Гражданский кодекс часть 1

рассмотрев в открытом судебном заседании материалы уголовного дела по апелляционному представлению помощника прокурора Увинского района УР, апелляционным жалобам потерпевшего ВАГ, представителей потерпевшего ФИО1 и ФИО2

на приговор Увинского районного суда Удмуртской Республики от 29 января 2021 года, которым

СМГ, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженец <адрес><адрес>, гражданин РФ, не женатый, индивидуальный предприниматель, проживающий по адресу: <адрес>, не судимый,

оправдан по предъявленному обвинению в совершении преступлений, предусмотренных ч.1 ст. 179, п. «б» ч.3 ст. 163 УК РФ,

мера пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении отменена,

признано право на реабилитацию,

заслушав доклад судьи Дементьева Д.Е., изложившего материалы дела, доводы апелляционных представления и жалоб, возражений, выслушав выступления сторон, изучив материалы дела, судебная коллегия,

УСТАНОВИЛА:

Органом предварительного следствия СМГ обвинялся в

- принуждении к совершению сделки под угрозой распространения сведений, которые могут причинить существенный вред правам и законным интересам потерпевшего – председателя <данные изъяты>ФИО3, при отсутствии признаков вымогательства,

- требовании передачи чужого имущества (денежных средств <данные изъяты> в сумме 3 000 000 рублей) под угрозой распространения сведений, которые могут причинить существенный вред правам и законным интересам потерпевшего <данные изъяты>», в целях получения имущества в особо крупном размере.

Согласно обвинительному заключению преступления совершены соответственно в периоды 03 октября – 16 октября 2019 года и 18 октября – 28 октября 2019 года на территории Удмуртской Республики.

Обжалуемым приговором СМГ оправдан по предъявленному обвинению по обоим фактам на основании п.3 ч.2 ст. 302 УПК РФ в связи с отсутствием в действиях состава преступления.

