Гражданский кодекс часть 1

рассмотрел в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционным жалобам с дополнением адвоката Васильева М.А. и осужденного ФИО1 на приговор Кусинского районного суда Челябинской области от 22 июля 2021 года, которым

ФИО1, родившийся ДД.ММ.ГГГГ в <адрес>, несудимый,

осужден по ч. 3 ст. 260 УК РФ к лишению свободы на срок 3 года.

На основании ч. 3 ст. 73 УК РФ назначенное наказание постановлено считать условным с испытательным сроком 3 года с возложением обязанностей, перечисленных в приговоре.

Удовлетворен гражданский иск и постановлено взыскать с ФИО1 в пользу <данные изъяты> в счет возмещения ущерба, причиненного преступлением, 631 287 рублей.

Также приговором разрешены вопросы о мере пресечения, судьбе вещественных доказательств и имуществе, на которое был наложен арест.

Заслушав доклад судьи Рожнова А.П., выступления осужденного ФИО1 и адвоката Васильева М.А., поддержавших доводы апелляционных жалоб с дополнением, прокурора Вяткина М.В., предложившего оставить приговор без изменения, суд апелляционной инстанции

у с т а н о в и л:

ФИО1 признан виновным в том, что при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре, в период с 1 октября 2019 года по 31 декабря 2019 года на территории лесного массива <данные изъяты> квартала <данные изъяты> территориального отдела <данные изъяты>, произвел незаконную рубку 27 сырорастущих деревьев породы дуб в объеме 15,55 куб.метров, чем причинил <данные изъяты> особо крупный ущерб в размере 631 287 рублей.

В апелляционных жалобах с дополнением адвокат Васильев М.А. и осужденный ФИО1 просят приговор отменить и оправдать последнего, ссылаясь на следующие обстоятельства.

Суд привел в приговоре показания работников лесничества (представителя потерпевшего, свидетелей), которые в связи с допущенными нарушениями при отводе и учете лесных насаждений заинтересованы в исходе дела, а также письмо <данные изъяты> от 6 ноября 2020 года, на основании которых признал установленным, что в <данные изъяты> квартале <данные изъяты> (далее по тексту «делянке») произрастали и были срублены 27 деревьев породы дуб, однако данный вывод опровергается:

лесоустроительными документами (таксационным описанием, ведомостью материально-денежной оценки, ведомостью пересчета деревьев, заключением лесничего ФИО20 от 18 апреля 2019 года), в которых по результатам сплошного пересчета деревьев произрастание дубов на вышеуказанной делянке не отражено, а значит их (дубов) не было, при этом по документам на все 73 лесных квартала запас дуба указан как 15 га/0,6 т.куб.м и в 27 выделе не могло быть 15,5 куб.метров дуба;

показаниями свидетелей ФИО8 и ФИО9, а также предоставленными последним фотоснимками, из которых следует, что на всей территории делянки ими были обнаружены не более 3-4 пней дуба, при этом суд необоснованно расценил показания указанных лиц как направленные на облегчение положения ФИО1

Согласно п.2.1 Лесохозяйственного регламента <данные изъяты> действительно запрещена рубка ценных пород деревьев, в том числе дубов, однако в том же регламенте имеется ссылка на приказ Рослесхоза от 5 декабря 2011 года № 513, которым установлен запрет на рубку двух видов дубов, которые на территории Челябинской области не произрастают.

