Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в судебном заседании апелляционное представление государственного обвинителя Козлова Д.Ю. на приговор Северо-Курильского районного суда Сахалинской области от 20 ноября 2023 года, которым

ФИО1, <данные изъяты> ранее не судимый,

по предъявленному обвинению в совершении преступления, предусмотренного п. «б» ч. 2 ст. 200.4 УК РФ, оправдан на основании п. 3 ч. 2 ст. 302 УПК РФ - за отсутствием в деянии состава преступления.

Признано за ФИО1 право на реабилитацию в порядке статьи 134 УПК РФ.

Гражданский иск заместителя прокурора Сахалинской области оставлен без рассмотрения, сохранив за истцом право на предъявление иска в порядке гражданского судопроизводства.

Решен вопрос о вещественных доказательствах по уголовному делу.

Заслушав доклад судьи Лавлинского В.И., изложившего обстоятельства дела, содержание приговора, апелляционного представления и возражений на него, мнение прокурора Абрамец О.В., поддержавшей доводы представления, выступление осужденного ФИО1 и адвоката Кирпиченко А.В., просивших оставить приговор без изменения, как законный и обоснованный, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

Органами предварительного расследования ФИО1 обвиняется в совершении преступления, предусмотренного п. «б» ч. 2 ст. 200.4 УК РФ, то есть в нарушении законодательства Российской Федерации о контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд лицом, осуществляющим приёмку выполненных работ, которое не является должностным лицом или лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, если это деяние совершено из корыстной и иной личной заинтересованности, причинившее особо крупный ущерб.

Обжалуемым приговором ФИО1 оправдан на основании п. 3 ч. 2 ст. 302 УПК РФ - за отсутствием в деянии состава преступления. Признано за ФИО1 право на реабилитацию в порядке статьи 134 УПК РФ.

В апелляционном представлении государственный обвинитель Козлов Д.Ю. считает приговор не законным, не обоснованным и не справедливым, подлежащим отмене.

Полагает, что суд не учел обстоятельства, которые могли существенно повлиять на выводы суда, а изложенные в приговоре выводы, содержат существенные противоречия.

Кроме того, описательно-мотивировочная часть приговора не соответствует требованиям ч. 2 ст. 302, ст. 305 УПК РФ.

Как следует из приговора, суд, изложив существо предъявленного обвинения, перечислив доказательства, представленные государственным обвинителем; каждое из которых признал относимым, допустимым и полученным в строгом соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, в нарушение требований ст. 305 УПК РФ, обстоятельства уголовного дела, установленные судом, не привел.

Однако в то же время, суд, анализируя установленные им фактические обстоятельства дела, подтвержденные исследованными в суде доказательствами, пришел к выводу о наличии всех признаков инкриминированного ФИО1 деяния, повлекшего причинение особо крупного ущерба (стр. 57 - 60 приговора), указав, что «Судом установлено и подтверждено исследованными доказательствами» следующее:

- «ФИО1, являясь ведущим специалистом <данные изъяты> в обязанности которого входило принимать объемы выполненных работ по форме КС-2 и на которого была возложена ответственность за качественное выполнении мероприятий по реализации строительства объекта <данные изъяты> (абзац 5 страница 57 приговора) - тем самым установил субъект преступления, предусмотренного ст.200.4 УК РФ;

- «ФИО1 завизировал акты о приемке выполненных работ (форма КС-2) от 24.06.2019 № 4, от 23.07.2019 № 6, на общую сумму 51 482 694 рубля, подтвердив, что объем соответствует выполнению, в том числе работ...» (абзац 1 страница 58 приговора) - установил объективную сторону и объект преступления;

- «мотив совершения преступления ФИО1 получить выгоду неимущественного характера, обусловленной карьеризмом, а именно желанием скрыть и приукрасить истинное положение при выполнении государственного контракта, контроль за которым возложен на него, и семейственностью, в виду того, что мать ФИО1 работала в должности кладовщика ООО «<данные изъяты>», в связи с чем, он стремился обеспечить благожелательное отношение к последней со стороны руководства компании, желанием продолжать получать взаимную услугу для ООО «<данные изъяты>» от ООО «<данные изъяты>», расценивается как иная личная заинтересованность - установил наличие иной личной заинтересованности, то есть субъективную сторону инкриминируемого ФИО1 деяния.

Полагает, что все признаки, достаточные для квалификации действий ФИО1 по п. «б» ч. 2 ст. 200.4 УК РФ, нашли свое объективное подтверждение в ходе судебного следствия.

Оценивая отраженный в обвинении мотив совершения преступления, суд исключил наличие «корыстной заинтересованности», при этом «стремление ФИО1 получить выгоду неимущественного характера, обусловленную карьеризмом, а именно желанием скрыть и приукрасить истинное положение при выполнении государственного контракта, контроль за которым возложен на него, и семейственность, ввиду того, что мать ФИО1 работала в должности кладовщика ООО «<данные изъяты>», в связи с чем он стремился обеспечить благожелательное отношение к последней со стороны руководства компании, желанием получать взаимную услугу для ООО «<данные изъяты>» от ООО «<данные изъяты>», расценил, как иную личную заинтересованность, пришел к выводу об оправдании подсудимого, тем самым существенно нарушил процедуру уголовного судопроизводства.

Согласно предъявленному ФИО1 обвинению, инкриминируемым периодом совершения преступного деяния является 2018 — 2019 годы, то есть период действия ч.1 ст.200.4 УК РФ в редакции ФЗ от 23.04.2018 № 99-ФЗ.

Следовательно, вопреки выводам Северо-Курильского районного суда, исключение Федеральным законом от 14.07.2022 № 345-ФЗ квалифицирующего признака «из иной личной заинтересованности», который установил суд в приговоре, свидетельствует не о незаконности его уголовного преследования, а о частичной декриминализации инкриминируемого ФИО1 состава преступления.

Считает, что принимая решение вследствие декриминализации деяния, суд вместо принятия решения о прекращении уголовного преступления, необоснованно пришел к выводу об оправдании ФИО1

Таким образом, суд нарушил процедуру уголовного судопроизводства, поскольку, не установив корыстный мотив совершения инкриминированного ФИО1 деяния, при этом констатируя наличие иной заинтересованности, пришел к незаконному выводу о вынесении оправдательного приговора с разъяснением права на реабилитацию, вместо принятия процессуального решения о прекращении уголовного дела ввиду декриминализации деяния по правилам ст. 10 УК РФ на основании ч. 2 ст. 24 УПК РФ.

Отмечает, что принимая решение о реабилитации подсудимого, суд оставил гражданский иск заместителя прокурора Сахалинской области без рассмотрения, сохранив за истцом право на предъявление иска в порядке гражданского судопроизводства, что является нарушением п. 2 ч. 2 ст. 306 УПК РФ.

Автор представления, указывает, что вопреки выводам суда об отсутствии доказательств относительно наличия у ФИО4 корыстной заинтересованности, понятие «корыстная заинтересованность» раскрыто в п.16 Постановления Пленума ВС РФ от 16.10.2009 № 19 (ред. от 11.06.2020) «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий».

Под корыстной заинтересованностью понимается стремление должностного лица путем совершения неправомерных действий получить для себя или других лиц выгоду имущественного характера, не связанную с незаконным безвозмездным обращением имущества в свою пользу или в пользу других лиц.

Автор представления считает, что выводы суда об отсутствии у ФИО1 корыстной заинтересованности являются необоснованными, поскольку корыстная заинтересованность ФИО1 заключалась в создании условий для получения П.А.В.. и П.Е.В., возглавлявшими ООО «<данные изъяты>», выгоды имущественного характера, а в последующем и для себя, путем умышленного ненадлежащего исполнения своих должностных обязанностей, возложенных на него трудовым договором и должностной инструкцией ведущего специалиста отдела капитального строительства, утвержденной и.о. директора <данные изъяты>» 30.03.2017.

Как установлено материалами дела, ФИО1 и П. связывают длительные, взаимовыгодные отношения. ФИО1 арендует у матери П.Е.В. помещение для своей организации, которое в условиях места их проживания (<адрес>) найти крайне проблематично; мать ФИО1 работала у П.Е.В. в должности кладовщика, то есть имела доступ к материальным ценностям организации (пользовалась доверием), постоянное место работы и доход, что также указывает на извлечение выгод имущественного характера, которые находятся в прямой связи и зависят от благожелательного отношения к ней со стороны руководства ООО «<данные изъяты>». Кроме того, хозяйственная деятельность, возглавляемого П.Е.В. предприятия ООО «<данные изъяты>», связана со строительной деятельностью, которая осуществлялась им длительное время в рамках коммерческих взаимоотношений с <данные изъяты>», где свои служебные обязанности исполнял ФИО1, являясь лицом, осуществляющим приемку выполненных работ по госконтракту, то есть наделенным правом принимать выполненные работы, согласовывать их и подписывать соответствующие документы, являющиеся основанием перечисления денежных средств.

