Гражданский кодекс часть 1

рассмотрев в открытом судебном заседании материалы уголовного дела по апелляционным жалобам осужденного Г.В., адвокатов Росса А.В., Чернуся А.А. в защиту его интересов на приговор Советского районного суда г.Новосибирска от ДД.ММ.ГГГГг., которым

Г.В., ДД.ММ.ГГГГ г.рождения, уроженец <адрес>, не судимый,

осужден по ч.3 ст.30, ч.4 ст.159 УК РФ к 4 годам 6 месяцам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима, со штрафом в размере 150 000 рублей, с лишением права занимать должности на государственной службе в системе правоохранительных органов РФ, связанные с осуществлением функций представителя власти на срок 2 года. Срок наказания в виде лишения свободы исчислен с 3 июня 2015 г.,

у с т а н о в и л а:

приговором Советского районного суда г.Новосибирска от ДД.ММ.ГГГГГ.В. признан виновным и осужден за покушение на хищение путем обмана денежных средств потерпевшего П.С. в сумме 2500000 рублей, с использованием своего служебного положения, в особо крупном размере.

Преступление совершено им на территории Советского района г.Новосибирска при обстоятельствах, изложенных в приговоре.

В заседании суда первой инстанции Г.В. вину по предъявленному обвинению не признал.

На приговор суда адвокатом Чернусем В.В. в защиту интересов осужденного Г.В. подана апелляционная жалоба (основная и дополнительная), в которой автор, считая приговор суда незаконным и необоснованным, просит его отменить, уголовное дело в отношении Г.В. прекратить по реабилитирующим основаниям.

Ссылаясь на п.2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 51 от 27 декабря 2007 г. «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате», автор жалобы полагает необоснованным вывод суда о введении П.С. в заблуждение Г.В. относительно полномочий последнего принять процессуальное решение о прекращении уголовного дела за денежное вознаграждение в сумме 2.500.000 рублей. Из показаний П.С. в качестве свидетеля от 4 июня 2016 г. следует обратное, а именно, что П.С. был осведомлен о нахождении уголовного дела в производстве следователей А. и У., и об отсутствии у Г.В. полномочий по прекращению уголовного дела. Указанные показания П.С. суд нашел достоверными. Других доказательств обмана П.С. со стороны Г.В. суд в приговоре не привел.

Также автор жалобы считает незаконным вменение Г.В. квалифицирующего признака - «использование своего служебного положения» по следующим основаниям:

- Г.В. не совершал хищения путем обмана;

- в период времени, указанный в приговоре, Г.В. не занимал служебное положение следователя отделения по расследованию преступлений на обслуживаемой территории отдела полиции № «<адрес>» СУ МВД России по <адрес>, поскольку был откомандирован в следственно-оперативную группу СЧ ГСУ по расследованию иного уголовного дела, а с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ находился в очередном отпуске. Таким образом, Г.В. не мог использовать указанное в приговоре служебное положение.

Кроме того, защитник полагает, что при рассмотрении уголовного дела судом были нарушены положения ст.6 параграфа 1 Конвенции «О защите прав человека и основных свобод», а именно было нарушено право Г.В. на справедливое разбирательство дела беспристрастным судом, что нашло свое выражение в неприобщении компакт-диска с аудиозаписью судебного заседания и необосновнаном отклонении замечаний на протокол судебного заседания.

В апелляционной жалобе адвокат Росс А.В.,действующий в интересах осужденного Г.В., просит приговор отменить, дело направить на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

По мнению защитника, при постановлении приговора суд не принял во внимание фактические обстоятельства дела, а именно:

- обвинение в отношении Г.В. построено только на показаниях П.С., заинтересованного в прекращении уголовного дела в отношении себя, и, следовательно, имеющего все основания к оговору Г.В.П.С. фактически спровоцировал преступление, в судебном заседании пояснил, что не стал бы писать заявление, если знал бы о возможном развитии событий;

- Г.В., находясь в сложной жизненной ситуации, решил оказать П.С. юридическую помощь в прекращении уголовного дела с привлечением рекомендованного адвоката;

- между Г.В. и П.С. имелась договоренность о купле-продаже комнаты, принадлежащей Ф.А.;

- представленная аудиозапись разговора между Г.В. и П.С. разделена на фрагменты, лишенными смысловой и логической связи. При этом фрагменты разговора, где Г.В. предлагал П.С. купить комнату Ф.А., вырезаны сотрудниками ФСБ. Суд первой инстанции проигнорировал доводы защиты о том, что результаты ОРД сфальсифицированы;

- П.С. достоверно знал, что Г.В. не занимается расследование уголовного дела в отношении него.

