Гражданский кодекс часть 1

рассмотрел в открытом судебном заседании апелляционное представление государственного обвинителя с дополнением Григорьевой Т.А., апелляционную жалобу потерпевшего ФИО2, на приговор Уссурийского районного суда Приморского края от ДД.ММ.ГГГГ, которым

ФИО1, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженец ..., имеющий основное общее образование, холост, нетрудоустроенный, зарегистрированный по адресу: <адрес>, проживающий по адресу: <адрес>, не судимый,

- оправдан в совершении преступления, предусмотренного ч.4 ст.111 УК РФ, на основании п.2, п.4, ч.2 ст.302 УПК РФ, в связи с непричастностью к совершению преступления, на основании вердикта присяжных заседателей,

в соответствии со ст.134 УПК РФ постановлено признать за ФИО1 право на реабилитацию, разъяснив порядок возмещения вреда, связанного с уголовным преследованием, согласно которому ФИО1 вправе по вступлению приговора в законную силу обратиться в суд с требованием к государству о возмещении имущественного ущерба и морального вреда, причиненных в результате уголовного преследования за вступление, в совершении которого он оправдан,

постановлено уголовное дело в отношении ФИО1 по обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч.4 ст.111 УК РФ, по вступлению приговора в законную силу направить руководителю следственного отдела г. Уссурийску следственного управления Следственного комитета РФ по Приморскому краю, для производства предварительного расследования и установления лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого.

В приговоре разрешен вопрос о вещественных доказательствах.

Заслушав доклад судьи Сажневой М.В., мнение прокурора Дубровина С.А., поддержавшего и просившего удовлетворить апелляционное представление с дополнением государственного обвинителя ФИО6, апелляционную жалобу потерпевшего ФИО2, приговор суда отменить, уголовное дело направить на новое судебное рассмотрение, мнение адвоката Дружковой Е.А. в интересах ФИО1, возражавшего против удовлетворения апелляционного представления с дополнением и жалобы потерпевшего, просившего приговор суда оставить без изменения, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

Согласно приговору на основании вердикта коллегии присяжных заседателей от ДД.ММ.ГГГГ. ФИО1 признан невиновным по предъявленному ему обвинению по ч.4 ст. 111 УК РФ и в соответствии с п.2, п.4 ч.2 ст. 302 УПК РФ оправдан за непричастностью к совершению преступления.

Преступление по ч.4 ст. 111 УК РФ совершено при обстоятельствах, изложенных в описательно-мотивировочной части приговора.

В апелляционном представлении (основном и дополнительном) государственный обвинитель ФИО6 с приговором суда не согласилась, считает его вынесенным с существенным нарушением уголовно-процессуального закона, просит его отменить, уголовное дело направить на новое судебное рассмотрение в тот же суд, иным составом суда, со стадии судебного разбирательства.

Указывает, что на протяжении судебного разбирательства стороной защиты допускались существенные нарушения уголовно-процессуального закона, связанные с воздействием на присяжных заседателей с целью вызвать предубеждение и повлиять на их беспристрастность.

Так, в ходе судебного следствия и прениях сторона защиты искажали существо исследованных с участием присяжных заседателей доказательств, выходили за пределы обстоятельств, подлежащих исследованию с участием присяжных заседателей, затрагивали вопросы причастности к совершению преступления третьих лиц.

Кроме того, стороной защиты затрагивались процессуальные вопросы проведения предварительного следствия и процедуры сбора доказательств.

В ходе судебного разбирательства и прений сторон защитник Дружкова Е.А. в нарушение требований ч. 2,3 ст. 336 УПК РФ, ссылалась на доказательства, не исследованные в присутствии присяжных заседателей, искажала существо исследованных доказательств; обсуждала полноту и качество предварительного расследования; причастность иных лиц к преступлению, не являющихся подсудимыми по делу; выясняла данные о личности подсудимого, не имеющие отношение к делу.