Следовательно, непринятие мер воспрепятствования приему не надлежаще выполненных работ, создание выгодных для ООО «<данные изъяты>» условий, исключив негативные последствия, связанные с устранением допущенных нарушений, свидетельствуют о наличии у ФИО1 явного стремления и заинтересованности получить выгоду для ООО «<данные изъяты>».

Учитывая очевидность и доступность определения нарушений при выполнении работ по госконтракту, которые могли быть без особых усилий выявлены ФИО1 при надлежащем контроле посредством визуального наблюдения, на что указал в приговоре суд (абзац 2 страница 60): «работы по заполнению камнем габионных конструкций не являются скрытыми и визуально устанавливаются на месте», вывод суда об отсутствии корыстной заинтересованности является необоснованным.

Таким образом, вопреки выводам суда, возникшие между ФИО1 и П.Е.В. взаимовыгодные, коммерческие и личные отношения свидетельствуют как о наличии корыстной заинтересованности, так и о наличии иной личной заинтересованности, послужившие мотивом совершения ФИО1 инкриминируемого деяния

Одновременно судом допущены и иные нарушения требований уголовного и уголовно-процессуального законодательства, не позволяющие согласиться с законностью приговора.

Так, в описательно-мотивировочной части оправдательного приговора суд привел представленные государственным обвинителем и исследованные в судебном заседании доказательства, в частности, показания представителя потерпевшего Т.А.С., свидетелей: П.В., С.А.Р., К.М.П.., Р.Г.В., Я.С.В., Р.В.В., Л.А.С., С.И.В., К.К.А., Б.Е.В., Щ.М.Е., И.А.А., Ч.У.А., К.И.Э.., К.А.Г., Х.Н.В., Ф.Т.А., В.О.Д., Ш.Р.В., Г.А.В., Е.Д.В.., Б.С.М., О.О.С., П.Т.В., О.С.П., П.Е.В., П.А.П., М.А.А., С.Е.В., специалистов: В.А.В., Х.А.О., заключение эксперта В.А.В., а также письменные доказательства и протоколы следственных действий, признав их относимыми, допустимыми, а сведения, изложенные и них, достоверными (абзац 7 страницы 53 приговора).

Показания участников процесса суд признал допустимыми «в части, имеющей значение для дела», при этом, в какой части они имеют значение для дела в приговоре не приведено. Следовательно, до участников судебного разбирательства мотивы принятого решения не доведены, что в свою очередь, нарушает право оспаривать выводы суда, вопреки требованиям п. 3 и 4 ч.1 ст.305 УПК РФ.

Кроме того, согласно описательно-мотивировочной части приговора (вышеуказанного абзаца) соответствующими требованиям уголовно-процессуального закона, а также допустимыми и относимыми признаны иные письменные доказательства по делу.

Учитывая, что суд не конкретизировал, какие именно письменные доказательства им признаны допустимыми, а какие нет, обвинение с учетом перечня, содержащегося на предшествующих страницах приговора (с 51 по 53), предполагает, что к таковым суд отнёс и заключение эксперта ООО «МОС-ЭКСПЕРТ» от 10.02.2023, а также документы, связанные с проведением указанной экспертизы (протоколы, акты) и решение Арбитражного суда Сахалинской области от 07.06.2022 № №, которые приобщены к делу по ходатайству стороны защиты.

Однако, данные документы получены в рамках Арбитражного судопроизводства и не отвечают критериям допустимости, предъявляемым уголовно-процессуальным законодательством к доказательствам по делу, что не позволяет отнести их к таковым в силу требований ст.ст. 74, 75 УПК РФ.

Вопреки положениям ст.ст. 80, 195, 198, 199, 204 УПК РФ и установленной процедуре проведения экспертного исследования сторона обвинения была лишена возможности ознакомиться с поставленными на разрешение эксперта вопросами, представленными в распоряжение материалами, убедиться в соблюдении порядка изъятия образцов для исследования, ходатайствовать о постановке либо конкретизации вопросов перед экспертами.

Таким образом, суд нарушил фундаментальные принципы уголовного судопроизводства и отправление правосудия в рамках состязательности и равноправия сторон.

Мотивы, по которым суд принял указанные документы в качестве допустимых доказательств по делу, их оценка, анализ и взаимосвязь с другими доказательствами по делу, в оспариваемом приговоре не приведены.

В этой связи в нарушение требований ст. 75 УПК РФ суд необоснованно признал представленные стороной защиты документы (заключение специалиста, протоколы, акты и другие) в качестве допустимых доказательств по делу.

Государственный обвинитель Козлов Д.Ю. просит приговор отношении ФИО1 отменить, направить уголовное дело на новое рассмотрение в тот же суд в ином составе.

В возражениях на апелляционное представление оправданный ФИО1 и его адвокат Кирпиченко А.В. считают приговор законным и обоснованным, а доводы апелляционного представления не подлежащими удовлетворению. Указывают на то, что существенных нарушений, предусмотренных ст. 389.15 УПК РФ судом первой инстанции не допущено, все доказательства по уголовному делу являются допустимыми и относимыми. Из показаний свидетелей не следует, что кто-либо из них указывал бы на наличие у ФИО1 корыстного или иного умысла, в связи с этим и в целях опровержения доводов прокурора необходимо допросить мать ФИО1 на предмет отсутствия какой-либо протекции со стороны сына во время ее работы в ООО «<данные изъяты>» и ее привилегированного положения. Нет ни одного доказательства, подтверждающего наличие между ФИО1 и П.Е.В. взаимовыгодных, коммерческих и личных отношений.

Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы апелляционного представления, и возражений на него, заслушав аргументы сторон, высказанные в настоящем судебном заседании, судебная коллегия приходит к следующим выводам.

В соответствии с ч. 2 ст. 389.24 УПК РФ оправдательный приговор суда первой инстанции может быть отменен судом апелляционной инстанции с передачей уголовного дела на новое судебное разбирательство не иначе как по представлению прокурора либо жалобе потерпевшего, частного обвинителя, их законных представителей и (или) представителей на незаконность и необоснованность оправдания подсудимого.

Исходя же из положений ст. 389.15 - 389.18 УПК основаниями для отмены оправдательного приговора в апелляционном порядке являются несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, и нарушения уголовно-процессуального закона, в том случае, если они являются существенными, которые бы ставили под сомнение законность и обоснованность постановленного оправдательного приговора, а также неправильное применение уголовного закона.

Судебная коллегия полагает, что имеются достаточные основания для признания, вынесенного в отношении оправданного ФИО1 судебного решения незаконным, подлежащим отмене по доводам апелляционного представления.

Согласно ст. 297 УПК РФ приговор суда должен быть законным, обоснованным и справедливым и признается таковым, если он постановлен в соответствии с требованиями Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и основан на правильном применении уголовного закона.

Это предполагает, в частности, в случае постановления по уголовному делу оправдательного приговора обязанность суда в соответствии с ч. 1 ст. 305 УПК РФ отразить в описательно-мотивировочной части приговора не только существо предъявленного обвинения и установленные обстоятельства дела, но и привести основания оправдания подсудимого и доказательства, их подтверждающие, а также мотивы, по которым судом были отвергнуты одни доказательства и положены в основу приговора другие.

При этом в соответствии с ч. 1 ст. 88 УПК РФ каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения его относимости, допустимости и достоверности, а все собранные доказательства в совокупности - достаточности для разрешения уголовного дела. Исходя из требований уголовно-процессуального закона, суд при постановлении приговора должен дать объективную оценку всем рассмотренным в судебном заседании доказательствам, как подтверждающим выводы по вопросам, разрешаемым при постановлении приговора, так и противоречащим им.

По данному уголовному делу эти требования закона не были соблюдены.

Как следует из материалов уголовного дела ФИО1 обвиняется в нарушении законодательства Российской Федерации о контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд, лицом, осуществляющим приемку выполненных работ, которое не является должностным лицом или лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, если это деяние совершено из корыстной и иной личной заинтересованности, причинившее особо крупный ущерб.

Органами предварительного следствия установлено, что в апреле 2019 года между Государственным казенным учреждением«<данные изъяты> Сахалинской области» (далее - <данные изъяты>»)и коммерческим предприятиемОбществом с ограниченной ответственностью «<данные изъяты>» (далее - ООО «<данные изъяты>»), выступившим подрядчиком, заключен государственный контракт №, на выполнение строительно-монтажных работ по объекту: «<данные изъяты>» ( Объект, <данные изъяты>»).

Согласно пункту 2.1 Государственного контракта ООО «<данные изъяты>» обязуется выполнить строительно-монтажные работы по Объекту в соответствии с Техническим заданием (Приложение № 4), и Проектной документацией в срок, установленный контрактом, по цене, в соответствии со Сметой стоимости работ (Приложение № 2), а ГКУ <данные изъяты> обязуется произвести оплату фактически выполненных работ, обеспечить контроль выполнения работ и приемку результатов выполнения работ.