Обращает внимание, что ни один из свидетелей, чьи показания суд признал достоверными, и исключил возможность оговора с их стороны Г.В., не пояснял, что Г.В. совершил преступление.

Не исследовав в судебном заседании материальное положение Г.В., его семьи, суд указал в приговоре об обратном и назначил Г.В. дополнительный вид наказания в виде штрафа в размере 150 000 рублей.

В апелляционной жалобе (основной и дополнительных) осужденный Г.В. просит постановленный в отношении него приговор отменить ввиду несоответствия выводов суда фактическим обстоятельствам дела, а также в связи с существенными нарушениями уголовно-процессуального закона, по предъявленному обвинению его оправдать. Приводя доводы, идентичные доводам защитников, осужденный дополнительно указывает, что орган следствия, не проверив надлежащим образом в порядке ст.144-145 УПК РФ материалы, представленные сотрудниками ФСБ, возбудил в отношении него уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч.6 ст.290 УК РФ, а впоследствии был вынужден переквалифицировать его действия на ст.159 УК РФ. Выводы следственных органов о том, что он обещал П.С. для прекращения уголовного дела использовать свои служебные полномочия, являются необоснованными. Он не мог это сделать, поскольку его полномочия не распространяются на уголовные дела, не находящиеся в его производстве.

Ссылаясь на показания П.С., свидетелей, свои пояснения, негласные аудиозаписи разговоров, указывает, что для прекращения уголовного дела в отношении П.С. он намеривался использовать свой интеллектуальный труд, труд привлеченных им адвокатов, знания результатов предварительного следствия по уголовному делу, дружеские отношения со страшим следователем У.Л. для склонения её к принятию решения в пользу П.С. Он считал, что в действиях последнего отсутствует состав преступления, и он сможет собрать доказательственную базу его невиновности, что приведет к прекращению уголовного дела. Суд при вынесении приговора указанным обстоятельствам оценки не дал.

Обращает внимание, что в приговоре суд ссылается лишь на доказательства, подтверждающие договоренность его и П.С. за денежное вознаграждение совершить приведенные выше действия, результатом которых будет прекращение уголовного дела, за что он получил от П.С. часть денежных средств в сумме 1300000 рублей, что он не оспаривает. Доказательств, подтверждающих, что уголовное дело он должен был прекратить лично, путем вынесения постановления о прекращении уголовного дела, используя полномочия представителя власти, в приговоре не приведено. Напротив, установлено, что этого он не обещал.

Из показаний П.С. не следует, что в связи с оказанной помощью по делу: участием в назначении экспертизы, выездом на объект с экспертами, у него сложилось убеждение, что Г.В. правомочен принимать процессуальное решение о прекращении уголовного дела и при передаче денег лично вынесет постановление о прекращении уголовного дела. Между тем обвинение предъявлено именно в этом, что он сообщил П.С. о своих полномочиях по прекращению уголовного дела лично.

Полагает, что суд незаконно и необоснованно использовал в качестве доказательства показания П.С. на стадии следствия в статусе свидетеля, поскольку на тот момент он был лишен возможности задавать вопросы П.С., а последний был ограничен в своих правах, имея статус свидетеля, а не потерпевшего. Показания П.С. в суде не имели существенных противоречий с показаниями на следствии, а лишь их дополняли, в связи с чем оснований оглашать показания, данные на следствии не имелось. Обращает внимание, что в порядке ст.281 УПК РФ были оглашены не только показания П.С. в статусе потерпевшего, но и показания в статусе свидетеля. В основу приговора суд положил показания потерпевшего П.С. на стадии предварительного следствия, однако, привел показания П.С. допрошенного в качестве свидетеля, которые в суде последний не подтвердил.

Считает, что суд необоснованно признал надуманными и отверг показания свидетелей защиты П.Ю., К.А., Ф.А., Ф.И, Они подтверждаются совокупностью других представленных стороной защиты доказательств, а также показаниями П.С.

Обращает внимание на отсутствие в деле информации об осмотре записывающего устройства, переданного П.С., копировании и разделении единой аудиозаписи на несколько аудиофактов, а также непредоставление носителя оригинальной аудиозаписи.

По доводам жалобы, обвинительное заключение составлено с нарушением уголовно-процессуального закона, поскольку не содержало данных о размере причиненного ущерба, либо предполагаемого ущерба, что исключало возможность постановления приговора. Кроме того, в обвинительном заключении отсутствует указание на противоправный и безвозмездный характер получения денег в сумме 1300000 рублей, более того, не приведено, за что именно были получены данные деньги.