В апелляционных представлениях помощник прокурора района считает приговор незаконным в связи с несоответствием выводов, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела, установленных судом, существенного нарушения уголовно-процессуального закона, неправильного применения уголовного закона. Оправдывая СМГ, суд дал ненадлежащую оценку исследованным доказательствам. Раскрывая содержание инкриминируемых СМГ действий, квалификацию, содержание полученных доказательств, а также выводы суда в обоснование оправдания, указывает, что все действия, совершенные СМГ 3 и 16 октября 2019 года, а именно личная встреча, переписка и телефонный разговор с руководителем <данные изъяты>ВАГ совершены с целью достижения единой цели - заключение договора поставки молока. Однако несговорчивость ВАГ и не желание его подписывать договор на условиях, предложенных СМГ, подтолкнули СМГ 15.10.2019 написать заявление о проверке деятельности председателя ВАГ и направить его в следственные органы. После этого с целью принудить ВАГ подписать договор СМГ 16 октября 2019 по электронной почте направил письмо в СПК с приложением своего заявления в следственный комитет. Написание заявлений в правоохранительные органы о проверке деятельности председателей СМГ объясняет несговорчивостью и не желанием идти на контакт с ним председателей СПК при его обращениях к ним с предложением заключить договор поставки молока. Реальный мотив его действий - переманить производителей молока, и заставить их поставлять молоко не в <данные изъяты> а в <данные изъяты> Показания СМГ о том, что он преследовал цель достижения справедливости, не что иное как ширма, за которой он прикрывает истинные свои цели. Из показаний потерпевшего следует, что факт обращения СМГ в правоохранительные органы с заявлением расценен им как реальная угроза распространения в отношении него сведений, которые могут причинить существенный вред его правам и законным интересам. Он переживал, что подумают о нем сотрудники СПК, с которыми он работал, проверка по заявлению СМГ могла подорвать его репутацию и доверие, в результате его могли не избрать председателем СПК на новый срок. Действия СМГ необходимо расценивать как принуждение к совершению сделки. Вывод суда о недоказанности факта того, что СМГ в последнем письме указал на факт ограниченных сроков рассмотрения его в следственных органах, тем самым торопя ВАГ в принятии решения о заключении договора поставки, является не верным. Слова о том что ВАГ будет плохо жить, СМГ произнес по телефону после требования подписать договор поставки молока. Эта угроза обретает определенный характер после того, как ДД.ММ.ГГГГСМГ отправил по электронной почте в <данные изъяты> копию заявления в следственные органы. Считает необоснованными выводы суда о том, что СМГ требований передачи денег и угрозы распространения недостоверных сведений в отношении <данные изъяты> не высказывал, а лишь озвучил ДАА схему возможного получения денег. Из показания потерпевших и свидетелей обвинения следует, что СМГ начал переговоры с руководителями СПК <адрес> о прекращении поставок молока в <данные изъяты> и заключении договоров поставок с <данные изъяты>, однако получил отказ. Для привлечения этих хозяйств, СМГ стал проводить, как он это называет, подготовительную работу, которая заключалась в написании заявлений в правоохранительные органы о проверке деятельности председателей хозяйств Свидетель №2 (<данные изъяты> и ФИО4 (<данные изъяты> Также СМГ просил ДАА посодействовать и поговорить с председателями СПК, чтобы те согласились с его предложением. После этого СМГ озвучил свое предложение о заключении с ним возмездного договора оказание консультативных или мониторинговых услуг, обещал, что в случае получения молока от <данные изъяты>, а также оформления договора оказания услуг и получения по нему 3 млн. рублей он прекратит делать предложения колхозам и писать заявления в правоохранительные органы. Предложение заключить договор расценено ДАА как требование и вымогательство, поскольку этому предшествовали угрозы продолжить обращаться в правоохранительные органы с заявлениями об инициировании проверок в отношении председателей СПК. Данная оценка объективна с учетом реальности угроз. На фиктивность договора оказания услуг и необходимость в нем СМГ лишь для придания видимости законности получения требуемых им 3 млн. рублей указывают не только показания ДАА и Свидетель №1, но и данные аудиозаписи разговора. В консультативных или мониторинговых услугах <данные изъяты>» не нуждались. Из аудиозаписи разговора следует, что СМГ обращает внимание на важность того, что предложение о заключении договора оказания услуг должно исходить от <данные изъяты> при этом ему не важно, каким это будет договор. Содержание представленного СМГ акта выполненных работ подтверждает показания ДАА и Свидетель №1 о необоснованно завышенной стоимости оказанной услуги. Реальность угрозы заключалась в возможных негативных последствиях от действий СМГ для ООО «Ува-молоко». Как указали ДАА и Свидетель №8 любые проверки предприятия со стороны контролирующих и правоохранительных органов всегда широко освещаются в СМИ, обсуждаются в социальных сетях и в среде предпринимателей - молочников. В период, когда СМГ высказал угрозы, <данные изъяты> проводило сделки по приобретению двух молочных заводов, велись активные переговоры по инвестиционному проекту. Проверки и негативные комментарии в СМИ и в социальных сетях существенно ударили бы по деловой репутации предприятия и его имиджу. Производители молока могли отказаться от сотрудничества с <данные изъяты>», что привело бы к срыву контрактов, заключенных на поставку готовой продукции. На этом был построен преступный план СМГ. В нарушение положений ч. 7 ст. 241 УПК РФ суд вынес постановление об оглашении лишь резолютивной части приговора, считает, что преступления не относятся к преступлениям в сфере экономической деятельности, СМГ не является субъектом коммерческой деятельности. По смыслу закона, оглашение резолютивной части приговора по делам об экономических преступлениях обусловлено сложностью, объемностью дела. По делу какие-либо экспертизы экономического, бухгалтерского характера не проводились, перечень исследованных доказательств не велик. Предлагает приговор отменить, направить уголовное дело на новое судебное разбирательство.

