Гражданский кодекс часть 1

рассмотрев в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционным жалобам представителя ФИО2 - ЖСВ, защитников – адвокатов Блинова А.В., Сашкиной Н.И. на приговор Обского городского суда Новосибирской области от 31 июля 2017 года, которым

ФИО2, родившийся ДД.ММ.ГГГГ в <адрес>,

признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, ч. 3 ст. 159 УК РФ,

на основании п. 4 ч. 1 ст. 24 УПК РФ уголовное дело прекращено,

разрешена судьба вещественных доказательств,

у с т а н о в и л:

Приговором ФИО2 признан виновным в покушении на мошенничество, то есть хищении чужого имущества путем обмана, совершенное с использованием своего служебного положения, в крупном размере, которое не было доведено до конца по не зависящим от этого лица обстоятельствам. В связи со смертью ФИО2 уголовное дело прекращено на основании п. 4 ч. 1 ст. 24 УПК РФ.

На приговор защитником - адвокатом Сашкиной Н.И. подана апелляционная жалоба, в которой ставится вопрос об отмене судебного решения и постановлении в отношении ФИО2 оправдательного приговора.

По доводам апелляционной жалобы приговор является незаконным и необоснованным, в связи с тем, что суд нарушил положения ст. ст.73, 307, 302 УПК РФ, выводы суда не подтверждаются доказательствами, исследованными в судебном заседании; суд не учел обстоятельства, которые могли повлиять на его выводы; суд не указал основания, по которым принял одни доказательства и отверг другие, выводы суда содержат существенные противоречия, которые повлияли или могли повлиять на решение вопроса о виновности либо невиновности подсудимого.

Автор жалобы считает, что суд необоснованно положил в основу приговора показания свидетеля КСВ, данные им в ходе предварительного следствия, поскольку имеющиеся в показаниях свидетеля противоречия не устранены. Адвокат ссылается на то, что суд не мотивировал решение об оглашении в судебном заседании показаний данного свидетеля, при том что сторона защиты возражала против удовлетворения ходатайства государственного обвинителя об оглашении показаний указанного свидетеля.

По доводам апелляционной жлобы суд допустил существенное нарушение процедуры осуществления правосудия, что повлекло искажение сути правосудия и повлияло на исход дела, суд нарушил право на защиту, так как сторона защиты не имела возможности эффективно защищать подсудимого от нового обвинения. Суд, квалифицировав действия ФИО2 по ч. 3 ст. 30, ч. 3 ст. 159 УК РФ, признав его виновным в совершении указанного преступления, изменил обвинение без учета предоставленного ч. 4 ст. 47 УПК РФ осужденному права защищаться от нового обвинения в преступлении, предусмотренном иной главой Уголовного кодекса РФ, с иным объектом и при иных фактических обстоятельствах.

Адвокат полагает, что суд нарушил принцип состязательности сторон, а также право на защиту, поскольку практически все ходатайства стороны защиты были отклонены, а ходатайства стороны обвинения были удовлетворены без наличия к тому объективных данных.

В обоснование апелляционной жалобы защитник также ссылается на то, что суд, удовлетворив ходатайство стороны защиты о допросе в судебном заседании свидетеля ТАВ, возложил на сторону защиты организацию допроса свидетеля путем предоставления технических средств для допроса, при том что сторона защиты настаивала на проведении допроса свидетеля посредством ВКС, а у суда не имелось достоверных сведений об отсутствии технической возможности допроса свидетеля посредством ВКС.

По мнению автора жалобы отсутствуют бесспорные доказательства виновности ФИО2 в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, ч. 3 ст. 159 УК РФ, выводы суда о том, что ФИО2 решил завладеть денежными средствами, основаны на предположениях, отсутствуют доказательства направленности умысла ФИО2 на завладение денежными средствами, а также отсутствуют доказательства того, что аудиозапись, на которую в приговоре ссылается суд, произведена 11 декабря 2014 года, кроме того, в приговоре суд не указал, в чем выразился обман и какими доказательствами это подтверждается.

В обоснование апелляционной жалобы адвокат также ссылается на то, что судом установлено, что оказание спонсорской помощи для приобретения угля, не являлось инициативой ФИО2, кроме того, имелась задолженность перед поставщиком угля, а из показаний свидетеля ФИО3 следует, что существует возможность расчетов одной организации за другую как наличными, так и безналичными средствами при оформлении необходимых документов.

По мнению защитника доводы стороны защиты о том, что в отношении ФИО2 имела место провокация, не опровергнуты.

По доводам апелляционной жалобы при совершении мошеннических действий имеет место причинение материального ущерба потерпевшему, а как следует из показаний представителя потерпевшего ФИО4, он узнал о наличии требований о передаче денежных средств от следователя, и его организации никакого ущерба не причинено, денежные средства, переданные КСВ в ходе оперативного эксперимента, не являлись денежными средствами организации, в доверенности, выданной КСВ, отсутствовали полномочия на представительство организации в правоохранительных органах и судах, заявление о преступлении ФИО4 не подавал, представителем потерпевшего был признан судом.

На приговор близким родственником умершего подсудимого ФИО2 - ЖСВ подана апелляционная жалоба, в которой ставится вопрос об отмене судебного решения и постановлении оправдательного приговора.

В обоснование апелляционной жалобы автор ссылается на нарушение судом требований уголовно-процессуального закона вследствие оглашения показаний свидетеля ФИО5, не явившегося в судебное заседание, при отсутствии согласия стороны защиты, при том что эти показания положены судом в основу приговора.

По мнению представителя подсудимого недопустимыми доказательствами являются и иные доказательства по делу, поскольку они получены с нарушением требований уголовно-процессуального закона.

По доводам апелляционной жалобы суд нарушил право на защиту, изменив обвинение без учета положений ч. 4 ст. 47 УПК РФ, предусматривающих право осужденного защищаться от нового обвинения в преступлении, предусмотренном иной главой Уголовного кодекса Российской Федерации с иным объектом и при иных фактических обстоятельствах, что повлекло нарушение процедуры правосудия, исказило его суть и повлияло на исход дела, сторона защиты была лишена возможности эффективно защищать подсудимого от нового обвинения.

Автор жалобы считает, что суд нарушил принцип состязательности сторон, так как практически все ходатайства стороны защиты были отклонены, а ходатайства стороны обвинения удовлетворены без наличия к тому оснований.

В обоснование апелляционной жалобы представитель подсудимого ссылается на необоснованность, по ее мнению, выводов суда о том, что ссылки стороны защиты на показания свидетеля ФИО6 не принимаются во внимание вследствие того, что показания указанного свидетеля не были исследованы в судебном заседании; поскольку судом по ходатайству защитника были оглашены показания свидетеля ТАВ, что не было отражено в протоколе судебного заседания, вследствие этого были принесены замечания на протокол судебного заседания.

По мнению автора жалобы отсутствуют бесспорные доказательства виновности ФИО2 в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, ч. 3 ст. 159 УК РФ, выводы суда о том, что ФИО2 решил завладеть денежными средствами, основаны на предположениях, отсутствуют, кроме того, доказательства направленности умысла ФИО2 на завладение денежными средствами, а также отсутствуют доказательства того, что аудиозапись, на которую в приговоре ссылается суд, произведена 11 декабря 2014 года. Помимо этого, в приговоре не указано, в чем выразился обман и какими доказательствами это подтверждается.

В обоснование апелляционной жалобы представитель также ссылается на то, что судом установлено, что оказание спонсорской помощи для приобретения угля не являлось инициативой ФИО2, кроме того, имелась задолженность перед поставщиком угля, а из показаний свидетеля ФИО3 следует, что существует возможность расчетов одной организации за другую как наличными, так и безналичными средствами при оформлении необходимых документов.

По мнению представителя подсудимого доводы стороны защиты о том, что в отношении ФИО2 имела место провокация, не опровергнуты.

По доводам апелляционной жалобы при совершении мошеннических действий имеет место причинение материального ущерба потерпевшему, а как следует из показаний представителя потерпевшего ФИО4 он узнал о наличии требований о передаче денежных средств от следователя, и его организации никакого ущерба не причинено, денежные средства, переданные КСВ в ходе оперативного эксперимента, не являлись денежными средствами организации, в доверенности, выданной КСВ, отсутствовали полномочия на представительство организации в правоохранительных органах и судах, заявление о преступлении ФИО4 не подавал, представителем потерпевшего он был признан судом.

На приговор адвокатом Блиновым А.В. подана апелляционная жалоба, в которой ставится вопрос об отмене судебного решения и постановлении оправдательного приговора.

По доводам апелляционной жалобы приговор является незаконным.

В обоснование апелляционной жалобы адвокат ссылается на то, что при постановлении приговора судом допущено существенное нарушение уголовно-процессуального закона, повлиявшее на исход дела- нарушено право на защиту ФИО2, поскольку суд первой инстанции принял решение о переквалификации действий подсудимого в совещательной комнате при постановлении приговора, что для участников уголовного судопроизводства по данному дело стало неожиданностью, изменение обвинения произошло без предоставления представителям подсудимого и стороне защиты возможности для подготовки к защите от нового обвинения.

По мнению автора жалобы вывод суда о виновности ФИО2 основан на доказательствах, полученных с нарушением положений Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности», так как имеются признаки фальсификации в объяснениях КСВ, поскольку объяснения датированы 19 декабря 2014 года, а обстоятельства, изложенные в них, имели место 23 декабря 2014 года.

Адвокат полагает, что объяснение КСВ от 19 декабря 2014 года, акт от 23 декабря 2014 года, показания свидетеля КСВ являются недопустимыми доказательствами, так как имеют признаки фальсификации, осуществленной путем предоставления органам предварительного расследования изначально ложных сведений в части обстоятельств присутствия ФИО7 при встречах КСВ и ФИО2

По доводам апелляционной жалобы оперативно-розыскные мероприятия в отношении ФИО2 проводились уже 11 декабря 2014 года, о чем, по мнению защитника, свидетельствуют объяснения и показания КСВ, содержащие результаты оперативного наблюдения.

Автор жалобы считает, что необоснованным является вывод суда о том, что умысел ФИО2 на совершение преступления сформировался независимо от действий сотрудников полиции, по мнению адвоката предполагаемый умысел у ФИО2 мог сформироваться в момент уже начатых оперативных мероприятий, что противоречит целям и задачам оперативно-розыскной деятельности и обусловливает ее незаконность.

По доводам защитника суд неверно установил дату возникновения умысла ФИО2 на совершение преступления, поскольку этот вывод суда опровергается детализацией телефонных соединений, согласно которой с 26 ноября 2014 года, то есть до приема КСВКИГ, между КСВ и ТАВ имели место телефонные разговоры общей продолжительностью 1500 секунд, при том что указанные свидетели поясняли, что познакомились только при проведении оперативно-розыскных мероприятий.

Кроме того, по доводам защитника суд неверно установил и дату первой встречи ФИО2 и КСВ - 11 декабря 2014 года. По мнению автора жалобы в указанный день подсудимый и КСВ не встречались, о чем, как полагает адвокат, свидетельствует содержание аудиозаписи от 11 декабря 2014 года, в которой зафиксировано, что ФИО2 ссылается на день недели понедельник, при том что 11 декабря 2014 года – четверг, а также при производстве аудиозаписи зафиксированы звонки абонентов по имени Максим и Сергей, которые, как считает адвокат, 11 декабря 2014 года не звонили, что следует, по мнению автора жалобы, из показаний владельцев сим-карт, сопоставления интервалов телефонных соединений и продолжительности входящих звонков на телефон ФИО2 Кроме того, адвокат считает, что вывод суда о наличии у ФИО2 второго мобильного телефона со второй сим-картой не обоснован, является предположением, нарушает принцип презумпции невиновности, при этом автор жалобы ссылается на то, что при задержании ФИО2 у последнего был изъят один сотовый телефон.

По доводам апелляционной жалобы выводы суда о том, что общее содержание аудиозаписи, датированной 11 декабря 2014 года, указывает на то, что между ФИО2 и КСВ достигнута договоренность о передаче КСВДонцу А.В. денежных средств в размере 1 миллиона рублей двумя частями по 500 тысяч рублей, а также, что КСВ должен передать деньги Донцу А.В., не соответствуют действительности.

Автор жалобы обращает внимание на то, что из аудиозаписи и протокола осмотра аудиозаписи следует, что цифра 500 звучит в разговоре применительно к массе угля, при этом при прослушивании аудиозаписи слышен звук подсчета на калькуляторе, что, по мнению защитника, свидетельствует о производстве подсчета стоимости 500 тонн угля по цене 2050 рублей за тонну, а также в записи отсутствуют данные о том, что ФИО2 намеревался принять деньги от КСВ

Адвокат полагает, что к указанным выводам суд пришел вследствие отсутствия в деле фоноскопической экспертизы, поскольку для установления дословного содержания разговора необходимы высокотехнологические наушники.

По мнению адвоката суд необоснованно отказал стороне защиты в удовлетворении ходатайств о проведении судебной фоноскопической экспертизы результатов оперативно-розыскных мероприятий и необоснованно положил в основу приговора результаты оперативных мероприятий, так как они были проведены с явными признаками как провокации, так и шантажа, а кроме того, не все фрагменты аудио и видео записей результатов оперативно-розыскных мероприятий могли были быть прослушаны из-за их неразборчивого звучания.

По доводам апелляционной жалобы суд не дал оценки заключению специалиста, который не исключил принадлежность голоса, звучавшего при креплении звукозаписывающей аппаратуры, использованной при первой встрече ФИО2 и КСВ, ТАВ

Как полагает адвокат, данное обстоятельство свидетельствует о том, что аудиозапись, датированная 11 декабря 2014 года, была сделана в ходе оперативно-розыскных мероприятий, а не по инициативе КСВ

При этом адвокат ссылается на показания свидетеля ТАВ, который, по мнению автора жалобы, не исключил, что оперативное сопровождение велось уже в период первой аудиозаписи, что по доводам апелляционной жалобы является доказательством того, что аудиозапись от 11 декабря 2014 года являлась началом незаконного оперативного эксперимента, так как сперва от КСВ последовало предложение денег и лишь с 5 минуты начат разговор про технические условия.

Адвокат обращает внимание на то, что начало и окончание аудиозаписи от 11 декабря 2014 года не были исследованы при ее осмотре в качестве доказательства и не исследовались экспертным путем.

В обоснование апелляционной жалобы автор ссылается на необоснованность отказа суда в проведении судебной лингвистической экспертизы, а также на отсутствие объективной оценки судом мнения специалиста о том, что в отношении ФИО2 были осуществлены не только многочисленные провокации, но и шантаж.

Автор жалобы считает, что судом необоснованно положены в основу приговора показания свидетеля КАН и отвергнуты показания подсудимого ФИО2, судом не дана оценка показаниям свидетеля в контексте его ответов на вопросы КСВ, из которых, по мнению адвоката, усматривается, что КАН не собирался отдавать деньги Донцу А.В., а сообщил в ходе оперативного эксперимента, что собирается с ним разбираться.

В обоснование апелляционной жалобы адвокат также ссылается на недостоверность показаний КАН в части того, что он якобы приехал по просьбе ФИО2, посмотреть на поставленный уголь. Защитник полагает, что свидетель знал, что едет смотреть не на уголь, учитывая, что встреча происходила в газовой котельной, работающей не на угле, а на газе.

По доводам апелляционной жалобы судом не установлены поводы и основания для оперативных мероприятий, исходя из того, что КСВ пояснял, что поводом послужило его обращение в правоохранительные органы, а ТАВ отказался отвечать на вопрос о поводе, указав, что поводы и основания возникли ранее, и сославшись на то, что эти сведения могут содержать государственную тайну.

Кроме того, защитник ссылается на то, что проверка сообщения КСВ о преступлении проводилась без соответствующей регистрации, при отсутствии рапорта оперуполномоченного ТАВ и каких - либо сведений о том, на каком основании и кем последнему было поручено отбирать объяснения у КСВ и проводить оперативные мероприятия.

По мнению автора жалобы решение о проведении гласного оперативного мероприятия – «оперативный эксперимент» было принято незаконно, без достаточных на то оснований, поскольку сообщение КСВ не было зарегистрировано в КУСП, а также вследствие фальсификации объяснений КСА и акта оперативного мероприятия – «наблюдение».

В обоснование апелляционной жалобы адвокат указывает на то, что обвинительный приговор основан на предположениях, а также на то, что суд не истолковал все сомнения в пользу подсудимого.

В судебном заседании суда апелляционной инстанции близкий родственник умершего подсудимого ФИО2 - ЖСВ, адвокаты Сашкина Н.И., Блинов А.В. доводы апелляционных жалоб поддержали, просили приговор отменить, постановить в отношении ФИО2 оправдательный приговор.

Государственный обвинитель Клековкина К.В. возражала против доводов апелляционных жалоб, полагала, что приговор отмене либо изменению не подлежит.

Изучив материалы уголовного дела, выслушав мнение сторон, суд апелляционной инстанции приходит к выводу, что апелляционные жалобы адвокатов Блинова А.В., Сашкиной Н.И., близкого родственника умершего подсудимого ФИО2 - ЖСВ удовлетворению не подлежат по следующим основаниям.

Вопреки доводам апелляционных жалоб, суд первой инстанции не допустил нарушений уголовно-процессуального закона, влекущих отмену приговора.

В соответствии с ч. 2 ст. 297 УПК РФ приговор признается законным, обоснованным и справедливым, если он постановлен в соответствии с требованиями Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и основан на правильном применении уголовного закона.

Согласно ч. 2 ст. 252 УПК РФ изменение обвинения в судебном разбирательстве допускается, если этим не ухудшается положение подсудимого и не нарушается его право на защиту.

По смыслу закона суд вправе изменить обвинение и квалифицировать действия подсудимого по другой статье уголовного закона, по которой подсудимому не было предъявлено обвинение, если действия подсудимого, квалифицируемые по новой статье закона, не содержат признаков более тяжкого преступления и существенно не отличаются по фактическим обстоятельствам от обвинения, по которому дело принято к производству суда, а изменение обвинения не ухудшает положения подсудимого и не нарушает его права на защиту.

Вопреки доводам апелляционных жалоб, суд апелляционной инстанции не усматривает нарушений норм материального и процессуального закона при квалификации судом действий ФИО2 по ч. 3 ст. 30, ч. 3 ст. 159 УК РФ.

С учетом установленных следствием и судом фактических обстоятельств дела, переквалификация судом действий ФИО2 с ч. 3 ст. 30, п. «в» ч. 5 ст. 290 УК РФ на ч. 3 ст. 30, ч. 3 ст. 159 УК РФ не нарушила право на защиту.

Как усматривается из измененного обвинения, оно содержит те же данные, связанные с описанием преступного деяния, которые вменялись Донцу А.В. органами следствия по ч. 3 ст. 30, п. «в» ч. 5 ст. 290 УК РФ.

Таким образом, суд первой инстанции не вышел за пределы предъявленного Донцу А.В. обвинения, установил те же фактические обстоятельства дела, не изменив объем обвинения, дал содеянному верную юридическую оценку.

Выводы суда о доказанности совершения ФИО2 преступления, предусмотренного ч.3 ст.30, ч. 3 ст. 159 УК РФ, соответствуют установленным в судебном заседании фактическим обстоятельствам дела.

Мотивируя свой вывод о совершении ФИО2 покушения на мошенничество, то есть хищение чужого имущества путем обмана, с использованием своего служебного положения, в крупном размере, суд сослался на показания представителя потерпевшего, свидетелей, а также другие доказательства, содержание которых подробно приведено в приговоре.

Вопреки доводам апелляционных жалоб, суд первой инстанции в обоснование своих выводов правильно сослался на показания представителя потерпевшего ФДМ – заместителя генерального директора ЗАО «ФинСибИнвест-Консалтинг».

Так, из показаний представителя потерпевшего ФДМ следует, что в 2014 году на территории г. Оби Общество вело строительство многоквартирного дома, и возникла необходимость в получении технических условий на подключение этого дома к сетям МУП «Теплосервис». Представлять интересы Общества в администрации г. Оби при получении указанных технических условий было поручено КСВ, последнему 15 ноября 2014 года была выдана доверенность. В ноябре 2014 года КСВ сообщил, что у него попросили якобы спонсорскую помощь на приобретение угля в размере 1 000 000 рублей, но составить письмо отказались, было принято решение обратиться в правоохранительные органы.

ФДМ обоснованно признан судом представителем потерпевшего, учитывая установленные фактические обстоятельства дела, переквалификацию действий ФИО2

Тот факт, что ФДМ с заявлением о преступлении в правоохранительные органы не обращался, не влияет на законность и обоснованность приговора суда. В правоохранительные органы по согласованию с ФДМ обратился КСВ, который сообщил о готовящемся преступлении, а также в дальнейшем подал заявление о преступлении в порядке ст. 141 УПК РФ.

Неточности в показаниях ФДМ в суде первой инстанции относительно отдельных обстоятельств носят незначительный характер и объясняются давностью рассматриваемых событий, что повлекло запамятование представителем потерпевшего отдельных обстоятельств произошедшего.

Суд первой инстанции правильно признал достоверными показания представителя потерпевшего ФДМ, данные в ходе предварительного и судебного следствия, в части, согласующейся с другими доказательствами.

Суд обоснованно положил в основу приговора показания свидетеля КСВ, пояснившего, что 26 ноября 2014 года он, действуя по доверенности ЗАО «ФинСибИнвест-Консалтинг», в администрацию г.Оби подал заявление на выдачу технических условий на подключение к сетям МУП «Теплосервис». 28 ноября 2014 года он обратился к главе города КИГ, который сказал, что все вопросы будут разрешены, но необходимо оказать спонсорскую помощь администрации г. Оби на приобретение угля в размере 1 000000 рублей, все детали этого необходимо обсудить с ФИО2 Он пришел в кабинет к Донцу А.В., при нем был диктофон, так как он неоднократно слышал о злоупотреблениях в муниципальных органах. В разговоре ФИО2 было сказано, что письмо об оказании спонсорской помощи готовить не будут, так как в этом случае все деньги заберет бюджет города, а необходимо перечислить средства спонсорской помощи непосредственно поставщику угля. Кроме того, с ФИО2 обсуждалась возможность передачи наличных денежных средств директору фирмы, поставляющей уголь для МУП «Теплосервис», в кабинете ФИО2

О необходимости передачи денежных средств было сообщено ФДМ, который возложил всю ответственность за эти денежные средства на него. Он обратился в правоохранительные органы, так как полагал, что указанные денежные средства будут мошенническим путем похищены. После этого ему сотрудниками правоохранительных органов было предложено принять участие в оперативных мероприятиях, он согласился. Все встречи с ФИО2 стали фиксироваться на аудио, а затем и видеоаппаратуру, которую ему передавали оперативные сотрудники. После 11 декабря 2014 года в ходе телефонных разговоров с ФИО2 состоялась договоренность о передаче денежных средств частями. 12 января 2015 года по телефону ФИО2 предупредил о возможности получения документов на следующий день. 13 января 2015 года в районе Экспоцентра оперативные сотрудники в присутствии понятых вручили ему 300000 рублей, а также видео- и аудиоаппаратуру, по поводу чего были составлены соответствующие документы. Затем он по указанию ФИО2 прибыл в помещение МУП «Теплосервис», где получил технические условия на холодное водоснабжение. После этого ФИО2 попросил приехать на территорию котельной на ул. Геодезической в г. Оби, где они встретились и договорились о передаче 300000 рублей. ФИО2 предложил подождать директора Общества, поставляющего уголь, последнего ждали несколько часов. Затем приехал директор Общества, которому ФИО2 что –то объяснил, после чего сразу ушел. Директор Общества подошел к нему и сказал передать деньги, он передал 300000 рублей, которые директор пересчитал, последний сел в машину и был задержан сотрудниками полиции.

Доводы стороны защиты о неправдивости показаний свидетеля КСВ в части указания дат его встреч в служебном кабинете ФИО2 с начальником отдела архитектуры администрации г. Оби ФИО7 признаются судом апелляционной инстанции необоснованными.

Свидетель КСВ последовательно и категорично пояснял о том, что с ФИО7 он встречался, в том числе в кабинете ФИО2

Из протокола принятия устного заявления КСВ о преступлении следует, что он 11 декабря 2014 года и 23 декабря 2014 года в присутствии ФИО2 встречался с ФИО7

При этом обстоятельства встреч КСВ с ФИО7 в предмет доказывания по делу не входят.

Тот факт, что доверенность, выданная КСВ на представление интересов ЗАО «ФинСибИнвест-Консалтинг», не содержит полномочий на обращение от имени Общества в правоохранительные органы, не влияет на законность и обоснованность приговора. При обращении в правоохранительные органы с информацией о готовящемся преступлении КСВ выступал не в качестве представителя Общества, а как лицо, располагающее информацией о преступлении, и реализовал свое право гражданина на содействие правоохранительным органам.

Суд апелляционной инстанции не может согласиться с доводами апелляционных жалоб о нарушении судом закона при оглашении показаний свидетеля КСВ в его отсутствие.

Как видно из материалов дела, судом были приняты исчерпывающие меры к вызову указанного свидетеля в судебное заседание.

Суд обоснованно удовлетворил ходатайство государственного обвинителя и огласил в соответствии с п. 5 ст. 281 УПК РФ показания свидетеля КСВ, данные как в ходе предварительного следствия, так и в судебном заседании под председательством других судей.

Согласно протоколам судебных заседаний, исследованных судом первой инстанции, сторона защиты участвовала в допросах свидетеля КСВ в судебных заседаниях под председательством других судей, стороне защиты была предоставлена возможность задать свидетелю все интересующие вопросы, а также оспорить показания свидетеля КСВ предусмотренными законом способами.

Оценив показания данного свидетеля в совокупности с другими доказательствами по делу, суд обоснованно признал их допустимыми и положил в основу приговора, поскольку они получены в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона. Несогласие стороны защиты с существом показаний свидетеля КСВ не ставит под сомнение их правдивость и не влечет признание их недопустимым доказательством, а также не влечет нарушения права на защиту.

Показания данного свидетеля согласуются с показаниями представителя потерпевшего и иными доказательствами по делу.

Так, из показаний свидетеля КАН следует, что ООО «Меркурий», руководителем которого он является, заключило в 2012 году с МУП «Теплосервис» договор поставки угля, впоследствии у МУП «Теплосервис» возникла задолженность перед ООО «Меркурий» за поставку угля. В дневное время 13 января 2015 года он по просьбе ФИО2, который сообщил о необходимости встретиться в котельной МУП «Теплосервис» для определения количества постановленного угля, приехал в котельную. ФИО2 неожидано для него сообщил, что ему необходимо будет взять деньги у Сергея (КСВ) и передать их ему (Донцу А.В.).

ФИО2 представил его и Сергея (КСВ) друг другу, после чего ФИО2 незаметно для него ушел. Сергей (КСВ) передал ему деньги в сумме 300000 рублей, увидев, что ФИО2 в котельной нет, он положил деньги в карман своей одежды. В дальнейшем он был задержан сотрудниками правоохранительного органа, деньги у него были изъяты.

Разговоров ни с ФИО2, ни с другими лицами о том, что указанные деньги будут переданы ему в счет погашения задолженности за поставку угля, не было, ФИО2 не сообщал, что КСВ произведет оплату угля. Ранее денежные средства за поставленный уголь всегда перечислялись на расчетный счет ООО «Меркурий» с расчетного счета МУП «Теплосервис». Им с ФИО2 обсуждался вопрос поступления денежных средств безналичным путем за уголь от сторонней организации, ФИО2 также уведомил его, что в ближайшее время поступят средства из областного бюджета (субсидия), после чего долг за поставку угля будет погашен.

Вопреки доводам стороны защиты, суд первой инстанции обоснованно положил в основу приговора показания свидетеля КАН, данные в ходе предварительного следствия, поскольку это доказательство было получено с соблюдением требований уголовно-процессуального закона. Свидетелю были разъяснены его права, он был предупрежден об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний. Эти показания были подтверждены свидетелем в ходе очной ставки, проводимой между ним и подозреваемым ФИО2, а также данные показания свидетель подтвердил в судебном заседании.

Показания свидетеля КАН, кроме того, согласуются с показаниями свидетелей ВЮО и КВВ, участвующих при проведении оперативно-розыскного мероприятия в качестве понятых, из которых следует, что в их присутствии КАН пояснил, что денежные средства в размере 300000 рублей он должен передать Донцу А.В.

Тот факт, что при просмотре видеофайла от 13 января 2015 года (протокол осмотра предметов в т. 2 л.д. 1-17) установлено, что после передачи КСВ денежных средств в размере 300000 рублей КАН не сообщил последнему о том, что денежные средства подлежат передаче Донцу А.В., не влияет на обоснованность выводов суда о достоверности и допустимости в качестве доказательств показаний свидетеля КАН

Исходя из обстоятельств знакомства КАН и КСВ, состоявшегося 13 января 2015 года, у КАН не имелось оснований для сообщения КСВ об его договоренности с ФИО2, которого он знал продолжительное время, о передаче денежных средств последнему.

Пояснения свидетеля КАН о том, что он по просьбе ФИО2 приехал посмотреть на поставленный уголь, при том что свидетель прибыл в газовую котельную, не влияют на правильность выводов суда о достоверности и допустимости показаний данного свидетеля в качестве доказательств. В указанной части показания свидетеля не имеют правового значения.

При таких данных суд апелляционной инстанции признает необоснованным довод стороны защиты об отсутствии у КАН намерения передать деньги Донцу А.В.

Неточности в показаниях свидетеля КАН, данных в суде, обусловлены давностью событий, о которых он пояснял, что повлекло замятование свидетелем отдельных обстоятельств произошедшего.

Причин для оговора ФИО2 представителем потерпевшего, свидетелями по делу судом первой инстанции не было установлено, не усматривает таковых и суд апелляционной инстанции. Какая-либо заинтересованность в исходе дела у указанных участников уголовного судопроизводства, влияющая на правдивость их показаний, отсутствует.

Показания представителя потерпевшего, свидетелей согласуются с иными доказательствами, исследованными судом и положенными в основу приговора.

Вопреки доводам апелляционных жалоб, суд обоснованно сослался в приговоре на результаты оперативно-розыскных мероприятий, признав их допустимыми доказательствами, поскольку они получены в соответствии с Федеральным законом «Об оперативно-розыскной деятельности» и каких-либо нарушений закона, влекущих их недопустимость, суд апелляционной инстанции не находит. При этом результаты оперативно-розыскных мероприятий судом оценены в совокупности с другими исследованными в судебном заседании доказательствами и никакого преимущества перед остальными доказательствами они не имели.

В соответствии с п. 1 ч. 2 ст. 7 Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности" основаниями для проведения оперативно-розыскных мероприятий являются ставшие известными органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, сведения о признаках подготавливаемого, совершаемого или совершенного противоправного деяния, а также о лицах, его подготавливающих, совершающих или совершивших, если нет достаточных данных для решения вопроса о возбуждении уголовного дела.

Согласно ст. 2 указанного Федерального закона задачами оперативно-розыскной деятельности являются выявление, предупреждение, пресечение и раскрытие преступлений, а также выявление и установление лиц, их подготавливающих, совершающих или совершивших.

Исходя из положений названного Федерального закона, учитывая показания представителя потерпевшего ФДМ, свидетеля КСВ о том, что после согласования с ФИО2 передачи ЗАО «ФинСибИнвест-Консалтинг» спонсорской помощи в размере 1000000 рублей наличными ими было принято решение об обращении в правоохранительные органы, и что КСВ сообщил в правоохранительные органы об указанном требовании, у должностных лиц правоохранительных органов имелись правовые основания для проведения оперативно-розыскных мероприятий в отношении ФИО2, результаты которых положены в основу приговора.

Выбор мероприятий, посредством которых проводится оперативно-розыскная деятельность, относится к компетенции органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность. Согласно материалам уголовного дела, в отношении ФИО2 проводились оперативно-розыскные мероприятия - наблюдение и оперативный эксперимент.

Оперативно-розыскное мероприятие – оперативный эксперимент проводилось на основании постановления, утвержденного в соответствии с законом руководителем органа, уполномоченного осуществлять оперативно-розыскную деятельность, с участием привлеченных лиц, с соблюдением прав и законных интересов его участников.

Лица, участвующие в проведении в отношении ФИО2 оперативно-розыскных мероприятий, подтвердили обстоятельства их проведения. Суд апелляционной инстанции, также как и суд первой инстанции не усматривает оснований сомневаться в достоверности сведений, изложенных в документах, оформленных при проведении оперативно-розыскных мероприятий, которые были исследованы судом и положены в основу приговора.

Суд первой инстанции обоснованно не усмотрел в действиях сотрудников правоохранительного органа, проводившего в отношении ФИО2 оперативно-розыскные мероприятия, а также в действиях КСВ подстрекательства, склонения, побуждения в прямой или косвенной форме ФИО2 к совершению действий, направленных на незаконное изъятие чужого имущества. Действия должностных лиц правоохранительного органа, в том числе оперативного сотрудника ТАВ, отвечают требованиям закона, были направлены на пресечение противоправной деятельности привлеченного впоследствии к уголовной ответственности лица –ФИО2

В ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий, в том числе оперативного эксперимента, создавались условия, при которых ФИО2 не был лишен возможности избирательного поведения, он имел выбор и возможность отказаться от получения денежных средств от КСВ, однако не сделал этого, намерений своих по хищению денежных средств путем обмана не изменил.

Довод жалобы о незаконном участии ТАВ в производстве оперативно-розыскных мероприятий в отношении ФИО2, является несостоятельным, поскольку оснований, препятствующих участию ТАВ в указанных оперативно-розыскных мероприятиях, не установлено. Факты телефонных разговоров между ТАВ и КСВ не свидетельствуют о наличии таковых оснований.

Законность участия ТАВ в оперативно-розыскных мероприятиях подтверждается материалами проведенных оперативно-розыскных мероприятий, исследованными судом.

Исходя из изложенного, в соответствии с положениями ст. 89 УПК РФ, представленные результаты оперативно-розыскной деятельности обоснованно положены судом первой инстанции в основу обвинительного приговора.

Ссылки в апелляционных жалобах на объяснение КСВ от 19 декабря 2014 года, доводы стороны защиты о фальсификации данного доказательства (объяснения) являются несостоятельными, так как объяснение КСВ не исследовалось судом первой инстанции, оно не было положено в основу приговора в качестве доказательства. При таких обстоятельствах ссылка стороны защиты на данный документ как на доказательство противоречит требованиям уголовно-процессуального закона.

Вопреки доводам стороны защиты, показания свидетеля ТАВ, исследованные судом первой инстанции, не влияют на обоснованность выводов суда о допустимости в качестве доказательств результатов оперативно-розыскной деятельности, положенных в основу обвинительного приговора, и не противоречат иным исследованным доказательствам.

Так, из показаний свидетеля ТАВ следует, что он участвовал в проведении оперативно-розыскных мероприятий в отношении ФИО2 Дело оперативного учета в отношении ФИО2 было возбуждено до обращения КСВ, поскольку до обращения КСВ также поступала оперативная информация.

Показания свидетеля ТАВ в указанной части согласуются с иными исследованными доказательствами, получены с соблюдением требований уголовно-процессуального закона. Оснований для оговора свидетелем ФИО2 судом первой инстанции не установлено, не усматривает таковых и суд апелляционной инстанции.

Довод апелляционных жалоб о том, что суд первой инстанции не дал оценки показаниям свидетеля ТАВ, не привел их в судебном решении, не влияет на законность и обоснованность приговора. Выводы суда о совершении ФИО2 покушения на мошенничество основаны на достаточной совокупности иных доказательств, исследованных судом первой инстанции и положенных в основу приговора.

Как видно из материалов дела, постановлением судьи удостоверены замечания близкого родственника умершего подсудимого ФИО2 – ЖСВ на протокол судебного заседания о том, что 17 июля 2017 года в судебном заседании по ходатайству защитника-адвоката Сашкиной Н.И. судом первой инстанции были оглашены показания свидетеля ТАВ

Суд апелляционной инстанции не может согласиться с доводами апелляционных жалоб о незаконности оглашения судом первой инстанции показаний свидетеля ТАВ

Согласно материалам дела показания данного свидетеля были оглашены судом по ходатайству защитника, на момент принятия решения об оглашении показаний свидетеля суд располагал сведениями о нахождении ТАВ в длительной служебной командировке в Республике Дагестан, а также об отсутствии технической возможности произвести допрос свидетеля посредством видеоконференцсвязи.

Из оглашенных показаний свидетеля ТАВ следует, что сторона защиты участвовала в допросах свидетеля в судебных заседаниях под председательством других судей, стороне защиты была предоставлена возможность задать свидетелю все интересующие вопросы, а также оспорить показания свидетеля ТАВ предусмотренными законом способами.

Тот факт, что свидетель при допросах не сообщил источник оперативной информации в отношении ФИО2, не влечет признание изложенных показаний свидетеля, а также результатов оперативно-розыскных мероприятий, положенных в основу приговора, недопустимыми доказательствами, учитывая, что такая информация в силу действующего законодательства не подлежит разглашению.

Ссылка стороны защиты на то, что свидетель ТАВ при допросе в суде не исключил возможности оперативного сопровождения 11 декабря 2014 года на момент проведения первой аудиозаписи разговора между ФИО2 и КСВ, является несостоятельной.

Из показаний свидетеля ТАВ следует, что его пояснения об оперативном сопровождении КСВ 11 декабря 2014 года являются предположениями и обусловлены давностью событий, повлекшей запамятование свидетелем отдельных обстоятельств дела.

Объективных данных, свидетельствующих об оперативном сопровождении КСВ 11 декабря 2014 года, не установлено как судом первой инстанции, так и судом апелляционной инстанции, не предоставлено доказательств наличия таковых и сторонами.

Доводы стороны защиты о том, что 11 декабря 2014 года в отсутствие законных оснований в отношении ФИО2 проводились оперативно-розыскные мероприятия с участием КСВ, являются надуманными.

Эти доводы опровергаются совокупностью исследованных судом доказательств, в том числе показаниями свидетеля КСВ, пояснявшего, что производство аудиозаписи 11 декабря 2014 года являлось его инициативой, в правоохранительные органы он обратился после 11 декабря 2014 года, показаниями представителя потерпевшего ФДИ, из которых следует, что решение об обращении в правоохранительные органы было принято после первой встречи КСВ с ФИО2, а также документами, оформленными при проведении оперативно-розыскных мероприятий в отношении ФИО2, из которых следует, что указанные оперативно-розыскные мероприятия проводились в период с 19 декабря 2014 года по 13 января 2015 года.

Согласно показаниям свидетеля КСВ фразы, зафиксированные аудиозаписью от 11 декабря 2014 года, на которые сторона защиты ссылается как на доказательства оперативного сопровождения КСВ, не относимы к существу рассматриваемых обстоятельств дела и связаны с посторонними помехами, с музыкой.

Суд апелляционной инстанции считает необоснованной ссылку стороны защиты на заключение специалиста № от 31 августа 2016 года (т. 8 л.д. 222-226).

Так, из указанного заключения следует, что материалы уголовного дела и вещественные доказательства специалисту не представлялись, на исследование специалисту был представлен USB накопитель (флеш) с файлами, происхождение которых неизвестно.

Кроме того, согласно заключению № от 31 августа 2016 года выводы специалиста МЭВ, проводившего компьютерное исследование, носят предположительный характер. При этом специалисту МЭВ не разъяснялись права, он не был предупрежден об ответственности по ст. 307 УК РФ.

Таким образом, требования уголовно-процессуального закона, предъявляемые к лицу, наделенному правом проведения судебной экспертизы, не соблюдены. Указанные обстоятельства исключают возможность принятия заключения специалиста МЭВ в качестве доказательства, поскольку на основании ч. 1 ст. 75 УПК РФ доказательства, полученные с нарушением требований Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, являются недопустимыми.

Суд апелляционной инстанции признает несостоятельными доводы апелляционных жалоб о том, что судом неверно установлена дата первой встречи ФИО2 и КСВ (11 декабря 2014 года).

Так, свидетель КСВ последовательно пояснял, что первая его встреча с ФИО2 состоялась 11 декабря 2014 года, и им была произведена аудиозапись его разговора с ФИО2, имевшего место 11 декабря 2014 года.

Оснований не доверять показаниям свидетеля КСВ и в указанной части не имеется. Эти показания свидетеля не противоречат иным исследованным судом доказательствам.

Из показаний ФИО2, допрошенного в качестве подозреваемого с участием адвоката, следует, что первая его встреча с КСВ состоялась в декабре 2014 года, до середины декабря 2014 года. Эти показания были подтверждены ФИО2 при допросе в качестве обвиняемого.

Тот факт, что 11 декабря 2014 года при разговоре с КСВФИО2 ссылается на день недели понедельник, не влияет на обоснованность выводов суда. Ссылка ФИО2 на этот день недели не свидетельствует о том, что день недели - понедельник указан им применительно к дате встречи, в ходе которой КСВ производилась аудиозапись разговора.

Ссылка стороны защиты на отсутствие данных о телефонных соединениях 11 декабря 2014 года между сотовым телефоном ФИО2 и сотовыми телефонами абонентов по имени Максим и Сергей, телефонные разговоры ФИО2 с которыми зафиксированы аудиозаписью, предоставленной КСВ, не влияет на правильность выводов суда и, вопреки доводам стороны защиты, не свидетельствует о признаках монтажа аудиозаписи.

Так, из протокола осмотра предметов (т.2 л.д.1-17) следует, что отсутствуют данные о том, что 11 декабря 2014 года телефонные разговоры ФИО2 с Максимом и Сергеем осуществлялись с использованием аппаратов сотовой связи.

При этом указание суда на то, что из аудиозаписи от 11 декабря 2014 года не представляется возможным с достоверностью установить, что ФИО2 пользовался одним мобильным устройством с одной сим-картой, вопреки доводам стороны защиты, не влияет на законность и обоснованность приговора. Данные обстоятельства не входят в предмет доказывания, исходя из положений ст. 73 УПК РФ.

Обстоятельства того, что аудиозаписью от 11 декабря 2014 года не зафиксировано участие ФИО7 в разговоре ФИО2 с КСВ, не свидетельствует о недопустимости этой аудиозаписи в качестве доказательства по делу. Участие ФИО7 в разговоре ФИО2 с КСВ не имеет правового значения. При этом согласно показаниям свидетеля ФИО7 он не отрицал, что встречался с КСВ неоднократно, в том числе в присутствии ФИО2; на работе ФИО7 отсутствовал в период с 25 декабря 2014 года по 27 февраля 2015 года. Запамятование свидетелем дат встреч с КСВ, точного их количества обусловлено давностью событий, а также характером его служебных обязанностей, выполнение которых связано с многочисленными встречами с лицами, обращающимися в администрацию города по вопросам, аналогичным тем, с которыми обратился КСВ

Аудиозапись разговора между КСВ и ФИО2, имевшего место 11 декабря 2014 года, несмотря на приводимые стороной защиты доводы, обоснованно признана достоверным и допустимым доказательством.

В соответствии с положениями ст.ст. 74, 84, 86 УПК РФ в качестве доказательств по делу допускаются, в том числе сведения, зафиксированные посредством аудиозаписи, которые могут быть представлены в дело, в частности, свидетелем. В данном случае свидетель КСВ, производя самостоятельно запись разговора с ФИО2, действовал в рамках закона, поскольку сам являлся участником данного разговора и имел право на запись своего разговора. Аудиозапись разговора была добровольно передана КСВ, установленным порядком исследована, признана вещественным доказательством и приобщена к материалам уголовного дела.

Вопреки доводам стороны защиты, тот факт, что 11 декабря 2014 года в ходе разговора с КСВФИО2 подсчитывал стоимость 500 тонн угля, не влияет на обоснованность выводов суда о совершении ФИО2 покушения на мошенничество.

Анализируя текст (содержание) указанной аудиозаписи, суд пришел к обоснованному выводу о том, что 11 декабря 2014 года между КСВ и ФИО2 состоялась договоренность о передаче КСВ в качестве спонсорской помощи 1000000 рублей наличными. Выводы суда о том, что указанные денежные средства КСВ должен был передать Донцу А.В. частями, не противоречат фактическим обстоятельствам дела, подтверждаются исследованными доказательствами.

Доводы апелляционных жалоб о необходимости назначения фоноскопической, лингвистической экспертиз являются несостоятельными. Судом первой инстанции эти доводы были проверены и обоснованно отклонены. Никаких сомнений в подлинности аудио и видеоматериалов не имеется, они подтверждены совокупностью других проверенных судом доказательств. Содержание зафиксированных разговоров по смыслу полностью соответствует показаниям свидетелей КСВ, КАН

Суд первой инстанции на основании анализа совокупности исследованных и положенных в основу приговора доказательств правильно не усмотрел в действиях сотрудников правоохранительных органов и КСВ признаков провокации ФИО2 на совершение преступления, а также искусственного создания доказательств совершения преступления либо шантажа.

Вопреки доводам стороны защиты, не имеется оснований считать, что качество аудио и видеозаписей, содержание которых были исследованы судом первой инстанции, повлияли на обоснованность выводов суда об их достоверности и допустимости как доказательств, а также на обоснованность выводов о совершении ФИО2 покушения на мошенничество.

Содержание аудио и видеозаписей отражено как в протоколе осмотра предметов, так и в протоколе судебного заседания, согласно которому сторона защиты участвовала в исследовании указанных доказательств, каких-либо заявлений по поводу ненадлежащего качестве записей либо об исследовании этих доказательств не в полном объеме никто из участников процесса не делал.

Суд первой инстанции обоснованно отверг заключение специалиста ФИА, а также показания ФИА в качестве свидетеля, мотивировав свои выводы в приговоре.

Как видно из указанного заключения специалиста (т.7 л.д. 17-29) материалы уголовного дела и вещественные доказательства не представлялись, исследование специалистом выполнено на основе электронных носителей информации и иных документов, представленных стороной защиты, происхождение которых неизвестно.

Заключение специалиста ФИА составлено вне рамок уголовного дела, и специалисту не разъяснялись права, она не предупреждалась об уголовной ответственности по ст. 307 УК РФ.

Таким образом, требования уголовно-процессуального закона, предъявляемые к лицу, наделенному правом проведения судебной экспертизы, не соблюдены. Данные обстоятельства исключают возможность принятия заключения специалиста ФИА в качестве доказательств, поскольку на основании ч. 1 ст. 75 УПК РФ доказательства, полученные с нарушением требований Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, являются недопустимыми.

При этом показания ФИА в суде первой инстанции (т. 7 л.д.46-47) производны от заключения специалиста, которое является недопустимым доказательством, а потому также обоснованно отвергнуты судом первой инстанции.

Использование ФИА при даче заключения и при допросе в качестве свидетеля терминов «провокация», «шантаж» не влияет на обоснованность выводов суда, поскольку совокупностью исследованных судом доказательств установлено отсутствие в действиях сотрудников правоохранительных органов и КСВ признаков провокации, шантажа.

Вопреки доводам апелляционной жалобы, суд апелляционной инстанции не усматривает нарушений закона при производстве доследственной проверки по заявлению КСВ о преступлении.

Согласно протоколу от 13 января 2015 года (т. 1 ст. 92-94) заявление КСВ о преступлении было принято в соответствии со ст. 141 УПК РФ, данное заявление зарегистрировано в КУСП 13 января 2015 года за №.

Как видно из постановления о возбуждении уголовного дела в отношении ФИО2, поводом для возбуждения уголовного дела явился рапорт об обнаружении признаков преступления, составленный в порядке ст. 143 УПК РФ, зарегистрированный 13 января 2015 года в КУСП следственного отдела по г. Обь следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Новосибирской области за №пр-15.

Суд первой инстанции пришел к обоснованному выводу, что уголовное дело возбуждено законно, при наличии повода и оснований.

Вопреки доводам стороны защиты, оценивая показания ФИО2, данные им в ходе предварительного следствия, суд в приговоре правильно указал, что показания ФИО2 не влияют на доказанность его виновности и юридическую квалификацию его действий.

Так, будучи допрошенным в качестве подозреваемого с участием адвоката, ФИО2 пояснял, что в декабре 2014 года у него состоялась встреча с КСВ В ходе встречи предметом обсуждения являлся, в частности, вопрос оказания ЗАО «ФинСибИнвест-Консалтинг», интересы которого представлял КСВ, спонсорской помощи в приобретении угля для нужд муниципального образования.

Эти показания ФИО2 не противоречат исследованным судом доказательствам и соответствуют фактическим обстоятельствам дела, установленным судом.

Кроме того, из показаний ФИО2 следует, что при первой встрече с КСВ в декабре 2014 года он не знал, что последний обращается к нему по вопросу передачи спонсорской помощи в размере 1000000 рублей для приобретения угля для нужд муниципального образования, а также что данный вопрос обсуждался КСВ с КИГ При следующей его встрече с КСВ он сообщил тому о необходимости оказания спонсорской помощи в размере 1000000 рублей на приобретение 500 тонн угля, также он пояснял о возможности передачи денег наличным и безналичным способом.

В указанной части показания ФИО2 противоречат иным исследованным доказательствам - показаниям свидетеля КСВ, содержанию аудиозаписи первого разговора между КСВ и ФИО2, состоявшегося 11 декабря 2014 года.

Из данных доказательств следует, что при первой встрече с КСВФИО2 знал его имя, а также знал то, что КСВ обсуждал с КИГ вопрос оказания спонсорской помощи для приобретения угля и ее размер, исчисляемый миллионом рублей. Помимо этого при первой встрече ФИО2 согласовал с КСВ то, что спонсорская помощь в размере 1000000 рублей на приобретение 500 тонн угля будет передана наличными денежными средствами.

Пояснения ФИО2 в разговорах с КСВ о передаче указанных денежных средств поставщику угля, а также его отказ от получения лично от КСВ денежных средств, являются способом, избранным ФИО2 для сокрытия совершения им преступных действий по незаконному завладению чужим имуществом. При этом учитывается, что до момента передачи КСВ денежных средств КАН, между последним и ФИО2 уже существовала договоренность о передаче КАН данных денежных средств Донцу А.В.

Приведенные выше и иные доказательства, положенные в основу приговора, всесторонне, полно и объективно исследованы судом, их анализ и оценка изложены в приговоре. Все изложенные в приговоре доказательства суд в соответствии с требованиями ст.ст. 87, 88 УПК РФ проверил, сопоставив их между собой, и каждому из них дал оценку с точки зрения относимости, допустимости и достоверности, а в совокупности - достаточности для разрешения дела и постановления приговора. При этом суд указал в приговоре, по каким основаниям он принял одни из доказательств и отверг другие. Суд учел все обстоятельства, имеющие значение для принятия решения по делу.

Несогласие стороны защиты с оценкой доказательств, данной судом первой инстанции, не может являться основанием для отмены приговора.

Выводы суда, изложенные в приговоре, вопреки доводам апелляционных жалоб, основаны на исследованных в ходе судебного разбирательства доказательствах, достоверность которых у суда апелляционной инстанции сомнений не вызывает, и соответствуют им. Оснований для признания недопустимыми доказательств, исследованных судом, положенных в основу приговора, суд апелляционной инстанции не усматривает.

Противоречий в доказательствах, а также в выводах суда в приговоре не содержится.

Нарушений требований ст.ст. 73, 302 и 307 УПК РФ при рассмотрении дела и постановлении приговора судом не допущено.

Суд первой инстанции на основании совокупности исследованных доказательств правильно установил, что 11 декабря 2014 года у ФИО2, договорившегося с КСВ о передаче последним денежных средств в размере 1000000 рублей наличными в качестве спонсорской помощи, из корыстных побуждений, возник умысел на завладение указанными денежными средствами путем обмана.

Суд первой инстанции пришел к обоснованному выводу, что умысел ФИО2 на хищение чужого имущества путем обмана сформировался независимо от действий сотрудников правоохранительных органов, до проведения ОРМ.

Судом достоверно установлено и, вопреки доводам апелляционных жалоб, указано в приговоре, что обман КСВ, как представителя ЗАО «ФинСибИнвест-Консалтинг», со стороны ФИО2 выразился в том, что он ввел КСВ в заблуждение относительно цели передачи денежных средств, указав, что целью передачи денежных средств является оказание спонсорской помощи, при этом намереваясь, незаконно завладеть чужим имуществом – денежными средствами, распорядиться им по своему усмотрению.

По смыслу закона, обман как способ совершения хищения чужого имущества может состоять в сознательном сообщении заведомо ложных, не соответствующих действительности сведений. Сообщаемые при мошенничестве ложные сведения могут относиться к любым обстоятельствам, в частности к событиям, намерениям виновного.

При этом ФИО2 воспользовался тем, что ему было поручено исполняющим обязанности главы администрации КИГ организовать получение спонсорской помощи от ЗАО «ФинСибИнвест-Консалтинг» в размере 1000000 рублей для частичного погашения задолженности перед поставщиком угля – ООО «Меркурий», директором которого являлся КАН, а также состоявшейся договоренностью между ним и КСВ о передаче денежных средств наличными.

Для реализации преступного умысла и сокрытия своих преступных действий ФИО2 привлек КАН для получения денежных средств от КСВ, обязав КАН полученные от КСВ денежные средства передать ему.

При таких данных доводы стороны защиты об отсутствии данных о том, что ФИО2 намеревался принять деньги от КСВ, являются несостоятельными.

13 января 2015 года КСВ по просьбе ФИО2 передал КАН оговоренную с ФИО2 часть денежных средств в размере 300000 рублей.

ФИО2 не смог довести до конца свой преступный умысел, направленный на незаконное завладение чужими денежными средствами в размере 1000000 рублей, поскольку он и КАН были задержаны сотрудниками правоохранительных органов, денежные средства, которые КАН надлежало передать Донцу А.В., были изъяты.

Приходя к выводу о совершении ФИО2 покушения на мошенничество, суд первой инстанции обоснованно исходил из того, что под мошенничеством уголовный закон понимает хищение чужого имущества путем обмана

Согласно примечанию 1 к статье 158 УК РФ под хищением понимаются совершенные с корыстной целью противоправные безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившее ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества.

По смыслу закона предметом мошенничества является такое имущество, которое по отношению к виновному лицу является заведомо для него чужим, то есть виновное лицо не является его собственником или законным владельцем.

Мошенничество с субъективной стороны характеризуется прямым умыслом на незаконное получение чужого имущества путем обмана, который возник до совершения хищения. Виновное лицо осознает, что противоправно безвозмездно изымает и (или) обращает чужое имущество в свою пользу или в пользу других лиц, предвидит возможность или неизбежность наступления ущерба собственнику или иному владельцу имущества и желает его наступления.

Исходя из положений уголовного закона, на правильность выводов суда о совершении ФИО2 покушения на мошенничество не влияет тот факт, что ущерб ЗАО «ФинСибИнвест-Консалтинг» действиями ФИО2 не был причинен, а также что денежные средства, переданные КСВДонцу А.В. через КАН, не являлись собственностью ЗАО «ФинСибИнвест-Консалтинг», а были вручены сотрудниками полиции КСВ, участвующему в оперативно-розыскном мероприятии, проводимом в отношении ФИО2

Умысел ФИО2 был направлен на незаконное завладение чужим имуществом, а именно денежными средствами ЗАО «ФинСибИнвест-Консалтинг» в размере 1000000 рублей.

Учитывая, что умысел ФИО2 на незаконное изъятие чужого имущества – денежных средств в размере 1000000 рублей, не был доведен до конца по не зависящим от него обстоятельствам, суд правильно квалифицировал действия ФИО2 как неоконченное преступление (покушение на мошенничество).

Наличие квалифицирующего признака мошенничества – «совершенное лицом с использованием своего служебного положения" обоснованно установлено судом на основании совокупности исследованных доказательств –показаний свидетелей, письменных материалов дела.

По смыслу закона под лицами, использующими свое служебное положение при совершении мошенничества, следует понимать должностных лиц, обладающих признаками, предусмотренными примечанием 1 к ст. 285 УК РФ, согласно которому должностными лицами в статьях гл.30 УК РФ признаются лица, постоянно, временно выполняющие организационно-распорядительные, административно-хозяйственные функции в органах местного самоуправления.

Суд пришел к правильному выводу, что ФИО2, являясь муниципальным служащим, выполняя организационно-распорядительные и административно-хозяйственные функции в органе местного самоуправления, использовал свое служебное положение в целях хищения чужого имущества путем обмана.

Исходя из умысла ФИО2 на незаконное завладение путем обмана чужим имуществом- денежными средствами в размере 1000000 рублей, учитывая примечание 4 к ст. 158 УК РФ, суд первой инстанции пришел к правильному выводу о том, что квалифицирующий признак мошенничества – «в крупном размере" нашел свое подтверждение; сумма, которой пытался завладеть ФИО2, превышает 250000 рублей.

Вопреки доводам апелляционных жалоб, согласно протоколу судебного заседания судебное следствие проведено в соответствии с требованиями ст.ст. 273-291 УПК РФ.

В судебном заседании исследованы все существенные для исхода дела доказательства, представленные сторонами, разрешены все заявленные ходатайства и по ним судом приняты решения в установленном законом порядке. Стороны не были ограничены в праве заявлять ходатайства, представлять доказательства. Несогласие стороны защиты с принятыми по ходатайствам решениями не свидетельствует о нарушении судом требований закона.

Нарушений принципа состязательности сторон, необоснованных отказов сторонам в исследовании доказательств, которые могли иметь существенное значение для исхода дела, нарушений процессуальных прав участников, повлиявших или могущих повлиять на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора, по делу не допущено.

Несостоятельны доводы стороны защиты о нарушении судом положений ст. 14 УПК РФ. Оснований полагать, что суд переложил бремя доказывания невиновности на сторону защиты, не имеется, из материалов уголовного дела следует, что уголовное дело рассмотрено с соблюдением принципа уголовного судопроизводства - презумпции невиновности. Каких-либо неустранимых сомнений в виновности ФИО2 в совершении указанного преступления не имеется.

Как следует из материалов дела, в ходе судебного разбирательства подсудимый ФИО2 умер. Допущенные к участию в судебном заседании близкие родственники умершего подсудимого - супруга ЖСВ, сын – ФИО8 возражали против прекращения уголовного дела в связи со смертью подсудимого ФИО2, которого они считали невиновным и просили продолжить производство по уголовному делу для его реабилитации.

Согласно правовой позиции Конституционного Суда РФ, изложенной в том числе в п. 6 Постановления Конституционного Суда РФ от 14 июля 2011 года N 16-П, при заявлении возражения со стороны близких родственников подозреваемого (обвиняемого) против прекращения уголовного дела в связи с его смертью суд обязан продолжить судебное разбирательство; при этом близким родственникам умершего подозреваемого (обвиняемого) должны быть обеспечены права, которыми должен был бы обладать подозреваемый, обвиняемый (подсудимый). Рассмотрев уголовное дело по существу в обычном порядке (с учетом особенностей, обусловленных физическим отсутствием такого участника судебного разбирательства, как подсудимый), суд, не найдя оснований для его реабилитации, должен прекратить уголовное дело на основании п. 4 ч. 1 ст. 24 и п. 1 ст. 254 УПК РФ.

Исходя из изложенного, суд первой инстанции, придя к обоснованному выводу, что виновность ФИО2 в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, ч. 3 ст. 159 УК РФ, подтверждена совокупностью исследованных доказательств, правильно постановил обвинительный приговор без назначения наказания и прекратил уголовное дело по основанию, предусмотренному п. 4 ч. 1 ст. 24 УПК РФ.

Так, в соответствии с ч. 2 ст. 8 УПК РФ никто не может быть признан виновным в совершении преступления иначе как по приговору.

Статьей 299 УПК РФ установлено, что вопросы: доказано ли, что имело место деяние, в совершении которого обвиняется подсудимый; доказано ли, что деяние совершил подсудимый; является ли это деяние преступлением и какими пунктом, частью, статьей Уголовного кодекса Российской Федерации оно предусмотрено; виновен ли подсудимый в совершении этого преступления разрешаются судом только при постановлении приговора.

Согласно ч. 4 ст. 302 УПК РФ, если в ходе судебного разбирательства виновность лица в совершении преступления подтверждена совокупностью исследованных судом доказательств, суд постанавливает обвинительный приговор.

Пункт 3 части 5 статьи 302 УПК РФ предусматривает постановление обвинительного приговора без назначения наказания.

В соответствии с п. 4 ч. 1 ст. 24 УПК РФ уголовное дело подлежит прекращению в связи со смертью подсудимого.

На основании изложенного суд апелляционной инстанции приходит к выводу, что приговор постановлен в соответствии с требованиями Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и основан на правильном применении уголовного закона, то есть приговор отвечает требованиям ст. 297 УПК РФ, а потому апелляционные жалобы адвокатов Блинова А.В., Сашкиной Н.И., представителя ФИО2 - ЖСВ удовлетворению не подлежат.

Руководствуясь п. 1 ч. 1 ст. 389.20 УПК РФ, суд апелляционной инстанции

о п р е д е л и л:

Приговор Обского городского суда Новосибирской области от 31 июля 2017 года, которым ФИО2 признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, ч. 3 ст. 159 УК РФ, уголовное дело в отношении ФИО2 прекращено на основании п. 4 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, оставить без изменения.

Апелляционные жалобыадвокатов Блинова А.В., Сашкиной Н.И., представителя ФИО2 - ЖСВ оставить без удовлетворения.

Апелляционное определение может быть обжаловано в кассационную инстанцию Новосибирского областного суда в порядке, установленном гл. 47.1 УПК РФ.

Председательствующий

Судьи