Утверждая об обвинительной позиции суда, полагает, что в ходе судебного разбирательства были получены достаточные доказательства для вынесения оправдательного приговора. В обоснование ссылается на материалы дела:

-заявление П.С. от 2 июня 2016 г., в котором нет указания, что он обещал П.С. вынести постановление о прекращении уголовного дела, речь идет только о помощи в его прекращении;

- протоколы допроса свидетеля П.С., согласно которым в период времени с 27 февраля по ДД.ММ.ГГГГГ.В. не приглашал его для допроса в свой служебный кабинет; ему было известно, что уголовное дело находилось в производстве следователей А., а затем У.;

-показания П.С. в суде о том, что с постановлением о назначении экспертизы его знакомила У., ему было известно, что Г.В. был откомандирован в распоряжение СЧ ГСУ ГУ МВД России по НСО, Г.В. не обещал, что лично примет решение о прекращении уголовного дела за денежное вознаграждение.

Ссылаясь на свои пояснения, пояснения П.С., аудиозапись разговора между ним и П.С., автор жалобы утверждает, что деньги он не вымогал, инициатива исходила от самого П.С., который просил убедить У.Л., используя дружеские отношения, что П.С. никаких преступлений не совершал, и в действиях последнего отсутствует состав преступления.

Не отрицая, что он действительно согласился помочь П.С. доказать его невиновность и добиться прекращения уголовного дела, принял оплату за данную работу, автор жалобы утверждает, что он собирался это сделать законными средствами и способами, указанными ранее, считая, что в действиях П.С. действительно отсутствует состав преступления. Полагает, что он имел возможность выполнить взятые на себя обязательства, иное в ходе судебного разбирательства не установлено.

Настаивает, что денежные средства в размере 1 мл.300 тыс. рублей П.С. дал в долг для дальнейшей передачи Ф.А. под залог доли в квартире. Данный факт подтверждается показаниями самого П.С., аудиозаписью разговора, а также показаниями свидетелей Ф.А., К.А., Ф.И, и материалами дела. В дальнейшем данная сумма должны была быть зачтена в качестве аванса за помощь в прекращении дела.

Автор жалобы просит отнестись критически к показаниям П.С. в части обвинения его в вымогательстве денежных средств и отрицании факта займа денежных средств в сумме 1300000 рублей. Действия П.С. носили провокационный характер. Будучи заинтересованным в привлечении его к уголовной ответственности, так как именно он возбудил в отношении П.С. уголовное дело, последний искусственно создал ситуацию, внешне схожую с вымогательством у него денег. Об это свидетельствует сознательный отказ П.С. от получения долговой расписки в получении денежных средств, что подтвердило бы отсутствие в действиях Г.В. состава преступления, а также требования П.С. назвать точную сумму стоимости услуг по оказанию помощи в прекращении дела. Все эти действия носили провокационный и нерациональный характер и свидетельствуют об искусственном создании доказательств совершения им (Г.В.) коррупционного преступления.

Утверждая, что денежные средства в сумме 1300000 рублей были получены по договоренности в качестве займа, автор жалобы указывает на отсутствие в его действиях признаков преступления, предусмотренного ст.159 УК РФ, поскольку отсутствовало корыстное противоправное безвозмездное изъятие имущества собственника, причинившее последнему ущерб.

В обоснование намерений выполнить обязательства перед П.С. автор жалобы указывает на наличие юридического образования и стажа работы следователем более 5 лет, знакомство с адвокатами, наличие дружеских отношений со следователем У., не находившейся у него в подчинении.

Несмотря на наличие только положительных данных по личности, суд его показания необоснованно отверг, а показания заинтересованного лица П.С. признал правдивыми. Полагает, что суд изначально занял позицию обвинения. Между тем, о его невиновности свидетельствуют отсутствие явки с повинной, признательных показаний, отказ от особого порядка судебного разбирательства.

Полагает необоснованными выводы суда об отсутствии обстоятельств, смягчающих его наказание. Указывает, что в суде он дал правдивые показания, признал и раскаялся в том, что законными способами за денежное вознаграждение обещал помочь решить вопрос с прекращением дела. Из материалов следует, что у него на иждивении находятся престарелые родители, которым он оказывал помощь. Он имеет награды, в том числе серебряную медаль за окончание школы, а также медаль за отличие по службе, выданную в МВД.

При вынесении приговора суд исходил из показаний, изложенных в протоколе судебного заседания, в котором искажены показания потерпевшего П.С., не отражена существенная часть его (Г.В.) показаний, отсутствуют вопросы и ответы на них участников судебного заседания, неполно отражено выступление сторон в прениях и иные обстоятельства. При рассмотрении замечаний на протокол суд не приобщил компакт-диск с аудиозаписью судебного заседания и расшифровку данной аудиозаписи. Постановление суда от 10 июня 2016 г. о частичном удовлетворении замечаний на протокол судебного заседания является незаконным и необоснованным.

