Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело Л. по апелляционному представлению государственного обвинителя Костевич О.В. на приговор Ленинского районного суда г. Перми от 21 марта 2022 года, которым

Л., дата года рождения, уроженец ****, судимый:

19 мая 2021 года Ленинским районным судом г. Перми (с учетом изменений, внесенных апелляционным постановлением Пермского краевого суда от 03.09.2021) по ч. 1 ст. 286 УК РФ к 2 годам 4 месяцам лишения свободы с применением ст. 73 УК РФ условно с испытательным сроком 3 года,

осужден по ч. 1.1 ст. 293 УК РФ к 400 часам обязательных работ с освобождением от наказания на основании ст. 78 УК РФ в связи с истечением срока давности.

Заслушав доклад судьи Погадаевой Н.И., изложившей содержание приговора и апелляционного представления, выступление прокурора Костевич О.В. об отмене приговора по доводам представления, поддержавших представление представителей потерпевших С1. и К1., мнение осужденного Л. и адвоката Менькина И.В. об оставлении приговора без изменения, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

Л., обвиняемый в злоупотреблении должностными полномочиями, признан виновным в том, что в период работы в должности генерального директора в государственном казенном учреждении Пермского края «"НАЗВАНИЕ УЧРЕЖДЕНИЯ"» допустил халатность, то есть ненадлежащее исполнение своих обязанностей вследствие недобросовестного отношения к службе, повлекшее причинение особо крупного ущерба и существенное нарушение охраняемых законом интересов общества и государства.

Преступление совершено в г. Перми в период времени и при обстоятельствах, изложенных в приговоре.

В апелляционном представлении государственный обвинитель Костевич О.В. считает постановленный судом приговор не соответствующимтребованиям законности, обоснованности и справедливости, поскольку постановлен с нарушением требований уголовно-процессуального закона и основан на неправильном применении уголовного закона.

По мнению автора представления, выводы суда об отсутствии в действиях Л. состава инкриминируемого преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 285 УК РФ, не соответствуют фактическим обстоятельствам дела, установленным в судебном заседании, поскольку из показаний свидетелей Ч1., В1., Ш., Ч2., П., С2., Ч3., С3., Ц., М., Г., данных в судебном заседании и исследованных в порядке ст. 281 УПК РФ, достоверно установлена осведомленность Л. о фактически невыполненных объемах строительно-монтажных работ на объекте строительства «***» и отсутствии закупленного медицинского оборудования подрядной организацией, нарушение сроков строительных работ по государственному контракту от 03.11.2017.

Утверждает, что суд оставил без оценки показания свидетелей Ч2. и Ш., указавших, что в период осуществления ими технического надзора за строительством детской поликлиники они выезжали на объект совместно с Л. и присутствовали на совещаниях, проводимых под председательством осужденного, как на самом объекте строительства, так и в помещении "НАЗВАНИЕ УЧРЕЖДЕНИЯ" по вопросам соблюдения сроков строительства, неучтенных объемов строительных работ и затягивания сроков их сдачи подрядчиком, а так же свидетеля П., объяснившей отсутствие своей подписи в актах по форме КС-2 от 31.05.2018, 31.07.2018 (№ 6/1 и 6/2) отсутствием исполнительной документации со стороны подрядчика, о чем Л. было достоверно известно из адресованных подрядчику писем за его подписью о причинах, по которым акты не были подписаны, содержащих требование о предоставлении исполнительной документации к указанным в актах работам, однако принял самостоятельное решение об их подписании при наличии указанных недостатков, между тем в приговоре показания указанных свидетелей в этой части оценки не получили.

Вывод суда со ссылкой на показания Ч1. о том, что Л. о выполненных на объекте работах знал лишь в общих чертах, противоречит протоколу судебного заседания, а также содержанию показаний указанного свидетеля на стадии следствия, которые искажены и в полной мере оценки не получили, из которых установлено, что в период осуществления им технического надзора за объектом строительства (с июня 2018 года по январь 2020 года) Л. сам приезжал на объект не реже одного раза в месяц, лично его осматривал, видел объем выполненных работ, на совещаниях озвучивал замечания, а в случае не подписания акта по форме КС-2 Ч1. информировал последнего о причинах такого отказа, и в таком случае акты подписывались самим Л., однако в приговоре не нашли отражения показания о причинах отказа визировать большое количество актов формы КС-2, связанных с невыполнением подрядчиком объема работ.

Обращает внимание, что показания Ч1. подтверждаются письменными доказательствами, в частности: протоколами совещаний, проведенных под председательством Л. по вопросам строительства объекта, где зафиксированы требования представителей "НАЗВАНИЕ УЧРЕЖДЕНИЯ" о предоставлении документов на поставку медицинского оборудования, обсуждаются причины отставания от графика, выполнение либо невыполнение строительно-монтажных работ; письмами генерального директора Л. адресованными директору ООО «№1» В1., однако данные письменные доказательства оценки в приговоре не получили, в то время как в совокупности с показаниями Ч1. подтверждают осведомленность осужденного о том, что на 25.12.2018 медицинское оборудование не было и не могло быть закуплено, и большая часть строительно-монтажных работ не выполнена, поскольку согласование перечня оборудования с финансово-хозяйственным управлением состоялось только 26.12.2018.

Не получили оценки в приговоре показания свидетелей С4. и Ч3., подтвердивших, что Ч1. отказывался принимать работы, указанные в актах о приемке выполненных работ по форме КС-2, подготовленные ООО «№1», поскольку они не соответствовали действительности, то есть завышались, тогда акты передавались Л. и им подписывались, в том числе при отсутствии исполнительной документации к выполненным работам.