Согласно п.п. 7.1, 7.2, 7.3, 7.4, 7.5 Государственного контракта приемка фактически выполненных работ должна производиться с участием представителей обеих сторон по факту выполнения. Приемка видов работ осуществляется заказчиком за фактически выполненные работы в соответствии с условиями Государственного контракта. Заказчик проверяет соответствие представленных для приемки видов и объемов работ фактически выполненным, соответствие представленной исполнительной документации, корректность оформленных документов и принимает решение о приемке или об отказе в приемке представленных документов. Акты выполненных работ по форме КС-2 от имени заказчика визируются представителем заказчика, закрепленным на Объекте приказом ГКУ «<данные изъяты>», и подписываются заказчиком. В случае обнаружения при приемке на Объекте несоответствия выполненных работ заказчик и подрядчик оформляют акт о недостатках, дефектах и заказчик возвращает подрядчику представленную документацию с письменным обоснованием причин отказа от подписания в представленной редакции, форме, количестве экземпляров с установлением срока на устранение замечаний.

Согласно приказу и.о. директора ГКУ «<данные изъяты>» № 41-п от 25.03.2019 ответственными лицами за качественное и своевременное выполнение мероприятий по реализации строительства Объекта назначены ФИО1 и главный специалист отдела капитального строительства ГКУ «<данные изъяты>» Р.В.В.

ФИО1, занимая в ГКУ «<данные изъяты>» должность ведущего специалиста отдела капитального строительства, в соответствии со своими полномочиями в части Государственного контракта осуществлял приемку выполненных работ, не являясь должностным лицом или лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации.

При этом ФИО1 являлся единственным учредителем и генеральным директором Общества с ограниченной ответственностью «<данные изъяты>», зарегистрированного в Межрайонной инспекции Федеральной налоговой службы Российской Федерации № по <адрес>ДД.ММ.ГГГГ (основной государственный регистрационный №, идентификационный номер налогоплательщика №). Общество располагалось в помещении по адресу: <адрес>, предоставленном ФИО1 генеральным директором ООО «<данные изъяты>» П.Н.Ф.- матерью П.А.В.. и П.Е.В., являющихся учредителями и, соответственно, генеральным директором и заместителем генерального директора ООО «<данные изъяты>». Данное Общество также располагалось в помещении по указанному адресу.

В ходе выполнения ООО «<данные изъяты>» работы в рамках контракта по берегоукреплению реки <данные изъяты> были допущены нарушения, препятствующие надлежащей эксплуатации объекта:

- работы по созданию берегоукрепления выполнены из матрацев «Рено» и габионов ГСИ-КА 2,0x1,0x0,5, имеющий меньший размер армопанели, чем указанные в проектной документации габионы ГСИ-КА 3,0х,2,0x0,5;

- заполнение камнем габионных конструкций не соответствует нормативам;

- обратная засыпка, предусмотренная берегоукреплением, частично не армирована, как предусмотрено проектной документацией; на ряде участков берегоукрепления обратная засыпка отсутствует;

- камень, примененный при заполнении габионных конструкций, меньшего размера, чем предусмотрено нормами;

- камень, примененный при заполнении габионных конструкций, добыт в результате расчистки русла реки, а не в результате разработки горных пород.

Для ФИО1, осуществлявшего приемку выполненных работ от лица заказчика, вышеуказанные нарушения строительных работ, были очевидны, ему было достоверно известно, что эти работы выполнены с нарушениями Государственного контракта и проектно-сметной документации.

Однако, из корыстной заинтересованности, а именно из стремления путем совершения неправомерных действий и неправомерного бездействия получить выгоду для ООО «<данные изъяты>» и его руководителей П.А.В.. и П.Е.В., с которыми ФИО1 был лично знаком, желая в дальнейшем получить выгоду для себя путем заключения сделок между ООО «<данные изъяты>» и ООО «<данные изъяты>», а также из иной личной заинтересованности, стремления получить выгоду неимущественного характера, обусловленную карьеризмом, а именно желанием скрыть и приукрасить истинное положение привыполнении Государственного контракта, контроль за которым возложен нанего в соответствии с вышеуказанными документами, и семейственностью, ввиду того, что мать ФИО1 работала в должности кладовщика ООО «<данные изъяты>», в связи с чем он, стремился обеспечить благожелательное отношение к последней со стороны руководства компании, желаниемпродолжать получать взаимную услугу для общества с ограниченной ответственностью «<данные изъяты>» от ООО «<данные изъяты>»,ФИО1возымел умысел на нарушение законодательства Российской Федерации о контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд, а именно на умышленное бездействие и неиспользование предоставленных ему полномочий для обеспечения устранения ООО «<данные изъяты>» вышеуказанных нарушений при выполнении работ по берегоукреплению левого берега реки <данные изъяты> в рамках Государственного контракта, а также на последующее умышленное подписание подготовленных ООО «<данные изъяты>» актов приемки выполненных робот, содержащих заведомо для ФИО1 недостоверные сведения о выполнении вышеуказанных работ в установленном порядке.

Зная, что приемка работ ООО «<данные изъяты>» осуществляется только им и не подвергается последующей перепроверке иными представителями ГКУ «<данные изъяты>», также достоверно зная о том, что вышеуказанные работы выполнены с нарушениями Государственного контракта и проектно-сметной документации, ФИО1, желая приукрасить действительное положение в части хода и результатов исполнения ООО «<данные изъяты>» обязательств, взятых в рамках Государственного контракта, из корыстной заинтересованности, обусловленной желанием извлечь материальную выгоду для ООО «<данные изъяты>» и егоруководителей П.А.В.. и П.Е.В., а в последующем и для себя,атакже из иной личной заинтересованности, ввиду стремления извлечь выгоды неимущественного характера, обусловленного побуждениями карьеризма, семейственности, получения взаимных услуг, описанных выше, действуя умышлено, осознавая общественную опасность и фактический характер своих действий в виде причинения материального ущерба ГКУ «<данные изъяты>» и желая этого, осознавая, что наличие его подписи в актах о приемке выполненных работ повлечет дальнейшуюих оплату со стороны ГКУ «<данные изъяты> без дополнительных проверок в части фактически выполненных работ, нарушая части 1, 7 ст. 94 ФЗ № 44-ФЗ, ст. 720 Гражданского кодекса Российской Федерации, свой трудовой договор, п.п. 3.2, 3.6, 3.8, 3.11, 4.2, 4.6 своей должностной инструкции и п. 2.1, 7.2, 7.3, 7.5 Государственного контракта, ФИО1 не заявил подрядчику о выявлении недостатков и нарушений в выполненных работах,не требовал от строительной организации выполнения работ в полномсоответствии с утвержденной проектной документацией, точного соблюдениястроительных норм, правил и технических условий на производство и приемку работ, не запретил ООО «<данные изъяты>» применять не отвечающие ГОСТам и техническим условиям недоброкачественные строительные материалы, детали и конструкции, не вносил в журнал работ обязательные для строительной организации требования и указания о качестве строительства, применяемых материалов, а также о соблюдении требованийутвержденной проектно-сметной документации, не производил записей результатов технического надзора за строительством в общем журнале суказанием обнаруженных отступлений от проекта, дефектов, не потребовалот руководства и представителей ООО «<данные изъяты>» устранить нарушения,допущенные при выполнении работ по берегоукреплению левого берега реки «Матросская» в городе Северо-Курильске, подписал подготовленные работниками ООО «<данные изъяты>» акты по форме КС-2 о приемке выполненных работ № 4 от 24.06.2019 на общую сумму 14 594 028 рублей и №6 от23.07.2019 на общую сумму 36 888 666 рублей, содержащие заведомо для него недостоверные сведения в части выполнения работ, после чего направил их в офис ГКУ «<данные изъяты>», чем обеспечил приемку указанных работ и последующую выплату ООО «<данные изъяты>» денежных средств со стороны заказчика в полном объеме.

Таким образом, органы предварительного следствия пришли к выводу, что ФИО1,из корыстной заинтересованности, обусловленной желанием извлечь материальную выгоду для ООО «<данные изъяты>», его руководителей П.А.В.. и П.Е.В. и себя лично, и из иной личной заинтересованности, ввиду стремления извлечь выгоды неимущественного характера, обусловленного побуждениями карьеризма, семейственности, получения взаимных услуг, описанных выше, действуя умышлено, осознавая общественную опасность и фактический характер своих действий в виде причинения материального ущерба ГКУ «<данные изъяты>» и желая этого, при вышеуказанных обстоятельствах, будучилицом, осуществляющим приемку выполненных работ, которое не является должностным лицом или лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, нарушил законодательство Российской Федерации о контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд, чем причинил ГКУ <данные изъяты>» ущерб в размере 51 482 694 рубля, что согласно примечанию, к ст. 170.2 УК РФ особо крупным размером ущерба в статье 200.4 УК РФ признается ущерб в сумме, превышающий 9000000 рублей.

