к разъяснениям, изложенным в пункте 7 постановления № 53, контролирующим может быть признано лицо, извлекшее существенную (относительно масштабов деятельности должника) выгоду в виде увеличения (сбережения) активов, которая не могла бы образоваться, если бы действия руководителя должника соответствовали закону, в том числе принципу добросовестности.

Так, в частности, предполагается, что контролирующим должника является третье лицо, которое получило существенный актив должника (в том числе по цепочке последовательных сделок), выбывший из владения последнего по сделке, совершенной руководителем должника в ущерб интересам возглавляемой организации и ее кредиторов (например, на заведомо невыгодных для должника условиях или с заведомо неспособным исполнить обязательство лицом («фирмой-однодневкой» и т.п.) либо с использованием документооборота, не отражающего реальные хозяйственные операции, и т.д.).

Учитывая изложенное, суды правомерно установили, что ФИО1 и ФИО5 являлись контролирующими (приравненным к ним) должника лицами, спланировали процесс вывода денежных средств должника и последующее распределение денежных потоков, осуществляемое в своих личных интересах, что и привело в конечном итоге к банкротству общества «Салит».

При этом, вопреки суждениям ответчика об истечении двухлетнего срока до принятия заявления о признании должника банкротом, подобный срок не является пресекательным и не исключает возможности квалификации определенного субъекта как лица, контролирующего должника, за его пределами, в качестве противодействия злоупотреблению правом и искусственному увеличению этого периода контролирующими лицами с целью ухода от субсидиарной ответственности.

Судами установлено, что вменяемые ответчику действия по созданию фиктивного документооборота и безосновательному перечислению в свою пользу денежных средств должника имели место в 2013 – 2014 г.г., то есть в период проведения проверки уполномоченного органа. При этом представленные ФИО1 в суде при рассмотрении настоящего спора пояснения не опровергли выводов судов о непосредственном участии ФИО1 в создании схемы вывода денежных средств должника с целью их обналичивания и незаконного снижения бремени налоговых расходов, более того, аналогичные доводы о том, что ФИО1 вел законную предпринимательскую деятельность и предоставлял множество займов, высказывались им как третьим лицом также при рассмотрении дела № А76-518/2017; в рамках рассмотренного судами обособленного спора ФИО1 не представил доказательств, что расходовал полученные денежные средства общества «Салит» в интересах данного общества, в частности на погашение задолженности, образовавшейся на стороне должника перед независимыми кредиторами; напротив, суды, проанализировав всю совокупность обстоятельств, проведя системный анализ как установленных в другом деле и при налоговой проверке фактов, так и в рамках обособленного спора, пришли к выводу об участи ответчика в создании фиктивного документооборота, безосновательном перечислении в свою пользу денежных средств должника в отсутствие реальных экономических отношений, чем был причинен вред имущественным правам кредиторов, требования которых установлены в деле о банкротстве должника, а кроме того, обществу-должнику была также начислена значительная сумма недоимки и общество привлечено к ответственности в виде уплаты штрафа.

Законом № 266-ФЗ введены презумпции (предусмотренные пунктом 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве), которые предназначены для облегчения доказывания основания привлечения к субсидиарной ответственности, то есть для прямого вывода о том, что именно действия (бездействие) контролирующего должника лица повлекли невозможность полного погашения требований кредиторов.

Презумпция, установленная подпунктом 3 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве, является материально-правовой, что предопределяется природой отношений возникающих в рамках привлечения к субсидиарной ответственности, имеющих в своей основе доказывание наличия гражданско-правового деликта. Закрепление в законе презумпций, которые, пока не доказано обратное, предполагают наличие в действиях контролирующего лица таких элементов состава как противоправность и вина, в каждом случае является реакцией законодателя на выявленные практикой типичные способы причинения вреда кредиторам. В то же время отсутствие указанной презумпции на момент совершения вменяемых действий не должно исключать возможность доказывания наличия оснований для привлечения к субсидиарной ответственности на общих основаниях.

Вопреки доводу ответчика, в данном случае суды не ограничились ссылкой на установленную законом презумпцию доведения организации до банкротства в соответствии с подпунктом 3 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве, а исследовали все условия для привлечения ответчиков к субсидиарной ответственности, включая вину и причинно-следственную связи между недобросовестными действиями ответчиков по выводу денежных средств и непосредственно невозможностью общества «Салит» исполнять обязательства перед независимыми кредиторами, в связи с чем и были постановлены выводы о наличии оснований для привлечения ФИО1 к субсидиарной ответственности.

Как следует из материалов дела, ФИО1 заявил о пропуске управляющим срока исковой давности обращения с настоящим требованием.

Нормы права по порядку определения начала течения срока исковой давности по заявлениям о привлечении к субсидиарной ответственности и порядка его исчисления, неоднократно изменялись, и законодатель при разработке данной правовой конструкции исходил из того, что целью установления сроков исковой давности и давности привлечения к ответственности является обеспечение эффективности реализации публичных функций и сохранение необходимой стабильности соответствующих правовых отношений, а в основе установления этих сроков давности лежит то, что никто не может быть поставлен под угрозу возможного обременения на неопределенный (слишком длительный) срок.

