Гражданский кодекс часть 1

рассмотрев в открытом судебном заседании в помещении суда уголовное дело по апелляционной жалобе защитника осужденного Матвиенко С.В. – адвоката Кубановой З.Б. на приговор Зеленчукского районного суда от 01 февраля 2021 года, которым

<ФИО>1,

<данные изъяты>

<данные изъяты>,

осужден по ч. 2 ст. 222 УК РФ к 3 годам и 6 месяцам лишения свободы, условно, с испытательном сроком в 3 года.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда КЧР Париева Р.Р., выступления Матвиенко С.В., его защитника - адвоката Кубановой З.Б. и мнение защитников Каракетовой М.А., Уртенова А.Д., поддержавших доводы апелляционной жалобы, возражения государственного обвинителя Рогового Н.В., просившего приговор оставить без изменения, судебная коллегия

установила:

по приговору суда Матвиенко С.В. был признан виновным и осужден за незаконную перевозку и сбыт огнестрельного оружия, совершённый группой лиц по предварительному сговору.

По уголовному делу также осуждены Морозов В.П. и Пешков В.И., приговор в отношении которых сторонами не обжалован.

В апелляционной жалобе защитник осужденного – адвокат Кубанова З.Б. просит приговор отменить и возвратить уголовное дело прокурору. Автор жалобы указывает, что суд допустил существенные нарушения уголовно-процессуального закона. Приводя содержание обвинения Матвиенко С. отмечает, что обвинение, как на одно из доказательств, ссылается на ответ ЦЛРР Управления Росгвардии по КЧР от <дата>№... о видах и количестве зарегистрированного за Матвиенко С.В. гражданского оружия. Вместе с тем ему вменяется незаконная, в нарушение ФЗ от 13.12.1996 № 150 «Об оружии» и постановления Правительства РФ от 21.07.1998 № 814, перевозка, сбыт и ношение огнестрельного оружия по предварительному сговору, то есть нарушение закона, который на период с 16 по 22.03.2019 утратил свою силу. Полагает, что данное нарушение препятствовало постановлению приговора и уголовное дело подлежало возвращению прокурору.

В дополнениях к жалобе адвокат Кубанова З.Б. указывает, что разбирательство дела в отношении Матвиенко С. было проведено с обвинительным уклоном, грубо нарушен принцип состязательности сторон, а ходатайства защиты, направленные на установление обстоятельств, предусмотренных ст. 73 УПК РФ, без указания мотивов оставлены судом без удовлетворения. Приводя обвинение Матвиенко С., поддержанное государственным обвинителем и деяние, в совершении которого он был признан виновным, считает, что в нарушение ст. 252 УПК РФ суд вышел за пределы предъявленного обвинения, нарушив его право на защиту. При описании преступного деяния суд указал, что Матвиенко С. действовал с Пешковым В.И. и Морозовым В.П. в составе группы лиц по предварительному сговору, несмотря на то, что государственный обвинитель от обвинения в этой части отказался. Далее суд указал, что получив от <ФИО>19 согласие на незаконное приобретение оружия, Матвиенко С. и Пешков В. действуя согласованно с Морозовым В., сбыли винтовку за 5.000 руб. Указывает также, что в полученных ею аудиопротоколах отсутствует запись ряда судебных заседаний – допроса свидетеля <ФИО>16 и оглашения приговора. Отмечает, что оглашённый <дата> приговор отличается по содержанию от врученной копии приговора, но доказать это защита не может в связи с отсутствием аудиозаписи. Приводя содержание показаний Матвиенко С.В. в судебном заседании, показания Пешкова В. в ходе предварительного следствия, показания <ФИО>19 в судебном заседании отмечает, что в судебном заседании не был доказан умысел Матвиенко С.. Анализируя протокол осмотра от <дата> и отмечая нарушения при его заполнении – дату составления, данные о понятых и их показания, подпись лица составившего протокол, данные о протоколах опроса <ФИО>19 Морозова В. и Пешкова В., справку об исследовании и заключение эксперта – считает, что данное доказательство является недопустимым. Обращает внимание и на то, что для устранения выявленных противоречий в указанном протоколе защита заявляла ряд ходатайств, в удовлетворении которых районным судом было незаконно отказано. Указывает то, что судом грубо нарушен принцип презумпции невиновности, а поэтому просит приговор суда отменить и оправдать Матвиенко С.В. за отсутствием состава преступления.

В возражениях на апелляционную жалобу защитника осужденного Кубановой З.Б. государственный обвинитель Роговой В.Н. просит приговор суда оставить без изменения, а жалобу без удовлетворения.

Изучив уголовное дело, проверив доводы апелляционной жалобы, возражений на неё и выслушав мнение участников судебного заседания, судебная коллегия приходит к следующим выводам.