Приводя положения ст. 259, 245 УПК РФ, автор жалобы считает, что протокол судебного заседания данным требованиям не соответствует. Секретарь судебного заседания не отразил в полной мере вопросы, которые были заданы участниками процесса, ответы на данные вопросы, недостоверно отразил перерывы судебного заседания, привел в протоколе показания П.С., которых тот не давал, вопросы, которые не задавались и ответы, которые не звучали. Его замечания на протокол судебного заседания были аргументированы. К рассмотрению замечаний суд отнесся формально, не вызывая для дачи пояснений его и защитника, не сравнивая содержание протокола с представленной аудиозаписью, а также не приобщив компакт-диск с расшифровкой.

В возражениях на жалобы адвокатов Росса А.В., Чернуся А.А., действующих в интересах осужденного Г.В., осужденного Г.В. государственный обвинитель Сабельфельд Т.Ю., не соглашаясь с доводами защитников и осужденного, просит приговор суда оставить без изменения, а апелляционные жалобы – без удовлетворения.

В суде апелляционной инстанции адвокат Росс А.В., осужденный Г.В. поддержали доводы жалоб в полном объеме.

Прокурор Бажайкина О.В. и представитель потерпевшего – адвокат Аборина М.Е. возражали против доводов жалоб, полагали, что приговор суда является законным, обоснованным и справедливым.

Заслушав участников судебного заседания, проверив представленные материалы дела, суд апелляционной инстанции приходит к выводу о том, что апелляционные жалобы не подлежат удовлетворению по следующим основаниям.

Виновность Г.В. в покушении на хищение путем обмана имущества потерпевшего П.С., совершенном с использованием своего служебного положения, в особо крупном размере установлена совокупностью доказательств, собранных по делу, проверенных в судебном заседании, и приведенных в приговоре.

Все обстоятельства, при которых Г.В. совершил указанное преступление, подлежащие доказыванию, по настоящему делу установлены.

Факт получения Г.В. от П.С. денежных средств в сумме 1300000 рублей, авторами апелляционных жалоб не оспаривается. Не оспаривалось это и осужденным в ходе судебного разбирательства.

Доводы апелляционных жалоб о получении Г.В. денежных средств в сумме 1300000 рублей в качестве займа, намерениях Г.В. законным способом помочь в прекращении уголовного дела в отношении П.С. за денежное вознаграждение в сумме 2500000 рублей, были предметом проверки суда первой инстанции и обоснованно признаны несостоятельными, опровергнутыми исследованными в судебном заседании и приведенными в приговоре доказательствами.

Так, из показаний потерпевшего П.С. в судебном заседании, а также из его показаний в ходе следствия, исследованных и подтвержденных потерпевшим, установлено, что 22 сентября 2014 г. следователем Г.В. в отношении П.С. было возбуждено уголовное дело по ч.4 ст.159 УК РФ. В удовлетворении ходатайства о прекращении уголовного дела следователем Г.В. неоднократно отказывалось. В октябре 2014 г. Г.В. сообщил, что уголовное дело возбуждено по указанию руководства, незаконно, и он готов вынести постановление о прекращении уголовного дела за вознаграждение в размере 5 000 000 рублей. Инициатива исходила от Г.В., лично он не предлагал денежных средств Г.В. за прекращение дела. В течение времени с октября 2014 г. по июнь 2015 г. Г.В. неоднократно возвращался к этому вопросу, из чего он понял, что без передачи денежных средств решение о прекращении уголовного дела принято не будет. В конце апреля 2015 г. Г.В., в производстве которого уголовное дело уже не находилось, готовил постановление о назначении строительной экспертизы по делу, пояснил, что оно будет вынесено «задним числом», предлагал сформулировать вопросы и уточнял, где можно провести экспертизу. О том, что Г.В. продолжает заниматься его делом, он понял из общения со следователями А. и У., которые никаких следственных действий по делу не производили. В мае 2015 г. Г.В. предлагал приобрести комнату Ф.А., либо занять ей деньги, но он отказался как от одного, так и от второго предложения. После этого Г.В. сказал, что может добиться прекращения уголовного дела, за это Г.В. необходимо передать денежные средства в размере 2 500 000 рублей, а в качестве аванса – 1300000 рублей. Он согласился передать деньги, однако, опасаясь повторного привлечения к уголовной ответственности, обратился в УФСБ России по Новосибирской области с заявлением о преступлении. 2 июня 2015 г. он встретился с Г.В., сообщил, что сможет передать 1 500 000 рублей 3 июня 2015 г., уточнил, сколько всего он должен передать денег за прекращение уголовного дела, и в какие сроки дело будет прекращено. Г.В. ответил, что нужно будет передать еще миллион рублей и уголовное дело будет прекращено в течение двух месяцев с момента передачи денежных средств. 3 июня 2015 г. он встретился с Г.В., передал последнему пакет с денежными средствами в сумме 1 300 000 рублей. Перед передачей денежные средства были осмотрены сотрудниками ФСБ в присутствии понятых, все было зафиксировано документально. Оставшиеся двести тысяч он пообещал отдать в последующем 11-12 июня 2015 г. вместе с одним миллионом рублей. Сразу после передачи денег, Г.В. был задержан сотрудниками УФСБ. Впоследствии в ходе допросов у следователя им прослушивалась аудиозапись разговоров, сделанная с его согласия. Каких-либо замечаний по записям у него не имелось, по итогам прослушивания составлялся протокол. На записях он узнал свой голов и голос Г.В.. На записи от 2 июня 2015 г. отсутствует начало разговора, о чем шла речь, сказать затрудняется, но это не искажает смысл разговора в целом.