В силу ч. 1 ст. 252 УПК РФ судебное разбирательство проводится только в отношении обвиняемого и лишь по предъявленному ему обвинению. Однако, вопреки указанным выше требования уголовно- процессуального закона, в ходе судебного разбирательства сторона защиты систематически представляла к исследованию с участием присяжных заседателей версию о причастности к инкриминируемому подсудимому ФИО1 деянию свидетеля ФИО3, который по данному делу подсудимым не являлся.

Необоснованно допущенные к исследованию с участием присяжных заседателей сведения о возможной причастности ФИО3 к совершению преступления, позволили стороне защиты ссылаться на данные сведения в прениях сторон. Несмотря на запрет выяснения в присутствии присяжных заседателей вопросов о возможной причастности к преступлению иных лиц, данные обстоятельства позволили стороне защиты довести до сведения присяжных заседателей недопустимую информацию и заронить в них сомнения, относительно причастности подсудимого к инкриминируемому ему преступлению.

Приведенные обстоятельства свидетельствуют о том, что, допущенные стороной защиты нарушения уголовно-процессуального закона носили системный характер, тем самым на присяжных заседателей было оказано незаконное целенаправленное воздействие, которое повлияло на формирование мнения присяжных заседателей и их беспристрастность и отразилось на содержании ответов на поставленные перед ними вопросы при вынесении вердикта, в связи с чем, данный вердикт как единое и целостное рeшение коллегии присяжных заседателей не может быть признан законным, объективным и справедливым.

Кроме того, полагает, что при вынесении вердикта нарушены требования ст.ст. 343, 344 УПК РФ, которые привели к вынесению неясного и противоречивого вердикта.

Из протокола судебного заседания усматривается, что в ходе судебного разбирательства, прений сторон и репликах защитник Дружкова Е.А., подсудимый ФИО1, в нарушение требований ч. 2, 3 ст. 336 УПК РФ, ссылались на доказательства, не исследованные в присутствии присяжных заседателей, злоупотребляли своими правами, сообщая сведения, не имеющие отношения к фактическим обстоятельствам дела, обсуждали полноту и качество предварительного расследования, причастность иных лиц к преступлению, не являющихся подсудимыми по делу, выясняли данные о личности подсудимого, не имеющие отношение к делу.

Как следует из протокола судебного заседания в прениях сторон защитник, в нарушение требований ч. 3 ст. 336 УПК РФ, систематически затрагивал процессуальные вопросы, сообщил о том, что «...при осмотре дверь квартиры № была закрыта, кто ее закрыл, когда и при каких обстоятельствах, тоже неизвестно, что происходило в течение 20 мин, когда ФИО1 отсутствовал в подъезде, нам неизвестно. Также хочу обратить внимание, что государственным обвинителем не оглашался осмотр квартиры, не были проведены никакие следственные действия...».

Суд остановил выступление защитника, сделав присяжным разъяснения, чтобы они не принимали сказанное защитником, при вынесении вердикта (л.п. 52).

Несмотря на замечание председательствующего, защитник продолжил оказывать на присяжных заседателей незаконное воздействие, давая оценку полноте проведенного расследования и сообщил: «...кроме ФИО3 в квартире № находились другие люди, а также в подъезде находится квартира №, что происходило в подъезде в то время неизвестно. Также на одежде моего подзащитного, а также обуви и смывах рук не обнаружены следы крови...» (л.п. 53), «…почему обвинение настолько избирательное, одному доверились другому нет...» (л.п. 52), таким образом, поставив под сомнение компетентность органов предварительного расследования в вопросах собирания и закрепления доказательств по данному уголовному делу.

Кроме того, утверждение защитника об отсутствии следов крови на одежде и руках, объективно ничем не подтверждено, поскольку одежда ФИО1 и смывы с его рук в ходе расследования не изымались, и сказано было с целью ввести в заблуждение присяжных заседателей относительно фактических обстоятельств.

При этом доводы защиты в прениях о невозможности удара ФИО2 об пол ФИО1, при обстоятельствах рассказанных свидетелем ФИО3 «...как он мог с силой большого, высокого, крупного мужчину ударить сюда об пол. Поэтому я считаю, что показания моего подзащитного о том, что он нанес два удара в челюсть, ФИО2 обмяк и сполз по нему, верные. Здесь достаточно места только для того, чтобы сползти по нему...» ничем не подтверждены, не проверены, а приведены, как догадки и предположения, не подтвержденные каким-либо доказательствами (л.п.52).