Даже если допустить, что в делянке произрастало некоторое количество дубов, и они были срублены ФИО1, последний не может нести за это ответственность, поскольку:

согласно Правилам заготовки древесины, утвержденным приказом Минприроды России от 13 сентября 2016 года №474 (пп. 17, 18, 21, 24, 25), ответственность за их нарушение в части надлежащего отвода и освоения проектной лесосеки, возлагается на лесопользователя, в данном случае <данные изъяты> которое наняло ФИО1 для производства сплошной рубки и фактически являлось для него работодателем, однако представителями <данные изъяты> не были помечены какие-либо деревья как запрещенные к рубке, до ФИО1 вообще не была доведена информация об их наличии на делянке, о чем сообщили работники указанного юридического лица ФИО8, ФИО9, ФИО10;

ФИО1 не был обязан оценивать и критиковать действия арендатора лесного участка, не мог отказаться от выполнения работы по рубке деревьев и, вопреки выводу суда, не обладает достаточными познаниями, чтобы в зимнее время отличить дуб от других деревьев и, соответственно, у него не могло быть прямого умысла на незаконную рубку.

Вопреки выводу суда выполнение работы по рубке древесины по найму не свидетельствует о наличии у ФИО1 корыстных умысла и мотива, а нахождение свидетелей ФИО14, ФИО11, ФИО12 в родственных отношениях с ФИО1 не свидетельствует о недостоверности сообщенных ими сведений, оправдывающих последнего.

Суд должен был исключить из числа доказательств:

протокол, составленный по результатам осмотра участка местности у <данные изъяты> (протокол осмотра места происшествия от 27 мая 2020 года), поскольку в нарушение требований УПК РФ в нем не указано, какой именно фотоаппарат применял специалист ФИО13 и не были представлены снимки на электронном носителе, что исключает возможность их проверки на предмет фальсификации; не отражены ход и результаты действий при осмотре, а именно какие средства применялись для производства спилов, кем, каким образом и с каких хлыстов деревьев производились спилы, кем и как производились замеры и расчет диаметра стволов; изъятые 7 спилов не были надлежащим образом упакованы, что подтвердили участники осмотра и следователь;

протокол осмотра <данные изъяты> квартала <данные изъяты> (протокол осмотра места происшествия от 27 мая 2020 года), в котором имеются аналогичные нарушения - не приведены данные применявшихся технических средств, не представлены снимки на электронном носителе, не указано как, кто и чем производил замеры пней и осуществлял с них спилы, которые в итоге были изъяты без их упаковывания, при этом присутствовавший при осмотре ФИО14 показал, что фактически были осмотрены 10 пней, с которых были произведены спилы.

Поскольку изъятие спилов в ходе осмотров мест происшествия 27 мая 2020 года было произведено с нарушениями, протоколы осмотров от 20 июля 2020 года, от 29 июля 2020 года, от 12 августа 2020 года, а также заключения эксперта от 17 августа 2020 года и от 6 августа 2020 года не могут быть положены в основу приговора. Кроме того, выводы эксперта носят предположительных характер, не нашли свое подтверждение при осмотре и сопоставлении спилов в судебном заседании, приведенные в протоколах осмотра и в экспертизе размеры спилов не совпадают, о не соответствии заключений эксперта требованиям закона свидетельствуют заключение специалиста ФИО15 и его показания в суде, которым суд дал неправильную оценку.

Также, по мнению стороны защиты, был сфальсифицирован протокол осмотра делянки от 2 сентября 2020 года, поскольку уже после ознакомления с материалами дела, которые были сфотографированы адвокатом, в нем появилась дописка об обнаружении среди прочих и пней дуба.

Обнаруженная у ФИО1 древесина дуба была доставлена с территории <данные изъяты> в ноябре 2019 года, что подтвердил свидетель ФИО16, но его показания были безосновательно отвергнуты со ссылкой на показания свидетелей ФИО17 и ФИО18, которые касаются произрастания и заготовки дуба на территории <адрес> указанного субъекта РФ.

В целом судебное разбирательство велось с обвинительным уклоном, о чем свидетельствует исследование по инициативе суда доказательств, представленных стороной обвинения, а также отклонение всех доводов стороны защиты, что в итоге привело к постановлению незаконного и необоснованного приговора.

В возражении на апелляционные жалобы прокурор Кусинского района Челябинской области Буденовских К.В. просит оставить приговор без изменения, а апелляционные жалобы – без удовлетворения.