В связи с названными изменениями законодательства, соответствующая правоприменительная практика также неоднократно изменялась, при этом начало течения срока исковой давности по заявлениям о привлечении к субсидиарной ответственности определялось моментом, когда конкурсный управляющий узнал или должен был узнать о наличии обстоятельств для привлечения к субсидиарной ответственности (статья 10 Закона о банкротстве в редакции Федерального закона от 28.04.2009 № 73-ФЗ), в дальнейшем – не ранее даты завершения реализации имущества должника и окончательного формирования конкурсной массы (постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 07.06.2012 № 219/12), а затем – с момента, когда конкурсный управляющий узнал или должен был узнать о наличии обстоятельств для привлечения к субсидиарной ответственности (статья 10 Закона о банкротстве в редакции Федерального закона от 28.06.2013 № 134-ФЗ и последующих редакциях).

В силу пункта 5 статьи 10 Закона о банкротстве в редакции закона от 28.06.2013 № 134-ФЗ, заявление о привлечении контролирующего должника лица к субсидиарной ответственности по пунктам 2 и 4 данной статьи, может быть подано в течение одного года со дня, когда подавшее это заявление лицо узнало или должно было узнать о наличии соответствующих оснований для привлечения к субсидиарной ответственности, но не позднее трех лет со дня признания должника банкротом, а, если на момент рассмотрения заявления о привлечении к субсидиарной ответственности по основанию, предусмотренному пунктом 4 названной статьи, невозможно определить размер ответственности, суд после установления всех иных имеющих значение фактов приостанавливает рассмотрение этого заявления до окончания расчетов с кредиторами либо до окончания рассмотрения требований кредиторов, заявленных до окончания расчетов с кредиторами.

Поскольку указанная норма не изменяет существа материальных правоотношений и имеет процессуальный характер, в ситуации, когда неправомерные действия (бездействие), причинившие вред кредиторам, совершены в период до 30.06.2013, а осведомленность заинтересованного лица о наличии оснований для привлечения к субсидиарной ответственности и его обращение в суд с соответствующим требованием состоялись после указанной даты (в период действия другой редакции Закона о банкротстве относительно сроков исковой давности по требованиям о привлечении к субсидиарной ответственности), - начало течения срока исковой давности и его продолжительность определяются тем законом, который действовал на момент, когда заинтересованное лицо узнало или должно было узнать о наличии реальной возможности предъявления иска, не дожидаясь установления размера субсидиарной ответственности.

В данном случае, рассматривая вопрос о пропуске срока давности, суды, руководствуясь указанными положениями закона, исходили из того, что течение срока исковой давности в любом случае не может начаться ранее возникновения у заявителя права на подачу в суд заявления о привлечении к субсидиарной ответственности, то есть для конкурсного управляющего – не ранее введения конкурсного производства, которое открыто в отношении общества «Салит» 20.03.2018, когда действовала редакция Закона о банкротстве, введенная Федеральным законом от 29.07.2017 № 266-ФЗ, закрепляющая в пункте 5 статьи 61.14 Закона трехгодичный срок исковой давности, в связи с чем заключили, что применительно к обстоятельствам настоящего спора срок исковой давности не пропущен.

Таким образом, выводы судов по итогу рассмотрения заявления о привлечении к субсидиарной ответственности ответчиков соответствуют доказательствам, имеющимся в деле, установленным фактическим обстоятельствам и основаны на правильном применении норм права.

Исходя из вышеизложенного доводы, приведенные в кассационной жалобе, отклоняются судом округа как не нашедшие подтверждения в материалах дела, по существу сводящиеся к переоценке доказательств, исследованных судом первой и апелляционной инстанций. Однако к тому правовые основания отсутствуют, так как согласно статье 286 АПК РФ, определяющей пределы рассмотрения дела в суде кассационной инстанции, переоценка доказательств не входит в компетенцию суда округа.

Нарушений судами первой и апелляционной инстанций норм материального и процессуального права, которые в соответствии со статьей 288 АПК РФ являющихся основанием для отмены или изменения судебных актов, либо несоответствия выводов судов о применении норм права установленным ими по делу обстоятельствам и имеющимся в деле доказательствам, судом округа не установлено.

С учетом изложенного обжалуемые судебные акты подлежат оставлению без изменения, кассационная жалоба – без удовлетворения.

Руководствуясь статьями 286, 287, 289, 290 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд

П О С Т А Н О В И Л:

определение Арбитражного суда Челябинской области от 11.06.2021 по делу № А76-5531/2017 и постановление Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 25.08.2021 по тому же делу оставить без изменения, кассационную жалобу ФИО1 – без удовлетворения.

Постановление может быть обжаловано в Судебную коллегию Верховного Суда Российской Федерации в срок, не превышающий двух месяцев со дня его принятия, в порядке, предусмотренном ст. 291.1 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Председательствующий Ю.В. Кудинова

Судьи К.А. Савицкая

О.Э. Шавейникова