Оснований сомневаться в достоверности показаний потерпевшего П.С., судебная коллегия не находит. В основном и главном показания потерпевшего были последовательными и категоричными. Вопреки утверждению осужденного, показания, данные П.С. в ходе следствия, как в статусе свидетеля, так и в статусе потерпевшего, были подтверждены последним в судебном заседании. Потерпевший настаивал на том, что денежные средства он передавал Г.В.

- исключительно по инициативе последнего;

- за решение вопроса о прекращении уголовного дела, а не в качестве оплаты за консультативные и юридические услуги, либо по договору купли-продажи или залога комнаты, либо в качестве займа;

- предполагая, что Г.В. может решить данный вопрос, исходя из активного участия последнего в расследовании дела.

Утверждение Г.В. о том, что П.С. в судебном заседании давал иные показания, не основаны на материалах уголовного дела.

Ссылки стороны защиты на то, что П.С. оговорил осужденного, был заинтересован в привлечении Г.В. к уголовной ответственности, явно надуманны. Оснований для такого вывода материалы уголовного дела не дают. Факт возбуждения Г.В. уголовного дела в отношении П.С. сам по себе не может свидетельствовать об оговоре Г.В. потерпевшим.

Несостоятельными являются и доводы осужденного о незаконности и необоснованности использования судом в качестве доказательства показаний П.С., допрошенного в ходе следствия в качестве свидетеля. Каких-либо нарушений уголовно-процессуального закона при допросах П.С. в качестве свидетеля допущено не было, на тот момент он не был признан потерпевшим. Таким образом, оснований признавать указанные доказательства недопустимыми не имеется. Ссылки осужденного на то, что он не мог задать вопросы П.С., не свидетельствуют о невозможности использования указанного доказательства. Данное право Г.В. в полной мере реализовал в судебном заседании, имея возможность задать вопросы потерпевшему, в том числе и по обстоятельствам, изложенным в протоколах допросов в качестве свидетеля. С учетом изложенного не может согласиться судебная коллеги и с доводами о необоснованном оглашении показаний П.С. в ходе следствия на основании ч.3 ст. 281 УПК РФ. Изменение статуса П.С. в ходе следствия со свидетеля на потерпевшего также никаким образом не ущемило процессуальные права ни Г.В., ни самого П.С..

Приведенные выше показания потерпевшего П.С. подтверждаются иными доказательствами, исследованными судом первой инстанции и приведенными в приговоре.

Так, из показаний свидетеля У.Л. было установлено, что в её производстве с мая 2015 г. находилось уголовное дело в отношении П.С., возбужденное 22 сентября 2014 г. следователем Г.В.. В основном все следственные действия по делу проводил Г.В.. Судебно-строительная экспертиза, назначенная 1 октября 2014 г., проведена не была. Получив материалы дела, она позвонила Г.В., который сказал, что дело и документы для экспертизы необходимо отвезти на <адрес>. Поскольку он назначал экспертизу, общался с экспертами, лучше знал материалы уголовного дела, она передала Г.В. дело и попросила самого отвезти дело на экспертизу. 25 мая 2015 г. по делу принималось решение о продлении срока следствия. При решении данного вопроса в ГСУ ГУ МВД России по Новосибирской области с ней присутствовал Г.В. Он излагал свое видение по расследованию уголовного дела, а также обсуждал перспективы направления дела в суд, настаивал на необходимости проведения строительной экспертизы. Разговора о прекращении уголовного дела в отношении П.С. в ее присутствии не происходило.