Действия ФИО1 стороной обвинения квалифицированы по п. «б» ч. 2 ст. 200.4 УК РФ.

Основанием уголовной ответственности является наличие в содеянном всех признаков состава преступления, четко подразделенных на объективные, характеризующие объект и объективную сторону, и субъективные, относящиеся к субъекту и субъективной стороне.

Объективная сторона преступления, предусмотренного ст. 200.4 УК РФ, заключается в нарушении законодательства Российской Федерации о контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд, если это деяние совершено из корыстной или иной личной заинтересованности и причинило крупный ущерб. Для квалификации деяния по ч. 2 ст. 200.4 УК РФ необходимо наступление общественно опасных последствий в виде особо крупного ущерба.

Субъективная сторона преступления, предусмотренного ст. 200.4 УК РФ, предполагает только наличие прямого умысла. Обязательным элементом субъективной стороны рассматриваемого деяния является наличие корыстной заинтересованности. Субъект рассматриваемого преступления специальный, он указан в диспозиции ч. 1 ст. 200.4 УК РФ.

Таким образом, нарушение законодательства о закупках субъектами, указанными в составе ст. 200.4 УК РФ, если имело место неисполнение условий гражданско-правового договора и будут установлены причинно-следственная связь между деянием и последствиями в виде ущерба, а также субъективные признаки состава преступления, предусматривает уголовную ответственность, поскольку речь идет о виновном совершении общественно опасного деяния.

Органы предварительного следствия, обосновывая свой вывод о виновности ФИО1, сослались на нарушение им конкретных норм закона: части 1, 7 статьи 94 ФЗ № 44-ФЗ «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ и услуг для государственных и муниципальных нужд»,статью 720 Гражданского кодекса Российской Федерации; а также, на трудовой договор, заключенный между ГКУ «<данные изъяты>» и ФИО1, пункты 3.2, 3.6, 3.8, 3.11, 4.2, 4.6 его должностной инструкции ведущего специалиста отдела капитального строительства и пункты 2.1, 7.2, 7.3, 7.5 Государственного контракта. Содержание указанных норм закона и конкретных положений трудового договора, Инструкции и Государственного контракта приведены в постановлении о привлечении ФИО1 к уголовной ответственности и обвинительном заключении.

Суд первой инстанции, оправдывая ФИО1 за отсутствием в его действиях инкриминируемого ему состава преступления, установил, что он, являясь ведущим специалистом ГКУ «<данные изъяты>, в обязанности которого входило принимать у исполнителя объемы выполненных работ по форме КС-2 и на которого была возложена ответственность за качественное выполнение мероприятий по реализации строительства объекта «<данные изъяты>», при принятии работ по данному объекту ревизировал акты о приемке выполненных работ(форма КС-2) от 24.06.2019 №4, от 23.07.2019 №6, на общую стоимость 51482694 рубля, подтвердив, что объем работ соответствует их выполнению, в том числе: устройству подпорных стенок из коробчатых габионов размером 2х1х05 м; заполнению габионов и матрацев «Рено» камнем бутовым, марки 800, размером от 70 до 1000 мм) и скальным грунтом (лист 57 приговора).

При этом, суд констатировал, что работы были выполнены из габионов ГСИ 2,0х1х0,5, имеющих меньший размер армопанели, чем указанные в проектной документации габионы ГСИ 3,0х 2,0х0,5. Заполнение камнем габионных конструкций не соответствовало нармативам. Обратная засыпка, предусмотренная берегоукреплением, была частично не армирована, как предусмотрено проектной документацией, на ряде участков берегоукрепления обратная засыпка отсутствовала. При заполнении габионных конструкций частично использовался камень, добытый в результате расчистки русла реки, а не в результате разработки горных пород (лист 58 приговора).

То есть, суд установил причинно-следственную связь между действиями ФИО1, на которого была возложена ответственность за качественное выполнение мероприятий по реализации строительства объекта «<данные изъяты>» при принятии выполненных работ по данному объекту, но подписавшего акты о приемке выполненных работ по форме КС-2, не соответствующие проектно-сметной документации, и наступившими последствиями в виде оплаты этих работ в размере 51482694 рубля. Таким образом, суд установил те же обстоятельства, что и сторона обвинения, усмотревшая в действиях ФИО1 нарушения законодательства Российской Федерации о контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд. Данные нарушения содержат признаки объективной стороны инкриминируемого ему состава преступления, которая выражена в причинении ГКУ «<данные изъяты>» особо крупного ущерба в сумме 51482694 рубля.

Согласно ч. 2 ст. 305 УПК РФ не допускается включение в оправдательный приговор формулировок, ставящих под сомнение невиновность оправданного.

Однако суд в нарушение указанной нормы закона и в противоречие своим собственным выводам, изложенным на листах 57-58 приговора,обосновывая свою позицию оправдания ФИО1 за отсутствием в его действиях состава инкриминируемого ему состава преступления, на листах 59-60 приговора сделал следующее умозаключение:

- меньший размер габионов ГСИ 2,0х1,0х0,5 был указан как в ведомости работ, так и локально-сметном расчете к государственному контракту, к составлению которых ФИО1 отношения не имел;

- работы по заполнению камнем габаритных конструкций не являются закрытыми, ФИО1 еженедельно направлял фотоотчеты в ГКУ «<данные изъяты>», что подтверждается показаниями свидетелей Л.В.Х.Р.В.В., Л.А.С.., В.О.Д., О.С.П., а также фотографиями к протоколу осмотра места происшествия и заключение эксперта;

- в судебном заседании не нашло своего подтверждения использование матрацев «Рено»(габионов матрацно-тюфячного типа 3х3х0,3, на основании которых устанавливаются коробчатые гебионы ГСИ-КА) меньшего размера, чем указано в проектной документации. По мнению суда, выводов об этом заключение эксперта не содержит, согласно исследовательской части заключения эксперта размеры комплектов гебионов матрацно-тюфячных 3х2х0,3 совпадают по размерам с указанными в проектной документации;

- по факту заполнения габионных конструкций камнем меньшего размера, чем предусмотрено нормами, суд учел то, что согласно исследовательской части заключения в проектной документации предусмотрено, что количество фракции размером менее 5 см должно составлять не более 20 %. Исследование на количественное соотношение камней в габионных конструкциях не проводилось, исследовалось только ведомость объемов работ, представленная в проектной документации, в которой дана информация по заполнению габионов и матрацев «Рено» камнем фракции 80-100 мм, что не соответствует строительным нормам(120-170 мм для габионов, 80-120 мм для матрацев).

Из этого следует, что с одной стороны суд установил, что работы произведены с нарушениями проектно-сметной документации, а с другой стороны усмотрел дефекты в самой документации, сославшись на то, что меньший размер габионов ГСИ 2,0х1,0х0,5 указан в локально-сметном расчете к госконтракту, к составлению и подписанию которого ФИО1 отношения не имел, и в судебном заседании не нашло своего подтверждения использование матрацев «Рено»(габионов матрацно-тюфячного типа 3х3х0,3, на основании которых устанавливаются коробчатые гебионы ГСИ-КА) меньшего размера, чем указано в проектной документации»(приговор лист 59-60).

Вместе с тем, эти суждения судьи, используемые им при принятии решения, не могут быть оценены в качестве безусловных оснований для вывода об отсутствии в действиях ФИО1 состава преступления, предусмотренного п. «б» ч. 2 ст. 200.4 УК РФ, и его оправдании по предъявленному обвинению, в силу того, что, во-первых, суд вступил в противоречие со своими же ранее сделанными выводами, а во-вторых, невозможно установить, какими доказательствами, необходимыми для принятия такого решения, и какими критериями их оценки он руководствовался.

Оценивая исследованные в судебном заседании доказательства, суд указал, что показания представителя потерпевшего Т.А.С., свидетелей П.В.., С.А.Р., К.И.П., Р.Г.В., Я.С.В., Р.В.В., Л.П.С.., С.И.В., К.К.А., Б.Е.В., Щ.М.Е., И.А.А., Ч.У.А., К.И.Э.К.А.Г.,, Х.Н.В., Ф.Т.А., В.О.Д., Ш.Р.В., Г.А.В., Е.Д.В., Б.С.М., О.О.С., П.Т.В., О.С.П., П.Е.В., П.А.П., М.А.А., С.Е.В., специалистов В.А.В., Х.А.О., заключение эксперта В.А.В., а также письменные доказательства и протоколы следственных действий, являются относимыми, допустимыми и достоверными в части, имеющей значение для дела. Заключение эксперта суд признал обоснованным, выполненным в пределах его компетенции и в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона.

При этом остается неясным, в какой части доказательства имеют значение для дела, признаны судом достоверными и положены в основу оправдательного приговора.