В апелляционной жалобе представители потерпевших <данные изъяты>» Свидетель №8 и ГЛР приводят аналогичные вышеуказанным доводы о необоснованном вынесении оправдательного приговора по п. «б» ч.3 ст. 163 УК РФ. Приводя содержание предъявленного обвинения и представленных сторонами доказательств, указывают, что СМГ не могло быть неизвестно о структуре группы компаний Ува-молоко и о том, что <данные изъяты> входит в эту группу, является его сбытовой структурой, имеет одних собственников, и что нарушение сроков и объемов переработки молока <данные изъяты> приведет к невозможности поставки заранее оговоренного договорного количества в федеральные сети, что приведет к выплате штрафных санкций и разрыву договоров, причинит значительный ущерб группе компаний <данные изъяты>. Подсудимый знал о том, что отказ от договора с <данные изъяты> невозможен по юридическим причинам без причинения значительного вреда хозяйству. Из расшифровки записи разговоров СМГ и ДАА следует, что подсудимый дал понять, что единственным способом избавиться от распространения им сведений, которые являются порочащими как деловую репутацию <данные изъяты>, так и его контрагентов, является сотрудничество с ним лично: передача потерпевшим <данные изъяты> ему поставщиков молока-сырья и выплата ему лично вознаграждения за якобы оказываемые услуги в размере 3 00 000 рублей. С учетом положений п. 7 постановления Пленума ВС РФ от 17.12.2015 № 56 в действиях подсудимого имеется состав преступления. То обстоятельство, что подсудимый полагал, что у потерпевшего нет иного выхода, чем предоставить имущественные преференции, убедительно прозвучало из уст самого подсудимого в расшифровках его переговоров. Он озвучивает свои требования, не сомневаясь в том, что поймал должностных лиц <данные изъяты> за аморальными действиями, и он был готов привести в исполнение свои угрозы. Имеющиеся у него сведения, хотя и недостоверные, способны причинить вред деловой репутации потерпевшего. Проверки по сообщениям о коммерческом подкупе по сути, взяточничестве, негативные комментарии в СМИ и в соцсетях существенно ударили бы по деловой репутации предприятия, по его имиджу. Защитные доводы СМГ опровергается хронологией произошедших событий, аудиозаписями, на которых он подробно объясняет разработанную им преступную схему, все свои действия СМГ подкреплял угрозами продолжить написание заявлений. Судом ошибочно в качестве доказательства намерения фактического оказания услуги оценен акт об оказанных услугах. Согласно ст. 720 ГК РФ приемка работ заказчиком от подрядчика производится после выполнения работ, принимается по акту ее результат, однако СМГ заявлено ДАА подписание акта одновременно с договором, немедленная оплата без фактического оказания услуг, что свидетельствует о том, что фактически проведение каких-либо работ или услуг не предполагалось. Приводя положения постановлений Пленума Верховного Суда РФ от 24.02.2005 № 3, от 17.12.2015 № 56 указывает, что под сведениями, позорящими потерпевшего, следует понимать сведения, порочащие его честь, достоинство или подрывающие репутацию (например, данные о совершении правонарушения, аморального поступка). При этом не имеет значения, соответствуют ли действительности сведения, под угрозой распространения которых совершается вымогательство. Денежные средства, о которых ведет речь подсудимый, <данные изъяты> вообще не выплачивались, а выплачивались иной организацией (<данные изъяты>»), однако подсудимый распространял сведения именно об <данные изъяты> пороча его деловую репутацию, и угрожал продолжить распространение сведений, если не получит преференции от потерпевшего. Подсудимый был убежден, что должностные лица потерпевшего и его контрагенты совершают преступление, что распространение сведений об этом причинит ущерб как деловой репутации, так и производственно-хозяйственной деятельности потерпевшего, что распространяемые им сведения заставят контрагентов потерпевшего отказаться от каких-либо контактов с ним, что они разорвут отношения с потерпевшим, и что у потерпевшего нет иного выхода, как заплатить подсудимому за его отказ от реализации своей угрозы и предоставить иные преференции имущественного характера. Подсудимый заблуждался в том, что имело место преступление в действиях потерпевшего, однако для квалификации действий подсудимого как вымогательства это значения не имеет. Осведомленность подсудимого об особенностях работы с поставщиками молока, а также то, что ранее он работал в <данные изъяты> заставили внимать его угрозы серьезно, ведь его заявления даже ложные будут восприниматься другими лицами как соответствующие действительности. Для опровержения потребуются значительные временные и материальные затраты. Просто отказаться исполнять требования <данные изъяты> не могло, поскольку подсудимый, доказывая реальность своей угрозы, уже написал два подобных заявления, которые значительно дестабилизировали работу предприятия. Угрозы должностные лица <данные изъяты> воспринимали реально, поэтому были вынуждены согласиться с требованиями СМГ и под контролем правоохранительных органов направить проект договора об оказании услуг на электронную почту подсудимого. По мнению заявителей, приговор не соответствует исследованным доказательствам, не может рассматриваться как законный и справедливый. Предлагают приговор отменить, передать дело на новое судебное разбирательство.