В соответствии со ст. 389.15 УПК РФ, основаниями отмены или изменения судебного приговора в апелляционном порядке являются: несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции; существенное нарушение уголовно-процессуального закона; неправильное применение уголовного закона; несправедливость приговора; выявление обстоятельств, указанных в ч. 1 и п. 1 ч. 1.2 ст. 237 УПК РФ; выявление данных, свидетельствующих о несоблюдении лицом условий и невыполнении им обязательств, предусмотренных досудебным соглашением о сотрудничестве.

Судебная коллегия находит, что судом первой инстанции при постановлении приговора допущены такие нарушения уголовно-процессуального закона, которые повлияли на его законность и обоснованность, вследствие чего приговор подлежит отмене.

Согласно п. 1 и п. 2 ч. 1 ст. 307 УПК РФ, описательно-мотивировочная часть обвинительного приговора должна содержать описание преступного деяния, признанного доказанным, с указанием места, времени и способа его совершения, формы вины, мотивов, целей и последствий преступления; доказательства, на которых основаны выводы суда в отношении подсудимого, и мотивы, по которым суд отверг другие доказательства.

Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 29.11.2016 № 55 разъяснил, что в силу ст. 297 УПК РФ приговор суда должен быть законным, обоснованным и справедливым и признается таковым, если он соответствует требованиям закона. Описательно-мотивировочная часть приговора должна содержать описание преступного деяния, как оно установлено судом, с указанием места, времени и способа его совершения, формы вины, мотивов и последствий преступления (п. 18).

По данному уголовному делу суд первой инстанции требования закона о содержании описательно-мотивировочной части обвинительного приговора не выполнил.

Так, суд первой инстанции, признавая Матвиенко С. виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 222 УК РФ, указал в приговоре, что в период с 16 по 22.03.2019 Матвиенко С. умышленно, из корыстных побуждений, действуя с Пешковым В.И. и Морозовым В.П. группой лиц по предварительному сговору, совместно с Пешковым В.И. незаконно перевезли винтовку «<данные изъяты>» для встречи с <ФИО>19. Получив от него согласие на незаконное приобретение огнестрельного оружия, Матвиенко С.В. и Пешков В.И., действуя согласованно с Морозовым В.П., незаконно сбыли указанную винтовку «<данные изъяты>» <ФИО>19 за 5.000 рублей.

Между тем, при описании деяния Морозова В.П. суд признал доказанным, что Морозов В.П. вступил в предварительный сговор с Пешковым В.И. на незаконный сбыт указанной винтовки. Морозов В., в целях достижения общего с Пешковым В. преступного результата, незаконно перевёз винтовку в домовладение Пешкова В..

В свою очередь при описании деяния Пешкова В.И. суд признал доказанным, что Пешков В.И. вступил в предварительный сговор с Матвиенко С.В. и принял решение о незаконном сбыте огнестрельного оружия – вышеуказанной винтовки «<данные изъяты>».

Данных о том, что Матвиенко вступил в предварительный сговор с Морозовым направленный на незаконный сбыт огнестрельного оружия, время, место и способ совершения указанного сговора, установочная часть приговора не содержит.

Кроме того, как следует из протокола судебного заседания, государственный обвинитель Роговой В.Н. выступая в судебных прениях предложил исключить из обвинения Морозова В.П. указание на предварительный сговор с Матвиенко С.В., а из обвинения Матвиенко С.В., соответственно, указание на предварительный сговор с Морозовым В.П., изложив обвинение соответствующим образом.

В соответствии со ст. 252 УПК РФ, судебное разбирательство проводится в отношении обвиняемого и лишь по предъявленному ему обвинению, а изменение обвинения допускается, если этим не ухудшается положение подсудимого и не нарушается его право на защиту.

Согласно п. 1 ч. 8 ст. 246 УПК РФ, государственный обвинитель до удаления суда в совещательную комнату для постановления приговора может изменить обвинение в сторону смягчения путём исключения из юридической квалификации деяния признаков преступления, отягчающих наказание.

Как разъяснил Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 19.12.2017 № 51, полный или частичный отказ государственного обвинителя от обвинения в ходе судебного заседания, а также изменение им обвинения в сторону смягчения предопределяют принятие судом решения согласно позиции государственного обвинителя. Государственный обвинитель должен изложить суду мотивы полного или частичного отказа от обвинения, равно как и изменения обвинения в сторону смягчения со ссылкой на предусмотренные законом основания, а суд принять решение после завершения исследования в процедуре, отвечающей требованиям состязательности, значимых для этого материалов дела и заслушивания мнений участников судебного заседания со стороны обвинения и стороны защиты об обоснованности позиции государственного обвинителя (п. 20).