Судом выступление защитника остановлено не было, разъяснения присяжными заседателями, что они не должны учитывать данные обстоятельства, при вынесении вердикта, сделано не было.

Продолжая воздействовать на коллегию присяжных заседателей, защитник в прениях сторон исказил показания свидетеля ФИО3, данные им в суде «...с момента, когда ФИО1 вышел из подъезда до приезда скорой помощи ФИО3 вновь плохо помнит, что происходило в этом момент, что происходило до того, как приехала скорая помощь, он не помнит. Такая избирательна позиция в воспоминаниях, наталкивает на то, что его показания, сомнительны» (л.п.52).

При этом, из протокола судебного заседания следует, что свидетель ФИО3, отвечая на вопросы государственного обвинителя, пояснил «…ФИО2 хрипел, я подошел к нему, он начал захлебываться, я начал поворачивать ему голову, чтобы стало легче, потому что изо рта бежала кровь. Я находился около него, пока ФИО1 вызывал скорую медицинскую помощь», «...до приезда скорой помощи находился с ним около 10 минут» (л.п. 23).

В соответствии со ст. 334 УПК РФ в ходе судебного разбирательства уголовного дела присяжные заседатели разрешают только те вопросы, которые предусмотрены п. 1,2 и 4 части первой ст. 299 УПК РФ и сформулированы в вопросном листе. По смыслу закона разрешение вопросов квалификации не входят в компетенцию присяжных заседателей.

В нарушение вышеуказанных требований закона защитник в прениях сторон касалась вопросов квалификации преступления «...ФИО2 погиб от удара об пол, то я думаю, что здесь следует говорить не об умышленном причинении телесных повреждений, а все-таки о наступлении смерти по неосторожности».

Подсудимый ФИО1 в своем допросе поставил под сомнение объективность проведенного расследования: «…далее утром я явился в следственный комитет сам, меня никто не ловил, дал показания, думал объективно разберутся в случившимся...» (л.п. 35), при этом каких-либо замечаний от председательствующего не последовало.

В ходе судебного разбирательства сторона защиты систематически представляла к исследованию с участием присяжных заседателей версию о причастности к инкриминируемому подсудимому ФИО1 деянию свидетеля ФИО3, который по данному делу подсудимым не являлся.

Так, в ходе допроса свидетеля ФИО3, защитник и подсудимый регулярно выясняли у последнего обстоятельства конфликта его с ФИО2, где и с кем он находился после произошедшего и что говорил, которые выходили за пределы фактических обстоятельств, исследуемых с участием присяжных заседателей.

Как следует из протокола судебного заседания, защитник у свидетеля ФИО3 выяснил следующее: «Вы были обижены на ФИО2?», «…Вы говорили матери о том, что убили человека?», «...Ваша одежда была в крови?..», «…Что вы пояснили ФИО8, когда пришли к нему домой и он увидел, что Ваши руки в крови?..», «…Вы говорили, что убили человека?...» (л.п. 24).

В ходе допроса свидетеля защиты ФИО7, последний указал, что видел, как «...ФИО3 ходил и говорил по телефону, сказал, чтобы ему готовили сухари, так как он убил человека» (л.п. 32).

Суд по ходатайству государственного обвинителя, сделал замечание свидетелю, попросил не принимать во внимание высказывания свидетеля, однако не уточнил, какие именно.

При допросе в судебном заседании подсудимый ФИО1 рассказывал следующее «…Я пошел, испугавшись за его здоровье и жизнь, вызывать скорую помощь. ФИО3 пытался меня остановить. Далее ФИО3 говорил что-то про топор, но я уже на то не обратил внимание…» (л.п. 34), «…Далее мне звонила мать ФИО3, она спрашивала, где ее сын, сказал, что он звонил ей и сказал, что он убил человека..» (л.п. 35).