Ссылки адвоката Росса А.В., что данный свидетель, как и прочие, прямо не указывали на совершение Г.В. инкриминируемого преступления, не ставят под сомнение выводы суда о виновности осужденного, а также не свидетельствуют о неотносимости либо недопустимости данного доказательства. Свидетель У.Л. сообщила об обстоятельствах, относящихся к предмету судебного рассмотрения, подлежащих доказыванию, ставших ей известными в связи с расследованием уголовного дела в отношении П.С., в том числе об участии в этом Г.В.

Показания У.Л. соответствуют заключению служебной проверки от 29 июня 2015 г., проведенной по факту получения следователем Г.В. денежных средств в сумме 1300000 рублей, из которой следует, что 25 мая 2015 г. при продлении срока следствия по уголовному делу, возбужденному в отношении П.С. по ч.4 ст.159 УК РФ, присутствовал следователь Г.В., который настаивал на судебной перспективе указанного дела, вопрос о прекращении уголовного дела не обсуждался (т. 3 л.д.23-24).

Из протокола осмотра результатов оперативно-розыскных мероприятий «прослушивание телефонных переговоров», «негласная аудиозапись», «наблюдение» следует, что 2 июня 2015 года П.С. интересовался у Г.В. суммой денежных средств, необходимой для решения вопроса, после чего Г.В. пояснил о срочной нуждаемости его в конкретной сумме для поездки человека в Австралию, и озвучил денежные средства, которые нужно будет доплатить в дальнейшем (т.2 л.д.19-27).

Доводы защитника Росса А.В., а также осужденного Г.В. о фальсификации результатов оперативно-розыскных мероприятий, а именно удалении фрагмента разговора о займе денежных средств в сумме 1300000 рублей, передаче денег в счет покупки комнаты Ф.А., проверялись судом первой инстанции и обоснованно отвергнуты.

Согласно заключению эксперта, признаков изменений, привнесенных в процессе записи или после ее окончания, на представленных для исследования спорных фонограммах не выявлено (т. 3 л.д.93-138).

Кроме того, потерпевший П.С. как на следствии, так и в суде подтвердил достоверность сведений на фонограммах. Не отрицая возможность отсутствия на прослушанных фонограммах начала одного из разговоров, П.С. в суде настаивал, что незаписанная часть разговора не искажает его общий смысл, а также не сообщал, что данная часть разговора содержала сведения о передаче им денег Г.В. в счет оплаты комнаты, либо за оказание консультационных и юридических услуг, а также в качестве займа.

ФИО1, показания которых оглашались судом с согласия сторон, подтвердили свое участие понятыми при производстве оперативно-розыскных мероприятий в отношении Г.В., в том числе присутствие при вручении П.С. и последующей выдаче им специальной записывающей аппаратуры.

С учетом изложенного суд первой инстанции пришел к обоснованному выводу о соответствии результатов оперативно-розыскной деятельности требованиям уголовно-процессуального закона и возможности их использования в качестве доказательств по делу.

Ссылки Г.В. на отсутствие в материалах дела протокола осмотра аудиозаписывающего устройства, переданного П.С., непредоставление указанного устройства для проведения экспертного исследования выводы суда первой инстанции не порочат. В соответствии с положениями ст.12 Федерального Закона РФ «Об оперативно-розыскной деятельности», сведения об использованных при проведении негласных оперативно-розыскных мероприятий технических средствах составляют государственную тайну и подлежат рассекречиванию на основании постановления руководителя органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность. Согласно материалам дела, сведения об использовании аудиозаписывающего устройства не рассекречивались и следователю не предоставлялись.

Показаниям осужденного Г.В., на которые ссылается он, а также защитники, суд в приговоре также дал правильную оценку, указав, что они опровергаются совокупностью исследованных и приведенных в приговоре доказательств. Оснований не согласиться с такой оценкой коллегия не находит.

Не может согласиться апелляционная инстанция и с доводами осужденного о неверной оценке показаний свидетелей защиты Ф.А., Ф.И,, П.Ю. и К.А. Как правильно указано в приговоре, из показаний данных лиц достоверно установлен только факт нуждаемости Ф.А. в денежных средствах для поездки в Австралии. Об этом же свидетельствуют документы, на которые ссылается в жалобе осужденный. Иные обстоятельства, сообщенные свидетелями, что П.С. согласился занять Ф.А. деньги под залог комнаты, свидетели сообщили со слов Г.В., очевидцами такой договоренности они не являлись. Поскольку показания Г.В. в данной части суд обоснованно отверг, несостоятельными признаны и сведения, сообщенные свидетелями защиты со слов осужденного.