Проверив материалы уголовного дела, изучив доводы апелляционных жалоб с дополнением и возражение прокурора, суд апелляционной инстанции приходит к следующим выводам.

Как установлено судом и не оспаривается сторонами, согласно утвержденному приказом Главного управления лесами Челябинской области №705 от 30 ноября 2018 года <данные изъяты>, при заготовке на его территории древесины не допускается рубка жизнеспособных деревьев ценных пород, в том числе дуба (п. 2.1 регламента).

В период с 1 октября 2019 года по 31 декабря 2019 года ФИО1 на основании заключенного им с <данные изъяты> договора об оказании услуг №2-10/2019 от 1 октября 2019 года в качестве исполнителя произвел сплошную рубку деревьев пород береза, сосна, осина в <данные изъяты> квартале выдела <данные изъяты>, находящемся в аренде у <данные изъяты> при этом в техническом задании, являющемся приложением к вышеуказанному договору, указан, в числе прочего, запрет на рубку деревьев породы дуб.

В мае 2020 года лесничий ФИО20, находясь в <адрес>, обнаружил возле дома ФИО1 складированную древесину породы дуб, о чем сообщил сотрудникам полиции.

В ходе проверки полученной информации сотрудниками полиции 27 мая 2020 года был произведен осмотр местности у <адрес>, где была обнаружена древесина 27 деревьев породы дуб, а также произведен осмотр <данные изъяты> квартала выдела <данные изъяты>, где были обнаружены пни деревьев породы дуб.

По данному факту 29 мая 2020 года было возбуждено уголовное дело по ч. 3 ст. 260 УК РФ, по результатам предварительного расследования ФИО1 предъявлено обвинение в совершении указанного преступления.

В ходе предварительного расследования и в суде ФИО1 вину не признал, дал показания, суть которых, с учетом доводов стороны защиты, сводится к тому, что на территории делянки дубы не произрастали, поскольку в документах их наличие не отражено, если же и произрастали, то в меньшем количестве, и если и были срублены, то кем-то другим; если допустить, что рубку дубов осуществил ФИО1, то это произошло по неосторожности, поскольку дубы не были обозначены заказчиком, при этом ФИО1 как исполнитель не мог и не был обязан отличать их от других пород деревьев; обнаруженная у ФИО1 древесина дуба была привезена ФИО16 на переработку с территории <данные изъяты>; осмотры мест складирования древесины и рубки деревьев произведены с нарушениями, что влечет недопустимость использования в качестве доказательств по уголовному делу как указанных протоколов, так и производных от них экспертных исследований и процессуальных документов, а поэтому при таких обстоятельствах ФИО1 должен быть оправдан.

Показания ФИО1 были оценены судом по правилам ст. 88 УПК РФ в совокупности с иными доказательствами и обоснованно признаны недостоверными в части, в которой они противоречат фактическим обстоятельствам, установленным в ходе судебного разбирательства. Также судом были проверены и оценены доводы стороны защиты о недопустимости исследованных доказательств и правильно расценены как несостоятельные.

Так, довод стороны защиты о не произрастании дубов в <данные изъяты> квартале выдела <данные изъяты> опровергается показаниями свидетелей ФИО20, ФИО21, ФИО22, ФИО23, ФИО8, ФИО9, из которых следует, что, несмотря на отсутствие в лесоустроительных документах сведений о наличии дубов, они фактически произрастали и, соответственно, в силу установленного запрета, не подлежали рубке, чему суд дал правильную оценку. Также суд апелляционной инстанции отмечает, что поскольку рубка дубов запрещена, деревья данной породы, вопреки мнению стороны защиты, не подлежали отражению и учету в ведомостях перечёта деревьев и материально-денежной оценки, в заключении лесничего ФИО20 от 18 апреля 2019 года.