В прениях сторон подсудимый ФИО1 неоднократно указывал на причастность ФИО3 к совершению преступления, при этом замечания суда игнорировал. Так он пояснял, что «…мне позвонила мать ФИО3 и сказала, что он зарубил топором ФИО2…» (л.п. 53), несмотря на то, что мать ФИО3 в судебном заседании не допрашивалась, «...когда допрашивались медики в судебном заседании, что мужчина мешал оказывать скорую помощь…», хотя в суде допрашивался один свидетель-фельдшер СМП, «…когда демонстрировали одежду, видно было, что вся кровь была на его одежде..», «...также ФИО3 пытался скрыть улики...», «…также ФИО3 сообщил своей матери, что он убил человека...» (л.п. 54).

Необоснованно допущенные председательствующим к исследованию присяжных заседателей сведения о возможной причастности ФИО3 к совершению преступления, позволили стороне защиты ссылаться на данные сведения в прениях сторон, указав на ФИО3, как на лицо, совершившее это преступление.

Несмотря на запрет выяснения в присутствии присяжных заседателей вопросов о возможной причастности к преступлению иных лиц, суд на высказывания защиты не отреагировал, тем самым позволил стороне защиты довести до сведения присяжных заседателей недопустимую информацию и заронить в них сомнения относительности причастности подсудимого к инкриминируемому ему преступлению.

Лишь после высказываний подсудимого о причастности к совершению преступления иного лица (ФИО3), председательствующим были сделаны разъяснения положений ст. 252 УПК РФ (л.п. 54).

Согласно положений ч. 2 ст. 345 УПК РФ председательствующий, найдя вердикт неясным или противоречивым, указывает на его неясность или противоречивость коллегии присяжных заседателей и предлагает им после высказываний возвратиться в совещательную комнату для внесения уточнений в вопросный лист.

Изучением протокола и вопросного листа установлено, что коллегия присяжных возвращалась председательствующим в совещательную комнату 7 раз, в основном, в связи с неясностью и противоречивостью листа вынесенного вердикта.

Так, из вопросного листа следует, что позиция присяжных заседателей неоднократно менялась после возвращения их в совещательную комнату, о чем свидетельствуют зачеркнутые результаты голосования, коллегии присяжных разъяснения суда о подготовке ответов на поставленные перед ними вопросы не были ясны в полной мере.

На всем протяжении судебного следствия подсудимый ФИО1 и его защитник указывали, что ФИО1 признает нанесение двух ударов по лицу потерпевшему ФИО2. В вопросный лист в вопросы 1, 2, 3 включено нанесение не менее трех ударов кулаком в область головы.

Изучением вопросного листа установлено, что на 1 вопрос присяжные путем голосования 2 голосами признали полностью доказанным событие преступления, 4 голоса - преступления с оговоркой : «и с силой был брошен на лестничную клетку, при этом ударен головой о бетонный пол, после чего ФИО2 с силой нанесено не менее восьми ударов ногой, обутой в кроссовок в область головы, туловища и конечностей, в результате чего ФИО2 были причинены телесные повреждения». Такая же позиция высказана присяжными по вопросам 2 и 3 вопросного листа.

При этом председательствующий, после изучения вопросного листа указал присяжным на недопустимость дополнительных слов и словосочетаний, допустив возможность формулировки - Да, доказано, за исключением....

После очередного выхода присяжных из совещательной комнаты председательствующий вновь нашел вердикт неясным и противоречивым.

В соответствии с ч.5 ст. 340 УПК РФ вправе получить от председательствующего дополнительные пояснения, ознакомившись с вопросным листом. В силу ч.1.2 ст.344 УПК РФ если присяжные заседатели придут к выводу о необходимости получить от председательствующего дополнительные разъяснения по поставленным вопросам, то они возвращаются в зал судебного заседания и старшина обращается к председательствующему с соответствующей просьбой, председательствующий дает необходимые разъяснения.

Из протокола следует, (л.п. 58) после 4 выхода из совещательной комнаты в 16.30 старшина обратился к председательствующему со следующим вопросом: « Не раз говорилось о том, что можно использовать фразу «за исключением», мы может с чем- то согласиться, нами видится как не доказанное, на наш взгляд, а то, что мы помещаем после фразы «за исключением». Здесь мы все отразили, согласно тем указаниям, которые слышали от Вас, возможно что-то недoпоняли, если есть возможность разъяснить, что мы можем, что не можем».