В апелляционной жалобе потерпевший ВАГ приводит доводы о необоснованности оправдания СМГ по ч.1 ст. 179 УК РФ. Указывает, что СМГ незаконно вмешался в деятельность предприятия, понуждал его к совершению сделки. Он реально опасался угроз ФИО5, который настойчиво и в грубой форме настаивал на подписании договора на поставку молока в <данные изъяты>», а также передавал угрозы в его адрес через юриста ФИО6, два раза сообщил, что «надо подписать договор, иначе будет плохо жить». Считает необоснованным вывод суда о неопределенности указанной угрозы. Предлагает приговор отменить.

В возражениях на апелляционные представление и жалобы защитник Шумилов С.Е. считает приговор законным и необоснованным, предлагает оставить его без изменения. По мнению защитника, угроза распространения сведений о действительно совершенном преступлении не является принуждением к совершению сделки. Не привлечение ВАГ к уголовной ответственности в связи с отсутствием письменного заявления коммерческой организации не свидетельствует об отсутствии противоправного поведения последнего. Судом верно установлена неопределенность высказанной в адрес ВАГ угрозы. СМГ не преследовал цели обнародования противоправной деятельности ВАГ, заявление о проведении проверки направил только на электронную почту его сына. Оправданный выполнил условия консультационного договора, направил полученную информацию и акт выполненных работ и стоимости его услуг. Из записи разговора следует, что СМГ обратился к ДАА с просьбой оказать содействие, при этом не высказывал требований, влекущих немедленное исполнение, которые могли бы квалифицироваться как вымогательство.

В судебном заседании прокурор Нургалиева Г.Ф. апелляционные представление и жалобы поддержала, дала аналогичные пояснения, просила приговор отменить, уголовное дело направить на новое судебное разбирательство.

Представитель потерпевших ДАА жалобу поддержал, дал аналогичные пояснения. Считает необоснованными доводы защитника о том, что направление проекта договора СМГ носило провокационный характер, направление проекта явилось следствием выдвижения СМГ незаконных требований, а не было их причиной. По мнению представителя, в случае отказа от сделки или несогласия со стоимостью договора СМГ продолжил бы написание заявлений в правоохранительные органы.

Защитник Шумилов С.Е. предложил приговор оставить без изменения по доводам возражений. По мнению защитника, ДАА не имел права на заключение договора с СМГ, данный вопрос должен был быть решен руководством предприятия. Представленная СМГ информация соответствует стоимости работ, у <данные изъяты> было право с ней не согласиться.

В соответствии с ч.7 ст.389.13 УПК РФ с согласия сторон апелляционные представление и жалобы рассмотрены без проверки доказательств, которые были исследованы судом первой инстанции.

Изучив материалы дела, выслушав мнение участников процесса, суд апелляционной инстанции оснований для удовлетворения апелляционных представления и жалоб не находит, обжалуемый приговор является законным и обоснованным.

Судом верно определены предусмотренные ст. 73 УПК РФ обстоятельства, подлежащие доказыванию.

Суд первой инстанции всесторонне, полно и объективно исследовал имеющиеся по делу доказательства, привел их сущность в приговоре, дал надлежащую оценку доводам и доказательствам как стороны защиты, так и стороны обвинения.

Оценив в совокупности исследованные доказательства, суд пришел к обоснованному выводу об оправдании СМГ по обоим фактам. Данный вывод сделан на основании показаний оправданного, потерпевших и свидетелей, а также по результатам анализа письменных доказательств. Содержание показаний допрошенных лиц подробно изложено в описательно-мотивировочной части приговора с дальнейшим анализом и надлежащей оценкой.

Суд апелляционной инстанции принимает во внимание, что стороной обвинения не оспаривается полнота и достоверность изложения в судебном решении показаний допрошенных лиц, а также содержания письменных доказательств. Замечания на протокол судебного заседания сторонами не подавались.

Нарушений требований ст.ст. 304-306 УПК РФ, регламентирующих структуру оправдательного приговора, которые могли бы повлечь отмену судебного решения в данной части, судом не допущено, такие доводы в апелляционных представлении и жалобах также не приведены.

Судом первой инстанции дана надлежащая оценка всем доказательствам и доводам сторон в рамках указанных инкриминируемых оправданному действий.

Вопреки доводам апелляционных представления и жалобы, судом сделан обоснованный вывод о том, что представленными стороной обвинения доказательствами, в том числе аудиозаписью разговоров не установлена фиктивность договора оказания консультативных услуг между СМГ и <данные изъяты>».