Возможность совершения рубки дубов не ФИО1, а иными лицами, опровергается показаниями свидетелей ФИО20, ФИО21, ФИО8, из которых следует, что на момент отвода делянки <данные изъяты> следов незаконной рубки деревьев обнаружено не было, при этом не было обнаружено таковых и когда ФИО24 как представитель <данные изъяты> показывал место нахождения делянки ФИО1, из чего следует, что все деревья породы дуб, пни которых были обнаружены на делянке, были срублены ФИО1 в ходе исполнения договора об оказании услуг.

Количество срубленных ФИО1 деревьев породы дуб подтверждается протоколами от 27 мая 2020 года, составленными в ходе осмотров местности возле дома осужденного, где были обнаружены распиленными на части 27 деревьев данной породы, а также территории делянки, где были обнаружены 27 дубовых пней.

Довод стороны защиты о нарушении требований закона при производстве указанных следственных действий был обоснованно признан несостоятельным, поскольку осмотры были произведены в соответствии с требованиями ст.ст. 166, 177, 180 УПК РФ, а именно следователем с привлечением лиц, обладающих специальными познаниями в области лесного хозяйства (ФИО25, ФИО23, ФИО20), при этом в протоколах указаны существенные для данного уголовного дела обстоятельства, в данном случае это место нахождения, а также размеры и видовой состав обнаруженных древесины и пней, при этом участвующим в осмотре в качестве специалиста ФИО13 были сделаны фотоснимки, отражающие индивидуальные признаки и особенности осмотренных предметов (древесины и пней), в связи с чем отсутствовала необходимость в упаковывании сделанных с них спилов, к тому же это было невозможно в связи с их громоздкостью. Отсутствие в протоколах полных данных применявшихся технических средств, указаний о том, кто, как и чем производил замеры и осуществлял спилы, как и не сохранение снимков на электронном носителе, не свидетельствует о недопустимости использования протоколов в качестве доказательств. Показания свидетеля ФИО14, участвовавшего в осмотре делянки, о том, что фактически были осмотрены 10 пней, с которых были произведены спилы, опровергаются показаниями иных участников осмотра и содержанием протокола, который подписан им без замечаний, чему суд дал правильную оценку.

Также суд апелляционной инстанции отмечает, что спилы изымались при участии эксперта межрайонного отдела <данные изъяты> и он же проводил в отношении них (спилов) исследования при производстве экспертиз №68-Э от 17 июля 2020 года и №89-Э от 6 августа 2020 года. Из показаний ФИО13 в суде следует, что объектами исследований являлись именно те спилы, что были изъяты в ходе осмотров с его участием. В ходе производства экспертизы №68-Э от 17 июля 2020 года все спилы, в том числе изъятые на делянке, были сфотографированы, обвязаны нитью, скреплены печатью и возвращены экспертом следователю.

5 августа 2020 года следователь с участием ФИО20, который также участвовал в осмотре пней на делянке и изъятии произведенных с них спилов, осмотрела 27 спилов с пней, при этом были произведены их замеры по наибольшему и наименьшему диаметрам и определена его средняя величина для производства расчета ущерба, а также было произведено фотографирование спилов в процессе измерений. Из показании ФИО20 в суде следует, что объектами осмотра 5 августа 2020 года являлись спилы с пней дуба, обнаруженных на делянке 27 мая 2020 года.

Оснований не доверять показаниям ФИО13 и ФИО20 о том, что осмотренные ими спилы были сделаны именно с тех пней, что были обнаружены на делянке 27 мая 2020 года, не имеется, поскольку они подтверждаются фото-таблицами к протоколу осмотра места происшествия от 27 мая 2020 года (делянки), к заключению эксперта №68-Э, протоколу осмотра предметов от 5 августа 2020 года, на которых запечатлены пни и сделанные с них спилы.

Поскольку протоколы осмотров от 27 мая 2020 года являются допустимыми доказательствами, суд обоснованно положил в основу приговора производные от них результаты экспертных исследований и протоколы следственных и процессуальных действий.