Тщательно исследовав доказательства, оценив их в совокупности, суд первой инстанции установил, что Г.В., назначенный 13 июня 2013 г. на должность следователя, осведомленный в силу служебного положения о ходе и результатах предварительного расследования по уголовному делу в отношении П.С., желая причинить последнему имущественный ущерб в особо крупном размере, ввел П.С. в заблуждение относительно возможности прекратить в отношении него уголовное дело за денежное вознаграждение в сумме 2500000 рублей, после чего получил от П.С. часть денежных средств в сумме 1300000 рублей в особо крупном размере, распорядиться которыми не смог по независящим от него обстоятельствам.

Исходя из установленных судом обстоятельств, а также учитывая положения ст.252 УПК РФ о пределах судебного разбирательства, беспредметными являются доводы жалоб о том, что:

- уголовное дело в отношении П.С. не находилось в производстве Г.В., а следователь У расследовавшая его, не находилась в подчинении у Г.В.;

- Г.В. не намеревался лично вынести постановление о прекращении уголовного дела.

Указанные обстоятельства имеют значение при рассмотрении уголовных дел о преступлениях против государственной власти и интересов государственной службы.

Не может согласиться судебная коллегия и с доводами жалоб, сводящимся к отсутствию в действиях Г.В. квалифицирующего признака «использование служебного положения». По смыслу закона (п.24. Постановления Пленума Верховного Суд РФ от 9 июля 2013 г. о «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях»), если лицо получило ценности за совершение действий (бездействие), которые в действительности оно не может осуществить ввиду отсутствия служебных полномочий и невозможности использовать свое служебное положение, такие действия при наличии умысла на приобретение ценностей следует квалифицировать как мошенничество, совершенное лицом с использованием своего служебного положения. С учетом изложенного факт нахождения Г.В. в отпуске с 1 июня по 30 июня 2015 г., как и откомандирование его в следственно-оперативную группу СЧ ГСУ по расследованию иного уголовного дела, на что ссылается в жалобе защитник Чернусь В.В., не влияет на правильность выводов суда о наличии в действиях Г.В. указанного квалифицирующего признака.

Ссылки Г.В. на то, что П.С. знал о нахождении дела в производстве следователя У., основанием к отмене судебного решения не являются. Согласно показаниям П.С., осужденный принимал непосредственное участие в расследовании уголовного дела и обещал за денежное вознаграждение решить вопрос по его прекращению.

Доводы осужденного об отсутствии обмана с его стороны, намерениях выполнить взятые на себя обязательства, опровергаются материалами дела, согласно которым ДД.ММ.ГГГГ в ходе решения вопроса о продлении срока следствия по уголовному делу в отношении П. осужденный утверждал о наличии судебной перспективы дела, вопрос о его прекращении не ставился. С учетом изложенного ссылки Г.В. на наличие у него юридического образования, стажа работы следователем, знакомства с адвокатами не опровергает выводов суда о наличии у осужденного умысла на хищение путем обмана денежных средств П.С.

Отсутствие в материалах уголовного дела «явки с повинной» Г.В., а также его признательных показаний, вопреки убеждению последнего, не свидетельствует о его невиновности. Совокупность иных доказательств, приведенных в приговоре, позволила суду прийти к выводу о виновности Г.В. в инкриминируемом преступлении. Этот вывод в приговоре подробно изложен, надлежащим образом мотивирован, обоснован, соответствует исследованным в судебном заседании доказательствам, а потому признается судебной коллегией правильным.

Действия Г.В. верно квалифицированы судом по ч.3 ст. 30, ч.3 ст.159 УК РФ – как покушение на мошенничество, то есть хищение чужого имущества путем обмана, совершенное лицом с использованием своего служебного положения, в особо крупном размере, когда оно не доведено до конца по независящим от лица обстоятельствам.

Наказание осужденному назначено в соответствии с требованиями закона, соразмерно содеянному, с учетом данных о личности, влияния назначенного наказания на его исправление, условия жизни семьи и всех конкретных обстоятельств дела.

С учетом степени тяжести содеянного, конкретных обстоятельств уголовного дела, суд пришел к обоснованному выводу о назначении Г.В. наказания в виде лишения свободы реально. Выводы суда в части назначения наказания являются мотивированными, обоснованными, а назначенное наказание справедливым и соразмерным содеянному.

Наличие престарелых родителей, награждение медалями, в том числе за успешное окончание школы, на что указывает осужденный, законом не предусмотрены в качестве обстоятельств, безусловно смягчающих наказание, в связи с чем непризнание судом их в качестве таковых основанием к изменению приговора не является.