В постановлении от 05.03.2004 № 1 Пленум Верховного Суда РФ отметил также, что в соответствии с частями 7 и 8 УПК РФ полный ли частичный отказ государственного обвинителя от обвинения в ходе судебного разбирательства, а также изменение им обвинения в сторону смягчения предопределяют принятие судом решения в соответствии с позицией государственного обвинителя, так как уголовно-процессуальный закон исходит из того, что уголовное судопроизводство осуществляется на основе принципа состязательности и равноправия сторон, а формулирование обвинения и его поддержание обеспечиваются обвинителем (п. 29).

В данном случае государственный обвинитель Роговой В.Н. изложил суду мотивы изменения обвинения Матвиенко С.В. в сторону смягчения (исключения из обвинения признака предварительного сговора), однако суд первой инстанции признал доказанным наличие у Матвиенко С.В. и Морозова В. предварительного сговора, направленного на незаконный сбыт огнестрельного оружия, что является недопустимым.

Следует также отметить, что суд первой инстанции пришёл к противоречивым выводам, так как при квалификации деяний осужденных указал, что данных о том, что между Морозовым В.П. и Матвиенко С.В. имелся предварительный сговор на сбыт огнестрельного оружия, не имеется (л. 27 приговора).

Указанные выше нарушения уголовно-процессуального закона существенны и повлияли на вынесение законного и обоснованного приговора, а их устранение в суде апелляционной инстанции невозможно, т.к. связано с описанием преступного деяния, признанного судом доказанным.

В соответствии со ст. 297 УПК РФ, приговор суда должен быть законным, обоснованным и справедливым. Приговор признаётся законным, обоснованным и справедливым, если он постановлен в соответствии с требованиями УПК РФ и основан на правильном применении уголовного закона.

Согласно части 3 ст. 15 и ст. 244 УПК РФ, суд не является органом уголовного преследования, не выступает на стороне обвинения или стороне защиты, а создает необходимые условия для исполнения сторонами процессуальных обязанностей и осуществления прав. Стороны обвинения и защиты пользуются равными правами на заявление ходатайств, представление доказательств, участие в их исследовании и на рассмотрение вопросов, возникающих в ходе судебного разбирательства.

Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 19.12.2017 № 51 разъяснил, что рассмотрение уголовного дела в суде первой инстанции имеет особое значение в уголовном судопроизводстве в силу того, что в этой стадии решается вопрос о невиновности или виновности лица и может быть постановлен оправдательный или обвинительный приговор. Суд, рассматривая уголовное дело в общем порядке судопроизводства, обязан создать условия для осуществления сторонами предоставленных им прав, в том числе по представлению доказательств, на основании которых суд постановляет приговор, а также для исполнения ими своих процессуальных обязанностей (п. 1).

В постановлении от 31.10.1995 № 8 Пленум Верховного Суда РФ также указал, что в силу конституционного положения об осуществлении судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон суд по каждому делу обеспечивает равенство прав участников судебного заседания по представлению, исследованию доказательств и заявлению ходатайств (п. 10).

При этом, как неоднократно указывал Конституционный Суд РФ, уголовно-процессуальный закон исключает возможность произвольного отказа в получении доказательств, о которых ходатайствует сторона защиты, в приобщении к делу и в исследовании представленных ею доказательств. По смыслу содержащихся в УПК РФ нормативных предписаний, в их взаимосвязи со ст. 45, 46 (ч. 1), 50 (ч. 2) и 123 (ч. 3) Конституции РФ, отказ в получении доказательств, о которых ходатайствует защита, возможен только в случаях, когда соответствующее доказательство не имеет отношения к уголовному делу, по которому ведется расследование, и не способно подтвердить наличие или отсутствие события преступления, виновность или невиновность лица в его совершении и иные обстоятельства, подлежащие установлению при производстве по уголовному делу, когда доказательство, как не соответствующее требованиям закона, является недопустимым либо когда обстоятельства, которые призвано подтвердить указанное в ходатайстве стороны доказательство, уже установлены на основе достаточной совокупности других доказательств, в связи с чем исследование ещё одного доказательства оказывается с позиций принципа разумности избыточным; принимаемое при этом решение во всяком случае должно быть обоснованно ссылками на доводы, подтверждающие неприемлемость доказательства, об истребовании и исследовании которого заявляет сторона защиты (определения от 21.12.2004 № 467-О, от 29.09.2011 № 1189-О-О, от 25.01.2012 № 173-О-О, от 21.05.2015 № 1128-О, от 16.07.2015 № 1569-О, от 28.09.2017 № 2185-О, от 17.07.2018 № 2036-О, от 28.02.2019 № 505-О, от 29.05.2019 N 1206-О и др.).