Из показаний свидетеля П.В. следует, что в конце 2019 года на объекте проводила проверку ГИСН, был выявлен ряд несоответствий выполненных работ проектно-сметной документации, в результате чего было приостановлено строительство берегоукрепления. О том, что габионные конструкции заполнялись галечником, полученным ООО «<данные изъяты>» в результате расчистки русла реки <данные изъяты>, стало известно летом 2020 года из письма администрации Северо-Курильского округа… Оплата за инертный материал не должна была производиться, так как не соответствует проектно-сметной документации. Оплата произошла только в результате того, что акты были подписаны подрядчиком и ФИО1

Из показаний свидетеля С.А.Р., занимавшего должность референта администрации Северо-Курильского городского округа, заместителя начальника ОЖКХ, следует, что контроль со стороны ГКУ Дирекция за производимыми работами с июля 2019 по май 2020 года осуществлял ФИО1 Использование не того материала для наброски было очевидным. То, что габионные сооружения фактически заполнены галечником, полученным из реки <данные изъяты>, он определил путем сопоставления камня, находящегося непосредственно в реке, и того камня, которым заполнены габионные сооружения. Было видно невооруженным взглядом, что они заполнены одинаковым камнем по классификации. Весь камень покатой формы, визуально соответствует камню из реки <данные изъяты>.По проектной документации должен быть скальный грунт. О нарушениях сообщалось письмами Дирекции, начиная с осени 2019 года. Считает, что нарушения, имевшиеся на объекте, были очевидны и если бы ФИО1 проверял данные работы, это невозможно не увидеть. Фактически выполненные работы не соответствуют проекту. Габионные сооружения должны быть заполнены скальным грунтом, фактически же они заполнены галечником, полученным из реки <данные изъяты>. Свойства галечника и скального грунта отличаются. Скальный грунт имеет свойство со временем скрепляться между собою. Галечный грунт не скрепляется между собою и в случае разрушения сетки габионов форму держать не будет. Первым отличительным признаком является то, что скальный грунт имеет угловатую форму, а галечный – скатанную.

Свидетель К.И.П., занимавший должность начальника ОЖКХ КС ГО и ЧС Администрации Северо-Курильского ГО, дал показания аналогичные показаниям С.А.Р., пояснив, что он был членом комиссии при проверке объекта, в ходе которой были выявлены указанные нарушения, о чем Дирекции направлялись обращения о нарушениях в строительстве.

Свидетель О.А.В.., работавший водителем самосвала в ООО «<данные изъяты>» показал, что габионы заполнялись камнем, который возили с карьера.

Свидетель Р.Г.В.., работавший инженером ПТО в ООО «<данные изъяты>» пояснил, что материал для берегоукрепления закупался согласно сметной документации, которой они руководствовались, т.е. габионные конструкции заполнялись камнем, который возили с карьера. Вместе с тем, допускает, что камни из карьера и камни из русла реки моглиперемешаться, так как и те и другие складировались на одной площадке, а работы по углублению дна реки и берегоукреплению велись параллельно. Принципиального различия между указанными камнями свидетель не усматривает.

Свидетель Я.С.В., работавший в ООО «<данные изъяты>» водителем экскаватора при строительстве ЦРБ и берегоукреплении не помнит, какие камни укладывали в габионы, но отличие между ними имеются: камень из реки круглый, из карьера – квадратной формы.

Свидетель Р.В.В. показал, что работал в ГКУ «<данные изъяты>» в должности главного специалиста отдела капитального строительства. Приемкой фактически выполненных работ занимался ФИО1 Он же(Р.В.В.) осуществлял проверку расценок, руководствуясь локальными сметами, проверял форму КС-2 на соответствие локально-сметному расчету. Не помнит, чтобы были случаи выявления несоответствий и документы направлялись на доработку. Но были факты в адрес директора ГКУ «<данные изъяты>Л.В.Х. о том, что работы по вышеуказанному объекту выполняются с нарушениями, письма приходили даже из Правительства Сахалинской области. Он может визуально отличить бутовый камень от галечника. При осмотре фотографий очевидно, что в ходе наполнения габионов использовался не бутовый камень, а галечник, при чем, явно не соответствующий размеру фракций. ФИО1 должен был вынести предписание и приостановить работы, призвать подрядчика к устранению допущенных им нарушений. В актах о приемке выполненных работ указано применение бутового камня.

Свидетель Л.А.С. работавший в ГКУ « <данные изъяты>» в должности главного специалиста, после обозрения представленных ему фотографий, пояснил, что очевидно, что в ходе выполнения работ по берегоукреплению применен камень фракции не соответствующей проектно-сметной документации, и при наполнении габионов использовался галечный грунт из реки. ФИО1 при приемке данного вида работ должен был призвать ООО «<данные изъяты>» к тому, чтобы работы были переделаны и не подписывать акты выполненных работ. При расхождении в размерах конструкций коробочных габионов в локально-сметном расчете и в проектной документации главным является сметный расчет, так как это финансовые средства. Расчет габионов происходил из размеров, заложенных в смете. При несоответствии проекту должна быть произведена корректировка проектной документации, это обязанность заказчика.

Из показаний свидетеля К.К.В. следует, что она работает в испытательном центре компании «<данные изъяты>» в должности инженера лаборатории механики и грунтов. В ее должностные обязанности входит испытание образцов на показатели, которые вписаны в акт-заявку. Они производили работы по испытанию камня на определенные показатели, указанные в заявке ООО «<данные изъяты>». Обозрев представленные ей фотографии, может сказать о том, что при наполнении габионов использован галечник. Такой вывод она делает по общему виду камня, который имеет округлые формы.Для того, чтобы определить галечный грунт нет никакой необходимости проводить испытания, так как по общему виду камня, то есть по его округлым формам, достаточно очевидно, что это камень из водоемов, чем и обусловлен его внешний вид.

Показания свидетеля И.А.А., работающей в ООО «<данные изъяты> начальником лаборатории механики грунтов, аналогичны показаниям К.К.В., на испытание был предоставлен камень – галечник.Для того, чтобы отличить галечный грунт от бутового камня нет никакой необходимости в производстве испытаний, так как они существенно отличаются друг от друга по внешним признакам.

Из показаний свидетеля Ч.У.А.следует, что она работала в ОАО <данные изъяты>» и принимала участие в разработке проекта по объекту ЦРБ. При использовании в матрацах «Рено» слишком мелкого камня, его вымоет оттуда, он выпадет из ячейки, что приведет к потере устойчивости конструкции. При использовании слишком большой фракции камня он не наберет мощности, будут пустоты между заполнениями. Матрац не заполняется ни сильно мелким, ни сильно крупным камнем. На представленных фотографиях нет плотного заполнения матрацев. Фракция была меньше, чем сама ячейка у самого матраца, она бы однозначно выпала. Была деформация габионов.

Свидетель К.И.Э. пояснила, что работала в ОАО «<данные изъяты> и участвовала в разработке проектной документации по объекту. Непосредственно она отвечала за раздел берегоукрепления реки <данные изъяты>. После обозрения фотографий с места происшествия, пояснила, что по округлым формам камней, находящихся в габионах, видно, что они набраны в русле реки во время расчистки русла перед берегоукреплением. Данный камень не имеет граней, гладкий, что исключает его сцепление между собой и влечет повышенную подвижность внутри габиона. По внешнему виду данного камня видно, что он не добыт на карьере. Нарушена технология заполнения габионов в части фракции камня. Использованы как слишком маленькие камни, которые значительно меньше ячей и в скором времени могут выпасть или вымыться, так и слишком большие камни, значительно больше допустимых, в связи с чем могут образовываться полости и не обеспечивается плотность наполнения габионов. Внутри габионов очевидны илистые отложения, отложения песка, которые как раз и свидетельствуют о том, что этот камень был зачерпнут в русле реки. Песка и ила внутри габионов быть не должно. На одной из фотографий с осмотра места происшествия видно проседание конструкции, что свидетельствует о ее неустойчивости, так как конструкция должна быть монолитной стеной.

Свидетель Л.В.Х.. показал, что он исполнял обязанности директора в ГКУ «<данные изъяты>». На о. <адрес> при строительстве объектов осуществлял стройконтроль сотрудник Дирекции ФИО1 Он принимал работы, подписывал форму КС-2. В дирекции проверялась только правильность оформления актов. На предмет полноты и качества выполненных работ акты не проверялись. Наличие подписей ФИО1 и поступление пакета документов из отдела капитального строительства для него( Л.В.Х.было удостоверяющим фактом того, что работы выполнены в том объеме, в котором указано в актах, а также в надлежащем качестве.