Как следует из текста приговора, принимая решение о назначении дополнительного наказания в виде штрафа, суд учитывал данные о личности Г.В., имеющиеся в материалах уголовного дела, в том числе возможность осужденного в дальнейшем получать заработную плату либо иной доход. С учетом изложенного нельзя согласиться с доводами адвоката Росса А.В. о необоснованном назначении Г.В. дополнительного наказания в виде штрафа.

Данное уголовное дело органами предварительного следствия расследовано, а судом рассмотрено всесторонне, полно и объективно. Выводы суда, изложенные в приговоре, обоснованы и мотивированы.

Вопреки доводам осужденного, оснований для отмены приговора и направления уголовного дела прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ судебная коллегия не находит.

Ссылки осужденного на то, что судья в ходе судебного заседания заняла сторону обвинения, не соответствуют действительности. Каких-либо конкретных данных о заинтересованности судьи в исходе дела автором апелляционной жалобы не приведено. Как видно из протокола судебного заседания все ходатайства, заявленные осуждённым и защитниками, рассмотрены судом в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, в установленном порядке с принятием мотивированных решений. Необоснованных отказов в исследовании представленных стороной защиты доказательств не было. Каких-либо данных, свидетельствующих об односторонности или неполноте судебного следствия, не усматривается. Материалы дела не содержат сведений о нарушении судом права Г.В. на справедливое разбирательство, как об это утверждает адвокат Чернусь В.В.

Доводы жалоб о несоответствии сведений, изложенных в протоколе судебного заседания, действительным событиям и безосновательном отклонении судом первой инстанции части замечаний на протокол судебного заседания удовлетворению не подлежат. Протокол судебного заседания соответствует требованиям ст. 259 УПК РФ. Поданные осужденным замечания рассмотрены в соответствии с требованиями ст. 260 УПК РФ и приобщены к протоколу судебного заседания. Согласно ст.260 УПК РФ замечания на протокол судебного заседания рассматриваются председательствующим судьей незамедлительно. Лица, подавшие замечания, вызываются на усмотрение председательствующего. По результатам рассмотрения председательствующий выносит постановление об удостоверении их правильности либо об их отклонении. По данному делу указанные требования закона выполнены. Отклоняя в части поданные замечания на протокол судебного заседания, судья мотивировал данное решение, оснований для участия Г.В. и защитников при рассмотрении замечаний на протокол не усмотрел. При таких обстоятельствах законность и обоснованность постановления судьи о рассмотрении замечаний на протокол судебного заседания сомнений не вызывает, а утверждения в жалобах об обратном следует признать несостоятельными.

Не основанными на законе являются и требования Г.В. о приобщении к материалам дела компакт-диска с аудиозаписью судебного заседания, сделанной лицом, присутствовавшим на нем, а также проверке соответствия протокола представленной аудиозаписи.

В соответствии с положениями ч.5 ст. 241 УПК лицам, присутствующим в открытом судебном заседании, предоставляется право фиксировать ход судебного разбирательства, в том числе посредством аудиозаписи. Вместе с тем, поскольку данная запись не является официальным способом фиксации хода и результатов судебного разбирательства, закон не предусматривает приобщение таких записей к материалам уголовного дела. Статья 259 УПК РФ, на которую в обоснование своих требований ссылается осужденный, предусматривает возможность использования технических средств, в том числе аудиозаписывающей аппаратуры, секретарем для обеспечения полноты протокола судебного заседания при его ведении. Об этом делается отметка в протоколе, а материалы аудиозаписи прилагаются к материалам уголовного дела. Таким образом, по смыслу закона, приобщать к материалам дела и исследовать в судебном заседании возможно лишь аудиозапись, полученную в результате применения технических средств самим судом, а не другими участниками процесса.

С учетом изложенного правильным является решение суда первой инстанции об отказе в приобщении к материалам дела аудиозаписи, представленной осужденным Г.В.

Не находит оснований для ее приобщения и исследования и апелляционная инстанция.

Нарушений уголовного и уголовно-процессуального закона, влекущих отмену либо изменение приговора судебная коллегия не усматривает.

Руководствуясь ст. 389.20 УПК РФ, судебная коллегия

о п р е д е л и л а :

приговор Советского районного суда г.Новосибирска от ДД.ММ.ГГГГ в отношении Г.В. оставить без изменения, а апелляционные жалобы адвокатов Росса А.В., Чернуся В.В., осужденного Г.В. – без удовлетворения.

Апелляционное определение может быть обжаловано в кассационную инстанцию Новосибирского областного суда в порядке, предусмотренном главой 47.1 УПК РФ.

Председательствующий

Судьи областного суда