В Постановлении от 27.03.2014 по делу «Матыцина против РФ» Европейский Суд по правам человека отметил, что основным аспектом права на справедливое судебное разбирательство является то, что уголовное разбирательство, включая элементы, относящиеся к процедуре, должно быть состязательным, и должно быть установлено равенство обвинения и защиты. И обвинению, и защите должна быть предоставлена возможность знать позицию другой стороны и представленные ею доказательства и высказывать своё мнение о них. Принцип «равенства сторон», не требует, чтобы сторона защиты имела точно такие же полномочия, что и сторона обвинения, когда речь идёт о получении доказательств. Способы, с помощью которых стороны защиты и обвинения могут участвовать в сборе доказательств, часто являются разными. Однако важно, чтобы эти различия не ставили сторону защиты в явно неблагоприятное положение по сравнению со стороной обвинения. Правила о получении доказательств и представлении их в суде не должны делать невозможным осуществление стороной защиты прав, гарантированных статьёй 6 Европейской конвенции по правам человека (§ 151-155).

Таким образом, в силу прямого указания в законе и исходя из разъяснений Конституционного Суда РФ и Верховного Суда РФ, состязательность уголовного судопроизводства является важнейшим принципом, а её соблюдение возложено на суд первой инстанции. Такой суд не вправе произвольно отказать в истребовании доказательства, которое способно подтвердить наличие или отсутствие события преступления, виновность или невиновность лица в его совершении, а также иные обстоятельства, подлежащие установлению при производстве по уголовному делу, в том числе когда это доказательство необходимо для объективной оценки, в силу ст. 75 и ст. 88 УПК РФ, какого-либо другого доказательства с точки зрения его допустимости.

а). В данном случае суд первой инстанции признал допустимым и принял за основу протокол осмотра места происшествия от <дата>, согласно которого <ФИО>19 в присутствии двоих понятых добровольно выдал винтовку «<данные изъяты>», калибра 5,6 мм., 1961 года выпуска.

При этом иные доказательства обвинения производны из факта, указанного в данном протоколе от <дата>, а именно добровольной выдачи <ФИО>19 огнестрельного оружия, а поэтому проверка относимости и допустимости этого протокола является обязательной для вынесения правосудного приговора.

Суд первой инстанции указал, что данное следственное действие произведено с соблюдением положений ст. ст. 166, 176 УПК РФ, с участием понятых <ФИО>15 и <ФИО>16 и уполномоченным на то должностным лицом. Показания этих понятых и свидетеля <ФИО>19 суд признал непротиворечивыми и логичными.

Судебная коллегия находит такие выводы районного суда преждевременными и сделанными без фактической оценки показаний свидетелей.

В соответствии со ст. 170 УПК РФ в случаях, предусмотренных, в том числе статьей 177 УПК РФ, понятые принимают участие в следственных действиях по усмотрению следователя. Если в указанных случаях по решению следователя понятые в следственных действиях не участвуют, то применение технических средств фиксации хода и результатов следственного действия обязательно. Если применение технических средств невозможно, то следователь делает в протоколе соответствующую запись. В случае участия понятых следователь разъясняет им цель следственного действия, их права и ответственность, предусмотренные ст. 60 УПК РФ (ч. 1.1 и ч. 4).

При осмотре места происшествия с изъятием у <ФИО>19 винтовки «<данные изъяты>», калибра 5,6 мм., 1961 года выпуска технические средства фиксации хода следственного действия не применялись, а, соответственно, участие понятых было обязательным.

Согласно ст. 60 УПК РФ, понятой - не заинтересованное в исходе уголовного дела лицо, привлекаемое следователем для удостоверения факта производства следственного действия, а также содержания, хода и результатов следственного действия (ч. 1). Понятыми не могут быть участники уголовного судопроизводства, их близкие родственники и родственники (п. 2 ч. 2).

По смыслу закона и с учётом того, что понятой относится к иным участникам уголовного судопроизводства, в случае привлечения следователем понятых для удостоверения факта производства следственного действия, они не могут быть родственниками (близкими родственниками) между собой и с иными участниками уголовного производства и должны быть лицами, не заинтересованными в исходе уголовного дела.

Именно с объективностью и не заинтересованностью указанных лиц связано и требование законодателя об участии в производстве следственного действия двух понятых. Таким образом понятые удостоверяют факт производства следственного действия не только независимо от участников уголовного судопроизводства со стороны обвинения и защиты, но и независимо друг от друга.

В данном случае, как следует из показаний свидетеля <ФИО>15 в судебном заседании, весной, когда она находилась в <адрес>, ей позвонил <ФИО>19 и попросил быть понятой. Когда она подъехала к отделу, там был ещё один понятой, которого она не знает. Когда <ФИО>19 встретил её, ружья у него не было. Видела как оружие упаковали в пакет и запечатали, она расписалась и ушла. Не знает кто нашёл второго понятого и не видела как тот расписывался (т. №... л.д. №...).