Показания свидетеля Г., занимающего должность начальника технического надзора "НАЗВАНИЕ УЧРЕЖДЕНИЯ", которому со слов П. и Ч1. известно о их несогласии с объемами работ, указанными в актах подрядчика, их несовпадением с фактическим объемом, о чем Ч1. отражал в докладных записках, передаваемых Л., так же в приговоре не оценены, в то время как они полностью согласуются с показаниями свидетелей П. и Ч1., Ч2.

Автор представления акцентирует внимание, что судом не дано оценки количеству действий, выполненных Л. с ноября 2017 по август 2019 года, который при отсутствии подписей ответственных лиц систематически и единолично подписывал акты выполненных работ КС-2, содержащие недостоверные сведения (всего 30 актов о приемке выполненных работ), а также давал указания бухгалтерии на перечисление денежных средств, исчисляемых миллионами из бюджета, в качестве оплаты за невыполненные объемы работ и затрат по госконтракту, общая сумма которых составила около 30 миллионов рублей.

Считает ошибочным и не основанным на материалах дела вывод суда о том, что визирование актов формы КС-2 ответственными лицами обязательным не являлось, а было скорее традицией в "НАЗВАНИЕ УЧРЕЖДЕНИЯ", а в должностные обязанности Л. не входила проверка фактически выполненных работ на объектах строительства. Анализируя распоряжение Правительства Пермского края от 6.09.2011 №174-рп «О создании ГКУ "НАЗВАНИЕ УЧРЕЖДЕНИЯ"», целью деятельности которого является эффективное использование капитальных вложений в строительство, реконструкцию и капитальный ремонт объектов общественной инфраструктуры на территории Пермского края, Устав данного учреждения и трудовой договор, заключенный с Л., определяющий круг его должностных обязанностей, указала, что, являясь руководителем данного учреждения, он нес полную материальную ответственность за прямой действительный ущерб.

Кроме того, исходя из алгоритма принятия работ у подрядчика, установленного приказом бывшего генерального директора "НАЗВАНИЕ УЧРЕЖДЕНИЯ"К2. от 20.12.2013, регламентированного постановлением Правительства РФ от 21.06.2010 № 468 «О порядке проведения строительного контроля…» и ст. 53 Градостроительного кодекса РФ, о котором пояснял в судебном заседании свидетель Ф. и подтвердили Ч1., П., Ч2., Г., Ш., ответственные за строительный объект должностные лица "НАЗВАНИЕ УЧРЕЖДЕНИЯ" обязаны ставить свою визу в акте о приемке выполненных работ при фактической их приемке, поскольку своей резолюцией подтверждают данный факт и несут ответственность за фактически выполненный и принятый объем работ, а при отсутствии подписи ответственного лица всю ответственность несет генеральный директор "НАЗВАНИЕ УЧРЕЖДЕНИЯ". Таким образом, вывод суда, что визирование КС-2 должностными лицами являлось традицией, несостоятелен, поскольку установлено, что ответственные за объект строительства лица не только знали содержание приказа от 20.12.2013 и иных нормативных актов, устанавливающих порядок приемки выполненных строительных работ, но и строго руководствовались данными нормами, отказываясь визировать акты, содержащие недостоверные сведения о выполненных работах. Кроме того, именно в целях исполнения требования приказа руководителя "НАЗВАНИЕ УЧРЕЖДЕНИЯ" от 20.12.2013 Л. своими приказами назначил ответственными ряд сотрудников Управления, которые осуществляли контроль за ходом работ на объекте, а также наделены полномочиями на подписание актов о приемке выполненных работ только при наличии сформированного комплекта исполнительной документации по работам, указанным в актах. Автор представления считает, что суд допустил существенное противоречие в данной части, фактически допустив, что за приемку некачественно выполненных работ или невыполненных работ никто из должностных лиц "НАЗВАНИЕ УЧРЕЖДЕНИЯ" ответственности нести не должен, что закону противоречит.

Считает, что суд необоснованно признал показания Л. в части предоставления В1. в день подписания акта формы КС-2 №8/3 от 25.12.2018 договора поставки и ответственного хранения медицинского оборудования достоверными, а показания В1. об обратном - ложными со ссылкой на привлечение его к уголовной ответственности.

Обращает внимание, что уголовное дело в отношении В1., являющегося генеральным директором ООО «№1», не возбуждалось и его процессуальный статус не определен, однако из его показаний следует, что именно Л. в декабре 2018 года, вызвав его на совещание, предложил подписать акт приемки выполненных работ КС-2 №8/3 от 25.12.2018, содержащий данные о закупке медицинского оборудования, при этом последнему достоверно было известно, что медицинское оборудование не закуплено в связи с тем, что некоторые его позиции были сняты с производства, и была нужна новая спецификация, однако настаивал на подписании акта.

Указывает, что показания В1. в данной части подтверждаются показаниями свидетеля Ц. о предоставлении осужденным акта о приемке выполненных работ, среди которых был акт с поставкой медоборудования, которое ими не закупалось и соответствующего акта заказчику не предоставлялось.

Показания В1. и Ц. в части невозможности закупки медоборудования согласуются с показаниями С2. о том, что каркас здания поликлиники на декабрь 2018 года не был достроен, соответственно и монтаж оборудования в то время был невозможен, что подтверждается и показаниями Ч3., не подтвердившего формирование исполнительной документации по медоборудованию.