Из показаний свидетеля В.О.Д. следует, что в Дирекции она работала начальником отдела капитального строительства. В рамках авторского надзора за объектом проектировщиком было вынесено представление в связи с тем, что габионные конструкции были заполнены не скальным грунтом, а галечником, что противоречило проекту. Государственной инспекцией строительного надзора(ГИСН) было вынесено предписание в связи с недостатками при выполнении работ по берегоукреплению. ФИО1, как лицо, обязанное проконтролировать на месте выполнение объема и качества работ, не просто не указывал на данные недостатки ранее, а указал в общем журнале ведения работ, что представления сняты, хотя данные функции к его полномочиям не относились. По непонятным ей причинам ФИО1 делал подобные записи в общем журнале ведения работ, которые развязывали руки подрядчику. По данному поводу состоялась беседа с ФИО1, на что он ответил ей, что руководство требует от него выполнения(то есть принятия определенного объема работ и оплату за данные работы). В.О.Д. известно, что администрация Северо-Курильского городского округа направляла в адрес директора ГКУ «<данные изъяты>» Л.В.Х.. о том, что работы по вышеуказанному объекту выполняются с нарушениями. О том, что проектно-сметной документацией по данному объекту предусмотрено выполнение работ по берегоукреплению габионной стеной, которая должна быть выполнена бутовым камнем марки 800, а фактически использовался галечный грунт, добытый в ходе расчистки русла реки, стало известно после предписания ГИСН или проектировщика. ФИО1 о данных фактах не докладывал, хотя не мог не видеть этого, с учетом тех размеров и объемов, в которых производились работы. ФИО2 говорил ей, что на него оказывается давление руководителем.Однако, В.О.Д. считает, что работы по берегоукреплению не должны были быть приняты со стороны ФИО1, он должен был призвать подрядчика к тому, чтобы работы были переделаны. На ее вопрос, по какой причине он не делал записи в журнале ведения работ, ФИО1 говорил, что это слишком хлопотно, и он не видит в этом смысла.

Свидетель Ш.Р.В., работавший в ООО «Спиро» подтвердил, что в габионы заполнялись камнями с реки.

Свидетель Г.А.В.., работающий в должности начальника отдела подготовки проектно-сметной документации ГКУ «<данные изъяты>» пояснил, что работы по берегоукреплению выполнены с отклонением от требований проектной документации в которую проектная организация изменений в части заполнения габионов галечным грунтом не вносила.

Свидетель Б.С.М.. – государственный инспектор строительного надзора <адрес>, показал, что в рамках сформированного надзорного дела были выявлены многочисленные нарушения требований проектной и нормативной документации( в том числе работы по укреплению левого берега реки <данные изъяты> матрацами «Рено» и коробчатыми габионами осуществлялись с отклонениями от проектной документации,; заполнение габионов и матрацев «Рено» осуществлялось валунами с включением грунта не соответствовавшего требованиям ВСН 5-84 «Применение природного камня в морском гидротехническом строительстве»).О чем в актах выездных проверок были сделаны записи и выданы предписания с требованиями об устранении нарушений. Вопросы, связанные с качеством работ, с качеством применяемых материалов относятся к обязанностям ФИО1, однако с его стороны никаких мер не принималось. Фактически габионы были наполнены галечниковым грунтом, который собран из русла реки, тогда как в проекте указано, что грунт для заполнения армирующих панелей и восстановления берегов должен быть скальным. Выявленные нарушения визуально были легко обнаруживаемые.

Из показаний свидетеля П.Т.В. – начальника ПТО ООО «<данные изъяты>» следует, что габионы и матрацы «Рено» заполнялись камнем, соответствующим проектной документации. Отступлений от проектов не имелось. В рамках выполнения работ по берегоукреплению никакие материалы не менялись. Размер камня в габионах соответствует проектной документации. Галечный грунт не использовался для заполнения габионов.

Свидетель О.С.П. состоявший в должности заместителя председателя <адрес> показал, что по объекту «<данные изъяты>» от Дирекции и местной администрации поступала информация о том, что подрядчиком нарушены сроки выполнения работ, а также выполняются работы ненадлежащего качества. Обозрев предоставленные фотографии, изготовленные в ходе осмотра места происшествия, изготовленные сотрудником ГИСН Б.С.М.., а также представленные ГКУ «<данные изъяты>», пояснил, что по внешнему виду имеются признаки некачественно выполненных работ.

Свидетель П.Е.В. – заместитель генерального директора ООО «<данные изъяты>» показал, что фактически габионы конструкции на указанном объекте заполнялись камнем в соответствии с проектно-сметной документацией. Информация о том, что габионы были заполнены не бутовым камнем марки 800, а галечным грунтом, полученным при расчистке русла реки <данные изъяты>, не соответствует действительности.

Из показаний свидетеля П.А.П. следует, что он состоял в должности директора государственного казенного учреждения «<данные изъяты>». По Предписанию ГИСН по Сахалинской области от 26 июня 2020 года работы на объекте «<данные изъяты>» были приостановлены в связи с тем, что работы по заполнению матрацев «Рено» и габионов были выполнены подрядной организацией ООО «<данные изъяты>» с отступлением от проектной документации., в частности был применен не предусмотренный проектом материал, а именно, галечный грунт с размером фракции, превышающим проектное значение. Работы по заполнению Матрацев и габионов принимал ФИО1, акты по форме КС-2 по ним подписывал именно он с отметкой о том, что проверил объем выполненных работ.

Свидетель С.Е.В., состоявший в должности заместителя министра строительства <адрес>, показал, что в августа 2020 года в ходе проверки строительства объектов на о. <адрес>, представитель подрядчика ООО «<данные изъяты>» П.Т.В. пояснил, что габионы, из которых выполнено укрепление левого берега реки, наполнены местным галечным грунтом, который добыт в ходе расчистки русла реки. При этом на вопросы о том, что данное решение не соответствует проектно-сметной документации, П.Т.В. отвечал, что этот камень еще лучше и плотнее того, который добывается на горных карьерах. П.Т.В. ссылался на то, что данное решение было согласовано с представителем Дирекции ФИО1, который осуществлял на объекте строительный контроль и работы им уже приняты.

Изложив в приговоре показания подсудимого ФИО1, суд не дал им оценки. Из них следует, что в габионы укладывался привозной(природный) камень из карьера, камни из реки не использовались. Он предоставлял в Дирекцию еженедельные отчеты, которые с фотографиями направлял руководству. Вопросов по качеству и количеству не возникало. С П.А.В.. он не знаком, по объекту никаких разговоров с ним не вел. ФИО3 и обязательств перед ООО «<данные изъяты>» он, как учредитель и директор организации «<данные изъяты>», не имел.

Признав показания всех свидетелей достоверными, суд не усмотрел в них противоречий. Однако, вопреки позиции суда, показания подсудимого ФИО1, свидетелей О.А.В., Р.Г.В., Я.С.В., П.Т.В., П.Е.В. находятся в явном противоречии с показаниями свидетелей П.В.., С.А.Р., К.И.П., Р.В.В., Л.А.С.К.К.А., Б.Е.В., И.А.А., Ч.У.А., К.И.Э.., В.О.Д., Б.С.М., М.А.А.,С.Е.В. и других, и эти противоречия судом не устранены.

Изложенное указывает на то, что суд, устанавливая обстоятельства совершения преступления, существенно нарушил предусмотренные ст. 88 УПК РФ правила оценки доказательств, лишив себя возможности объективно установить фактические обстоятельства, имеющие значение для дела. По сути, вопрос, «выполнены ли работы по берегоукреплению в соответствии с проектно-сметной документацией или нет», для суда остался открытым, он им не разрешен.

Обосновывая свой вывод об отсутствии состава преступления в действиях ФИО1 суд указал на то, что меньший размер габионов ГСИ 2,0х1.0х0,5 был указан как в ведомости работ, так и в локально-сметном расчете к государственному контракту, к составлению и подписанию которых ФИО1 отношения не имел. В свою очередь акты выполненных работ проверялись на соответствие смете главным инженером Р.В.В.(л.д. 60 приговора).

При этом, суд не принял во внимание, что расхождение идет не только в размерах габионов, но и размерах и качественных характеристиках их наполнителя, заложенных в проектно-сметную документацию.

Так, свидетель П.В. пояснил, что в том случае, если ФИО1 усмотрел бы несоответствие выполненных работ, их ненадлежащее качество, объемы или примененные материалы, он должен был призвать подрядчика к исправлению данной ситуации, при этом не подписывая акты выполненных работ до тех пор, пока работы не будут выполнены в соответствии с проектно-сметной документацией.

Свидетель С.А.Р. пояснял, что габионные сооружения должны быть заполнены скальным грунтом, фактически они заполнены галечником, полученным из реки <данные изъяты>, что видно невооруженным глазом. Скальный грунт имеет свойство под воздействием внешних факторов скрепляться между собой, галечный же грунт с течением времени не скрепляется между собой, а в случае разрушения сетки габионов он не будет держать форму.