Присяжные после этого, не получили от председательствующего должных разъяснений по вопросу о возможности исключения ими из описания преступного деяния, вмененного ФИО1, части недоказанного, поскольку после этого еще трижды возвращались судом в совещательную комнату для уточнения вердикта, внося неоднократные, «неоговоренные» исправления в вердикт, а в последующем полностью вычеркнув из вердикта формулировку: «за исключением...», ошибочно посчитав это недопустимым.

При этом суд необоснованно обратил внимание присяжных на недопустимость ответа по частям. А в разъяснениях при возвращении совещательную комнату в 6 раз: «...в вердикте имеются ответы, формулировка которых недопустима согласно законодательству. В связи с чем, прошу вернуться в совещательную комнату и в одном из вопросов уточнить свою позицию, указать ответ как это требует закон», суд вообще не привел никакой конкретики.

Допущенные судом нарушения процедуры голосования и обсуждения вердикта, не позволили в полной мере реализовать присяжным их полномочия и права, предусмотренные ст. 334, 342, 343, 344 УПК РФ, нарушили принцип свободы оценки доказательств и привели к незаконному вердикту, что является существенным нарушением проведения судебного разбирательства с участием присяжных заседателей, и как следствие в соответствии с требованиями ст.ст. 389.17, 389.25 УПК РФ влечет отмену приговора.

В апелляционной жалобе потерпевший ФИО2 с приговором суда не согласен в виду несоответствия выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельства уголовного дела, просит отменить приговор и направить уголовное дело на новое судебное рассмотрение.

В возражениях на апелляционное представление с дополнением государственного обвинителя адвокат Дружкова Е.А. в интересах ФИО1 с доводами, изложенными в них не согласна, просит их оставить без удовлетворения, приговор суда без изменения.

Проверив материалы дела и обсудив доводы апелляционного представления, выслушав стороны, судебная коллегия полагает необходимым приговор отменить, а дело направить на новое судебное разбирательство по следующим основаниям.

Согласно ст. ст. 389.17, 389.25, 389.27 УПК РФ приговор, постановленный на основании оправдательного вердикта коллегии присяжных заседателей, может быть отменен по представлению прокурора либо жалобе потерпевшего или его законного представителя и (или) представителя при наличии таких существенных нарушений уголовно-процессуального закона, которые ограничили право прокурора, потерпевшего или его законного представителя и (или) представителя на представление доказательств либо повлияли на содержание поставленных перед присяжными заседателями вопросов или на содержание данных присяжными заседателями ответов.

Особенности судебного следствия в суде с участием присяжных заседателей определены ст. 335 УПК РФ, на основании которой в присутствии присяжных заседателей подлежат исследованию только те фактические обстоятельства уголовного дела, доказанность которых устанавливается присяжными заседателями в соответствии с их полномочиями, предусмотренными ст. 334 УПК РФ.

Сторонам в ходе судебного следствия с участием присяжных заседателей запрещается исследовать данные, способные вызвать предубеждение присяжных заседателей, обсуждать вопросы применения права или процессуального характера, в том числе о недопустимости доказательств, нарушении УПК РФ при получении доказательств, их истребовании, вызове дополнительных свидетелей, о якобы оказанном давлении во время предварительного следствия, задавать наводящие вопросы, в какой-либо форме оценивать доказательства во время судебного следствия, выяснять вопросы о возможной причастности к преступлению иных лиц, не являющихся подсудимыми по рассматриваемому делу, ссылаться в обоснование своей позиции на не исследованные в присутствии присяжных заседателей или недопустимые доказательства.

С учетом данных положений закона, а также требований ст. ст. 73, 243 и 252 УПК РФ председательствующий должен обеспечить проведение судебного разбирательства только в пределах предъявленного подсудимому обвинения, принимать, необходимые меры, исключающие возможность ознакомления присяжных заседателей с недопустимыми доказательствами, а также возможность исследования вопросов, не входящих в их компетенцию, и своевременно реагировать на нарушения порядка в судебном заседании участниками процесса, принимать к ним меры воздействия, предусмотренные ст. 258 УПК РФ.