Из оглашённых показаний <ФИО>15 в ходе предварительного следствия, следует, что её сын, <ФИО>14, живёт в <адрес>. Когда она следовала с <адрес> в <адрес> через <адрес>, ей позвонил <ФИО>19 и попросил быть понятой при добровольной выдаче им оружия. Она согласилась и подъехала к 6-му отделу, где был второй понятой – незнакомый ей парень. Фамилию второго понятого не помнит, но они пояснили, что не являются родственниками <ФИО>19. Затем предъявили винтовку, которую упаковали в чёрный пакет и опечатали биркой (т. №... л.д. №...).

Однако свидетель <ФИО>16, участвовавший в качестве понятого, пояснил, что <дата> он был в КЧР, утром с <ФИО>19 и матерью – <ФИО>15 –на одной машине поехали по своим делам из <адрес> в <адрес>. <ФИО>19 «хорошо общается с его матерью». <ФИО>19 зашёл в здание, откуда потом вышел с сотрудником, попросил быть понятыми и он сдал ружьё. Потом они расписались и уехали с в <адрес> вместе с мамой. В этот день (в среду) он был свободен, а вечером <дата> выехал с в/части в <адрес> в <адрес> (т. №... л.д. №...).

В свою очередь допрошенный в судебном заседании свидетель <ФИО>19 показал, что понятую знает, она сама ему позвонила, он должен был отвезти её в <адрес>, но задержался. Второй парень понятой подошёл сам (т. №... л.д. №...).

Более того свидетель <ФИО>17 – сотрудник ЦПЭ, принявший от <ФИО>19 добровольную выдачу оружия – пояснил, что понятых нашли его коллеги, а адреса места жительства записывал с их же слов (т. №... л.д. №...).

Таким образом, свидетель <ФИО>15, как в ходе предварительного следствия, так и в судебном заседании утверждала, что не знакома со вторым понятым, в то время как сам Чернышов показал, что <ФИО>15 является его матерью. Кроме того, Полянская пояснила, что ехала с <адрес> в <адрес>, а <ФИО>16 – напротив, что выехали с <ФИО>19 из <адрес> в <адрес> и в тот же день вернулись обратно в станицу. При этом свидетель <ФИО>19 показал, что <ФИО>15 позвонила ему сама, Чернышов также сам подошёл к зданию ЦПЭ, а свидетель <ФИО>17 пояснил, что понятых нашли сотрудники ЦПЭ.

При наличии таких противоречий в показаниях свидетелей, районный суд взял в основу одни показания свидетелей и отверг другие без указания мотивов такого решения. При этом противоречия касаются существенных обстоятельств – выдачи <ФИО>19 огнестрельного оружия – и данная судом им оценка как к данным с «отдельными неточностями», является немотивированной.

Кроме того, суд в удовлетворении ходатайства защитника об истребовании информации о телефонных соединениях между <ФИО>19, <ФИО>15 и <ФИО>16 отказал, хотя при указанных выше противоречиях это имело существенное значение и позволяло устранить их.

Отказал районный суд и в истребовании с в/части сведений о том, находился ли <ФИО>16 на службе <дата>, хотя и это обстоятельство, с учётом вышеизложенных противоречий, имело существенное значение, тем самым суд фактически не дал возможность стороне защиты представить свои доказательства и/или проверить допустимость и достоверность доказательств стороны обвинения.

Согласно ч. 1 ст. 88 УПК РФ, каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости и достоверности, а все доказательства по делу в совокупности - достаточности для разрешения уголовного дела.

Эти требования закона при оценке доказательств судом соблюдены не были, не дав оценку выявленным в показаниях свидетелей противоречиям, а также отказав в истребовании дополнительных данных, суд, в нарушение ч. 1 ст. 88 УПК РФ, не дал оценки приведённым показаниям с точки зрения относимости, допустимости и достоверности и нарушил право подсудимого на защиту.

Несоблюдение требований закона, предъявляемых к содержанию приговора, и отсутствие оценки исследованным в судебном разбирательстве доказательствам, является существенным нарушением уголовно-процессуального закона, которое повлияло или могло повлиять на вынесение законного и обоснованного судебного акта.

б). В соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 73 УПК РФ, при производстве по уголовному делу подлежат доказыванию событие преступления (время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления).

Как разъяснил Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 29.11.2016 № 55, следует иметь в виду, что описательно-мотивировочная часть обвинительного приговора, постановленного в общем порядке судебного разбирательства, должна содержать описание преступного деяния, как оно установлено судом, с указанием места, времени, способа совершения, формы вины, мотивов, целей и последствий преступления (п. 18).

В данном случае суд принял за основу показания свидетеля <ФИО>19 и данные протокола осмотра о том, что добровольная выдача винтовки «ТОЗ-12», калибра 5,6 мм. была произведена свидетелем именно <дата>.