С учетом показаний допрошенных лиц и анализа аудиозаписи разговоров судом сделан верный вывод о том, что требования передачи денежных средств под угрозой написания заявлений в правоохранительные органы СМГ в адрес ДАА не высказывались, незаконное воздействие на последнего не оказывалось

Напротив, в разговоре с последним оправданным указаны направления работы по договору консультативных услуг – изучение рынка, установление конкурентов, определение закупочных цен на молоко, при этом СМГ поясняет, что проведет работу тщательно и ответственно. При этом из материалов дела следует, что указанный договор изготовлен представителем потерпевшей стороны.

Согласно материалам дела, а также предъявленному обвинению СМГ, обладая значительным опытом работы в сфере закупки молока, имел специальные познания в указанной области, данный факт стороной обвинения не отрицается.

Вывод органа следствия о том, что СМГ не намеревался оказывать какие-либо консультационные услуги в рамках договора от 25 октября 2019 года противоречит полученным доказательствам. Судом сделан обоснованный вывод о том, что оправданный высказывал ДАА намерение исполнять обязательства по договору, а в дальнейшем исполнил их.

Согласно акту об оказанных услугах от 28 октября 2019 года СМГ проведены маркетинговое исследование рынка, необходимые переговоры с производителями и переработчиками сырого молока на территории УР, оказаны консультационные услуги по работе на интересующем заказчика <данные изъяты>» ранке. При этом в акте указаны результаты исследования - СМГ установлены основные заготовители молока, района их значимого присутствия, указаны цены закупки молока и условия оплаты.

Акт с результатами исследования представлен в адрес <данные изъяты> при этом потерпевшая сторона была вправе в установленном законом порядке оспаривать полноту, ценность и достоверность проведенного исследования рынка сбыта молока. Согласно материалам дела акт не подписан в связи с задержанием в тот же день СМГ сотрудниками полиции.

Согласно положениям ст. 421 ГК РФ граждане и юридические лица свободны в заключении договора. Судебная экспертиза по установлению средней стоимости оказания аналогичных услуг в регионе стороной обвинения не проведена, перед судом не инициирована.

При таких обстоятельствах судом сделан обоснованный вывод о том, что доводы об отсутствии нуждаемости предприятия в вышеуказанных консультационных услугах и их завышенной стоимости являются личным мнением представителей потерпевших.

Необходимо отметить, что из представленных сторонами доказательств не следует, что при направлении договора об оказании услуг на электронную почту подсудимого ДАА либо иные сотрудники предприятий, признанных потерпевшими, действовали под контролем сотрудников правоохранительных органов.

Согласно материалам дела оперативно-розыскное мероприятия «наблюдение» запланировано и проведено лишь 28 октября 2019 года, то есть после совершения СМГ действий, которые оцениваются стороной обвинения как требование денежных средств под угрозой распространения вышеуказанных сведений. Из материалов ОРМ следует, что «наблюдение» фактически свелось к физическому задержанию СМГ

Представитель <данные изъяты> обратился с заявлением в орган внутренних дел 21 октября 2019 года (том 1 л.д. 36), в данном заявлении информировал сотрудников полиции о противоправных, по ему мнению, вышеуказанных действиях СМГ, связанных с угрозой распространения сведений, которые могут причинить правам и законным интересам потерпевшего. При таких обстоятельствах доводы представителя потерпевшего о вынужденном характере последующего заключения руководством <данные изъяты> договора об оказания консультационных услуг являются несостоятельными.

Из текста обвинения следует, что СМГ совершил вымогательство под угрозой распространения сведений, которые могут причинить существенный вред правам и законным интересам <данные изъяты>», а также принуждал ВАГ к совершению сделки по угрозой распространения таких сведений о последнем.

Вместе с тем, согласно материалам дела до совершения инкриминируемых действий в период 2018-2019 гг. ФИО7 неоднократно обращался в правоохранительные органы с заявлением о фактах коммерческого подкупа и получении вознаграждений руководителями производителей сырого молока. Данный факт стороной обвинения не оспаривается.

