Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании в апелляционном порядке уголовное дело по апелляционной жалобе и дополнениям к ней осуждённого Панкова М.А., апелляционной жалобе и дополнениям к ней защитника Меньщиковой С.А. на приговор Билибинского районного суда Чукотского автономного округа от 21 января 2016 года, которым

Панков Максим Александрович, <дата> года рождения, уроженец <адрес>, гражданин Российской Федерации, родной язык русский, зарегистрированный и фактически проживающий по адресу: Чукотский автономный округ, <адрес>, имеющий высшее юридическое образование, <данные изъяты>, военнообязанный, женатый, имеющий на иждивении двух малолетних детей, не судимый,

осуждён за совершение преступлений, предусмотренных частью 1 статьи 116, частью 4 статьи 111 УК РФ, в соответствии с частью 3 статьи 69 УК РФ к 9 годам 1 месяцу лишения свободы в исправительной колонии строгого режима и дополнительному наказанию в виде ограничения свободы сроком 1 год; в течение одного года после освобождения из мест лишения свободы Панкову М.А. установлены следующие ограничения: не выезжать за пределы территории муниципального образования, в котором он будет проживать после отбытия лишения свободы, не изменять место жительства или пребывания без согласия специализированного государственного органа, осуществляющего надзор за отбыванием осуждёнными наказания в виде ограничения свободы; на осужденного Панкова М.А. возложена обязанность в течение одного года после освобождения из мест лишения свободы являться в специализированный государственный орган, осуществляющий надзор за отбыванием осуждённым наказания в виде ограничения свободы, один раз в месяц для регистрации в дни, установленные этим специализированным государственным органом.

Заслушав доклад судьи Трушкова А.И., судебная коллегия

у с т а н о в и л а :

21 января 2016 года Билибинским районным судом Чукотского автономного округа Панков признан виновным в нанесении побоев, причинивших физическую боль, но не повлекших последствий, указанных в ст.115 УК РФ, а также в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, совершённом с применением оружия, повлекшем по неосторожности смерть потерпевшего.

Преступления совершены Панковым 30 ноября 2014 года в период <данные изъяты> часов в гаражном боксе, расположенном по адресу: Чукотский автономный округ, <адрес>, при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре.

В апелляционной жалобе и дополнениях к ней осуждённый Панков ставит вопрос об отмене приговора и вынесении нового приговора с переквалификацией его действий на часть 1 статьи 116, часть 1 статьи 109 УК РФ. Указывает, что его действия не характеризуются признаками состава преступления, предусмотренного частью 4 статьи 111 УК РФ, поскольку у него отсутствовали мотив и умысел на причинение тяжких телесных повреждений погибшему К.М.А., что выстрел был произведен случайно. Отмечает, что приговор основан на предположениях и противоречивых доказательствах.

Защитник осуждённого адвокат Меньщикова С.А. в апелляционной жалобе просит об отмене приговора суда первой инстанции как незаконного и о передаче уголовного дела на новое судебное разбирательство в суд первой инстанции, ссылаясь на недоказанность вины Панкова в причинении К.М.А. тяжкого вреда здоровью, отсутствие у осуждённого умысла, мотива и цели причинения К.М.А. тяжких телесных повреждений, отсутствие бесспорных доказательств совершения Панковым преступления, предусмотренного ч.4 ст.111 УК РФ, приводя в обоснование своей позиции доводы, аналогичные доводам осуждённого.

В дополнениях к апелляционной жалобе защитник М. указывает также на чрезмерную суровость наказания, на то, что наказание, назначенное осуждённому, не отвечает целям наказания, приводит доводы о вынесении судом первой инстанции приговора на основе доказательств, не отвечающих требованиям относимости, допустимости и достоверности, указывает на необходимость квалификации преступных действий Панкова в отношении К.М.А. по части 1 статьи 116, части 1 статьи 109 УК РФ.

В возражениях на апелляционные жалобы осуждённого и его защитника государственный обвинитель, считая приговор законным и обоснованным, ввиду несостоятельности приведённых в жалобах доводов просит оставить их без удовлетворения.

Изучив материалы уголовного дела, оценив доводы апелляционных жалоб и дополнений к ним, возражений государственного обвинителя, выслушав мнение прокурора Перепелкиной Ф.Г., полагавшей верным приговор оставить без изменения, апелляционные жалобы - без удовлетворения ввиду необоснованности приведённых в них доводов, защитника Тарасова В.Н., осуждённого Панкова М.А., поддержавших апелляционные жалобы и дополнения к ним по изложенным в них основаниям, проверив материалы дела в соответствии с частью 7 статьи 389.13 УПК РФ, судебная коллегия приходит к следующим выводам.