Ссылка суда на обязанность главного инженера Р.В.В. проверять акты выполненных работ на соответствие сметам, не соответствует буквальному содержанию показаний этого свидетеля, из которых следует, что он осуществлял проверку расценок, руководствуясь локальными сметами, и формы КС-2 на соответствие локальным сметам. В своей деятельности, при поверке актов выполненных работ, он не использовал фотоматериалы; в его адрес поступали акты, подписанные всеми сторонами, что заверяло его в том, что работы выполнены надлежащим образом, в том объеме и из тех материалов, которые указаны в актах. Трактовка же судом показаний Р.В.В. в пользу подсудимого весьма сомнительна, потому что эти показания требуют более детального и глубокого анализа.

В подтверждение своих выводов суд указал на то, что ФИО1 еженедельно направлял фотоотчеты в ГКУ «<данные изъяты>», сославшись на показания свидетелей Л.В.Х.Р.В.В., Л.А.С.., В.О.Д., О.С.П.,неверно интерпретировав показания этих свидетелей и кардинально исказив их смысл. Из показаний Р.В.В.. явно усматривается, что в свой деятельности при проверке актов выполненных работ он не использовал фотоматериалы, а руководствовался только документами, фотографии ему предоставлялись в ходе его допроса, в связи с чем он пояснял, «что при осмотре фотографий очевидно, что в ходе наполнения габионов использовался не бутовый камень, а галечник, при чем, не соответствующий размеру фракций. ФИО1 должен был вынести предписание и приостановить работы, призвать подрядчика к устранению допущенных им нарушений. В актах о приемке выполненных работ указано применение бутового камня»;В.О.Д., говорила о том, что «проектно-сметной документацией по данному объекту предусмотрено выполнение работ по берегоукреплению габионной стеной, которая должна быть выполнена бутовым камнем марки 800, а фактически использовался галечный грунт, добытый в ходе расчистки русла реки, стало известно после предписания ГИСН или проектировщика. ФИО1 о данных фактах не докладывал, хотя не мог не видеть этого, с учетом тех размеров и объемов, в которых производились работы»; Л.А.С.. после обозрения представленных ему фотографий, пояснил, что очевидно, что в ходе выполнения работ по берегоукреплению применен камень фракции не соответствующей проектно-сметной документации, и при наполнении габионов использовался галечный грунт из реки. ФИО1 при приемке данного вида работ должен был призвать ООО «<данные изъяты>» к тому, чтобы работы были переделаны и не подписывать акты выполненных работ.

О.С.П. в своих показаниях дает пояснения о порядке предоставления начальнику отдела капительного строительства актов выполненных работ лицом, ответственным за приемку этих работ, но не конкретно ФИО1

Таким образом, вывод суда о том, что показания вышеперечисленных свидетелей подтверждают вывод суда о невиновности ФИО1, сделан без надлежащей проверки и оценки этих доказательств.

Противоречивы выводы суда в оценке заключения эксперта ИП В.А.В. от 09.07.2021 № 10-7.

На листе 58 приговора суд указал на то, что работы выполнены из габионов ГСИ 2,0х1,0х0,5, имеющий меньший размерармопанели, чем указанные в проектной документации габионы ГСИ- КА 3,0х2,0х0,5. Данный вывод следует из заключения эксперта (т. 7л.д.114) и суд с ним согласился.

Однако, уже на листе 60 приговора суд делает вывод, что в судебном заседании не нашло своего подтверждения использование матрацев «Рено»(габионов матрацно-тюфячного типа 3х3х03, на основании которых устанавливаются коробчатые габионы ГСИ-КА меньшего размера, чем указано в проектной документации. Суд посчитал, что выводов об этом заключение эксперта не содержит.

На основании чего, суд, не обладающий специальными знаниями в данной области, пришел к такому выводу из приговора не ясно.

На листе 58 приговора суд констатировал, что заполнение камнем габионных конструкций не соответствовало нормативам, частично использовался камень, добытый в результате расчистки русла реки, а не в результате разработки горных пород.

На листе 60 приговора это обстоятельство упускает и в опровержение обвинения акцентирует свое внимание только на размерах камня, ссылаясь на допустимую проектной документацией норму в 20% фракции размером менее 5 см, не принимая во внимание существенные различия в качественных характеристиках галечного грунта и камня добытого из карьера, их стойкости к воздействиям внешних факторов.

Суд привел в приговоре заключение эксперта ООО «МОС-ЭКСПЕРТ» от 10.02.2023 года, произведенное на основании Определения Арбитражного суда <адрес> от 28 декабря 2022 года, из выводов которого следует, что применение подрядчиком ООО «<данные изъяты>» природного камня, не предусмотренного проектной документацией, не влечет невозможности конструкции берегоукрепления с применением такого камня воспринимать эксплуатационные нагрузки и воздействия с сохранением эксплуатационных характеристик в течение всего срока эксплуатации.

Данное заключение противоречит другим доказательствам, в частности показаниям свидетеля С.А.Р. – заместителя начальника ОЖКХ, из которых следует, что скальный грунт имеет свойство со временем расклинцовываться и под воздействием внешних факторов скрепляться между собою. Галечный же грунт с течением времени не скрепляется между собою и, в случае разрушения сетки, не будет держать форму. По данному факту имеется предписание государственного инспектора строительного надзора.

Однако суд все приведенные в приговоре доказательства признал относимыми и достоверными, в том числе и письменные, к коим относится и заключение эксперта ООО «МОС-ЭКСПЕРТ», допустив нарушение, повлиявшее на качество приговора, поскольку экспертное заключение по уголовному делу является доказательством лишь при условии, что экспертиза назначена правомочным должностным лицом, в производстве которого находится уголовное дело, и произведена на основе правоотношений, основанных на нормах УПК. А кроме того, оно находится в противоречии с другими доказательствами.

При таких обстоятельствах доводы апелляционного представления об отсутствии надлежащей оценки доказательств по делу являются обоснованными, они нашли свое подтверждение.

Наличие такого рода нарушений уголовно-процессуального закона не позволяет признать постановленный в отношении ФИО1 оправдательный приговор законным и обоснованным актом правосудия, отвечающим назначению уголовного судопроизводства, и обусловливает необходимость его отмены с передачей уголовного дела на новое судебное рассмотрение.

При этом суд апелляционной инстанции не предрешает выводы суда об обстоятельствах, указанных в ч. 4 ст. 389.19 УПК РФ, о доказанности или недоказанности обвинения, достоверности или недостоверности того или иного доказательства, преимущества одних из них перед другими, поскольку при повторном рассмотрении дела суд первой инстанции обязан решить вопросы о виновности или невиновности подсудимого и о применении уголовного закона, исходя из оценки доказательств в соответствии со ст. ст. 17 и 88 УПК РФ.

Что касается утверждения суда об отсутствии доказательств обвинения ФИО1 в том, что он совершал свои действия из корыстной заинтересованности, то этот вывод является поспешным, не основанным на фактических обстоятельствах дела.

По мнению судебной коллегии, к такому выводу суд первой инстанции пришел в результате безосновательного исключения из объема доказательной базы всех обстоятельств, связанных с проверкой обоснованности вмененного органом предварительного следствия квалифицирующего признака совершенного деяния, предусмотренного ст. 200.4 УК РФ, - «из корыстной заинтересованности», при том, что неотносимых и недопустимых доказательств по уголовному делу суд не установил, однако признал недопустимыми доказательствами показания свидетелей в части, касающейся их знаний и мнения о причинах поступков и действий ФИО1, полагая, что они основаны на догадках, предположениях и слухах.

Значимость любого доказательства определяется его объективной оценкой.

Согласно ст. 75 УПК РФ недопустимыми доказательствами признаются те, которыеполучены с нарушением требований настоящего Кодекса. Таких нарушений суд не установил.

Доказательство относимо тогда, когда с его помощью или устанавливается обстоятельство, входящее в предмет доказывания, или опровергается наличие данного обстоятельства.

Уголовно-процессуальный закон не содержит требования о том, чтобы свидетель был обязательно непосредственным очевидцем преступления. В соответствии с ч. 1 ст. 56 УПК РФ свидетелем является лицо, которому могут быть известны какие-либо обстоятельства, имеющие значение для расследования и разрешения уголовного дела. Таким образом, с правовой точки зрения не столь важно, наблюдал ли свидетель относящиеся к преступлению определенные обстоятельства лично либо получил информацию о них от других лиц или из других источников. Главным критерием допустимости его показаний в любом случае должен выступать официально установленный источник осведомленности (п. 2 ч. 2 ст. 75 УПК).

В любом случае сообщаемая свидетелем фактическая информация об обстоятельствах уголовного дела способна при ее соответствии процессуальным требованиям устанавливать факты и события, по поводу и в отношении которых осуществляется предварительное или судебное следствие.

ФИО1 не отрицает, что он является учредителем и директором ООО «<данные изъяты>», которое размещалось в том же здании, где размещался офис ООО «<данные изъяты>», однако утверждает, что с П.Е.В. по объекту никаких разговоров не имел, с П.А.В.. он не знаком, корыстной заинтересованности не имел.

Свидетель П.В.. в своих показаниях говорит о связи компании ФИО1 с ООО «<данные изъяты>», размещенных в одном и том же здании, о том, что мать ФИО1 работала в данной организации. Свидетель считает эти обстоятельства веским основанием для конфликта интересов.

Свидетель Ф.Т.А. показала, что ФИО1 является директором ООО «<данные изъяты>», которое осуществляет свою деятельность в <адрес>. ФИО1 заверил работников Дирекции о том, что данное ООО никак не связано с ООО «<данные изъяты>», ни с объектами, заказчиком по которым выступает Дирекция. В ходе заполнения деклараций о конфликте интересов ФИО1 указал, что его мать работает в ООО «<данные изъяты>» кладовщиком.

Следствие установило, что помещение, где размещалось ООО «<данные изъяты>» ФИО1 было предоставлено директором ООО <данные изъяты>» П.Н.Ф.- матерью руководителей ООО «<данные изъяты>» П.Е.В. и П.А.В..

О намерении заключения договора аренды офисного помещения заявлено в гарантийном письме собственника помещения - директора ООО «<данные изъяты>» П.Н.Ф., от 29 августа 2018 года, однако факт заключения договора, его условия и исполнение в материалах дела отражения не нашел. Был ли заключен договор найма в период инкриминируемых ФИО1 действий, или помещение ООО «<данные изъяты>» арендовало на других условиях, в том числе за оказание определенных услуг, либо предоставление помещения арендодателем было безвозмездным, судом этот вопрос не выяснялся.

Равно как и не анализировался судом вопрос о наличии какой-либо протекции во время работы матери ФИО1 в ООО «<данные изъяты>». В данном случае сторона защиты в возражениях на апелляционное представление отрицает это обстоятельство, обосновывая тем, что мать ФИО1 неоднократно лишалась дополнительного материального вознаграждения в виде премий, в связи с чем, защита обозначила необходимость ее допроса в суде апелляционной инстанции, заявив ходатайство в возражениях. Однако, новые доказательства принимаются, проверяются и оцениваются судом апелляционной инстанции, если они соотносятся с предметом рассмотрения в суде первой инстанции. Суд первой инстанции не усмотрел корыстной заинтересованности ФИО1 в том, что его мать работала кладовщиком в ООО « <данные изъяты>», указав, что это обстоятельство при наличии к тому оснований может быть расценено как иная личная заинтересованность, которую в качестве квалифицирующего признака исключил из состава обвинения. Таким образом, суд первой инстанции данное обстоятельство, на которое указывает сторона защиты и которое заложено в обвинении, не проверял и не оценивал. В ходе судебного разбирательства ходатайств о допросе матери ФИО1 не заявлялось, в суде апелляционной инстанции со стороны защиты такое ходатайство не поступило. Поэтому оснований для ее допроса в суде апелляционной инстанции не имеется. Однако, это не препятствует в ходе нового рассмотрения уголовного дела с целью всестороннего и полного установления всех необходимых в этом случае обстоятельств, привлечь к участию в деле в качестве свидетеля мать ФИО1

Обобщая сказанное, можно сделать вывод, что суд не указал в приговоре, какие из перечисленных доказательств или других, исследованных в судебном заседании, основаны на догадках, предположениях и слухах. Следовательно, эти доказательства, если суд имел в виду их, неправомерно исключены из объема обвинения, так как они могут быть использованы: стороной обвинения в доказывании обстоятельств, указывающих на существование заинтересованности между ФИО1, как учредителя и директора ООО «<данные изъяты>», и руководителями ООО «<данные изъяты>» в осуществлении каждым из них своей предпринимательской деятельности, либо стороной защиты, настаивающей на отсутствии заинтересованности со стороны ФИО1

Органы предварительного следствия обосновывают корыстную заинтересованность ФИО1 желанием извлечь материальную выгоду для ООО «<данные изъяты>», его руководителей П.А.В.. и Е.В. и для себя лично.

Понятие "корыстная заинтересованность" раскрыто в п. 16 Постановления Пленума ВС РФ от 16.10.2009 N 19 (ред. от 11.06.2020) "О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий".

Корыстная заинтересованность - стремление должностного лица путем совершения неправомерных действий получить для себя или других лиц выгоду имущественного характера, не связанную с незаконным безвозмездным обращением имущества в свою пользу или пользу других лиц (например, незаконное получение льгот, кредита, освобождение от каких-либо имущественных затрат, возврата имущества, погашения долга, оплаты услуг,уплаты налогов и т.п.).

Следовательно, суд должен был проверить обоснованность предъявленного обвинения в части заинтересованности ФИО1 в извлечении материальной выгоды, как для себя лично, так и для ООО «<данные изъяты>», его руководителей П., дать оценку установленным обстоятельствам, не исключая из объема обвинения информацию от других лиц или, полученную из других источников, а не делать безосновательный и преждевременный выводы об отсутствии доказательств о корыстной заинтересованности ФИО1, а также о том, что сам по себе факт визирования ФИО1 актов выполненных работ не свидетельствует о наличии в его действиях корыстной заинтересованности.

Суд исключил из объема обвинения субъективный признак «личная заинтересованность», который также вменялся ФИО1, сославшись на Федеральный Закон от 124.07.2022 № 345-ФЗ.

В том числе, суд исключил указанный в обвинении мотив преступления в виде стремления ФИО4 получить взаимные услуги для ООО «<данные изъяты>» и ООО «<данные изъяты>», указав, что это может быть расценено как иная личная заинтересованность. При этом суд не учел, что заинтересованность в получении взаимных услуг может быть также обусловлена корыстной мотивацией, что не противоречит понятию личного интереса, данному в п. 19 Пленума ВС РФ от 26.11.2019 г. № 48 «О практике применения судами законодательства об ответственности за налоговые преступления»: «Личный интерес как мотив преступления может выражаться в стремлении виновного лица извлечь выгоду имущественного или неимущественного характера».

Таким образом, желание ФИО1 получить для себя и других лиц выгоду имущественного характера, на которое ссылается орган предварительного следствия, может выражаться, в том числе, посредством оказания взаимных услуг, если они приносят материальную выгоду, потому что перечень выгод имущественного характера носит открытый характер и не ограничен способами, которые прямо перечислены в п. 16 Постановления Пленума ВС РФ от 16.10.2009 N 19 (в ред. от 11.06.2020 г.).

Следовательно, вывод суда о том, что в действиях ФИО1 не нашла своего подтверждения корыстная заинтересованность, требует как окончательности суждения, с учетом объективной оценки всех обстоятельств дела, так и юридической определенности в понятии «корыстная заинтересованность».

При этом, выяснение содержания корыстной заинтересованности в действиях ФИО1 не может строиться на суждениях об отсутствии у него таковых помыслов, без учета внешних признаков совершенного деяния, посягающего на охраняемую уголовным законом совокупность общественных отношений и создающее реальную общественную опасность, а именно, без учета подписания ФИО1, подготовленных исполнителем контракта - ООО «<данные изъяты>», актов приемки выполненных работ, по версии обвинения содержащих заведомо недостоверные сведения об их выполнении в установленном порядке, на основании которых были перечислены денежные средства на расчетный счет ООО «<данные изъяты>».

Это означает, что все обстоятельства должны быть всесторонне изучены на предмет наличия признаков корыстной заинтересованности и оценены в совокупности.

Учитывая множественность и существенность допущенных нарушений уголовно-процессуального закона, судебная коллегия приходит к выводу, что оправдательный приговор в отношении ФИО1 не может быть признан отвечающими требованиям законности, поэтому он подлежит отмене, а уголовное дело - направлению на новое судебное разбирательство в тот же суд в ином составе, со стадии судебного разбирательства, поскольку приведенные допущенные судом первой инстанции нарушения уголовно-процессуального закона являются неустранимыми судом апелляционной инстанции.

Руководствуясь ст.ст. 389.13, 389.20,389.28 УПК РФ, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

Приговор Северо-Курильского районного суда Сахалинской области от 20 ноября 2023 года в отношении ФИО1 отменить, уголовное дело передать на новое рассмотрение в тот же суд в ином составе суда со стадии судебного разбирательства.

Апелляционное представление государственного обвинителя Козлова Д.Ю. удовлетворить.

Апелляционное определение может быть обжаловано в кассационном порядке, предусмотренном главой 47.1 УПК РФ, в Девятый кассационный суд общей юрисдикции.

Кассационные жалоба, представление, подлежащие рассмотрению в порядке, предусмотренном статьями 401.7 и 401.8 настоящего Кодекса, могут быть поданы через суд первой инстанции в течение шести месяцев со дня вступления в законную силу приговора или иного итогового судебного решения.

В случае кассационного обжалования, оправданный вправе ходатайствовать об участии в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции.

Председательствующий: В.И. Лавлинский

Судьи: Н.В. Краснова

Е.В. Метельская

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>