Между тем, как следует из исследованных в судебном заседании протоколов, <ФИО>19 был опрошен сотрудником ОРЧ по данному ружью ещё <дата>. Из протокола осмотра (добровольной выдачи) следует, что <дата> гр. <ФИО>19 выдал винтовку «<данные изъяты>» (с 11.50 до 12.30). Однако ещё до выдачи этого оружия осужденный Морозов уже был опрошен сотрудником МВД по данному оружию (с 11.45 до 12.10). При этом осужденный Пешков В.И. также был опрошен сотрудником МВД по данному факту в период, когда ещё производилась добровольная выдача <ФИО>19 оружия (с 11.55 до 12.35).

Суд первой инстанции, исследовав указанные обстоятельства, никакой оценки им не дал, хотя защитник и обращал внимание на выявленные противоречия.

В постановлении о передаче сообщения о преступлении по подследственности также указано о поступившем <дата> в УФСБ КЧР сообщении о преступлении, совершённом Матвиенко С. и Пешковым В. по ч. 2 ст. 222 УК РФ (т. №... л.д. №...).

По мнению судебной коллегии эти обстоятельства являются существенными и подлежащими выяснению так как, исходя из показаний Матвиенко С. в судебном заседании, Морозов В. был задержан по данному факту ещё до выдачи <ФИО>19 винтовки, потом «привезли» Пешкова В. и <ФИО>19. Со слов Морозова В. ему известно, что при выдаче ружья сотрудникам ЦПЭ понятых не было.

Согласно п. 3 ч. 1 ст. 276 УПК РФ, оглашение показаний подсудимого, данных в ходе предварительного расследования может иметь место по ходатайству сторон в случае отказа подсудимого от дачи показаний.

Как разъяснил Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 19.12.2017 № 51, исследование ранее данных при производстве предварительного расследования или в суде показаний подсудимого, потерпевшего, свидетелей, в том числе данных ими в ходе очной ставки, путём оглашения этих показаний в судебном заседании, возможно лишь при наличии обстоятельств, указанных соответственно в статьях 276 и 281 УПК РФ, перечень которых является исчерпывающим (п. 8).

В Постановлении от 29.11.2016 Пленум также отметил, что ссылка в приговоре на показания подсудимого, данные им в ходе предварительного расследования или в ином судебном заседании, допустима лишь при условии оглашения показаний с соблюдением требований, установленных ст. 276 УПК РФ (п. 4).

В обжалуемом приговоре приведены и выводы суда основаны в том числе и на показаниях подсудимого Пешкова В., данных в ходе предварительного следствия.

Однако, как это следует из протокола, в судебном заседании <дата> государственный обвинитель заявил ходатайство об оглашении показаний в т. 1 на л.д. 158-162, 235-241, в т. 2 на л.д. 189-197 и в т. 3 на л.д. 51-57 (т. №... л.д. №...). На указанных в ходатайстве государственного обвинителя листах уголовного дела имеются лишь показания осужденного Морозова В.П..

Далее государственный обвинитель заявил ходатайство об оглашении лишь протокола проверки показаний Морозова В. на месте в т. №... на л.д. №....

Однако суд первой инстанции, без выяснения мнения сторон и фактически по собственной инициативе, огласил показания подсудимого Пешкова В.И. в т. 1 на л.д. 206-213, в т. 2 на л.д. 170-175, 155-160 и в т. 3 на л.д. 36-41 (т. 4 л.д. 226).

В установленном порядке был исследован лишь протокол проверки показаний Пешкова В.И. на месте в т. 2 на л.д. 65 (т. №... л.д. №...).

При этом само по себе заявление государственным обвинителем ходатайства об оглашении ранее данных подсудимым показаний, не освобождает от указания им тома и листов дела, на которых находятся эти показания с тем, чтобы сторона защиты могла высказать своё мнение по заявленному ходатайству, что в данном случае соблюдено не было.

Таким образом, суд, вопреки конституционному принципу состязательности уголовного судопроизводства, по собственной инициативе исследовал протоколы допроса подсудимого Пешкова В. в ходе предварительного следствия, тем самым нарушил установленную процедуру исследования доказательств и, приняв их за основу при разрешении вопроса о виновности осужденных, фактически обосновал свои выводы на не исследованных в законном порядке доказательствах.

Преступление, предусмотренное ст. 222 УК РФ, совершается только с прямым умыслом, то есть виновное лицо осознаёт, что совершает незаконные действия с огнестрельным оружием, его основными частями и боеприпасами к нему, и желает осуществить эти действия.

Между тем, из оглашённых показаний подсудимого Морозова В. следует, что винтовку он обнаружил на чердаке бани, отвёз её Пешкову В. и тот сообщил, что поможет в её продаже. Деньги за винтовку ему также отдал Пешков В..

Из исследованного протокола проверки показаний Пешкова В.И. следует, что Морозов В. предложил ему винтовку за 4.000 руб., а он предложил её Матвиенко С.. Матвиенко С. позвонил <ФИО>19, они отвезли и продали тому винтовку за 5.000 руб.