Из показаний представителя потерпевшего ДАА прямо следует, что в сентябре 2019 года он получил информацию о проведении сотрудниками полиции по заявлению СМГ проверки в отношении председателей колхозов – поставщиков сырого молока в <данные изъяты> по фактам, которые оценивались самим ФИО8 как коммерческий подкуп со стороны <данные изъяты> В связи с указанными действиями оправданного ДАА, уже на тот момент осознавая, что они угрожают экономической безопасности представляемой им организации, принял решение об обращении к СМГ с просьбой пояснить причину написания заявлений.

С учетом полученных доказательств судом первой инстанции сделан обоснованный вывод о том, что при предложении заключения договора между <данные изъяты>СМГ угрозы распространения сведений, которые могут повлечь существенный вред права и законным интересам ВАГ, не высказывал, запрещенными уголовным законом способами к совершению сделки последнего не принуждал.

Более того, потерпевший ВАГ показал, что СМГ предлагал ему заключить сделку по поставкам молока в <данные изъяты>, при этом говорил жестко, сказал, что «ему будет плохо жить», однако он (потерпевший) отказывался. В дальнейшем на электронную почту предприятия поступило письмо СМГ с копией заявления в следственный комитет о противоправных действиях потерпевшего, связанных с поставками молока в <данные изъяты> по заниженным ценам за денежное вознаграждение. При этом из показаний потерпевшего и материалов дела прямо следует, что заявление уже зарегистрировано в следственном комитете.

Судебная коллегия отмечает, что из текста обвинения и показаний потерпевшего следует, что до уведомления ФИО3 об обращении с заявлением в следственный комитет СМГ инкриминируемые угрозы распространения сведений, которые могут причинить существенный вред правам и законным интересам потерпевшего, не высказывал.

Судом первой инстанции сделан верный вывод о том, что некоторые негативные последствия, о которых сообщает ВАГ (переживания, «морально тяжело»), наступили только в связи с вызовом потерпевшего в следственный комитет в рамках доследственной проверки по заявлению СМГ, а не в связи с инкриминируемыми действиями последнего. Данная причина переживаний прямо указана потерпевшим при допросе. Более того, наступление таких последствий не указано в предъявленным СМГ обвинении.

Таким образом, информация в виде недостоверных сведений о ВАГ и <данные изъяты> доведена СМГ до правоохранительных органов в порядке, установленном законом, до совершения инкриминируемых действий. Действия, которые рассматриваются стороной обвинения как угрозы распространения вышеуказанных сведений, уже были совершены, при этом факт наличия у правоохранительных органов вышеуказанной информации был известен потерпевшим. По заявлениям оправданного проведены проверки в порядке ст.ст. 144-145 УПК РФ, по их результатам приняты процессуальные решения.

Судебная коллегия принимает во внимание, что дела о преступлениях, заявления о которых поданы СМГ, не относятся к категории частного обвинения. Согласно уголовно-процессуальному закону после подачи заявления ход доследственной проверки и вид решения, принимаемого по ее результатам, не зависят о волеизъявления заявителя СМГ

Наряду с этим, необходимо отметить, что из материалов дела, показаний ВАГ и представителей <данные изъяты> апелляционных жалоб и представления не следует, что проведение правоохранительными органами доследственных проверок причинило какой-либо, а тем более существенный вред правам и законным интересам потерпевших (согласно обвинению ВАГ утратит доверие сотрудников предприятияи лишиться должности, а <данные изъяты> понесет репутационные потери), в том числе и в последующий период до заседания суда апелляционной инстанции.

Таким образом, по обоим инкриминируемым фактам также имеются и неустранимые сомнения в реальности причинения существенного вреда потерпевшим в случае проведения проверок по заявлениям СМГ, на который указывают потерпевшие.

В предъявленном СМГ обвинении по п. «б» ч.3 ст. 163 УК РФ не содержится какие-либо указания на сущность негативных последствий для <данные изъяты> которые могут наступить в случае реализации СМГ угрозы. Ссылка на возможность причинения существенного вреда деловой репутации, правам и законным интересам организации носит лишь общий характер. Наряду с этим, в обвинении не указано, каким образом угроза распространения негативной информации об <данные изъяты> может вынудить руководство иного юридического лица (<данные изъяты>) согласиться с незаконным требованием СМГ

Указанные нарушения влекут грубое нарушение права СМГ на защиту от предъявленного обвинения. Вместе с тем, данные обстоятельства не препятствуют вынесению оправдательного приговора, который согласно положениям уголовно-процессуальному закона не может быть отменен в связи с нарушением права оправданного на защиту.