Вопреки доводам жалобы осуждённого выводы суда о его виновности в совершении инкриминируемых ему преступлений основаны на надлежаще исследованных в судебном заседании доказательствах, должный анализ и правильная оценка которым даны в приговоре.

В апелляционных жалобах и дополнениях к ним осуждённый Панков и его защитник Меньщикова указывают на нарушения уголовного законодательства, на несоответствие изложенных в приговоре выводов суда фактическим обстоятельствам уголовного дела.

Несогласие с приговором суда осуждённый и защитник мотивируют отсутствием доказательств наличия у Панкова умысла на причинение потерпевшему тяжкого вреда здоровью, а также мотива и цели совершения этого преступления.

Доводы об отсутствии у осуждённого умысла на причинение преступления, мотива и цели его совершения мотивируются различной аргументацией, которая не может быть принята во внимание судебной коллегией в связи со следующим.

Отсутствие мотива и умысла совершить преступление осуждённым усмотрены в выводах суда о том, что Панков при исследуемых событиях не находился в состоянии необходимой обороны. Однако этот вывод необоснованно подменён осуждённым утверждением об отсутствии причин возникновения у него мотива и умысла причинения потерпевшему тяжкого вреда здоровью, поскольку вывод суда не соотносим с этими вопросами субъективной стороны инкриминируемых ему деяний.

В подтверждение довода о неосторожности Панкова в обращении с оружием в апелляционных жалобах осуждённым и его защитником приведены показания свидетеля К. о случайном характере произошедшего выстрела в потерпевшего. Между тем, названный довод показаниями свидетеля К. в этой части не подтверждается: о случайном характере произошедшего выстрела в потерпевшего свидетель К. лишь подумал, не зная об этом достоверно, ему так показалось (<данные изъяты>), в связи с чем эти показания в силу предположительности характера содержащихся в них сведений и вопреки утверждениям осуждённого и его защитника не влекут вывода о неосторожности Панкова в обращении с оружием и отсутствии у осуждённого умысла на производство выстрела.

В судебном заседании суда апелляционной инстанции осуждённый заявил о том, что перед выстрелом он не был агрессивен, у него не было причин выстрелить; осуждённый сослался на заключение комиссии экспертов № от <дата> о своей эмоциональной адекватности. Судебная коллегия оценивает данные утверждения как несостоятельные: агрессивное поведение Панкова по отношению к потерпевшему перед выстрелом подтверждено приведёнными в обжалуемом приговоре доказательствами, в том числе и по эпизоду обвинения по части 1 статьи 116 УК РФ, по которому Панков признал свою вину; о причинах и побудительных мотивах выстрелить в потерпевшего в обжалуемом приговоре также указано должным образом (показания свидетелей К., Ч., т.5 л.д.151, 152). Сам осуждённый Панков не характеризуются и искренностью – согласно заключению комиссии экспертов № от <дата> в части экспериментально психологического обследования, на которое он сослался, Панков чрезмерно защищается от раскрытия своих психологических особенностей, характеризуется защитной реакцией на тестирование, избегает излишней откровенности (скрытен), тщательно контролирует свои высказывания (сдержан), проявляет осторожность в ответах (т.1 л.д.228).

В апелляционной жалобе осуждённый указал об отсутствии у него осведомлённости о заряженности ружья, из которого был произведён выстрел в потерпевшего.

В обоснование названного утверждения осуждённый заявил о том, что факт изъятия патронов в его гараже при производстве обыска не может быть принят в качестве доказательства в инкриминируемом осуждённому деянии, поскольку изъятые патроны были принесены в гараж в день производства обыска утром, никто из свидетелей не показал, что видел патроны в день совершения преступления, что фактически выстрел был произведён не принадлежащим осуждённому патроном, что в протоколе осмотра изъятых патронов не указано, что они имеют ту же маркировку, которая указана в выводах судебной баллистической экспертизы, а в заключении судебной баллистической экспертизы отсутствует однозначный вывод о том, что при производстве выстрела из ружья использовался патрон, идентичный патронам, изъятым в ходе обыска в гараже осуждённого.

Между тем, приведённые доказательства и аргументы сами по себе не подтверждают неосведомлённость осуждённого о заряженности ружья.