Сам подсудимый Матвиенко С. в судебном заседании пояснил, что Пешков В. предложил ему купить ружьё и сказал, что документы на него имеются.

Каких-либо иных достоверных и допустимых доказательств, подтверждающих то, что Матвиенко С.В. было известно об отсутствии разрешительных документов на указанное оружие, в судебном заседании исследовано не было и в приговоре не приведено.

Более того, как это следует из показаний <ФИО>19 в судебном заседании, Матвиенко С.В. говорил, что на ружьё есть документы, Пешков В. также пояснил ему, что на ружьё имеются документы, и он понял, что Пешков В. убедил в этом и Сергея (Матвиенко). Матвиенко С.В. просил приехать, а купить ружьё предлагал Пешков В.. Когда осматривал ружьё, Сергей стоял в стороне, а деньги в размере 5.000 рублей он отдал Пешкову В.. Так как Пешкова В. видел пару раз, если бы Матвиенко С.В. не участвовал, он бы не купил ружьё. Пешков В. говорил, что это ружьё его деда (т. №... л.д. №...).

В свою очередь свидетель <ФИО>17 – сотрудник полиции, принявший от <ФИО>19 добровольную выдачу оружия – пояснил, что Матвиенко С.В. продал ружьё за 5.000 рублей, сказав, что на оружие есть документы, которые передадут и переоформят оружие (т. №... л.д. №...).

В силу ст. 14 УПК РФ, обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность. Бремя доказывания обвинения и опровержения доводов, приводимых в защиту обвиняемого, лежит на стороне обвинения.

Пленум Верховного Суда РФ в указанном постановлении № 55 разъяснил, что в силу принципа презумпции невиновности обвинительный приговор не может быть основан на предположениях, а все неустранимые сомнения в доказанности обвинения, в том числе отдельных его составляющих (в том числе и формы вины), толкуются в пользу подсудимого (п. 17).

Вопреки требованиям закона и разъяснениям Пленума Верховного Суда РФ суд первой инстанции, признавая Матвиенко С.В. виновным в инкриминируемом ему преступлении, при наличии таких показаний соучастников и свидетелей, не указал в приговоре по каким основаниям он пришёл к выводу о том, что Матвиенко С.В. знал об отсутствии разрешительных документов на винтовку «<данные изъяты>», осознавал, что совершает незаконные операции с огнестрельным оружием и желал этого.

В соответствии со ст. 295 УПК РФ, заслушав последнее слово подсудимого, суд удаляется в совещательную комнату для постановления приговора, о чём председательствующий объявляет присутствующим в зале судебного заседания. Перед удалением суда в совещательную комнату должно быть объявлено время оглашения приговора.

Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 13.12.2012 № 35 разъяснил, что с учётом части 7 ст. 241 УПК РФ провозглашение судебных постановлений, состоявшихся по результатам рассмотрения уголовных дел, осуществляется публично независимо от того, в открытом или закрытом судебном заседании проводилось разбирательство дела, за исключением случаев, предусмотренных законом (п. 20).

Таким образом законодателем императивно закреплена обязанность суда после выступления в прениях участников процесса и реализации права осужденных на последнее слово постановить приговор и в установленном порядке провозгласить его. Это необходимо для обеспечения права сторон присутствовать при оглашении приговора.

При этом, с учётом важности публичного провозглашения судебного акта, в случае если суд в ранее объявленное сторонам время не провозглашает судебное решение, участникам судебного заседания должна быть обеспечена возможность присутствия при провозглашении приговора в отложенную дату.

Суд же (помощник, секретарь судебного заседания) обязан известить стороны о времени отложенного провозглашения приговора.

Указанные требования уголовно-процессуального закона судом по настоящему делу выполнены не были.

Как следует из протокола судебного заседания, суд первой инстанции 26.01. 2021 удалился в совещательную комнату для постановления приговора, объявив сторонам, что провозглашение состоится 28.01.2021 в 16.00 часов.

Провозглашение приговора, однако, состоялось не в объявленную судом дату, а 01 февраля 2021 года в 09.10 часов. При этом в материалах дела имеется лишь извещение сторон на 28.01.2021 к 16.00 часам, то есть тогда, когда предполагалось провозглашение приговора.

Какого-либо извещения участникам о провозглашении приговора 01.02.2021 в 09.10 ч. в материалах дела нет. Нет в деле и данных о том, почему не состоялось провозглашение приговора в объявленную судом дату, то есть 28 января 2021 года в 16.00 часов, что в свою очередь не позволяет сделать вывод о соблюдении судом первой инстанции основной процедуры уголовного судопроизводства - принципов непосредственности и гласности судебного разбирательства (т. 4 л.д. 196).

В силу части 1 ст. 259 УПК РФ, в ходе каждого судебного заседания ведётся протокол. В ходе судебного заседания судов первой и апелляционной инстанций составляется письменный протокол и ведётся протоколирование с использованием средств аудиозаписи (аудиопротоколирование). Согласно ч. 2 ст. 259 УПК РФ, для обеспечения полноты протокола судебного заседания при его ведении могут быть использованы стенографирование, а также технические средства.