Обращает внимание, что показания В1. в части невозможности закупки медоборудования подтверждаются Ч1., указавшим об отсутствии в декабре 2018 года согласования на закупку медицинского оборудования. При этом ни Ч1., ни Д., в полномочия которой входила, в том числе проверка актов приемки выполненных работ на предмет соответствия проектно-сметной документации, не проверяли и не ознакомлены ни с актом по форме КС-2 от 25.12.2018, ни с документами на поставку медоборудования.

Кроме того, автор представления указывает, что суд не дал оценки показаниям М., трудоустроенного в ООО «№2», основным видом деятельности которого является поставка медицинского оборудования, подтвердившего осведомленность со слов Л. на 2019 год, что медицинское оборудование по объекту детская поликлиника Кировского района г.Перми не закупалось.

Судом не дана оценка и тому, что показания указанных свидетелей в части невозможности закупки и монтажа медоборудования в 2018 году на данном объекте подтверждаются письменными доказательствами: письмами за подписью В1. на имя Л. о невозможности закупки медицинского оборудования в срок по причине не актуальности спецификации по нему на 2018 год и отсутствие окончательного согласования; протоколами совещаний, где в присутствии Л. в 2019 года высказывались требования о предоставлении документов на поставку медицинского оборудования; данными, содержащимися в протоколах осмотра места происшествия, в ходе которых установлено отсутствие медицинского оборудования на объекте строительства; письма за подписью Л. о том, что в 2019 году договор поставки и ответственного хранения предоставлен в "НАЗВАНИЕ УЧРЕЖДЕНИЯ" не был; информацией, содержащейся в справке-меморандум прослушивания телефонных переговоров Л., которыми установлено, что Л. на момент подписания КС-2 №8/3 от 25.12.2018 было достоверно известно об отсутствие закупленного оборудования, что оценки в приговоре не получило.

Кроме того, суд не убедился в достоверности договоров поставки от 25.12.20018 и ответственного хранения, представленных суду, учитывая, что таких договоров в ходе следствия представлено не было, следователем они не изъяты и не осмотрены, а в суде источник их происхождения не установлен, свидетели С5. и представители "НАЗВАНИЕ УЧРЕЖДЕНИЯ" не смогли подтвердить факт их поступления на электронный адрес С5. либо в Учреждение. Без внимания оставлено и явное несоответствие спецификации на поставку товара с содержанием акта КС-2 от 25.12.2018, которые по ряду позиций не совпадают, что вызывает сомнения в их подлинности и достоверности закупленного медицинского оборудования на декабрь 2018 года.

Без внимания судом оставлен и тот факт, что Л. не имел права подписывать КС-2 от 25.12.2018 даже руководствуясь договором ответственного хранения, т.к. в акте о приемке выполненных работ речь идет об оборудовании в смонтированном виде, тогда как на декабрь 2018 года это было невозможно, исходя из того, что объект находился на начальном этапе строительства.

Основываясь на совокупности доказательств, исследованных в судебном заседании и приведенных в апелляционном представлении, его автор делает вывод, что Л. не мог не осознавать, что прежде чем визировать документ, подтверждающий приобретение медоборудования на суммы, исчисляемые миллионами, он должен обеспечить его проверку на предмет соответствия проектно-сметной документации и приложениям к госконтракту, в том числе лично выехать и убедиться в наличии смонтированного оборудования на объекте строительства. Учитывая, что он знал и понимал, что наличие его подписи в актах по форме КС-2 и КС-3, а также в счет-фактуре является основанием для оплаты из бюджета денежных средств подрядчику, то его действия обусловлены прямым умыслом и корыстной заинтересованностью.

Однако, делая вывод об отсутствии таковой, суд не учел разъяснения, содержащиеся в постановлении Пленума Верховного Суда РФ №19 от 19.10.2009 «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий», согласно которых, под корыстной целью понимается стремление необоснованного обогащения и незаконной оплаты работ из средств федерального бюджета за невыполненные работы или выполненные не в полном объеме не только в свою пользу, но и в пользу третьих лиц, в данном случае в пользу ООО «№1», необоснованно получившего денежные средства из бюджета Пермского края.

Кроме того, делая вывод об отсутствии корыстной или иной личной заинтересованности в действиях Л., суд не учел, что с его стороны имели место факты сокрытия ненадлежащего контроля за выполнением государственного контракта с целью обеспечить выплаты себе ежемесячных премий, что подтверждается показаниями свидетеля К3., являющейся главным бухгалтером "НАЗВАНИЕ УЧРЕЖДЕНИЯ", согласно которых, в период с 2017 по 2019 год в отчете о выполнении показателей деятельности учреждения, являющихся основанием для премирования генерального директора, указывались ложные сведения о надлежащем исполнении государственного контракта, в то время как имело место систематическое и существенное нарушение подрядчиком графика, объемов работ, непредоставление оплаченного медоборудования, о чем Л. было известно.

Считает, что суд, не согласившись с обвинением в части извлечения Л. для себя выгоды неимущественного характера, обусловленную карьеризмом, желанием приукрасить действительное положение дел, скрыть некомпетентность и недостатки в работе, а также отсутствие контроля за выполнением работ подрядчиком перед Правительством Пермского края, и посчитав его голословным, не учел вышеуказанные разъяснения Пленума Верховного Суда РФ, согласно которым, мотивы таких действий могут выражаться в том числе в стремлении должностного лица извлечь выгоду неимущественного характера, обусловленную желанием скрыть свое бездействие, в том числе недостатки в работе, о чем свидетельствуют показания свидетеля С6., являющегося заместителем председателя Правительства Пермского края, которому об оплате невыполненных работ стало известно лишь при расторжении государственного контракта уже после увольнения Л.