Вопреки доводу стороны защиты оснований не доверять заключениям эксперта ФИО13, который при производстве экспертиз установил, что ряд спилов, изъятых на делянке с пней, а также с бревен, находившихся возле дома осужденного, составляли единое целое, и они могли быть перепилены цепями, установленными на изъятые у ФИО1 пилы, не имеется, поскольку содержащиеся в них выводы сделаны с указанием методов исследования и полученных результатов, в целом заключения эксперта соответствуют требованиям закона.

К тому же ряд спилов были осмотрены в судебном заседании и экспертом были наглядно продемонстрированы признаки, подтверждающие его выводы, несогласие с которыми стороны защиты не свидетельствует об их ошибочности.

Отличия в размерах некоторых объектов измерений (древесины, пней и сделанных с них спилов) в протоколах осмотров и заключениях эксперта, объясняются различиями в примененных методиках измерений, когда следователь ввиду неправильности формы объектов измерений указывал среднюю величину диаметров, а эксперт указывал максимальный диаметр объектов исследований.

Суд дал правильную оценку заключению специалиста ФИО15 и его показаниям в суде, как не свидетельствующим о невиновности ФИО1, поскольку они по своей сути являются рецензией на заключения эксперта ФИО13, сделанной без проведения самостоятельных исследований в отношении представлявшихся на экспертизу объектов.

Версия стороны защиты о том, что обнаруженная у дома ФИО1 древесина дуба была привезена ФИО16 на переработку с территории <данные изъяты>, являлась предметом проверки суда первой инстанции и обоснованно признана несостоятельной, поскольку показания ФИО16 содержат существенные противоречия относительно юридически значимых обстоятельств и им не представлено документов, подтверждающих сам факт наличия у него спорной древесины. Показания свидетелей ФИО17 и ФИО18 выводам суда не противоречат, поскольку сообщенные ими сведения исключают вероятность приобретения ФИО1 древесины дуба в <данные изъяты>, на что ФИО1 ранее ссылался в своих показаниях.

Является голословным утверждение стороны защиты о заинтересованности работников лесничества в исходе дела в связи с якобы допущенными ими нарушениями при отводе и учете лесных насаждений, при этом суд апелляционной инстанции отмечает, что исполнение работниками лесного хозяйства гражданского и служебного долга по выявлению нарушений в области лесопользования не может свидетельствовать об их предвзятости или оговоре ФИО1

Довод стороны защиты о том, что <данные изъяты>» фактически являлось для ФИО1 работодателем, а поэтому он не может нести ответственность за валку деревьев, которые не были помечены как запрещенные к рубке, является несостоятельным, поскольку противоречит установленным обстоятельствам и не основан на нормах права.

Так, между <данные изъяты> и ФИО1 не было ни юридических, ни фактических трудовых отношений, последний действовал на основании гражданско-правового договора и прилагающегося к нему технического задания, из которых следует, что ФИО1 при исполнении взятых на себя обязательств по сплошной рубке должен был соблюдать законодательство в области лесопользования, при этом из действовавших на тот момент Правил заготовки древесины, на которые ссылается сторона защиты, не следует, что <данные изъяты> должно было как-то помечать запрещенные к рубке деревья.

Напротив, из смысла гражданско-правовых отношений, заключенного договора и технического задания к нему, Правил заготовки древесины и Лесного кодекса РФ, следует, что это ФИО1, взяв на себя обязательство по оказанию услуг, должен был убедиться в том, что на делянке нет деревьев, рубка которых запрещена, поскольку сам по себе термин «сплошная рубка» не предполагает рубку всех без исключения лесных насаждений (ч. 3 ст. 17 Лесного кодекса РФ), и при обнаружении на делянке запрещенных к рубке деревьев должен был их пометить, чтобы исключить их последующую рубку.