В обоснование того же утверждения осуждённый пояснил, что это ружьё было привезено на место происшествия не для производства выстрела, но для передачи Ч., заявив, что на это указывают отсутствие гильзы в патроннике ружья после его изъятия органами расследования, хранение ружья Ч. и иные его действия с ружьём после происшествия, а также то обстоятельство, что Ч. интересовался ответственностью за незаконное хранение гладкоствольного оружия и её административным характером; осуждённый также сослался на показания свидетелей Ш., К. и Ч. в части того, что <дата>, находясь в поле их внимания, Панков не заряжал и не перезаряжал ружьё-орудие преступления, не имел патронов.

Между тем, и эти перечисленные осуждённым обстоятельства не могут обосновать отсутствие осведомлённости осуждённого о заряженности ружья.

Отсутствие гильзы в патроннике ружья, хранение ружья Ч. и иные его действия с ружьём после происшествия, а также интерес Ч. к вопросу ответственности за незаконное хранение оружия, вопреки утверждению осуждённого не свидетельствуют о том, что на место происшествия ружьё было доставлено для передачи Ч.. При этом исследованные в судебном заседании доказательства прямо указывают на иного инициатора и иную цель доставления ружья на место происшествия.

Так, в соответствии с показаниями свидетеля Ш. на встречу с потерпевшим Панков по своей инициативе взял с собой ружьё, чтобы «пугануть» потерпевшего, причём Ш. возражал против этого, говорил, что «ружьё ни к чему»; от машины к гаражу-месту происшествия Панков нёс ружьё, спрятав его под курткой, а при входе в гараж достал ружьё, после выстрела Ш. убрал ружьё с места происшествия «от греха подальше», поскольку «перепугался, вдруг ещё будет выстрел» (<данные изъяты>).

Согласно показаниям свидетеля К. при следовании к месту происшествия ружьё-орудие преступления Панков перемещал при себе под курткой и достал его из-под куртки лишь в гараже, где был произведён из него выстрел (<данные изъяты>).

Из показаний свидетеля Ч. следует, что ружьё-орудие преступления он заметил лишь на месте происшествия в гараже, при этом при подходе к гаражу у Панкова что-то было запахнуто под курткой, Ч. это ружьё не передавалось, не предлагалось, не предназначалось, намерений к этому никем не выражалось, сам Ч. не обращался с просьбой о необходимости в ружье (<данные изъяты>).

В соответствии с показаниями свидетелей Ш., К. и Ч. Панков не постоянно находился в сфере внимания каждого из них в период происшествия. И то обстоятельство, что перечисленные лица не видели заряжания, перезаряжания ружья-орудия преступления или патронов само по себе не подтверждает неосведомлённость Панкова о заряженности ружья. Как верно указал суд первой инстанции, Панков владел указанным ружьём длительное время, хранил его в гараже, который он ежедневно посещал, и имел возможность зарядить его. Кроме того, об осведомлённости Панкова о заряженности ружья свидетельствуют показания К., данные им в ходе судебного заседания, о том, что Панков после производства выстрела сказал, что выстрел был произведён дробью (<данные изъяты>).

Вопреки утверждениям защитника суд первой инстанции дал должную оценку исследованным по делу доказательствам, аргументированно обосновал достоверность показаний свидетелей Ш., Ч., К..

В апелляционной жалобе осуждённый указал, что суд первой инстанции не учёл, что Панков является охотником, длительное время имеет зарегистрированное ружьё 12-го калибра и обладает опытом стрельбы из него. Эти обстоятельства наряду с тем, что Панков стреляет только с левой руки, но в момент выстрела держал ружьё правой рукой, и с учётом знания о травмоопасности выстрела из ружья с его удержанием в момент выстрела одной рукой, по мнению Панкова, свидетельствуют об отсутствии умысла последнего на производство выстрела из ружья в потерпевшего. Об этом же указано в апелляционной жалобе защитника. Между тем, осведомлённость Панкова о наиболее удачной и менее травмоопасной позиции стрелка при выстреле из ружья, а также удержание ружья при производстве выстрела иной рукой, чем при стрельбе в других случаях, сами по себе не являются определяющими элементами при разрешении вопроса о форме вины в рамках конкретного происшествия, а при системном рассмотрении исследованных судом доказательств не опровергают выводы суда первой инстанции об умышленном характере производства выстрела в потерпевшего.