Кроме того, устанавливая отсутствие в действиях осужденного нарушения прав и законных интересов граждан, в том числе малолетних детей, не учел, что еще в 2014 году Министерством здравоохранения Пермского края было подготовлено отраслевое здание на строительство детской поликлиники в связи с нехваткой мощностей существующих детских поликлиник с учетом количества детей (около 30000), проживающих в Кировском районе г. Перми.

Обращает внимание, что суд не принял во внимание многочисленные обращения граждан в различные муниципальные и государственные органы власти с жалобами по вопросу незавершения строительства детской поликлиники, что свидетельствует о существенном нарушении прав граждан на доступ к медицинской помощи в результате действий осужденного в связи со злоупотреблением им своими должностными полномочиями, повлекшими значительный материальный ущерб государству в размере, превышающем 29 миллионов рублей в результате необоснованной оплаты подрядчику невыполненных работ или выполненных не в полном объеме, которые до настоящего времени не завершены, денежные средства не возмещены.

На основании изложенного просит приговор суда отменить и передать дело на новое судебное разбирательство в тот же суд в ином составе.

В возражениях в защиту осужденного адвокаты Титовец А.А. и Менькин И.В. считают выводы суда правильными и соответствующими рассмотренным доказательствам, просят оставить приговор без изменения, а апелляционное представление – без удовлетворения.

Проверив материалы уголовного дела, изучив доводы апелляционного представления, поступивших возражений стороны защиты, выслушав мнения сторон, судебная коллегия считает приговор подлежащим отмене с направлением уголовного дела на новое судебное рассмотрение.

В силу положений ст. 297 УПК РФ приговор суда должен быть законным, обоснованным и справедливым и признается таковым, если он соответствует требованиям уголовно-процессуального законодательства и основан на правильном применении уголовного закона и доказательствах, предоставленных сторонами.

В соответствии со ст. 389.15 УПК основаниями отмены или изменения приговора, определения или постановления суда при рассмотрении уголовного дела в апелляционном порядке являются существенные нарушения уголовного и уголовно-процессуального закона, повлиявшие на исход дела.

Судебная коллегия полагает, что при рассмотрении настоящего уголовного дела судом такие нарушения допущены.

Как следует из материалов дела, органами предварительного следствия Л. обвинялся в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 285 УК РФ, а именно в том, что в период с 03.11.2017 и не позднее 23.09.2019, являясь генеральным директором ГКУ ПК «"НАЗВАНИЕ УЧРЕЖДЕНИЯ"», постоянно выполняющим организационно-распорядительные и административно-хозяйственные функции в подведомственном ему государственном учреждении, будучи наделенным полномочиями по управлению и распоряжению имуществом и денежными средствами, находящимися на лицевых счетах Управления, а также обладая полномочиями по приемке и оплате выполненных работ, представляя интересы вверенного ему Управления без доверенности при осуществлении функций государственного заказчика по заключенному 03.11.2017 государственному контракту на строительство детской поликлиники в Кировском районе г. Перми, финансирование которого осуществлялось из бюджета Пермского края и за счет субсидирования из федерального бюджета, используя свои должностные полномочия вопреки интересам службы, действуя из корыстной и иной личной заинтересованности, достоверно зная, что часть работ на объекте в нарушение условий контракта № 9/2017-СМР, заключенного ГКУ Пермского края «"НАЗВАНИЕ УЧРЕЖДЕНИЯ"» с подрядчиком ООО «№3» (переименованное в ООО «№1»), не выполнены последним, а также выполнены не в полном объеме, злоупотребляя своими должностными полномочиями, действуя вопреки интересам службы, из корыстной и иной личной заинтересованности, в отсутствии подписей должностных лиц "НАЗВАНИЕ УЧРЕЖДЕНИЯ", назначенных им ответственными по осуществлению контроля за сроками и качеством работ на объекте и проверке фактически выполненных объемов работ, не проверяя фактическое выполнение работ самостоятельно, поэтапно подписал акты о приемке выполненных работ формы КС-2 и справок формы КС-3 на сумму 29902394 рубля 56 копеек, завизировал заявки на кассовый расход на указанную сумму, на основании которых подрядчику с лицевых счетов "НАЗВАНИЕ УЧРЕЖДЕНИЯ" перечислены денежные средства из федерального бюджета и бюджета Пермского края. Указанные действия Л., по версии следствия, повлекли существенное нарушение прав и законных интересов граждан – жителей Кировского района г. Перми, в том числе детей на доступность, качество и улучшение условий оказания медицинской помощи, а также охраняемых законом интересов общества и государства, выразившихся в дискредитации деятельности Правительства Пермского края тем, что способствовали не завершению строительства лечебного учреждения и создании угрозы повреждения и разрушения объекта, а также выразились в причинении значительного материального ущерба, который не возмещен.

По результатам рассмотрения уголовного дела суд первой инстанции пришел к выводу об отсутствии в действиях Л. состава преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 285 УК РФ, и переквалифицировал их на ч. 1.1 ст. 293 УК РФ, предусматривающую ответственность за халатность, освободив его от наказания в связи с истечением срока давности.

В обоснование выводов о правовой оценке действий осужденного суд указал на отсутствие у него достоверных сведений об объеме выполненных работ и обязанностей проверки фактически выполненных на объектах строительства работ, отсутствие доказательств осведомленности Л. о наличии в подписанных им актах КС-2, предъявляемых ООО «№1», фактически не выполненных подрядчиком работ и не закупленного оборудования, отсутствие доказательств корыстного мотива в его действиях и стремления извлечь выгоду неимущественного характера, а также причинения его действиями существенного нарушения прав и законных интересов граждан – жителей Кировского района г.Перми, создание угрозы повреждения или разрушения объекта строительства.

Однако представляется, что такие выводы сделаны судом с нарушениями положений уголовно-процессуального закона - статей 17, 87, 88 УПК РФ, регламентирующих правила проверки и оценки доказательств, согласно которым никакие доказательства для суда не имеют заранее установленной силы, проверка доказательств судом производится путем сопоставления их с другими доказательствами, имеющимися в уголовном деле, а также установления их источников, получения иных доказательств, подтверждающих или опровергающих проверяемое доказательство. При этом каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все собранные доказательства в совокупности - достаточности для разрешения уголовного дела.

С учетом этих требований и в силу ч. 2 ст. 307 УПК РФ описательно-мотивировочная часть обвинительного приговора должна содержать доказательства, на которых основаны выводы суда в отношении подсудимого, и мотивы, по которым суд отверг другие доказательства, при этом должны получить оценку все доказательства, как уличающие, так и оправдывающие подсудимого.

Вместе с тем в нарушение указанных требований уголовно-процессуального закона ряд доказательств, представленных стороной обвинения, как обоснованно указано в апелляционном представлении, не получили со стороны суда должной оценки, часть доказательств была оценена судом без сопоставления с другими доказательствами по уголовному делу, что в целом привело к выводам, не соответствующим фактическим обстоятельствам дела, и повлекло вынесение неправосудного решения.

Так, считая неустановленным наличие в действиях Л. умысла, прямого или косвенного на использование должностных полномочий вопреки интересам службы, а также такого обязательного элемента субъективной стороны преступления, предусмотренного ст. 285 УК РФ, как корыстный мотив и иная личная заинтересованность, суд первой инстанции исходил из показаний осужденного, не отрицавшего фактов единоличного подписания актов о приемке выполненных работ по форме КС-2 и справок о стоимости выполненных работ по форме КС-3, но ссылавшегося на невнимательность при подписании документов по причине большого объема работы, в связи с чем мог пропустить отсутствие подписей ответственных должностных лиц, оспаривавшего свою осведомленность о наличии в подписанных им документах фактически невыполненных работ или выполненных не в полном объеме, а также не поставленного на объект медицинского оборудования.

Вместе с тем такие выводы суда противоречат доказательствам, принятым судом и приведенным в приговоре в подтверждение совершения осужденным преступления в форме неосторожности.

Делая вывод, что Л. о выполненных на объекте работах знал лишь в общих чертах, в ходе выездов на строительную площадку фактически выполненные работы не проверял, а ответственные за объект должностные лица не сообщали ему информацию по каждому акту формы КС-2, со ссылкой на показания свидетелей П., Ч2., Ч1. и протоколы проводимых в "НАЗВАНИЕ УЧРЕЖДЕНИЯ" совещаний, суд показания свидетеля Ч1., данные в ходе следствия и оглашенные в судебном заседании, которые он подтвердил, в приговоре не привел и оценки им не дал.

Вместе с тем из этих показаний следует, что в период осуществления им технического надзора за объектом строительства (с июня 2018 года по январь 2020 года) Л. сам приезжал на объект не реже одного раза в месяц, лично осматривал, был хорошо осведомлен об объемах фактически выполненных работ, поставленного и смонтированного (установленного) оборудования, на совещаниях озвучивал замечания, ежемесячно с целью формирования кассового плана интересовался у него, будут ли подписаны акты о приемке выполненных работ и если нет, то по каким причинам. При этом, когда он – Ч1. отказывался подписывать (визировать) акты по форме КС-2, то информировал Л., что причиной отказа является невыполнение подрядчиком всего объема работ, отраженных в актах, однако после этого без устранения выявленных им недостатков акты подписывались осужденным в одностороннем порядке.

Приведены в приговоре, но не получили оценки показания свидетеля С4., подтвердившего, что Ч1. отказывался принимать работы, указанные в актах по форме КС-2, подготовленные ООО «№1», поскольку объемы работ, предъявленные к сдаче, не соответствовали действительности, то есть завышались, однако после этого акты сразу передавались Л. и им подписывались, в том числе при отсутствии исполнительной документации к выполненным работам, что свидетельствовало о том, что он принял работы, которые не выполнены.

Судом оставлены без внимания показания свидетелей Ч2. и П., согласующиеся с показаниями Ч1., из которых следует, что в период, когда они были ответственными за данный объект (с ноября 2017 по март 2018 и с марта по октябрь 2018 года соответственно), с ними на объект раз в месяц выезжал Л., проводил осмотр объекта и выездное совещание, при этом он видел, какой этап работ идет, какие работы выполняются, а из показаний П. следует, что в случае, когда она была не согласна с объемами выполненных работ, отраженных в актах, либо отсутствовала исполнительная документация на перечисленные в актах работы, то она их не визировала, о чем подрядчику сообщалось путем неоднократного направления писем о причинах не подписания актов и выдвигались требования о предоставлении исполнительной документации, которые готовила лично она и передавала их на подпись осужденному. По какой причине акты оказались впоследствии подписанными Л., которому было известно о недостатках, не знает.

Показания свидетеля Г., занимающего должность начальника технического надзора "НАЗВАНИЕ УЧРЕЖДЕНИЯ" и курировавшего строительный процесс с момента заключения контракта, которому со слов П. и Ч1. известно о их несогласии с объемами работ, указанными в актах подрядчика, их несовпадением с фактическим объемом, о чем Ч1. неоднократно отражалось в докладных записках, передаваемых Л., изложенные в приговоре, в указанной части недостоверными не признаны, но в совокупности с иными доказательствами оценки не получили.