Согласно ч.1 ст. 252 УПК РФ судебное разбирательство проводится только в отношении обвиняемого и лишь по предъявленному ему обвинению.

Оценивая доводы жалоб и представления, судебная коллегия принимает во внимание, что вымогательство денежных средств под угрозой обнародования сведений, составляющим коммерческую информацию <данные изъяты>СМГ не инкриминировано.

Не вменялось оправданному и принуждение ФИО3 к совершение сделки путем высказывания ему лично либо через юриста <данные изъяты> иных угроз, кроме распространения сведений о незаконном получении выплат.

Наряду с этим, из предъявленного по п. «б» ч.3 ст. 163 УК РФ обвинения также не следует, что СМГ выдвигались требования представителю <данные изъяты> о расторжении договоров поставки молока с сельхозпредприятиями, инкриминировано лишь высказывание требования о передаче денежных средств.

Наконец, отсутствует в обвинении по обоим фактам и указание на угрозу распространения СМГ негативных сведений о потерпевших иным способом либо лицам (сотрудники предприятий, контрагенты, средства массовой информации), кроме обращения в установленном законом порядке в правоохранительные органы.

Доводы апелляционных представления и жалоб в части вышеуказанных обстоятельств, не относящихся к предмету доказывания, рассмотрению не подлежат.

Решение суда об оправдании СМГ по основанию, предусмотренному п.3 ч.2 ст. 302 УПК РФ, является верным. Стороной защиты указанный вывод не оспариваются.

Судом первой инстанции созданы необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав, в установленном законом порядке разрешены все ходатайства участвующих лиц. Судебное разбирательство проведено с достаточной полнотой.

Согласно протоколу судебного заседания сторона обвинения не ограничивалась в возможности предоставления доказательств вины СМГ в совершении инкриминируемых преступлений. Какие-либо доводы о нарушении судом первой инстанции уголовно-процессуального закона при рассмотрении уголовного дела, в том числе, при исследовании доказательств либо нарушениях принципа состязательности сторон, в апелляционных представлении и жалобах, а также в настоящем судебном заседании государственным обвинителем и представителями потерпевших не приведены.

Вопреки доводам представления, предусмотренное ч.1 ст. 179 УПК РФ деяние относится к категории преступлений в сфере экономической деятельности, в связи с чем согласно ч.7 ст. 241 УПК РФ на основании соответствующего постановления судом оглашены только вводная и резолютивная части приговора. Объем и содержание судебного решения при этом значение не имеют.

Указание в протоколе судебного заседания на оглашение приговора 28 января 2021 года, а также на оглашение лишь его резолютивной части является явной технической ошибкой, не ставящей под сомнение законность и обоснованность судебного решения. Согласно материалам дела и аудиозаписи судебного заседания приговор провозглашен 29 января 2021 года, при этом из аудиозаписи следует, что судьей оглашены в полном объеме вводная и резолютивная части судебного решения.

Апелляционная жалоба представителей потерпевших <данные изъяты> в части доводов о необоснованном оправдании СМГ по ч.1 ст. 179 УК РФ рассмотрению не подлежит. Согласно обвинительному заключению по данному факту потерпевшим является физическое лицо ВАГ, при этом инкриминируемыми СМГ действиями ущерб правам и законным интересам вышеуказанных организаций не причинен.

Судебная коллегия, оценив все доводы представления и жалоб приходит к выводу о том, что данные доводы не опровергают в целом верные выводы суда и не влияют на законность и обоснованность судебного решения.

Оснований для отмены либо изменения приговора, удовлетворения апелляционных представления и жалоб суд апелляционной инстанции не усматривает.

Руководствуясь ст.ст.389.13 - 389.33 УПК РФ, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

Приговор Увинского районного суда Удмуртской Республики от 29 января 2021 года в отношении СМГ оставить без изменения, апелляционное представление помощника прокурора Увинского района УР, апелляционные жалобы потерпевшего ВАГ, представителей потерпевшего ФИО1 и ФИО2 - без удовлетворения.

Апелляционное определение вступает в законную силу с момента провозглашения, может быть обжаловано в Шестой кассационный суд общей юрисдикции в порядке, установленном главой 47.1 УПК РФ, в течение 6 месяцев с момента вступления судебного решения в законную силу.

Председательствующий

Судьи

Копия верна

Судья Д.Е. Дементьев