В техническом задании к договору, который был подписан ФИО1 и имелся в его распоряжении, прямо указано, что на отведенном участке в числе прочего запрещена рубка дуба, в связи с чем не доведение представителями <данные изъяты> до ФИО1 указанной информации в ходе личного общения, на что указывает сторона защиты, юридического значения не имеет.

Характер действий ФИО1, который более 10 лет на постоянной основе занимается лесозаготовками и, соответственно, в силу осуществляемой деятельности не может не иметь познаний о видовых отличиях деревьев, и который в нарушение условий договора о заготовке деревьев пород береза, сосна и осина, также осуществил рубку деревьев породы дуб, свидетельствует о наличии у него умысла на совершение незаконной рубки лесных насаждений в целях личного обогащения, поскольку в итоге срубленные дубы оказались в его распоряжении, чему суд, вопреки доводу стороны защиты, дал правильную оценку.

Довод об обвинительном уклоне судебного разбирательства со ссылкой на то, что материалы дела были исследованы по инициативе суда, является несостоятельным. Согласно протоколу судебного заседания 3 декабря 2020 года государственный обвинитель просил исследовать письменные материалы уголовного дела, то есть доказательства стороны обвинения, после допроса представителя потерпевшего и свидетелей со стороны обвинения, как это и предусмотрено ст. 274 УПК РФ, а суд 18 марта 2021 года лишь изменил порядок исследования доказательств, перейдя к оглашению письменных материалов уголовного дела до производства допросов всех свидетелей со стороны обвинения, что было оправдано с учетом требований ст. 6.1 УПК РФ о необходимости осуществления уголовного судопроизводства в разумный срок. Вместе с тем изменение порядка исследования доказательств никоим образом не привело к нарушению прав ФИО1, все последовавшие за этим ходатайства стороны защиты были разрешены. Отклонение судом доводов стороны защиты о невиновности ФИО1 не свидетельствует о незаконности и необоснованности постановленного приговора.

Что касается довода о внесении неоговоренных изменений в протокол осмотра делянки от 2 сентября 2020 года (т. 3 л.д. 116-117), который якобы подтверждается приложенными к апелляционной жалобе адвоката фотокопиями, сделанными в ходе ознакомления с материалами уголовного дела и после окончания судебного разбирательства, суд апелляционной инстанции приходит к следующим выводам.

Из протокола ознакомления с материалами уголовного следует, что они (материалы дела) были представлены обвиняемому и адвокату в подшитом и пронумерованном виде, при этом в протоколе со стороны защиты нет возражений на этот счет, как и нет отметки о снятии с них фотокопий (т. 3 л.д. 154-155). В тоже время на представленной адвокатом фотокопии документа, в который якобы была внесена дописка (т. 4 л.д. 20-23), видно, что он не подшит и не пронумерован, что вызывает обоснованные сомнения в том, что представленные фотокопии были сделаны с одного и того же оригинала документа, в связи с чем довод о фальсификации протокола осмотра является несостоятельным.

Также суд апелляционной инстанции отмечает, что указанный протокол не использовался в обоснование вывода о виновности ФИО1

Размер причиненного ущерба рассчитан по утвержденным Правительством Российской Федерации таксам и методике и составляет 631 287 рублей, что является особо крупным размером.

С учетом установленных обстоятельств суд правильно квалифицировал действия ФИО1 по ч. 3 ст. 260 УК РФ.

Вместе с тем судом допущены ошибки, требующие в силу положений пп. 1, 2 ст. 389.15 УПК РФ устранения, но которые не влияют на существо принятого решения.

Так, в описании преступного деяния, при перечислении нарушенных ФИО1 нормативных правовых актов, суд сослался на ст. 29 Лесного кодекса РФ и приказ Федерального агентства лесного хозяйства № 513 от 5 декабря 2011 года, однако в названной статьей Лесного кодекса РФ отсутствует запрет на рубку деревьев породы дуб и содержатся лишь общеимперативные и отсылочные нормы, а вышеназванным приказом, которым утвержден «Перечень видов (пород) деревьев и кустарников, заготовка древесины которых не допускается», запрещена рубка дуба зубчатого и дуба курчавого, тогда как из материалов уголовного дела не следует, что незаконно срубленные ФИО1 дубы относятся к указанным породам. При таких обстоятельствах ссылка на вышеприведенные нормативные правовые акты является излишней и подлежит исключению из описания преступного деяния.