Однако эти положения закона при рассмотрении настоящего уголовного дела в полной мере стороной защиты не соблюдены, хотя они были неоднократно разъяснены участникам уголовного судопроизводства.

Так, уже во вступительном заявлении адвокат Дружкова Е.А. сообщила, что она и ее подзащитный считают, что обвинением обстоятельства изложены не так как они происходили на самом деле, подзащитный не наносил тех ударов, тогда как оспаривание каких-либо доказательств во вступительном заявлении недопустимо, в связи с чем председательствующий должна была объявить замечание адвокату, после чего разъяснить присяжным заседателям, чтобы они не принимали во внимание сказанное защитником и не учитывали при вынесении вердикта (т. 5, л.д. 36).

Сторона защиты в нарушение требований закона в присутствии присяжных заседателей путем постановки вопросов допустила обсуждение обстоятельств конфликта ФИО1 с потерпевшим ФИО2, где и с кем он находился после произошедшего и что говорил, которые выходили за пределы фактических обстоятельств. Также, в форме вопросов сторона защиты доводила до сведения коллегии присяжных заседателей негативную информацию о свидетеле ФИО3, что по мнению судебной коллегии свидетельствует о желании вызвать предубеждение к его показаниям. Адвокат предлагала свидетелю ФИО3 дать пояснения о его разговорах с другими свидетелями, хотя эти обстоятельства вообще не должны были выясняться, так как выходили за пределы фактических обстоятельств.

При допросе свидетеля ФИО7 ставились вопросы, не относящиеся к обвинению - о поведении ФИО3, его разговоре по телефону,(что убил человека). Свидетель ФИО5 на вопрос государственного обвинителя (л.д. 56) незаконно довел до сведения коллегии присяжных заседателей сведения о личностях и образе жизни потерпевшего ФИО2 и свидетеля ФИО3.

Разъяснений в адрес коллегии присяжных заседателей о недопустимости выяснения в их присутствии вопросов, не входящих в компетенцию присяжных заседателей, не последовало.

Не подлежали выяснению в присутствии присяжных заседателей при допросе эксперта ФИО9, обстоятельства того, что «ФИО1 считает, что телесные повреждения ФИО3 мог нанести потерпевшему, когда ФИО1 ушел вызывать скорую помощь, возможно топором» (л.д.83), хотя выяснение таких обстоятельств не входило в предмет доказывания по делу и полномочий присяжных заседателей. Кроме того, эксперт довел до сведения коллегии присяжных заседателей различные версии ФИО1 на следствии, что также находится за пределами обвинения

Таким образом, на изложение экспертом научно-исследовательской части ситуационной медико-криминалистической судебной экспертизы, судья никак не отреагировала и соответствующих разъяснений присяжным заседателям не сделала, тем самым вновь допустила доведение до сведения коллегии присяжных заседателей информацию, влияющую негативно в отношении свидетеля ФИО3 и кроме того, - за пределами обвинения.

Тем самым у коллегии присяжных заседателей формировались сомнения в объективности показаний свидетеля обвинения ФИО3.

Прения сторон в суде с участием присяжных заседателей проводятся в соответствии со ст. ст. 292 и 336 УПК РФ с учетом особенностей рассмотрения дела по данной форме судопроизводства и лишь в пределах вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями.

Вопреки требованиям закона, сторона защиты акцентировала внимание присяжных, опорочивая исследованные по делу доказательства и нарушая требования законодательства. Адвокат Дружкова Е.А., в ходе выступления в прениях заявила о том, что « …как он мог с силой, большого крупного мужчину ударить сюда об пол…» И далее : «считаю, что показания подзащитного, что ФИО2 обмяк и сполз, верные» Далее, ставит под сомнение результаты осмотра места происшествия и трупа поставив вопрос о том, «… кто передвигал ФИО2»?

Согласно протоколу судебного заседания, судья остановила адвоката и сделала ей замечание, обратив внимание на недопустимость таких высказываний и оказания незаконного воздействия на присяжных заседателей, однако должных и достаточных разъяснений в адрес коллегии присяжных заседателей не последовало.( т 5 л.д.103). Адвокат эти разъяснения председательствующего проигнорировала и в очередной раз заявила об избирательности обвинения, ссылаясь на свидетеля ФИО5 «который был трезв», а за время отсутствия ФИО1 и ФИО5 в подъезде «могло произойти все, что угодно»

Кроме того, адвокат по-своему интерпретировала обстоятельства насильственной смерти потерпевшего : «…ФИО2 погиб от удара об пол. То я думаю, что здесь следует говорить не об умышленном причинении телесных повреждений, а все-таки о наступлении смерти по неосторожности», в связи с чем председательствующий должна была остановить защитника и объявить замечания, обращая внимание на недопустимость подобных высказываний и доведения до присяжных заседателей сведений, не соответствующих фактическим обстоятельствам дела, после чего разъяснить присяжным заседателям, чтобы они не принимали во внимание сказанное защитником и не учитывали при вынесении вердикта.

В силу закона, обеспечение соблюдения процедуры прений сторон возложено на председательствующего, он должен руководствоваться требованиями закона о проведении прений лишь в пределах вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями.

Согласно протоколу судебного заседания, наряду со своевременными замечаниями судьи, имели место прерывания речи адвоката уже после того, как она довела до сведения присяжных заседателей недозволенную информацию.

В нарушение требований закона подсудимый ФИО1 в прениях рассказал присяжным заседателям о причинах, побудивших его явиться самостоятельно в следственный комитет, при этом указал, что неизвестно «куда исчез ФИО3, когда приехали сотрудники полиции…» и хотя судья останавливала ФИО1 и предлагала ему придерживаться правил, ФИО1, продолжая нарушать требования законодательства, предъявляемые к содержанию и порядку прений сторон в суде с участием присяжных заседателей, сообщил присяжным заседателям, рассказывая о ФИО3, что «со слов медиков мужчина мешал оказывать скорую помощь…». Далее : «…в ходе проверки на видео ФИО3 тоже не показывает, что я наношу удары в тело, только в голову…откуда тогда эти удары взялись, почему органы пострадали также непонятно…».

Судья вновь предложила ФИО1 прерваться, обратившись к коллегии присяжных заседателей лишь не принимать во внимание обстоятельства, названные подсудимым. При этом достаточных разъяснений в адрес коллегии присяжных заседателей не последовало.

Имело место нарушение закона и в ходе выступления защитника с репликой, когда адвокат допустила критическую оценку процессуальным действиям на досудебной стадии расследования.

Согласно ч. 1 ст. 338 и ч. 1 ст. 339 УПК РФ председательствующий формулирует основные вопросы с учетом результатов судебного следствия и прений сторон.

В соответствии с положениями ч. 3 ст. 339 УК РФ после основного вопроса о виновности подсудимого могут ставиться частные вопросы, в том числе допустимы вопросы, позволяющие установить виновность подсудимого в совершении менее тяжкого преступления, если при этом не ухудшается положение подсудимого и не нарушается его право на защиту.

Как справедливо указал автор апелляционного представления, на необоснованное оправдание ФИО1 по ч.4 ст.111 РФ коллегией присяжных заседателей, повлияли также допущенные нарушения при составлении вопросного листа. Позиция стороны защиты в ходе судебного разбирательства в присутствии коллегии присяжных заседателей состояла в том, что ФИО1 нанес два удара по лицу потерпевшему ФИО2. Однако сформулированный вопросный лист не в полной мере отражал позицию подсудимого ФИО1 Поставленные вопросы содержали нанесение не менее трех ударов кулаком в область головы.

Таким образом, изложенная постановка вопросов присяжным заседателям( т.4 л.д. 240-242) не позволила им полно и всесторонне оценить представленные доказательства и сделать ясный и непротиворечивый вывод о виновности или невиновности обвиняемого ФИО1 в инкриминируемом преступлении.

Оправдательный приговор, постановленный на основании вердикта коллегии присяжных заседателей, подлежит отмене, если при неясном и противоречивом вердикте председательствующий не указал присяжным заседателям на неясность и противоречивость вердикта и не предложил им вернуться в совещательную комнату для внесения уточнений в вопросный лист.

Таким образом, довод апелляционного представления относительно нарушений при составлении вопросного листа, следует принять во внимание при новом судебном разбирательстве, а вопросы перед присяжными заседателями должны быть сформулированы в соответствии с требованиями ст. ст. 252, 338 и 339 УПК РФ исходя из предъявленного ФИО1 обвинения и с учетом результатов судебного следствия и прений сторон, не содержать правовых терминов, требующих от присяжных заседателей юридической квалификации статуса подсудимого, а равно других, требующих собственно юридической оценки при вынесении присяжными заседателями вердикта.

Из содержания напутственного слова видно, что отсутствует явное или косвенное выражение мнения председательствующего относительно доказательств, а также выводов из них. Нарушения принципов объективности и беспристрастности при произнесении председательствующим напутственного слова не допущено. Вместе с тем, не были в полной мере учтены допущенные систематические нарушения стороной защиты, что требовало более детального изложения доказательств и дополнительных разъяснений коллегии присяжных.

Хотя председательствующий делал необходимые разъяснения и замечания, в том числе в напутственном слове, все допущенные защитником нарушения закона являются существенными и в силу их интенсивности и систематичности могли вызвать у присяжных заседателей негативное мнение о необъективности председательствующего судьи и повлияли на содержание ответов на поставленные перед ними вопросы, что повлекло за собой необоснованное оправдание ФИО1 по ч.4 ст.. 111 РФ.

Таким образом, приведенные обстоятельства свидетельствуют о том, что, хотя председательствующий неоднократно прерывал выступления, вопросы и реплики представителей стороны защиты, однако из-за множества нарушений, допущенных защитником, в силу их систематичности на присяжных заседателей было оказано незаконное воздействие. Это воздействие, как справедливо утверждается в апелляционном представлении, повлияло на формирование мнения присяжных заседателей, на их беспристрастность и отразилось на содержании ответов на поставленные перед ними вопросы при вынесении вердикта, который не может быть признан законным, объективным и справедливым.

Судебная коллегия находит, что с учетом количества и характера допущенных нарушений стороной защиты и количества замечаний, сделанных стороне защиты, принятые председательствующим меры явились недостаточными, и имелись основания для принятия соответствующих мер воздействия, предусмотренных ч. ч. 2, 3 ст. 258 УПК РФ.

Допущенные судом существенные нарушения уголовно-процессуального закона повлияли на содержание данных присяжными заседателями ответов, а также на законность вынесенного присяжными заседателями вердикта и постановленного на основании этого вердикта оправдательного приговора.

При указанных обстоятельствах, судебная коллегия приходит к выводу о том, что доведение до сведения коллегии присяжных заседателей иных версий причины гибели ФИО2, а также оценка в их присутствии качества предварительного следствия повлияло на ответы присяжных заседателей при вынесении ими вердикта, что влечет отмену приговора с передачей уголовного дела на новое судебное разбирательство.

На основании изложенного, с учетом положений, предусмотренных ст. 389.25 УПК РФ, приговор подлежит отмене с передачей дела на новое судебное рассмотрение со стадии судебного разбирательства.

При новом рассмотрении дела суду необходимо принять меры к недопущению нарушений требований уголовно-процессуального закона, регламентирующего производство с участием присяжных заседателей, обеспечить необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им законом прав.

На основании вышеизложенного и руководствуясь ст. ст. 389.13 - 389.14, 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, судебная коллегия

О П Р Е Д Е Л И Л А:

Апелляционное представление (основное и дополнительное) государственного обвинителя Т.А. Григорьевой удовлетворить.

Приговор Уссурийского районного суда Приморского края с участием присяжных заседателей от ДД.ММ.ГГГГ в отношении ФИО1 отменить, дело передать на новое судебное рассмотрение со стадии судебного разбирательства в тот же суд, но иным составом суда.

Апелляционное определение вступает в законную силу с момента его провозглашения и может быть обжаловано в порядке, установленном главой 47.1 УПК РФ.

Председательствующий Е.Н. Савочкина,

М.В. Сажнева,

В.В.Золотова