Таким образом, применение судом первой инстанции технических средств для аудиопротоколирования осуществляется с целью обеспечения полноты протокола судебного заседания и возможности проверить соблюдение требований уголовно-процессуального закона при рассмотрении дела.

При этом аудиопротоколирование судебного процесса, согласно требованиям уголовно-процессуального закона, является обязательным.

В этой связи, а также с учётом доводов защиты, судебная коллегия отмечает, что в нарушение ч. 1 ст. 259 УПК РФ, в настоящем уголовном деле отсутствует аудиопротокол судебного заседания от 01.02.2021, то есть даты провозглашения приговора.

В письменном протоколе судебного заседания указано, что 01 февраля 2021 года в судебном заседании состоялось провозглашение приговора, однако в нём не имеется сведений о содержании оглашённого судебного решения. Зафиксировать его должен был аудиопротокол. При этом приобщённый к уголовному делу акт об отсутствии аудиопротокола от 01.02.2021 данных о причинах сбоя технических средств аудиопротоколирования и принятых судом мерах не содержит.

Между тем, по смыслу закона, основываясь на протоколе судебного заседания, стороны могут обосновывать свои возражения против принятого судом решения, а суд апелляционной инстанции проверяет соблюдение судом требований уголовно-процессуального закона и соответствие судебного решения установленным в ходе судебного разбирательства фактическим данным. В ходе аудиопротоколирования ведется официальная запись всего судебного процесса.

Отсутствие аудиопротокола судебного заседания от 01 февраля 2021 г. лишает суд апелляционной инстанции возможности достоверно проверить доводы защиты о несоответствии оглашённого в судебном заседании судебного решения с текстом оригинала приговора, находящегося в материалах уголовного дела.

Такие существенные нарушения уголовно-процессуального закона не могут быть устранены в суде апелляционной инстанции.

Пленум Верховного Суда РФ, в постановлении от 27.11.2012 № 26 разъяснил, что приговор суда отменяется и уголовное дело передается на новое судебное разбирательство в суд первой инстанции при наличии таких существенных нарушений уголовно-процессуального закона, которые не могут быть устранены судом апелляционной инстанции (п.19).

В данном случае судом первой инстанции допущены существенные нарушения УПК РФ, связанные с нарушением права на защиту, порядка постановления судом приговора и полным установлением фактических обстоятельств содеянного.

При этом, в связи с тем, что обвинение Матвиенко С.В. неразрывно связано с обвинением, предъявленным Морозову В. и Пешкову В., а допущенные районным судом существенные нарушения уголовно-процессуального закона неустранимы в суде апелляционной инстанции, приговор от 01.02.2021 в отношении осужденных подлежит отмене, с передачей уголовного дела на новое судебное разбирательство в тот же суд, в ином составе суда.

При новом рассмотрении дела суду следует обеспечить соблюдение уголовно-процессуального закона и прав участников судопроизводства и, в зависимости от добытых доказательств, принять законное и обоснованное решение.

В связи с отменой приговора подлежит разрешению вопрос о мере пресечения в отношении Морозова В.П., Пешкова В.И. и Матвиенко С.В..

Так как в ходе предварительного следствия и судебного разбирательства была избрана мера пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении, и, учитывая, что указанную меру пресечения подсудимые не нарушали, судебная коллегия считает необходимым оставить её без изменения.

Руководствуясь ст. ст. 389.15-389.18, 389.20, 389.22, 389.28 и 389.33 УПК РФ, судебная коллегия

определила:

приговор Зеленчукского районного суда Карачаево-Черкесской Республики от 1 февраля 2021 г. в отношении <ФИО>2, <ФИО>3 и <ФИО>1 - отменить, уголовное дело передать на новое судебное разбирательство в тот же суд, в ином составе суда, со стадии судебного разбирательства.

Меру пресечения в отношении Морозова В.П., Пешкова В.И. и Матвиенко С.В. оставить прежней – в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении.

Апелляционное определение может быть обжаловано в суд кассационной инстанции – Пятый кассационный суд общей юрисдикции – в течение шести месяцев со дня его вынесения в порядке, установленном главой 47.1 УПК РФ. В случае подачи кассационной жалобы и/или кассационного представления прокурора, подсудимые вправе ходатайствовать об участии в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции, в том числе с помощью средств видеоконференц-связи, поручить осуществление своей защиты избранному ими защитнику или ходатайствовать перед судом о назначении защитника.

Председательствующий

Судьи:

ВЕРХОВНЫЙ СУД

КАРАЧАЕВО-ЧЕРКЕССКОЙ РЕСПУБЛИКИ

дело № 22-68/2021