Приведённый в судебном заседании суда апелляционной инстанции довод осуждённого о том, что при выстреле свидетель Ш. находился на линии огня и потому Панков не стал бы производить выстрел в потерпевшего умышленно, не обосновывает позицию осуждённого о неосторожной форме его вины при выстреле: несостоятельно и противоречит исследованным доказательствам утверждение о нахождении Ш. при выстреле на линии огня, при этом заявление Панкова о невозможности умышленного производства выстрела при обозначенных им условиях также является допущением самого осуждённого, ничем не подтверждённым и не основанным на материалах дела.

В апелляционной жалобе осуждённым отдельно от других доказательств приведены заключение эксперта о невозможности производства выстрела из ружья-орудия преступления без нажатия на спусковой крючок, которое, как указывает Панков, не свидетельствует об умысле на производство выстрела, а также показания свидетеля Ш. в части намерения Панкова использовать ружьё в целях устрашения, показания свидетеля К. в части выражения Панковым и Ш. желания избить потерпевшего, которые используются осуждённым для вывода об отсутствии в показаниях свидетельств об иных целей использования ружья и иных намерений в отношении потерпевшего. На основании этих извлечений из названных и совокупности всех доказательств осуждённый утверждает об отсутствии у него умысла в производстве выстрела в потерпевшего.

Указанное утверждение осуждённого судебной коллегией во внимание не принимается, поскольку в нарушение части 1 статьи 88 УПК РФ оно основано не на всей совокупности доказательств, а на их части, выбранной осуждённым бессистемно, необъективно, исключительно по критериям соответствия версии осуждённого, без учёта остальной части доказательств. Как заключение эксперта, так и показания свидетеля Ш. и К. в названной части являются лишь одними из доказательств, составляющих целую непротиворечивую систему, позволяющую сделать вывод об умышленном характере инкриминируемых осуждённому деяний. В связи с этим оценка осуждённым этого экспертного заключения, как и показаний свидетелей Ш., К., вне этой системы несостоятельна.

Заявляя о несогласии с обжалуемым приговором суда, осуждённый как в апелляционной жалобе, так и в судебном заседании суда апелляционной инстанции в качестве доводов своей позиции указывает на то, что он обладает достаточно большим стажем обращения с огнестрельным оружием (в том числе схожим с ружьём – орудием преступления) и до исследуемых событий в обычных условиях законного применения оружия его поведение по намеренному производству выстрела и по подготовке к нему было иным, чем при производстве выстрела в потерпевшего. Этим доводам осуждённый несостоятельно придаёт доказательственное значение, стремясь возвести разницу в названном поведении в ранг прямого доказательства отсутствия у него умысла на производство выстрела в потерпевшего. Между тем, нетипичность поведения Панкова в ходе исследуемых событий, которая не оспаривается (осуждённый на момент событий не судим, ранее аналогичных деяний не совершал, а поведение Панкова при этих событиях нельзя охарактеризовать обычным, повседневным), очевидная разница в условиях, характере и целях использования Панковым оружия, обращения к нему в обычных условиях до происшествия и в иных условиях в момент происшествия не позволяют согласиться с приведёнными доводами осуждённого Панкова.

Осуждённый, ссылаясь лишь на возможное развитие событий и невозможность со своей стороны точно воспроизвести действительно имевшие место события, по существу не смог объяснить, какое именно воздействие повлекло выстрел из ружья, в связи с чем и как именно он нажал на спусковой крючок, в связи с чем и как палец оказался на спусковом крючке ружья, – характеризуя событие случайным, осуждённый ничего не смог пояснить о самом характеризуемом им событии. Названные обстоятельства не позволяют оценить заявления осуждённого о случайности выстрела на предмет соответствия действительности и принять эти заявления во внимание как обоснованные. В то же время, поскольку без нажатия на спусковой крючок выстрел из ружья любым способом не возможен (заключение эксперта № от <дата>, <данные изъяты>), само ружьё как объект психического или физического воздействия на потерпевшего в период самого избиения не использовалось, со слов свидетеля Ш. для угроз оно было ни к чему и было доставлено на место происшествия по инициативе самого Панкова, имеющего значительный опыт обращения с огнестрельным оружием (<данные изъяты>), а при описанных свидетелями и самим осуждённым обстоятельствах происшедшего у осуждённого в момент выстрела отсутствовали основания просто угрожать потерпевшему ружьём без производства из него выстрелов (как указывают свидетели К., Ш. и Ч., потерпевший изначально не сопротивлялся, лишь убегал и скрывался от нападающих, а цель избиения уже была достигнута – <данные изъяты>), при этом до выстрела Панков выражал мнение, что потерпевшего «надо валить», непосредственно перед выстрелом потерпевший угрожал избившим его негативными последствиями, а после выстрела Панков выразил намерение добить потерпевшего, предпринял меры не допустить вызова к потерпевшему скорой медицинской помощи (следуя показаниям свидетелей Ш., Ч., <данные изъяты>), в связи с незначительным расстоянием необходимости в специальной позиции, стойке и прицеливании для попадания из ружья в избранную цель не было, а непосредственно перед выстрелом с ружьём никаких манипуляций, которые могли бы быть связаны с неконтролируемым производством выстрела, не производилось (исходя из показаний свидетеля К., <данные изъяты>), после избиения потерпевшего Панков отошёл от потерпевшего, перед выстрелом осознанно взял ружьё, вернулся с ним к потерпевшему (исходя из показаний свидетелей Ч., Ш., <данные изъяты>; а в части того, что Панков, отойдя от потерпевшего по завершению его избиения, лишь перед выстрелом взял ружьё, пояснил сам осуждённый, <данные изъяты>), то выстрел из ружья в потерпевшего объясним именно умыслом Панкова.