Обоснованно удовлетворив гражданский иск на сумму 631 287 рублей и сохранив наложение ареста на принадлежащие ФИО1 автомобиль КАМАЗ 4510 <данные изъяты> и трактор Т-40М <данные изъяты> до исполнения приговора, суд также постановил обратить взыскание на указанное имущество, тогда как данный вопрос подлежит разрешению в случае принудительного исполнения судебного решения в части гражданского иска. При таких обстоятельствах из приговора подлежит исключению указание об обращении взыскания на вышеуказанные автомобиль и трактор в целях исполнения судебного решения в части гражданского иска.

Выводы суда о необходимости назначения ФИО1 наказания в виде лишения свободы с применением положений ст. 73 УК РФ в приговоре мотивированы и признаются судом апелляционной инстанции правильными. Суд установил и учел смягчающие наказание обстоятельства, при этом каких-либо смягчающих наказание обстоятельств, прямо предусмотренных законом, сведения о которых имеются в деле, но не учтенных судом при назначении наказания, не установлено.

В тоже время исключение судом апелляционной инстанции из перечня нарушенных ФИО1 нормативных правовых актов ст. 29 Лесного кодекса РФ и приказа Федерального агентства лесного хозяйства № 513 от 5 декабря 2011 года свидетельствует об уменьшении объема обвинения по сравнению с тем, который учитывался судом при назначении ФИО1 наказания, что в силу п. 4 ст. 389.15 УПК РФ является основанием для соразмерного сокращения срока лишения свободы и испытательного срока с сохранением тех же обязанностей, перечисленных в приговоре.

Нарушений норм уголовно-процессуального законодательства, влекущих за собой отмену приговора, из материалов дела не усматривается.

Руководствуясь ст.ст. 389.13, 389.15, 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, суд апелляционной инстанции

о п р е д е л и л :

приговор Кусинского районного суда Челябинской области от 22 июля 2021 года в отношении ФИО1 изменить:

из описания преступного деяния из перечня нарушенных ФИО1 нормативных правовых актов исключить ссылки на ст. 29 Лесного кодекса РФ и приказ Федерального агентства лесного хозяйства № 513 от 5 декабря 2011 года «Об утверждении перечня видов (пород) деревьев и кустарников, заготовка древесины которых не допускается»;

смягчить назначенное ФИО1 по ч. 3 ст. 260 УК РФ наказание путем сокращения срока лишения свободы до 2 лет 9 месяцев и установленного на основании ст. 73 УК РФ испытательного срока до 2 лет 9 месяцев;

из резолютивной части исключить указание на обращение взыскания на принадлежащие ФИО1 автомобиль КАМАЗ 4510, <данные изъяты> и трактор Т-40М, <данные изъяты>.

В остальной части тот же приговор оставить без из¬менения, а апелляционные жалобы с дополнением адвоката Васильева М.А. и осужденного ФИО1 - без удов¬летворения.

Решение суда апелляционной инстанции может быть обжаловано в кассационном порядке по правилам гл. 47.1 УПК РФ в судебную коллегию по уголовным делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции путем подачи на него кассационных жалобы, представления через суд первой инстанции в течение шести месяцев со дня вступления в законную силу приговора, а осужденным, содержащимся под стражей, - в тот же срок со дня вручения ему копии приговора, вступившего в законную силу.

Осужденный и другие указанные в ч. 1 ст. 401.2 УПК РФ лица вправе участвовать в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции, при условии заявления ходатайство об этом.

Председательствующий

Судьи: