Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционной жалобе с дополнениями защитника-адвоката Билецкой О.М. на приговор Центрального районного суда города Красноярска от 27 апреля 2023 года, на основании которого

ФИО1, родившийся <дата> в <адрес>, гражданин Российской Федерации, судимостей не имеющий,

осужден по ч. 3 ст. 160; ст. 73 УК РФ к лишению свободы на срок 3 года условно с испытательным сроком 2 года 6 месяцев; возложены обязанности не менять постоянное место жительства без уведомления специализированного государственного органа, осуществляющего контроль за поведением условно осужденного, куда в период испытательного срока являться на регистрацию с установленной этим органом периодичностью.

Заслушав доклад судьи Злобина И.А., выслушав осужденного ФИО1 и его защитника-адвоката Билецкую О.М. по доводам апелляционной жалобы с дополнениями, мнение прокурора Семеновой А.Е., судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

ФИО1 осужден за присвоение, то есть за хищение чужого имущества, вверенного виновному, совершенное лицом с использованием своего служебного положения, в крупном размере, при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре.

В судебном заседании ФИО1 свою вину не признал.

В апелляционной жалобе с дополнениями защитник-адвокат Билецкая О.М. выражает несогласие с приговором, утверждая, что он вынесен судом с грубым нарушением норм материального и процессуального права, а выводы суда не соответствуют фактическим обстоятельствам дела;

полагает, что действия ФИО1 не могут быть квалифицированы по ч. 3 ст. 160 УК РФ;

ссылаясь на п.п. 24 и 25 постановления Пленума ВС РФ от 30.11.2017 № 48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате», обращает внимание на наличие на странице 22 приговора предложения, которое в тексте данного постановления отсутствует, и относится к мошенничеству;

указывает, что в деле отсутствует признак безвозмездности, поскольку автомобиль был отчужден по возмездной сделке, в результате которой, имея балансовую стоимость 0 рублей, предприятие выручило 146000 рублей;

считает, что отсутствует признак противоправности, а суд не мог квалифицировать договор купли-продажи автомобиля от 09.10.2018 ни как сделку с заинтересованностью, ни как крупную сделку, и такой договор не подлежал согласованию с органами исполнительной власти края, а при продаже директор был вправе действовать самостоятельно;

указывает, что приговор содержит ссылки на постановление Правительства Красноярского края от 31.07.2014 № 337-п, нарушение которого вменяется в вину ФИО1, и которое не подлежит применению в рамках дела, поскольку не распространяет своё действие на деятельность краевых государственных унитарных предприятий, так как этим постановлением утвержден Порядок принятия решений об изъятии у краевых казенных предприятий, краевых государственных учреждений закрепленного за ними на праве оперативного управления имущества, находящегося в собственности Красноярского края, а государственное унитарное предприятие «<данные изъяты>» относится к иной организационно-правовой форме юридических лиц, не является ни казенным предприятием, ни государственным учреждением, за ним не закрепляется имущество на праве оперативного управления, так как в данном случае речь идет о праве хозяйственного ведения (глава 19 ГК РФ);

отмечает, что ФИО1 действовал в рамках полномочий, вытекающих из Устава предприятия и законодательства о государственных унитарных предприятиях, а представители <данные изъяты><данные изъяты> и краевого <данные изъяты>, заявили, что договор купли-продажи автомобиля не требовал согласования с ними, был заключен в рамках имеющейся у ФИО1 компетенции, при этом реализация автомобиля через возмездную сделку по цене ниже рыночной может говорить только об упущенной выгоде, которая объектом хищения быть не может;

обращает внимание, что уже по состоянию на 31.08.2017 балансовая стоимость автомобиля была равна 0 рублей, а представитель <данные изъяты>КВИ пояснил, что предприятие вправе реализовать имущество по балансовой стоимости с учетом его нормативного износа, и если стоимость равна 0, то имущество не продается, а списывается либо утилизируется;

указывает, что в материалах дела отсутствуют доказательства, якобы, формальной передачи автомобиля ИЮА, который оплатил 146000 рублей, а совместная эксплуатация автомобиля родственниками – ИЮА и ФИО1, живущими в одном доме и использующими один гараж, не является основанием для вывода о том, что собственником стал ФИО1, который лишь пользовался автомобилем; при этом доказательства стороны защиты – показания ИЮА, ИОА и ФИО1 не опровергнуты;

считает, что информация о том, что ФИО1 прятал автомобиль за квартал от места работы, не выдерживает критики, так как здание по <адрес> находится в центральной части <адрес>, и парковаться приходится там, где это возможно, даже в соседнем квартале;

выражает несогласие с присвоением статуса потерпевшего <данные изъяты>, а в дальнейшем и <данные изъяты>, представители которых заявляли, что никакого ущерба им не причинено, а согласно показаниям БДВ потерпевшим должно быть само унитарное предприятие;

ссылаясь на п. 21 постановления Пленума ВС РФ от 29.06.2010 № 17 «О практике применения судами норм, регулирующих участие потерпевшего в уголовном судопроизводстве», п. 2 постановления Пленума ВС РФ от 13.10.2020 № 23 «О практике рассмотрения судами гражданского иска по уголовному делу», утверждает, что потерпевшим и гражданским истцом по данному делу должно являться само предприятие;

обращает внимание, что после вступления по решению суда в качестве потерпевшего <данные изъяты>, ему не была предоставлена возможность ознакомиться с материалами дела и протоколами судебных заседаний, а представитель <данные изъяты>КВИ не смог ответить на вопрос о возможности квалификации сделки как сделки с заинтересованностью, поскольку <данные изъяты> не изучался и не оценивался пакет документов по ней; полагает, что грубо были нарушены права, предусмотренные ст. 42 УПК РФ;

просит приговор отменить и вынести оправдательный приговор;

дополняя свои доводы, обращает внимание на несоответствия текста приговора тому, что было исследовано в судебных заседаниях:

- в приговоре на листе 6 указаны показания ММГ, согласно которым та пояснила, что в случае, если имущество является излишним или в случае, если оно не используется, руководителю <данные изъяты>» необходимо было обратиться в <данные изъяты> для перераспределения данного имущества в подведомственные государственные предприятия, что регламентировано Постановлением Правительства Красноярского края № 337-П. Вместе с тем, ею было указано, что постановление не распространяется на унитарные предприятия, распространяется на казенные предприятия, это другое правовое регулирование, другая организационно-правовая форма; обязанности у предприятия отдавать в казну имущество не было, и у нас не было обязанности изымать. Законодателем такой обязанности не установлено (т. 5, л.д. 112);

- в приговоре на листе 10 указаны показания ИМА, согласно которым та пояснила, что «автотранспортное средство «<данные изъяты>» было продано, балансовая стоимость 1249155 рублей». Вместе с тем, в судебном заседании на вопрос о балансовой стоимости она ответила, что та нулевая (т. 5, л.д. 128);

- в приговоре на листе 5 указаны показания ФИО1, согласно которым он пояснил, что собственником предприятия является Агентство по управлению госимуществом Красноярского края. Вместе с тем, тот пояснил, что собственником предприятия является Красноярский край в лице <данные изъяты>. <данные изъяты> является курирующим органом (т. 5, л.д. 142).

Государственным обвинителем Мухлыгиным Д.А. на апелляционную жалобу защитника поданы возражения, в которых он просит оставить приговор без изменения, а апелляционную жалобу – без удовлетворения.

Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы апелляционной жалобы с дополнениями защитника, выслушав участников судебного разбирательства, судебная коллегия приходит к следующему выводу.

Так, описательно-мотивировочная часть приговора согласно требованиям п. 1 ст. 307 УПК РФ содержит описание преступного деяния, признанного судом доказанным, с указанием места, даты, времени и способа его совершения, формы вины осужденного, мотива, целей и последствий преступления.

Вместе с тем, соглашаясь с доводами автора апелляционной жалобы, судебная коллегия полагает необходимым исключить из описательно-мотивировочной части приговора при описании преступного деяния, признанного судом первой инстанции доказанным, указание о нарушении ФИО1 Порядка принятия решений об изъятии у краевых казенных предприятий, краевых государственных учреждений закрепленного за ними на праве оперативного управления излишнего, неиспользуемого или используемого не по назначению имущества, находящегося в собственности Красноярского края, утвержденного Постановлением Правительства Красноярского края от 31 июля 2014 года № 337-п, поскольку автомобиль марки «<данные изъяты>», 2008 года выпуска, идентификационный номер №, государственный регистрационный знак №, в присвоении которого осужденный был признан виновным, был передан государственному предприятию Красноярскогокрая«<данные изъяты>», являющемуся к тому же унитарным предприятием, на праве хозяйственного ведения, а не на праве оперативного управления, вследствие чего положения указанного Порядка на данное предприятие и его имущество, в том числе автомобиль, не распространяются.

Вместе с тем, исключение указания на нарушение указанного Порядка, как излишнего, никоим образом не свидетельствует об уменьшении объема предъявленного осужденному обвинения, и само по себе поводом для оправдания ФИО1, вопреки доводам жалобы адвоката, не служит, поскольку как такового факта хищения указанного автомобиля марки «<данные изъяты>», 2008 года выпуска, идентификационный номер №, государственный регистрационный знак №, вверенного осужденному, с использованием своего служебного положения, при установленных в приговоре фактических обстоятельствах не опровергает, а виновность ФИО1 подтверждается всей совокупностью исследованных и приведенных в приговоре доказательств.

Установленная судебной коллегией необходимость исключения из описания совершенного ФИО1 преступного деяния указания на Порядок принятия решений об изъятии у краевых казенных предприятий, краевых государственных учреждений закрепленного за ними на праве оперативного управления излишнего, неиспользуемого или используемого не по назначению имущества, находящегося в собственности Красноярского края, утвержденного Постановлением Правительства Красноярского края от 31 июля 2014 года № 337-п, как следствие влечет за собой необходимость исключения из описательно-мотивировочной части приговора выводов суда в части обоснованности ссылок в обвинительном заключении на нарушение указанного Порядка (т. 5, л.д. 161 или стр. 23 приговора), что само по себе также не является поводом для отмены приговора и оправдания ФИО1

Кроме того, при изложении показаний представителя потерпевшего ММГ, данных ею в судебном заседании, суд указал в приговоре фразу: «В случае если имущество является излишним или в случае, если оно не используется, руководителю <данные изъяты>» необходимо было обратиться в <данные изъяты> для перераспределения данного имущества в подведомственные государственные предприятия, что регламентировано Постановлением Правительства Красноярского края № 337-п», которая в действительности представителем потерпевшего не произносилась, что объективно подтверждается протоколом и аудиозаписью судебного заседания, вследствие чего эта фраза подлежит исключению из описательно-мотивировочной части приговора.

Помимо этого, при изложении показаний свидетеля ИМА, также данных ею в судебном заседании, суд указал фразу: «автотранспортное средство «<данные изъяты>» было продано, балансовая стоимость которого 1249155 рублей», которая в действительности данным свидетелем не произносилась, что также объективно подтверждается протоколом и аудиозаписью судебного заседания, вследствие чего эта фраза также подлежит исключению из описательно-мотивировочной части приговора.

Вместе с тем, в остальной части, допустимость, относимость и достоверность положенных в основу обвинительного приговора доказательств никаких сомнений у судебной коллегии не вызывает, поскольку все они получены в соответствии с действующим уголовно-процессуальным законодательством, имеют непосредственное отношение к инкриминируемому осужденному преступлению, полностью соответствуют установленным фактическим обстоятельствам дела и приведены в приговоре с достаточной для установления виновности ФИО1 полнотой.

При этом в остальной части изложенные в приговоре доказательства, каждое в отдельности, подтверждаются другими фактическими данными, и все они полностью согласуются между собой.

Оценка доказательствам судом первой инстанции дана правильно, в соответствии с требованиями ст.ст. 17, 75, 87, 88 и 307 УПК РФ, и то обстоятельство, что она не совпадает с позицией стороны защиты, само по себе никоим образом не свидетельствует о нарушении органом предварительного следствия или судом первой инстанции требований уголовно-процессуального закона.

Каких-либо существенных противоречий в доказательствах, на которых основано обжалуемое судебное решение, ставящих под сомнение выводы суда первой инстанции о причастности осужденного к данному преступлению и о его виновности в нем, при настоящей проверке материалов уголовного дела судебной коллегией не установлено.

Анализ приведенных в приговоре доказательств свидетельствует о том, что в остальной части фактические обстоятельства совершенного ФИО1 преступления судом первой инстанции установлены верно, и по делу обоснованно постановлен обвинительный приговор, в котором указаны обстоятельства преступного деяния, проанализированы доказательства, обосновывающие выводы о причастности осужденного к содеянному и о его виновности, а также мотивированы выводы относительно квалификации совершенного преступления и назначенного за него наказания.

При этом суд указал в приговоре обстоятельства, в силу которых он принял в качестве достоверных одни доказательства и отверг другие, и в частности показания осужденного, приведенные тем в обоснование своей позиции.

Не согласиться с приведенными в приговоре об этом выводами суда первой инстанции судебная коллегия никаких оснований не усматривает, находя их верными.

Все подлежащие доказыванию обстоятельства, предусмотренные ст. 73 УПК РФ, при рассмотрении настоящего уголовного дела судом первой инстанции установлены верно, а дело органом предварительного следствия расследовано и судом первой инстанции рассмотрено полно, всесторонне и объективно.

При этом изложенные в приговоре выводы соответствуют приведенным в нем доказательствам и надлежащим образом мотивированы, а исключение из приговора в вышеуказанной части показаний представителя потерпевшего ММГ и свидетеля ИМА, с учетом исключения из описания совершенного преступного деяния указания на нарушение Порядка принятия решений об изъятии у краевых казенных предприятий, краевых государственных учреждений закрепленного за ними на праве оперативного управления излишнего, неиспользуемого или используемого не по назначению имущества, находящегося в собственности Красноярского края, утвержденного Постановлением Правительства Красноярского края от 31 июля 2014 года № 337-п, выводов суда о присвоении ФИО1 вверенного ему автомобиля марки «<данные изъяты>», 2008 года выпуска, идентификационный номер №, государственный регистрационный знак №, никоим образом не опровергает, основанием для оправдания осужденного не служит.

Судебная коллегия также учитывает, что, как таковой, сам по себе факт реализации предприятием вышеуказанного автомобиля путем заключения с родственником ФИО1 ИЮА договора купли-продажи № 08-18 от 09.10.2018 на сумму 146000 рублей защитником в его апелляционной жалобе с дополнениями не оспаривается, а каких-либо оснований полагать причастными к совершению данного преступления иных лиц в судебном заседании не установлено и стороной защиты также не представлено.

Вместе с тем, несмотря на позицию осужденного, его виновность в том, что он, являясь директором <данные изъяты>», выполняя управленческие функции, осознавая последствия совершаемых им незаконных, умышленных действий по присвоению имущества <данные изъяты>», используя свое служебное положение, вопреки интересам <данные изъяты>», <данные изъяты>, в нарушение своих служебных обязанностей, предусмотренных трудовым договором, умышленно, исходя из личной корыстной заинтересованности, совершил незаконные действия, связанные с реализацией движимого имущества <данные изъяты>» - автомобиля марки «<данные изъяты>», 2008 года выпуска, идентификационный номер №, государственный регистрационный знак №, тем самым похитив его путем присвоения, и причинив <данные изъяты>» материальный ущерб в сумме 771000 рублей, что является крупным размером.

Так, кроме показаний самого ФИО1 в части, непротиворечащей выводам суда об обстоятельствах реализации автомобиля, данных им в ходе судебного следствия, его виновность в совершении указанного преступления, помимо показаний представителей потерпевших КВИ и ММГ, свидетелей обвинения АВИ, БИВ, ЮМВ, ТАС, ИМА, БДВ, КЛВ, КМС, КОГ, СМН, СОС, а также свидетелей ИЮА и ИОА, подтверждающих факт приобретения по договору автомобиля у <данные изъяты>», каких-либо оснований для оговора которыми осужденного в судебном заседании не установлено, объективно находит свое подтверждение и исследованными письменными материалами уголовного дела, и в частности материалами оперативно-розыскных мероприятий, проведение которых не противоречило требованиям Федерального закона от 12.08.1995 № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности», и в их результате подтвердилась информация о совершенном осужденным преступлении.

При этом суд первой инстанции обоснованно расценил показания свидетелей ИЮА и ИОА о том, что автомобиль был приобретен ими для себя, а уже затем передан ФИО1, в качестве продиктованного родственными отношениями желания оказать последнему содействие в его уклонении от уголовной ответственности за содеянное.

Показания данных свидетелей опровергаются совокупностью других исследованных судом доказательств, согласно которым установлено, что, оформив автомобиль на ИЮА, фактическим его владельцем и собственником являлся именно сам ФИО1, в эксплуатации которого данный автомобиль находился все время с момента его реализации, что объективно подтверждается материалами приведенных в приговоре оперативно-розыскных мероприятий, а также показаниями свидетеля АВИ, согласно которым до конца сентября 2018 года он управлял автомобилем марки «<данные изъяты>», государственный регистрационный знак №, который своевременно проходил техническое обслуживание и был абсолютно исправен, нареканий на техническое состояние не было. В сентябре 2018 года ФИО1 сказал ему, что данный автомобиль нерентабелен, вследствие чего будет продаваться. В конце сентября либо в начале октября 2018 года увидел копию договора купли-продажи на автомобиль, согласно которому его за 146000 рублей приобрел ИЮА – супруг родной сестры ФИО1 Договор был заключен от имени ФИО1, который в марте 2020 года сообщил ему, что его вызывали сотрудники ФСБ и беседовали по поводу продажи автомобиля. ФИО1 попросил сказать, что, якобы, АВИ разрешили взять автомобиль для поездки на охоту, на которой тот сломал его, вследствие чего автомобиль был не на ходу. На следующий день он пришел к ФИО1, которому заявил, что автомобиль находится в исправном состоянии и сломать его невозможно, и что он не будет на себя наговаривать, так как ни на какую охоту на автомобиле не ездил. В следующий раз с аналогичной просьбой ФИО1 обратился к нему 22.08.2020, в которой он ему также отказал. На сентябрь 2018 года автомобиль был в технически исправном состоянии, рыночная стоимость составляла около 1000000 рублей. После оформления автомобиля на ИЮА на нем передвигался ФИО1 и, чтобы сотрудники этого не видели, последний оставлял его за квартал от офиса, а также скрывал автомобиль в своем гараже.

Кроме того, согласно заключению товароведческой экспертизы от 29.11.2021 № 29112021-ЗЭ среднерыночная стоимость автомобиля марки «<данные изъяты>», 2008 года выпуска, идентификационный номер №, по состоянию на сентябрь составляла 917000 рублей (т. 2, л.д. 137-153), исходя из которой и был определен размер причиненного виновными действиями ФИО1 имущественного ущерба предприятию в сумме 771000 рублей как разница между среднерыночной стоимостью данного автомобиля и денежными средствами, выплаченными <данные изъяты>» по договору купли-продажи в размере 146000 рублей.

Судебная коллегия считает, что данное заключение проведенной по настоящему уголовному делу судебной товароведческой экспертизы полностью соответствуют требованиям закона. Экспертное исследование проведено компетентным лицом, обладающим специальными познаниями и навыками в области экспертных исследований, длительным стажем работы по специальности, на основании постановлений следователя, в пределах поставленных вопросов, входящих в компетенцию эксперта, который был предупрежден об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения по ст. 307 УК РФ.

Выводы эксперта непротиворечивы, мотивированы, научно обоснованы, объективно подтверждены исследованными в судебном заседании доказательствами.

Оснований полагать наличие у эксперта личной заинтересованности в исходе данного уголовного дела и в необоснованности выводов экспертного заключения у суда первой инстанции не имелось, как не усматривается таких оснований и судебной коллегией.

Доводы жалобы защитника о том, что балансовая стоимость автомобиля на момент заключения договора купли-продажи составляла 0 рублей, никоим образом не свидетельствуют о том, что ущерб предприятию не был причинен, поскольку его реальная стоимость не равнялась 0 рублей, что объективно подтверждается заключением вышеуказанной товароведческой экспертизы, ставить под сомнение выводы которой никаких оснований не имелось.

При этом доводам стороны защиты о том, что договор купли-продажи между ИЮА и ФИО1, действующим от лица <данные изъяты>», не может быть признан сделкой с заинтересованностью, а потому в действиях последнего отсутствует состав преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 160 УК РФ, судом первой инстанции дана верная оценка, согласно которой эти доводы отклонены, поскольку, как верно указал суд в приговоре, наличие или отсутствие данного обстоятельства не влияет на квалификацию действий осужденного, а незаконность и противоправность его действий состоит в том, что он умышлено, преследуя корыстную цель, предпринял действия, направленные на значительное занижение стоимости автомобиля до 146000 рублей при фактической его рыночной стоимости, равной 917 000 рублей, используя указанный договор купли-продажи в качестве средства реализации своего преступного умысла и сокрытия противоправности своих действий, незаконно присвоил вверенное ему как руководителю <данные изъяты>» имущество без возмещения его стоимостного эквивалента, то есть безвозмездно и, тем самым, похитил его.

Вследствие изложенного доводы жалобы адвоката о возмездном характере сделки купли-продажи автомобиля, в действительности проданного по значительно заниженной стоимости, а также об имевшей место упущенной выгоде, которая не может являться объектом хищения, выводов суда о виновности ФИО1 никоим образом не опровергают, поскольку в результате указанной сделки <данные изъяты>» был причинен действительный материальный ущерб, равный 771000 рублей.

При этом согласно п. 14 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» по смыслу ст. 15 ГК РФ, упущенной выгодой является неполученный доход, на который увеличилась бы имущественная масса лица, право которого нарушено, если бы нарушения не было.

В данном же случае о каком-либо увеличении имущественной массы <данные изъяты>» при заключении не соответствующего интересам предприятия вышеуказанного договора купли-продажи автомобиля марки «<данные изъяты>», 2008 года выпуска, идентификационный номер №, никакой речи идти не может, поскольку в результате присвоения его ФИО1, произошло незаконное изъятие автомобиля из имущественной массы данного предприятия, путем присвоения автомобиля и умышленного занижения его действительной стоимости.

На основании совокупности исследованных в судебном заседании и приведенных в описательно-мотивировочной части приговора доказательств, и в частности показаний свидетелей АВИ, БИВ, ТАС и КМС, суд первой инстанции пришёл к правильному выводу о том, что ФИО1, реализуя свой преступный умысел, направленный именно на присвоение из корыстных побуждений автомобиля марки «<данные изъяты>», 2008 года выпуска, идентификационный номер №, вверенного ему в силу его служебного положения директора <данные изъяты>», не намереваясь производить ремонт данного автомобиля, который являлся исправным и пригодным для дальнейшей его эксплуатации, с целью облегчения совершения преступления, максимального занижения стоимости автомобиля, попросил директора ООО «<данные изъяты>» ТАС составить калькуляцию стоимости его ремонта с учетом использования новых деталей, которую тот и подготовил, и которая не соответствовала фактическому техническому состоянию автомобиля.

После этого ФИО1 предоставил указанную калькуляцию стоимости ремонта в ООО «<данные изъяты>», сотрудники которого без учета действительного фактического состояния автомобиля, подготовили отчет № 071/09/18 об оценке его рыночной стоимости по состоянию на 25.09.2018, согласно которому она составила 146000 рублей, при действительной стоимости 917 000 рублей.

При этом доводы стороны защиты о том, что эксперт ввела ФИО1 в заблуждение, поскольку при подготовке отчёта № 071/09/18 об оценке автомобиля использовала неправильный метод определения его стоимости, были судом первой инстанции мотивированно отклонены, поскольку в судебном заседании было достоверно установлено, что именно по просьбе самого Ерошевича были подготовлены и предоставлены в ООО «<данные изъяты>» документы, послужившие основанием для составления указанного отчета, что, в частности, подтверждается показаниями свидетеля КЛВ – начальника отдела оценки ООО «<данные изъяты>», согласно которым оценка стоимости автомобиля производилась ею исключительно на основании тех документов, которые были предоставлены <данные изъяты>», не доверять которым у неё не было никаких оснований.

При этом достоверность сведений, указанных в калькуляции стоимости ремонта автомобиля, КЛВ не проверялась, так как она не имела на это полномочий и не обладала специальными познаниями в сфере ремонта автотранспортных средств и стоимости запасных частей.

Затем, ФИО1 используя отчёт № 071/09/18 об оценке рыночной стоимости автомобиля, реализуя свои полномочия в отношении вверенного ему имущества, действуя от имени <данные изъяты>», заключил с супругом своей сестры ИЮА договор купли-продажи данного автомобиля, после оплаты которого по заниженной стоимости в сумме 146000 рублей, формально передал его в соответствии с актом приема-передачи имущества от 12.10.2018 ИЮА, при этом продолжая использовать его в личных целях, фактически став его собственником и, тем самым, присвоил его.

Вопреки доводам апелляционной жалобы адвоката, суд первой инстанции пришел к верному выводу о том, что указанные действия ФИО1 являются противоправными, поскольку посредством заключенного договора купли-продажи он создал видимость правомерного выбытия автомобиля из имущественной массы <данные изъяты>» и распорядился им по своему усмотрению.

Судебная коллегия приходит к выводу о том, что все имеющие значение по делу фактические обстоятельства установлены судом первой инстанции в полном объемеи им в приговоре дана надлежащая юридическая оценка, а действия ФИО1 верно квалифицированы по ч. 3 ст. 160 УК РФ как присвоение, то есть хищение чужого имущества, вверенного виновному, совершенное лицом с использованием своего служебного положения, в крупном размере, о чем в описательно-мотивировочной части приговора приведены подробные мотивированные суждения, не согласиться с которыми, вопреки доводам жалобы адвоката, никаких оснований не имеется.

При этом, мотивируя свои выводы, суд первой инстанции обоснованно сослался в описательно-мотивировочной части приговора на положения постановления Пленума ВС РФ от 30.11.2017 № 48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате», а наличие в этом же абзаце на странице 22 приговора текста, который отсутствует в данном постановлении, о каком-либо нарушении, которое являлось бы поводом к отмене приговора, никоим образом не свидетельствует. При этом, вопреки доводам жалобы, для вывода о том, что этот текст относится к содержанию постановления, никаких объективных оснований не имеется.

Приведенные в жалобе защитником доводы о неверном определении потерпевшего по данному уголовному делу являлись предметом оценки суда первой инстанции, о чем в описательно-мотивировочной части приговора приведены подробные мотивированные суждения, с которыми судебная коллегия полностью соглашается, находя их верными, учитывая при этом также, что, поскольку гражданский иск по делу никем не заявлен, основания для признания кого-либо гражданским о истцом, вопреки доводам жалобы адвоката, изначально отсутствовали.

При этом представитель потерпевшего – <данные изъяты>КВИ был допущен к участию в деле с соблюдением требований уголовно-процессуального закона, и ему были разъяснены его процессуальные права, что объективно подтверждается материалами уголовного дела (т. 5, л.д. 95, 99-101).

Вопреки доводам жалобы защитника, КВИ не был лишен права ознакомления со всеми материалами уголовного дела, от которого согласно его собственному заявлению отказался (т. 5, л.д. 102).

При этом ознакомление с материалами уголовного дела является правом соответствующего участника уголовного судопроизводства, невоспользование которым по собственной инициативе при создании для этого всех необходимых условий никоим образом не свидетельствует о каком-либо нарушении судом первой инстанции требований уголовно-процессуального законодательства, вследствие чего доводы жалобы адвоката об этом признаются судебной коллегией несостоятельными, как признаются несостоятельными и доводы адвоката о том, что КВИ не смог ответить на вопрос о возможности квалификации сделки как сделки с заинтересованностью, поскольку <данные изъяты> пакет документов по сделке не изучался и не оценивался, поскольку данное обстоятельство никакого значения для разрешения вопроса о виновности Ерошевича в совершенном преступлении не имеет, а противоправность его действий достоверно установлена и никаких сомнений у судебной коллегии не вызывает.

Доводы жалобы защитника о том, что на листе 5 приговора указаны показания ФИО1, согласно которым собственником предприятия является <данные изъяты><данные изъяты> края, хотя в действительности тот пояснил, что собственником предприятия является Красноярский край в лице <данные изъяты>, а <данные изъяты> является курирующим органом, поводом к изменению или отмене обжалуемого судебного решения являться не могут, поскольку факт того, что учредителем и собственником имущества <данные изъяты>» является именно Красноярский край, судом первой инстанции достоверно установлен и сторонами в судебном заседании не оспаривался, а имеющаяся неточность при изложении показаний осужденного, носящая в целом верную смысловую нагрузку, существенной не является, о каком-либо нарушении права ФИО1 на защиту не свидетельствует и на правильность выводов суда первой инстанции никоим образом не влияет.

Таким образом, каких-либо оснований не согласиться с приведенными в приговоре выводами суда первой инстанции о причастности ФИО1 к данному преступлению и о его виновности в нём судебная коллегия не усматривает, находя их верными, подтвержденными всей совокупностью приведенных в приговоре доказательств, которые полностью опровергают позицию стороны защиты и выдвинутые в обоснование своей позиции доводы, являющиеся результатом избранного способа защиты.

Вопрос о вменяемости ФИО1 разрешен судом первой инстанции в соответствии с требованиями ст. 300 УПК РФ правильно.

Суд первой инстанции при назначении ФИО1 наказания в соответствии с требованиями закона учёл характер и степень общественной опасности им содеянного, данные о его личности, отсутствие отягчающих наказание обстоятельств, совокупность смягчающих наказание обстоятельств, в качестве которых учел данные, положительно характеризующие его личность, наличие благодарностей, а также добровольное возмещение имущественного ущерба, поскольку похищенный автомобиль был возвращен предприятию.

Каких-либо оснований для признания иных обстоятельств, смягчающими наказание ФИО1, суд первой инстанции не усмотрел, как не усматривает таких оснований и судебная коллегия, учитывая также, что, по смыслу закона, признание смягчающими иных обстоятельств, помимо указанных в ч. 1 ст. 61 УК РФ, является правом, а не обязанностью суда.

Судебная коллегия считает, что суд первой инстанции пришел к обоснованному выводу о том, что цели и задачи наказания, с учетом личности ФИО1, характера и степени общественной опасности совершенного им преступления, влияния наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи, всех обстоятельств настоящего уголовного дела, могут быть достигнуты лишь при назначении ему наказания в виде лишения свободы, с применением положений ст. 73 УК РФ, без назначения дополнительного наказания, правильно не усмотрев также никаких оснований для применения положений, предусмотренных ч. 6 ст. 15; ст. 53.1 и ст. 64 УК РФ, о чем в описательно-мотивировочной части приговора приведены соответствующие суждения, не согласиться с которыми судебная коллегия никакого повода не находит.

Суд апелляционной инстанции приходит к выводу о том, что назначенное ФИО1 наказание, как по своему виду, так и по размеру, чрезмерно суровым не является, поскольку определено в соответствии с требованиями закона и с учетом всех имеющих значение при разрешении данного вопроса обстоятельств, в том числе о личности осужденного и его семейного положения.

Согласно протоколу и аудиозаписи судебного заседания, судебное разбирательство по настоящему уголовному делу проведено судом первой инстанции в строгом соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, с соблюдением всех принципов уголовного судопроизводства, в том числе состязательности и равноправия сторон, права на защиту, презумпции невиновности.

При рассмотрении настоящего уголовного дела суд первой инстанции оценил доводы всех участников судебного разбирательства, предоставив сторонам обвинения и защиты равные возможности для реализации своих прав, ограничений или ущемления которых допущено не было.

В ходе рассмотрения уголовного дела по существу сторона защиты не была ограничена в возможности представлять доказательства невиновности ФИО1, заявлять ходатайства о признании представленных стороной обвинения доказательств недопустимыми, о вызове дополнительных свидетелей и их допросе, о назначении и проведении экспертных исследований и т.д.

Данных о том, что стороной защиты или обвинения в ходе предварительного расследования или судебного разбирательства заявлялись какие-либо ходатайства, которые остались неразрешенными, в материалах дела не имеется, и судебной коллегии они не представлены.

Процедура разрешения заявленных участниками судебного разбирательства ходатайств судом первой инстанции полностью соблюдена, а все ходатайства, как стороны обвинения, так и стороны защиты, разрешены им правильно.

Таким образом, каких-либо иных оснований для изменения либо отмены приговора, и в том числе по доводам апелляционной жалобы защитника с дополнениями, судебная коллегия не усматривает, вследствие чего в остальной части приговор подлежит оставлению без изменения, а жалоба с дополнениями – без удовлетворения.

На основании изложенного и руководствуясь ст.ст. 389.13, 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

Приговор Центрального районного суда города Красноярска от 27 апреля 2023 года в отношении ФИО1 изменить.

Исключить из описательно-мотивировочной части приговора при описании преступного деяния, признанного судом доказанным, указание на нарушение ФИО1 Порядка принятия решений об изъятии у краевых казенных предприятий, краевых государственных учреждений закрепленного за ними на праве оперативного управления излишнего, неиспользуемого или используемого не по назначению имущества, находящегося в собственности <адрес>, утвержденного Постановлением Правительства Красноярского края от 31 июля 2014 года № 337-п, а также выводы суда об обоснованности ссылок в обвинительном заключении на нарушение данного Порядка.

Исключить из описательно-мотивировочной части приговора:

- при изложении показаний представителя потерпевшего ММГ фразу «В случае если имущество является излишним или в случае, если оно не используется, руководителю <данные изъяты> необходимо было обратиться в <данные изъяты> для перераспределения данного имущества в подведомственные государственные предприятия, что регламентировано Постановлением Правительства Красноярского края № 337-п»;

- при изложении показаний свидетеля ИМА фразу «автотранспортное средство «<данные изъяты>» было продано, балансовая стоимость которого 1249155 рублей».

В остальной части этот же приговор оставить без изменения, а апелляционную жалобу защитника с дополнениями – без удовлетворения.

Приговор суда первой инстанции и настоящее апелляционное определение могут быть обжалованы в кассационном порядке в Восьмой кассационный суд общей юрисдикции по правилам, установленным главой 47.1 УПК РФ, в течение шести месяцев со дня их вступления в законную силу.

При этом осужденный вправе ходатайствовать о своём участии в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции.

Председательствующий Т.М. Лукьянова

Судьи И.А. Злобин

И.И. Верхотуров