Таким образом, несмотря на непризнание Панковым своей вины в совершении инкриминируемого ему деяния по части 4 статьи 111 УК РФ выводы суда о его виновности в совершении преступления, предусмотренного как частью 1 статьи 116, так и частью 4 статьи 111 УК РФ, подтверждаются совокупностью всесторонне исследованных доказательств, проверенных в судебном заседании с точки зрения их относимости, допустимости, достоверности и достаточности, анализ которых приведён в приговоре. При этом суд, как это предусмотрено статьёй 307 УПК РФ, указал в приговоре мотивы, по которым в основу выводов положены одни доказательства и отвергнуты другие.

Суд с достаточной полнотой установил фактические обстоятельства дела, дал им надлежащую юридическую оценку и пришёл к обоснованному выводу о виновности Панкова в нанесении побоев, причинивших физическую боль, но не повлекших последствий, указанных в статье 115 УК РФ, на почве ранее возникшей личной неприязни, и умышленном причинении тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, совершённом с применением оружия, повлекшем по неосторожности смерть потерпевшего, на почве личной неприязни после высказывания К.М.А. угроз в адрес осуждённого и Ш..

Положения статей 6, 43, 60 УК РФ по данному делу не нарушены.

При назначении Панкову наказания суд учёл характер и степень общественной опасности, тяжесть совершённых преступлений, одно из которых относится к преступлениям небольшой тяжести, второе – к особо тяжким преступлениям, данные о личности виновного (осуждение впервые, привлечение к административной ответственности за административное правонарушение, посягающее на общественный порядок и общественную безопасность, положительные характеристики по месту прохождения службы в органах внутренних дел и по месту жительства), наличие смягчающего наказание обстоятельства (наличии у виновного малолетних детей, на основании части 2 статьи 61 УК РФ по эпизоду нанесения побоев – признание подсудимым предъявленного ему обвинения), обстоятельство, отягчающее наказание (совершение преступления в составе группы лиц по эпизоду нанесения побоев), а также положения статьи 43 УК РФ о применении наказания в целях восстановления социальной справедливости, исправления осуждённого и предупреждения совершения новых преступлений.

Обобщая вышеизложенное, судебная коллегия приходит к выводу, что оснований считать назначенное осуждённому наказание несправедливым как вследствие чрезмерной мягкости, так и вследствие чрезмерной суровости не имеется. Каких-либо обстоятельств, которые бы суд не учёл при назначении наказания, в жалобе не приводится, не находит таковых и судебная коллегия.

На основании изложенного, руководствуясь пунктом 1 частью 1 и частью 2 статьи 389.20, статьями 389.28, 389.33 УПК РФ, судебная коллегия

о п р е д е л и л а :

Приговор Билибинского районного суда Чукотского автономного округа от 21 января 2016 года в отношении Панкова Максима Александровича оставить без изменения, апелляционную жалобу осуждённого и дополнения к ней, апелляционную жалобу защитника Меньщиковой С.А. и дополнения к ней – без удовлетворения.

Апелляционное определение может быть обжаловано в порядке, установленном главой 47.1 УПК РФ, в президиум суда Чукотского автономного округа.

Председательствующий А.И. Трушков

Судьи М.В. Кожушко

С.А. Цвелев