Сославшись на протоколы совещаний, проводимых в "НАЗВАНИЕ УЧРЕЖДЕНИЯ", как на одно из доказательств неосведомленности Л. о выполненных на объекте работах, суд их содержание в приговоре не раскрыл, тогда как из указанных письменных доказательств следует, что предметом обсуждения на совещаниях под председательством осужденного являлось текущее состояние дел по реализации проектов строительства объектов здравоохранения Пермского края, в том числе детской поликлиники в Кировском районе г. Перми, в них зафиксирована необходимость еженедельного, начиная с 27.03.2018, предоставления плана-графика по выполненным работам, обсуждение требующих контроля проблемных вопросов, причин отставания от графика и невыполнения строительно-монтажных работ, требования представителей "НАЗВАНИЕ УЧРЕЖДЕНИЯ" о предоставлении документов на поставку оборудования, в том числе медицинского.

Признав достоверными показания Л. в той части, что в день подписания акта по форме КС-2 № 8/3 от 25.12.2018 ему были предоставлены подрядчиком, в частности В1. договоры поставки медицинского оборудования и передачи его на ответственное хранение, суд сослался в подтверждение на показания свидетеля С5., данные в судебном заседании, об его осведомленности о наличии таковых в "НАЗВАНИЕ УЧРЕЖДЕНИЯ", и договоры поставки с приложением в виде спецификации от 17.11.2018 и ответственного хранения от 20.12.2018, заключенные между ООО «№4» и ООО «№1», представленные впервые суду 09.03.2022 представителем потерпевшего В2. в формате PDF и их копий на бумажном носителе.

Указав, что сомнений в подлинности указанных документов не имеется, суд В1. их не предъявил, не допросил его об обстоятельствах их происхождения и принадлежности ему подписей в указанных договорах, вместе с тем показания данного свидетеля об обратном подверг критической оценке.

При этом не привел доказательств, которые бы опровергали последовательные показания В1., утверждавшего, что акт приемки выполненных работ по форме КС-2 от 25.12.2018, включавший поставку медицинского оборудования, в конце декабря 2018 года подписал по инициативе Л., которому было достоверно известно, что оборудование не закуплено в связи с неактуальностью спецификации, содержащей позиции, снятые с производства или включенные в санкционные списки, что требовало ее пересмотра, соответственно и документы о его закупке предоставлены не были.

Суд не указал и оснований в подтверждение недостоверности показаний иных свидетелей обвинения и письменных доказательств, согласующихся с показаниями В1., в частности, Ц., подтвердившего, что именно Л. передал им с В1. акты о приемке выполненных работ, среди которых был акт № 8/3 от 25.12.2018 с данными о поставке медицинского оборудования, который они не составляли, т.к. оборудование ими не закупалось; показаний свидетеля Ч1., указавшего на отсутствие в декабре 2018 года окончательного согласования на закупку медицинского оборудования, который, будучи уполномоченным проверять объемы выполненных работ, полноту и правильность оформления исполнительной документации при приемке работ, как и Д., проверявшая акты по форме КС-2 на предмет соответствия проектно-сметной документации, не были ознакомлены с актом № 8/3 от 25.12.2018 и документами, свидетельствующими о поставке медоборудования; показаний свидетеля Ч3., в полномочия которого входило составление исполнительной документации по выполненным работам, отрицавшего формирование соответствующей документации по медицинскому оборудованию, поставить и смонтировать которое на объекте было невозможно, т.к. на декабрь 2018 года не был достроен даже каркас здания поликлиники, что подтвердил и свидетель С2.

Судом не дана оценка и показаниям свидетеля М., работавшего в ООО «№2», деятельность которого связана с поставкой медицинского оборудования, из которых установлено, что в 2019 году со слов Л., предлагавшего ему встретиться с В1., узнал, что медицинское оборудование для детской поликлиники Кировского района г. Перми подрядчиком еще не закупалось, что согласуется и с письменными доказательствами, исследованными в судебном заседании, - протоколами совещаний, проводимых под председательством Л., в которых на протяжении 2019 года, начиная с 15.01.2019, зафиксированы требования со стороны "НАЗВАНИЕ УЧРЕЖДЕНИЯ" к подрядчику о предоставлении документов на поставку медицинского оборудования; письмами в адрес генерального директора ООО «№1» В1., в том числе за подписью Л. от 20 и 26 марта 2019 года, приобщенными по ходатайству государственного обвинителя в судебном заседании, которые в совокупности с показаниями Ч1. подтверждают осведомленность осужденного о том, что на 25.12.2018 медицинское оборудование не было и не могло быть закуплено, поскольку согласование перечня оборудования с ГКУ ПК «***» состоялось позже - как минимум 26.12.2018, о чем свидетельствует информация в письмах Л., а также результаты прослушивания его телефонных переговоров, которые никакой оценки в приговоре не получили.

В то же время, указав об отсутствии сомнений в достоверности представленных суду договоров поставки и ответственного хранения от 17.11.2018 и 20.12.2018, суд источник их происхождения фактически не проверил, не учел, что С5. о наличии таковых никогда не сообщал, несмотря на то, что вопросы отсутствия поставки оборудования и соответствующего договора обсуждались на всех совещаниях "НАЗВАНИЕ УЧРЕЖДЕНИЯ" по вопросам реализации проектов строительства объектов здравоохранения Пермского края, проводимых в том числе Л. в период 2018-2019 годов с участием С5., впервые заявившего о их наличии только в судебном заседании; из ответа от 09.03.2022 исполняющего обязанности генерального директора "НАЗВАНИЕ УЧРЕЖДЕНИЯ" установлено, что на официальную почту учреждения эти документы не поступали; электронного почтового ящика на имя С5. не существует (л.д. 90, 91 том 28).

Кроме того, сославшись на трудовой договор, заключенный Министерством строительства и жилищно-коммунального хозяйства Пермского края с Л. и сделав вывод о том, что в обязанности Л. проверка фактически выполненных работ на объектах строительства не входила, а он не был ознакомлен с приказом бывшего руководителя "НАЗВАНИЕ УЧРЕЖДЕНИЯ" № 39-од от 20.12.2013, регламентирующим порядок и алгоритм принятия должностными лицами учреждения объемов выполненных работ и визирования актов по форме КС-2, суд вопреки требованиям ст. ст. 87, 88 УПК РФ об оценке доказательств не только каждого в отдельности, но и в совокупности с иными доказательствами, не учел, что согласно трудового договора от 14 июня 2017 года и Устава ГКУ Пермского края «"НАЗВАНИЕ УЧРЕЖДЕНИЯ"» Л., назначенный на должность генерального директора Учреждения, являлся его единоличным исполнительным органом, к компетенции которого отнесены вопросы текущего руководства его деятельностью, распоряжение имуществом и средствами Учреждения, целевое и эффективное их использование, своевременное и качественное выполнение всех его договоров и обязательств.

Из материалов уголовного дела следует, что в целях реализации отраслевого технического задания Министерства здравоохранения Пермского края на строительство нового здания детской поликлиники в Кировском районе г. Перми, включенного в адресную инвестиционную программу Пермского края, 03.11.2017 генеральным директором ГКУ ПК «"НАЗВАНИЕ УЧРЕЖДЕНИЯ"» Л., действующим в интересах Пермского края, и ООО «№3» заключен государственный контракт № **, в соответствии с которым подрядчик принял на себя обязательства на выполнение работ по строительству объекта – 3-хэтажной детской поликлиники с пропускной способностью 350 человек в смену, включая поставку, сборку, установку медицинского и иного оборудования, необходимых для оснащения объекта, на условиях софинансирования из средств федерального бюджета и бюджета Пермского края.

Согласно условиям государственного контракта именно на заказчика (ГКУ ПК «"НАЗВАНИЕ УЧРЕЖДЕНИЯ"») возложены обязанности по проведению проверки соответствия объемов и качества выполняемых, выполненных и предъявленных к оплате строительно-монтажных и пусконаладочных работ, используемых материалов – проекту, санитарным и другим требованиям, с запросом у подрядчика подтверждающих документов, реализуя которые он вправе запрашивать у подрядчика любую информацию о ходе выполнения работ и отчет об использовании полученных денежных средств с приложением копий первичных документов, контролировать ход выполнения работ и соблюдение условий контракта, а учитывая финансирование указанного объекта частично с привлечением средств федерального бюджета, обязан осуществлять строительный контроль в соответствии с требованиями постановления Правительства РФ от 21.06.2010 № 468 «О порядке проведения строительного контроля при осуществлении строительства, реконструкции и капитального ремонта объектов капитального строительства», для надлежащего исполнения которого назначить ответственного представителя строительного контроля.

Во исполнение условий государственного контракта приказами от 24.11.2017, 26.03.2018 и 11.10.2018 Л. были назначены ответственными за строительством объекта специалисты "НАЗВАНИЕ УЧРЕЖДЕНИЯ" (на первоначальном этапе строительства Ч2., Ш., Б., К4., затем вместо Ч2. - П., а с 11.10.2018 вместо П. – ведущий инженер по надзору за строительством отдела технического надзора Ч1.), которые осуществляли контроль за ходом работ и были наделены полномочиями на подписание актов о приемке выполненных работ по форме КС-2, справок о стоимости выполненных работ и затрат по форме КС-3 только при наличии сформированного комплекта исполнительной документации по работам, указанным в актах, в том числе в соответствии с приказом № 39-од от 20 декабря 2013 года, который не был отменен Л., обязанным для осуществления полномочий руководителя Учреждения соблюдать требования законодательства РФ, законодательства субъекта РФ, нормативных правовых актов органов местного самоуправления, Устав учреждения, локальные нормативные акты и распорядительные документы, регулирующие деятельность учреждения в тех или иных вопросах.

Таким образом, анализ приведенных доказательств в совокупности с нормативными документами позволяет сделать вывод, что обязанность контролировать исполнение государственного контракта, в том числе проверять полноту и соблюдение установленных сроков выполнения, последовательности и состава технологических операций по осуществлению строительства объекта и достоверности документирования его результатов, возложена на заказчика в лице ГКУ ПК «"НАЗВАНИЕ УЧРЕЖДЕНИЯ"», то есть непосредственно Л., как руководителя, выполняющего организационно-распорядительные и административно-хозяйственные функции и отвечающего за всю деятельность учреждения, в том числе посредством назначенных им ответственных должностных лиц, в форме и объеме контрольных мероприятий, предусмотренных постановлением Правительства РФ от 21.06.2010 № 468 и действующим приказом руководителя "НАЗВАНИЕ УЧРЕЖДЕНИЯ" № 39-од от 20 декабря 2013 года, установившим алгоритм принятия работ у подрядчика, который и применялся на практике, был известен Л. и им использовался, что фактически осужденным не оспаривается.

Тем не менее, из предъявленного обвинения видно, что Л. единолично подписал 30 актов выполненных работ по форме КС-2 в период с 30 ноября 2017 года по 21 августа 2019 года, не удостоверившись в их выполнении и поставке медицинского оборудования, и справок о стоимости выполненных работ и затрат по форме КС-3, явившихся основанием для оплаты невыполненных работ или выполненных не в полном объеме.

Однако судом не дано надлежащей оценки указанным обстоятельствам, а также характеру и количеству вменяемых Л. действий на протяжении длительного периода времени – более полутора лет, который при отсутствии подписей уполномоченных им лиц о приемке выполненных работ, не выезжая лично на объект, систематически единолично подписывал акты КС-2, содержащие, по версии следствия, недостоверные сведения, а впоследствии давал указания бухгалтерии на перечисление денег из бюджета, исчисляемых миллионами, для оплаты за невыполненные объемы работ и затрат по государственному контракту, изменив законный порядок расходования бюджетных денежных средств, общая сумма которых по таким актам составила согласно заключению строительно-технической экспертизы 29902394 рубля 56 копеек.

Находя голословными выводы органов следствия о наличии у Л. корыстной заинтересованности со ссылкой на отсутствие сведений о внеслужебных отношениях осужденного с сотрудниками ООО «№1», в том числе руководителями Общества и возможности влиять на его финансово-хозяйственную деятельность, суд не учел, что корыстная цель извлечь выгоду имущественного характера предполагает, в том числе стремление должностного лица путем совершения неправомерных действий получить выгоду имущественного характера не только в свою пользу, но и в пользу третьих лиц, аффилированности которых для наличия состава должностного преступления не требуется.

Кроме того, посчитав необоснованным обвинение в части извлечения Л. для себя выгоды неимущественного характера, обусловленную побуждением карьеризма, желанием приукрасить действительное положение, скрыть свою некомпетентность, недостатки своей работы и отсутствие надлежащего контроля за выполнением работ подрядчиком, суд первой инстанции не дал надлежащей оценки представленным следствием в этой части доказательствам, а также оставил без внимания разъяснения Пленума Верховного Суда РФ, изложенные в постановлении от 16.10.2009 № 19 «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий», что мотивы таких действий могут выражаться, в том числе в стремлении должностного лица извлечь выгоду неимущественного характера, обусловленном любыми побуждениями, перечень которых не является исчерпывающим, и к ним в полной мере можно отнести желание скрыть свое бездействие и недостатки в работе, о чем свидетельствуют показания С6., являвшегося в период совершения преступления министром строительства Пермского края, курирующим деятельность "НАЗВАНИЕ УЧРЕЖДЕНИЯ", которому об оплате бюджетными средствами невыполненных работ и непоставленного оборудования стало известно лишь при расторжении государственного контракта уже после увольнения Л.

Также следует отметить, что все указанные обстоятельства подлежали оценке судом и с точки зрения существенности вреда, причиненного интересам граждан – жителей Кировского района г. Перми, в том числе детей, а также охраняемым законом интересам общества и государства, мотивируя отсутствие которых, суд фактически допустил противоречие, указав, что несдача в эксплуатацию нового здания детской поликлиники в Кировском районе г. Перми, решающей вопросы исключительно удобства оказания медицинской помощи детскому населению, о существенном нарушении интересов жителей Кировского района г. Перми не свидетельствует, и одновременно придя к выводу, что действия Л. вызвали существенное нарушение охраняемых законом интересов общества и государства, выразившееся в остановке производственного процесса строительных работ и в незавершении строительства социально-значимого объекта системы здравоохранения края, являющегося лечебным учреждением, вопрос о строительстве которого с учетом увеличившегося количества детей до 30000, проживающих в Кировском районе города, Министерством здравоохранения Пермского края был поставлен еще в 2013-2014 годах, чем обусловлено включение объекта в адресную инвестиционную программу с завершением его строительства в срок до декабря 2018 года, которое не достроено и в эксплуатацию до сих пор не введено, а целевая инвестиционная программа не выполнена, что объективной оценки суда не получило, как и наличие многочисленных обращений жителей Кировского района г. Перми в различные муниципальные и государственные органы власти о нарушении тем самым их права на качественную и своевременную медицинскую помощь.

Допущенные судом нарушения уголовного и уголовно-процессуального закона, по мнению судебной коллегии, относятся к существенным, искажающим суть правосудия и смысл судебного решения как акта правосудия, повлиявшим на исход дела, которые в рамках апелляционной процедуры не могут быть устранены, и являются безусловным основанием к отмене приговора с направлением уголовного дела на новое рассмотрение в суд первой инстанции, в ином составе суда, со стадии судебного разбирательства.

При новом разбирательстве суду с соблюдением всех требований уголовного и уголовно-процессуального законодательства необходимо полно, всесторонне и объективно исследовать обстоятельства дела, тщательно проверить все доводы, содержащиеся в апелляционном представлении, в совокупности с доводами стороны защиты, оценить все представляемые сторонами доказательства, выяснить причины имеющихся противоречий, принять соответствующее требованиям закона решение.

На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 389.13, 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

приговор Ленинского районного суда г. Перми от 21 марта 2022 года в отношении Л. отменить.

Уголовное дело направить на новое судебное разбирательство в тот же суд в ином составе суда.

Судебное решение может быть обжаловано в кассационном порядке, предусмотренном главой 47.1 УПК РФ, в Седьмой кассационный суд общей юрисдикции (г. Челябинск).

В случае подачи кассационных жалобы, представления лица, участвующие в деле, вправе ходатайствовать о своем участии в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции.

Председательствующий (подпись)

Судьи (подпись)